Страница:
Она включила один из крошечных фонариков и продвигалась, прикрывая его свет ладонью. Вилли шел чуть сбоку и сзади. В руке у него был нож, он держал лезвие тремя пальцами.
Но в западном конце лестницы не оказалось, и им пришлось повернуть назад и дойти до середины этажа.
Три минуты спустя они стояли у входа в длинную трапезную. Она была хорошо освещена, и в дальнем конце на деревянном стуле сидел человек с винтовкой на коленях. Винтовка была марки «кольт-АК-15», с пятизарядным магазином. Человек протирал ствол ветошью и тихо разговаривал с винтовкой по-французски. Он что-то бормотал, напевал, а потом вдруг вскинул ее и куда-то прицелился.
Модести оттащила Вилли назад и прошептала, приблизив губы к его уху:
— Нам надо пройти через трапезную. Некогда искать обход. Ну что, для ножа далеко?
Вилли вытянул руку ладонью вниз и с сомнением ею покрутил. До человека было шагов тридцать. Модести кивнула и вытащила из правого кармана на бедре стальную трубку. Вилли взял ее и отвинтил колпачок на конце. Внутри оказалось четыре стальных стержня, каждый толщиной в четверть дюйма. Один из стержней сужался до булавочного острия, и все они были снабжены резьбой. Вилли начал соединять их в единое целое.
В руках у Модести оказалась и вторая трубка, потолще. Она состояла из раздвижных секций, а когда Модести вытащила все звенья, достигла длины в четыре фута. В середине она была довольно толстой, а к концам сужалась.
У Модести в руках был короткий стальной лук, который Таррант видел в оружейной Вилли Гарвина.
Эксперты утверждали, что такой лук изготовить нельзя. Они говорили о массе и энергии, о запаздывании, о пределе прочности при растяжении, но Вилли продолжал работать. Восьмая модель оказалась боеспособной.
Затем из шва свитера Модести извлекла длинную жилу с петлями на конце, каковую приладила к луку в качестве тетивы. Вилли к тому времени подготовил стрелу. Затем из кожаного пояса Модести вынула пластмассовые элементы оперения. Вилли быстро приладил их и проверил на симметричность. Весь процесс сборки лука и стрелы занял не больше тридцати секунд.
На другом конце трапезной часовой по-прежнему ворковал над своей винтовкой, словно это была его любимая женщина. Модести заняла позицию в шести футах от открытой двери. Она натянула лук. Прицелилась. Затем тренькнула струна, и стрела, просвистев в воздухе, вонзилась в сидевшего на стуле. Он легко качнулся и застыл в прежней позиции, держа в руках винтовку, только голова чуть упала на грудь, а на темном фоне рубашки забелело оперение стрелы. Модести опустила лук, потом разобрала его и попрятала детали.
Вилли и Модести молча проследовали через трапезную. Стрела вонзилась часовому чуть ниже грудины, прошла насквозь и пригвоздила свою жертву к деревянной спинке стула. Вилли взял винтовку из рук убитого, посмотрел на Модести, но та покачала головой.
— Слишком громоздко. Проверь, нет ли у него пистолета. Но другого оружия при часовом не оказалось. Тогда Вилли взялся двумя руками за торчавший конец стрелы и, упершись ногой в труп, извлек ее, вытер о рубашку часового, развинтил и передал Модести.
За трапезной были три небольших смежных зала. Из третьего на длинную крытую галерею выходило высокое окно. Они прошли по галерее шагов пятьдесят и оказались у полукруглой террасы, с низкой каменной оградой. Над террасой был балкон, откуда через плохо задернутые шторы виднелась полоска света.
— Это, наверно, комната, где они хранят алмазы, — сказала Модести. — Я беру окно, ты дверь. Сколько тебе нужно времени?
Вилли погрузился в расчеты, прикидывая количество ступенек и коридоров, потом сказал:
— Четыре минуты.
— Ладно. Там, наверно, двое, а может, и больше. Я появляюсь первой и отвлекаю их внимание. Когда услышишь шум, входи. Причем быстро.
Он коснулся ее плеча в знак согласия, и тут же исчез за дверью. Модести бегом помчалась по галерее. Ее резиновые подметки практически не издавали никаких звуков.
Впереди, в двадцати шагах от Модести, из арки вышел человек. Она увидела его в профиль. С сигаретой в зубах, сунув руки в карманы, он шел к парапету. На бедре у него висела кобура, а в ней был «люгер». Услышав легкий шорох, человек обернулся. Быстрота реакции выдавала в нем профессионала. Никакого удивления, только мгновенно сузились зрачки. Рука его молниеносно скользнула к кобуре.
Когда пистолет оказался извлечен, Модести была от него в пяти шагах. Тогда она прыгнула ногами вперед. Только он понял, в чем дело, и попытался увернуться, ее скрещенные ступни сомкнулись вокруг его шеи. Раскинув руки по сторонам, Модести изогнулась в воздухе всем телом, чтобы как следует крутануть шею жертвы.
Человек закружился над парапетом, плохо понимая, что с ним происходит. Модести выставила руки, чтобы смягчить падение, и почувствовала, как его тело вдруг обмякло и он перевалился через ограждение. Вскоре снизу послышался тихий шмякающий звук, а затем еле слышно звякнул о камень пистолет.
Какое-то время Модести лежала у балюстрады, ухватившись за нее руками, заглядывая вниз. Обрыв был почти совсем отвесный, футов через двадцать он переходил в довольно пологий выступ и затем снова начиналась крутизна. Она увидела, как тело медленно перекатывается по пологой части обрыва, а затем исчезло за его краем. Больше никаких звуков не послышалось.
Часы в мозгу сообщили Модести, что она потеряла десять секунд. Она быстро встала на ноги и, подойдя к стене, стала карабкаться по ней к балкону. Камни были большие, грубо отесанные, в некоторых местах между ними образовались щели, и потому подъем не составил больших трудностей.
Она добралась до боковой перегородки балкона, ухватилась за нее. В тот момент, когда она повисла на руках, собираясь закинуть ноги, шторы отдернулись, дверь отворилась и на балкон вышел человек. У него было смуглое лицо и тонкие усы, полукругом изгибавшиеся вокруг рта. Он зевнул и вяло посмотрел на море.
Модести отняла от перил одну руку, сунула ее в карман брюк. Тут человек повернул голову в ее сторону. Из взгляды встретились — через чугунную решетку балкона, на расстоянии пяти футов. Она увидела, как его лицо исказила гримаса изумления. Она вскинула руку с тюбиком губной помады, снимая большим пальцем крышку. Затем раздалось шипение газа.
Человек глухо вскрикнул и, шатаясь, попятился назад. Руками он закрыл глаза. На плече у него болтался пистолет на ремне. Модести одним прыжком оказалась на балконе. В тот момент его рука стала нашаривать оружие. Но Модести сделала шаг, и ее нога вонзилась ему в солнечное сплетение. Он осел на пол, словно большая тряпичная кукла, а она, перескочив через него, ринулась к окну.
За несколько секунд до этого в комнате кто-то отодвинул стул и удивленно крикнул. Этого оказалось достаточно, чтобы Вилли начал действовать.
Модести ворвалась в комнату, сжимая в руке конго. Она мгновенно оценила обстановку и резко рванулась в сторону. На нее смотрел мужчина с небольшой бородкой и автоматом в руках. Чуть сзади, левее, на полу лежал человек в коричневом берете. Из шеи у него торчал нож. На пороге в дверях стоял Вилли Гарвин, чуть подавшись вперед плечом и наклонившись по инерции, после того как бросил нож. В руках у него сейчас больше ничего не было.
Человек с автоматом смотрел мимо Модести невидящим взглядом. Автомат качнулся, и сам он тоже подался вперед, словно надрубленное дерево, которое вот-вот упадет. Модести быстро шагнула к нему и выхватила автомат, а его недавний владелец рухнул на пол ничком. Под его лопаткой, где уже расплывалось алое пятно, торчал второй нож Вилли.
Какое-то время в комнате царило безмолвие. Модести стояла, прислушиваясь. У дверей застыл Вилли в той же позе. Он тоже навострил уши. Затем он выпрямился и расслабился. Модести положила автомат на пол и тоже перевела дух.
— У меня по дороге возникла проблема, — сказала она, кивая в сторону окна. — Появился один тип, но твоя помада действует отлично.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Вилли, выдергивая нож из шеи одного из охранников. — Когда я вошел, они оба кинулись к окну. Болваны… — Он наклонился, вытащил второй нож, вытер его о куртку бородатого, потом положил оба ножа в ножны и вышел на балкон.
Модести подняла револьвер, лежавший рядом с трупом. Это был «кольт-питон» тридцать восьмого калибра с четырехдюймовым стволом. Она поставила револьвер на предохранитель, удостоверилась, что во всех цилиндрах есть патроны, и засунула его в петлю у себя на поясе.
Тут в проеме балкона появился Вилли. Он втащил за плечи тело смуглолицего и бросил его рядом с остальными.
— Этот дышит, — сказал он, вопросительно поглядев на нее.
— Ладно, пусть благодарит судьбу, — сказала она. — Затычки сделают свое дело. — Она вытащила цилиндрик, извлекла из него затычки и запихала их в ноздри смуглолицего. На столе Габриэля стояли два длинных металлических ящика с алмазами. Вилли взял один за рукоятку, приподнял, проверяя вес.
— Да тут килограммов пятьдесят, — сказал он. — Но я могу оттащить его сам.
— К сожалению, я не берусь повторить твой подвиг со вторым ящиком, — усмехнулась Модести. — По крайней мере, мне не протащить его две мили. Все равно двух ходок не избежать. Мы оттащим первый ящик так далеко, как это получится за двадцать минут, потом придем за вторым. На это уйдет, скажем, пятьдесят минут. Если повезет, они окажутся поближе к воде, когда появится смена и начнется карнавал.
— О’кей, Модести, я оттащу этот за монастырь, а ты будешь меня прикрывать.
— Хорошо. — Она вытащила кольт, а Вилли взгромоздил ящик на плечо и шагнул к двери. Они прошли сначала по широкому коридору, затем оказались в лабиринте узких коридорчиков, где уже побывали в качестве пленных.
Длинная галерея, где велись реставрационно-строительные работы, освещалась одной-единственной лампой. Пустая церковь внизу казалась огромным черным колодцем. Они осторожно пробирались через весь этот хаос строительных материалов и инструментов. Модести остановилась у массивного чана, там, где часть ограды была снята.
— В кухне охранник, — сказала она Вилли. — Когда приблизимся, убери его, как ты умеешь. Пока есть хоть малейшая возможность не шуметь, я не хочу пускать в ход огнестрельное оружие.
— Ладно.
Вдруг Модести застыла, уставясь куда-то мимо Вилли.
— Ну и что? — спросила миссис Фозергилл. Свет лампы падал на ее светлую короткую шевелюру. Она стояла в шести шагах от них, просунув большие пальцы в петли для ремня своих мятых брюк. Маленькие глазки возбужденно горели, нижняя губа отвисла. У нее не было оружия.
Вилли медленно повернулся к ней, по-прежнему держа на плече ящик. Он проклинал себя за то, что положил его не на то плечо. Сейчас у него, как назло, была свободна левая рука, а ножи хранились с левой стороны. Поэтому никак нельзя было быстро вытащить один из них и пустить в ход.
Миссис Фозергилл смотрела на Модести.
— Один выстрел, и вы сгорели, цыплятки! — спокойно напомнила она. — Мы уже будем не одни. И не шевелиться! А то я умею кричать, как пароходная сирена.
Модести опустила револьвер.
— Но ты не кричишь, — заметила она. — Чего же ты тогда хочешь?
Миссис Фозергилл медленно облизала языком свои мокрые губы. Глаза ее горели.
— Тебя, — сказала она с усмешкой, — тогда у тебя появится шанс. И мне не попадет от Габриэля.
Не спуская глаз с миссис Фозергилл, Модести тронула Вилли за рукав.
— Давай на кухню, — сказала она.
— Вот именно, — кивнула головой миссис Фозергилл. — А когда ты вернешься, я как следует разогреюсь. Скажем, минут через пять, чтобы я особо не торопилась. — Она кивнула на дверь, до которой было шагов пятьдесят. — Но если ты сунешь нос сюда до того, как я закончу, я подниму такой крик, что эти камни полетят вниз.
Вилли стоял как вкопанный.
— Иди, — сказала Модести, и в ее голосе послышались резкие нотки. — Наведи порядок на кухне, Вилли.
Он двинулся по галерее в сторону кухни и скрылся за дверью. Модести чуть пригнулась и, не сводя глаз с миссис Фозергилл, швырнула револьвер в груду булыжников.
— Умница, — одобрительно отозвалась миссис Фозергилл и двинулась на Модести, легко переступая ногами в парусиновых туфлях.
Модести крепко стиснула в руке конго. Она стояла, широко расставив ноги, чуть согнув их в коленях, держа руки на уровне груди. Она не поддалась на несколько предварительных финтов, но выжидала ошибки противника. Учитывая вес и силу миссис Фозергилл, разумнее было строить тактику на контрвыпадах.
Миссис Фозергилл приблизилась к Модести, семеня, как боксер, потом внезапно ударила ногой, стремительно и безжалостно. Модести едва успела увернуться, после чего сделала выпад и махнула рукой с конго, метя противнице в шею. Но ее запястье врезалось в край мозолистой ладони, которую резко выбросила миссис Фозергилл, отчего у Модести по руке и плечу словно пробежал электрический разряд.
Она успела убрать руку, но конго выпало из ее онемевших вдруг пальцев, и Модести стала отступать, одновременно маскируя пальцами левой руки получившую страшный удар правую. Миссис Фозергилл попыталась закрепить успех, сделала выпад и махнула своей лопатообразной ручищей. Модести увернулась, поймала руку противницы, резко дернув ее на себя, пользуясь инерцией движущегося тела. Затем она откинулась назад, попытавшись упереться ногой в живот миссис Фозергилл, чтобы перебросить ее через себя, но та мгновенно сориентировалась и вместо того, чтобы оказать сопротивление, сама бросилась вперед, уйдя от приема. Модести не могла не отметить поразительную реакцию соперницы и ее акробатическое мастерство.
Миссис Фозергилл между тем упала, быстро встала и развернулась лицом к противнице. Модести откатилась в сторону и тоже вскочила на ноги. Миссис Фозергилл скалилась и тяжело дышала, но Модести понимала, что не от усталости. Грубое лицо соперницы светилось вожделением.
Снова женщина-монстр пошла в атаку, на сей раз пытаясь угодить Модести в горло прямыми пальцами. Модести увернулась, перехватила руку, повернулась, чтобы провести бросок, но тут же поняла, что момент выбран не самый удачный. Тогда она оттолкнулась ногой о колено миссис Фозергилл и отскочила в тот самый момент, когда ручища женщины-монстра схватила было ее за горло.
Поединок очень напоминал бой фехтовальщиков. Контакты были непродолжительны — в основном противницы кружили вокруг друг друга, потом следовал моментальный выпад и стремительный отход.
Прошло три минуты, прежде чем Модести решила провести удар с полулета. Это был рискованный ход, и успех мог прийти, только если бы исполнение отличалось безукоризненностью. Но Модести знала, что развить скорость она сможет. Кроме того, это позволило бы быстро решить исход поединка в свою пользу. Правда, сейчас миссис Фозергилл находилась спиной к бреши и к металлическому чану с булыжниками в балюстраде, то есть не в самой лучше позиции для такого броска. Но делать было нечего. Начать маневрировать — значит выдать свои намерения.
Впервые за это время Модести пошла в атаку. Два быстрых, коротких шага и прыжок. Но при втором шаге ей под ногу попало ранее выпавшее конго, и, когда Модести прыгнула, лодыжка подвернулась. Все расчеты пошли насмарку, и она упала на спину, ударившись о каменный пол головой. Только шиньон помог смягчить удар. Она услышала хихиканье миссис Фозергилл. Инстинкт успел послать сознанию предупреждение об опасности, от которой у нее возникли спазмы в животе за мгновение до того, как соперница обрушилась на нее коленями.
Модести судорожно выдохнула, чувствуя, как силы покидают ее, словно вода ванну, из которой вытащили пробку. Миссис Фозергилл не торопясь оседлала Модести, приговаривая:
— Не повезло, лапочка. А ведь прием мог сработать. — Она легонько коснулась своими ручищами горла Модести, примеряясь, как бы поудобнее сдавить его.
В глазах у Модести потемнело, заплясали искры. Где-то в глубине ее «я», за семью замками, там, где живут все наши самые жуткие страхи, начала бушевать паника, но запоры оказались прочными. Гигантским усилием воли она опустила подбородок, мешая железным пальцам пробраться к горлу.
Модести стала шарить правой рукой по полу, пытаясь отыскать что-нибудь, чем можно ударить — конго, булыжник. Рука ее нащупала пеньку. Веревка. Моток грубой веревки. Модести представила себе, как эта веревка уходит вверх, туда, где под крышей находится шкив лебедки, потом опускается к чану. Ее подошвы как раз упирались в этот чан.
— А ну-ка подними подбородочек, — проурчала миссис Фозергилл, охваченная пароксизмом вожделения.
Модести ухватилась за веревку, проверяя, как она уложена. Но силы совсем иссякали. Отчаянным движением она набросила веревку на шею миссис Фозергилл, потянула.
Миссис Фозергилл отозвалась на это горловым смешком. Она повела плечами, и сухожилия на ее шее напряглись, как у борца, делающего мостик, потом мельком глянула на галерею. Вилли Гарвина не было видно, а веревка не причиняла ей никакого беспокойства. Испытывая неизъяснимое наслаждение, она просунула большие пальцы глубже под подбородок Модести, коснулась ими хрящей гортани. Дыхание ее еще больше участилось.
Модести почувствовала, как ее горло медленно, но неумолимо сдавливают пальцы миссис Фозергилл. Ее подошвы были прижаты к чану за спиной миссис Фозергилл, колени полусогнуты. Модести расслабилась, позволив противнице ухватить ее за горло. Она сосредоточилась только на том, чтобы направить все остатки сил и энергии мускулам бедер. Затем неистово ударила ногами. Чан вдруг поехал на валиках и все, что произошло затем, очень напомнило Модести замедленную съемку.
Веревка выскользнула из ослабевшей руки Модести, и она увидела, как голова миссис Фозергилл дернулась так, словно по ней ударили молотком. Руки оставили ее горло в покое, с тела свалилась жуткая тяжесть. Высоко над головой зашелестел шкив лебедки.
Миссис Фозергилл поднималась вверх, нависая над бездной. Ее руки и ноги дергались, словно у марионетки. Модести увидела ее в странном ракурсе: подошвы парусиновых туфель и между ними голова в петле, которая под внушительным весом миссис Фозергилл затянулась до предела. Потом голова ударилась о шкив, и наступила тишина. Женщина болталась в петле, не издавая никаких звуков.
Что-то копошилось в самом уголке сознания Модести, не давая ей покоя. Чан? Не было грохота от его падения? Держась за свое сильно пострадавшее горло, Модести подползла к краю галереи и посмотрела вниз. Чан лежал внизу, до половины утонув в куче песка.
Опершись на руку, Модести приоткрыла рот и стала судорожно вдыхать свежий воздух. Потом она почувствовала, как чьи-то руки мягко ее приподнимают.
Вилли Гарвин.
Она села, кивнула ему. Она пока что не могла говорить, да и дышать-то было трудно, саднило горло. Его умелые руки ощупали ее шею. Он, чуть откинув ее корпус назад, начал массировать солнечное сплетение. Затем опустился рядом с ней на колени, положил ладони на грудную клетку, помогая Модести восстановить дыхание.
Модести почувствовала, что боль постепенно отпускает ее. Дышать стало легче. Она ощутила прилив сил, и в голове стало проясняться.
Минуты три спустя она смогла хрипло проговорить:
— Все в порядке, Вилли-солнышко! Помоги мне подняться.
Она, пошатываясь, встала. Модести было хорошо оттого, что Вилли поддерживает ее, обняв за плечи. Она увидела на его лице тревогу и удивление. Его лоб был покрыт испариной.
— Что ты с ней сделала? — спросил Вилли. Модести глазами указала на нелепую фигуру, качавшуюся на веревке под потолком, и он обернулся, следуя ее взгляду. После этого Вилли ошарашено уставился на Модести, в глазах его блеснуло нескрываемое восхищение.
— Вот это да, — прошептал он недоверчиво. — Ну, ты даешь. Принцесса.
Глава 19
Но в западном конце лестницы не оказалось, и им пришлось повернуть назад и дойти до середины этажа.
Три минуты спустя они стояли у входа в длинную трапезную. Она была хорошо освещена, и в дальнем конце на деревянном стуле сидел человек с винтовкой на коленях. Винтовка была марки «кольт-АК-15», с пятизарядным магазином. Человек протирал ствол ветошью и тихо разговаривал с винтовкой по-французски. Он что-то бормотал, напевал, а потом вдруг вскинул ее и куда-то прицелился.
Модести оттащила Вилли назад и прошептала, приблизив губы к его уху:
— Нам надо пройти через трапезную. Некогда искать обход. Ну что, для ножа далеко?
Вилли вытянул руку ладонью вниз и с сомнением ею покрутил. До человека было шагов тридцать. Модести кивнула и вытащила из правого кармана на бедре стальную трубку. Вилли взял ее и отвинтил колпачок на конце. Внутри оказалось четыре стальных стержня, каждый толщиной в четверть дюйма. Один из стержней сужался до булавочного острия, и все они были снабжены резьбой. Вилли начал соединять их в единое целое.
В руках у Модести оказалась и вторая трубка, потолще. Она состояла из раздвижных секций, а когда Модести вытащила все звенья, достигла длины в четыре фута. В середине она была довольно толстой, а к концам сужалась.
У Модести в руках был короткий стальной лук, который Таррант видел в оружейной Вилли Гарвина.
Эксперты утверждали, что такой лук изготовить нельзя. Они говорили о массе и энергии, о запаздывании, о пределе прочности при растяжении, но Вилли продолжал работать. Восьмая модель оказалась боеспособной.
Затем из шва свитера Модести извлекла длинную жилу с петлями на конце, каковую приладила к луку в качестве тетивы. Вилли к тому времени подготовил стрелу. Затем из кожаного пояса Модести вынула пластмассовые элементы оперения. Вилли быстро приладил их и проверил на симметричность. Весь процесс сборки лука и стрелы занял не больше тридцати секунд.
На другом конце трапезной часовой по-прежнему ворковал над своей винтовкой, словно это была его любимая женщина. Модести заняла позицию в шести футах от открытой двери. Она натянула лук. Прицелилась. Затем тренькнула струна, и стрела, просвистев в воздухе, вонзилась в сидевшего на стуле. Он легко качнулся и застыл в прежней позиции, держа в руках винтовку, только голова чуть упала на грудь, а на темном фоне рубашки забелело оперение стрелы. Модести опустила лук, потом разобрала его и попрятала детали.
Вилли и Модести молча проследовали через трапезную. Стрела вонзилась часовому чуть ниже грудины, прошла насквозь и пригвоздила свою жертву к деревянной спинке стула. Вилли взял винтовку из рук убитого, посмотрел на Модести, но та покачала головой.
— Слишком громоздко. Проверь, нет ли у него пистолета. Но другого оружия при часовом не оказалось. Тогда Вилли взялся двумя руками за торчавший конец стрелы и, упершись ногой в труп, извлек ее, вытер о рубашку часового, развинтил и передал Модести.
За трапезной были три небольших смежных зала. Из третьего на длинную крытую галерею выходило высокое окно. Они прошли по галерее шагов пятьдесят и оказались у полукруглой террасы, с низкой каменной оградой. Над террасой был балкон, откуда через плохо задернутые шторы виднелась полоска света.
— Это, наверно, комната, где они хранят алмазы, — сказала Модести. — Я беру окно, ты дверь. Сколько тебе нужно времени?
Вилли погрузился в расчеты, прикидывая количество ступенек и коридоров, потом сказал:
— Четыре минуты.
— Ладно. Там, наверно, двое, а может, и больше. Я появляюсь первой и отвлекаю их внимание. Когда услышишь шум, входи. Причем быстро.
Он коснулся ее плеча в знак согласия, и тут же исчез за дверью. Модести бегом помчалась по галерее. Ее резиновые подметки практически не издавали никаких звуков.
Впереди, в двадцати шагах от Модести, из арки вышел человек. Она увидела его в профиль. С сигаретой в зубах, сунув руки в карманы, он шел к парапету. На бедре у него висела кобура, а в ней был «люгер». Услышав легкий шорох, человек обернулся. Быстрота реакции выдавала в нем профессионала. Никакого удивления, только мгновенно сузились зрачки. Рука его молниеносно скользнула к кобуре.
Когда пистолет оказался извлечен, Модести была от него в пяти шагах. Тогда она прыгнула ногами вперед. Только он понял, в чем дело, и попытался увернуться, ее скрещенные ступни сомкнулись вокруг его шеи. Раскинув руки по сторонам, Модести изогнулась в воздухе всем телом, чтобы как следует крутануть шею жертвы.
Человек закружился над парапетом, плохо понимая, что с ним происходит. Модести выставила руки, чтобы смягчить падение, и почувствовала, как его тело вдруг обмякло и он перевалился через ограждение. Вскоре снизу послышался тихий шмякающий звук, а затем еле слышно звякнул о камень пистолет.
Какое-то время Модести лежала у балюстрады, ухватившись за нее руками, заглядывая вниз. Обрыв был почти совсем отвесный, футов через двадцать он переходил в довольно пологий выступ и затем снова начиналась крутизна. Она увидела, как тело медленно перекатывается по пологой части обрыва, а затем исчезло за его краем. Больше никаких звуков не послышалось.
Часы в мозгу сообщили Модести, что она потеряла десять секунд. Она быстро встала на ноги и, подойдя к стене, стала карабкаться по ней к балкону. Камни были большие, грубо отесанные, в некоторых местах между ними образовались щели, и потому подъем не составил больших трудностей.
Она добралась до боковой перегородки балкона, ухватилась за нее. В тот момент, когда она повисла на руках, собираясь закинуть ноги, шторы отдернулись, дверь отворилась и на балкон вышел человек. У него было смуглое лицо и тонкие усы, полукругом изгибавшиеся вокруг рта. Он зевнул и вяло посмотрел на море.
Модести отняла от перил одну руку, сунула ее в карман брюк. Тут человек повернул голову в ее сторону. Из взгляды встретились — через чугунную решетку балкона, на расстоянии пяти футов. Она увидела, как его лицо исказила гримаса изумления. Она вскинула руку с тюбиком губной помады, снимая большим пальцем крышку. Затем раздалось шипение газа.
Человек глухо вскрикнул и, шатаясь, попятился назад. Руками он закрыл глаза. На плече у него болтался пистолет на ремне. Модести одним прыжком оказалась на балконе. В тот момент его рука стала нашаривать оружие. Но Модести сделала шаг, и ее нога вонзилась ему в солнечное сплетение. Он осел на пол, словно большая тряпичная кукла, а она, перескочив через него, ринулась к окну.
За несколько секунд до этого в комнате кто-то отодвинул стул и удивленно крикнул. Этого оказалось достаточно, чтобы Вилли начал действовать.
Модести ворвалась в комнату, сжимая в руке конго. Она мгновенно оценила обстановку и резко рванулась в сторону. На нее смотрел мужчина с небольшой бородкой и автоматом в руках. Чуть сзади, левее, на полу лежал человек в коричневом берете. Из шеи у него торчал нож. На пороге в дверях стоял Вилли Гарвин, чуть подавшись вперед плечом и наклонившись по инерции, после того как бросил нож. В руках у него сейчас больше ничего не было.
Человек с автоматом смотрел мимо Модести невидящим взглядом. Автомат качнулся, и сам он тоже подался вперед, словно надрубленное дерево, которое вот-вот упадет. Модести быстро шагнула к нему и выхватила автомат, а его недавний владелец рухнул на пол ничком. Под его лопаткой, где уже расплывалось алое пятно, торчал второй нож Вилли.
Какое-то время в комнате царило безмолвие. Модести стояла, прислушиваясь. У дверей застыл Вилли в той же позе. Он тоже навострил уши. Затем он выпрямился и расслабился. Модести положила автомат на пол и тоже перевела дух.
— У меня по дороге возникла проблема, — сказала она, кивая в сторону окна. — Появился один тип, но твоя помада действует отлично.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Вилли, выдергивая нож из шеи одного из охранников. — Когда я вошел, они оба кинулись к окну. Болваны… — Он наклонился, вытащил второй нож, вытер его о куртку бородатого, потом положил оба ножа в ножны и вышел на балкон.
Модести подняла револьвер, лежавший рядом с трупом. Это был «кольт-питон» тридцать восьмого калибра с четырехдюймовым стволом. Она поставила револьвер на предохранитель, удостоверилась, что во всех цилиндрах есть патроны, и засунула его в петлю у себя на поясе.
Тут в проеме балкона появился Вилли. Он втащил за плечи тело смуглолицего и бросил его рядом с остальными.
— Этот дышит, — сказал он, вопросительно поглядев на нее.
— Ладно, пусть благодарит судьбу, — сказала она. — Затычки сделают свое дело. — Она вытащила цилиндрик, извлекла из него затычки и запихала их в ноздри смуглолицего. На столе Габриэля стояли два длинных металлических ящика с алмазами. Вилли взял один за рукоятку, приподнял, проверяя вес.
— Да тут килограммов пятьдесят, — сказал он. — Но я могу оттащить его сам.
— К сожалению, я не берусь повторить твой подвиг со вторым ящиком, — усмехнулась Модести. — По крайней мере, мне не протащить его две мили. Все равно двух ходок не избежать. Мы оттащим первый ящик так далеко, как это получится за двадцать минут, потом придем за вторым. На это уйдет, скажем, пятьдесят минут. Если повезет, они окажутся поближе к воде, когда появится смена и начнется карнавал.
— О’кей, Модести, я оттащу этот за монастырь, а ты будешь меня прикрывать.
— Хорошо. — Она вытащила кольт, а Вилли взгромоздил ящик на плечо и шагнул к двери. Они прошли сначала по широкому коридору, затем оказались в лабиринте узких коридорчиков, где уже побывали в качестве пленных.
Длинная галерея, где велись реставрационно-строительные работы, освещалась одной-единственной лампой. Пустая церковь внизу казалась огромным черным колодцем. Они осторожно пробирались через весь этот хаос строительных материалов и инструментов. Модести остановилась у массивного чана, там, где часть ограды была снята.
— В кухне охранник, — сказала она Вилли. — Когда приблизимся, убери его, как ты умеешь. Пока есть хоть малейшая возможность не шуметь, я не хочу пускать в ход огнестрельное оружие.
— Ладно.
Вдруг Модести застыла, уставясь куда-то мимо Вилли.
— Ну и что? — спросила миссис Фозергилл. Свет лампы падал на ее светлую короткую шевелюру. Она стояла в шести шагах от них, просунув большие пальцы в петли для ремня своих мятых брюк. Маленькие глазки возбужденно горели, нижняя губа отвисла. У нее не было оружия.
Вилли медленно повернулся к ней, по-прежнему держа на плече ящик. Он проклинал себя за то, что положил его не на то плечо. Сейчас у него, как назло, была свободна левая рука, а ножи хранились с левой стороны. Поэтому никак нельзя было быстро вытащить один из них и пустить в ход.
Миссис Фозергилл смотрела на Модести.
— Один выстрел, и вы сгорели, цыплятки! — спокойно напомнила она. — Мы уже будем не одни. И не шевелиться! А то я умею кричать, как пароходная сирена.
Модести опустила револьвер.
— Но ты не кричишь, — заметила она. — Чего же ты тогда хочешь?
Миссис Фозергилл медленно облизала языком свои мокрые губы. Глаза ее горели.
— Тебя, — сказала она с усмешкой, — тогда у тебя появится шанс. И мне не попадет от Габриэля.
Не спуская глаз с миссис Фозергилл, Модести тронула Вилли за рукав.
— Давай на кухню, — сказала она.
— Вот именно, — кивнула головой миссис Фозергилл. — А когда ты вернешься, я как следует разогреюсь. Скажем, минут через пять, чтобы я особо не торопилась. — Она кивнула на дверь, до которой было шагов пятьдесят. — Но если ты сунешь нос сюда до того, как я закончу, я подниму такой крик, что эти камни полетят вниз.
Вилли стоял как вкопанный.
— Иди, — сказала Модести, и в ее голосе послышались резкие нотки. — Наведи порядок на кухне, Вилли.
Он двинулся по галерее в сторону кухни и скрылся за дверью. Модести чуть пригнулась и, не сводя глаз с миссис Фозергилл, швырнула револьвер в груду булыжников.
— Умница, — одобрительно отозвалась миссис Фозергилл и двинулась на Модести, легко переступая ногами в парусиновых туфлях.
Модести крепко стиснула в руке конго. Она стояла, широко расставив ноги, чуть согнув их в коленях, держа руки на уровне груди. Она не поддалась на несколько предварительных финтов, но выжидала ошибки противника. Учитывая вес и силу миссис Фозергилл, разумнее было строить тактику на контрвыпадах.
Миссис Фозергилл приблизилась к Модести, семеня, как боксер, потом внезапно ударила ногой, стремительно и безжалостно. Модести едва успела увернуться, после чего сделала выпад и махнула рукой с конго, метя противнице в шею. Но ее запястье врезалось в край мозолистой ладони, которую резко выбросила миссис Фозергилл, отчего у Модести по руке и плечу словно пробежал электрический разряд.
Она успела убрать руку, но конго выпало из ее онемевших вдруг пальцев, и Модести стала отступать, одновременно маскируя пальцами левой руки получившую страшный удар правую. Миссис Фозергилл попыталась закрепить успех, сделала выпад и махнула своей лопатообразной ручищей. Модести увернулась, поймала руку противницы, резко дернув ее на себя, пользуясь инерцией движущегося тела. Затем она откинулась назад, попытавшись упереться ногой в живот миссис Фозергилл, чтобы перебросить ее через себя, но та мгновенно сориентировалась и вместо того, чтобы оказать сопротивление, сама бросилась вперед, уйдя от приема. Модести не могла не отметить поразительную реакцию соперницы и ее акробатическое мастерство.
Миссис Фозергилл между тем упала, быстро встала и развернулась лицом к противнице. Модести откатилась в сторону и тоже вскочила на ноги. Миссис Фозергилл скалилась и тяжело дышала, но Модести понимала, что не от усталости. Грубое лицо соперницы светилось вожделением.
Снова женщина-монстр пошла в атаку, на сей раз пытаясь угодить Модести в горло прямыми пальцами. Модести увернулась, перехватила руку, повернулась, чтобы провести бросок, но тут же поняла, что момент выбран не самый удачный. Тогда она оттолкнулась ногой о колено миссис Фозергилл и отскочила в тот самый момент, когда ручища женщины-монстра схватила было ее за горло.
Поединок очень напоминал бой фехтовальщиков. Контакты были непродолжительны — в основном противницы кружили вокруг друг друга, потом следовал моментальный выпад и стремительный отход.
Прошло три минуты, прежде чем Модести решила провести удар с полулета. Это был рискованный ход, и успех мог прийти, только если бы исполнение отличалось безукоризненностью. Но Модести знала, что развить скорость она сможет. Кроме того, это позволило бы быстро решить исход поединка в свою пользу. Правда, сейчас миссис Фозергилл находилась спиной к бреши и к металлическому чану с булыжниками в балюстраде, то есть не в самой лучше позиции для такого броска. Но делать было нечего. Начать маневрировать — значит выдать свои намерения.
Впервые за это время Модести пошла в атаку. Два быстрых, коротких шага и прыжок. Но при втором шаге ей под ногу попало ранее выпавшее конго, и, когда Модести прыгнула, лодыжка подвернулась. Все расчеты пошли насмарку, и она упала на спину, ударившись о каменный пол головой. Только шиньон помог смягчить удар. Она услышала хихиканье миссис Фозергилл. Инстинкт успел послать сознанию предупреждение об опасности, от которой у нее возникли спазмы в животе за мгновение до того, как соперница обрушилась на нее коленями.
Модести судорожно выдохнула, чувствуя, как силы покидают ее, словно вода ванну, из которой вытащили пробку. Миссис Фозергилл не торопясь оседлала Модести, приговаривая:
— Не повезло, лапочка. А ведь прием мог сработать. — Она легонько коснулась своими ручищами горла Модести, примеряясь, как бы поудобнее сдавить его.
В глазах у Модести потемнело, заплясали искры. Где-то в глубине ее «я», за семью замками, там, где живут все наши самые жуткие страхи, начала бушевать паника, но запоры оказались прочными. Гигантским усилием воли она опустила подбородок, мешая железным пальцам пробраться к горлу.
Модести стала шарить правой рукой по полу, пытаясь отыскать что-нибудь, чем можно ударить — конго, булыжник. Рука ее нащупала пеньку. Веревка. Моток грубой веревки. Модести представила себе, как эта веревка уходит вверх, туда, где под крышей находится шкив лебедки, потом опускается к чану. Ее подошвы как раз упирались в этот чан.
— А ну-ка подними подбородочек, — проурчала миссис Фозергилл, охваченная пароксизмом вожделения.
Модести ухватилась за веревку, проверяя, как она уложена. Но силы совсем иссякали. Отчаянным движением она набросила веревку на шею миссис Фозергилл, потянула.
Миссис Фозергилл отозвалась на это горловым смешком. Она повела плечами, и сухожилия на ее шее напряглись, как у борца, делающего мостик, потом мельком глянула на галерею. Вилли Гарвина не было видно, а веревка не причиняла ей никакого беспокойства. Испытывая неизъяснимое наслаждение, она просунула большие пальцы глубже под подбородок Модести, коснулась ими хрящей гортани. Дыхание ее еще больше участилось.
Модести почувствовала, как ее горло медленно, но неумолимо сдавливают пальцы миссис Фозергилл. Ее подошвы были прижаты к чану за спиной миссис Фозергилл, колени полусогнуты. Модести расслабилась, позволив противнице ухватить ее за горло. Она сосредоточилась только на том, чтобы направить все остатки сил и энергии мускулам бедер. Затем неистово ударила ногами. Чан вдруг поехал на валиках и все, что произошло затем, очень напомнило Модести замедленную съемку.
Веревка выскользнула из ослабевшей руки Модести, и она увидела, как голова миссис Фозергилл дернулась так, словно по ней ударили молотком. Руки оставили ее горло в покое, с тела свалилась жуткая тяжесть. Высоко над головой зашелестел шкив лебедки.
Миссис Фозергилл поднималась вверх, нависая над бездной. Ее руки и ноги дергались, словно у марионетки. Модести увидела ее в странном ракурсе: подошвы парусиновых туфель и между ними голова в петле, которая под внушительным весом миссис Фозергилл затянулась до предела. Потом голова ударилась о шкив, и наступила тишина. Женщина болталась в петле, не издавая никаких звуков.
Что-то копошилось в самом уголке сознания Модести, не давая ей покоя. Чан? Не было грохота от его падения? Держась за свое сильно пострадавшее горло, Модести подползла к краю галереи и посмотрела вниз. Чан лежал внизу, до половины утонув в куче песка.
Опершись на руку, Модести приоткрыла рот и стала судорожно вдыхать свежий воздух. Потом она почувствовала, как чьи-то руки мягко ее приподнимают.
Вилли Гарвин.
Она села, кивнула ему. Она пока что не могла говорить, да и дышать-то было трудно, саднило горло. Его умелые руки ощупали ее шею. Он, чуть откинув ее корпус назад, начал массировать солнечное сплетение. Затем опустился рядом с ней на колени, положил ладони на грудную клетку, помогая Модести восстановить дыхание.
Модести почувствовала, что боль постепенно отпускает ее. Дышать стало легче. Она ощутила прилив сил, и в голове стало проясняться.
Минуты три спустя она смогла хрипло проговорить:
— Все в порядке, Вилли-солнышко! Помоги мне подняться.
Она, пошатываясь, встала. Модести было хорошо оттого, что Вилли поддерживает ее, обняв за плечи. Она увидела на его лице тревогу и удивление. Его лоб был покрыт испариной.
— Что ты с ней сделала? — спросил Вилли. Модести глазами указала на нелепую фигуру, качавшуюся на веревке под потолком, и он обернулся, следуя ее взгляду. После этого Вилли ошарашено уставился на Модести, в глазах его блеснуло нескрываемое восхищение.
— Вот это да, — прошептал он недоверчиво. — Ну, ты даешь. Принцесса.
Глава 19
Вилли забрал второй ящик сам. Он понес его на левом плече, держа в правой нож. Когда он оказался в той самой галерее, то увидел, что Модести сидит на бревне, прислонившись спиной к стене. У нее в одной руке было конго, а в другой кольт. Когда Вилли поравнялся с ней, она встала.
— Ну как, полегчало? — шепотом спросил он.
— Да. — Весь организм ее был настроен на быструю реабилитацию. — А ты очистил кухню?
— Нет, Принцесса, извини. Я только начал спускаться, как у меня стало колоть в ушах. Я решил, что дело плохо, и бросился назад.
— Уши тебя не обманули, — кивнула она. — Ладно, давай займемся делом.
Она пошла впереди. Вскоре они стали спускаться по лестнице, что вела на кухню. Первый ящик стоял неподалеку от двери. Вилли поставил рядом с ним и второй.
В открытую дверь они увидели монаха, который выгребал золу из большой плиты. Дальше на стуле спиной к стене сидел человек с закрытыми глазами, на коленях у него был пистолет. Вилли тихо прокрался в кухню с ножом в руке. Монах увидел его. Переводя глаза с него на спящего охранника, он замахал рукой, словно воспрещая Вилли совершить задуманное. Вилли подмигнул ему. Монах сложил руки, словно возносил молитву. Вилли нехотя кивнул и двинулся дальше. Подойдя к стулу, он ударил часового рукояткой ножа чуть ниже уха. Тот сразу обмяк. Вилли опустил его на пол и обернулся к монаху.
— Только на этот раз, — прошептал он. — В виде исключения. Но это плохой человек. Как и все его дружки, понял? Вот мы и хотим избавить вас от них.
Монах кивнул, потом показал на охранника, подал несколько очень сложных знаков, потом опять сложил руки в молитве, давая понять, что он благодарит небеса за действия Вилли. Тут на кухне появилась Модести, и монах с тревогой посмотрел на нее.
— Вода есть? — спросила Модести. Монах ринулся к колодцу, принес стоявшее там ведро. Оно было наполнено до краев. Модести присела на корточки и сунула в него голову, обливая пригоршнями шею.
Вилли вышел и притащил поочередно оба ящика, поставив их на большой стол. Модести склонилась над оглушенным охранником, запихивая ему в нос затычки. Пряди мокрых волос прилипли ко лбу, разметались по шее.
— Ну, как ты себя чувствуешь, Принцесса?
— Словно только родилась. Горло немного побаливает. — Она посмотрела на массивную дубовую дверь, которая вела на улицу. — Ну, давай двигаться. Понесем первый ящик.
Вилли подошел к двери, отодвинул большой засов. Длинный прямоугольник света из кухни разрезал темноту, указывая на дорожку, что вела к ступенчатому спуску.
Внезапно тишину разорвала автоматная очередь. Каменная крошка брызнула во все стороны, злобно провизжала отрикошетившая пуля. Вилли бросился плашмя на пол, успев ногой затворить дверь. Модести уперлась в нее плечом и задвинула засов. Канонада стихла, но снаружи кто-то начал кричать.
— Плохо, — покачал головой Вилли. — Как бы все наши старания не пошли насмарку.
— Да, придется пока забыть про алмазы, — кивнула Модести, поглядывая на закрытое ставнями окно — вдруг оттуда появится неприятель. Но охранник снаружи держался на расстоянии и продолжал истошно вопить.
— Жаль, — сказал Вилли. — Может, мы даже и уцелеем, а Габриэля через несколько часов здесь не будет. И стекляшек тоже.
Модести кивнула, быстро уловив его ход мыслей. Конечно, их передатчик уже обнаружили, и Габриэль понял, что его база в опасности. Таррант, разумеется, не жалеет сил, чтобы направить сюда помощь, но неизвестно, как скоро это у него получится. Может пройти день, а то и два, пока колеса в машине международных отношений начнут крутиться и Таррант получит добро на свою операцию. Они с Вилли, конечно, могли бы сейчас прорваться к катеру и отбыть восвояси. Но у Габриэля была хорошая связь и многочисленные возможности не дать им далеко уйти. В течение нескольких часов он может пустить по их следу катер или вертолет.
Модести услышала, как в монастыре поднялся шум.
— Если Габриэль и сбежит, то без алмазов, — сказала она. — Мы спустим их в колодец.
На это Вилли Гарвин радостно улыбнулся. Сначала Габриэлю придется установить, где спрятаны алмазы, и весьма сомнительно, что он пожелает тратить на это драгоценное время. Потом ему потребуется помощь водолаза или специальное оборудование — дрек, кошка или что-то в этом роде, — чтобы поднять ящики.
Они подтащили первый ящик к каменному краю колодца и толкнули. Подняв пузыри, он пошел вниз.
Внезапно сверху раздался громкий металлический голос. На мгновение они застыли в оцепенении, потом увидели кое-как прилаженный динамик. Несомненно, они были установлены по всему монастырю. Говорил Габриэль, и в его голосе были и лед, и ярость.
— Внимание, всем, всем, всем! Блейз и Гарвин вырвались на свободу. Борг, выведите своих людей наружу и прикройте все выходы. Сантос, Варгель, Рудсон, разбейте людей на тройки и начните поиск. Всем остальным собраться в трапезной — немедленно.
Вскоре и второй ящик исчез в колодце. Монах тронул Модести за руку. Он показал на узкую лестницу за большой плитой, которая вела вверх из кухни. Он показал жестами, что по ней подниматься безопаснее, чем по главной лестнице.
Она с улыбкой кивнула. Засовывая свой «кольт-питон» за пояс, она подобрала и револьвер охранника. Это был новенький «смит-вессон-магнум», тяжелое оружие, по своей мощи превосходившее кольт тридцать восьмого калибра раза в четыре. Все шесть цилиндров были заряжены.
Когда они с Вилли двинулись через кухню, монах жестом благословил их, потом опустился на колени и стал молиться.
— Ну как, полегчало? — шепотом спросил он.
— Да. — Весь организм ее был настроен на быструю реабилитацию. — А ты очистил кухню?
— Нет, Принцесса, извини. Я только начал спускаться, как у меня стало колоть в ушах. Я решил, что дело плохо, и бросился назад.
— Уши тебя не обманули, — кивнула она. — Ладно, давай займемся делом.
Она пошла впереди. Вскоре они стали спускаться по лестнице, что вела на кухню. Первый ящик стоял неподалеку от двери. Вилли поставил рядом с ним и второй.
В открытую дверь они увидели монаха, который выгребал золу из большой плиты. Дальше на стуле спиной к стене сидел человек с закрытыми глазами, на коленях у него был пистолет. Вилли тихо прокрался в кухню с ножом в руке. Монах увидел его. Переводя глаза с него на спящего охранника, он замахал рукой, словно воспрещая Вилли совершить задуманное. Вилли подмигнул ему. Монах сложил руки, словно возносил молитву. Вилли нехотя кивнул и двинулся дальше. Подойдя к стулу, он ударил часового рукояткой ножа чуть ниже уха. Тот сразу обмяк. Вилли опустил его на пол и обернулся к монаху.
— Только на этот раз, — прошептал он. — В виде исключения. Но это плохой человек. Как и все его дружки, понял? Вот мы и хотим избавить вас от них.
Монах кивнул, потом показал на охранника, подал несколько очень сложных знаков, потом опять сложил руки в молитве, давая понять, что он благодарит небеса за действия Вилли. Тут на кухне появилась Модести, и монах с тревогой посмотрел на нее.
— Вода есть? — спросила Модести. Монах ринулся к колодцу, принес стоявшее там ведро. Оно было наполнено до краев. Модести присела на корточки и сунула в него голову, обливая пригоршнями шею.
Вилли вышел и притащил поочередно оба ящика, поставив их на большой стол. Модести склонилась над оглушенным охранником, запихивая ему в нос затычки. Пряди мокрых волос прилипли ко лбу, разметались по шее.
— Ну, как ты себя чувствуешь, Принцесса?
— Словно только родилась. Горло немного побаливает. — Она посмотрела на массивную дубовую дверь, которая вела на улицу. — Ну, давай двигаться. Понесем первый ящик.
Вилли подошел к двери, отодвинул большой засов. Длинный прямоугольник света из кухни разрезал темноту, указывая на дорожку, что вела к ступенчатому спуску.
Внезапно тишину разорвала автоматная очередь. Каменная крошка брызнула во все стороны, злобно провизжала отрикошетившая пуля. Вилли бросился плашмя на пол, успев ногой затворить дверь. Модести уперлась в нее плечом и задвинула засов. Канонада стихла, но снаружи кто-то начал кричать.
— Плохо, — покачал головой Вилли. — Как бы все наши старания не пошли насмарку.
— Да, придется пока забыть про алмазы, — кивнула Модести, поглядывая на закрытое ставнями окно — вдруг оттуда появится неприятель. Но охранник снаружи держался на расстоянии и продолжал истошно вопить.
— Жаль, — сказал Вилли. — Может, мы даже и уцелеем, а Габриэля через несколько часов здесь не будет. И стекляшек тоже.
Модести кивнула, быстро уловив его ход мыслей. Конечно, их передатчик уже обнаружили, и Габриэль понял, что его база в опасности. Таррант, разумеется, не жалеет сил, чтобы направить сюда помощь, но неизвестно, как скоро это у него получится. Может пройти день, а то и два, пока колеса в машине международных отношений начнут крутиться и Таррант получит добро на свою операцию. Они с Вилли, конечно, могли бы сейчас прорваться к катеру и отбыть восвояси. Но у Габриэля была хорошая связь и многочисленные возможности не дать им далеко уйти. В течение нескольких часов он может пустить по их следу катер или вертолет.
Модести услышала, как в монастыре поднялся шум.
— Если Габриэль и сбежит, то без алмазов, — сказала она. — Мы спустим их в колодец.
На это Вилли Гарвин радостно улыбнулся. Сначала Габриэлю придется установить, где спрятаны алмазы, и весьма сомнительно, что он пожелает тратить на это драгоценное время. Потом ему потребуется помощь водолаза или специальное оборудование — дрек, кошка или что-то в этом роде, — чтобы поднять ящики.
Они подтащили первый ящик к каменному краю колодца и толкнули. Подняв пузыри, он пошел вниз.
Внезапно сверху раздался громкий металлический голос. На мгновение они застыли в оцепенении, потом увидели кое-как прилаженный динамик. Несомненно, они были установлены по всему монастырю. Говорил Габриэль, и в его голосе были и лед, и ярость.
— Внимание, всем, всем, всем! Блейз и Гарвин вырвались на свободу. Борг, выведите своих людей наружу и прикройте все выходы. Сантос, Варгель, Рудсон, разбейте людей на тройки и начните поиск. Всем остальным собраться в трапезной — немедленно.
Вскоре и второй ящик исчез в колодце. Монах тронул Модести за руку. Он показал на узкую лестницу за большой плитой, которая вела вверх из кухни. Он показал жестами, что по ней подниматься безопаснее, чем по главной лестнице.
Она с улыбкой кивнула. Засовывая свой «кольт-питон» за пояс, она подобрала и револьвер охранника. Это был новенький «смит-вессон-магнум», тяжелое оружие, по своей мощи превосходившее кольт тридцать восьмого калибра раза в четыре. Все шесть цилиндров были заряжены.
Когда они с Вилли двинулись через кухню, монах жестом благословил их, потом опустился на колени и стал молиться.