— Да, действительно, — сказал я. — Кто будет проектировать эти здания?
— Мой дорогой сэр, мистер Коллопи подумал обо всем. Все уже сделано. Одобренные архитекторами планы хранятся у меня.
— Это все? — спросил брат.
— В основном, да. Есть еще несколько небольших сумм, завещанных разным людям, и деньги на заупокойные мессы, которые следует отдать преподобному Курту Фарту, иезуиту. Конечно, ни одна сумма не может быть выплачена до тех пор, пока завещание не вступит в силу. Но, думаю, это произойдет автоматически.
— Прекрасно, — сказал я. — Мой брат живет в Лондоне, но я сам пока остаюсь здесь. По старому адресу.
— Превосходно. Я вам напишу.
Мы поднялись, чтобы уходить. Неожиданно, уже в дверях, брат обернулся.
— Мистер Спроул, — сказал он, — могу я задать вам один вопрос?
— Вопрос? Конечно.
— Как звали мистера Коллопи?
Мистер Спроул был явно озадачен.
— Фердинанд, разумеется.
— Спасибо.
Когда мы снова очутились на улице, я увидел, что брат подавлен вовсе не так сильно, как можно было бы ожидать.
— Фердинанд? Забавно! Что мне сейчас крайне необходимо, так это выпивка. Я стал на пять сотен фунтов беднее, чем был, когда входил в эту контору.
— Ну, так давай выпьем за то, что мне повезло больше.
— Отлично. Давай только держаться поближе к трамваю на Кингстаун, поскольку я хочу попасть на вечерний пароход. Я оставил свой багаж в Лондоне по пути сюда. Вот это место нам, пожалуй, подойдет.
Он затащил меня в паб на Саффолк-стрит, но, к моему удивлению, согласился выпить полстакана вместо целого. Все из-за предстоящего ему длительного ночного путешествия. Брат пребывал в ностальгическом расположении духа и был склонен к воспоминаниям. Мы переговорили о многом из нашей прошлой жизни.
— Ты уже решил, — спросил он в конце концов, — что будешь делать дальше?
— Нет, за исключением того, что собираюсь бросить школу.
— Правильно.
— Что касается средств для жизни, полагаю, что пятьсот фунтов дадут мне возможность думать над этим вопросом по меньшей мере два года, если я не определюсь раньше.
— Почему бы тебе не приехать ко мне и не поработать в Лондонском университете.
— Да, я думал над этим. Но меня одолевает ужасное предчувствие, что рано или поздно полиция наложит свою лапу на это заведение.
— Чушь!
— Не знаю. Чувствую только, что лед под тобой очень тонок.
— Я не сделал еще ни одного неверного шага. Ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы принять участие в новом автомобильном бизнесе? Это очень многообещающая вещь.
— Нет, я никогда об этом серьезно не думал. Тут потребуется настоящий капитал. Кроме того, я ничего не понимаю в машинах. После всего того, чему эти проклятые святые братья учили меня, я ничего не знаю ни о чем.
— То же самое я могу сказать и о себе. Единственный способ что-нибудь узнать — это учиться самостоятельно.
— Наверное, так оно и есть.
— Скажи мне одну вещь, — спросил брат довольно задумчиво, — как тебе Анни и как ты с ней ладишь?
— С Анни все в порядке, — ответил я. — Она постепенно оправляется после этого ужасного случая в Риме. Я думаю, она благодарна тебе за все, что ты сделал, хотя и не говорит об этом. Знаешь что? Было бы неплохо, если бы ты преподнес ей фунтов сто на ведение хозяйства, до тех пор пока дела с наследством не утрясутся.
— Да, это отличная идея. Я вышлю чек из Лондона и напишу ей теплое письмо.
— Спасибо.
— Скажи-ка мне: как она ухаживает за тобой? Все в порядке?
— Просто замечательно.
— Кормежка, стирка, носки и все такое?
— Конечно. Я живу как лорд. Завтрак в постель, если пожелаю.
— Отлично. Как лорд, надо же! Я должен поторапливаться, если хочу успеть на пароход. Я очень рад, что Анни оказалась такой. У этой девушки доброе сердце.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я несколько озадаченно. — Разве она не присматривала за хозяйством всю свою жизнь? Бедная миссис Кротти, когда была жива, и пальцем не пошевельнула. Она почти все время болела и в конце концов упокоилась в бозе, а мистер Коллопи был сущим наказанием. Он вечно спрашивал, есть ли крахмал в его пище, независимо от того, что ему подавали. Он с подозрением относился даже к воде в кране.
— О, да. Но в конце концов он заплатил по счетам. Я рад тому, как щедро он позаботился о ней в своем завещании.
— И я тоже.
— Да, в самом деле. Послушай, мы можем пропустить по последнему стаканчику перед дорогой. Пэдди, два виски!
— Да, сэр!
Он принес две порции напитка глубокого янтарного цвета и поставил перед нами.
— Ты знаешь, — сказал брат, — приличный дом и три сотни фунтов в год пожизненно — это не шутка. Видит Бог, не шутка.
Он осторожно долил воды в свой виски.
— Анни — трудолюбивая, хорошо сложенная, скромная девушка. Такие на дороге не валяются. В Лондоне таких порядочных вряд ли встретишь. Там почти все — проститутки.
— Возможно, ты просто встречался не с теми людьми.
— О, не беспокойся, я видел достаточно много всяких. Порядочные люди везде редкость. Я хмыкнул.
— А обеспеченные порядочные люди еще большая редкость.
— Иногда порядочные люди принимали правильные дозы Тяжелой Воды.
Брат проигнорировал мой выпад и поднял свой стакан.
— По моему мнению, — сказал он торжественно, — половина битвы уже выиграна, если ты всерьез решил взяться за дело. Скажи мне честно: ты когда-нибудь испытывал влечение к Анни?
— Что?..
Он поднес стакан с виски к губам и осушил его одним мощным глотком. Потом сильно хлопнул меня по плечу:
— Подумай об этом!
Хлопок двери подсказал мне, что он ушел. Ошеломленный, я поднял свой стакан и, не отдавая себе отчета, в точности повторил то, что только что сделал мой брат, — осушил стакан одним глотком. Затем быстро пошел — хотя и не побежал — в уборную. Рвота поднималась к моему горлу могучей приливной волной.
— Мой дорогой сэр, мистер Коллопи подумал обо всем. Все уже сделано. Одобренные архитекторами планы хранятся у меня.
— Это все? — спросил брат.
— В основном, да. Есть еще несколько небольших сумм, завещанных разным людям, и деньги на заупокойные мессы, которые следует отдать преподобному Курту Фарту, иезуиту. Конечно, ни одна сумма не может быть выплачена до тех пор, пока завещание не вступит в силу. Но, думаю, это произойдет автоматически.
— Прекрасно, — сказал я. — Мой брат живет в Лондоне, но я сам пока остаюсь здесь. По старому адресу.
— Превосходно. Я вам напишу.
Мы поднялись, чтобы уходить. Неожиданно, уже в дверях, брат обернулся.
— Мистер Спроул, — сказал он, — могу я задать вам один вопрос?
— Вопрос? Конечно.
— Как звали мистера Коллопи?
Мистер Спроул был явно озадачен.
— Фердинанд, разумеется.
— Спасибо.
Когда мы снова очутились на улице, я увидел, что брат подавлен вовсе не так сильно, как можно было бы ожидать.
— Фердинанд? Забавно! Что мне сейчас крайне необходимо, так это выпивка. Я стал на пять сотен фунтов беднее, чем был, когда входил в эту контору.
— Ну, так давай выпьем за то, что мне повезло больше.
— Отлично. Давай только держаться поближе к трамваю на Кингстаун, поскольку я хочу попасть на вечерний пароход. Я оставил свой багаж в Лондоне по пути сюда. Вот это место нам, пожалуй, подойдет.
Он затащил меня в паб на Саффолк-стрит, но, к моему удивлению, согласился выпить полстакана вместо целого. Все из-за предстоящего ему длительного ночного путешествия. Брат пребывал в ностальгическом расположении духа и был склонен к воспоминаниям. Мы переговорили о многом из нашей прошлой жизни.
— Ты уже решил, — спросил он в конце концов, — что будешь делать дальше?
— Нет, за исключением того, что собираюсь бросить школу.
— Правильно.
— Что касается средств для жизни, полагаю, что пятьсот фунтов дадут мне возможность думать над этим вопросом по меньшей мере два года, если я не определюсь раньше.
— Почему бы тебе не приехать ко мне и не поработать в Лондонском университете.
— Да, я думал над этим. Но меня одолевает ужасное предчувствие, что рано или поздно полиция наложит свою лапу на это заведение.
— Чушь!
— Не знаю. Чувствую только, что лед под тобой очень тонок.
— Я не сделал еще ни одного неверного шага. Ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы принять участие в новом автомобильном бизнесе? Это очень многообещающая вещь.
— Нет, я никогда об этом серьезно не думал. Тут потребуется настоящий капитал. Кроме того, я ничего не понимаю в машинах. После всего того, чему эти проклятые святые братья учили меня, я ничего не знаю ни о чем.
— То же самое я могу сказать и о себе. Единственный способ что-нибудь узнать — это учиться самостоятельно.
— Наверное, так оно и есть.
— Скажи мне одну вещь, — спросил брат довольно задумчиво, — как тебе Анни и как ты с ней ладишь?
— С Анни все в порядке, — ответил я. — Она постепенно оправляется после этого ужасного случая в Риме. Я думаю, она благодарна тебе за все, что ты сделал, хотя и не говорит об этом. Знаешь что? Было бы неплохо, если бы ты преподнес ей фунтов сто на ведение хозяйства, до тех пор пока дела с наследством не утрясутся.
— Да, это отличная идея. Я вышлю чек из Лондона и напишу ей теплое письмо.
— Спасибо.
— Скажи-ка мне: как она ухаживает за тобой? Все в порядке?
— Просто замечательно.
— Кормежка, стирка, носки и все такое?
— Конечно. Я живу как лорд. Завтрак в постель, если пожелаю.
— Отлично. Как лорд, надо же! Я должен поторапливаться, если хочу успеть на пароход. Я очень рад, что Анни оказалась такой. У этой девушки доброе сердце.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я несколько озадаченно. — Разве она не присматривала за хозяйством всю свою жизнь? Бедная миссис Кротти, когда была жива, и пальцем не пошевельнула. Она почти все время болела и в конце концов упокоилась в бозе, а мистер Коллопи был сущим наказанием. Он вечно спрашивал, есть ли крахмал в его пище, независимо от того, что ему подавали. Он с подозрением относился даже к воде в кране.
— О, да. Но в конце концов он заплатил по счетам. Я рад тому, как щедро он позаботился о ней в своем завещании.
— И я тоже.
— Да, в самом деле. Послушай, мы можем пропустить по последнему стаканчику перед дорогой. Пэдди, два виски!
— Да, сэр!
Он принес две порции напитка глубокого янтарного цвета и поставил перед нами.
— Ты знаешь, — сказал брат, — приличный дом и три сотни фунтов в год пожизненно — это не шутка. Видит Бог, не шутка.
Он осторожно долил воды в свой виски.
— Анни — трудолюбивая, хорошо сложенная, скромная девушка. Такие на дороге не валяются. В Лондоне таких порядочных вряд ли встретишь. Там почти все — проститутки.
— Возможно, ты просто встречался не с теми людьми.
— О, не беспокойся, я видел достаточно много всяких. Порядочные люди везде редкость. Я хмыкнул.
— А обеспеченные порядочные люди еще большая редкость.
— Иногда порядочные люди принимали правильные дозы Тяжелой Воды.
Брат проигнорировал мой выпад и поднял свой стакан.
— По моему мнению, — сказал он торжественно, — половина битвы уже выиграна, если ты всерьез решил взяться за дело. Скажи мне честно: ты когда-нибудь испытывал влечение к Анни?
— Что?..
Он поднес стакан с виски к губам и осушил его одним мощным глотком. Потом сильно хлопнул меня по плечу:
— Подумай об этом!
Хлопок двери подсказал мне, что он ушел. Ошеломленный, я поднял свой стакан и, не отдавая себе отчета, в точности повторил то, что только что сделал мой брат, — осушил стакан одним глотком. Затем быстро пошел — хотя и не побежал — в уборную. Рвота поднималась к моему горлу могучей приливной волной.