Нойка Рафаил. Культура духа

к подобию Божьему. Образ мы носим, а где же подобие Божие? Это путешествие, это делание человека, в котором осуществляется подобие Божие, которое действием благодати может привести к полной идентичностичеловека Богу, называется покаянием.
   Ветхий Завет знал кое-что о покаянии. Не существует человека на земле, который не имел бы хоть капли интуиции о том, где находится его жизнь. Закон, который Бог дал Моисею, Десять Заповедей, как мы все знаем из нравственных поучений, которые получаем, - это по большей части не что иное, как ряд запретов. Закон больше говорит «не делай», чем показывает тебе, что делать. И даже когда Закон Ветхого Завета показывал что-то, человек не мог этого полностью осмыслить.
   Было необходимо, чтобы Бог, Христос, Слово Божие, Тот, Который Сам говорил к Моисею, Тот, Который Своей рукой начертал Закон на каменных скрижалях, Сам пришёл как человек, Сам прожил тот Закон и Сам открыл его в Своём учении. Говорю относительно слов Спасителя из Нагорной Проповеди (см. Мф.5): «А Я говорю вам…». Они продолжают Закон Ветхого Завета: «Написано: не сотвори то-то и то-то…». «А Я говорю вам, что если в сердцах ваших…».
   Что это значит? Какая разница между «не сотворите» и «если в сердцах ваших»? «Не сотворить» - это нравственное состояние человека. Написано: не убей. Этот закон охраняет моего ближнего от моих рук убийцы. А когда Спаситель говорит: «А Я говорю вам, что если в сердце твоём возненавидел брата своего, то в своём сердце убил его», то, что делает этот «Закон» Нового Завета, который Христос должен был запечатлеть не кровью животных, какими были кровавые жертвы Ветхого Завета. Новый Завет должен был быть запечатлён самой Его Божественной Кровью, Кровью, которую вместе с Его Телом дал Он нам для причащения Телом и Кровью, подобно тому как и мы являемся телом и кровью? Он дал нам духовную пищу, божественную пищу, манну и силу для пути к вечности. Чему учит нас Этот новый Законодатель Своим новым законом, если вообще можем назвать его законом? Если, например, ты в сердце своём возненавидел твоего брата, ты в сердце своём и убил его. Для Моисея, для Закона и сознания человека были важны слова «и убил». К сожалению, получается, их достаточно человеку, чтоб не делать очень больших глупостей. Достаточно, чтобы человек не брался за нож и не убивал ближнего, чтобы мы сказали: «Этот человек нравственен, он никого не убил».
   Для Христа же этого недостаточно, потому что Христос, когда смотрит на тебя, не думает о твоём ближнем. Имя Иисус, которое Он себе взял, означает «Бог Спаситель». Евангелие от Матфея открывает это тогда, когда Ангел говорит Иосифу: «Родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (Матф.1:21). От чего? От их собственных грехов. Когда Христос смотрит на тебя, то Он думает о тебе, а не о ближнем твоём. Поэтому, когда Христос смотрит на тебя, Ему недостаточно увидеть, что ты не убил своего ближнего, так как может быть, сжав кулаки и скрипя зубами, ты сдержал себя - по причине нравственного закона или из страха перед обществом, и так далее - удержал руки убийцы от братоубийства. Для Христа, Того, Который сотворил нас по Своему образу и подобию, этого недостаточно. Он смотрит на тебя и видит затемнённое отражение Божественного образа.
   Бог не скрипит зубами, чтобы не убить, Бог услаждается тем, чтобы быть благим, а не убивать. Христос, как говорится в некоторых наших молитвах, «с лёгкостью носил на Кресте наши грехи». «Не скорбя», говорит другая молитва, носил наши грехи, наши - в страданиях Своего тела на Кресте. Он познал нашад, потому что для Него ада не было. Доказательством является то, что ад ни одного мгновения не выдержал сияния Его Божества. И, воскреснув в третий день от гроба, в котором мы Его заперли, сотворил путь спасения через смерть, через ад для всех тех, которые хотят верить в Него, - включая тех, кто вбивал гвозди, или тех, что кричали: «Распни, распни Его!» (Лук.23:21). Если в них есть дух покаяния, то есть обращения, дух, который от зла и вражды обращается к вере, подобно Сотнику, сказавшему у Креста: «Истинно Человек Сей был Сын Божий» (Мар.15:39)… Если человек достигает этой веры и переступает через своё состояние «твердолобости», злонравия, если бесконечная доброта Божия отогреваетхоть немного его сердце, тогда и этот человек слышит то, что услышал разбойник на кресте, благоразумный разбойник.
   Почему мы называем его благоразумным, ведь он был разбойником до смерти? В последний момент на кресте, видя невиновного, распятого рядом с собой, он покаялся. Что-то из глубины его разума подсказало ему слова, которыми он ответил своему «коллеге» по разбою, когда тот сказал: «Если Ты Христос, спаси Себя и нас» (Лук.23:39). То есть человек так понимает: «Мог бы сойти с Креста и снять и нас», подобно тому, что говорили, злословя, и Фарисеи, и книжники, и все те, кто возвели Его на Крест. И восстало, святым бунтом из глубин второго разбойника слово покаяния, которое зародилось в нём, и родилось слово свидетельства: «Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы [осуждены] справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал» (Лук.23:40,41). То есть всю жизнь мы убивали и отнимали у людей, так не по праву ли теперь эти люди, это общество, которое мы повредили, восстанет на нас и отнимет нашу жизнь, как и мы многое отнимали?
   Мне часто приходила мысль: знал ли разбойник, кто был Иисус? Тогда если знал, то почему не прекратил разбойничать до креста? Кто знает! Не утверждаю, что моя мысль абсолютна, но у меня была и мысль, что, возможно, не знал. Может, он знал лишь, что это хороший человек, творящий добро, а может, его ещё не впечатлила Его доброта, подобно как мы видим добрых людей и оставляем их в покое, но сами продолжаем творить зло. Но когда разбойник увидел этого доброго Человека, неправедно возведённого на крест, когда увидел Его оговорённым своим «коллегой» по обману, такому отвратительному, то, думаю, что этот бунт, зародившийся в нём, который мы назвали святым, дал ему слово исповедания(так как мы воистину получаем по заслугам). Может, и с ним случилось то, что случается при любом искреннем исповедании из глубины всего существа - он исполнился Святого Духа, благодати. Он исполнился понимания и осознал, что это был не просто праведник. И тогда он смог выкрикнуть другие слова, которые родились в нём только тогда, когда он произнёс слово покаяния, что «это человек праведный». Может, только тогда он понял, что это был Сын Божий, может, только тогда вспомнил, что слышал это слово и осознал, что оно значит в Еговласти, Сына Божия: то есть этот смиренный человек, которого он видит, - это Бог. И воскликнул разбойник: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» (Лук.23:42).
   Что он знал в те дни, когда и как придёт Тот, Который должен был умереть в ближайшие часы, «в Царствии Его»? Даже Ученики не знали этого. За несколько дней до этого Спаситель говорил о Страстях и о Воскресении, и Ученики, которые знали Писание и знали своего Учителя уже три года, не знали, что значит Воскресение, и не дерзали Его спросить, как говорит одно из Евангелий. Как мог знать разбойник, когдаОн приидет в Царствие Его? Только лишь воскликнул: «Когда приидешь в Царствие Твое, помяни и меня, Господи!». Лучше сказать - это был шёпот покаяния. Один из Тропарей Великого Четверга говорит: «Малое слово сказал разбойник на кресте, но великую веру обрёл». Вот так его спасло одно слово, сказанное шёпотом. Этим шёпотом был крик покаяния.
   Каков ответ Христа Бога? «И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, нынеже будешь со Мною в раю» (Лук.23:43). Ныне. Человек кается тогда, когда делает это искренне, не надеется быстро отделаться, а готов потерпеть, как говорит один из Псалмов, «терпя потерпех Господа, и внят ми и услыша молитву мою» (Пс.39:2). И когда Бог отвечает человеку, то человеку всегда кажется, что очень быстро, и действительно быстро, быстрей, чем мы ожидаем, даже если - как говорит Спаситель в другом месте - Он «долго терпит», «много попускает» этому человеку.
   Жизнь нашего покаяния - это не «улучшение», не идёт речь об обществе, о каких-то человеческих, исторических, секулярных или других соображениях. Сегодня я бы хотел пробудить в сердцах и душах моих сестёр и братьев христиан истинное измерениепокаяния. Мы начинаем с нравственности - но то, чего мы ищем и чего должны искать, - это то, что зовёт наши сердца с самого начала нашего зачатия в этом мире, - Жизнь! Покаяние - это возвращение от смерти к жизни,и оно начинается только в той мере, насколько имеем в себе благодать Святого Духа, потому что человек, находясь во тьме и не ведая света, не знает, ни что такое свет, ни что такое тьма. Только в той мере, насколько свет благодати открывает человеку сердечное распознавание, и этим видением, будь это видение в прямом смысле слова или более тайным образом, но всё-таки своего рода «видение», только по мере этого видения человек способен сначала видеть тьму, тьму, в которой он прозябает. Только увидев разницу между истинным светом и тьмой, можем увидеть, насколько мы погрязли во тьме.
   Вот почему, когда мы каемся, в покаянии всё должно быть направлено на молитву и сконцентрировано на ней. Если и видим, что нам тяжело жить нравственной жизнью, то знаем, догадываемся, что не находимся на Божественном уровне, которого ожидает от нас Бог. Когда пытаемся совершить это изменение в нашей жизни, то нужно концентрироваться не на нём, а молить Богатак, как находим в Псалмах и молитвах: «Укажи мне путь, по которому мне идти» (Пс.142:8), «Законоположи ми, Господи, в пути Твоем» (Пс.26:11), и тогда закон будет первым гидом, который проведёт меня через джунгли страстей и всех этих элементов или стихий ада, которые живут во мне. Но и закон, даже и Закон Моисея, и дерзну сказать, даже Законы Нового Завета, новой Церкви, то есть наши Каноны, являются не чем иным, как первой памяткой, которую нам нужно превзойти, чтобы найти жизнь.
   Православная Литургия начинается на Проскомидии словами тропаря Святого Четверга: «Искупил ны еси от клятвы законныя честною Твоею Кровию». Эти слова не хула, это несказанный парадокс, который объясняет во многих своих посланиях Апостол Павел, - что Закон, который был свят, потому что был дан Богом как путеводитель, в определённый момент становится проклятием, потому что, держась буквы Закона, ты можешь стать лучше, но жизни не найдёшь: вечную жизнь нельзя нигде найти, ни в одном законе. А пока что, достигнув первой части нашего покаяния, будем хотя бы соблюдать закон, но не расплачиваясь убийством человека, как говорит Ветхий Завет, «глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу» (Исх.21:24) - хотя бы эту правду. А затем, поняв: «Что я выигрываю, если он выколол мне глаз, а я выколю глаз ему - то что я выигрываю от его страданий?», возможно, обрету более высокое нравственное состояние, приближающее ко Христу, сказав «оставь, Бог да простит его, пусть хоть ему будет хорошо». И приостанавливаю своё зло, не возвращая его обратно брату, который может обидеться и возвратить мне тем же. Известно, например, что вендетта, возмездие, в определённых областях Италии переходит из поколения в поколение и не прекращается. До каких пор? Пока придёт кто-нибудь, кто скажет: «Стоп, хватит! Достаточно страдали все и я. Зачем воздавать страданием за страдание?»
   И этого ещё недостаточно. Это лишь начало, которое может быть схожим с началом разбойника на кресте, который смог познать одну истину: что он был грешен и достоин отмщения смертью, а Тот, что был слева от него, то есть Христос, был невиновен. Он исповедал эту невиновность, совершил этот акт правды, и Бог, Который восполняет человеческую немощь, даровал ему далее познать следующую ступень, благодать, которой он смог прокричать - или прошептать - слова великой веры: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» (Лук.23:42). Откуда он мог знать, что Этот, который должен был умереть, обладает Царством, если ему не было это открыто? Когда Пётр исповедал: «Ты Христос, Сын Бога Живого» (Матф.16:16), то Спаситель ответил: «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах» (Матф.16:17) - то есть благодать Божия. Думаю, что та же благодать Божия, для большей правды скажу, нравственностьразбойника на кресте, открыла ему с большей глубиной и полнотой, кем был Тот, Который находился рядом с ним на Кресте, - и тогда разбойник смог произнести слово веры.
   Вы помните, что святой Павел говорит: «Ибо мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона» (Рим.3:28) и «однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть» (Гал.2:16). Но дела закона, когда мы проходим уже эту стадию этики, морали, являются первой ступенью, когда мы становимся понемногу схожи с Богом, Который не убийца, Который не беззаконнует, Который не желает чужого богатства, а Сам даёт его. Но снова скажу: необходимо знать, что мы делаем, и скажу - необходимо срочно, сегодня. Срочность была всегда: мы не знаем, когда и как прервётся нить нашей жизни. Всегда, во всякое время нам следует быть трезвенными. Это слова, которые вы найдёте во всех Евангелиях и во всех поучениях Святых Отцов. Но сегодня мы с ненавистью мучимы многими злобами, которым не можем противостоять ничем, кроме как Благодатью.
   Сегодня, я думаю, приходят дни, когда мы не сможем противостоять ничем тому, что придёт свирепствовать в этом мире, а будем проглатывать безотчётно отраву за отравой, говорю, например, о Нью Эйдж и обо всём, что он несёт; и много добрых христиан, простых сердцем, с чистой совестью - пали, лучше сказать - мыбезотчётно впали во многие заблуждения, пока Спаситель по Его благости нашёл путь, чтобы пробудить нас и привести к истинной Вере.
   Этим мы обрели и большой опыт, и те, которые оступились, знают, что это значит. А те, которые не оступились, - хотел бы попросить вас - поверьте тем, которые оступились, и если не верите, то просите у Бога благодати поверить; потому что, оступившись, неизвестно, кто сможет встать. И если один или двое уже не могут встать - это не потому, что Бог не может их восставить, но потому, что есть падения, от которых невозможно восстать человеку, отчаяния, из которых невозможно человеку выйти. Мы завязываем узлы, которых нельзя распутать, а если некоторые восстали, то они зачастую обрели больший опыт, чем те, кто «не пал», и я призываю вас поверить им, их опыту.
   Думаю, что приближаются дни, когда мы поймём слова Спасителя, Который говорит Петру в вышеупомянутом месте: «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что ни плоть и кровь, ни твоё воспитание, ни Ветхий Завет, которым ты окормлялся, ни молитвы, которые ты был приучен выполнять как акт твоего понуждения, не могли открыть тебе эту тайну, но Отец Мой, Сущий на Небесах. Благодать, единственно Благодать Божия». И добавил: «Ты - Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её» (Матф.16:18). Думаю, мы уже поняли, что столь совершенная ложь нашей эпохи - ничто, но нет ничего, что сможет однажды осилить её, кроме единственно Церкви, в самом глубокомеё понимании. Церковью же будет эта вера, подобно Петровой, в Божество Того человека Иисуса, который жил две тысячи лет назад. И если на этой вере мы построим дом нашей жизни, то тем камнем станет теперь Церковь такая, какой мы её знаем, обогащённая многим на протяжении веков.
   Но я бы сказал, что даже на этом обогащении нам не нужно останавливаться, потому что все красоты Церкви, вся культура и структура Церкви - всего лишь такие же ступени, чтобы мы могли войти в суть того, что такое Церковь, то есть чтобы и мы получили ту благодать, которую получил Пётр в тот день, когда ему было дано увидеть Христа преображённым; или благодать, которую получил тот разбойник в день, когда его вера должна была спасти его от вечной смерти. И считаю, что эта Церковь, эта Вера - и то, чем стала Апостольская Вера в истории, - это (как я часто говорил) Православная Церковь. Это единственный камень, стоя на котором мы не будем смыты волнами стихии совершенной лжи, что обещает быть в последние дни, которые, возможно, не так далеки, как нам иногда кажется. Таким образом, эта срочность была всегда - не потому, что хочу посеять в людях панику, но чтобы немного пробудить нашу серьёзность. Я бы сказал, чтобы мы с другой глубиной приближались к каждому слову, получаемому в нашей Церкви, к каждому слову нашей Литургии, к каждому слову наших молитвословов.
   Хотел бы сделать здесь маленькое отступление. Я касаюсь сейчас не народного слога - как он красив, трогателен и высок в понимании народа, например, прекрасные колядки, которые мы поём на Рождество, и другие вещи из нашего народного наследия. Я говорю не о них, сколь они по-своему ни красивы, а имею в виду в особенности то, что является стопроцентным, полностью воистинуЦерковью, молитвенным словом, словом наших Святых Отцов, которое не что иное, как нить Слова Божьего, Самого Иисуса Христа, Которое мы получили через Апостолов, Мужей Апостольских и Отцов, которые их знали и так далее до твоего духовника.
   Не знаю, смогу ли я сейчас передать в немногих словах, что значит путь покаяния, чтобы ярче это проиллюстрировать. Замечали ли вы, что почти на всех Литургиях поётся то, что мы называем Блаженствами? Те девять блаженств являются такими же ступенямик совершенству. Блаженство - это путьпокаяния, и надеюсь, что я смогу вкратце раскрыть вам это.
   Прежде чем начать, скажу вам: видите ли, хотя покаяние - это путь, который мы называем трудным, это тот тесный путь и та узкая дверь, сопряженные с распятием и болью, но этот путь характерен для Церкви, которая не хочет питать наших иллюзий и говорить очень скромно о счастье. И единственное из духовных вещей, о чём мы можем говорить конкретно, - это часто болезненные последствия нашей каждодневной жизни. Возьмём, например, рождение в этот мир. Мать рождает в болях, младенец рождается плача. Но то, что видим мы, - это не столько боль и плач, сколько радость рождения. И говорит Спаситель: «Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир» (Иоан.16:21). Рождение в духе, потому что оно в духе происходит, не видимо человеку по плоти, но телом чувствуем боль, и об этом можно говорить прямо: всё остальное вызвало бы в нас представление, которое сбило бы наш взгляд с истинного пути, который себе наметили и к которому идём.
   Невозможно описать святое. Святой Павел видел Третье Небо и сказал, что это невозможно выразить человеческим языком. Но если кающийся не кто-то рядом с тобой, чьи страдания и слёзы видишь и можешь описать, а ты сам, то в страданиях и слезах ты познаешь тайную радость, сладость, но такую огромную, даже если она тайная, что ты даже не заметишь страданий; да ты и сам не захочешь отказаться от боли и слёз, потому что почувствуешь в себе, что происходит что-то святое. Тот, кто проживает покаяние, уже знаком с этим и говорит о слезах и о боли, и воистину, радость он переживает сильней. Бесконечная надежда, вдохновение Святого Духа, который даёт ему силы всё перенести так, как и мать, когда рождает, со многой надеждой переносит боли, зная, что будет иметь в тот день радость держать на руках ребёнка. Так что скажу: мы, современные люди, обездоленные интеллектуальным аналитическим воспитанием и культурой, видим аналитически только то, что нам представляется на бумаге, но уже не имеем достаточно интуиции предчувствовать, что именно кроется за словами, и тогда мы спотыкаемся о какой-то долоризм, какое-то болезненное отношение, я бы сказал. Вместо того, чтобы интуитивно предчувствовать эту надежду так, как мать ждёт взять на руки младенца, терпит час или пока пройдут эти боли; вместо того, чтобы и нам иметь эту надежду, мы спотыкаемся и остаёмся с теми представлениями, которые единственно и могут быть описаны.
   Спаситель описывает как блаженствопутешествие по разным ступеням покаяния, потому что так оно и есть. Мы все ищем счастья, и ни один из нас - ни мы, ни наши праотцы - не сумели его найти, пока не пришёл Сам Бог, воплощённый в человеческое естество, чтобы показать нам - опять неописуемый парадокс - как говорится в Тропаре, который мы поём на каждой воскресной Утрени: «Прииде Крестом радость всему миру». Эту радость можно предчувствовать - и однажды вкусить. Слава Голгофе! Агнец Божий, Который «без боли», «без печали» прожил наше покаяние до смерти, до ада! А что мог ад? Ничего не мог, кроме как родить Воскресение, и Он сделался, по словам Павла, первенцем из мёртвых (см. Кол.1:18). Он сотворил нам путьчерез мрак смерти к вечной жизни и радости, которую «никто не отнимет у вас» (Иоан.16:22). Путь, который Он показал нам, - это путь Блаженств. Но в этой жизни Божие блаженство - это парадокс, который мы поймём, когда переживём в какой-то мере блаженство, и в ещё большей мере - в нашем совершенстве во времена грядущего века.
   « Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Матф.5:3). Как могут быть блаженны нищие духом? Мы не знаем, что значит нищета духа. Что, блаженны глупцы, потому что нечего от них ожидать? Что, они легко спасутся, потому что глупы и многого не понимают? Нет. Это парадокс. Блаженны нищие духом- не умом, а духом, потому что именноих духовное царство. Божественный парадокс.
   Так в чём же парадокс? Тот же Ветхий Завет, не говоря уже о Новом Завете, свидетельствует, что никто не праведен перед Богом, никтоне нашёл святости, никто не нашёл ни славы Божией, ни вечной жизни - мы все рабы смерти. Но в каждом из нас живёт богач. «А, вот у меня воспитание, я лучше других, красивее кого-то», и так далее. И таким образом, сравнивая себя с другими и сваливая в одну кучу разного рода познания, материальные элементы, деньги, мы начинаем кичиться то одним, то другим. И я бы сказал, что опасней всего интеллектуальные накопления, которые дают нам повод думать, что мы выше наших ближних или по правде выше, чем мы сами были до этого.
   Но что перед лицом вечной жизни все наши накопления? Если приходит благодать, то смотри, всё будет истреблено. Перед лицом красоты, которую нам гарантирует Бог, это становится как уродство, которое опустошает. Как опустошает? Той гордостью, что рождает в нас, которая соделывает нас « твёрдолобыми», и уже в такое сердце не входит Божья благодать. И тогда - блаженны нищие духом.
   Кто такой нищий духом? Это тот, кого благодать пробудила увидеть, что пусть он самый великий в этом мире или самый малый, но он раб смерти, ничего не имеющий. И со страхом видит он стоящую перед ним смерть и невозможность войти в Царствие Небесное, и что не может достигнуть вечной жизни. И почему же тогда этот блажен? Потому что этот- это дух, который может принять слово от Бога: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Матф.11:28). Эти нищие - это люди, которых можно обогатить. А богачи говорят: «У меня уже есть!» - «Грех остается на вас» (Иоан.9:41).
   Приходит ко Христу один юноша и говорит: «Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?» (Матф.19:16). Ты скажешь, что он нищ духом, то есть ищет, чем бы ему обогатиться, потому что ему чего-то не хватает. Спаситель ему отвечает: «Но ты ведь знаешь заповеди: не делай того, не делай этого…». Юноша Ему отвечает, что всё это он сохранил от юности своей. Это уже богатство, но вот обнаруживается в нём нищета: «Господи, чего ещё мне не хватает?» Нищета. Здесь Христос может открыть ему более высокое слово: «Если хочешь быть совершенен, то продай свои земные богатства». Обратите внимание, каково обетование! - «Богатство и сокровище ты будешь иметь на небесах, так что следуй за мной!» Но он не смог. Не первое богатство стало препятствием, его нравственноебогатство, потому что «все это сохранил я от юности моей», это его не обмануло; он чувствовал, что чего-то ему не хватает. Почему? Нравственное накопление привело его к состоянию, приближённому к благодати, когда благодать могла открыться: «ещё чего-то мне не хватает, ещё чего-то…». А вот материальноебогатство стало препятствием, и по причине этого богатства он «отошёл с печалью». Он не собирался продать всё, раздать нищим и последовать за теми двенадцатью «оборванцами», которые пошли за Христом, и получить за это небесное богатство. И Спаситель с печалью говорит: «Как трудно спастись богачам!»
   И снова хочу привлечь ваше внимание: мы все интеллигентные люди, и интеллектуальное богатство рискует сделать нас ещё хуже. Но существует ещё и благодать Божья. Когда удивлённые Апостолы спросили: «А кто же сможет спастись?», Христос ответил: «Человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Матф.19:26). И на эту возможностьуповает наша немощь, а нашу немощь мы можем выразить только в молитве: «Господи, помилуй! Господи, покажи мне путь, не остави меня!» И тогда, если я хоть немного отдаю себе отчёт в своей истинной нищете в сравнении с духовными богатствами, тогда это « Господи!» станет сильнейшим криком, который приклонитухо Божие. И вот обетование: «Твоё уже Царствие Небесное» - ещё потенциально, скажу я сейчас, но