Страница:
Стилл Оливия
Жара в Архангельске
1
Июльский знойный полдень раскалил добела крыши блочных домов-пятиэтажек. Солнце безжалостно палило на разбитые асфальтированные тротуары, чахлые маргаритки на клумбах. Лишь со стороны набережной река манила прохладой, оттуда же доносились тоскливые крики чаек. Словно снег кружился в тёплом воздухе тополиный пух, медленно оседая на пустынные деревянные тротуары, пропадая в густой нескошенной траве на газонах. Город, казалось, вымер – в тихих, сонных двориках деревянных "шанхаев" не было видно ни одной живой души, лишь доносился из некоторых окон первых этажей ленивый звон посуды да колыхал небольшой ветерок простыни и бельё, развешанное сушиться возле домов.
Салтыков проснулся довольно поздно. Ему было лень вставать с кровати, если бы не солнце, светившее из окна ему прямо в глаза, он бы, пожалуй, и не стал бы подниматься. Несмотря на то, что было уже поздно, он не выспался, голова просто раскалывалась, и настроение у него было препаршивое. Он вспомнил, как ходил вчера в "Искру" на какую-то дешёвую пати, и там ему не понравилось. Потом с Бессертом пили пиво. Скукота. Хоть бы тёлку какую-нибудь для разнообразия. Но нет: город вымер, лето, все разъехались. Родители и те уехали на дачу. А он не поехал – башка разболелась, да и что там делать на этой даче? Всё одно и то же: грядки да сорняки. Мать посадила кабачки и теперь носится с ними как с писаной торбой. А зачем там вообще что-либо сажать, если всё равно ничего не растёт – этого Салтыков не понимал. Но на дачу всё-таки ездил иногда, хоть и пропадал там от скуки ещё сильнее, чем в городе: там вообще никакой молодёжи и в помине нет.
Лето – самое галимое время, никого нет, тоска… И башка болит от жары. Надо бы бросать курить, подумал он, но подумал вяло, безучастно, и почти сразу же инстинктивно потянулся за сигаретами.
Он вышел на балкон в одних трусах, выкурил сигарету. Солнце ударило его с непривычки по глазам – он зажмурился. По привычке запустил руку в растрёпанные, свалявшиеся за ночь светло-русые волосы. Пиздец на башке творится, подумал он, надо бы сходить в парикмахерскую. Он уже давно собирался постричься, да всё никак руки не доходили. Загасил бычок, направился в душ. Помаявшись немного в пустой квартире, оделся и пошёл в универ.
Салтыков учился на четвёртом курсе строительного факультета бывшего АЛТИ, ныне переименованного в АГТУ. Учился, конечно, так себе – его больше интересовали тусовки и клубы. Он принимал самое активное участие в устройстве различных мероприятий, вообще крутился всегда на виду. Он был амбициозен и энергичен, в его голове постоянно рождались новые идеи. Год назад он и два его приятеля – Паха Мочалыч и Майкл Москалёв – решили создать студенческий сайт своего университета. Идея принадлежала Салтыкову, Паха и Майкл поддержали. Никогда раньше парни не занимались программированием, но тут решили сами сварганить сайт.
Паха Мочалыч взял на себя роль дизайнера, Майкл – программера, а Салтыков, как самый умный, решил стать главным редактором этого сайта. И вот общими усилиями на свет появился сайт Agtustud – ещё очень корявый, неудобный для редактирования, с кучей недочётов, на галимом движке, взломать который было парой пустяков даже для начинающего хакера. Сайт постоянно зависал, но они работали над ним, переделывали по нескольку раз. К тому же на форуме посетителей сначала не было вообще – там тусили только они сами да некоторые их знакомые. Затем посещаемость форума постепенно стала подниматься, но не намного – писали в основном либо спамеры, либо знакомые люди – город-то маленький. Но форум постепенно затягивал Салтыкова и его товарищей, и мало-помалу популярность его возрастала. К весне народу на агтустуде прибавилось прилично, а вот летом посещаемость опять стала почти нулевой. Оно и неудивительно – тут летом и город-то почти весь вымирает, не то что форум…
Салтыков шёл по бульвару в направлении универа и с тоской думал о том, что по последним прогнозам метеобюро, жара в Архангельске продержится ещё как минимум неделю, а до конца лета осталось целых полтора месяца. Щас бы встретиться с приятелями, но их нет в городе: Паха Мочалыч уехал на юга, а Майкл Москалёв переехал жить в Питер. В этом году у Майкла умер дедушка, у которого он жил в Архе, и ему пришлось уехать в Питер к родителям.
Салтыков вспомнил Майкла и усмехнулся. Майкл… В его воображении сразу вырос толстоватый неуклюжий парень с тёмными вихрами, торчащими в разные стороны, и большими добрыми карими глазами. Майкл был умницей, учился на одни круглые пятёрки и в школе, и в университете. Но насколько умён и светел был он в науке, настолько нелеп и неуклюж в повседневной жизни. Майкл совершенно не умел одеваться – футболку заправлял в штаны, которые топорщились у него на коленях пузырями. У Майкла никогда не было девушек – он понятия не имел, как надо с ними обращаться. До десятого класса он даже не знал, откуда берутся дети, и наивно полагал, что от поцелуя можно забеременеть. Майкл был наивен до невозможности, над ним прикалывались все кому не лень, но всё-таки любили его за доброту, открытый бесхитростный нрав, и ласково называли его за глаза Москалюшей.
Салтыков же был в этом отношении полной противоположностью Майкла. Он был невысокого роста, коренастый, не сказать, чтоб очень уж красивый, но девчонкам нравился. Светло-серые глаза его выдавали бабника, улыбаться обаятельно он тоже умел. Салтыков был бойкий и общительный парень, с девчонками спал с четырнадцати лет. Серьёзно начал встречаться полтора года назад с Таней Сумятиной из ПГУ, но весной расстался с ней окончательно и теперь был свободен.
В здании университета было гулко и прохладно. Постояв у платёжного терминала и кинув на счёт пятьдесят рублей, Салтыков направился в свой рабочий кабинет. Сел за компьютер, небрежно щёлкнул мышкой. На форум залез скорее от скуки да по привычке – он был уверен, что за истекшие сутки ни одного нового поста там не появилось. Поэтому он сильно удивился, когда увидел, что на форуме появилась новая девочка под ником Lolie, и даже создала новую тему. Тема называлась "Меня бросил парень". В теме было написано вот что:
"Я встречалась с ним месяц. Но секса между нами небыло. Он предложил мне переспать с ним, но я отказалась, и он меня бросил, потому что, как он выразился, ему "надоело ходить за ручку". Если бы он подождал ещё немного, я бы, может, согласилась. Подруги говорят, что это я во всём виновата. Это правда?" Наивный этот текст, бросающийся в глаза на фоне скучных заезженных топиков вроде "Экзамен у Махина" или "Кофейный автомат", Салтыкова даже растрогал. Ему захотелось утешить, подбодрить эту незнакомую ему девочку, и он быстро откликнулся на её сообщение:
"Lolie, не расстраивайся! Он же не единственный парень на планете, правда ведь?
Кстати, вот мой телефон, если захочешь пообщаться, пиши. 8-911-(…). Андрей". …Салтыков шёл домой, и у него из головы не выходила эта Lolie. Интересно, откуда она взялась? Lolie… Lolie… Её же раньше здесь не было. Интересно, как она выглядит? Симпатичная ли она? Брюнетка, блондинка? Салтыков почему-то был уверен, что она блондинка с голубыми глазами. И уж, наверное, не уродина, раз парень-то с ней встречался. Интересно было бы с ней встретиться, посмотреть, какая она. Салтыков пробил её IP – номер оказался не какой-нибудь, а московский!
Значит, Lolie из Москвы. Офигеть!! Никогда ещё на его форум не заходили москвичи, она была первая. Это обстоятельство Салтыкова аж даже захватило. Его всегда интересовала столица, правда, он никогда ещё не общался с москвичами, и ему было интересно, какие они там, особенно девушки. А тут – такой случай, девушка из Москвы и прямо на его форуме! Ему стало интересно. И он решил обязательно продолжить это случайное виртуальное знакомство.
2
Олива пришла на работу, небрежно кинула сумку на стол и плюхнулась в кресло.
Стрелки на настенных часах показывали без двух минут девять. Шеф сегодня на совещании, значит, если повезёт, до одиннадцати часов можно будет подремать. А это было бы весьма кстати: Олива сегодня не выспалась. Она не выспалась сегодня хуже, чем когда бы то ни было – всю ночь, почитай, не смыкала глаз. Раньше она засыпала сразу же, как только на её старенький "Сименс" приходила смска от Вовы:
"Спокойной ночи, котёночек! Сладких снов, и пусть сегодня в твоих снах исполнятся все сокровенные мечты!" Но вчера никакой смски от него не пришло. И позавчера тоже. Она сама написала ему, наверное, раз десять, но он ни на одну её смску не ответил. То писал-писал, а теперь пропал, как призрак в тумане. Она уже места себе не находила, не знала, что и думать. Бог знает что приходило в её голову: а вдруг с ним что-то случилось? Вдруг он попал в больницу или ещё что-нибудь?!
А что – ничего ведь не исключено, в нашей жизни может произойти всё, что угодно.
Тот вариант, что Вовка жив-здоров, просто отключил телефон или поставил её номер в "чёрный список", Оливе почему-то на ум не шёл. Она даже предположить не могла, что её любимый, нежный, чуткий и внимательный Вова может быть способен на такую низость.
Олива была девственницей, несмотря на то, что восемнадцать ей исполнилось ещё в сентябре прошлого года. И не то чтобы она была очень уж принципиальной в этом отношении и собиралась хранить девственность до свадьбы – нет, просто как-то не получались у неё отношения с парнями. Влюбляться она начала с десяти лет, и влюблялась много раз, но почему-то безответно. Иногда ей казалось, что не нравится парням оттого, что недостаточно красива; рост у неё был всего метр пятьдесят восемь, тип внешности у неё был наполовину азиатский. Иногда она просто ненавидела свои прямые как солома чёрные волосы, узкие бесцветные глаза, недостаточно правильные черты лица. Она часто пыталась изменить свою внешность при помощи косметики, бигудей и красок для волос. Волосы её, пережжённые химической завивкой, в данный момент были какого-то рыжего цвета – это она так пыталась перекраситься в блондинку в домашних условиях, ибо в парикмахерской отказались за это браться. Но тем не менее, труды её над своей внешностью не пропали даром: в начале лета симпатичный парень из компании, где она тусовалась, предложил ей встречаться.
Это был счастливейший день. Олива и мечтать не могла о таком счастье. Она влюбилась в Вовку с самого первого дня, когда увидела его в компании. Его бездонные синие глаза, красивое серьёзное лицо так и застыли в её воображении сладкой мукой. В тот прохладный июньский светлый вечер она никак не ожидала получить от него смс с трогательным и красивым признанием в любви…
Она рыдала от счастья. Счастье мешало ей уснуть, оно охватило её как огнём, жгло, вырывалось наружу. Она носилась, охваченная эйфорией, словно ураган. Куда только подевалась её обычная болезненная вялость и сонливость, которые становились сильнее каждую весну! Олива стала другим человеком, глаза её горели, даже она сама вся как-то светилась изнутри. Первый раз в жизни красивый парень ответил взаимностью на её любовь. Она даже не верила, что так вообще может быть, и что-то подсказывало ей, что всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой, и не может быть, чтобы это было надолго. Такие мысли она поспешно гнала прочь от себя, но вскоре констатировала факт, что то, чего она так боялась – случилось.
Спустя две недели их отношений он предложил ей секс. Она не спешила соглашаться – во-первых, она, конечно, как все девственницы, боялась первого раза, а во-вторых, она считала, что двух недель ещё недостаточно для того, чтобы прыгать в постель.
Разумеется, всё это она не стала ему говорить, а просто мягко отклонила его. И вот он исчез. Не пишет, не звонит, не отвечает. Олива не могла поверить, что человек, который ещё вчера клялся ей в своей пламенной любви, может вот так запросто взять и уйти без объяснения причин. И от этого ей было муторно и тяжело на душе.
От мрачных мыслей её оторвала Аня – коллега по работе и лучшая подруга Оливы.
Аня была на год младше своей подруги, но гораздо красивее её. Большие голубые глаза, нежное фарфоровое личико и золотистые кудри до плеч делали Аню похожей на принцессу из немецких сказок. Но вот с парнями ей везло немногим больше, чем Оливе: у Ани был только один молодой человек, с которым она спала, и который потом ушёл от неё к другой девчонке. Аня сильно переживала этот разрыв и считала, что жизнь к ней несправедлива. Когда у Оливы появился молодой человек, она даже не скрывала свою зависть к ней и неприязнь. Подумать только, даже у этой чукчи есть симпатичный парень, а она, Аня, опять в пролёте. Ладно бы у Оливы не было парня – это ещё можно объяснить. Но почему же Аня, такая красивая, так несчастлива в личной жизни? Так и пропадает её красота зазря, так и молодость пройдёт, а она всё одна да одна, и никому не нужна…
– Ты чего такая убитая сидишь? – спросила она Оливу.
– Да вот… Вовка опять ничего не написал. Третий день уж. Не знаю, что и думать…
– А что тут думать? – ехидно произнесла Аня, – Бросил он тебя, вот и всё. Ты ему тогда секса не дала, вот он и ушёл от тебя. Наверняка уже нашёл там себе кого-нибудь.
Я тебе ещё тогда говорила, что он от тебя уйдёт…
– Но как же… – робко возразила Олива, – Мы же с ним не ссорились, зачем же ему уходить от меня? Я боюсь: может, с ним что-нибудь случилось?
– А ты позвони Наташке, она же с ним там наверняка пересекается. Если бы с ним что-нибудь случилось, тебе бы уже наверняка сообщили.
Да, действительно, Аня права, подумала Олива. Может, и вправду Наташке позвонить…
Но ей даже не пришлось набирать Наташкин номер. На мобильный телефон нежданно-негаданно пришла смска. Олива даже обрадовалась: может, это Вовка? Но нет: смска была от Наташки.
"Ты мне можешь щас позвонить? У меня к тебе разговор есть".
"Какой разговор?" – написала Олива в ответ.
"Это насчёт Вовки, я с ним вчера говорила".
– Ну? Что? – срывающимся от волнения голосом спросила Олива, когда Наташка наконец соизволила снять трубку.
– Да ничего, – ответила та, – Я с Вовкой говорила, он сказал, что ты затрахала его своими смсками. Просил меня передать, чтоб ты его больше не доставала – отвечать он тебе не будет.
– Но… почему?? – ошарашенно спросила Олива, ещё не веря в реальность происходящего.
– Да потому что ему надоел детский сад штаны на лямках, и он устал ходить с тобой за ручку. Я тебе это говорю, чтобы ты зря не надеялась.
– Ясно, – упавшим голосом произнесла Олива и повесила трубку.
Она сидела на стуле в оцепенении и не могла выговорить ни слова.
– Да что с тобой?! – испугалась Аня, – Что она тебе сказала? На тебе лица нет!!!
– Вовка… меня… бро…сил… сказал… что я его… – с усилием выговорила Олива и истерически разрыдалась. Аня увела её на кухню, совала ей в рот стакан с водой. Олива пролила на себя воду, давясь ею напополам со слезами. Аня прижала её голову к своей груди, но Оливу трясло в истерике, она никак не могла успокоиться. Только спустя час она кое-как взяла себя в руки. Тут как раз пришёл вызов из бухгалтерии – Оливе дали пакет документов и отправили в налоговую.
Она шла к налоговой и ревела. Рухнули все её мечты, она опять осталась одна, никому не нужной. Зачем же он тогда так её обнадёжил? Зачем говорил о своей любви? Чтобы сделать ещё больнее, помаячить надеждой и растоптать… Господи, какие все мужики сволочи! Сколько от них Олива вынесла – ни в сказке сказать, ни пером описать. Вот и он… Он! Он, который самый первый сказал, что любит её…
Обманул, бросил… Разве после этого им можно вообще верить на слово? А она-то, дура, поверила… А он вон какой оказался…
Что ей было до того, что ярко светит солнце, что поют птички и стоит тёплое, благодатное лето! Словно в насмешку над ней, над её неудавшейся судьбой, стояла залитая солнцем златоглавая Москва. Олива почувствовала, как растёт в её душе ненависть, озлобление к этому городу, к людям, которые в нём живут. Им было плевать на Оливу, на её горе, они недоброжелательно и косо смотрели на плачущую девушку с азиатским типом лица, отворачивались и проходили мимо. Она чувствовала себя в этом городе лишней, чужой, никому не нужной. Враги… враги… кругом враги. Подруги и те… сочувствуют Вовке, презирают её. Все понятия о добре и чести здесь перевёрнуты с ног на голову. Даже девственность её, столь редкая по нынешним временам, была на ней как клеймо. Вовка как узнал, тут же отшатнулся.
Что же тогда и говорить об этом…
Она вернулась в офис уже несколько успокоенная, но по-прежнему убитая горем. До конца рабочего дня её больше никто не трогал. Чтобы скоротать время, Олива залезла в интернет, от нечего делать полазила там по яндексу, и вдруг нежданно-негаданно набрела на какой-то архангельский студенческий форум…
Она впервые видела этот форум, но тем не менее от нечего делать зарегалась там.
Она не знала никого из этих ребят, что там тусуются. Но ей нужно было поделиться с кем-то своей болью. И она создала тему "Меня бросил парень". Непонятно на что она надеялась, создавая эту тему, ей просто нужно было выговориться хоть кому-то.
И первый же ответ не заставил себя долго ждать.
3
Вот уже три недели Олива и Салтыков вели переписку по смс. Она из Москвы, он из Архангельска, между ними было более тысячи километров, а общались, можно сказать, круглые сутки. Им всегда было о чём поговорить – Салтыков оказался прикольным парнем и интересным собеседником. Олива прекрасно понимала, что это общение, каким бы интересным ни было, рано или поздно сойдёт на нет – всё-таки, живут они в разных городах, видеться не могут, а одними смсками тоже сыт не будешь, но тем не менее, общение это было для неё как лекарство. После ухода Вовки в её душе осталась страшная, щемящая боль и пустота, а Салтыков, несмотря на то, что находился за тридевять земель, как-то залечивал эту боль, затягивал рану, и было уже не так одиноко и не так тоскливо. Как известно, лучшее лекарство от любви – новая любовь, но Олива вовсе не собиралась влюбляться в Салтыкова, тем более, и не в Салтыкова даже, а в какой-то виртуальный фантом. Ей приятно было с ним переписываться, она привязалась к нему как к другу, не рассчитывая, однако, что дружба эта продлится ещё очень долго. Горький опыт с Вовкой уже научил её относиться ко всему с предосторожностью и не питать напрасных надежд. Да и Салтыков к концу лета стал писать Оливе всё реже и реже. Лето кончалось, постепенно в город съезжались его друзья, и ему, понятное дело, было уже не до смсок. К тому же, эта Лоли при более активном общении показалась Салтыкову какой-то занудной, вечно жаловалась ему то на свою неидеальную внешность, то на Вовку, то на работу, то ещё на что-нибудь. Сначала Салтыков, конечно, искренне сочувствовал ей, но со временем общаться с ней ему становилось всё тяжелее и тяжелее. Мало кому приятно общаться с депрессивными людьми, а Олива после своего фиаско с Вовкой стала именно такой – депрессивной. Интерес от новизны, который прежде подхлёстывал Салтыкова строчить Оливе по двадцать смсок на дню, постепенно угас; прекрасная таинственная столичная незнакомка оказалась обычной ноющей бабой, да ещё с сомнительной внешностью: хоть Салтыков не видал её даже на фотографии, нетрудно было догадаться, что у человека с такой низкой самооценкой и внешность соответствующая.
Конечно, Салтыков не сразу перестал писать Оливе, а постепенно, снижая количество смсок день ото дня. Он был отличным психологом, общался со многими людьми и прекрасно умел найти подход к каждому. Он понимал, что нельзя прекращать писать сразу, иначе не предсказать реакцию Оливы, которая, обжегшись так один раз, второго раза уже не перетерпит. Поэтому он, как опытный врач, словно бы завершая терапевтический курс лечения пациентки, медленно, но верно снижал ежедневную дозу целебных смсок. Постепенно от него стало приходить сначала по две смски в день, затем по одной, потом одна смска раз в два дня, раз в три дня, раз в неделю. Олива, уже не выдерживая, писала ему сама, он отвечал не сразу, как бы постепенно приучая её обходиться без него. И вот однажды на очередную её смску ответа так и не последовало. Она подождала день, два, ибо он в последнее время отвечал и через день. Но тщетно: прошла неделя, другая – и ничего. И Олива поняла, что это всё: больше он ей не напишет.
Тем временем, дело близилось к зиме; Салтыков, забыв уже про свою летнюю от нехуй делать переписку, вовсю вращался в своей среде: ходил по клубам, устраивал студенческие пати и другие мероприятия, тусил с друзьями, занимался форумом. Он уже и думать забыл об Оливе; когда она вновь появилась на форуме, старался особо там с ней не пересекаться. Олива всё поняла, да и сама вела себя спокойно – типа, перестали общаться, ну и ладно. Ей было интересно общаться и с другими ребятами на форуме, с которыми у неё тоже завязались довольно дружеские отношения. Форум засосал её как наркотик: она уже ни дня не могла прожить без того, чтобы зайти туда. Однако, рано она обрадовалась: даже там через какое-то время появились у неё враги. Точнее – враг. Некий весьма вредный и скандальный молодой человек, на форуме известный под ником kkeng.
Этот kkeng, как и все участники форума, жил в Архангельске, учился в АГТУ. Но амбициозен он был до предела: его совершенно не устраивала та жизнь, которая выпала ему в провинциальном городе, он мечтал о столице, можно сказать, грезил ею. Он прекрасно понимал, что, оставаясь в Архангельске, ему не светят те блестящие перспективы, которые могла дать ему Москва. Спокойная, размеренная жизнь была не для него: он стремился к славе, к успеху, к красивой и гламурной жизни. Нытиков же и неудачников он прямо-таки не переваривал. Он сам часто страдал от депрессий, ненавидел в себе это состояние, поэтому депрессивных людей на дух не переносил. Вот тут-то Олива и попала под его острые зубы.
Есть люди, которых ты ещё толком не знаешь, но которые уже заранее бесят. Так и Олива бесила Ккенга своими депрессивными и подчас абсурдными постами. Его злило, что она писала о том, в чём, по его мнению, ничерта не разбиралась. Его выводило из себя, когда она чуть ли не в каждой теме жевала сопли о том, какая она несчастная и невезучая. И он наехал на неё, разгорячась, хлестал её обидными словами. Она же не смогла проглотить обиду, и на форуме вспыхнула война…
Салтыков не вмешивался в это дело. Да и ему ли было вмешиваться? Он понимал, конечно, что по-хорошему следовало бы защитить Оливу от нападок Ккенга, ему было жалко её, но он всё-таки осознавал, что Ккенг прав, и в глубине души соглашался с ним.
Тем временем в кампании по борьбе с Оливой у Ккенга появились сообщники. Одним из них был его лучший друг, на форуме Кудесник. А вот второй… Второй, точнее вторая, была девушка Ира, и вот она-то взялась травить Оливу похлеще Ккенга и Кудесника вместе взятых.
Эта Ира, известная на форуме как Ириска, жила в Северодвинске. От Архангельска туда добираться час на автобусе, сорок минут на маршрутке. Училась она в АГТУ, и каждый день ей приходилось тратить на дорогу в универ по полтора часа. Однако, несмотря на это, студенческая жизнь захватила её с головой. А тут такой случай: во время новогодних праздников родители Салтыкова уехали в какой-то санаторий, и хата освободилась. Салтыков, конечно, не стал упускать такой шанс и тут же устроил у себя дома встречу форума.
На встречу форума пришли семь человек, и все парни. Посидели, выпили, ещё посидели, ещё выпили – вроде и делать-то больше нечего. Щас бы сюда девчонок…
Но девчонок на форуме было мало, да и те ни в какую не согласились прийти домой к малознакомому парню. Только Ириска изъявила желание приехать, да автобусы из Северодвинска о сю пору уже перестали курсировать. Тогда-то Салтыков, уже хмельной и отчаянный, сел за руль и поехал в Северодвинск за Ириской. Пьяному, как известно, море по колено – мало чего соображая, он погнал по обледеневшей трассе и буквально через сорок минут уже вернулся домой, везя с собой в машине Ириску.
Долго ли по пьяни закрутить роман? Особенно такому безбашенному бабнику, каким был Салтыков, это было раз плюнуть. Короче говоря, не прошло и нескольких часов, как Ириска стала девушкой Салтыкова…
От этого-то всё и пошло, вся эта свистопляска. Ириска откуда-то узнала, что Салтыков общался с Оливой, и решила её прямо-таки изничтожить. К тому же, сойдясь на встрече форума с Ккенгом, она, как это часто бывает, прониклась к нему симпатией, когда узнала, что он так же, как и она, ненавидит Оливу. Правда, причины у них были разные, зато цель одна. И цель была – выжить эту пришлую московскую дрянь с форума. Чего, собственно, вскоре и добились: Олива не выдержала этой атаки ненависти, всё-таки трое на одну – это много. И в конечном итоге она ушла с форума сама.
4
На турбазе "Илес", где расположилась большая компания форумчан, вовсю пригревало апрельское солнце. Снег в Малых Корелах ещё не растаял, и кое-кто даже катался по нему на лыжах.
Ириска с самого утра была в дурном настроении. В последнее время она стала замечать, что Салтыков как-то охладел к ней. Прежде, бывало, жить без неё не мог, то и дело твердил ей, как он её обожает. А теперь – ноль внимания, фунт презрения. Холодность его чувствовалась во всём, и сегодняшний день отнюдь не был исключением. Салтыков совершенно не уделял внимания Ириске: как ни в чём не бывало он болтал с форумчанами, а на неё даже не смотрел. Она злилась ужасно, ибо чувствовала, что то, что до сей поры считала своим, больше ей не принадлежит.