Страница:
Эйдан.
За последние десять лет она впервые заговорила с ним. И Эйдан все еще презирал ее.
Когда они встретились, Вивьен ощутила, как ненависть в его сердце буквально перелилась через край и ударила ее своей ледяной рукой. Что ж, это чувство было взаимным. Вивьен презирала Эйдана так же сильно, как он презирал ее. То, как этот человек поступил с ней, невозможно было забыть. И все-таки Вивьен надеялась, что сейчас благородное воспитание не позволит Эйдану прилюдно ее оскорбить. Но он все-таки сделал то мерзкое заявление насчет того, что ей, видимо, пришлось проделать весь этот путь из Ирландии в Англию, поскольку в родном городе никто не хотел брать ее замуж. Его слова причинили Вивьен ужасную боль, потому что Эйдан попал в самую точку. Ах, как бы ей хотелось сбить пощечиной это высокомерное и хладнокровное выражение на его лице!
– Мисс Вивьен, позвольте, я принесу вам чаю с корицей, – заботливо глядя на хозяйку, предложила Лиззи. – Вы выглядите очень усталой.
– Со мной все в порядке. Просто я хочу спать. Да и тебе пора отдохнуть.
– Ох, но мне в любом случае нужно дождаться мисс Гленду, – сказала Лиззи, надевая на Вивьен длинную ночную рубашку. – Я вернусь через минутку. – И услужливая девушка выбежала из комнаты, прежде чем хозяйка успела остановить ее.
Оставшись одна, Вивьен посмотрела на свое отражение в зеркале. Что подумал о ней Эйдан, когда увидел ее сегодня вечером, – что она сильно изменилась? Что перед ним не та девочка семнадцати лет с глазами, полными любви и восхищения? Конечно, это так. Ведь она больше не любит Эйдана, не восхищается им. За эти годы она очень сильно изменилась. Она повзрослела, извлекла уроки из своих ошибок. Теперь она стала женщиной, у которой имеется опыт.
И Эйдан тоже изменился. В нем появилось что-то мрачное и отстраненное, чего, как казалось Вивьен, не было десять лет назад. Но у Вивьен и сейчас начинала кружиться голова при одном взгляде на этого мужчину – высокого, мускулистого, широкоплечего, с классически правильными чертами лица. У него был волевой подбородок, прямой нос, высокий лоб, а также густые черные волосы и темно-зеленые глаза в обрамлении невероятно длинных ресниц. Да, Эйдан Кавана оставался необыкновенно привлекательным сукиным сыном.
Вивьен мысленно посмеялась над этим вульгарным выражением, которому ее недавно научили близнецы. Однако ее смех был очень мрачным. Это описание великолепно подходило Эйдану, так как она имела несчастье быть знакомой с его матерью.
– Ты не спишь? Это хорошо. – Пронзительный голос кузины застал ее врасплох. – Значит, мне не нужно будет ходить на цыпочках и стараться не шуметь.
– Привет, Гленда. – Вивьен кивнула ей. Мысль о том, что Гленда способна ходить на цыпочках, показалась ей очень забавной. – Тебе понравился бал?
Она смотрела, как ее кузина неуклюжей походкой направилась через комнату к своему туалетному столику, оставляя после себя на полу все свои бальные принадлежности – шелковый веер, украшенную бисером сумочку, лайковые перчатки. В том, что Вивьен теперь жила с тетей Гвен и дядей Гилбертом, был один недостаток, Гленда Кардуэлл оказалась сущим кошмаром.
– Где Лиззи? – нетерпеливо запричитала Гленда, яростно дергая за шнур вызова слуг. На ее лице застыло оскорбленное выражение. – Разве я смогу снять это платье сама?
Вивьен подумала о том, как Лиззи вообще удалось натянуть его на Гленду. Но она отогнала подобные мысли и подошла к кузине, чтобы расстегнуть крючки, которые чуть не лопались от давления пышного тела Гленды. К несчастью, девушка не унаследовала красоты и шарма, что были свойственны всем членам семейства Кардуэллов. Гленда была полной и низкорослой, в то время как ее братья отличались высоким ростом и стройным телосложением. У всех Кардуэллов были рыжие волосы и яркие небесно-голубые глаза, но Гленда обладала шевелюрой мышиного цвета и такими же невыразительными серыми глазами. Однако ее внешность не казалась бы и вполовину такой непривлекательной, если бы ее поведение не было таким невыносимым.
– Нет, Вивьен, мне совсем не понравился бал. Мне вообще не хочется еще неделю торчать в этом мрачном доме.
Резкий голос Гленды трубил на всю комнату, пока она продолжала знакомить Вивьен со всеми неприятностями, которые случились с ней за вечер. Да уж, если у нее был какой-то талант, так это склонность все драматизировать. Ведь никому бы и в голову не пришло назвать величественный, элегантный и вместительный Бингем-Холл «мрачным домом».
– Мне жаль, что ты плохо провела время, – сказала Вивьен, когда Гленда наконец перестала жаловаться и остановилась, чтобы перевести дух.
– Кстати, лорд Браунинг был ужасно груб со мной, – продолжила рассказывать кузина о своих злоключениях. – Хотя единственное, что я ему сказала, это то, что ему нужно взять несколько уроков танцев. Право, этот неуклюжий медведь постоянно наступал мне на ноги.
Вивьен было жаль кузину. В течение тех недель, которые она провела с семейством Кардуэллов, ей стало ясно, что Гленда была главным разочарованием ее родителей. Братья-близнецы, Грегори и Джордж, были приятными молодыми людьми, веселыми и общительными, которых любили в обществе. А Гленду все считали несносной и грубой особой. Тетя Гвен и дядя Гилберт уже отчаялись найти ей мужа, так как с тех пор, как она вышла в свет, прошло уже десять лет, и пока никто не сделал Гленде предложения руки и сердца.
В этот момент в спальню вернулась Лиззи, неся чай для Вивьен.
– Где ты была? Как всегда, бегала по поручениям Вивьен? – злобно пробурчала Гленда. Ее простое круглое лицо исказила гримаса возмущения. – Ты знаешь, что вместо тебя мне была вынуждена помочь моя кузина? Нет, теперь мне ничего от тебя не нужно, Лиззи. Я уже переоделась, и тебя тут не за что благодарить. Кстати, ты могла бы подумать о том, что я тоже захочу чаю, – презрительно добавила Гленда, завязывая пояс своего халата вокруг полной талии. – Но никто в этой семье обо мне не заботится. Про меня всегда забывают.
Когда Вивьен приехала в дом Кардуэллов, она тут же почувствовала, что ее там приняли за свою. Вивьен пыталась подружиться с Глендой, которая была примерно одного возраста с ней, думая о том, что ей хотелось бы обрести в лице двоюродной сестры близкую подругу. Но Гленда с самого начала дала понять Вивьен, что не желает иметь с ней ничего общего.
Не зная, что враждебность кузины по отношению к ней все росла и росла, Вивьен постоянно делала попытки сблизиться с Глендой. Но та все больше отдалялась от нее, игнорируя ее дружеские шаги. Дела не пошли лучше даже после того, как в Бингем-Холле из-за большого количества гостей их поместили в общую спальню.
В добрых глазах Лиззи появилась тревога, и она начала торопливо извиняться:
– Простите, мисс. Я не знала, что вы уже вернулись. Я сейчас же принесу вам чай.
– Гленда, ты можешь взять мой. Я действительно слишком устала, чтобы его выпить, – вступила в разговор Вивьен.
Гленда с раздражением взяла ее чашку.
– Да он же еле теплый, – капризно произнесла она. – Теперь понятно, почему Вивьен не хочет его пить. Принеси мне горячего чаю, и немедленно.
– Хорошо, мисс Гленда, – сказала Лиззи и торопливо вышла из комнаты.
Вивьен поняла, что ее попытки уладить конфликт не принесли успеха, и, вздохнув, села на свою кровать под балдахином. Затем она поцеловала свою ладонь и положила ее на деревянную шкатулку, украшенную затейливой резьбой и мозаикой из слоновой кости, которая стояла на тумбочке возле постели. Так Вивьен делала каждый вечер перед тем, как лечь спать. Эта шкатулка была подарком отца, и Вивьен очень ею дорожила.
Прошло уже два года с тех пор, как она видела отца, и ей все еще ужасно не хватало его. В далеком детстве Вивьен с нетерпением ждала того момента, когда в порту появлялся его корабль и он сходил на берег, неся ей диковинные подарки со всего света. Он всегда брал ее на руки, подкидывал высоко вверх и начинал кружиться с ней, а Вивьен визжала от радости. Он обещал ей, что однажды, когда она подрастет, он возьмет ее с собой в плавание по морю на одном из своих красивых кораблей.
Шкатулка была последней вещью, которая связывала ее с отцом. Вивьен открыла ее и вынула пожелтевший листок бумаги. Это письмо прибыло прошлым летом, когда она еще жила в Голуэе вместе со своей бабушкой. Записка была краткой и гласила:
« Моя дорогая Вивьен!
Я посылаю тебе эту деревянную шкатулку, потому что мне она показалась прекрасным образцом искусства Южной Африки. Я знаю, что ты будешь хранить ее и держать в целости и сохранности до тех пор, пока я не вернусь. Держи ее рядом с собой, копи в ней драгоценности. Она имеет очень большую ценность. Когда я вернусь, все тебе объясню. Я очень тебя люблю.
Папа».
И всего лишь через несколько недель после того, как она получила шкатулку и письмо, ей пришло извещение о том, что ее отец капитан Джон Монтгомери и его новое судно «Морская звезда» пропали после шторма где-то у побережья Африки и считаются погибшими. Весть о смерти отца разбила сердце Вивьен, но вскоре она начала задумываться о том, что, может статься, ее отец все еще жив. Та странная записка, которая прилагалась к красивой шкатулке, имела какое-то скрытое значение. Она чувствовала это всем сердцем.
«Я знаю, что ты будешь хранить ее и держать в целости и сохранности до тех пор, пока я не вернусь... Она имеет очень большую ценность».
Она часами ломала голову над значением этих слов, вновь и вновь изучала шкатулку, пытаясь понять, почему отец считал ее такой ценной. Ей она казалась вполне обычной красивой вещью.
Слова «считаются погибшими» не давали Вивьен покоя. Возможно, в исчезновении отца не все так просто, и она намеревалась во что бы то ни стало разобраться в этом.
Собственно, основная причина, по которой Вивьен приехала в Англию, заключалась именно в этом. Она хотела провести собственное расследование этого дела. Вивьен поведала о своих подозрениях тете Гвен, надеясь, что сестра отца поможет ей, но тетушка твердо верила в смерть своего брата и умоляла Вивьен примириться раз и навсегда с этим печальным фактом. Вивьен никуда не выходила за пределы сельского поместья своих дяди и тети, но после недели в Бингем-Холле все семейство наконец переезжало в Лондон. В столице Вивьен намеревалась сразу же отправиться в контору «Харлоу шиппинг интернэшнл» и задать там несколько вопросов.
Положив записку обратно в шкатулку, Вивьен заглянула внутрь. Там, на подкладке из темно-синего бархата, лежали дорогие для нее вещи: золотое обручальное кольцо ее матери, маленький кельтский крест, принадлежавший ее бабушке Агги, и серебряный медальон в форме сердца, который подарил ей Эйдан в день ее семнадцатилетия.
Вивьен взяла медальон в руки и открыла его. Там было миниатюрное изображение Эйдана, при виде которого у нее защемило сердце – ведь она уже так давно не смотрела на него! Художнику удалось с большим мастерством запечатлеть черты его лица, даже едва заметную улыбку на губах и пристальный взгляд зеленых глаз. Когда-то Вивьен каждый день носила этот медальон на цепочке на груди. Даже после того, как Эйдан покинул ее. Однажды, в приступе отчаянного гнева, Вивьен чуть не бросила его в воды залива Голуэй. Но у нее так и не хватило духа расстаться с последней осязаемой вещью, которая связывала ее с Эйданом. И потому Вивьен продолжала хранить медальон как горькое напоминание о том, что она потеряла.
Аккуратно положив медальон обратно в шкатулку, Вивьен закрыла крышку, украшенную мозаикой из слоновой кости, и забралась в кровать. Она залезла под одеяло и откинулась на подушку, и в этот момент в комнату вернулась Лиззи с чаем.
– Не беспокойся, Лиззи. Я решила, что все-таки слишком устала, чтобы пить чай, – заявила Гленда. В ее серых глазах светилось злорадство. – Но прежде чем ты уйдешь, убери мои вещи. – И она махнула пухлой рукой в сторону беспорядка, который устроила на полу спальни.
Вивьен вздохнула. Она была так поглощена нахлынувшими на нее эмоциями, что у нее просто не было сил заступиться за Лиззи. Гленда постоянно придиралась к бедной девушке и мучила ее своими капризами. Что бы Лиззи ни делала, Гленда всегда оставалась недовольной. Вивьен пыталась как-то повлиять на кузину, но это не помогало. Гленда продолжала считать, что Лиззи пренебрегает ею ради Вивьен. Видимо, для блага Лиззи было даже лучше, если бы Вивьен не вмешивалась в происходящее.
Стараясь не обращать внимания на нелепые приказы Гленды, она закрыла глаза и зарылась лицом в подушку. Эйдан Кавана...
В глубине сердца она всегда знала, что однажды вновь встретит его. Агги говорила ей, что они обязательно увидятся, а ведь ее бабушка была обычно права насчет таких вещей. Но Вивьен не ожидала, что это случится именно сейчас. И она точно не ожидала, что им придется провести под одной крышей целую неделю! Когда Вивьен приехала в Англию, у нее мелькала мысль, что она, возможно, встретится с Эйданом на одном из светских приемов. Но ей казалось, что такая возможность была крайне мала, и она была совершенно не готова к тому, что Эйдан был знаком с Грегори и Джорджем. Два ее милых кузена были друзьями Эйдана Кавана, и причем уже не один год!
Сегодня он был таким отстраненным, таким важным. А еще властным, хладнокровным, замкнутым. Совсем не похожим на того честного доброго юношу, в которого она когда-то влюбилась по уши.
Эйдан погубил ее. Разбил ее сердце на маленькие осколки и беспечно смахнул их прочь. Он оставил ее совсем одну, с такой болью, от которой можно было сойти с ума. Он показал ей, сколь ничтожна была его вера в ее любовь.
Но она усвоила урок, который преподал ей Эйдан Кавана. Она пережила стыд и унижение, и это ожесточило ее характер, укрепило силу воли. Вивьен перестала быть наивной и доверчивой девочкой, одиночество и боль превратили ее в сильную и мудрую личность. Десять лет назад она поклялась больше никогда не допустить того, чтобы кто-нибудь смог опять причинить ей такие же страдания.
И сейчас, когда Эйдан вновь появился в ее жизни, ей была особенно важно защитить свое сердце.
Глава 3
За последние десять лет она впервые заговорила с ним. И Эйдан все еще презирал ее.
Когда они встретились, Вивьен ощутила, как ненависть в его сердце буквально перелилась через край и ударила ее своей ледяной рукой. Что ж, это чувство было взаимным. Вивьен презирала Эйдана так же сильно, как он презирал ее. То, как этот человек поступил с ней, невозможно было забыть. И все-таки Вивьен надеялась, что сейчас благородное воспитание не позволит Эйдану прилюдно ее оскорбить. Но он все-таки сделал то мерзкое заявление насчет того, что ей, видимо, пришлось проделать весь этот путь из Ирландии в Англию, поскольку в родном городе никто не хотел брать ее замуж. Его слова причинили Вивьен ужасную боль, потому что Эйдан попал в самую точку. Ах, как бы ей хотелось сбить пощечиной это высокомерное и хладнокровное выражение на его лице!
– Мисс Вивьен, позвольте, я принесу вам чаю с корицей, – заботливо глядя на хозяйку, предложила Лиззи. – Вы выглядите очень усталой.
– Со мной все в порядке. Просто я хочу спать. Да и тебе пора отдохнуть.
– Ох, но мне в любом случае нужно дождаться мисс Гленду, – сказала Лиззи, надевая на Вивьен длинную ночную рубашку. – Я вернусь через минутку. – И услужливая девушка выбежала из комнаты, прежде чем хозяйка успела остановить ее.
Оставшись одна, Вивьен посмотрела на свое отражение в зеркале. Что подумал о ней Эйдан, когда увидел ее сегодня вечером, – что она сильно изменилась? Что перед ним не та девочка семнадцати лет с глазами, полными любви и восхищения? Конечно, это так. Ведь она больше не любит Эйдана, не восхищается им. За эти годы она очень сильно изменилась. Она повзрослела, извлекла уроки из своих ошибок. Теперь она стала женщиной, у которой имеется опыт.
И Эйдан тоже изменился. В нем появилось что-то мрачное и отстраненное, чего, как казалось Вивьен, не было десять лет назад. Но у Вивьен и сейчас начинала кружиться голова при одном взгляде на этого мужчину – высокого, мускулистого, широкоплечего, с классически правильными чертами лица. У него был волевой подбородок, прямой нос, высокий лоб, а также густые черные волосы и темно-зеленые глаза в обрамлении невероятно длинных ресниц. Да, Эйдан Кавана оставался необыкновенно привлекательным сукиным сыном.
Вивьен мысленно посмеялась над этим вульгарным выражением, которому ее недавно научили близнецы. Однако ее смех был очень мрачным. Это описание великолепно подходило Эйдану, так как она имела несчастье быть знакомой с его матерью.
– Ты не спишь? Это хорошо. – Пронзительный голос кузины застал ее врасплох. – Значит, мне не нужно будет ходить на цыпочках и стараться не шуметь.
– Привет, Гленда. – Вивьен кивнула ей. Мысль о том, что Гленда способна ходить на цыпочках, показалась ей очень забавной. – Тебе понравился бал?
Она смотрела, как ее кузина неуклюжей походкой направилась через комнату к своему туалетному столику, оставляя после себя на полу все свои бальные принадлежности – шелковый веер, украшенную бисером сумочку, лайковые перчатки. В том, что Вивьен теперь жила с тетей Гвен и дядей Гилбертом, был один недостаток, Гленда Кардуэлл оказалась сущим кошмаром.
– Где Лиззи? – нетерпеливо запричитала Гленда, яростно дергая за шнур вызова слуг. На ее лице застыло оскорбленное выражение. – Разве я смогу снять это платье сама?
Вивьен подумала о том, как Лиззи вообще удалось натянуть его на Гленду. Но она отогнала подобные мысли и подошла к кузине, чтобы расстегнуть крючки, которые чуть не лопались от давления пышного тела Гленды. К несчастью, девушка не унаследовала красоты и шарма, что были свойственны всем членам семейства Кардуэллов. Гленда была полной и низкорослой, в то время как ее братья отличались высоким ростом и стройным телосложением. У всех Кардуэллов были рыжие волосы и яркие небесно-голубые глаза, но Гленда обладала шевелюрой мышиного цвета и такими же невыразительными серыми глазами. Однако ее внешность не казалась бы и вполовину такой непривлекательной, если бы ее поведение не было таким невыносимым.
– Нет, Вивьен, мне совсем не понравился бал. Мне вообще не хочется еще неделю торчать в этом мрачном доме.
Резкий голос Гленды трубил на всю комнату, пока она продолжала знакомить Вивьен со всеми неприятностями, которые случились с ней за вечер. Да уж, если у нее был какой-то талант, так это склонность все драматизировать. Ведь никому бы и в голову не пришло назвать величественный, элегантный и вместительный Бингем-Холл «мрачным домом».
– Мне жаль, что ты плохо провела время, – сказала Вивьен, когда Гленда наконец перестала жаловаться и остановилась, чтобы перевести дух.
– Кстати, лорд Браунинг был ужасно груб со мной, – продолжила рассказывать кузина о своих злоключениях. – Хотя единственное, что я ему сказала, это то, что ему нужно взять несколько уроков танцев. Право, этот неуклюжий медведь постоянно наступал мне на ноги.
Вивьен было жаль кузину. В течение тех недель, которые она провела с семейством Кардуэллов, ей стало ясно, что Гленда была главным разочарованием ее родителей. Братья-близнецы, Грегори и Джордж, были приятными молодыми людьми, веселыми и общительными, которых любили в обществе. А Гленду все считали несносной и грубой особой. Тетя Гвен и дядя Гилберт уже отчаялись найти ей мужа, так как с тех пор, как она вышла в свет, прошло уже десять лет, и пока никто не сделал Гленде предложения руки и сердца.
В этот момент в спальню вернулась Лиззи, неся чай для Вивьен.
– Где ты была? Как всегда, бегала по поручениям Вивьен? – злобно пробурчала Гленда. Ее простое круглое лицо исказила гримаса возмущения. – Ты знаешь, что вместо тебя мне была вынуждена помочь моя кузина? Нет, теперь мне ничего от тебя не нужно, Лиззи. Я уже переоделась, и тебя тут не за что благодарить. Кстати, ты могла бы подумать о том, что я тоже захочу чаю, – презрительно добавила Гленда, завязывая пояс своего халата вокруг полной талии. – Но никто в этой семье обо мне не заботится. Про меня всегда забывают.
Когда Вивьен приехала в дом Кардуэллов, она тут же почувствовала, что ее там приняли за свою. Вивьен пыталась подружиться с Глендой, которая была примерно одного возраста с ней, думая о том, что ей хотелось бы обрести в лице двоюродной сестры близкую подругу. Но Гленда с самого начала дала понять Вивьен, что не желает иметь с ней ничего общего.
Не зная, что враждебность кузины по отношению к ней все росла и росла, Вивьен постоянно делала попытки сблизиться с Глендой. Но та все больше отдалялась от нее, игнорируя ее дружеские шаги. Дела не пошли лучше даже после того, как в Бингем-Холле из-за большого количества гостей их поместили в общую спальню.
В добрых глазах Лиззи появилась тревога, и она начала торопливо извиняться:
– Простите, мисс. Я не знала, что вы уже вернулись. Я сейчас же принесу вам чай.
– Гленда, ты можешь взять мой. Я действительно слишком устала, чтобы его выпить, – вступила в разговор Вивьен.
Гленда с раздражением взяла ее чашку.
– Да он же еле теплый, – капризно произнесла она. – Теперь понятно, почему Вивьен не хочет его пить. Принеси мне горячего чаю, и немедленно.
– Хорошо, мисс Гленда, – сказала Лиззи и торопливо вышла из комнаты.
Вивьен поняла, что ее попытки уладить конфликт не принесли успеха, и, вздохнув, села на свою кровать под балдахином. Затем она поцеловала свою ладонь и положила ее на деревянную шкатулку, украшенную затейливой резьбой и мозаикой из слоновой кости, которая стояла на тумбочке возле постели. Так Вивьен делала каждый вечер перед тем, как лечь спать. Эта шкатулка была подарком отца, и Вивьен очень ею дорожила.
Прошло уже два года с тех пор, как она видела отца, и ей все еще ужасно не хватало его. В далеком детстве Вивьен с нетерпением ждала того момента, когда в порту появлялся его корабль и он сходил на берег, неся ей диковинные подарки со всего света. Он всегда брал ее на руки, подкидывал высоко вверх и начинал кружиться с ней, а Вивьен визжала от радости. Он обещал ей, что однажды, когда она подрастет, он возьмет ее с собой в плавание по морю на одном из своих красивых кораблей.
Шкатулка была последней вещью, которая связывала ее с отцом. Вивьен открыла ее и вынула пожелтевший листок бумаги. Это письмо прибыло прошлым летом, когда она еще жила в Голуэе вместе со своей бабушкой. Записка была краткой и гласила:
« Моя дорогая Вивьен!
Я посылаю тебе эту деревянную шкатулку, потому что мне она показалась прекрасным образцом искусства Южной Африки. Я знаю, что ты будешь хранить ее и держать в целости и сохранности до тех пор, пока я не вернусь. Держи ее рядом с собой, копи в ней драгоценности. Она имеет очень большую ценность. Когда я вернусь, все тебе объясню. Я очень тебя люблю.
Папа».
И всего лишь через несколько недель после того, как она получила шкатулку и письмо, ей пришло извещение о том, что ее отец капитан Джон Монтгомери и его новое судно «Морская звезда» пропали после шторма где-то у побережья Африки и считаются погибшими. Весть о смерти отца разбила сердце Вивьен, но вскоре она начала задумываться о том, что, может статься, ее отец все еще жив. Та странная записка, которая прилагалась к красивой шкатулке, имела какое-то скрытое значение. Она чувствовала это всем сердцем.
«Я знаю, что ты будешь хранить ее и держать в целости и сохранности до тех пор, пока я не вернусь... Она имеет очень большую ценность».
Она часами ломала голову над значением этих слов, вновь и вновь изучала шкатулку, пытаясь понять, почему отец считал ее такой ценной. Ей она казалась вполне обычной красивой вещью.
Слова «считаются погибшими» не давали Вивьен покоя. Возможно, в исчезновении отца не все так просто, и она намеревалась во что бы то ни стало разобраться в этом.
Собственно, основная причина, по которой Вивьен приехала в Англию, заключалась именно в этом. Она хотела провести собственное расследование этого дела. Вивьен поведала о своих подозрениях тете Гвен, надеясь, что сестра отца поможет ей, но тетушка твердо верила в смерть своего брата и умоляла Вивьен примириться раз и навсегда с этим печальным фактом. Вивьен никуда не выходила за пределы сельского поместья своих дяди и тети, но после недели в Бингем-Холле все семейство наконец переезжало в Лондон. В столице Вивьен намеревалась сразу же отправиться в контору «Харлоу шиппинг интернэшнл» и задать там несколько вопросов.
Положив записку обратно в шкатулку, Вивьен заглянула внутрь. Там, на подкладке из темно-синего бархата, лежали дорогие для нее вещи: золотое обручальное кольцо ее матери, маленький кельтский крест, принадлежавший ее бабушке Агги, и серебряный медальон в форме сердца, который подарил ей Эйдан в день ее семнадцатилетия.
Вивьен взяла медальон в руки и открыла его. Там было миниатюрное изображение Эйдана, при виде которого у нее защемило сердце – ведь она уже так давно не смотрела на него! Художнику удалось с большим мастерством запечатлеть черты его лица, даже едва заметную улыбку на губах и пристальный взгляд зеленых глаз. Когда-то Вивьен каждый день носила этот медальон на цепочке на груди. Даже после того, как Эйдан покинул ее. Однажды, в приступе отчаянного гнева, Вивьен чуть не бросила его в воды залива Голуэй. Но у нее так и не хватило духа расстаться с последней осязаемой вещью, которая связывала ее с Эйданом. И потому Вивьен продолжала хранить медальон как горькое напоминание о том, что она потеряла.
Аккуратно положив медальон обратно в шкатулку, Вивьен закрыла крышку, украшенную мозаикой из слоновой кости, и забралась в кровать. Она залезла под одеяло и откинулась на подушку, и в этот момент в комнату вернулась Лиззи с чаем.
– Не беспокойся, Лиззи. Я решила, что все-таки слишком устала, чтобы пить чай, – заявила Гленда. В ее серых глазах светилось злорадство. – Но прежде чем ты уйдешь, убери мои вещи. – И она махнула пухлой рукой в сторону беспорядка, который устроила на полу спальни.
Вивьен вздохнула. Она была так поглощена нахлынувшими на нее эмоциями, что у нее просто не было сил заступиться за Лиззи. Гленда постоянно придиралась к бедной девушке и мучила ее своими капризами. Что бы Лиззи ни делала, Гленда всегда оставалась недовольной. Вивьен пыталась как-то повлиять на кузину, но это не помогало. Гленда продолжала считать, что Лиззи пренебрегает ею ради Вивьен. Видимо, для блага Лиззи было даже лучше, если бы Вивьен не вмешивалась в происходящее.
Стараясь не обращать внимания на нелепые приказы Гленды, она закрыла глаза и зарылась лицом в подушку. Эйдан Кавана...
В глубине сердца она всегда знала, что однажды вновь встретит его. Агги говорила ей, что они обязательно увидятся, а ведь ее бабушка была обычно права насчет таких вещей. Но Вивьен не ожидала, что это случится именно сейчас. И она точно не ожидала, что им придется провести под одной крышей целую неделю! Когда Вивьен приехала в Англию, у нее мелькала мысль, что она, возможно, встретится с Эйданом на одном из светских приемов. Но ей казалось, что такая возможность была крайне мала, и она была совершенно не готова к тому, что Эйдан был знаком с Грегори и Джорджем. Два ее милых кузена были друзьями Эйдана Кавана, и причем уже не один год!
Сегодня он был таким отстраненным, таким важным. А еще властным, хладнокровным, замкнутым. Совсем не похожим на того честного доброго юношу, в которого она когда-то влюбилась по уши.
Эйдан погубил ее. Разбил ее сердце на маленькие осколки и беспечно смахнул их прочь. Он оставил ее совсем одну, с такой болью, от которой можно было сойти с ума. Он показал ей, сколь ничтожна была его вера в ее любовь.
Но она усвоила урок, который преподал ей Эйдан Кавана. Она пережила стыд и унижение, и это ожесточило ее характер, укрепило силу воли. Вивьен перестала быть наивной и доверчивой девочкой, одиночество и боль превратили ее в сильную и мудрую личность. Десять лет назад она поклялась больше никогда не допустить того, чтобы кто-нибудь смог опять причинить ей такие же страдания.
И сейчас, когда Эйдан вновь появился в ее жизни, ей была особенно важно защитить свое сердце.
Глава 3
На следующее утро
Эйдан проснулся ближе к обеду. Его мутило, в горле пересохло, а голова ужасно болела. Он лежал на кровати во вчерашней одежде, а в комнате витал стойкий запах перегара. Судя по этому, а также по ноющей головной боли, Эйдан понял, что вчера выпил слишком много виски.
Затем он увидел, что рядом с постелью стоит Финли, его верный камердинер, и на лице его застыла саркастическая улыбка. Судя по ней, Финли явно веселился, глядя на последствия вчерашнего поведения своего хозяина. Ведь, в конце концов, он бывал в таком состоянии крайне редко.
– Что с вами случилось вчера вечером? Не в ваших правилах так напиваться.
Эйдан застонал и предпринял титанические усилия, чтобы сесть.
– Мне поднять занавеси? – продолжал мучить его Финли. – День сегодня замечательный, солнце светит ярко.
Эйдан покачал головой и приложил пальцы к вискам, пытаясь справиться с желанием задушить своего слугу.
– Воды, – выдавил он из себя. Ему казалось, будто его язык был обернут толстым слоем ваты.
Финли налил в стакан холодной воды из фарфорового кувшина, что стоял па буфете, и подал его Эйдану. Тот начал жадно пить.
– Где я? – спросил Эйдан, когда осушил стакан до дна, и принялся оглядываться по сторонам. Он видел перед собой незнакомую, со вкусом убранную комнату.
– В поместье герцога и герцогини Бингем. Помните, что вас пригласили погостить тут неделю? Вы прибыли сюда вчера вечером. Я приготовил вам кофе и тосты, а также распорядился насчет ванны. Я полагал, что дам вам поспать еще несколько часов, но к вам приехал мистер Грейсон. Он ждет вас в библиотеке герцога, так что вам надо поторопиться.
– Скажи ему, что я умер. – Эйдан застонал и откинулся обратно на подушки, хотя аромат кофе показался ему соблазнительным. Его голова буквально раскалывалась. Что он делал вчера вечером? Он явственно помнил, как прибыл в Бингем-Холл и разговаривал с Ричардом и Джейн – герцогом и герцогиней Бингем. Потом он поздоровался с матерью, которая разозлилась на него за опоздание. Потом его схватил Грегори Кардуэлл и... Боже правый!
Память вернулась к нему, захлестнула его, словно огромная тошнотворная волна. Теперь он вспомнил, почему вчера напился как свинья.
Вивьен Монтгомери.
Эта прекрасная ирландская колдунья могла любого мужчину заставить так себя повести.
– Что с вами случилось? – спокойным голосом спросил Финли, доставая свежую одежду для хозяина.
– Лучше бы тебе не знать, – раздраженно проговорил Эйдан.
– Должен сказать, что я уже знаю причину. – Он приподнял одну бровь и посмотрел на хозяина. – Некая ирландская леди?
Финли был в курсе его отношений с Вивьен, поскольку уже много лет служил у него. Каким-то непостижимым образом Финли удавалось знать все и обо всем, чем он очень гордился.
– Я не хочу говорить на эту тему, – пробормотал Эйдан.
– Хорошо, как вам будет угодно. Все равно вы рано или поздно мне об этом расскажете сами, – сказал Финли, удовлетворенно улыбаясь. – Кстати, мистер Грейсон приехал сюда с какой-то конкретной информацией по поводу пожара на складе.
– Почему ты мне сразу об этом не сказал? – в раздражении воскликнул Эйдан.
Финли прекрасно знал, что такая новость тут же поставит его на ноги, но он продолжал мучить его ради собственного удовольствия. Финли служил Эйдану уже много лет.
Когда тот унаследовал титул графа Уитлока от своего двоюродного дедушки, Финли вернулся с ним в Англию и получил официальный статус его камердинера. За последнее время они очень сдружились.
– Да, и ваша матушка требует, чтобы вы немедленно пришли к ней, – добавил Финли.
Из глубин пуховых подушек донесся приглушенный стон, полный отчаяния.
Три четверти часа спустя Эйдан, свежевыбритый и мучимый ужасным похмельем, уже направлялся в роскошно обставленную библиотеку Ричарда Хэвиленда, герцога Бингема, которую тот предоставил Эйдану для встречи с его секретарем. Стены библиотеки были увешаны от пола до потолка полками с книгами, а в центре располагался массивный дубовый стол, вокруг которого были расставлены уютные кожаные кресла. Из окна комнаты открывался восхитительный вид на блестящую гладь озера, которое находилось сразу за поместьем.
Помощник Эйдана Дэниел Грейсон, худой жилистый мужчина, начал говорить, произнося слова спокойным, деловитым тоном:
– Все оказалось так, как вы предполагали, милорд. Это был поджог. Мы нашли банку с керосином в коридоре, то есть там, где начался пожар. К тому же в тот день в конторе никого не было, значит, есть только одно разумное объяснение, почему вдруг здание начало гореть. Я уверен, что его намеренно подожгли.
– Да, я ни секунды не сомневался, что это был поджог. И я, кажется, догадываюсь, чьих это рук дело.
Его помощник, отличавшийся особой проницательностью, задал вопрос:
– Вы думаете, что это тот же самый человек, из-за которого мы потеряли поставку хлопка?
Грейсон был правой рукой Эйдана с того самого времени, как пять лет назад он начал заниматься перевозкой грузов. Эйдан прислушивался к его советам с самого начала, потому что Грейсон обладал глубокими познаниями в этом деле. Благодаря их сотрудничеству компания «Кавана энтерпрайзиз» постоянно росла и приносила все больше прибыли. Эйдан доверял ему безусловно. Но сегодня, к сожалению, Грейсон принес ему только плохие новости. Это, конечно, не могло улучшить ужасного состояния Эйдана или поднять его мрачное настроение.
– Да, я так думаю. Вы можете провести собственное расследование, Грейсон? Только незаметно? Я не хочу, чтобы кто-то знал о наших подозрениях и действиях до тех пор, пока мы не добудем веских доказательств. – Эйдан потер пульсировавшие от боли виски подушечками пальцев. С его стороны было очень глупо пить всю ночь напролет. Но встреча с Вивьен пробудила в нем столько болезненных воспоминаний, что ему ничего больше не оставалось, как утопить их в вине.
– Конечно, милорд.
– Я должен оставаться здесь до конца недели. А потом я вернусь обратно в Лондон. На самом деле даже хорошо, что я сейчас не в столице. Он решит, что если я нахожусь здесь, значит, ни в чем его не подозреваю.
– Но он тоже здесь, милорд, – спокойным голосом выложил еще одну новость Грейсон.
Эйдан удивленно нахмурился.
– Джексон Харлоу здесь, в поместье Бингем-Холл?
– Он приехал сюда утром, чуть раньше, чем я. Еще один гость герцогини Бингем.
– Я полагал, что Джейн Хэвиленд обладает более разборчивым вкусом. – Эйдан закрыл на мгновение глаза и помолчал. Потом сказал: – С другой стороны, появление здесь Харлоу можно расценивать и как удачное стечение обстоятельств. У меня появилась возможность самому понаблюдать за ним и, может быть, вытянуть из него какую-нибудь информацию. А в это время вы будете продолжать расследование в Лондоне и следить за теми бандитами, которых он нанял.
– Да, милорд. – Грейсон замешкался, а потом несколько торопливо осведомился: – Простите меня за излишнее любопытство, но мне кажется, что с вами не все в порядке. Это так? Вы не очень хорошо выглядите.
– Просто выпил немного лишнего вчера вечером, вот и все. Теперь приходится дорого за это расплачиваться, – неохотно ответил Эйдан.
Грейсон сочувственно улыбнулся, но все же удивленно поднял брови.
– Это не похоже на вас, милорд. Я надеюсь, с вами ничего не случилось?
– Все в порядке, – произнес Эйдан тоном, который ясно свидетельствовал о том, что он не хотел больше обсуждать эту тему. – Я прибуду в Лондон в понедельник. Будем надеяться, что к тому времени вы обнаружите что-то новое. Пожалуйста, если вы наткнетесь на какую-нибудь стоящую улику, немедленно известите меня об этом.
– Будьте осторожны с Харлоу. От этого субъекта можно ожидать чего угодно, – предупредил его Грейсон.
– Так же как и от его наемников, которые ждут вас в Лондоне. Так что смотрите в оба, Грейсон. – Эйдан поднялся, чтобы проводить своего помощника. Он усадил его в карету и пожелал счастливого пути.
Эйдану, конечно, больше всего хотелось бы пойти обратно в свою комнату, лечь в постель и в тишине отрешиться от всего того, что с ним приключилось вчера вечером. Но он должен был встретиться с матерью, хотя ему ужасно не хотелось этого, особенно в его нынешнем состоянии.
Он принялся искать Сюзанну Кавана.
К счастью, Эйдан хорошо представлял, где можно ее найти. И он не ошибся. Его родительница играла в карты в дамской гостиной. Это было светлое и очень просторное помещение, в убранстве которого явно чувствовался тонкий вкус герцогини Бингем.
Сюзанна Кавана, графиня Уитлок, сидела за столиком и играла в карты с леди Дауни. Ее осанка была, как всегда, царственной, спина – безукоризненно прямой, а голова – высокомерно поднятой вверх.
Как только Эйдан появился на пороге, мать тут же повернулась в его сторону и окинула его пристальным взглядом. На ее лице появилось особенное выражение, по которому сразу же было понятно, что она крайне недовольна своим сыном.
Эйдан поздоровался с дамами:
– Добрый день, мама. Добрый день, леди Дауни. Как вы себя чувствуете в такой прекрасный день?
Леди Дауни тепло улыбнулась ему.
– Мой дорогой Эйдан, я очень рада тебя видеть. Похоже, твоя мама опять у меня выиграла. Если вы меня извините, то я хотела бы пойти и немного подремать перед ужином. Кстати, я хотела бы, Эйдан, чтобы ты сидел сегодня за столом рядом со мной. – И у этой милой пожилой женщины хватило смелости подмигнуть ему. – Далеко не каждый день у меня появляется возможность провести время с самым красивым и желанным холостяком Лондона!
– Ну право же, Маргарет! – Леди Уитлок посмотрела на свою подругу широко раскрытыми глазами.
– Я почту за честь сопроводить вас сегодня к ужину, леди Дауни. – Эйдан галантно поцеловал ей руку.
Когда леди Дауни вышла из комнаты, аккуратно ступая своими маленькими ножками, он сел за стол красного дерева, как раз напротив своей матери. Эйдан улыбнулся ей и взял рассеянным жестом колоду карт в руки.
– Ты всегда выигрываешь, не так ли, мама?
– Да, – кратко произнесла она. – Ты ужасно выглядишь. – Она неодобрительно поджала губы, отчего те превратились в тонкую линию, и посмотрела на него тяжелым, полным обвинения взглядом. – Я думала увидеть тебя сегодня за завтраком, Эйдан.
Большинство людей немного побаивались повелительных и высокомерных манер его матери и считали ее холодной и бесчувственной женщиной. Эйдан был вынужден признать, что ее характер никак нельзя было назвать уживчивым и покладистым, однако он знал, что она по-своему горячо любила его. Наверное, он вообще был единственным человеком, к которому Сюзанна испытывала подобные чувства, поскольку он знал, что она не любила его отца. Эйдану казалось, что его мать всю свою жизнь посвятила тому, чтобы наилучшим образом устроить судьбу единственного сына, даже если у него были на этот счет другие представления.
– Сначала мне надо было решить кое-какие дела.
Сюзанна посмотрела на него презрительным взглядом, который не оставлял сомнений в том, что она думала о его делах.
– Сегодня утром ты должен был отправиться с Хелен на верховую прогулку.
– Я не припомню, что мы с ней об этом договаривались. – Эйдан продолжал тасовать карты. Его движения выдавали в нем опытного игрока.
Сюзанна резко ответила:
Затем он увидел, что рядом с постелью стоит Финли, его верный камердинер, и на лице его застыла саркастическая улыбка. Судя по ней, Финли явно веселился, глядя на последствия вчерашнего поведения своего хозяина. Ведь, в конце концов, он бывал в таком состоянии крайне редко.
– Что с вами случилось вчера вечером? Не в ваших правилах так напиваться.
Эйдан застонал и предпринял титанические усилия, чтобы сесть.
– Мне поднять занавеси? – продолжал мучить его Финли. – День сегодня замечательный, солнце светит ярко.
Эйдан покачал головой и приложил пальцы к вискам, пытаясь справиться с желанием задушить своего слугу.
– Воды, – выдавил он из себя. Ему казалось, будто его язык был обернут толстым слоем ваты.
Финли налил в стакан холодной воды из фарфорового кувшина, что стоял па буфете, и подал его Эйдану. Тот начал жадно пить.
– Где я? – спросил Эйдан, когда осушил стакан до дна, и принялся оглядываться по сторонам. Он видел перед собой незнакомую, со вкусом убранную комнату.
– В поместье герцога и герцогини Бингем. Помните, что вас пригласили погостить тут неделю? Вы прибыли сюда вчера вечером. Я приготовил вам кофе и тосты, а также распорядился насчет ванны. Я полагал, что дам вам поспать еще несколько часов, но к вам приехал мистер Грейсон. Он ждет вас в библиотеке герцога, так что вам надо поторопиться.
– Скажи ему, что я умер. – Эйдан застонал и откинулся обратно на подушки, хотя аромат кофе показался ему соблазнительным. Его голова буквально раскалывалась. Что он делал вчера вечером? Он явственно помнил, как прибыл в Бингем-Холл и разговаривал с Ричардом и Джейн – герцогом и герцогиней Бингем. Потом он поздоровался с матерью, которая разозлилась на него за опоздание. Потом его схватил Грегори Кардуэлл и... Боже правый!
Память вернулась к нему, захлестнула его, словно огромная тошнотворная волна. Теперь он вспомнил, почему вчера напился как свинья.
Вивьен Монтгомери.
Эта прекрасная ирландская колдунья могла любого мужчину заставить так себя повести.
– Что с вами случилось? – спокойным голосом спросил Финли, доставая свежую одежду для хозяина.
– Лучше бы тебе не знать, – раздраженно проговорил Эйдан.
– Должен сказать, что я уже знаю причину. – Он приподнял одну бровь и посмотрел на хозяина. – Некая ирландская леди?
Финли был в курсе его отношений с Вивьен, поскольку уже много лет служил у него. Каким-то непостижимым образом Финли удавалось знать все и обо всем, чем он очень гордился.
– Я не хочу говорить на эту тему, – пробормотал Эйдан.
– Хорошо, как вам будет угодно. Все равно вы рано или поздно мне об этом расскажете сами, – сказал Финли, удовлетворенно улыбаясь. – Кстати, мистер Грейсон приехал сюда с какой-то конкретной информацией по поводу пожара на складе.
– Почему ты мне сразу об этом не сказал? – в раздражении воскликнул Эйдан.
Финли прекрасно знал, что такая новость тут же поставит его на ноги, но он продолжал мучить его ради собственного удовольствия. Финли служил Эйдану уже много лет.
Когда тот унаследовал титул графа Уитлока от своего двоюродного дедушки, Финли вернулся с ним в Англию и получил официальный статус его камердинера. За последнее время они очень сдружились.
– Да, и ваша матушка требует, чтобы вы немедленно пришли к ней, – добавил Финли.
Из глубин пуховых подушек донесся приглушенный стон, полный отчаяния.
Три четверти часа спустя Эйдан, свежевыбритый и мучимый ужасным похмельем, уже направлялся в роскошно обставленную библиотеку Ричарда Хэвиленда, герцога Бингема, которую тот предоставил Эйдану для встречи с его секретарем. Стены библиотеки были увешаны от пола до потолка полками с книгами, а в центре располагался массивный дубовый стол, вокруг которого были расставлены уютные кожаные кресла. Из окна комнаты открывался восхитительный вид на блестящую гладь озера, которое находилось сразу за поместьем.
Помощник Эйдана Дэниел Грейсон, худой жилистый мужчина, начал говорить, произнося слова спокойным, деловитым тоном:
– Все оказалось так, как вы предполагали, милорд. Это был поджог. Мы нашли банку с керосином в коридоре, то есть там, где начался пожар. К тому же в тот день в конторе никого не было, значит, есть только одно разумное объяснение, почему вдруг здание начало гореть. Я уверен, что его намеренно подожгли.
– Да, я ни секунды не сомневался, что это был поджог. И я, кажется, догадываюсь, чьих это рук дело.
Его помощник, отличавшийся особой проницательностью, задал вопрос:
– Вы думаете, что это тот же самый человек, из-за которого мы потеряли поставку хлопка?
Грейсон был правой рукой Эйдана с того самого времени, как пять лет назад он начал заниматься перевозкой грузов. Эйдан прислушивался к его советам с самого начала, потому что Грейсон обладал глубокими познаниями в этом деле. Благодаря их сотрудничеству компания «Кавана энтерпрайзиз» постоянно росла и приносила все больше прибыли. Эйдан доверял ему безусловно. Но сегодня, к сожалению, Грейсон принес ему только плохие новости. Это, конечно, не могло улучшить ужасного состояния Эйдана или поднять его мрачное настроение.
– Да, я так думаю. Вы можете провести собственное расследование, Грейсон? Только незаметно? Я не хочу, чтобы кто-то знал о наших подозрениях и действиях до тех пор, пока мы не добудем веских доказательств. – Эйдан потер пульсировавшие от боли виски подушечками пальцев. С его стороны было очень глупо пить всю ночь напролет. Но встреча с Вивьен пробудила в нем столько болезненных воспоминаний, что ему ничего больше не оставалось, как утопить их в вине.
– Конечно, милорд.
– Я должен оставаться здесь до конца недели. А потом я вернусь обратно в Лондон. На самом деле даже хорошо, что я сейчас не в столице. Он решит, что если я нахожусь здесь, значит, ни в чем его не подозреваю.
– Но он тоже здесь, милорд, – спокойным голосом выложил еще одну новость Грейсон.
Эйдан удивленно нахмурился.
– Джексон Харлоу здесь, в поместье Бингем-Холл?
– Он приехал сюда утром, чуть раньше, чем я. Еще один гость герцогини Бингем.
– Я полагал, что Джейн Хэвиленд обладает более разборчивым вкусом. – Эйдан закрыл на мгновение глаза и помолчал. Потом сказал: – С другой стороны, появление здесь Харлоу можно расценивать и как удачное стечение обстоятельств. У меня появилась возможность самому понаблюдать за ним и, может быть, вытянуть из него какую-нибудь информацию. А в это время вы будете продолжать расследование в Лондоне и следить за теми бандитами, которых он нанял.
– Да, милорд. – Грейсон замешкался, а потом несколько торопливо осведомился: – Простите меня за излишнее любопытство, но мне кажется, что с вами не все в порядке. Это так? Вы не очень хорошо выглядите.
– Просто выпил немного лишнего вчера вечером, вот и все. Теперь приходится дорого за это расплачиваться, – неохотно ответил Эйдан.
Грейсон сочувственно улыбнулся, но все же удивленно поднял брови.
– Это не похоже на вас, милорд. Я надеюсь, с вами ничего не случилось?
– Все в порядке, – произнес Эйдан тоном, который ясно свидетельствовал о том, что он не хотел больше обсуждать эту тему. – Я прибуду в Лондон в понедельник. Будем надеяться, что к тому времени вы обнаружите что-то новое. Пожалуйста, если вы наткнетесь на какую-нибудь стоящую улику, немедленно известите меня об этом.
– Будьте осторожны с Харлоу. От этого субъекта можно ожидать чего угодно, – предупредил его Грейсон.
– Так же как и от его наемников, которые ждут вас в Лондоне. Так что смотрите в оба, Грейсон. – Эйдан поднялся, чтобы проводить своего помощника. Он усадил его в карету и пожелал счастливого пути.
Эйдану, конечно, больше всего хотелось бы пойти обратно в свою комнату, лечь в постель и в тишине отрешиться от всего того, что с ним приключилось вчера вечером. Но он должен был встретиться с матерью, хотя ему ужасно не хотелось этого, особенно в его нынешнем состоянии.
Он принялся искать Сюзанну Кавана.
К счастью, Эйдан хорошо представлял, где можно ее найти. И он не ошибся. Его родительница играла в карты в дамской гостиной. Это было светлое и очень просторное помещение, в убранстве которого явно чувствовался тонкий вкус герцогини Бингем.
Сюзанна Кавана, графиня Уитлок, сидела за столиком и играла в карты с леди Дауни. Ее осанка была, как всегда, царственной, спина – безукоризненно прямой, а голова – высокомерно поднятой вверх.
Как только Эйдан появился на пороге, мать тут же повернулась в его сторону и окинула его пристальным взглядом. На ее лице появилось особенное выражение, по которому сразу же было понятно, что она крайне недовольна своим сыном.
Эйдан поздоровался с дамами:
– Добрый день, мама. Добрый день, леди Дауни. Как вы себя чувствуете в такой прекрасный день?
Леди Дауни тепло улыбнулась ему.
– Мой дорогой Эйдан, я очень рада тебя видеть. Похоже, твоя мама опять у меня выиграла. Если вы меня извините, то я хотела бы пойти и немного подремать перед ужином. Кстати, я хотела бы, Эйдан, чтобы ты сидел сегодня за столом рядом со мной. – И у этой милой пожилой женщины хватило смелости подмигнуть ему. – Далеко не каждый день у меня появляется возможность провести время с самым красивым и желанным холостяком Лондона!
– Ну право же, Маргарет! – Леди Уитлок посмотрела на свою подругу широко раскрытыми глазами.
– Я почту за честь сопроводить вас сегодня к ужину, леди Дауни. – Эйдан галантно поцеловал ей руку.
Когда леди Дауни вышла из комнаты, аккуратно ступая своими маленькими ножками, он сел за стол красного дерева, как раз напротив своей матери. Эйдан улыбнулся ей и взял рассеянным жестом колоду карт в руки.
– Ты всегда выигрываешь, не так ли, мама?
– Да, – кратко произнесла она. – Ты ужасно выглядишь. – Она неодобрительно поджала губы, отчего те превратились в тонкую линию, и посмотрела на него тяжелым, полным обвинения взглядом. – Я думала увидеть тебя сегодня за завтраком, Эйдан.
Большинство людей немного побаивались повелительных и высокомерных манер его матери и считали ее холодной и бесчувственной женщиной. Эйдан был вынужден признать, что ее характер никак нельзя было назвать уживчивым и покладистым, однако он знал, что она по-своему горячо любила его. Наверное, он вообще был единственным человеком, к которому Сюзанна испытывала подобные чувства, поскольку он знал, что она не любила его отца. Эйдану казалось, что его мать всю свою жизнь посвятила тому, чтобы наилучшим образом устроить судьбу единственного сына, даже если у него были на этот счет другие представления.
– Сначала мне надо было решить кое-какие дела.
Сюзанна посмотрела на него презрительным взглядом, который не оставлял сомнений в том, что она думала о его делах.
– Сегодня утром ты должен был отправиться с Хелен на верховую прогулку.
– Я не припомню, что мы с ней об этом договаривались. – Эйдан продолжал тасовать карты. Его движения выдавали в нем опытного игрока.
Сюзанна резко ответила: