- Ты не сочиняешь? Может просто, перегнулся порыгать?
- Не серди меня. У меня и так все болит!
- Ну, и что ты думаешь? - спросил я.
- Я думаю, что это - проделки Симохи. Мы, вернее - я, его недооценил. Ты связывался со своим ментом?
- Его нет в городе.
- Звони постоянно. И будь осторожен. Без посторонней помощи нас сожгут и передавят.
- Ты, разумеется, не видел того, кто на тебя напал?
- Нет, я слышал, что меня кто-то догоняет, но обернуться не догадался, - голос его слегка хрипел. - Теперь тебе тяжело придется. Водкой торговать, да еще точки тарить! Наверное, по сигаретам и по жвачке придется согласиться на доставку. Там мы будем платить процента три от суммы, но это дешевле, чем если ты просадишь ассортимент.
- Ты не волнуйся, - не совсем уверенно сказал я. - Я что-нибудь придумаю.
- Я в тебя верю, дружище, - он проглотил комок, поморщился и закрыл глаза.
- Очень больно? - по-идиотски спросил я.
- Это какой-то ужас, все тело болит, каждая его частичка. Но я в коме не был. Просто сознание терял, вроде как спал. Не видел никаких тоннелей, никакого света. Отключился, потом уже здесь включился, видимо экстрасенса из меня не получится.
- Ладно, я пойду, отдыхай, - сказал я.
Серега открыл глаза и улыбнулся.
- Ты знаешь, - промямлил он. - Тут медсестры в одних халатиках ходят, а под ними ничего - только трусики, а может, даже и их нету. У меня рука из-под простыни выбилась, а дна сестричка мне подушки поправляла, и этим самым местом прямо к пальцам прижалась. У меня встал, - он опять улыбнулся. - Как ты думаешь, может, это она специально, может, я ей понравился?
- Это вряд ли, - возразил я. - Просто она относится к тебе, как к трупу, поэтому не береглась. В следующий раз я принесу тебе зеркало, чтобы ты посмотрел и понял, что понравиться ты можешь только конченому извращенцу, который загоняется по мертвечине.
Серега попробовал засмеяться, но сморщился от боли.
- Пожалуйста, отключи мой пейджер, он, наверняка, попадет в руки к Ольге, а там как начнут мои мамзели названивать, греха не оберешься. Все, иди, я устал.
- Пока. Отдыхай, - сказал я и вышел из палаты.
Уже не таясь, я прошел по коридору к двери с кодовым замком, подмигнул опешившему менту, на секунду замешкался, борясь с засовом, и вышел в рекреацию. Спустившись на один лестничный пролет, я остановился около заплеванной урны, позвонил нашему пейджинг-оператору и, назвав Серегин пароль, попросил отключить его пейджер. Потом я набрал решетку, единицу, молнию и, наконец, услышал голос подполковника Спарыкина.
- Да.
- Это Чебоксаров, - обрадовано сказал я. - Мне нужно с вами встретиться. Вторые сутки не могу вас вызвонить.
- Проблемы? Терпит до завтра? Я ужасно занят.
- В принципе, терпит.
- Тогда завтра на поминках. До или после.
Я совсем забыл, что завтра уже девять дней, как убили Игорешку. Девять дней, уже или всего? Мне казалось, что прошел год. Я позвонил Нельке, извинился, что не смог с ней толком поговорить, рассказал о том, что произошло с Серегой во всех подробностях, не упоминая об его стычке с Симохой. Нелька поохала, поахала, посокрушалась, мол, куда мы катимся, потом попросила привезти пол-ящика водки на завтра. Я сказал, что завтра и привезу, на том и расстались.
Вместо того, чтобы спуститься к регистратуре, я почему-то стал подниматься наверх. Ноги сами привели меня к дверям в неврологическое отделение. На мне все еще был белый халат, поразмышляв на тему, нужно ли мне это, я решил, что нужно и шагнул внутрь. Никто из попавшегося навстречу медперсонала не знал, где в данный момент находится Галя. Все ее знали, все ее видели, но точно сказать ничего не могли. Только что была здесь, несла снимки, посмотрите в процедурной, спросите на посту. На посту, наконец, выяснилось, что она получает у старшей медсестры лекарства. Я спросил, во сколько заканчивается ее рабочий день, мне ответили, что в четыре.
Значит, мне нужно все успеть до четырех.
Халат я, пожалуй, отдавать не буду.
По пути в "угловой" киоск я, наконец, сделал вывод, что солнцезащитные очки не есть предмет роскоши или пляжный атрибут, а насущная необходимость. Если в ближайшие два - три дня я не обзаведусь данным предметом туалета, то рискую стать похожим на китайца, попасть в аварию или вовсе остаться без глаз. Весна торопилась превратиться в лето, еще чуть-чуть, и на деревьях, как бабочки из куколок, расправят свои крылья зеленые листья, на газонах и даже сквозь асфальт пробьются первые побеги, и все вокруг окрасится в зеленый цвет, единственный, после желтого, который я воспринимал почти без искажений.
Валя очень удивилась моему появлению.
- Прошел слух, что ты теперь долго не появишься.
- С Сергеем произошло несчастье, - сказал я, и рассказал в двух словах о том, что произошло сегодня ночью. Я не стал вдаваться в подробности и заранее нагонять страх на продавцов. Упал и упал, с кем-то повздорил. Не их это дело, меньше знаешь - лучше спишь.
Валька на удивление очень сильно расстроилась. Ее затрясло, а в уголках глаз бриллиантами засверкали слезы. Минут десять она задавала вопросы, а я, как мог, ее успокаивал. Я спросил у нее о заявках. Она сказала, что заявки и деньги она вчера отдала Сереге. Этого нам еще не хватало. Надо думать, что он собрал капусту со всех точек. Значит, у него на руках была приличная сумма. Вполне возможно, что его просто ограбили. Смысла стоять и смотреть друг на друга не было никакого. Денег нет. Заявок нет. Я в сердцах буркнул "пока", подмигнул обезьяне и ушел в "москвич". Я ругал Серегу почем зря. Если бы я отправился пить водку, то, разумеется, деньги с собой не взял. Все из-за него, все из-за него!
На всякий случай я открыл бардачок.
Уф. Прости, Серега. Поверх мятых бумаг, которые очень напоминали заявки, лежала аккуратно стянутая резинкой пачка денег. Я убрал ее во внутренний карман, вернулся к Вале, успокоил ее, что деньги нашлись, сказал, что поехал за товаром, но попробую договориться о доставке.
- Теперь рассчитываться за товар вы будете сами, - сказал я. - Четко по накладным, плюс три процента. Мы вам доверяем, просьба не пользоваться сложившимся положением, не химичить.
- Ага, доверяете, - язвительно произнесла Валя. - Я, что же, дура? Думаешь, я не видела, как вы с Серегой тут номера акцизных марок переписываете? Может, вы и доверяете, но все-таки проверяете. А "ЛМ" у меня встал, потому что за углом поставили палатку, а там сигареты рублей на сто дешевле.
Она говорила достаточно искренне. Я ей поверил. Палатки - это наш бич.
- Ну, ну, будет тебе, - сказал я и направился к выходу.
- В какой он больнице? - крикнула Валя, когда я уже вышел на улицу.
- На Крупской, но вас не пустят, он пока в реанимации.
Я отправился в "Урожай" - самый первый оптовый продуктовый магазин в нашем городе. Года три назад его нынешний директор и хозяин начинал торговать сигаретами и сникерсами в убогом полуподвале, а выручку складывал в блок из-под "мальборо". Теперь заведение преобразилось, четыре продавца сидели за компьютерами в цивильном торговом зале, сплошь увешанном рекламными плакатами. Директора, с которым мы были на "ты", застать на рабочем месте было невозможно, вместо него околачивался неприятный конопатый тип с табличкой "менеджер". Именно с этим менеджером мне и предстояло договориться о доставке.
В любое время, в любой день недели в "Урожае" было полным-полно народа. В субботу, когда городские отдыхали, из районов приезжали толпы деревенских бизнесменов, и, вынимая деньги из завязанных в узелок платочков, торговались до хрипоты, вымаливая себе скидки.
Я занял очередь и отыскал менеджера.
- Доставка у нас теперь четыре процента, - ковыряясь спичкой в зубах, сказал он.
- Ты, наверное, не понял, - попытался я объяснить. - Мы хотим, чтобы вы доставляли не один какой-нибудь вид товара, а - весь ассортимент. Мой напарник попал в больницу, а у меня много других дел. Это очень хорошие объемы.
- Что-то незаметно, чтобы в последнее время у вас были хорошие объемы.
- Так мы у вас почти ничего и не берем. Есть фирмы и подешевле, да и народу у вас всегда полным-полно, - возразил я. - Давай скинем до двух, а потом, когда у нас все нормализуется, если вы будете нормально работать, мы все оставим, как есть. Прикинь, три точки в самых ходовых местах города, да еще павильон на подходе. Если упустишь такой шанс, шеф тебе этого никогда не простит.
- Я сам не могу скинуть до двух. Накопительные скидки у нас начинаются от ста миллионов в месяц. Поговори с шефом, если он даст команду, то хоть бесплатно, мне по фигу.
- Запиши мой сотовый, - сказал я. - Как шеф появится, соедини нас. В обиде не оставлю.
Конопатый после этих слов наконец проявил ко мне уважение. Записав телефон, он даже встал со стула и проводил меня до дверей. Не знаю, что на него так подействовало - наличие у меня сотового телефона или обещанное вознаграждение.
Отстояв очередь, я накупил товару на пятнадцать миллионов, получил разовую скидку от суммы в размере трех процентов и сделал вывод, что если бы не конкуренция с палаточниками, то на стоимость доставки можно было бы наплевать. Еще я обратил внимание, что с водой и с пивом в "Урожае" не густо. Совсем мало минералки и баночного импортного. Придется воду и пиво возить отдельно. Это уже хуже. За пачку сигарет кладовщики перетаскали купленный мною товар ко мне в "пирожковоз", при этом самым наглым образом тормознули всю остальную очередь. Я дал им "Бонд", хотя они косились на "Мальборо", и поехал в офис, зная, что сегодня там работает бригада выходного дня.
Когда я проезжал через мост, позвонила Оля. Она проснулась и собиралась ехать в больницу.
- Как там дела? - спросила она.
- Я к нему пробрался и разговаривал. Все будет нормально. Если немного подождешь, то я тебя отвезу.
- Спасибо, меня отвезет папа. Ты сегодня больше не приезжай. Попробуй отдохнуть, у тебя теперь много работы будет.
- Мне в больнице понравилась одна сестричка. У нее смена заканчивается после четырех, поэтому в четыре я буду там. Увидимся.
- Надеюсь, что тебе, наконец, повезет, - сказала Оля.
Капелька везения мне, конечно, не помешала бы. Как с девушками, так и в жизни.
С моста открывался ослепительно красивый вид на реку и лес. Почему люди не летают так, как птицы? Говорят, что, вроде бы, на этот вопрос нашел ответ некто Островский, впрочем, окружающая красота не мешала его сентиментальным барышням из-за всяких пустяков сводить счеты с жизнью, прыгая с живописных обрывов.
В безымянном тупике вовсю шла работа. Весь двор был заставлен списанными, наспех реанимированными УАЗиками и очень подержанными "Нивами". Понаехали колхозники. Какой-то мужик в наглую пытался открутить деревянный борт от ЗИЛа. Место для парковки мне опять досталось у самого забора. Когда я поднимался по лестнице, на встречу мне попался Нырко. В руках он держал объемный, очень дорогой портфель, на лице сияла улыбка. Нырко начал тараторить, схватил меня за руку и мне пришлось спуститься с ним обратно на улицу.
- Николай Александрович, - проверещал он. - Все в порядке. Денежки вот они, все до копеечки. Вчера заехать не успел, позвонил Аркаше, он отложил мне на сегодня. Я прямиком направляюсь к очень важным людям. Думаю, что ваша кандидатура не вызовет у них возражений, и конкурс ваша фирма выиграет.
- Какой конкурс?
- Завод объявит конкурс дилеров. Будет три - четыре основных продавца нашей продукции, ну и, разумеется, вы в первых рядах. Но это еще не близко.
- Какие дилеры? Да у вас все склады затарены, - рассмеялся я.
- Скоро все изменится, - с воодушевлением пропищал Нырко, сорвавшись от волнения на фальцет. - Все сметут. Будут платить на полгода вперед, лишь бы получить вожделенную жидкость. Я думаю, наши с вами доходы значительно возрастут. Жаль, конечно, Игоря Валентиновича.
Он сделал скорбное лицо.
- Значит, мы можем рассчитывать на новую партию? - спросил я.
- В любой момент. Но, оплата, естественно, вперед, - он сопливо захихикал, влажно пожал мне руку и отправился в сторону машин, внимательно глядя под ноги, как будто опасаясь раздавить невидимых мышей, которые неминуемо должны были сбежаться со всей округи, на его писк, приняв за толстого, лысого и солидного мышиного короля.
В офисе, после того, как я поздоровался со всеми и сел за свой стол, ко мне сразу же подошел Аркадий.
- Вы встретили Нырко? - спросил он.
- Да.
- Сегодня у меня выходной, но я специально вышел на работу, чтобы с ним рассчитаться.
Последовала пауза. Если он ждал, что я его похвалю, то ошибся.
- Он говорил вам о конкурсе? - не дождавшись моей реакции, спросил он.
- Да.
- Тут у меня родилась одна идейка по этому поводу, - Аркаша щелкнул пальцами. - Вам нужно открыть еще одну фирму - ТОО или акционерное общество на тех же учредителей, или их доверенных лиц, не важно. Лицензию на торговлю спиртным вы получите, с торговым отделом у нас отношения замечательные. Нырко обеспечит вам дилерство. Таким образом, вы будете контролировать пятьдесят процентов всей водки, продаваемой с завода.
"Умница", - подумал я, а вслух спросил:
- Все это хорошо, но где взять деньги?
- Нужно взять в долю кого-нибудь из высоких людей, о которых все время говорит Нырко. Разумеется, вопрос так важен, что Нырко, как посредник там совсем не нужен. Они на первых порах, имея свой интерес, позаботятся, чтобы водка шла без предоплаты. Хотя бы два - три дня отсрочки, этого за уши хватит. То же самое нужно провернуть на всех остальных заводах, где мы имеем влияние. В этом случае весь бизнес приобретет совсем иной статус и выйдет на более высокий уровень.
- Мы подумаем об этом, - сказал я. - Хотя сразу чувствуется, что в этом деле есть масса нюансов.
По кислому выражению лица Аркаши было видно, что он обескуражен тем, что я без должного энтузиазма воспринял его идею. Странный он парень, что же он думал, я буду прыгать до потолка и целовать его в засос? Все, дорогой друг, слово вырвалось, прощай эврика, право первой брачной ночи принадлежит начальству, то есть - мне. Суровая правда жизни, подчиненные думают, а лавры пожинает руководство.
- Что-нибудь еще? - спросил я.
- Вчера, после того, как вы ушли, Вероника приняла телефонограмму. В понедельник в девять часов утра вас ждут в торговом отделе в администрации района.
- Вызывают?
- Наверное, начальница с вами познакомиться хочет.
На понедельник в перекидном календаре у меня был записан кредитный отдел и рябина. В банк пойду после администрации, а на счет рябины надо крепко подумать.
- Отпишите десять бутылок водки на поминки Игорю, - сказал я, давая понять, что разговор окончен. - Вы сами-то пойдете?
- А нас никто не звал.
- На поминки не приглашают. Каждый сам приходит.
- Мы его и тут помянуть можем, - сказал Аркадий уже из торгового зала.
"Тоже верно", - подумал я.
На складе я велел грузчикам завернуть каждую бутылку в газету, чтобы не гремели, положил в два полиэтиленовых пакета по пять штук и спрятал за сидение пассажира.
Аркадий попросил меня подкинуть до рынка. По пути мы болтали о погоде.
В киоске на рынке почему-то вместо Кати работал ночной сторож Ванька. Он был не один, в группу поддержки входили продвинутая девица с короткой стрижкой на немыслимых платформах и тощий длинноволосый шкет, которого я уже где-то видел. Девица и стиляга пили пиво, курили и сорили рыбьей чешуей. Когда мы с Ванькой вышли на улицу, чтобы занести товар, я его спросил, о том, что он здесь делает днем, и где Катя.
- Мы сидели в общаге и пили пиво, - обиженно сказал Ванька. - Тут с вахты приходит посыльный, типа меня кто-то внизу спрашивает. Я в полных непонятках спускаюсь, а там Светка.
- Какая Светка? - спросил я, сунул Ваньке в руку коробку и подтолкнул в сторону киоска. Ванек понес коробку, но при этом перестал говорить. Видимо, работать и разговаривать одновременно его организм приучен не был. Когда мы закончили перетаскивать товар, в его мозгу что-то включилось, и он продолжил:
- Ну, твоя Светка, вернее, которая была твоя.
- Ясно. Вообще-то она у нас больше не работает. Ну и...
- Ну и говорит, типа, давай, подмени Катьку на пару часов, дескать, им надо в больницу к Сергею сходить, мол, он с моста упал, как Ельцин.
- А Светка-то откуда узнала?
- Да не знаю я. Вроде ей Валька из углового киоска позвонила, потому что Светка заставила меня сбегать за Артемом, чтобы и Вальку подменить. А Артем, он со старшего курса, совсем в другом крыле живет. Мне в лом идти, но я сходил, такое дело.... Жаль Сергея. Я говорю, типа мои соболезнования передайте тоже. А мне все равно, где пиво пить. Здесь даже лучше, никакой комендант не поймает.
- Мудак, - я стукнул его по затылку. - Соболезнования приносят, когда кто-то умер, а Серега, слава богу, живой. Ты давай тут оргию не устраивай, держи себя в руках.
Передвигаясь по городу, я почему-то все время думал про длинноволосого шкета, Ванькиного друга, мне почему-то казалось важным и крайне необходимым вспомнить, где я видел его тощую физиономию, но у меня ни чего не получалось, только голова разболелась от напряжения.
В двух других наших точках девчонок на месте тоже не было, вместо них сидели ночные сторожа. Я успешно разгрузился и поехал в больницу. Часы показывали без четверти четыре. Интересно, нет ли у Гали дурной привычки уходить с работы пораньше?
Когда я вошел в вестибюль приемного покоя, то сразу увидел своих дам. Они стояли кучкой около стены, вокруг Оли, с озабоченными лицами. Оля им что-то рассказывала, выводя правой рукой плавные силуэты, а левой опираясь на прилавок аптечного пункта. Так, Катя, Света, Валя, а это кто? Ба! Да это же Таня из киоска у мэрии, женщина в песках. Ее не узнать. В платьице, с прической, и очки не треснутые - очень даже ничего.
- Привет всей честной компании.
Они вразнобой поздоровались.
- Ну, как у нас дела? - спросил я у Ольги.
- Кое-как к нему пробилась. Минут пять поговорили. Теперь спит. Врачи говорят, что угрозы для жизни нет. А он жалуется на головные боли.
- Сотрясение, - сказала Света.
Они начали обсуждать сотрясения. Таня басом рассказала о том, как ее дядя не до конца вылечил сотрясение, и его парализовало на правую сторону. Катя рассказала про соседа, который в молодости занимался боксом, потом мучился головными болями, не лечился, курил и умер от инсульта. Запугав, таким образом, себя до последней стадии, они, наконец, опомнились и дружно начали припоминать случаи, когда такая травма при правильном лечении не давала никаких последствий.
Из вежливости я слушал их болтовню, а сам все время посматривал на единственный выход, через который Галя могла спуститься из своего отделения на улицу. Конечно, она могла уйти и через слесарную мастерскую или приемный покой, но это - маловероятно. Только сейчас я задумался о том, что же я ей скажу. Что в таких случаях говорят? Банальности? Комплименты? Глупые шутки? И вообще, хорошо ли я ее рассмотрел? Может быть, я ошибся. Первое впечатление чаще всего бывает обманчиво. Она вполне может оказаться конченой идиоткой, у нее могут быть кривые ноги или зубы, в конце концов, вполне возможно, что ее запах будет противен моему обонянию. Я попытался вспомнить ее лицо и не смог. Так, светлый силуэт. "Наверное, было бы лучше, если бы она ушла пораньше", - малодушно решил я.
В это время в разговоре у девчонок повисла пауза, воспользовавшись ею, я отдал Оле белый халат и попрощался. Когда я сделал шаг, чтобы уйти, в дверях показалась Галя, а Света спросила:
- Ты меня подвезешь?
- Нет, - сказал я, не отрывая взгляд от Гали. Она была то, что надо. Я правильно сделал, что приехал. - Понимаешь...
Света посмотрела в ту же сторону, что и я, сказала:
- Понимаю.
Я догнал девушку уже на улице. Почему-то у меня сильно колотилось сердце, дрожали руки, и ноги стали ватными.
- Галя.
Она остановилась.
- Да, - даже через очки она немного щурилась.
- Я.... Это...
- А, - усмехнулась она. - А что же ты со своими приятелями не пьешь? Я в обед к вам спускалась, они уже готовые. В лоскут, - в ее голосе слышалось презрение. - Работнички...
- Они мне не совсем приятели, вернее, совсем не приятели. Мне нужно было попасть к другу в реанимацию, вот я и замаскировался под сантехника.
- А на самом деле ты электрик?
- На самом деле меня зовут Николай, и я просто хочу тебя подвести.
- Ты не шутишь? - обрадовалась она. - Вот было бы здорово! У меня уже ноги не ходят.
После такого поворота дела, я, наконец, осмелел и посмотрел ей в лицо. Лицо как лицо - слегка конопатое, чуть курносое, глаза светлые, очки без оправы. Ничего особенного.
Я взял из ее рук пакет, он был объемный, но легкий. Видимо, в нем лежали тряпки и сменная обувь.
- Что с твоим другом? - с участием спросила она.
- Неудачно упал, - я не стал вдаваться в подробности.
На стоянке я указал на стоящие в ряд машины и предложил ей угадать, которая моя. Она встала около "мерседеса".
- Ты почти не ошиблась, - сказал я. - Моя машина рядом.
- Ну что ж, - она с готовностью опустилась в распахнутую дверь. Было ясно, что она не привыкла к машинам. Она села не с той ноги, неловко поправила юбку, но, все-таки испачкала ее о порог.
- Ты работаешь почтальоном? - спросила она, когда мы тронулись.
- Почти, - сказал я. - А как ты догадалась?
- Наш сосед ездил на таком "москвиче". Он работал на почте, развозил газеты.
- А ты медсестра?
- Я дежурантка. Учусь в мединституте, устроилась на подработку. Дежурю два раза в неделю с четырех до восьми утра, потом дома привожу себя в порядок и иду на лекции, если они есть, и если они не в этой больнице. А сегодня сменщица не вышла, да еще постовая на больничном, работать некому. Заведующая попросила остаться. Пришлось две смены отработать, - она вздохнула. - Иду и думаю, как же мне до дома добраться. Ноги едва переставляю. А тут, откуда не возьмись - ты.
- Выходит, что если бы не твоя сменщица, которая неизвестно где загуляла, да не больная постовая, то мы бы с тобой не встретились?
- Может быть, и встретились, - она весело посмотрела на меня. - Но не сегодня, и не здесь.
Она жила в самом центре, недалеко от "дома пионеров". Мы ехали всего десять минут, говорили неизвестно о чем и, естественно, ничего друг о друге не узнали.
- Давай завтра сходим куда-нибудь, - предложил я, когда мы остановились около ее дома.
- Ты приглашаешь меня на свидание?
- Да.
- Вряд ли.
- Почему?
- Ну, - она задумалась. - Мы ведь практически не знакомы. И потом, у меня учеба, несколько хвостов. Иногда хочется просто лечь и отдохнуть.
- То, что ты сейчас сказала - это просто отговорка.
- Ты умный. Все прекрасно понимаешь. Значит, я просто не хочу.
- Не забывай, я спас твои ноги.
- Нет, - она посмотрела на меня. - Хотя.... Завтра меня пригласили в гости. Я думала отказаться.... Там будет один неприятный тип. Если ты пойдешь со мной, то он ко мне не подойдет.
- Кем я буду?
- Знакомым.
- А это удобно?
- Нормально, - она опять внимательно посмотрела на меня. - Боишься?
- Во сколько?
- Хотя бы в шесть.
- Буду здесь без пяти.
- Спасибо что подвез. Пока, - она ушла, оставив в салоне запах больницы.
Я поехал домой, чтобы подкрепиться. После еды мне захотелось сделать что-нибудь полезное. Такое бывает редко, поэтому, чтобы не упустить момент, я принялся мыть окна. По-моему, я не мыл их с прошлой весны.
Заходящее солнце играло с потеками на стекле. Они становились похожими на кровь.
Позвонила Рита:
- Как дела? Чем занимаешься?
- Мою окна.
- Фу, проза. Помочь?
- Спасибо, я уже заканчиваю, - в принципе от секса я бы, конечно, не отказался, но я все еще думал про Галю, мысли были светлыми и высокими и расставаться с ними не хотелось.
- Что, тогда пока? - не стала навязываться она.
- Пока.
После окон я вытер пыль, пропылесосил ковры и вымыл полы. Все сверкало и искрилось. "К чему это ты готовишься?" - напрямую спросил я себя и сам себе ответил: "Даже не думай! Завтра она к тебе все равно не пойдет".
Я поехал на стоянку, когда стемнело. На улицах было необычайно людно. Прохожие шли парами или небольшими группами, как мне показалось в одном направлении, в сторону набережной. Они шли не спеша, прогуливаясь, хотя, похоже, у всех была одна цель. Такие толпы собираются перед или после концерта, но поблизости не было ни одной концертной площадки.
Я не стал ломать себе голову над необычным явлением, у меня было много иных насущных тем для размышления, в частности неплохо было бы проанализировать сложившееся положение, разложить события по полочкам и разобраться в ситуации. Все мои действия казались мне спонтанными и хаотичными, надо сосредоточиться, но мне никак не удавалось, меня постоянно закидывало куда-то в сторону. Вот и сейчас я опять зачем-то думал о навязчивом шкете из киоска, силился вспомнить, где я его видел, но не мог. Мне казалось, что если я еще чуток поднапрягусь, то меня осенит. В конце концов, я мысленно послал ни в чем не повинного парня ко всем чертям, и злорадно подумал, что, наверняка, он сейчас мучается самой тяжелой стадией кровавой икоты.
На стоянке все уже знали о том, что случилось с Серегой. Меня засыпали вопросами о состоянии его здоровья. Естественно, в будке у охранников пили, само собой, кроме сторожей там было много посторонних людей, которых я видел впервые. Но все они знали Серегу и живо интересовались его самочувствием. Вся эта братия слегка меня недолюбливала, я для них был не свойский человек.
В сквере, на полпути к остановке, в самом темном месте, куда не проникал свет фонарей, я услышал за спиной отдаленный топот. Сквозь кусты мелькнул темный силуэт. Человек бежал в мою сторону. Он бежал очень быстро. Он бежал за мной.
- Не серди меня. У меня и так все болит!
- Ну, и что ты думаешь? - спросил я.
- Я думаю, что это - проделки Симохи. Мы, вернее - я, его недооценил. Ты связывался со своим ментом?
- Его нет в городе.
- Звони постоянно. И будь осторожен. Без посторонней помощи нас сожгут и передавят.
- Ты, разумеется, не видел того, кто на тебя напал?
- Нет, я слышал, что меня кто-то догоняет, но обернуться не догадался, - голос его слегка хрипел. - Теперь тебе тяжело придется. Водкой торговать, да еще точки тарить! Наверное, по сигаретам и по жвачке придется согласиться на доставку. Там мы будем платить процента три от суммы, но это дешевле, чем если ты просадишь ассортимент.
- Ты не волнуйся, - не совсем уверенно сказал я. - Я что-нибудь придумаю.
- Я в тебя верю, дружище, - он проглотил комок, поморщился и закрыл глаза.
- Очень больно? - по-идиотски спросил я.
- Это какой-то ужас, все тело болит, каждая его частичка. Но я в коме не был. Просто сознание терял, вроде как спал. Не видел никаких тоннелей, никакого света. Отключился, потом уже здесь включился, видимо экстрасенса из меня не получится.
- Ладно, я пойду, отдыхай, - сказал я.
Серега открыл глаза и улыбнулся.
- Ты знаешь, - промямлил он. - Тут медсестры в одних халатиках ходят, а под ними ничего - только трусики, а может, даже и их нету. У меня рука из-под простыни выбилась, а дна сестричка мне подушки поправляла, и этим самым местом прямо к пальцам прижалась. У меня встал, - он опять улыбнулся. - Как ты думаешь, может, это она специально, может, я ей понравился?
- Это вряд ли, - возразил я. - Просто она относится к тебе, как к трупу, поэтому не береглась. В следующий раз я принесу тебе зеркало, чтобы ты посмотрел и понял, что понравиться ты можешь только конченому извращенцу, который загоняется по мертвечине.
Серега попробовал засмеяться, но сморщился от боли.
- Пожалуйста, отключи мой пейджер, он, наверняка, попадет в руки к Ольге, а там как начнут мои мамзели названивать, греха не оберешься. Все, иди, я устал.
- Пока. Отдыхай, - сказал я и вышел из палаты.
Уже не таясь, я прошел по коридору к двери с кодовым замком, подмигнул опешившему менту, на секунду замешкался, борясь с засовом, и вышел в рекреацию. Спустившись на один лестничный пролет, я остановился около заплеванной урны, позвонил нашему пейджинг-оператору и, назвав Серегин пароль, попросил отключить его пейджер. Потом я набрал решетку, единицу, молнию и, наконец, услышал голос подполковника Спарыкина.
- Да.
- Это Чебоксаров, - обрадовано сказал я. - Мне нужно с вами встретиться. Вторые сутки не могу вас вызвонить.
- Проблемы? Терпит до завтра? Я ужасно занят.
- В принципе, терпит.
- Тогда завтра на поминках. До или после.
Я совсем забыл, что завтра уже девять дней, как убили Игорешку. Девять дней, уже или всего? Мне казалось, что прошел год. Я позвонил Нельке, извинился, что не смог с ней толком поговорить, рассказал о том, что произошло с Серегой во всех подробностях, не упоминая об его стычке с Симохой. Нелька поохала, поахала, посокрушалась, мол, куда мы катимся, потом попросила привезти пол-ящика водки на завтра. Я сказал, что завтра и привезу, на том и расстались.
Вместо того, чтобы спуститься к регистратуре, я почему-то стал подниматься наверх. Ноги сами привели меня к дверям в неврологическое отделение. На мне все еще был белый халат, поразмышляв на тему, нужно ли мне это, я решил, что нужно и шагнул внутрь. Никто из попавшегося навстречу медперсонала не знал, где в данный момент находится Галя. Все ее знали, все ее видели, но точно сказать ничего не могли. Только что была здесь, несла снимки, посмотрите в процедурной, спросите на посту. На посту, наконец, выяснилось, что она получает у старшей медсестры лекарства. Я спросил, во сколько заканчивается ее рабочий день, мне ответили, что в четыре.
Значит, мне нужно все успеть до четырех.
Халат я, пожалуй, отдавать не буду.
По пути в "угловой" киоск я, наконец, сделал вывод, что солнцезащитные очки не есть предмет роскоши или пляжный атрибут, а насущная необходимость. Если в ближайшие два - три дня я не обзаведусь данным предметом туалета, то рискую стать похожим на китайца, попасть в аварию или вовсе остаться без глаз. Весна торопилась превратиться в лето, еще чуть-чуть, и на деревьях, как бабочки из куколок, расправят свои крылья зеленые листья, на газонах и даже сквозь асфальт пробьются первые побеги, и все вокруг окрасится в зеленый цвет, единственный, после желтого, который я воспринимал почти без искажений.
Валя очень удивилась моему появлению.
- Прошел слух, что ты теперь долго не появишься.
- С Сергеем произошло несчастье, - сказал я, и рассказал в двух словах о том, что произошло сегодня ночью. Я не стал вдаваться в подробности и заранее нагонять страх на продавцов. Упал и упал, с кем-то повздорил. Не их это дело, меньше знаешь - лучше спишь.
Валька на удивление очень сильно расстроилась. Ее затрясло, а в уголках глаз бриллиантами засверкали слезы. Минут десять она задавала вопросы, а я, как мог, ее успокаивал. Я спросил у нее о заявках. Она сказала, что заявки и деньги она вчера отдала Сереге. Этого нам еще не хватало. Надо думать, что он собрал капусту со всех точек. Значит, у него на руках была приличная сумма. Вполне возможно, что его просто ограбили. Смысла стоять и смотреть друг на друга не было никакого. Денег нет. Заявок нет. Я в сердцах буркнул "пока", подмигнул обезьяне и ушел в "москвич". Я ругал Серегу почем зря. Если бы я отправился пить водку, то, разумеется, деньги с собой не взял. Все из-за него, все из-за него!
На всякий случай я открыл бардачок.
Уф. Прости, Серега. Поверх мятых бумаг, которые очень напоминали заявки, лежала аккуратно стянутая резинкой пачка денег. Я убрал ее во внутренний карман, вернулся к Вале, успокоил ее, что деньги нашлись, сказал, что поехал за товаром, но попробую договориться о доставке.
- Теперь рассчитываться за товар вы будете сами, - сказал я. - Четко по накладным, плюс три процента. Мы вам доверяем, просьба не пользоваться сложившимся положением, не химичить.
- Ага, доверяете, - язвительно произнесла Валя. - Я, что же, дура? Думаешь, я не видела, как вы с Серегой тут номера акцизных марок переписываете? Может, вы и доверяете, но все-таки проверяете. А "ЛМ" у меня встал, потому что за углом поставили палатку, а там сигареты рублей на сто дешевле.
Она говорила достаточно искренне. Я ей поверил. Палатки - это наш бич.
- Ну, ну, будет тебе, - сказал я и направился к выходу.
- В какой он больнице? - крикнула Валя, когда я уже вышел на улицу.
- На Крупской, но вас не пустят, он пока в реанимации.
Я отправился в "Урожай" - самый первый оптовый продуктовый магазин в нашем городе. Года три назад его нынешний директор и хозяин начинал торговать сигаретами и сникерсами в убогом полуподвале, а выручку складывал в блок из-под "мальборо". Теперь заведение преобразилось, четыре продавца сидели за компьютерами в цивильном торговом зале, сплошь увешанном рекламными плакатами. Директора, с которым мы были на "ты", застать на рабочем месте было невозможно, вместо него околачивался неприятный конопатый тип с табличкой "менеджер". Именно с этим менеджером мне и предстояло договориться о доставке.
В любое время, в любой день недели в "Урожае" было полным-полно народа. В субботу, когда городские отдыхали, из районов приезжали толпы деревенских бизнесменов, и, вынимая деньги из завязанных в узелок платочков, торговались до хрипоты, вымаливая себе скидки.
Я занял очередь и отыскал менеджера.
- Доставка у нас теперь четыре процента, - ковыряясь спичкой в зубах, сказал он.
- Ты, наверное, не понял, - попытался я объяснить. - Мы хотим, чтобы вы доставляли не один какой-нибудь вид товара, а - весь ассортимент. Мой напарник попал в больницу, а у меня много других дел. Это очень хорошие объемы.
- Что-то незаметно, чтобы в последнее время у вас были хорошие объемы.
- Так мы у вас почти ничего и не берем. Есть фирмы и подешевле, да и народу у вас всегда полным-полно, - возразил я. - Давай скинем до двух, а потом, когда у нас все нормализуется, если вы будете нормально работать, мы все оставим, как есть. Прикинь, три точки в самых ходовых местах города, да еще павильон на подходе. Если упустишь такой шанс, шеф тебе этого никогда не простит.
- Я сам не могу скинуть до двух. Накопительные скидки у нас начинаются от ста миллионов в месяц. Поговори с шефом, если он даст команду, то хоть бесплатно, мне по фигу.
- Запиши мой сотовый, - сказал я. - Как шеф появится, соедини нас. В обиде не оставлю.
Конопатый после этих слов наконец проявил ко мне уважение. Записав телефон, он даже встал со стула и проводил меня до дверей. Не знаю, что на него так подействовало - наличие у меня сотового телефона или обещанное вознаграждение.
Отстояв очередь, я накупил товару на пятнадцать миллионов, получил разовую скидку от суммы в размере трех процентов и сделал вывод, что если бы не конкуренция с палаточниками, то на стоимость доставки можно было бы наплевать. Еще я обратил внимание, что с водой и с пивом в "Урожае" не густо. Совсем мало минералки и баночного импортного. Придется воду и пиво возить отдельно. Это уже хуже. За пачку сигарет кладовщики перетаскали купленный мною товар ко мне в "пирожковоз", при этом самым наглым образом тормознули всю остальную очередь. Я дал им "Бонд", хотя они косились на "Мальборо", и поехал в офис, зная, что сегодня там работает бригада выходного дня.
Когда я проезжал через мост, позвонила Оля. Она проснулась и собиралась ехать в больницу.
- Как там дела? - спросила она.
- Я к нему пробрался и разговаривал. Все будет нормально. Если немного подождешь, то я тебя отвезу.
- Спасибо, меня отвезет папа. Ты сегодня больше не приезжай. Попробуй отдохнуть, у тебя теперь много работы будет.
- Мне в больнице понравилась одна сестричка. У нее смена заканчивается после четырех, поэтому в четыре я буду там. Увидимся.
- Надеюсь, что тебе, наконец, повезет, - сказала Оля.
Капелька везения мне, конечно, не помешала бы. Как с девушками, так и в жизни.
С моста открывался ослепительно красивый вид на реку и лес. Почему люди не летают так, как птицы? Говорят, что, вроде бы, на этот вопрос нашел ответ некто Островский, впрочем, окружающая красота не мешала его сентиментальным барышням из-за всяких пустяков сводить счеты с жизнью, прыгая с живописных обрывов.
В безымянном тупике вовсю шла работа. Весь двор был заставлен списанными, наспех реанимированными УАЗиками и очень подержанными "Нивами". Понаехали колхозники. Какой-то мужик в наглую пытался открутить деревянный борт от ЗИЛа. Место для парковки мне опять досталось у самого забора. Когда я поднимался по лестнице, на встречу мне попался Нырко. В руках он держал объемный, очень дорогой портфель, на лице сияла улыбка. Нырко начал тараторить, схватил меня за руку и мне пришлось спуститься с ним обратно на улицу.
- Николай Александрович, - проверещал он. - Все в порядке. Денежки вот они, все до копеечки. Вчера заехать не успел, позвонил Аркаше, он отложил мне на сегодня. Я прямиком направляюсь к очень важным людям. Думаю, что ваша кандидатура не вызовет у них возражений, и конкурс ваша фирма выиграет.
- Какой конкурс?
- Завод объявит конкурс дилеров. Будет три - четыре основных продавца нашей продукции, ну и, разумеется, вы в первых рядах. Но это еще не близко.
- Какие дилеры? Да у вас все склады затарены, - рассмеялся я.
- Скоро все изменится, - с воодушевлением пропищал Нырко, сорвавшись от волнения на фальцет. - Все сметут. Будут платить на полгода вперед, лишь бы получить вожделенную жидкость. Я думаю, наши с вами доходы значительно возрастут. Жаль, конечно, Игоря Валентиновича.
Он сделал скорбное лицо.
- Значит, мы можем рассчитывать на новую партию? - спросил я.
- В любой момент. Но, оплата, естественно, вперед, - он сопливо захихикал, влажно пожал мне руку и отправился в сторону машин, внимательно глядя под ноги, как будто опасаясь раздавить невидимых мышей, которые неминуемо должны были сбежаться со всей округи, на его писк, приняв за толстого, лысого и солидного мышиного короля.
В офисе, после того, как я поздоровался со всеми и сел за свой стол, ко мне сразу же подошел Аркадий.
- Вы встретили Нырко? - спросил он.
- Да.
- Сегодня у меня выходной, но я специально вышел на работу, чтобы с ним рассчитаться.
Последовала пауза. Если он ждал, что я его похвалю, то ошибся.
- Он говорил вам о конкурсе? - не дождавшись моей реакции, спросил он.
- Да.
- Тут у меня родилась одна идейка по этому поводу, - Аркаша щелкнул пальцами. - Вам нужно открыть еще одну фирму - ТОО или акционерное общество на тех же учредителей, или их доверенных лиц, не важно. Лицензию на торговлю спиртным вы получите, с торговым отделом у нас отношения замечательные. Нырко обеспечит вам дилерство. Таким образом, вы будете контролировать пятьдесят процентов всей водки, продаваемой с завода.
"Умница", - подумал я, а вслух спросил:
- Все это хорошо, но где взять деньги?
- Нужно взять в долю кого-нибудь из высоких людей, о которых все время говорит Нырко. Разумеется, вопрос так важен, что Нырко, как посредник там совсем не нужен. Они на первых порах, имея свой интерес, позаботятся, чтобы водка шла без предоплаты. Хотя бы два - три дня отсрочки, этого за уши хватит. То же самое нужно провернуть на всех остальных заводах, где мы имеем влияние. В этом случае весь бизнес приобретет совсем иной статус и выйдет на более высокий уровень.
- Мы подумаем об этом, - сказал я. - Хотя сразу чувствуется, что в этом деле есть масса нюансов.
По кислому выражению лица Аркаши было видно, что он обескуражен тем, что я без должного энтузиазма воспринял его идею. Странный он парень, что же он думал, я буду прыгать до потолка и целовать его в засос? Все, дорогой друг, слово вырвалось, прощай эврика, право первой брачной ночи принадлежит начальству, то есть - мне. Суровая правда жизни, подчиненные думают, а лавры пожинает руководство.
- Что-нибудь еще? - спросил я.
- Вчера, после того, как вы ушли, Вероника приняла телефонограмму. В понедельник в девять часов утра вас ждут в торговом отделе в администрации района.
- Вызывают?
- Наверное, начальница с вами познакомиться хочет.
На понедельник в перекидном календаре у меня был записан кредитный отдел и рябина. В банк пойду после администрации, а на счет рябины надо крепко подумать.
- Отпишите десять бутылок водки на поминки Игорю, - сказал я, давая понять, что разговор окончен. - Вы сами-то пойдете?
- А нас никто не звал.
- На поминки не приглашают. Каждый сам приходит.
- Мы его и тут помянуть можем, - сказал Аркадий уже из торгового зала.
"Тоже верно", - подумал я.
На складе я велел грузчикам завернуть каждую бутылку в газету, чтобы не гремели, положил в два полиэтиленовых пакета по пять штук и спрятал за сидение пассажира.
Аркадий попросил меня подкинуть до рынка. По пути мы болтали о погоде.
В киоске на рынке почему-то вместо Кати работал ночной сторож Ванька. Он был не один, в группу поддержки входили продвинутая девица с короткой стрижкой на немыслимых платформах и тощий длинноволосый шкет, которого я уже где-то видел. Девица и стиляга пили пиво, курили и сорили рыбьей чешуей. Когда мы с Ванькой вышли на улицу, чтобы занести товар, я его спросил, о том, что он здесь делает днем, и где Катя.
- Мы сидели в общаге и пили пиво, - обиженно сказал Ванька. - Тут с вахты приходит посыльный, типа меня кто-то внизу спрашивает. Я в полных непонятках спускаюсь, а там Светка.
- Какая Светка? - спросил я, сунул Ваньке в руку коробку и подтолкнул в сторону киоска. Ванек понес коробку, но при этом перестал говорить. Видимо, работать и разговаривать одновременно его организм приучен не был. Когда мы закончили перетаскивать товар, в его мозгу что-то включилось, и он продолжил:
- Ну, твоя Светка, вернее, которая была твоя.
- Ясно. Вообще-то она у нас больше не работает. Ну и...
- Ну и говорит, типа, давай, подмени Катьку на пару часов, дескать, им надо в больницу к Сергею сходить, мол, он с моста упал, как Ельцин.
- А Светка-то откуда узнала?
- Да не знаю я. Вроде ей Валька из углового киоска позвонила, потому что Светка заставила меня сбегать за Артемом, чтобы и Вальку подменить. А Артем, он со старшего курса, совсем в другом крыле живет. Мне в лом идти, но я сходил, такое дело.... Жаль Сергея. Я говорю, типа мои соболезнования передайте тоже. А мне все равно, где пиво пить. Здесь даже лучше, никакой комендант не поймает.
- Мудак, - я стукнул его по затылку. - Соболезнования приносят, когда кто-то умер, а Серега, слава богу, живой. Ты давай тут оргию не устраивай, держи себя в руках.
Передвигаясь по городу, я почему-то все время думал про длинноволосого шкета, Ванькиного друга, мне почему-то казалось важным и крайне необходимым вспомнить, где я видел его тощую физиономию, но у меня ни чего не получалось, только голова разболелась от напряжения.
В двух других наших точках девчонок на месте тоже не было, вместо них сидели ночные сторожа. Я успешно разгрузился и поехал в больницу. Часы показывали без четверти четыре. Интересно, нет ли у Гали дурной привычки уходить с работы пораньше?
Когда я вошел в вестибюль приемного покоя, то сразу увидел своих дам. Они стояли кучкой около стены, вокруг Оли, с озабоченными лицами. Оля им что-то рассказывала, выводя правой рукой плавные силуэты, а левой опираясь на прилавок аптечного пункта. Так, Катя, Света, Валя, а это кто? Ба! Да это же Таня из киоска у мэрии, женщина в песках. Ее не узнать. В платьице, с прической, и очки не треснутые - очень даже ничего.
- Привет всей честной компании.
Они вразнобой поздоровались.
- Ну, как у нас дела? - спросил я у Ольги.
- Кое-как к нему пробилась. Минут пять поговорили. Теперь спит. Врачи говорят, что угрозы для жизни нет. А он жалуется на головные боли.
- Сотрясение, - сказала Света.
Они начали обсуждать сотрясения. Таня басом рассказала о том, как ее дядя не до конца вылечил сотрясение, и его парализовало на правую сторону. Катя рассказала про соседа, который в молодости занимался боксом, потом мучился головными болями, не лечился, курил и умер от инсульта. Запугав, таким образом, себя до последней стадии, они, наконец, опомнились и дружно начали припоминать случаи, когда такая травма при правильном лечении не давала никаких последствий.
Из вежливости я слушал их болтовню, а сам все время посматривал на единственный выход, через который Галя могла спуститься из своего отделения на улицу. Конечно, она могла уйти и через слесарную мастерскую или приемный покой, но это - маловероятно. Только сейчас я задумался о том, что же я ей скажу. Что в таких случаях говорят? Банальности? Комплименты? Глупые шутки? И вообще, хорошо ли я ее рассмотрел? Может быть, я ошибся. Первое впечатление чаще всего бывает обманчиво. Она вполне может оказаться конченой идиоткой, у нее могут быть кривые ноги или зубы, в конце концов, вполне возможно, что ее запах будет противен моему обонянию. Я попытался вспомнить ее лицо и не смог. Так, светлый силуэт. "Наверное, было бы лучше, если бы она ушла пораньше", - малодушно решил я.
В это время в разговоре у девчонок повисла пауза, воспользовавшись ею, я отдал Оле белый халат и попрощался. Когда я сделал шаг, чтобы уйти, в дверях показалась Галя, а Света спросила:
- Ты меня подвезешь?
- Нет, - сказал я, не отрывая взгляд от Гали. Она была то, что надо. Я правильно сделал, что приехал. - Понимаешь...
Света посмотрела в ту же сторону, что и я, сказала:
- Понимаю.
Я догнал девушку уже на улице. Почему-то у меня сильно колотилось сердце, дрожали руки, и ноги стали ватными.
- Галя.
Она остановилась.
- Да, - даже через очки она немного щурилась.
- Я.... Это...
- А, - усмехнулась она. - А что же ты со своими приятелями не пьешь? Я в обед к вам спускалась, они уже готовые. В лоскут, - в ее голосе слышалось презрение. - Работнички...
- Они мне не совсем приятели, вернее, совсем не приятели. Мне нужно было попасть к другу в реанимацию, вот я и замаскировался под сантехника.
- А на самом деле ты электрик?
- На самом деле меня зовут Николай, и я просто хочу тебя подвести.
- Ты не шутишь? - обрадовалась она. - Вот было бы здорово! У меня уже ноги не ходят.
После такого поворота дела, я, наконец, осмелел и посмотрел ей в лицо. Лицо как лицо - слегка конопатое, чуть курносое, глаза светлые, очки без оправы. Ничего особенного.
Я взял из ее рук пакет, он был объемный, но легкий. Видимо, в нем лежали тряпки и сменная обувь.
- Что с твоим другом? - с участием спросила она.
- Неудачно упал, - я не стал вдаваться в подробности.
На стоянке я указал на стоящие в ряд машины и предложил ей угадать, которая моя. Она встала около "мерседеса".
- Ты почти не ошиблась, - сказал я. - Моя машина рядом.
- Ну что ж, - она с готовностью опустилась в распахнутую дверь. Было ясно, что она не привыкла к машинам. Она села не с той ноги, неловко поправила юбку, но, все-таки испачкала ее о порог.
- Ты работаешь почтальоном? - спросила она, когда мы тронулись.
- Почти, - сказал я. - А как ты догадалась?
- Наш сосед ездил на таком "москвиче". Он работал на почте, развозил газеты.
- А ты медсестра?
- Я дежурантка. Учусь в мединституте, устроилась на подработку. Дежурю два раза в неделю с четырех до восьми утра, потом дома привожу себя в порядок и иду на лекции, если они есть, и если они не в этой больнице. А сегодня сменщица не вышла, да еще постовая на больничном, работать некому. Заведующая попросила остаться. Пришлось две смены отработать, - она вздохнула. - Иду и думаю, как же мне до дома добраться. Ноги едва переставляю. А тут, откуда не возьмись - ты.
- Выходит, что если бы не твоя сменщица, которая неизвестно где загуляла, да не больная постовая, то мы бы с тобой не встретились?
- Может быть, и встретились, - она весело посмотрела на меня. - Но не сегодня, и не здесь.
Она жила в самом центре, недалеко от "дома пионеров". Мы ехали всего десять минут, говорили неизвестно о чем и, естественно, ничего друг о друге не узнали.
- Давай завтра сходим куда-нибудь, - предложил я, когда мы остановились около ее дома.
- Ты приглашаешь меня на свидание?
- Да.
- Вряд ли.
- Почему?
- Ну, - она задумалась. - Мы ведь практически не знакомы. И потом, у меня учеба, несколько хвостов. Иногда хочется просто лечь и отдохнуть.
- То, что ты сейчас сказала - это просто отговорка.
- Ты умный. Все прекрасно понимаешь. Значит, я просто не хочу.
- Не забывай, я спас твои ноги.
- Нет, - она посмотрела на меня. - Хотя.... Завтра меня пригласили в гости. Я думала отказаться.... Там будет один неприятный тип. Если ты пойдешь со мной, то он ко мне не подойдет.
- Кем я буду?
- Знакомым.
- А это удобно?
- Нормально, - она опять внимательно посмотрела на меня. - Боишься?
- Во сколько?
- Хотя бы в шесть.
- Буду здесь без пяти.
- Спасибо что подвез. Пока, - она ушла, оставив в салоне запах больницы.
Я поехал домой, чтобы подкрепиться. После еды мне захотелось сделать что-нибудь полезное. Такое бывает редко, поэтому, чтобы не упустить момент, я принялся мыть окна. По-моему, я не мыл их с прошлой весны.
Заходящее солнце играло с потеками на стекле. Они становились похожими на кровь.
Позвонила Рита:
- Как дела? Чем занимаешься?
- Мою окна.
- Фу, проза. Помочь?
- Спасибо, я уже заканчиваю, - в принципе от секса я бы, конечно, не отказался, но я все еще думал про Галю, мысли были светлыми и высокими и расставаться с ними не хотелось.
- Что, тогда пока? - не стала навязываться она.
- Пока.
После окон я вытер пыль, пропылесосил ковры и вымыл полы. Все сверкало и искрилось. "К чему это ты готовишься?" - напрямую спросил я себя и сам себе ответил: "Даже не думай! Завтра она к тебе все равно не пойдет".
Я поехал на стоянку, когда стемнело. На улицах было необычайно людно. Прохожие шли парами или небольшими группами, как мне показалось в одном направлении, в сторону набережной. Они шли не спеша, прогуливаясь, хотя, похоже, у всех была одна цель. Такие толпы собираются перед или после концерта, но поблизости не было ни одной концертной площадки.
Я не стал ломать себе голову над необычным явлением, у меня было много иных насущных тем для размышления, в частности неплохо было бы проанализировать сложившееся положение, разложить события по полочкам и разобраться в ситуации. Все мои действия казались мне спонтанными и хаотичными, надо сосредоточиться, но мне никак не удавалось, меня постоянно закидывало куда-то в сторону. Вот и сейчас я опять зачем-то думал о навязчивом шкете из киоска, силился вспомнить, где я его видел, но не мог. Мне казалось, что если я еще чуток поднапрягусь, то меня осенит. В конце концов, я мысленно послал ни в чем не повинного парня ко всем чертям, и злорадно подумал, что, наверняка, он сейчас мучается самой тяжелой стадией кровавой икоты.
На стоянке все уже знали о том, что случилось с Серегой. Меня засыпали вопросами о состоянии его здоровья. Естественно, в будке у охранников пили, само собой, кроме сторожей там было много посторонних людей, которых я видел впервые. Но все они знали Серегу и живо интересовались его самочувствием. Вся эта братия слегка меня недолюбливала, я для них был не свойский человек.
В сквере, на полпути к остановке, в самом темном месте, куда не проникал свет фонарей, я услышал за спиной отдаленный топот. Сквозь кусты мелькнул темный силуэт. Человек бежал в мою сторону. Он бежал очень быстро. Он бежал за мной.