Страница:
Я недовольно покачал головой:
– В порядке?
– Так точно! – гаркнул Бенни.
О! И Гвидо, и он просто на публику работают! У меня же в штабе пленный сидит.
– Вольно, – проворчал я.
Гвидо откуда-то вернулся, и я начал инструктаж:
– Вы остаетесь здесь оборонять лагерь. Вообще-то, я планировал перенести его на территорию Эрнесто, но передумал: у нас неходячий больной, – я кивнул головой в сторону спящего Карло. – Сил осталось очень мало. Будьте осторожны, внимательны и, Гвидо, чтобы к ночи вы не падали от усталости.
– Господь бог в роли начальника штаба может быть и смог бы выполнить твой приказ, – потянул Гвидо.
– Ты не прибедняйся, ты сделай! – отрезал я.
– Понял!
– Вот так. Мы уходим убивать «Дракона» и можем не вернуться назад. Поэтому, если вас останется только семеро или меньше, хватайте по паре рационов, по плащ-тенту – и разбегайтесь по лесу прятаться до конца игры. Алекс говорил, что никому еще такое не удавалось, и я не понимаю, почему. Лес большой. Не пытайтесь мстить или охотиться за солдатами противника. Сидите тихо.
Ребята недовольно заворчали.
– Это приказ! – Я посмотрел в глаза Гвидо, он вздохнул, опустил взгляд и согласно кивнул. Я поиграл в гляделки с Крисом и Бенни – и добился их согласия тоже.
– Гвидо, я буду связываться с тобой примерно раз в час, чтобы ты мог понять, «живы» мы еще или нет. Если мы не вернемся, ты остаешься командовать армией.
– Угу, – ответил Гвидо совершенно убитым голосом.
– Всё, свободны.
Бенни щелкнул каблуками, склонил голову, довернулся через левое плечо и вышел из палатки, печатая шаг.
– Чего это с ним? – удивился Крис. Я пожал плечами:
– Спроси…
Мне было очень смешно. Крис поднял и опустил брови тоже вышел из палатки.
Я посмотрел на часы: 8:49. Через минуту начнется еще один инструктаж.
– Гвидо, Алекс в порядке?
– Двенадцать минут назад был «жив», «дельфины» тащат двоих «раненых», идут по берегу ручья, так быстрее но место открытое, – он был немного удивлен.
– Ага, понятно. Когда Алекс доберется до их лагеря свяжешься со мной и назовешь координаты.
Гвидо кивнул.
– Ты все правильно делаешь, – я хлопнул его по плечу. – Иди командуй.
Начальник штаба устало улыбнулся и отправился командовать. В «дверях» Гвидо чуть не столкнулся с входящим Лео. Вслед за ним вошли Роберто, Ари и Берн.
Я оглядел своих офицеров: измученные, невыспавшиеся, но дальше будет еще хуже, так что воевать надо сейчас.
– Через десять минут мы выступаем к лагерю «Дракона», – начал я, – как всегда, редкой цепью, смотреть в об и обо всем сразу докладывать.
– Почему ты думаешь, что он еще там?! – не выдержал Роберто.
– Сколько времени понадобится Гвидо, чтобы свернуть лагерь? – спросил я вместо ответа.
– Ну, час, – удивился Роберто.
– А Скандиано? Ты их ночью видел.
Роберто тихо понимающе засмеялся.
– Кроме того, Алекс сказал, что «дельфины» бегут к себе домой, как будто мы им на пятки наступаем. Вывод: Скандиано сейчас не сворачивает свой лагерь, а перепахивает Джорджев. И он не уйдет оттуда, пока Джорджо его не вышибет. «Дельфины» еще не дома, значит, «драконы» вернутся к себе часа через полтора, не раньше, а мы будем там через час. Вопросы? Вопросов не было.
– Ну, удачи нам всем! – пожелал я. – Двинулись.
Растянувшись в цепь, чтобы не ходить толпой и не подставляться и в то же время заметить, если кого-нибудь подстрелят, мы зарысили на восток. С юга промелькнула поляна с заброшенным лагерем-приманкой. (Надо будет его разобрать, а то Ловере заявит, что мы мусорим.) Потом я долго оглядывался в зарослях на берегу ручья, прежде чем позволил ребятам выйти на открытое место. Когда мы форсировали поток, со мной связался Гвидо:
– Энрик!
– Шесть.
– Одиннадцать. Алекс нашел лагерь «дельфинов». Квадрат 13–11. И там идет бой с «драконами».
– Отлично! – обрадованно воскликнул я. – Пусть Алекс там посидит тихонько, а как «драконы» отступят, сразу же доложит.
– Есть, – откликнулся Гвидо.
В 9:47 мы были метрах в трехстах к северу от лагеря Скандиано.
– Ари, выстави заслон с севера и держи с ними связь.
– Есть.
Ну, вперед. Медленно и осторожно мы приблизились к краю поляны, на которой раскинул свои палатки мой главный на этой неделе недруг.
– Энрик! – услышал я в наушнике голос Лео. – Там часовой. Большой камень у ручья.
– Э-э-э, вижу. Берн, зайди с запада.
– Тут караульный, – сообщил Берн, – но он зевает, ему скучно.
– Сейчас мы его развеселим, – пошутил я. – Лео, иди за Берном и полезайте наверх. Ари, возьми на прицел этого, за камнем. Роберто, ручей.
Я быстро забрался на нижнюю ветку толстого дуба. Через десять минут Лео доложил:
– Я на дереве, лагерь как на ладони.
– Лео, мне нужен пленный, и это должен быть Франческо, если он здесь.
– Ага, понял.
– Пошли, – скомандовал я.
Оба часовых упали на землю почти одновременно. Один из них громко вскрикнул, он, наверное, думает, что так кричат смертельно раненные. Всё равно, спасибо ему, потом что в лагере поднялся маленький переполох и «драконы» выскочили из своих палаток, прямо под меткие выстрелы Лео.
Через тридцать секунд в лагере остался только Франческо (как я угадал), который залег как дурак у всех на вид и пытался понять, где мы попрятались. Я хорошенько при целился и попал ему в правую руку повыше локтя.
– Не вздумайте в него стрелять! – приказал я. – И возьмите в плен. Быстро! Пока он не сообщил своим. Берн, прочеши лагерь, только заходи в палатки не с той стороны. А то мы уже одного парня так потеряли.
– Понял, – согласился Берн.
– Лео, прикрой Берна. Ари, как там с севера?
– Пока тихо.
– Отзови своих ребят поближе, и полезайте наверх. Смотреть на север.
– Ясно.
– Роберто, давай на ту сторону.
– Угу.
– Энрик! Тут только четверо «убитых», – доложил разочарованный таким маленьким уловом Берн. Его ребята держали Франческо.
– Та-ак. Тащи сюда пленного. И сосчитай разложенные спальники в палатках.
– Энрик! – вновь услышал я голос начальника штаба.
– Два.
– Пятнадцать. «Драконы» начали отступать.
– Прекрасно. Пусть Алекс двигает домой.
Я посмотрел на часы: 10:21, потом бросил взгляд на карту: идти им километра три с половиной. Отстреливаясь. Минут через пятьдесят будут здесь.
Мои бойцы подвели Франческо к дереву, на котором я устроился.
– Если Валентино с тобой свяжется, – обратился я к нему, – скажешь, что в лагере все в порядке. Понял?
Он обреченно кивнул.
– Забирайтесь вместе в палатку, – приказал я одному из парней Берна. – И следи за ним.
– Есть, – тот послушался, но скорчил недовольную мину: не дают в бою поучаствовать.
– Энрик, – Берн докладывал на общем канале. – Ночью их здесь было пятнадцать.
– Ясно. Ребята, слушайте все. На сегодня последнее усилие. Минут через сорок-пятьдесят здесь будут все оставшиеся «драконы». Берн, займи оборону по северной границе лагеря, понизу. Их, наверное, будет человек пять, как подойдут поближе – начинаешь стрелять. И не торопись.
– Понял! – обрадованно согласился комроты.
– Лео, только ты сам, переберись на ту сторону ручья и – на дерево.
– Ясно, сейчас мои устроятся поудобнее, – Лео хмыкнул.
Я залез повыше по стволу своего дуба. Устроившись метрах в пяти над землей, я перевел дух и оглядел мир сверху: ручей от меня заслоняли невысокие кусты, но, если по воде пойдет человек, я его спокойно достану из бластера. Подальше от воды подлеска почти нет, так что тоже подстрелю кого угодно. Правило «не стрелять в голову» само подсказывает прекрасную тактику: обстрел на уровне земли заставляет противника залечь, а тогда он теряет мобильность и становится легкой добычей сидящих на ветвях снайперов.
Посчитаем: восемнадцать «убитых» «драконов» мне еще утром Гвидо обещал. Еще четверых они вполне могли потерять во вчерашнем бою с «дельфинами», которого мы не видели. Сходится. И здесь еще пятеро. И «дельфины» их тоже постреляли. Да, наверное, назад придут человек пять. И упустить их нельзя, теперь у Скандиано одна стратегия: схватить продовольствие и спрятаться в лесу на двое суток. Он не Эрнесто, на это его сообразительности хватит. А если Джорджо будет преследовать противника до его логова, то мы и с ним повоюем. Замечательно.
– Энрик, – связался со мной Лео, – мы все на позициях.
– Отлично. Всё, ребята, ждем. Минут десять все молчали.
– Ну, скоро они? – не выдержал кто-то напряжения. – Я сейчас просто засну.
– Интересно, – ехидно спросил я, – что капитан Ловре считает «злоупотреблением полномочиями»?
– А что?
– Как бы мне спустить с тебя шкуру и не злоупотребить?
– Понял. Заткнулся.
– То-то. Смотрите в оба.
Через несколько минут Скандиано связался с Франческо, на глазах моего парня тот сказал, что в лагере все в порядке. Похоже, они не договорились о паролях. Или забыли. Валентино приказал Франческо срочно сворачиваться.
Парни Скандиано подошли к своему лагерю в 11:00 Хоть часы по ним проверяй. И было их шестеро. Они бежа ли по галечному ложу ручья, не оглядываясь и не разговаривая. Такие хмурые лица могут быть у настоящих покойников. Заметить, что в лагере нет никакой суматохи, сопровождающей сборы, они не успели.
Ну, мне это уже надоело: ребята Берна пристрелили одного (мажут они так, что хоть умри), после чего «драконы лениво залегли на берегах и каждый получил по шарику краской от моих сидящих на ветвях бойцов, главным образом от меня и Лео. Всё. Второй блин намазали. Ничего нового не внесли в военную науку „тактику“.
– Не высовываться! – приказал я. – Вдруг „дельфины“ заявятся.
– Энрик! – простонал Роберто. – Тогда бы эти оглядывались.
– Знаю. Но, может, им уже настолько все равно, что… Посидите еще пять минут.
Пять минут проползли в тревожном ожидании.
– Всё, можно спускаться.
Я съехал по стволу, „убитые“ уже начали подниматься с земли и вылезать из воды, с вызовом поглядывая на моих ребят: только попробуйте поиздеваться!
Да у нас просто сил на это нет! Даже если у кого-то и было желание. Роберто стоял у ручья и смотрел на Валентино, как мясник на быка, – сейчас разделает. Я положил ему руку на плечо: остынь. Морду мы ему набьем потом, а сейчас он просто поверженный противник, и даже сказать емуу что-нибудь враждебное или злорадное – недостойно. Роберто просто дрожал от ненависти и никак не хотел успокаиваться.
– Сходи помародерствуй, – приказал я ему. – У нас разведчик без комма остался.
Роберто кивнул и отправился обыскивать палатки. Убедившись, что мы ведем себя прилично, „драконы“ начали облегченно вздыхать и даже улыбаться. Хм, похоже, они мало огорчены. Кроме самого Скандиано, конечно. Я поинтересовался у Франческо, надо ли его подстрелить или он и так готов признать себя убитым. Франческо охотно согласился. Этот парень на лишние синяки не набивается.
Роберто вылез из одной из палаток и продемонстрировал мне найденный комм.
– Пошли отсюда! – приказал я своей команде. На сей раз мы не потеряли ни одного человека!
Немного позже полудня мы вернулись в свой лагерь. Опять я забыл похвалить своих героев! Летучие коты меня покусай, но у меня уже язык не ворочается. Вот отоспимся, я их построю и торжественно поблагодарю, и вспомню про подвиги, совершенные каждым, и не скажу ни слова о том, как плохо мои ребята в своем большинстве стреляют… Я забрался в штабную палатку, рухнул на чей-то спальник и пробормотал склонившемуся надо мной Гвидо: – „Др-раконы“ – всё. Р-разбуди в пять. И отключился.
Глава 21
– В порядке?
– Так точно! – гаркнул Бенни.
О! И Гвидо, и он просто на публику работают! У меня же в штабе пленный сидит.
– Вольно, – проворчал я.
Гвидо откуда-то вернулся, и я начал инструктаж:
– Вы остаетесь здесь оборонять лагерь. Вообще-то, я планировал перенести его на территорию Эрнесто, но передумал: у нас неходячий больной, – я кивнул головой в сторону спящего Карло. – Сил осталось очень мало. Будьте осторожны, внимательны и, Гвидо, чтобы к ночи вы не падали от усталости.
– Господь бог в роли начальника штаба может быть и смог бы выполнить твой приказ, – потянул Гвидо.
– Ты не прибедняйся, ты сделай! – отрезал я.
– Понял!
– Вот так. Мы уходим убивать «Дракона» и можем не вернуться назад. Поэтому, если вас останется только семеро или меньше, хватайте по паре рационов, по плащ-тенту – и разбегайтесь по лесу прятаться до конца игры. Алекс говорил, что никому еще такое не удавалось, и я не понимаю, почему. Лес большой. Не пытайтесь мстить или охотиться за солдатами противника. Сидите тихо.
Ребята недовольно заворчали.
– Это приказ! – Я посмотрел в глаза Гвидо, он вздохнул, опустил взгляд и согласно кивнул. Я поиграл в гляделки с Крисом и Бенни – и добился их согласия тоже.
– Гвидо, я буду связываться с тобой примерно раз в час, чтобы ты мог понять, «живы» мы еще или нет. Если мы не вернемся, ты остаешься командовать армией.
– Угу, – ответил Гвидо совершенно убитым голосом.
– Всё, свободны.
Бенни щелкнул каблуками, склонил голову, довернулся через левое плечо и вышел из палатки, печатая шаг.
– Чего это с ним? – удивился Крис. Я пожал плечами:
– Спроси…
Мне было очень смешно. Крис поднял и опустил брови тоже вышел из палатки.
Я посмотрел на часы: 8:49. Через минуту начнется еще один инструктаж.
– Гвидо, Алекс в порядке?
– Двенадцать минут назад был «жив», «дельфины» тащат двоих «раненых», идут по берегу ручья, так быстрее но место открытое, – он был немного удивлен.
– Ага, понятно. Когда Алекс доберется до их лагеря свяжешься со мной и назовешь координаты.
Гвидо кивнул.
– Ты все правильно делаешь, – я хлопнул его по плечу. – Иди командуй.
Начальник штаба устало улыбнулся и отправился командовать. В «дверях» Гвидо чуть не столкнулся с входящим Лео. Вслед за ним вошли Роберто, Ари и Берн.
Я оглядел своих офицеров: измученные, невыспавшиеся, но дальше будет еще хуже, так что воевать надо сейчас.
– Через десять минут мы выступаем к лагерю «Дракона», – начал я, – как всегда, редкой цепью, смотреть в об и обо всем сразу докладывать.
– Почему ты думаешь, что он еще там?! – не выдержал Роберто.
– Сколько времени понадобится Гвидо, чтобы свернуть лагерь? – спросил я вместо ответа.
– Ну, час, – удивился Роберто.
– А Скандиано? Ты их ночью видел.
Роберто тихо понимающе засмеялся.
– Кроме того, Алекс сказал, что «дельфины» бегут к себе домой, как будто мы им на пятки наступаем. Вывод: Скандиано сейчас не сворачивает свой лагерь, а перепахивает Джорджев. И он не уйдет оттуда, пока Джорджо его не вышибет. «Дельфины» еще не дома, значит, «драконы» вернутся к себе часа через полтора, не раньше, а мы будем там через час. Вопросы? Вопросов не было.
– Ну, удачи нам всем! – пожелал я. – Двинулись.
Растянувшись в цепь, чтобы не ходить толпой и не подставляться и в то же время заметить, если кого-нибудь подстрелят, мы зарысили на восток. С юга промелькнула поляна с заброшенным лагерем-приманкой. (Надо будет его разобрать, а то Ловере заявит, что мы мусорим.) Потом я долго оглядывался в зарослях на берегу ручья, прежде чем позволил ребятам выйти на открытое место. Когда мы форсировали поток, со мной связался Гвидо:
– Энрик!
– Шесть.
– Одиннадцать. Алекс нашел лагерь «дельфинов». Квадрат 13–11. И там идет бой с «драконами».
– Отлично! – обрадованно воскликнул я. – Пусть Алекс там посидит тихонько, а как «драконы» отступят, сразу же доложит.
– Есть, – откликнулся Гвидо.
В 9:47 мы были метрах в трехстах к северу от лагеря Скандиано.
– Ари, выстави заслон с севера и держи с ними связь.
– Есть.
Ну, вперед. Медленно и осторожно мы приблизились к краю поляны, на которой раскинул свои палатки мой главный на этой неделе недруг.
– Энрик! – услышал я в наушнике голос Лео. – Там часовой. Большой камень у ручья.
– Э-э-э, вижу. Берн, зайди с запада.
– Тут караульный, – сообщил Берн, – но он зевает, ему скучно.
– Сейчас мы его развеселим, – пошутил я. – Лео, иди за Берном и полезайте наверх. Ари, возьми на прицел этого, за камнем. Роберто, ручей.
Я быстро забрался на нижнюю ветку толстого дуба. Через десять минут Лео доложил:
– Я на дереве, лагерь как на ладони.
– Лео, мне нужен пленный, и это должен быть Франческо, если он здесь.
– Ага, понял.
– Пошли, – скомандовал я.
Оба часовых упали на землю почти одновременно. Один из них громко вскрикнул, он, наверное, думает, что так кричат смертельно раненные. Всё равно, спасибо ему, потом что в лагере поднялся маленький переполох и «драконы» выскочили из своих палаток, прямо под меткие выстрелы Лео.
Через тридцать секунд в лагере остался только Франческо (как я угадал), который залег как дурак у всех на вид и пытался понять, где мы попрятались. Я хорошенько при целился и попал ему в правую руку повыше локтя.
– Не вздумайте в него стрелять! – приказал я. – И возьмите в плен. Быстро! Пока он не сообщил своим. Берн, прочеши лагерь, только заходи в палатки не с той стороны. А то мы уже одного парня так потеряли.
– Понял, – согласился Берн.
– Лео, прикрой Берна. Ари, как там с севера?
– Пока тихо.
– Отзови своих ребят поближе, и полезайте наверх. Смотреть на север.
– Ясно.
– Роберто, давай на ту сторону.
– Угу.
– Энрик! Тут только четверо «убитых», – доложил разочарованный таким маленьким уловом Берн. Его ребята держали Франческо.
– Та-ак. Тащи сюда пленного. И сосчитай разложенные спальники в палатках.
– Энрик! – вновь услышал я голос начальника штаба.
– Два.
– Пятнадцать. «Драконы» начали отступать.
– Прекрасно. Пусть Алекс двигает домой.
Я посмотрел на часы: 10:21, потом бросил взгляд на карту: идти им километра три с половиной. Отстреливаясь. Минут через пятьдесят будут здесь.
Мои бойцы подвели Франческо к дереву, на котором я устроился.
– Если Валентино с тобой свяжется, – обратился я к нему, – скажешь, что в лагере все в порядке. Понял?
Он обреченно кивнул.
– Забирайтесь вместе в палатку, – приказал я одному из парней Берна. – И следи за ним.
– Есть, – тот послушался, но скорчил недовольную мину: не дают в бою поучаствовать.
– Энрик, – Берн докладывал на общем канале. – Ночью их здесь было пятнадцать.
– Ясно. Ребята, слушайте все. На сегодня последнее усилие. Минут через сорок-пятьдесят здесь будут все оставшиеся «драконы». Берн, займи оборону по северной границе лагеря, понизу. Их, наверное, будет человек пять, как подойдут поближе – начинаешь стрелять. И не торопись.
– Понял! – обрадованно согласился комроты.
– Лео, только ты сам, переберись на ту сторону ручья и – на дерево.
– Ясно, сейчас мои устроятся поудобнее, – Лео хмыкнул.
Я залез повыше по стволу своего дуба. Устроившись метрах в пяти над землей, я перевел дух и оглядел мир сверху: ручей от меня заслоняли невысокие кусты, но, если по воде пойдет человек, я его спокойно достану из бластера. Подальше от воды подлеска почти нет, так что тоже подстрелю кого угодно. Правило «не стрелять в голову» само подсказывает прекрасную тактику: обстрел на уровне земли заставляет противника залечь, а тогда он теряет мобильность и становится легкой добычей сидящих на ветвях снайперов.
Посчитаем: восемнадцать «убитых» «драконов» мне еще утром Гвидо обещал. Еще четверых они вполне могли потерять во вчерашнем бою с «дельфинами», которого мы не видели. Сходится. И здесь еще пятеро. И «дельфины» их тоже постреляли. Да, наверное, назад придут человек пять. И упустить их нельзя, теперь у Скандиано одна стратегия: схватить продовольствие и спрятаться в лесу на двое суток. Он не Эрнесто, на это его сообразительности хватит. А если Джорджо будет преследовать противника до его логова, то мы и с ним повоюем. Замечательно.
– Энрик, – связался со мной Лео, – мы все на позициях.
– Отлично. Всё, ребята, ждем. Минут десять все молчали.
– Ну, скоро они? – не выдержал кто-то напряжения. – Я сейчас просто засну.
– Интересно, – ехидно спросил я, – что капитан Ловре считает «злоупотреблением полномочиями»?
– А что?
– Как бы мне спустить с тебя шкуру и не злоупотребить?
– Понял. Заткнулся.
– То-то. Смотрите в оба.
Через несколько минут Скандиано связался с Франческо, на глазах моего парня тот сказал, что в лагере все в порядке. Похоже, они не договорились о паролях. Или забыли. Валентино приказал Франческо срочно сворачиваться.
Парни Скандиано подошли к своему лагерю в 11:00 Хоть часы по ним проверяй. И было их шестеро. Они бежа ли по галечному ложу ручья, не оглядываясь и не разговаривая. Такие хмурые лица могут быть у настоящих покойников. Заметить, что в лагере нет никакой суматохи, сопровождающей сборы, они не успели.
Ну, мне это уже надоело: ребята Берна пристрелили одного (мажут они так, что хоть умри), после чего «драконы лениво залегли на берегах и каждый получил по шарику краской от моих сидящих на ветвях бойцов, главным образом от меня и Лео. Всё. Второй блин намазали. Ничего нового не внесли в военную науку „тактику“.
– Не высовываться! – приказал я. – Вдруг „дельфины“ заявятся.
– Энрик! – простонал Роберто. – Тогда бы эти оглядывались.
– Знаю. Но, может, им уже настолько все равно, что… Посидите еще пять минут.
Пять минут проползли в тревожном ожидании.
– Всё, можно спускаться.
Я съехал по стволу, „убитые“ уже начали подниматься с земли и вылезать из воды, с вызовом поглядывая на моих ребят: только попробуйте поиздеваться!
Да у нас просто сил на это нет! Даже если у кого-то и было желание. Роберто стоял у ручья и смотрел на Валентино, как мясник на быка, – сейчас разделает. Я положил ему руку на плечо: остынь. Морду мы ему набьем потом, а сейчас он просто поверженный противник, и даже сказать емуу что-нибудь враждебное или злорадное – недостойно. Роберто просто дрожал от ненависти и никак не хотел успокаиваться.
– Сходи помародерствуй, – приказал я ему. – У нас разведчик без комма остался.
Роберто кивнул и отправился обыскивать палатки. Убедившись, что мы ведем себя прилично, „драконы“ начали облегченно вздыхать и даже улыбаться. Хм, похоже, они мало огорчены. Кроме самого Скандиано, конечно. Я поинтересовался у Франческо, надо ли его подстрелить или он и так готов признать себя убитым. Франческо охотно согласился. Этот парень на лишние синяки не набивается.
Роберто вылез из одной из палаток и продемонстрировал мне найденный комм.
– Пошли отсюда! – приказал я своей команде. На сей раз мы не потеряли ни одного человека!
Немного позже полудня мы вернулись в свой лагерь. Опять я забыл похвалить своих героев! Летучие коты меня покусай, но у меня уже язык не ворочается. Вот отоспимся, я их построю и торжественно поблагодарю, и вспомню про подвиги, совершенные каждым, и не скажу ни слова о том, как плохо мои ребята в своем большинстве стреляют… Я забрался в штабную палатку, рухнул на чей-то спальник и пробормотал склонившемуся надо мной Гвидо: – „Др-раконы“ – всё. Р-разбуди в пять. И отключился.
Глава 21
– И зачем тебя надо будить в пять? – поинтересовался Гвидо.
– А? Что? – Я помотал головой. – А что? Ты не разбудил?
– Почему? Вот, бужу.
– Спасибо, – сказал я, уже совсем проснувшись.
– Кажется, ты обещал ребятам, что на сегодня всё, – осторожно заметил Гвидо.
– Чего ты со мной, как с тираном? – обиделся я. – Осторожничаешь! Как обещал, так и сделаю. Что, все, кто может, спят?
Заботливый отец-командир Гвидо утвердительно покивал головой.
– Понятно. Ладно, оставь мне график караулов и ложись поспать сам.
Гвидо помотал головой:
– Обойдешься. Роберто поспит еще час – и меня сменит.
– А я когда?
– А ты никогда! Не твоя забота, – резко возразил Гвидо.
Я открыл рот, дабы сообщить ему, что я думаю о его наглой самоуверенности. Потом закрыл, потом опять закрыл, не зная, что сказать. Вот это да! И это мой братишка вечно оглядывающийся с вопросительным видом: „А правильно ли я делаю?“ Хм, эта метаморфоза мне нравится „Я – начальник твоего штаба, у меня есть определенны обязанности, а ты или не вмешивайся, или снимай меня должности!“ – говорил его взгляд.
– Джен и при тебе выразил свое восхищение нашим порядками? – с легкой иронией поинтересовался я.
Гвидо хмыкнул:
– Если бы не он, я бы и не узнал, что бывает иначе.
– И мою дурацкую реплику насчет „когда же он думает“ он тебе тоже пересказал, – утвердительно заметил я.
– Не дурацкую, – посерьезнел Гвидо.
– Тогда мне и впрямь пора подумать, – заявил я, поднимаясь на ноги.
Гвидо кивнул и ушел: у него по-прежнему много дел.
Пока я спал, штабная палатка тоже претерпела метаморфозу: Джен, Карло и Марко были куда-то выселены, у стен остались только три спальника, с одного я только что поднялся, на другом спал Роберто, а третий был предназначен для самого Гвидо. Зато посередине был сооружен стол из пустых коробок от рационов, а вокруг него несколько табуреток из того же материала. „Мебель“ аккуратно склеена универсальным клеем. Да-а, Гвидо услышал комплимент и решил ему соответствовать, все-таки пленные и „мертвые“ вражеские солдаты – не самое обычное „крашение интерьера штаба современной армии. И начальник штаба навел порядок. Так, конечно, и должно быть, но мир что-то при этом утратил: безумное чаепитие закончилось, Алису разбудили раньше времени. Кстати, как раз файф-о-клок. И есть хочется сказочно!
На этот раз я сначала умылся, а потом сел обедать. Время уже почти мирное, осталось только победить самого умного из врагов. А может, самого безынициативного? Хм, для него одно другому не противоречит, вот если бы я отдал инициативу – был бы дурак.
А он? Эрнесто хочет победить именно меня для того, чтобы выиграть; Валентино – из личной вражды; а я хочу поскорее побить их обоих, чтобы они не побили меня. Джорджо, как та обезьянка из китайского стихотворения, может сидеть на дереве и спокойно любоваться дракой двух тигров внизу.[11]
Итак, я не Джорджо, что я должен делать на своем месте? „Во-первых, похвалить своих ребят, а то скоро станешь как Скандиано“, – заявил внутренний голос. Не-е, строить их ради этого я не буду, они обидятся – и правильно сделают. Во-вторых, победить „дельфинов“. Я развернул карту на столе: действительно очень удобно. И Гвидо уже отметил на ней точное расположение „дельфиньего“ лагеря.
Так, что Джорджо будет делать? Опять нападет? Вряд ли, слишком уж солоно ему пришлось: его бойцы прошли сегодня семь километров туда и столько же обратно, приняли два боя, один из которых вчистую проиграли, а победу во втором у них отнял собственный командир. Не верю я, что он не мог перебить деморализованных, равнодушных ко всему „драконов“. Я его понимаю и мысленно аплодирую, а вот поймут ли разгоряченные боем ребята? Сомнительно. Сколько у него сейчас солдат? В лучшем случае семнадцать боеспособных плюс два „раненых“. У меня больше. Нет, не станет он нападать сегодня ни днем, ни ночью. Зато оборонять свой лагерь он может доволен успешно. Пока я спал, он, наверное, выяснил, что „Орла“ „Дракона“ больше нет. И мы оба точно знаем, что я хочу победить, ничья мне не нужна, значит, мне и бластер в руки. Мораль: я должен на него напасть.
Я прикончил один обед, подумал и принялся за второй как хорошо, что мы взяли много рационов!
Смотрим карту: Джорджо действительно умен, его палатки стоят на открытом месте, на самом краю игровой территории Только небольшой язык леса тянется к его лагерю, как будто приглашая: цып, цып, цып. Валентино, наверное, так и сделал рванул вперед под прикрытием деревьев, а там его уже ждали Надо будет попросить Алекса рассказать подробности.
Мы так делать не будем. А что мы будем? Ползком пят сот метров? Заметят. Напасть ночью? Ну, я бы развел не сколько костров по периметру, метрах в пятидесяти от па латок, и все, бей любого агрессора на выбор. Проверить' делает ли так Джорджо? Можно. Послать кого-нибудь разведку этой ночью, а завтра ночью напасть, если он не догадался. Ммм, а если у него кто-нибудь сбежит – у меня уже не останется времени, чтобы его поймать? Или окажется, что он разводит костры. Тогда будет ничья. Я не хочу. И вообще, моя победа должна стать результатом того, как хорошо думаю я, а не как плохо – он.
В палатку просунулся Гвидо, а вслед за ним Алекс:
– Картина маслом „Великий полководец перед генеральным сражением“, – усмехнулся он.
– Ты-то мне и нужен, – заметил я, облизывая ложку. Хотел бы я знать, делал ли так Наполеон перед Аустерлицем.
– Ой! – притворно испугался Алекс.
Гвидо разбудил крепко спавшего Роберто и опустился на свой спальник:
– А вы будете разговаривать? – жалобно спросил замотанный до последней степени начальник штаба.
– Мы уходим.
Алекс покачал головой:
– Лучше ты иди спать к моим разведчикам. И мотай на ус: в штабной палатке никто не спит. Пригодится на будущее.
Я помотал головой:
– Не мучай человека, пошли наружу.
Мы спустились к ручью и сели на теплые валуны. Я посмотрел вверх, а потом огляделся вокруг: небо очистилось от туч и облаков, но обычной для раннего вечера жары нет, тишина и красота. Птицы поют в отдалении: нас слишком много, и мы лазаем по деревьям. Впрочем, сейчас все, кроме часовых, спят: замучил я свою армию (надеюсь, Гвидо догадался не назначать в караул снайперов Лео: они сегодня два раза ходили со мной в рейд). Палатки стоят на излучине глубокого чистого ручья, лучи еще довольно высоко стоящего Феба пробиваются сквозь листву и играют с волнами на воде. Вид портят только красные пятна на стволах деревьев и невысоких кустиках на левом берегу, но это ничего: к завтрашнему утру краска испарится.
Алекс тоже немного полюбовался видом.
– Рассказывай подробно про Джорджо и про бой, – велел я.
– Там такое открытое место, – начал Алекс, – еле-еле нашел, где пристроиться. Лагерь стоит на южном берегу речки, в которую сливаются все ручьи этого леса, ну, ты видел на карте.
– Ага, – подтвердил я.
– И вокруг ни деревца, ни кустика. Только с запада вдоль реки довольно чахлые вязы, их вода здорово подмывает, вот-вот упадут. И вдоль этих вязов Скандиано решил подобраться к лагерю, со всеми вытекающими последствиями. Сам Джорджо подоспел уже к шапочному разбору, у него там в лагере оставалось, наверное, человека три, не больше. Тем не менее Скандиано не прорвался. И, знаешь, мне показалось, что Джорджо отпустил „драконов“ нарочно. Мог перебить, но не захотел.
– Угу, я тоже так подумал. Из трех командармов наших противников он единственный, кого следует воспринимать всерьез. Ни Эрнесто, ни Валентино я бы роту не доверил.
– Ха, ты доверил роты Ари, Берну, Бенни и Крису, про которых вообще ничего не знал.
– И целый день держал их у кого-нибудь на глазах. Ты много бегал по лесу и не видел. А они сами по себе ни минуты не ходили. Или Лео, или Роберто, или я. Сегодч уже оставлял их на Гвидо, но он многому научился за день, да и они тоже.
– Ясно, – задумчиво проговорил Алекс. – Победа неизбежна, как восход Феба.
– Не говори „гоп“! Я же сказал, что он серьезный противник. Как взять неприступную твердыню?
– Вспомнить, что таких не бывает.
– Если у тебя сколько угодно времени, то да, – в т ему ответил я.
– Все очень просто, – легкомысленно заметил Алекс, сядь и подумай.
Я посмотрел на него с более чем тяжелой иронией:
– У тебя что? Свои мозги высохли? Что ты на меня в время оглядываешься? Скажи лучше что-нибудь умное!
– Летать мы не умеем, по земле – нельзя, деревьев рядом почти нет. Отбросьте всё, чего нельзя сделать никогда остальное, как бы невероятно это ни выглядело, возможно Это я Холмса перефразировал, – пояснил Алекс, на то случай, если я не узнал цитату. Но я узнал.
– Ну вот, это другое дело, – со вздохом облегчения сказал я. – Кусок веревки у тебя есть?
– Сейчас принесу, – удивленно ответил Алекс.
Когда он вернулся, я уже был в одних плавках и пробовал ногой воду в быстром, холодном ручье. Какого черта Я уже в нем плескался рано утром, тогда было еще хуже.
– Что это ты задумал? Топиться или вешаться? – ехидно поинтересовался Алекс.
Я помотал головой:
– Не дождешься! В оплетке есть такой слой – сплошная пластиковая трубочка. Мне нужна только она, но целая.
– Понял! – воскликнул Алекс и сразу же зажал себе рот рукой.
– Ага, вообще-то ниндзя использовали бамбук ил тростник, но здесь они не растут, я, во всяком случае, не видел. И я не могу понять, как это делается на практике трубочку же надо согнуть.
– Ммм, может, они плавали под водой на спине, – предположил Алекс, снимая оплетку с мономолекулярной нити.
– Осторожно. И не бросай ее. Вот это точно мусор, и преопасный, – предупредил его я.
– Держи, – Алекс протянул мне трубочку. – Надо, наверное, как-то закрепить.
– Пластырем, на виске. И поаккуратнее, – дернулся я, – а то потом придется выстригать. И мы будем не „прыгающие тигры“, а лысые.
– Это ты будешь лысый тигр, – заметил Алекс.
– Ха, думаешь, я один пойду стрелять „дельфинов“? Сразу надо было догадаться: „дельфинов“ стреляют в воде.
Я прыгнул в ручей и поплыл вдоль самого дна. Метров через пять я слишком сильно ушел вниз и вдохнул солидную порцию воды. Откашливаясь, я выскочил на поверхность.
– Так не пойдет, – заметил Алекс, – прямо пол выстрел. А речка гораздо глубже, и шансов уйти слишком глубоко больше.
– Угу, – прохрипел я, – надо потренироваться и придумать что-нибудь такое, чтобы вода не затекала. Или дышать поосторожнее. Будем считать это базовой идеей. План сейчас придумаем.
Я вышел на берег погреться на солнышке.
– Ты просто замерз, – ехидно заявил Алекс, – а то бы еще поэкспериментировал.
– Ага, раздевайся и поэкспериментируй над собой, – предложил я.
– Это приказ?
– За кого ты меня принимаешь?! – обиженно спросил я, лязгая зубами от холода.
– Извини, – смутился Алекс. – Это была глупая шутка.
– Угу, – кивнул я.
Алекс вздохнул и начал снимать комбинезон: решил себя наказать. Я не протестовал.
Не стоящий в караулах и не ходящий в рейды Джен долго ныл, пытаясь выбить из меня разрешение поучаствовать в наших забавах. Я только мотал головой: он еще простудится, а виноват буду я, он мой пленный, и я за него отвечаю как ни за кого здесь. Тут несколько дней назад один лопух перекупался и начал чихать и кашлять, так синьор Адидже его три часа лечил! И, говорят, все эти три часа ругался.
Через полчаса очень мокрых и холодных опытов продрогших экспериментатора нашли выход из положен ткань, из которой делают плащ-тенты и маскировочные десантные комбинезоны, пропускает воздух, но не воду.
На закате большая часть моей армии наконец отоспала и выбралась из палаток. Мы с Алексом, уже одетые, план мерно уничтожали результат многих веков технологической цивилизации: никогда не рвущуюся веревку, которую, т не менее, довольно легко можно разрезать десантным ножом. Но не любым, а только таким, который сделан той же фирмой, что и веревка: какая-то очень сложная химия.
– Присоединяйтесь, синьоры, – предложил я, – нам понадобятся дыхательные трубки.
– Ты проиграл мне свой „десантник“! – радостно завил Ари Берну.
Берн вытащил из кармана нож и протянул его победителю. Ари перевел взгляд на несчастное лицо проигравшего забрал нож и протянул в обмен свой.
– Зачем мне два „десантника“? – смущенно пробормотал он.
Берн просиял. Ребята сдавленно засмеялись.
– А что такое? – заинтересовался я.
– Мы поспорили. Я сказал, что ты придумаешь что-нибудь эдакое, а Берн – что нам придется атаковать „дельфинов“ в лоб.
– Приятно, когда твоя армия верит в твои способности, – проворчал я, стараясь не показать, как польщен на самом деле. – Ну, значит, так тому и быть: Берн будет демонстрировать лобовую атаку, а ты, Ари, мерзнуть под водой.
– А я? – спросил Крис. Кажется, он испугался, что оставлю его в лагере.
– Это еще почти шутка, – ответил я серьезно. – Я пока придумал в подробностях, что мы будем делать. Но сделаем мы это завтра на закате, так что ты успеешь „вылечиться“, – успокоил я Криса. – Утром потренируемся как следует… Э-ээтот план очень хрупкий, – попытался объяснить я, – он легкоможет сорваться из-за какой-нибудь мелкой случайности.
Крис понимающе кивнул. Я оторвался от своего занят и решительно поднял голову:
Я не похвалил вас, ребята, сегодня. Вы все молодцы! – Вот черт, почему так сложно сказать человеку что-ни-будь приятное? И слов почти нет подходящих. Не могу же я всерьез заявить, что они герои: – Это не настоящая война, и никому из нас не грозит ничего страшнее нескольких синяков и ссадин. Хотя во время боя об этом забываешь.
– А? Что? – Я помотал головой. – А что? Ты не разбудил?
– Почему? Вот, бужу.
– Спасибо, – сказал я, уже совсем проснувшись.
– Кажется, ты обещал ребятам, что на сегодня всё, – осторожно заметил Гвидо.
– Чего ты со мной, как с тираном? – обиделся я. – Осторожничаешь! Как обещал, так и сделаю. Что, все, кто может, спят?
Заботливый отец-командир Гвидо утвердительно покивал головой.
– Понятно. Ладно, оставь мне график караулов и ложись поспать сам.
Гвидо помотал головой:
– Обойдешься. Роберто поспит еще час – и меня сменит.
– А я когда?
– А ты никогда! Не твоя забота, – резко возразил Гвидо.
Я открыл рот, дабы сообщить ему, что я думаю о его наглой самоуверенности. Потом закрыл, потом опять закрыл, не зная, что сказать. Вот это да! И это мой братишка вечно оглядывающийся с вопросительным видом: „А правильно ли я делаю?“ Хм, эта метаморфоза мне нравится „Я – начальник твоего штаба, у меня есть определенны обязанности, а ты или не вмешивайся, или снимай меня должности!“ – говорил его взгляд.
– Джен и при тебе выразил свое восхищение нашим порядками? – с легкой иронией поинтересовался я.
Гвидо хмыкнул:
– Если бы не он, я бы и не узнал, что бывает иначе.
– И мою дурацкую реплику насчет „когда же он думает“ он тебе тоже пересказал, – утвердительно заметил я.
– Не дурацкую, – посерьезнел Гвидо.
– Тогда мне и впрямь пора подумать, – заявил я, поднимаясь на ноги.
Гвидо кивнул и ушел: у него по-прежнему много дел.
Пока я спал, штабная палатка тоже претерпела метаморфозу: Джен, Карло и Марко были куда-то выселены, у стен остались только три спальника, с одного я только что поднялся, на другом спал Роберто, а третий был предназначен для самого Гвидо. Зато посередине был сооружен стол из пустых коробок от рационов, а вокруг него несколько табуреток из того же материала. „Мебель“ аккуратно склеена универсальным клеем. Да-а, Гвидо услышал комплимент и решил ему соответствовать, все-таки пленные и „мертвые“ вражеские солдаты – не самое обычное „крашение интерьера штаба современной армии. И начальник штаба навел порядок. Так, конечно, и должно быть, но мир что-то при этом утратил: безумное чаепитие закончилось, Алису разбудили раньше времени. Кстати, как раз файф-о-клок. И есть хочется сказочно!
На этот раз я сначала умылся, а потом сел обедать. Время уже почти мирное, осталось только победить самого умного из врагов. А может, самого безынициативного? Хм, для него одно другому не противоречит, вот если бы я отдал инициативу – был бы дурак.
А он? Эрнесто хочет победить именно меня для того, чтобы выиграть; Валентино – из личной вражды; а я хочу поскорее побить их обоих, чтобы они не побили меня. Джорджо, как та обезьянка из китайского стихотворения, может сидеть на дереве и спокойно любоваться дракой двух тигров внизу.[11]
Итак, я не Джорджо, что я должен делать на своем месте? „Во-первых, похвалить своих ребят, а то скоро станешь как Скандиано“, – заявил внутренний голос. Не-е, строить их ради этого я не буду, они обидятся – и правильно сделают. Во-вторых, победить „дельфинов“. Я развернул карту на столе: действительно очень удобно. И Гвидо уже отметил на ней точное расположение „дельфиньего“ лагеря.
Так, что Джорджо будет делать? Опять нападет? Вряд ли, слишком уж солоно ему пришлось: его бойцы прошли сегодня семь километров туда и столько же обратно, приняли два боя, один из которых вчистую проиграли, а победу во втором у них отнял собственный командир. Не верю я, что он не мог перебить деморализованных, равнодушных ко всему „драконов“. Я его понимаю и мысленно аплодирую, а вот поймут ли разгоряченные боем ребята? Сомнительно. Сколько у него сейчас солдат? В лучшем случае семнадцать боеспособных плюс два „раненых“. У меня больше. Нет, не станет он нападать сегодня ни днем, ни ночью. Зато оборонять свой лагерь он может доволен успешно. Пока я спал, он, наверное, выяснил, что „Орла“ „Дракона“ больше нет. И мы оба точно знаем, что я хочу победить, ничья мне не нужна, значит, мне и бластер в руки. Мораль: я должен на него напасть.
Я прикончил один обед, подумал и принялся за второй как хорошо, что мы взяли много рационов!
Смотрим карту: Джорджо действительно умен, его палатки стоят на открытом месте, на самом краю игровой территории Только небольшой язык леса тянется к его лагерю, как будто приглашая: цып, цып, цып. Валентино, наверное, так и сделал рванул вперед под прикрытием деревьев, а там его уже ждали Надо будет попросить Алекса рассказать подробности.
Мы так делать не будем. А что мы будем? Ползком пят сот метров? Заметят. Напасть ночью? Ну, я бы развел не сколько костров по периметру, метрах в пятидесяти от па латок, и все, бей любого агрессора на выбор. Проверить' делает ли так Джорджо? Можно. Послать кого-нибудь разведку этой ночью, а завтра ночью напасть, если он не догадался. Ммм, а если у него кто-нибудь сбежит – у меня уже не останется времени, чтобы его поймать? Или окажется, что он разводит костры. Тогда будет ничья. Я не хочу. И вообще, моя победа должна стать результатом того, как хорошо думаю я, а не как плохо – он.
В палатку просунулся Гвидо, а вслед за ним Алекс:
– Картина маслом „Великий полководец перед генеральным сражением“, – усмехнулся он.
– Ты-то мне и нужен, – заметил я, облизывая ложку. Хотел бы я знать, делал ли так Наполеон перед Аустерлицем.
– Ой! – притворно испугался Алекс.
Гвидо разбудил крепко спавшего Роберто и опустился на свой спальник:
– А вы будете разговаривать? – жалобно спросил замотанный до последней степени начальник штаба.
– Мы уходим.
Алекс покачал головой:
– Лучше ты иди спать к моим разведчикам. И мотай на ус: в штабной палатке никто не спит. Пригодится на будущее.
Я помотал головой:
– Не мучай человека, пошли наружу.
Мы спустились к ручью и сели на теплые валуны. Я посмотрел вверх, а потом огляделся вокруг: небо очистилось от туч и облаков, но обычной для раннего вечера жары нет, тишина и красота. Птицы поют в отдалении: нас слишком много, и мы лазаем по деревьям. Впрочем, сейчас все, кроме часовых, спят: замучил я свою армию (надеюсь, Гвидо догадался не назначать в караул снайперов Лео: они сегодня два раза ходили со мной в рейд). Палатки стоят на излучине глубокого чистого ручья, лучи еще довольно высоко стоящего Феба пробиваются сквозь листву и играют с волнами на воде. Вид портят только красные пятна на стволах деревьев и невысоких кустиках на левом берегу, но это ничего: к завтрашнему утру краска испарится.
Алекс тоже немного полюбовался видом.
– Рассказывай подробно про Джорджо и про бой, – велел я.
– Там такое открытое место, – начал Алекс, – еле-еле нашел, где пристроиться. Лагерь стоит на южном берегу речки, в которую сливаются все ручьи этого леса, ну, ты видел на карте.
– Ага, – подтвердил я.
– И вокруг ни деревца, ни кустика. Только с запада вдоль реки довольно чахлые вязы, их вода здорово подмывает, вот-вот упадут. И вдоль этих вязов Скандиано решил подобраться к лагерю, со всеми вытекающими последствиями. Сам Джорджо подоспел уже к шапочному разбору, у него там в лагере оставалось, наверное, человека три, не больше. Тем не менее Скандиано не прорвался. И, знаешь, мне показалось, что Джорджо отпустил „драконов“ нарочно. Мог перебить, но не захотел.
– Угу, я тоже так подумал. Из трех командармов наших противников он единственный, кого следует воспринимать всерьез. Ни Эрнесто, ни Валентино я бы роту не доверил.
– Ха, ты доверил роты Ари, Берну, Бенни и Крису, про которых вообще ничего не знал.
– И целый день держал их у кого-нибудь на глазах. Ты много бегал по лесу и не видел. А они сами по себе ни минуты не ходили. Или Лео, или Роберто, или я. Сегодч уже оставлял их на Гвидо, но он многому научился за день, да и они тоже.
– Ясно, – задумчиво проговорил Алекс. – Победа неизбежна, как восход Феба.
– Не говори „гоп“! Я же сказал, что он серьезный противник. Как взять неприступную твердыню?
– Вспомнить, что таких не бывает.
– Если у тебя сколько угодно времени, то да, – в т ему ответил я.
– Все очень просто, – легкомысленно заметил Алекс, сядь и подумай.
Я посмотрел на него с более чем тяжелой иронией:
– У тебя что? Свои мозги высохли? Что ты на меня в время оглядываешься? Скажи лучше что-нибудь умное!
– Летать мы не умеем, по земле – нельзя, деревьев рядом почти нет. Отбросьте всё, чего нельзя сделать никогда остальное, как бы невероятно это ни выглядело, возможно Это я Холмса перефразировал, – пояснил Алекс, на то случай, если я не узнал цитату. Но я узнал.
– Ну вот, это другое дело, – со вздохом облегчения сказал я. – Кусок веревки у тебя есть?
– Сейчас принесу, – удивленно ответил Алекс.
Когда он вернулся, я уже был в одних плавках и пробовал ногой воду в быстром, холодном ручье. Какого черта Я уже в нем плескался рано утром, тогда было еще хуже.
– Что это ты задумал? Топиться или вешаться? – ехидно поинтересовался Алекс.
Я помотал головой:
– Не дождешься! В оплетке есть такой слой – сплошная пластиковая трубочка. Мне нужна только она, но целая.
– Понял! – воскликнул Алекс и сразу же зажал себе рот рукой.
– Ага, вообще-то ниндзя использовали бамбук ил тростник, но здесь они не растут, я, во всяком случае, не видел. И я не могу понять, как это делается на практике трубочку же надо согнуть.
– Ммм, может, они плавали под водой на спине, – предположил Алекс, снимая оплетку с мономолекулярной нити.
– Осторожно. И не бросай ее. Вот это точно мусор, и преопасный, – предупредил его я.
– Держи, – Алекс протянул мне трубочку. – Надо, наверное, как-то закрепить.
– Пластырем, на виске. И поаккуратнее, – дернулся я, – а то потом придется выстригать. И мы будем не „прыгающие тигры“, а лысые.
– Это ты будешь лысый тигр, – заметил Алекс.
– Ха, думаешь, я один пойду стрелять „дельфинов“? Сразу надо было догадаться: „дельфинов“ стреляют в воде.
Я прыгнул в ручей и поплыл вдоль самого дна. Метров через пять я слишком сильно ушел вниз и вдохнул солидную порцию воды. Откашливаясь, я выскочил на поверхность.
– Так не пойдет, – заметил Алекс, – прямо пол выстрел. А речка гораздо глубже, и шансов уйти слишком глубоко больше.
– Угу, – прохрипел я, – надо потренироваться и придумать что-нибудь такое, чтобы вода не затекала. Или дышать поосторожнее. Будем считать это базовой идеей. План сейчас придумаем.
Я вышел на берег погреться на солнышке.
– Ты просто замерз, – ехидно заявил Алекс, – а то бы еще поэкспериментировал.
– Ага, раздевайся и поэкспериментируй над собой, – предложил я.
– Это приказ?
– За кого ты меня принимаешь?! – обиженно спросил я, лязгая зубами от холода.
– Извини, – смутился Алекс. – Это была глупая шутка.
– Угу, – кивнул я.
Алекс вздохнул и начал снимать комбинезон: решил себя наказать. Я не протестовал.
Не стоящий в караулах и не ходящий в рейды Джен долго ныл, пытаясь выбить из меня разрешение поучаствовать в наших забавах. Я только мотал головой: он еще простудится, а виноват буду я, он мой пленный, и я за него отвечаю как ни за кого здесь. Тут несколько дней назад один лопух перекупался и начал чихать и кашлять, так синьор Адидже его три часа лечил! И, говорят, все эти три часа ругался.
Через полчаса очень мокрых и холодных опытов продрогших экспериментатора нашли выход из положен ткань, из которой делают плащ-тенты и маскировочные десантные комбинезоны, пропускает воздух, но не воду.
На закате большая часть моей армии наконец отоспала и выбралась из палаток. Мы с Алексом, уже одетые, план мерно уничтожали результат многих веков технологической цивилизации: никогда не рвущуюся веревку, которую, т не менее, довольно легко можно разрезать десантным ножом. Но не любым, а только таким, который сделан той же фирмой, что и веревка: какая-то очень сложная химия.
– Присоединяйтесь, синьоры, – предложил я, – нам понадобятся дыхательные трубки.
– Ты проиграл мне свой „десантник“! – радостно завил Ари Берну.
Берн вытащил из кармана нож и протянул его победителю. Ари перевел взгляд на несчастное лицо проигравшего забрал нож и протянул в обмен свой.
– Зачем мне два „десантника“? – смущенно пробормотал он.
Берн просиял. Ребята сдавленно засмеялись.
– А что такое? – заинтересовался я.
– Мы поспорили. Я сказал, что ты придумаешь что-нибудь эдакое, а Берн – что нам придется атаковать „дельфинов“ в лоб.
– Приятно, когда твоя армия верит в твои способности, – проворчал я, стараясь не показать, как польщен на самом деле. – Ну, значит, так тому и быть: Берн будет демонстрировать лобовую атаку, а ты, Ари, мерзнуть под водой.
– А я? – спросил Крис. Кажется, он испугался, что оставлю его в лагере.
– Это еще почти шутка, – ответил я серьезно. – Я пока придумал в подробностях, что мы будем делать. Но сделаем мы это завтра на закате, так что ты успеешь „вылечиться“, – успокоил я Криса. – Утром потренируемся как следует… Э-ээтот план очень хрупкий, – попытался объяснить я, – он легкоможет сорваться из-за какой-нибудь мелкой случайности.
Крис понимающе кивнул. Я оторвался от своего занят и решительно поднял голову:
Я не похвалил вас, ребята, сегодня. Вы все молодцы! – Вот черт, почему так сложно сказать человеку что-ни-будь приятное? И слов почти нет подходящих. Не могу же я всерьез заявить, что они герои: – Это не настоящая война, и никому из нас не грозит ничего страшнее нескольких синяков и ссадин. Хотя во время боя об этом забываешь.