Обер Брижит. Укус мрака

   Вдруг, очнувшись, Салли взвилась:
   – Эй! Эта старая жаба обзывает меня шлюхой?
   – Да нет, Салли, что вы. Ее нужно извинить, она ведь тоже их жертва. Ей повредили мозги… – ловко вывернулась Саманта.
   Салли с подозрением рассматривала Рут Миралес. От старой женщины не пахло живой плотью. Но и не мертвечиной. Пахло чем-то другим.
   Прищурившись, Лори рассматривал мини-вэн. Машина выглядела зловеще… ага, как в некоторых фильмах… У нее были большие желтые глаза разъяренного тигра.
   Дверь мотеля отворилась, и все разом застыли. Опечаленный шериф подталкивал перед собой Джо Келлермана, уткнув ему в спину дуло ружья. Руки Джо были скованы за спиной наручниками, по его покрасневшему лицу текли слезы.
   – Это не я, говорю же вам, что это не я… – всхлипывал он.
   – Заткнись, ублюдок! Тебе повезло, что я добрый христианин, потому что иначе я засунул бы ружье тебе в задницу и спустил бы курок! Убить Лео только за то, что он тоже трахал Ванью!
   – Да я ничего не знал, говорю же вам, что я ничего об этом не знал!
   – Надо же выдумать, что его жена воскресла из мертвых, и все для того, чтобы укокошить их обоих! Позор, Джо Келлерман! Позор на твою голову!
   Он, не церемонясь, подтолкнул Джо к «универсалу» и лающим голосом начал выдавать короткие приказы по бортовой рации.
   – Пошли! – бросил Марвин и бегом устремился к микроавтобусу.
   Джо повернул голову, заметил бегущих и заорал:
   – Вон там! Вон они там, вместе с Салли!
   – Заткнись, Джо, или я тебя прикончу! – проревел в ответ шериф Фишер.
   – Они садятся в черный мини-автобус! Это исчадия ада, и они утаскивают с собой Салли!
   Шериф Фишер вздохнул и, продолжая разговаривать с больницей штата, ударил Джо кулаком по лицу. Пронзительный визг Джо помешал шерифу услышать звук тихо отъезжающего черного автомобиля с погашенными фарами.
   Марвин взглянул в зеркало заднего вида. Прямо за ним сидели одеревеневшая Салли Келлерман и Герби Уилкокс, которому было явно не по себе. За ними – Саманта и Рут, разглядывавшая пейзаж за окном. Дальше в напряженных позах сидели Лори и Джем, а в самой глубине – Бадди Коул, ковырявший в носу. И что теперь? Куда ехать? Что предпринять? И откуда как нельзя более кстати появился этот мини-автобус? Марвин созерцал руль с чувством, что вот сейчас машина поедет самостоятельно, как Божья Коровка Уолта Диснея… Он осторожно перешел на вторую скорость, потом на третью. Ничего. Мини-вэн спокойно бежал по заснеженной дороге.
   Через пять минут они были уже за городом. Скрючившись в просторном багажнике под пластиковым чехлом, лейтенант Аньелло радовался своей хитрости. Эти идиоты привезут его прямо в свое логово. Он в десятый раз удостоверился, что карманы полны пуль и жилет набит гранатами, а потом, насколько возможно, расслабился, то есть его напряжение стало чуть меньше, чем в высоковольтном проводе.

10

   Язон был счастлив. Он сидел на большой гнедой кобыле, и ледяной ветер хлестал его раздувшееся тело. Бренда обхватила его за талию и беспрестанно погоняла: «Галопом, галопом!» Кобыла неслась сквозь ночь, словно за ней гнался сам Господь Бог. Рядом с ними скакал на вороном коне Аллан. Его дряблые губы кривила довольная улыбка. Как им повезло с этой фермой! Детей привлек запах крови, и они увидели обеих только что застреленных и еще агонизировавших лошадей. Аллан сразу сообразил, какое преимущество давала им эта находка. Он не разрешил детям растерзать лошадей, и они были вынуждены наброситься на сторожевого мастифа.
   – Мы используем их, чтобы поймать добычу! – объяснил Аллан.
   – Как в фильме про Ланселота? – возбужденно спросил Язон.
   – Вот именно!
   – И я могу сам править лошадью?
   – Ну конечно! А Бренда будет юной принцессой, которую ты везешь.
   – Вот еще, принцесса на старой кляче, которая сдох… – с досадой вздохнула Бренда.
   Честное слово, папа во всем потакает Язону.
   – Бренда! Не упрямься. Потом править будешь ты. Ну, двинулись.
   В ответ Бренда ухмыльнулась, а Аллан попытался поднять лошадей. Почему эти тупицы лежат на боку, словно мертвые? Черт, ведь поднялся же Гавк, чтобы бежать с ним рядом!
   – Их нужно кусануть! – пронзительно закричал Язон, бросаясь на кобылу. – Надо их хорошенько кусануть!
   Это оказалось правильным решением. Через пять минут животные тихонько захрапели и поднялись, пусть не очень уверенно, но все же теперь они стояли и смотрели на новых хозяев глазами, мутными, как воды грязного пруда.
   – По коням! – скомандовал Аллан, сопровождая свои слова княжеским жестом.
   Детям не пришлось повторять дважды. Оседлать вот таких больших лошадей? И ими править? Скакать в ночи по снегу, чтобы догнать столько прекрасного свежего мяса? Да это просто великолепно! Долой дни, проведенные перед теликом! Придя в восторг, словно святая Тереза перед кончиной, они вскочили на лошадей. Аллан не мог опомниться. Он никогда не видел их такими очаровательными. Вот чего не хватало детям: простой здоровой жизни на свежем воздухе.
   Они подъехали к развилке. Замерзшая земля искрилась под светом звезд. Аллан, запрокинув лицо к луне, долго принюхивался.
   – Налево, – скомандовал он. Их добыча была впереди, где-то совсем недалеко. Черный мини-вэн мог двигаться только по дороге, он не мог срезать дорогу по полям. Ну чего испугалась эта идиотка Салли Келлерман! Он чувствовал ее призыв в ночи, какую-то мощную вибрацию, отдававшуюся в его собственном теле. Словно его сердце все еще билось. Надо объяснить, что ей нечего их бояться, что они товарищи. Да, товарищи, это хорошо звучит. На службе у Господина. И Господину потребовались эти смертные, набившиеся в черный мини-вэн. Они так сильно ему требовались, что под разбитым черепом Аллана неожиданно взорвалась боль. Он стиснул зубы, ожидая, что это пройдет. Но зачем они ему требовались? Для чего могли послужить эти семь туш? Боль вернулась, еще более нестерпимая, и он понял, что нельзя задавать вопросов.
   Он пришпорил лошадь, и разгоряченный Язон сделал то же самое. Кобыла Люсия рванулась вперед, распластавшись в воздухе в метре от земли. От удивления она заржала. Ну до чего же это здорово! Она повернула голову к своему старому спутнику Августу и увидела, что он парит рядом с ней, а его большие желтые зубы обнажены в молчаливой улыбке.
   – Помолодел, старина! – бросила Люсия, потряхивая гривой.
   – Хочешь наперегонки, старушка? – усмехнулся Август, подмигивая одним глазом.
   Он никогда не чувствовал себя таким молодым! А Люсия, вся в пене, казалась просто прекрасной в лунном свете! Новый хозяин выглядел немного суровым, но детишки, кажется, очень симпатичные. Они миновали ферму «Билл О'Бил», и Август на минуту задумался, куда это они так бешено несутся. Впрочем, их это не касается. Люсия снова заржала, и они ускорили бег.
   Аньелло попытался бесшумно изменить положение тела. Он с облегчением перекатился на спину, его суставы совсем закостенели. Через стекло задней дверцы полная луна казалась огромной. Ему не нравилась эта тачка.
   От нее пахло врагом. Своими худыми пальцами он любовно сжал гранату. Засунуть бы ее в глотку одного из этих мерзавцев. Черт возьми, теперь ему надо помочиться. Хотя и думать об этом нечего. У Защитника Белой Америки во время битвы не бывает подобных вульгарных потребностей. У него яйца как пушечные ядра, он стреляет под потоками-серной-кислоты-изрыгаемой-адскими-созданиями и потом никогда не оглядывается назад. Успокоившись, Аньелло улыбнулся; мочевой пузырь его больше не тревожил.
   Из-под опущенных век Лори наблюдал за Салли Келлерман. Она была похожа на его мать. Или, вернее, вот на такую была похожа его мать. Вот чем она была. Он вновь увидел, как они с Джемом в исступлении бегут по лестнице, а она… Тяжелые шаги кровожадного существа у них за спиной… Он задрожал. Джем почувствовал его тревогу, сильно ущипнул ему руку пониже плеча и глуповато улыбнулся. Лори весь посерел. Ну что за дурацкая мысль таскать за собой эту… эту… штуковину. Джем закрыл глаза. Возникло омерзительное лицо Пола, их школьного товарища, вернувшегося из мира мертвых; возле самого его рта землистые губы Пола; ненависть, застывшая в глазах Пола. Мертвые ненавидят живых. Вот урок, который он вынес из Джексонвилля. Мертвые хотели вернуться в реальную жизнь и захватить Землю.
   Герби Уилкокс ощущал себя бесчувственным, как деревяшка. Его замораживала близость Салли. Он повторял себе, что это глупо, что они держат ситуацию под контролем, что он не станет бояться какой-то толстой фермерши только потому, что она слегка протухла, но на самом деле он смертельно дрейфил. Мысленно он вернулся на два года назад. Он снова объезжал улицы Джексонвилля, улицы своего кошмара, который постоянно преследовал его по ночам. Он постарался думать о Стивене, своем помощнике. В конечном счете, Стивен был лучшим его сотрудником, и в то же время он оказался одним из тех. Живой мертвец. Но Салли выглядела хуже, чем Стивен. Точно, хуже.
   Саманта Вестертон чувствовала себя усталой, грязной и некрасивой. Ей хотелось принять душ, заново подкраситься, сменить белье. Ей хотелось уснуть возле Герби, прижавшись к его мощной груди борца. И у нее не было никакого желания играть роль «почетного генерала» в плохой пародии на «X-Files». Она постаралась убедить себя, что если из тех ужасных событий двухлетней давности родилось серьезное чувство, внушенное ей Герби, то и из этих событий может возникнуть что-то положительное.
   У Марвина Хейса болела голова. Пульсирующая боль под левой бровью. Он думал о своей жене. О нежной улыбке своей жены. О тревожной улыбке своей жены всякий раз, когда он уезжал. Только что, когда им удалось перекинуться несколькими словами, он ей солгал. Он, самый верный и самый искренний человек, теперь постоянно лгал своей жене. Он подумал о своих мальчиках, представил, как они развалились перед телевизором и объедаются пиццей и мороженым с блинами. Ему не следовало бы принимать участие в этом нелепом крестовом походе. В конце-то концов, чем лично его затрагивал тот факт, что истеричные и прожорливые живые мертвецы решили напасть на США? Он – лейтенант Хейс из Федерального бюро расследований, а не какой-нибудь киношный лейтенант Рипли из Межпланетного бюро по борьбе с монстрами.
   Рут Миралес размышляла, почему Кетер не вмешается, чтобы вернуть ей удобную, мягкую и теплую постель. Такой любезный и предупредительный, и вдруг исчез… Вновь оставил ее беззащитной перед силами Мрака… Как в тот раз, когда аббат показал ей свою… штучку с длинными острыми зубами, которые все росли и росли, пока он говорил… Все это ей уже не по возрасту. Сухой мартини, поездки по Флориде, посещения Диснейленда – вот как должна жить вдова на пенсии. И никаких длительных марш-бросков по снегу со стаей волков на буксире.
   Ричи Бадди Коул еле ворочал языком. Нужно выпить. Он зевнул. И куда это они несутся в туманной ночи? Как жаль, что с ним нет его трубы. Он испытывал желание сыграть что-нибудь из старого новоорлеанского репертуара. Например, траурный марш. Неужели только три дня тому назад он подсадил в свою машину Джема? Ведь это был безобидный поступок. Но кто-то допустил, чтобы произошла вся череда последующих событий. И вот вопрос: если бы он не подвез Джема, разыскал ли бы тот своих друзей? Или они вернулись бы по домам и он, Бадди, спокойно сидя в обществе Сэнди, опрокидывал бы сейчас стаканчик коктейля джин-фиц? Или же спал бы вечным сном в красивом новеньком гробу? Потому что, – не будем скрывать, Ричи Бадди Коул, – все последнее время ты искренне желал обмотать проклятый парик вокруг своей старой куриной шеи и стянуть его так, чтобы задохнуться.
   Лео открыл глаза. Болело горло. Он с трудом сглотнул и стал разглядывать помещение. Комната ярко освещена, ее стены выложены кафелем. Резкий запах дезинфекции. Спиной к нему стоит мужчина в белом халате. Доктор. Больница. Возникло воспоминание о Салли Келлерман, которая набросилась на него. Ее безумный взгляд, рот, полный зубов… Он снова пощупал горло: там что-то вроде дыры? Зияющей дыры? Он засунул в рану пальцы, нащупал какую-то веревку. У него в горле веревка? Лео слегка ущипнул эту веревку, и она глухо щелкнула. Забавно, можно подумать, что это струна фортепиано. Он ущипнул ее еще раз.
   «… Причина смерти: рассечение сонной артерии… » – диктовал доктор Джонс в маленький диктофон.
   Он отложил его, и Лео, удерживаясь от смеха, поспешно вытянул руки вдоль тела. Что-то бормоча, врач подошел к столу для вскрытия. Обезумевший шериф Фишер позвонил и сообщил, что его помощника зарезали, а женщине проломили череп. Джонс распорядился, чтобы тело привезли в больницу штата, где он дежурил сегодня ночью. Фишер, веселый малый, считал, что виновником является Джо Келлерман, владелец мотеля. У того была связь с женщиной по имени Ванья Какаято-там, которая лежала теперь на соседнем столе, ожидая своей очереди на вскрытие. Когда Джо узнал, что эта самая Ванья встречается и с ним, и с Лео Ди Паскалем, он, вероятно, не выдержал. Такая невезуха! На прошлой неделе во время неопасной операции без видимых причин скончалась его жена, а теперь вот его самого обвиняют в убийстве! Смерть Салли Келлерман – это очень подозрительное дельце. Требовалось сделать вскрытие. Это взял на себя старый пьянчужка Гумберт Шерман. В результате так никто и не понял, что же произошло на самом деле. Джонс снова склонился над жуткой раной. Какая скотобойня. Неужто Келлерман сделал это зубами… Вот уж, правда, человек человеку волк.
   С видом откровенного неодобрения Джонс взял маленькую электрическую пилу и попытался вскрыть верхнюю часть черепа. У Лео была пластиковая карта донора органов, а больнице необходимы материалы для студентов. Пила с визгом вошла в черепную коробку. Дрянной материал, купленный по дешевке. Он нажал посильнее, аккуратно отрезая верхушку черепа. Бедняга Лео… Умереть как ягненок, с перерезанным горлом!
   – Эй, док, а вам бы понравилось, если бы я то же самое сделал с вами? – спросил этот самый бедняга Лео.
   Доктор Джонс остановился. Кто это говорит? Он шагнул к двери, держа в руках пилу, с которой капало. Никого. Он вернулся на место, но… Лео исчез.
   – Ку-ку, я здесь! – раздался голос у него за спиной, и костлявый палец похлопал по плечу.
   Доктор Джонс поспешно повернулся. Ему казалось, что рот у него заполнился мелом.
   Лео, улыбаясь, смотрел на него, засунув два пальца в зияющую дыру в своем горле. Отпиленная часть черепа свисала ему на плечо.
   – Я переработал, – пробормотал доктор Джонс, протирая глаза. – Мне необходимо отдохнуть.
   – Нет проблемы, док. Что-что, а отдых вам будет обеспечен… – хохотнул Лео, склоняясь над ним.
   Доктор Джонс захлопал глазами. Ясно, что никто не может встать с прозекторского стола со вскрытым черепом. Ясно, что Лео не может стоять и вгрызаться ему в горло. Ясно, что он не чувствует, как зубы Лео разрывают его плоть, а рука шарит по его груди. Ясно, что пальцы Лео, его твердые и острые когти, не вырывают его сердце. Потому что нельзя разорвать пальцами чью-то грудь. Потому что никто никогда не упивается кровью врачей. Нет, просто необходимо полежать и отдохнуть…
   Он понял, что его ноги скребут пол, а тело сотрясают конвульсии. Ему не было страшно, он просто ничего не понимал. Боль в груди стала столь невыносимой, что он почувствовал, как волосы у него на голове встали дыбом. А потом он уже ничего не чувствовал. У него возникло идиотское впечатление, что Лео размахивает перед ним большим куском кровавого мяса. У него возникло идиотское впечатление, что он умирает. И он умер, так и не поняв этого.
   Лео пнул труп ногой, с аппетитом поедая его сердце. Оно было упругим и трепещущим. Свеженькое. На сто процентов биологически здоровая пища. Совсем не то, что эти проклятые бифштексы из супермаркета, такие дряблые и безвкусные. Он просто пировал.
   – А мне дашь кусочек? – жалобно захныкал чей-то голос у него за спиной.
   Жадно сжимая свое добро, он обернулся. Ванья с фальшивой улыбкой неотрывно глядела на этот прекрасный кусок мяса. Ванья! «Ведь это из-за тебя я умер, – подумал Лео. – Надо же тебе было пойти трахаться с Джо Келлерманом!» И он поднял руку с мясом, чтобы она не смогла дотянуться.
   – Хочу есть, Лео. Позалуста.
   – Так слопай его хрен, это же твоя специальность!
   – Злюка. Дай Ванье.
   Вероятно, смерть не просветила ее мозгов. Эта дура превратилась в законченную идиотку. И как только он мог с нею трахаться. Хорошо еще, что Джоанна никогда об этом не узнает. Джоанна! Где же Джоанна? Лео вдруг захотелось укрыться в ее объятиях. Он бросил сердце, которое покатилось по кафельному полу. Ванья, истекая слюной, набросилась на мясо. Лео машинально пнул ее ногой, но она, не выпуская своей добычи, спряталась под прозекторским столом.
   Джоанна. Разыскать Джоанну. Наверное, она тоже умерла. Потому что иначе Лео не мог поручиться, что удержится и не сожрет ее. Он испытывал такой голод. Лео снял с покойного доктора Джонса одежду и халат и надел на себя. Потом он водрузил на место свой черепной свод и, чтобы хорошенько его закрепить, обмотал голову найденным белым лейкопластырем. Ванья разделалась с сердцем и теперь облизывала пальцы, с вожделением поглядывая на обнаженное тело Джонса. Лео пожал плечами: пусть выпутывается сама. Если она путает потусторонний мир с бесплатными обедами для безработных, то это ее дело. Он вышел, увидев напоследок, как поскуливающая Ванья оседлала выпотрошенного доктора Джонса.
   Шериф Фишер, которого подчиненные называли просто Фиш, зевнул так, что едва не вывернул челюсть. Если бы хоть на несколько минут он смог сомкнуть веки! Келлермана заперли в самой удаленной камере отделения, но и оттуда было слышно, как он, словно ребенок, плачет навзрыд. Гарри, второй помощник Фишера, обещал явиться как можно быстрее, но он был в поездке, а при этих заснеженных дорогах… Фишер боролся с желанием пойти и прикончить эту сволочь Келлермана. Раз и навсегда заставить его замолчать. Он не мог уважать мужчину, способного оплакивать самого себя. Шериф услышал, что входная дверь отворилась. Гарри, наконец-то! Он сплавит ему этого младенца и завалится поспать на часок-другой. Жена, наверное, уже приготовила теплый отвар и…
   Его разглядывал со странной улыбкой какой-то тип с забинтованной головой и в белом халате, выпачканном большими красноватыми пятнами. Шериф Фишер встал, положив руку на рукоятку своего кольта. Этот человек явно кого-то напоминал.
   – Ключи… от морга, – с трудом, словно его губы были из пластика, выговорил посетитель.
   Шериф Фишер заморгал. Почему Лео потребовались ключи от морга? Лео! Да нет, ну что он за дурак! Лео! Лео умер. У него вырвано горло. Как у этого типа с грязной повязкой вокруг шеи, стоящего перед ним. «Успокойся, Фиш, – внушал себе шериф, – ты просто вздор несешь».
   – Фишер… ключи… быстро… не вынуждай меня… делать больно.
   – Послушайте, старина, вы выбрали неудачное время для своих шуточек. Мой помощник сегодня ночью был убит, и…
   – Убит, но не умер… помоги мне. Найти Джоанну…
   Лео все труднее становилось говорить. Слова прилипали к нёбу, мысли становились расплывчатыми и неясными. Он подумал, что становится совсем как Ванья, каким-то зомби из фильма ужасов. Он собрал все силы, чтобы сохранить в себе то, что еще оставалось в нем от человека.
   Старый Фишер, весь бледный, с проблеском ужасной догадки в расширенных голубых глазах, смотрел на него. Лео протянул руку и увидел, что его пальцы покрыты толстой красной коростой: засохшей кровью доктора Джонса. Фиш проследил за его взглядом, пролепетал что-то вроде «Боже мой», отступил назад, попал ногой в корзину для бумаг и упал на спину. Он ударился головой о правый угол ружейной пирамиды, издал стон и, потеряв сознание, рухнул замертво.
   Лео наклонился, открыл первый ящик письменного стола и своими окоченевшими пальцами схватил ключи от морга. Какая-то злобная сила подталкивала его убить Фиша, немедленно оторвать ему голову, пока тот не может защищаться. Но сам он этого не хотел. Все, что в нем еще оставалось от Лео, отказывалось нападать на старого Фиша. Он почувствовал, что его рука тянется к горлу шерифа, увидел свои ногти, заострившиеся как когти, почувствовал, что его огромные зубы трутся о губы, а разинутый рот полон пенистой слюны. Нет. Нет. Он не животное. Не до конца – животное. Он – Лео. Он разыщет Джоанну. Джоанна. Спутница жизни. Подруга. Шериф Фишер. Друг. Нельзя убивать друга. Нет.
   Ценой неимоверных усилий он отступил назад. Но что-то в его голове было этим недовольно. Нечто темное, тяжелое, жестокое. У него было такое ощущение, словно маленькие острые лапки давили на кровеносные сосуды. Словно маленькие жвалы вгрызались в губчатую ткань его мозга.
   Зажмурившись, он бросился вон из бюро, доковылял до джипа, украденного в больнице, – неужели он убил охранника? — с трудом включил зажигание и двинулся прочь.
   Лори проснулся как от толчка. Его рот пересох. Он уснул, и ему снился сон. Очень плохой сон, в котором за ним гналась стая овчарок-вампиров, натравливаемых кроликами в красных бархатных ливреях. Он знал, что они догонят и сожрут его живьем, на потеху своим зрителям. Он бежал так быстро, что сердце скакало в груди, как мячик при игре в сквош. Он выпрямился на сиденье, стараясь отдышаться. Джем спал с открытым ртом, запрокинув назад бритую голову, покрытую торчащим светлым пушком. «Джем – это человек», – вздохнув, подумал Лори. А сам он – просто садовый гномик и никогда уже не вырастет.
   Некоторое время он разглядывал проносящийся мимо пейзаж. Бескрайняя каменистая пустыня, искрящаяся под лунным светом. Марвин Хейс уверенно гнал машину. Сможет ли когда-нибудь и он принимать трудные решения, содержать семью, проявлять мужество и рассудительность? Марвин – это первый негр, занимающий высокий пост, которого видел Лори. Его собственный отец, улыбчивый толстяк в немнущемся тергалевом костюме, был торговым представителем и неплохо зарабатывал на жизнь, но он ни в чем не походил на агента ФБР, у которого ботинки за четыреста долларов, кашемировые пиджаки и фигура баскетболиста.
   Теперь он стал разглядывать плоские пустынные пространства вдоль дороги. Млечный Путь прочертил над автобусом арку, украшенную алмазами. Что и говорить, этот мини-вэн чудом оказался перед выходом из мотеля, да еще с включенным мотором и полным баком. Невероятное совпадение. Очевидно, этот мини-вэн заменил собой черный фиакр былых времен с кучером-призраком, запряженный лошадьми с горящим взглядом. И он привезет их прямиком к Версусу, повелителю потустороннего мира. Зачем? Зачем же еще, если не для того, чтобы Версус собственноручно убил их. Конечно, если у него есть руки, потому что надо помнить, что никто не знает, на что похож повелитель потустороннего мира. На спрута с выпученными глазами? На эту слюнявую штуку, на пришельца? На облако ядовитого газа? «Чего там, скоро сами увидим», – подумал Лори, устраиваясь в уголке сиденья. Если честно сказать, мысль оказаться лицом к лицу с Версусом его немного возбуждала.
   – Джо-а-а-нна! – раскрыв объятия, закричал Лео, и верхняя часть его черепа стала подпрыгивать, как плохо положенная крышка кастрюли.
   – Лео! – откликнулась Джоанна, бросаясь ему на грудь и стараясь держать прямо свою наполовину изгрызанную голову. Ее правый глаз свисал на израненное лицо.
   Они обнялись под недовольным взглядом Ваньи, которая вычищала губкой внутреннюю часть своего черепа. Она по-прежнему пеклась о чистоте.
   – Ну что? Мы так и останемся здесь на весь вечер? – спросила она, отгрызая розоватые клочки, приставшие к губке.
   – Конечно нет! – ответил Лео с широкой улыбкой, докатившейся, казалось, до затылка. – Мы устроим грандиозную вечеринку, девушки! – добавил он, указывая на спящую деревню. – Сегодня ночью отведаем вволю бифштексов по-татарски!
   Лежа на спине, Ральф Аньелло смотрел на Млечный Путь. И подумать только, что на каждой такой проклятой звездочке – а их миллиарды миллиардов – могут проживать толпища монстров, рвущихся к землянам. Ну почему Богу было бы не создать только Землю, Солнце – и все? Ну ладно, в крайнем случае, еще Луну, раз женщины считают, что это красиво. Но все эти звездочки, эти огненные шарики, развешенные по небу, ну для чего они?
   Он задумчиво почесал в паху. Они что, всю ночь будут гнать? У него затекли ноги. Он стал тихонько извиваться, чтобы вытащить из кармана таблетку, и, удовлетворенно хмыкнув, проглотил ее. Этот дурак врач по психам из внутренней службы утверждает, что таблетки, которые он принимает, повышают его нервозность. Но Аньелло-то знает, что они ему просто необходимы. Только на таблетках он и может держаться и оставаться бдительным. Ага, бдительным, ему очень нравилось это слово. В нем было что-то от впередсмотрящего на вершине мачты, наблюдающего за горизонтом. Будь он впередсмотрящим, «Титаник» не пошел бы ко дну. Рехнуться можно, как этот Млечный Путь похож на проложенную по небу дорогу. Широкая белая дорога. Ага. Ты почти готов увидеть, как грохочут по ней эти чертовы колесницы, как в фильме «Бен Гур». Впрочем, по ней действительно скакали всадники.
   Всадники. Аньелло весь напрягся. Вытаращил глаза. Ущипнул себя, чтобы убедиться, что не спит. Да нет же, он не спит, а всадники скачут по Млечному Пути. Две лошади, освещенные луной, скачут во весь опор, нависая над машиной. Их копыта стучат вроде бы по твердой дороге. Неужели этот чертов Млечный Путь на самом деле – настоящая дорога? Неужели эти проклятые лгуны из правительства выдумали историю про-звездочки-огоньки-и-всякое-такое, только чтобы скрыть существование межкосмической автострады, разрешающей вторжение вражеских армий? Неужели президент является двойным агентом?! «Нет, нет! – простонал Аньелло, глядя на всадников, летящих по воздуху. – Нет, нет! Честное слово, никому теперь нельзя доверять!»