Оловянная Ирина. Искусство войны

   Мои лейтенанты смутились так же сильно, как и я сам. Выслушивать похвалу тоже сложно. Но и не хвалить их нельзя. У Скандиано только двое приятелей сволочи, а остальные ребята такие же нормальные, как мои, и что? Армия, которая не хочет воевать. Четырнадцатилетние мальчишки, которые не хотят играть в войну. Этого просто не может быть. И тем не менее есть.
   Я прервал неловкое молчание:
   – Алекс, нам понадобится полная тайна, чтобы ни один „дельфин“ к нам завтра близко не подобрался.
   – Дашь мне одну роту – сделаем, – обещал Алекс.
   – Дам, – согласился я. – А сколько ты насчитал ребят у Джорджо? Я понимаю, что должен был поинтересоваться первым делом, а ты первым делом сказать. Но ладно уж.
   – Я видел десятерых, плюс двое раненных в ноги, потому что их волокли. Да, и еще, он тоже сделал лагерь-приманку, ну там, где у него костер горел вчера. Только, похоже, никто не клюнул.
   – Ясно, – кивнул я и посмотрел на своих бойцов. – А что, если мы разожжем костер?
   Совсем новенький узкий серп Эрато как раз убрался за горизонт, и стало совсем темно.
   – Кто не разрешил Лео взять гитару? – поинтересовался Алекс.
   – Ну я, – признал я свою вину. – Кто ж знал, что выпадет такой вечер.
   – Тогда расскажите, как вы воевали под Мачератой! – попросил Берн. – Только подробно, а не как ты у Ловере: „Ну компас не работал, ну бластер стрелял, ну карта была“, – передразнил он меня.
   – Я понял, чего я не умею, – печально признался я, – внушать подчиненным священный трепет.
   – Возьми пару уроков у Скандиано, если, конечно, хочешь проиграть следующую войну, – ехидно предложи мне Алекс. – Слышал, как он орал, еще перед игрой?
   – Угу. Его поражение было предрешено уже тогда, – огляделся по сторонам и обнаружил, что таки умею внушать священный трепет: рядовые солдаты моей армии стояли или сидели в отдалении и не решались приблизиться своему командиру. Ну вот. Этого мне только не хватало. Я приглашающе помахал руками. – Идите сюда, ребята, не-торчите в стороне.
   Тихий летний вечер прошел в воспоминаниях. Я лома тонкие веточки и кидал их в костер, рядом Алекс, иногда юмором, иногда очень серьезно, рассказывал о нашей партизанской эпопее. Лео время от времени вмешивался, дабы уточнить, что не такие уж мы герои. Смена караула прошла дисциплинированно, но под громкие недовольные стоны: когда же мы это еще услышим? Однако Гвидо, раненный под Мачератой храбрец, был непоколебим: лагерь надо охранять. Под конец чересчур честный командир разведроты рассказал, как он ходил в последнюю разведку и как мы ругали его после этого. „А если вы полезете на рожон, он вас вообще убьет!“ – закончил Алекс свой рассказ суровой моралью.
   – Ага, – подтвердил я. – Всё, отбой по гарнизону. Гвидо, по-моему, ты как-то маловато спал, – заметил я начальнику штаба.
   – Четыре часа, – ответил очень удивленный моей заботой братишка. – А что? Нормально. И сейчас посплю до следующей смены караула. Еще целый час.
   Я покачал головой:
   – Ну смотри! Чтоб завтра был бодр и свеж. Ты еще и стрелок, не забыл?
   – Нет, – улыбнулся Гвидо.
   – Алекс, – позвал я.
   – Ау, – откликнулся тот.
   – Мы все встаем в семь, а вот один из твоих ребят – в пять. И идет наблюдать за Джорджо. И это будешь не ты.
   – Тогда Марко? – ответил Алекс с вопросительной интонацией.
   – Это твое дело.
   Э-э-э, а что тебе не нравится?
   – Всё нравится. Я сказал именно то, что имел в виду: это твое дело.
   – Понял. Меня тихо и незаметно высекли за попытку переложить на других свою ответственность.
   – Мне вот что непонятно, – задумчиво проговорил я, – почему мы играем в войну не всё время? Все так резко повзрослели и поумнели. Я просто чувствую заливающуюся в меня из космоса мудрость.
   – Э-э-э, „война – это та же жизнь, только гораздо быстрее“.
   – Здорово! – восхитился я. – Сам придумал?
   – Не-а, прочитал где-то.

Глава 22

   В третий раз сегодня спать ложусь: все-таки Алекс был прав, воюют в основном по ночам. Или на рассвете.
   Лежа на своем спальнике, я планировал завтрашний бой. Неудивительно, что он приснился мне немедленно, как только я закрыл глаза. В виде кошмара. Я проснулся, подкорректировал свои планы, чтобы не повторить кошмар в реальности, и снова заснул.
   – Тревога! – услышал я сквозь сон.
   Черт побери! Неужели я неправильно просчитал Джорджо? Я схватил бластер и колобком выкатился из палатки: что выскакивать в полный рост не стоит, я понял позавчера днем в лагере „Дракона“.
   Темно, ни черта не видно. Я пополз к кочке, за которой лежал во время прошлого оборонительного сражения. Чуть в стороне тихо опустился на землю Роберто.
   – Отбой! – услышал я голос Гвидо, но вставать не торопился.
   – Что случилось? – спросил я его через комм.
   – Разведчики Джорджо. Двое. Мы их подстрелили.
   – А больше точно не было?
   – Вроде, нет. Я сейчас как раз выясняю. Лента твоя пригодилась, – Гвидо сделал мне комплимент.
   – Уложи этих бедолаг подремать до рассвета, – насмешливо предложил я. – Ато ночью будут ходить кругам мешать спать.
   – Ага, – хмыкнув, согласился Гвидо, он оценил юмор ситуации.
   В окружающем нас лесу метались лучи нескольких фонарей, высвечивая черные ветви с блестящей, как от вод листвой: часовые под руководством начальника штаба и кали диверсантов. Пригибаясь, я отправился обратно в латку.
   Утром меня разбудил Роберто, Гвидо тихо спал в углу Наконец-то у моего начальника штаба сел аккумулятор, то я уже начал за него опасаться.
   – Марко ушел? – поинтересовался я у командира разведроты.
   – Мог бы не спрашивать! – обиделся Алекс.
   – Я больше не буду, – серьезно пообещал я. – Тог скажи, где он теперь?
   – Я вот сейчас умоюсь и свяжусь с ним, угу?
   – Угу. Сначала свяжись, потом умойся.
   Марко сидел на дереве метрах в трехстах от лагеря „Дельфина“ и тихо крыл самыми ужасными словами капитана Ловере: бинокль – это тоже современная техника. Ха, оптические придумали веке этак в шестнадцатом, у Галилея вроде уже был. Хотя, с другой стороны… Где взят на Этне оптический бинокль? Только электронные.
   Я посоветовал Марко заткнуться, а то начальник лагеря обидится.
   – Пусть обидится! – огрызнулся Марко. – Я тоже обиделся.
   – Докладывай! – посерьезнел я.
   – Ночью они мирно спали, потому что сейчас встают.
   – Какая синхронность! – откликнулся я. – И что делают?
   – Ну, Джорджо проверяет караулы, кого-то поменял они завтракать садятся.
   – Хорошо. Рассказывай про систему обороны.
   – Со стороны реки у них ничего нет. Она тут довольно широкая, и на другой стороне голо. Так что, если оттуда кто-нибудь подойдет, они успеют занять оборону на берегу, а может, и подстрелят его раньше, чем он спустится к иоде. Один часовой смотрит за реку. И по-моему, этого достаточно.
   – Ясно. Дальше.
   – С другой стороны у них оборудованы лежбища для стрельбы. А там, где деревья близко подступают к лагерю, тоже стоит часовой.
   – Хорошо, а скольких ты видишь?
   – Сейчас сосчитаю, – долгая пауза. – Тринадцать вместе с часовыми.
   – О! Опять мое счастливое число. Молодец! Так, сиди там тихо. Не высовывайся.
   – Понял, – печально потянул Марко. Ему уже надоело. Ничем не могу помочь.
   Я велел Роберто прочесать окрестности, а Алексу – сдержать слово: установить такой заслон вокруг лагеря, чтобы ни один „дельфин“ не проскочил.
   – Ты обещал мне роту, – напомнил Алекс.
   – Бенни! – позвал я.
   – Ау, – откликнулся тот.
   – В распоряжение командира разведроты.
   – Есть.
   – Это называется полурота, – ехидно заметил Алекс.
   – Что ж ты вчера не сказал, что тебе нужна вся армия, чтобы дать мне возможность спокойно искупаться?
   – Ладно, – вздохнул Алекс, – я понял.
   – И если „дельфины“ зашевелятся, сразу докладывай.
   – Есть.
   Я пошел проведать пленного и „покойных“.
   – Всё, ребята, – сказал я, – пора вам всем выходить из леса.
   – Угу, – вздохнул Джен, – пропустим самое интересное.
   – Ну, ничего, – утешил его один из „дельфинов“, – посмотрим фильм. В прошлом году капитан Ловере показывал.
   – Да знаю я, – недовольно потянул Джен.
   Я осмотрел Карло, он уже был вполне ходячий, в чем честно мне признался. Я связался с капитано и, с полного согласия Джена (уговор есть уговор), объявил его юридически умершим.
   Ребята, вздыхая и оглядываясь, потащились из леса. Как только они отошли подальше… „Всё, делай. Пошел отсчет“, – скомандовал я себе.
   – Ари, Крис, вы будете учиться плавать.
   – Надо же, – вылез упрямый Стефан, – до сих пор думал, что умею.
   Вчера он слишком поздно вернулся из дозора и ничего не видел, и ему не успели рассказать.
   – Ты не умеешь, – решительно заявил я.
   – Есть! – Он встал по стойке „смирно“ и преувеличенно правильно отдал честь.
   – Хватит дурачиться, – очень по-взрослому осадил его Ари, – прикрепили дыхательныетрубки – и вводу. В одежде! – повысил он голос, потому что кто-то уже на чал раздеваться.
   – Через час дай всем погреться, – велел я.
   Ари кивнул, взял в рот трубку и первым плюхнулся в ручей. Крис поглядел на пылающего энтузиазмом товарища, как старый боевой конь на жеребенка, и последовал его примеру.
   – Лео! – позвал я.
   – Чего? – откликнулся тот.
   – Вон на той отмели, – я показал рукой, – у нас будет стрельбище. И как ты думаешь, кто там будет инструктором?
   – Ясно, – Лео выбрался из своей палатки с бластером в руках.
   – Твои ребята и Берн, – пояснил я. – А попозже – наши славные боевые пловцы. Когда замерзнут.
   – Понял.
   – А я? – спросил Роберто.
   – Двумя ротами ты уже руководил?
   – Ага.
   – В рейде участвовал. В спасательной операции – тоже. Осталось только поберечь эту сомнамбулу, когда она ду-умает, – передразнил я Лео, – заодно сходим разберем лагерь-приманку. Что-то я сомневаюсь, что в этом лесу есть горничные. Так что нам все равно придется.

* * *

   Роберто сидел на дубе и охранял меня, а я меланхолично собирал остатки двух больших палаток и делал вид, что думаю. На самом деле я уже все решил. Надо только решиться. Поэтому я пришел сюда – отдохнуть и побыть в тишине и одиночестве.
   Около десяти со мной связался Марко:
   – Энрик!
   – Пять.
   – Двенадцать. У Джорджо на вязах вдоль реки тоже были воздушные дорожки. Так они их сейчас снимают.
   – Ясно. Спасибо. Как ты там?
   – Ничего. Только весь затёк – двигаться-то нельзя, – пожаловался он.
   – Сочувствую. Но придется потерпеть.
   – Угу.
   – Конец связи.
   Вскоре я позвал Роберто, нагрузил на него половину плащ-палаток и стоек к ним, и мы направились обратно в лагерь. Мне надо немного поплавать, приноровиться, и Роберто тоже. Гвидо пойдет с Лео, ему не надо.
   В час дня я решил, что лучше уже не будет, и прекратил все тренировки.
   Совсем не обязательно строить свою армию, чтобы что-то ей сказать. Можно просто посадить всех в кружок вокруг остывшего кострища.
   – Нам предстоит последний бой, – начал я свою Речь.
   – Вчера, когда некоторые из нас уходили добивать „драконов“, я приказал остающимся разбегаться по лесу и прятаться до конца игры, если мы проиграем бой и не вернемся назад. Я был не прав. Лично мне никогда не нужна была ничья. Думаю, что и вам тоже. Поэтому сегодня мы пойдем все вместе. Мы или победим – или проиграем.
   Одобрительные возгласы были мне ответом. Я продолжал:
   – У „дельфинов“ сейчас осталось меньше солдат, но они сидят в укрепленном лагере. Поэтому легкой победы я вам обещать не могу. Я вообще не могу ее обещать, – я улыбнулся.
   – Думаю, за эти три дня все убедились, что легких побед не бывает, совсем, – я помолчал: В 17:00 мы выступаем. Это у нас уже традиция… Ребята тихо похихикали.
   – …Сейчас все свободны. Господа офицеры, в штаб, инструктаж.
   – Алекс, что там „дельфины“ делают?
   – Ничего не делают. Ждут нашей атаки, пристреливаются, в разведку никого не послали. Джорджо и так все ясно.
   – Мне тоже.
   В палатке я продемонстрировал ребятам карту и поделился своими соображениями:
   – Делаем так: Ари, Крис, Роберто и я подплывают к их лагерю под водой. Алекс у нас превосходно бросает „кошку“, он попробует сделать воздушные дорожки по этим вязам, чтобы можно было подобраться. Свои дорожки Джоджо разобрал, чтобы мы не могли ими воспользоваться.
   Алекс кивнул.
   – Но это если нам очень повезет, – добавил я, – шансов, что тебя не заметят, процентов пять, не больше. Независимо от того, как сильно нам повезет, Лео, твои ребята (Гвидо возьми с собой, он у нас стрелок) занимают позиции на этих деревьях. Как можно ближе. Я уже сказал, это зависит от удачи. С двухсот метров из учебного бластера разве что ты сам попадешь.
   – Двести метров шарик не пролетит, – заметил Лео.
   – Да, действительно, – признал я свою ошибку, – но зато и они вас с такого расстояния не достанут. А вы будете сидеть выше, и ваши шарики будут лететь дальше. Классическая механика! – обрадовал я ребят. – Берн и Бенн вы подбираетесь с юга. И демонстрируете атаку, чтобы он залегли. Лицом к вам, спиной к реке. Напоминаю еще раз, что в голову стрелять нельзя.
   – Угу, – согласился Бенни. Берн только кивнул.
   – Координировать наши действия будет Лео, ему сверху видно всё. Как только „дельфины“ залягут и начнут отстреливаться, скомандуешь нам вылезать из воды. Твои ребята начинают стрелять только после того, как мы вылезем на поверхность. Бенни и Берн, в этот момент вы стрелять прекращаете, а то в своих попадете, нам же придется бегать не пригибаясь. Алексовы разведчики (кроме Марко, сомневаюсь, что он в силах передвигаться) прячутся на левом берегу реки. Чтобы не упустить никого. Вопросы есть? Я подождал. Никто не откликнулся, все всё поняли.
   – Гвидо, посмотри, как там у нас с караулами. Чтобы все успели отдохнуть, пообедать…
   – Есть.
   – Тогда – всё.
   Командиры рот разошлись инструктировать своих бойцов.
   – Родриго и Тома придется проползти на пузе много-много метров, да еще при свете дня. Так что им надо выйти пораньше, – обратился я к Алексу.
   – А как, по-твоему, Гвидо выбирал мне разведчиков? Те, кто лучше всех ползает на пузе.
   – Прекрасный способ!
   – Не волнуйся, там довольно высокая трава, так что их не засекут.
   В пять часов вечера, замучив своих противников долгим ожиданием, мы выступили в поход. Как всегда цепью, осторожно, периодически связываясь между собой. Если бы у Джорджо здесь были разведчики – они наверняка бы попались. Но мы никого не встретили и к семи часам приблизились к северо-восточной кромке леса. Здесь мы разделимся.
   Я пожал руки всем своим ребятам, мы пожелали друг другу удачи, и каждый отправился делать свою работу.
   Уже плывя под водой, я остро пожалел, что не поменялся местами с Лео: весь бой целиком будет видеть он, а не я. И от его чувства своевременности будет зависеть все. Но отобрать у него снайперов… Нет, нельзя, он бы обиделся. Значит, придется мне удовлетворить своё любопытство потом, во время просмотра фильма и разбора игры.
   Мой друг лучше всех! Связь мы с ним поддерживали постоянно, правда, я мог сказать разве что „буль-буль“. Но Лео, догадавшись, как сильно я терзаюсь от неизвестности и неопределенности, почти безостановочно снабжал меня свежей информацией.
   Алекса подстрелили, когда он был уже метрах в семидесяти от лагеря „дельфинов“, и Джорджо строил караул на берегу реки, возле деревьев. Один из его караульных полез наверх и был немедленно подстрелен Лео, еще одного подстрелил Гвидо. Но и мы потеряли одного снайпера. Словом, бой начался не так, как я планировал. В это время Бенни и Берн начали демонстративную атаку. Бедный Джордж на минуту растерялся: сил у него осталось совсем мало, а залегшие бойцы – легкая добыча для снайперов, сидящих на деревьях. Уж Лео и Гвидо с такого расстояния не промажут. Джордже доказал, что он достойный противник: достать сидящих среди густой листвы и веток стрелков очень сложно, но он сумел организовать заградительный огонь не давал моим бойцам высунуться и прицелиться. В это время его пристрелявшиеся по полю „дельфины“ уже пели подстрелить Бенни и двоих парней Берна, один из которых запутался в сетях с колокольчиками. Хорошо, что не напал на Джорджо ночью!
   – Энрик! Давай! – скомандовал Лео.
   И мы выскочили на поверхность… Зная, как паршво стреляют мои ребята, я старался уложить как можно больше врагов самостоятельно. И начал с тех, что не давали Лео высунуться. С Джорджо остались только двое „дельфинов“, когда он заметил нас, вылезших из воды. Рядом мной упал на траву Ари, через секунду – Стефан. Я ухпул на землю, чтобы меня не подстрелили. Летучие кот Их только трое! Но меня сейчас все равно что нет. Я вижу их головы, они видят мою, ну и что?
   – Лежи спокойно, – насмешливо велел мне Лео через комм, – деться им некуда, сейчас перестреляем. Опс! Один готов.
   Я сжал зубы, чтобы не начать объяснять своему друг какой он тормоз. Какого черта, пристрелил бы быстренько всех троих, раз он их видит.
   – Берн! – услышал я на общем канале голос Лео. – Я знаю, кто из них „жив“, а кто – нет, продемонстрируйте ва шу атаку еще раз.
   – Есть. „Чпок, чпок, чпок, чпок“, – звучало со всех сторон. И…
   – Игра закончена! – раздалось с небес.
   Я поднялся и пошел пожимать руку достойному сопернику.
   Джорджо был огорчен, но поздравил меня как полагается.
   – Если бы не ты, было бы очень скучно, – заверил я его, – я угадывал, что ты будешь делать, только в половине случаев.
   – Тебе хватило, – печально усмехнулся Джорджо, – я разгадал тебя только один раз, вчера вечером, но мне это не помогло.
   – Хорошая оборонительная позиция типа „ни шагу назад“, – заметил я, кивнув на лагерь „дельфинов“, – но дает слишком мало возможностей для маневра.
   – Угу, – вздохнул Джорджо. – Теперь я это понимаю.
   – Синьоры! – вновь раздался с небес голос капитана Ловере. – Мы ждем вас в лагере к праздничному ужину. Убирать территорию будете завтра.
   – Так я и знал, что в этом лесу нет горничных! – посетовал я раздосадовано.
   – Было бы правильно, если бы победитель, счастливый и довольный, приводил в порядок всю территорию, – предложил Джорджо.
   – Э-э-э, нет. Лучше наоборот. Наградить за победу правом не убирать.
   – Ладно, пошли ужинать, отсюда до лагеря пара километров.
   И тут на меня налетели мои ребята: очень им хотелось меня покачать.

Глава 23

   После торжественного ужина, отличавшегося, впрочем, от обычных пиршеств только продолжительностью, сервировкой, расположением столов, громкостью разговоров и всеобщим фланированием от компании к компании, начальник лагеря позвал меня к себе в кабинет. Я пошел.
   – Поздравляю, – сказал капитан, пожимая мне уже болящую от многочисленных рукопожатий ладонь. – Самая Убедительная победа за всё время, что я тут провожу игры.
   – Спасибо, – откликнулся я.
   – Но я тебя вызвал по другому поводу. И очень неприятному.
   – Я слушаю.
   Что такое? Вроде, мы ничего плохого не сделали (разрезанный плащ-тент не в счет).
   – Я прошу вашу компанию оставить Скандиано в покое. В смысле, не бить ему морду, как вы говорите в такихслучаях.
   Я удивленно поднял брови.
   – Он нарушил конвенцию о правах пленных и злоупотребил своими полномочиями. А я его предупреждал.
   – Я понял, – у меня почему-то сразу сел голос. – лучше бы вы позволили нам разобраться самим.
   – Нет, не лучше.
   – Получается, что я на него настучал.
   – Даже Валентине так не считает, – заметил Ловере. Лейтенанту Дронеро хватило одного взгляда на Maрка когда вы тащили его к себе, чтобы всё понять.
   – Тогда почему вы не сняли его сразу?!
   – А зачем? Вот если бы у него появился еще один пленный, тогда мне пришлось бы сразу засчитать „драконам техническое поражение и вернуть в лагерь. А настучал на него, как ты выражаешься, лучший друг. Альфредо был та глуп, что пришел ко мне жаловаться на тебя, слишком уж красивый синяк ты ему посадил. А Марко, с его точки зрения, нарушил правила: плохо отвечал на вопросы.
   – Всё равно, – упрямо заявил я, – лучше бы мы разобрались между собой.
   – Ммм, считаешь ли ты сам для себя, что отвечаешь завсе свои действия?
   – Да, конечно.
   – И он тоже.
   – Ну и что? Он бы и ответил! – возразил я. Ловере покачал головой:
   – Мстить могут и абсолютно правому.
   – Понятно, – согласился я.
   – Так я могу рассчитывать, что ему не достанется еще от вас?
   – Естественно. Не беспокойтесь.
   Я вернулся к своим. Сегодня мы не разжигали костер – поздно уже, нет смысла, да и устали как собаки. Ребята сидели в палатке и лениво отбрыкивались от перевозбужденного Тони. Он хотел знать всё, в подробностях и немедленно.
   – Зачем тебя вызывали? – сразу же поинтересовался Алекс.
   – Капитан Ловере просил всех нас не бить Скандиано. Я обещал.
   – Э-э-э??? – Роберто был потрясен. – Что?! Да почему?!
   – Не только ты знаешь, что он нарушил конвенцию о правах пленных.
   – Вот черт! – догадался Роберто, немного помолчав. – Теперь ему и по шее не дашь.
   Лео согласно опустил веки.
   Да уж, бедному Валентино не позавидуешь. Он же не бравирующий двенадцатилетний щенок, который может заплыть пару раз за буйки, получить как следует и, гордо задрав нос, фланировать по лагерю в роли самого храброго (Гвидо в прошлом году так и сделал). Скандиано столько же, сколько мне, четырнадцать. И ходить со следами наказаний ему неудобно и стыдно. Придется на пару дней отказаться от купаний, и завтра уже все обо всём догадаются. Сочувственные взгляды, злорадные взгляды… Топиться впору.
   Лео вложил в мою руку какой-то баллончик, наверняка из аптечки:
   – Ты, помнится, знаком с Джакомо, – тихо заметил он.
   Я посмотрел на вещицу в своей руке: тот самый, красящий. Заживляющий у них конечно же свой есть.
   Я согласно кивнул, опустил баллончик в задний карман и отправился в „иекпедицию“ – где-то в темноте надо найти Джакомо.
   Побродив по темным аллеям и не найдя того, кого искал, я догадался, что у Джакомо есть сразу две причины, по которым он без самой крайней необходимости носа не высунет из своей палатки, и решил поступить просто: вышел на пляж и нарушил границы „скандиановекой территории“. Сто процентов, что они попытаются меня прогнать.
   Плохо у них поставлена разведка, я минут пять простоял в нескольких метрах от тихой, слабо освещенной изнутри палатки, прежде чем меня заметили.
   Два темных силуэта при ближайшем рассмотрении оказались принадлежащими Альфредо и Франческо (хотел я знать, почему первый из них не ходит с битой мордой.
   – Проваливай! – невежливо предложили мне.
   – Джакомо позови, – велел я.
   – Чо те надо?
   – Не твоего куриного ума дело.
   Дерутся они ну очень примитивно. Я быстренько наставил по несколько синяков, а потом уронл обоих на песок. Неужели Джакомо теперь не выйдет? Сволочи они оба, да, но ведь свои!
   Джакомо спустился на пляж и остановился напротив вопросительно глядя на меня.
   – Прогони этих, – попросил я.
   – Валите обратно, – велел он незадачливым драчунам.
   – Ну чо?
   – Брысь! – рявкнул я.
   – Умгу, – слегка угрожающе подтвердил Джакомо. Парочка ретировалась.
   – Ты не вовремя, – тихо заметил Джакомо.
   – Знаю, – ответил я, протягивая ему баллончик. – Держи. Красишь поверх чего-нибудь заживляющего – и ничего не заметно. Уже опробовано.
   Джакомо взглянул на вещицу в своей руке и скрипул зубами:
   – Что ты тут святого из себя корчишь, – зашипел он ярости.
   – Это не я, это Лео, – чистосердечно признался я. Сам бы я, наверное, не догадался.
   – Ему от тебя ничего не надо!
   – Значит, сделай вид, что баллончик твой. Ну или пойдем устроим маленький тарарам у медпункта, скажешь, что стащил у синьора Адидже.
   Джакомо хмыкнул.
   – Вы оба, – продолжил я спокойно и рассудительно, допускаете одну и ту же ошибку. Считаете, что подлость естественна, а нормальный человек – редкое исключение.
   – Это не так?
   – Конечно, не так. Составь список всех своих знакомых, раздели их на две группы и сосчитай.
   – Хм, ну, допустим. И что?
   – Я думаю, ты сможешь ему это объяснить. В конце концов, с головой у него все в порядке.
   – Ас чем у него не в порядке? – заинтересованно спросил Джакомо.
   – Да, наверное, со всем в порядке. Просто он никогда не пытался влезть в чужую шкуру. Ну, поэтому ему и кажется, что победить важнее, чем не поранить тебя или не нарушить конвенцию…
   – Ясно. Ладно, спасибо. А то злорадные щенки найдутся…
   – Ага, я еще не всех поводил по зверь-траве. Спокойной ночи.
   Джакомо кивнул, мы пожали друг другу руки и разошлись.

* * *

   Утром я решил, что тоже имею право немного попижонить: в присутствии почти всех инструкторов и капитана Ловере, собравшего наши четыре армии и повелевшего убрать всё, что мы принесли с собой в лес, я, лениво обернувшись, сонным голосом произнес:
   – Гвидо…
   – А ямы засыпать? – поинтересовался начальник штаба.
   Я вопросительно взглянул на Ловере.
   – Засыпать, – ответил он. – В катер помещается десять человек, и для каждой армии он летает один раз. А потом увезет весь мусор и всё снаряжение.