Страница:
Никита поставил перед Русановым чашку крепкого кофе.
– Пей. У нас тут, брат, события посыпались одно за другим. Пока жуешь, вкратце ввожу тебя в курс дела. Сегодня арестовали партию бижутерии, но в ней не оказалось изумрудов. Бурмистров оказался хитрее, чем мы думали. Хотя, в общем, я так и ожидал, что партию-другую он обязательно придержит. Значит, тут у нас облом. – Никита картинно облокотился о подоконник. – Зато мы вот-вот должны найти отдел «зет». Кочкин сидит с утра до вечера в архиве, ищет старые чертежи самоцветовского особняка. – Никита вдруг горько вздохнул. – А еще, брат, мне сегодня позвонил тот самый информатор, сказал, что нашел этот объект. Но, к сожалению, с агентом переговорить не удалось – расстреляли девку из машины.
– Насмерть? – искренне ужаснулся Русанов, но тут же понял: раз Никита сидит здесь спокойно, жрет пирожки да еще шутит – значит, все более или менее нормально.
– Продолжаем наш выпуск новостей, – вернул его к главному Никита. – Сегодня милиция должна арестовать Рудина. Здесь ты тоже оказался прав, товарищ чекист. У Рудина выявлен фармаколог, который и снабдил его сывороткой. Ну а что у тебя? – спросил он без всякой паузы.
– У меня вот что, – оживился Русанов. – Только если позволишь, сначала перечислю факты, потом – доказательства. На месте дело выглядит так. Тарчевский скупил рудник, поставил директором своего дальнего родственника, некоего Пенькова. «Самоцветы» через дочерние фирмы регулярно скупали небольшие партии изумрудов. Официально оплата шла по-безналичному. «Самоцветы» активно вытесняли всех конкурентов. Кроме «Самоцветов», там осталось только всего несколько старых заказчиков. Новых практически нет. Из рудника выжимается все, что можно. При этом самые крупные, неучтенные камни идут директору. На них-то он и наживается. Продает, а расписки и непроданные, то бишь ворованные у государства, камни держит у себя в кабинете.
Русанов отставил от себя чашку – все, напился и замолчал. В комнате повисла тишина, которую нарушил через несколько секунд Никита. Он отбросил начатый пирожок и воскликнул с наигранным гневом:
– То есть ты хочешь сказать, Русанов, что, пока мы тут дурака валяли, арестовывали пустую партию бижутерии, рылись в никому не нужных документах, ты один поехал на рудник и все, что требуется для завершения дела, за день там нашел?!
– Ну чего уж там говорить, – тоже играя в крайне довольного собой человека, сказал Русанов. – Конечно, вы тоже тут кое-что делали. Но без ложной гордости могу сказать, что…
– Ладно, ладно, – не давая ему наиграться вволю, оборвал Никита. – Давай теперь доказательства.
– Хорошо. На руднике две девушки, которые могут подтвердить мои слова и даже готовы при необходимости дать показания. Во-первых, это сменный мастер. Вообще по смыслу это как оценщик, – пояснил Русанов. – Перебирает камни, расписывает по качеству, размеру, ну и так далее. Она-то директору камни и передает. Он ее подставил, а потом запугал девчонку, пригрозил в милицию сдать. Она и поверила, хотя сама подставить его может не хуже. Вторая – бухгалтер. Причем первоклассный бухгалтер, всю их документацию чуть ли не наизусть знает. Без шпаргалки пометила мне в списке все подставные фирмы «Самоцветов».
– Это, конечно, замечательно, – задумчиво протянул Никита. – Но вот вопрос: станет этот Пеньков ждать, пока их начнут допрашивать? Уже сейчас вокруг рудника так все закрутилось, что, пока ты до них опять доберешься, от девушек твоих мало что останется.
– Останется, почему не останется, – спокойно возразил Русанов. – Во-первых, они мне все это дело на диктофон наговорили. На, держи.
Русанов достал из кармана кассету и протянул Никите.
– А во-вторых… – Русанов отвел душу, выдержал настоящую театральную паузу. – Я их с собой привез!
Пятеро кобровиев повскакивали с мест, одновременно что-то говоря при этом.
– Спокойно! – остановил всех Никита. Он был готов чуть ли не расцеловать этого умника чекиста. – Повтори-ка, Дима, четко, что это ты сделал?
– С собой их привез. Так что с вас, ребятки, работа и жилье.
– Во донкихот, блин, – захихикал Джексон. – И донжуан. В одном флаконе.
– Так, хорошо, – попытался осмыслить информацию Никита. – Что мы имеем? Во-первых, важных свидетелей. Это хорошо. Во-вторых, двух девушек, которых надо пристроить и организовать им хотя бы московскую регистрацию без проблем. Думаю, мы поручим это дело Силычу – у него контакт с городскими властями лучше, чем у нас у всех, вместе взятых. Понял, чекист? Силыч сегодня с архивом своим закончит и тут же начнет разбираться с твоими девушками. А ты давай-ка устраивай мне с ними сейчас же очную ставку.
– О, еще один донжуан объявился, – забулькал Женька.
– Заткнись, Джексон, – ответил Никита. – Если смотреть на мир твоими пошлыми глазами, у нас еще третий дон жуан есть, который на них погля деть захочет.
– Это кто же? – спросил заинтересованный Джексон.
– А Дед.
– Ну, это святое. Шефу – право первой ночи.
– Джексон, знай меру!
– Так точно, товарищ командир.
– Только, Никита, это ведь еще не все, – вломился в эту перепалку Русанов. – Есть еще одна проблема.
– Что, еще кого-то с Урала привез? – ехидно поинтересовался Орел.
– Нет. Там в Балышеве остался один человек. Хороший человек, порядочный. За рудник всей душой болеет. Потому и директора не любит, что тот рудник разоряет, хищничает. Если завтра же с утра, а лучше сегодня вечером у директора не будет произведен обыск на предмет расписок и камней и если директора быстро и оперативно не арестуют, этот человек серьезно пострадать может.
– Ах, вот оно что.
Никита медленно прошелся по комнате.
– Все в нас во всех прошлое играет! МУР, спецназ, ФСБ. А мы с вами налоговики, и не более того. Наше дело – налоги, а не подвиги майора Пронина…
– Ладно, сейчас звякну ребятам в Екатеринбург, выясню, как там дела. Если Ревазов на месте… – Он остановился перед Русановым: – Вот что, Дима. Нужен официальный запрос. Так что садись, составляй Деду список оснований. На все тебе пять минут. – Он пододвинул Русанову ручку, бумагу. – Да, а где же обещанные девицы-то?
Русанов выскочил за дверь и через полминуты вводил девушек в комнату КОБРЫ.
– О, какие герлс! – сразу же вскочил им навстречу Женька. – А что вы делаете вечером?
– Вечером? Как всегда, идем на Тверскую. Деньги есть – подъезжай на «мерседесе», – не задержалась с ответом Галя.
Все дружно засмеялись. Наконец-то Джексон получил такой достойный отпор, что даже Никите не пришлось прибегать к своему обычному: «Заткнись, Джексон».
– Я ведь не в том смысле к вам пристаю, в каком Русанов, – как бы обиделся Джексон. – Я ведь если что, то и жениться могу.
– Извини, дорогой, – опять парировала Галя. – Абдулла уже назначил меня любимой женой. Так что никак не получится.
– Ты кого привез? – оторопело спросил Джексон Русанова.
– Свидетелей.
– Ты еще скажи, жертвы произвола. Да эти твои свидетели кого хочешь сами уделают.
– А ты не подставляйся.
– Скажите, а вы уже нашли отдел «зет»? – строго спросила Галя у Никиты. Она сразу поняла, кто тут главный.
– Ты что, Русанов, посвятил посторонних в детали нашей операции?!
– У нее в отделе «зет» сестра, так что она не посторонняя. Узников-то все равно выпускать надо. Тем более что двое нам теперь известны…
– И без тебя все понимаем. Ждем Кочкина, потому что без него не будет и ордера на повторный обыск «Самоцветов».
И надо ж так подгадать: как раз в этот момент Кочкин с Сергеем Николаевичем ввалились в комнату КОБРЫ.
– Нашли! – Кочкин торжественно бросил перед Орлом копию добытого плана. – Так что докладываю: мрачное подземелье в наличии имеется.
9
10
11
– Пей. У нас тут, брат, события посыпались одно за другим. Пока жуешь, вкратце ввожу тебя в курс дела. Сегодня арестовали партию бижутерии, но в ней не оказалось изумрудов. Бурмистров оказался хитрее, чем мы думали. Хотя, в общем, я так и ожидал, что партию-другую он обязательно придержит. Значит, тут у нас облом. – Никита картинно облокотился о подоконник. – Зато мы вот-вот должны найти отдел «зет». Кочкин сидит с утра до вечера в архиве, ищет старые чертежи самоцветовского особняка. – Никита вдруг горько вздохнул. – А еще, брат, мне сегодня позвонил тот самый информатор, сказал, что нашел этот объект. Но, к сожалению, с агентом переговорить не удалось – расстреляли девку из машины.
– Насмерть? – искренне ужаснулся Русанов, но тут же понял: раз Никита сидит здесь спокойно, жрет пирожки да еще шутит – значит, все более или менее нормально.
– Продолжаем наш выпуск новостей, – вернул его к главному Никита. – Сегодня милиция должна арестовать Рудина. Здесь ты тоже оказался прав, товарищ чекист. У Рудина выявлен фармаколог, который и снабдил его сывороткой. Ну а что у тебя? – спросил он без всякой паузы.
– У меня вот что, – оживился Русанов. – Только если позволишь, сначала перечислю факты, потом – доказательства. На месте дело выглядит так. Тарчевский скупил рудник, поставил директором своего дальнего родственника, некоего Пенькова. «Самоцветы» через дочерние фирмы регулярно скупали небольшие партии изумрудов. Официально оплата шла по-безналичному. «Самоцветы» активно вытесняли всех конкурентов. Кроме «Самоцветов», там осталось только всего несколько старых заказчиков. Новых практически нет. Из рудника выжимается все, что можно. При этом самые крупные, неучтенные камни идут директору. На них-то он и наживается. Продает, а расписки и непроданные, то бишь ворованные у государства, камни держит у себя в кабинете.
Русанов отставил от себя чашку – все, напился и замолчал. В комнате повисла тишина, которую нарушил через несколько секунд Никита. Он отбросил начатый пирожок и воскликнул с наигранным гневом:
– То есть ты хочешь сказать, Русанов, что, пока мы тут дурака валяли, арестовывали пустую партию бижутерии, рылись в никому не нужных документах, ты один поехал на рудник и все, что требуется для завершения дела, за день там нашел?!
– Ну чего уж там говорить, – тоже играя в крайне довольного собой человека, сказал Русанов. – Конечно, вы тоже тут кое-что делали. Но без ложной гордости могу сказать, что…
– Ладно, ладно, – не давая ему наиграться вволю, оборвал Никита. – Давай теперь доказательства.
– Хорошо. На руднике две девушки, которые могут подтвердить мои слова и даже готовы при необходимости дать показания. Во-первых, это сменный мастер. Вообще по смыслу это как оценщик, – пояснил Русанов. – Перебирает камни, расписывает по качеству, размеру, ну и так далее. Она-то директору камни и передает. Он ее подставил, а потом запугал девчонку, пригрозил в милицию сдать. Она и поверила, хотя сама подставить его может не хуже. Вторая – бухгалтер. Причем первоклассный бухгалтер, всю их документацию чуть ли не наизусть знает. Без шпаргалки пометила мне в списке все подставные фирмы «Самоцветов».
– Это, конечно, замечательно, – задумчиво протянул Никита. – Но вот вопрос: станет этот Пеньков ждать, пока их начнут допрашивать? Уже сейчас вокруг рудника так все закрутилось, что, пока ты до них опять доберешься, от девушек твоих мало что останется.
– Останется, почему не останется, – спокойно возразил Русанов. – Во-первых, они мне все это дело на диктофон наговорили. На, держи.
Русанов достал из кармана кассету и протянул Никите.
– А во-вторых… – Русанов отвел душу, выдержал настоящую театральную паузу. – Я их с собой привез!
Пятеро кобровиев повскакивали с мест, одновременно что-то говоря при этом.
– Спокойно! – остановил всех Никита. Он был готов чуть ли не расцеловать этого умника чекиста. – Повтори-ка, Дима, четко, что это ты сделал?
– С собой их привез. Так что с вас, ребятки, работа и жилье.
– Во донкихот, блин, – захихикал Джексон. – И донжуан. В одном флаконе.
– Так, хорошо, – попытался осмыслить информацию Никита. – Что мы имеем? Во-первых, важных свидетелей. Это хорошо. Во-вторых, двух девушек, которых надо пристроить и организовать им хотя бы московскую регистрацию без проблем. Думаю, мы поручим это дело Силычу – у него контакт с городскими властями лучше, чем у нас у всех, вместе взятых. Понял, чекист? Силыч сегодня с архивом своим закончит и тут же начнет разбираться с твоими девушками. А ты давай-ка устраивай мне с ними сейчас же очную ставку.
– О, еще один донжуан объявился, – забулькал Женька.
– Заткнись, Джексон, – ответил Никита. – Если смотреть на мир твоими пошлыми глазами, у нас еще третий дон жуан есть, который на них погля деть захочет.
– Это кто же? – спросил заинтересованный Джексон.
– А Дед.
– Ну, это святое. Шефу – право первой ночи.
– Джексон, знай меру!
– Так точно, товарищ командир.
– Только, Никита, это ведь еще не все, – вломился в эту перепалку Русанов. – Есть еще одна проблема.
– Что, еще кого-то с Урала привез? – ехидно поинтересовался Орел.
– Нет. Там в Балышеве остался один человек. Хороший человек, порядочный. За рудник всей душой болеет. Потому и директора не любит, что тот рудник разоряет, хищничает. Если завтра же с утра, а лучше сегодня вечером у директора не будет произведен обыск на предмет расписок и камней и если директора быстро и оперативно не арестуют, этот человек серьезно пострадать может.
– Ах, вот оно что.
Никита медленно прошелся по комнате.
– Все в нас во всех прошлое играет! МУР, спецназ, ФСБ. А мы с вами налоговики, и не более того. Наше дело – налоги, а не подвиги майора Пронина…
– Ладно, сейчас звякну ребятам в Екатеринбург, выясню, как там дела. Если Ревазов на месте… – Он остановился перед Русановым: – Вот что, Дима. Нужен официальный запрос. Так что садись, составляй Деду список оснований. На все тебе пять минут. – Он пододвинул Русанову ручку, бумагу. – Да, а где же обещанные девицы-то?
Русанов выскочил за дверь и через полминуты вводил девушек в комнату КОБРЫ.
– О, какие герлс! – сразу же вскочил им навстречу Женька. – А что вы делаете вечером?
– Вечером? Как всегда, идем на Тверскую. Деньги есть – подъезжай на «мерседесе», – не задержалась с ответом Галя.
Все дружно засмеялись. Наконец-то Джексон получил такой достойный отпор, что даже Никите не пришлось прибегать к своему обычному: «Заткнись, Джексон».
– Я ведь не в том смысле к вам пристаю, в каком Русанов, – как бы обиделся Джексон. – Я ведь если что, то и жениться могу.
– Извини, дорогой, – опять парировала Галя. – Абдулла уже назначил меня любимой женой. Так что никак не получится.
– Ты кого привез? – оторопело спросил Джексон Русанова.
– Свидетелей.
– Ты еще скажи, жертвы произвола. Да эти твои свидетели кого хочешь сами уделают.
– А ты не подставляйся.
– Скажите, а вы уже нашли отдел «зет»? – строго спросила Галя у Никиты. Она сразу поняла, кто тут главный.
– Ты что, Русанов, посвятил посторонних в детали нашей операции?!
– У нее в отделе «зет» сестра, так что она не посторонняя. Узников-то все равно выпускать надо. Тем более что двое нам теперь известны…
– И без тебя все понимаем. Ждем Кочкина, потому что без него не будет и ордера на повторный обыск «Самоцветов».
И надо ж так подгадать: как раз в этот момент Кочкин с Сергеем Николаевичем ввалились в комнату КОБРЫ.
– Нашли! – Кочкин торжественно бросил перед Орлом копию добытого плана. – Так что докладываю: мрачное подземелье в наличии имеется.
9
Рудин уже полчаса стоял в тени деревьев и ждал. Он знал, что Рихтер еще в гостинице: его машина на стоянке, шофер мирно спит. «Хорошая у этих водил работа. Лучше только у пожарников», – лениво думал Рудин.
Вопрос только в том, здесь ли еще Бурмистров. Вот его-то машины как раз и не Видно. Вполне может оказаться, что Рудин зря здесь топчется.
Но его ожидания оказались не напрасными. Рихтер и Бурмистров вместе вышли из здания гостиницы. Прекрасно! О таком удачном варианте Рудин мог только мечтать. Вот они, два предателя, договаривающиеся за его спиной. Отнявшие у него то, что он по праву считал своим.
Эти переговоры с Рихтером получились для Бурмистрова мучительными. Рихтер был очень зол. Видимо, он уже знал о статье, пачкающей его белоснежную репутацию. Бурмистров боялся, что Рихтер поведет разговор о прекращении каких бы то ни было вообще отношений с «Самоцветами». Конечно, дело взаимовыгодное. Но для Бурмистрова оно основной источник доходов, а у Рихтера сколько таких сделок? Но, слава богу, переговоры уже заканчивались, об их разрыве, несмотря на многочисленные претензии и полное недовольство Рихтера, так ничего сказано и не было. Единственное, что Рихтер в конце объявил ультимативно, – это что условием их дальнейшего сотрудничества являлось немедленное отстранение от обязанностей Рудина. На это Бурмистров осторожно намекнул, что Рудин чересчур много знает.
– И хорошо, – ухмыльнулся Рихтер. – Пусть этими знаниями делится с кем-нибудь в аду.
Бурмистров не понял, кто должен брать на себя отправку Рудина в ад. И решил пока эту тему не развивать, лишь понимающе усмехнулся в ответ.
Рихтер остался доволен его реакцией и сказал, что на этом, пожалуй, переговоры можно и завершить, и вызвался проводить Бурмистрова до машины.
…Рудин достал пистолет и два раза подряд без промаха выстрелил. Рука, натренированная в тирах ГБ, не подвела.
А потом он побежал. Он бежал, как заяц, путая следы.
Полчаса назад, направляясь к гостинице, Рудин оставил свою машину на параллельной улице и, пока шел на рандеву с объектом (то бишь с Бурмистровым) наметил извилистый путь отступления. Это и спасло ему жизнь, ибо охранники Рихтера тоже были ребята не промах и тут же кинулись за ним в погоню.
Рихтер скончался сразу, а Бурмистров еще несколько минут лежал, глядя в небо, и удивленно повторял про себя: «Неужели?»
До больницы его не довезли.
– Да, круто дело разворачивается, очень круто, – говорил Дед Никите и Русанову, которых вызвал специально для того, чтобы сообщить им о смерти Рихтера и Бурмистрова. – Зачем нужны мы, зачем нужен МУР? Бандиты сами друг с дружкой разберутся… Да, здорово, – сказал он, немного помолчав. – Дело почти раскрыто, все факты у нас на руках, а судить практически некого. Так?
– Пенькова только. И Рудина, если поймают, – отозвался Никита.
– Вот именно – если. Где она была, ваша «наружка»? Почему не вы водили Рудина?
– Водили. Но кто ж предполагал, что у него совсем крыша съедет? Что он решится на такое в самом центре Москвы?
– А должны, должны были предполагать. Где твои аналитики, почему не спрогнозировали поведение объекта? О чем думали, когда пасли его полчаса возле гостиницы? Что он, приехал мирно побеседовать с друзьями? А чего тогда стоит за углом с мрачной харей и пистолет под мышкой то и дело проверяет?
– Аналитики – они в кабинетах анализируют. А за объектами ходит народ попроще.
– Вот. В этом-то и беда. Ладно, проехали. Какой план действий предлагаете?
– В Екатеринбург уже послали официальный запрос по факсу. Оттуда уже, наверно, отправлена бригада в Балышево.
– Это хорошо. А то журналюги подсуетятся, сунут репортаж об убийстве в ближайшие новости, вот Пеньков и заволнуется. Он и так после смерти Тарчевского должен быть настороже.
– Надеюсь, наши успеют раньше.
– А что с «Самоцветами»?
– С «Самоцветами»? Готовы ехать хоть сейчас. Ждем разрешения на обыск. Местонахождение обоих отделов «зет» нам известно. Дверь найдем, вскроем без проблем. Русанов вот предполагает, что в одном из них и спрятано яичко, в котором иголочка, в которой смерть Кощеева, враг нашего брата налоговика – черная бухгалтерия.
– Мне бы ваш оптимизм. Ладно, пошли доложимся Шапорину. А ты, Русанов, если что, выложи ему все, как чекист чекисту.
– А как же субординация? Нарушение же…
– Ничего, переживет.
Вопрос только в том, здесь ли еще Бурмистров. Вот его-то машины как раз и не Видно. Вполне может оказаться, что Рудин зря здесь топчется.
Но его ожидания оказались не напрасными. Рихтер и Бурмистров вместе вышли из здания гостиницы. Прекрасно! О таком удачном варианте Рудин мог только мечтать. Вот они, два предателя, договаривающиеся за его спиной. Отнявшие у него то, что он по праву считал своим.
Эти переговоры с Рихтером получились для Бурмистрова мучительными. Рихтер был очень зол. Видимо, он уже знал о статье, пачкающей его белоснежную репутацию. Бурмистров боялся, что Рихтер поведет разговор о прекращении каких бы то ни было вообще отношений с «Самоцветами». Конечно, дело взаимовыгодное. Но для Бурмистрова оно основной источник доходов, а у Рихтера сколько таких сделок? Но, слава богу, переговоры уже заканчивались, об их разрыве, несмотря на многочисленные претензии и полное недовольство Рихтера, так ничего сказано и не было. Единственное, что Рихтер в конце объявил ультимативно, – это что условием их дальнейшего сотрудничества являлось немедленное отстранение от обязанностей Рудина. На это Бурмистров осторожно намекнул, что Рудин чересчур много знает.
– И хорошо, – ухмыльнулся Рихтер. – Пусть этими знаниями делится с кем-нибудь в аду.
Бурмистров не понял, кто должен брать на себя отправку Рудина в ад. И решил пока эту тему не развивать, лишь понимающе усмехнулся в ответ.
Рихтер остался доволен его реакцией и сказал, что на этом, пожалуй, переговоры можно и завершить, и вызвался проводить Бурмистрова до машины.
…Рудин достал пистолет и два раза подряд без промаха выстрелил. Рука, натренированная в тирах ГБ, не подвела.
А потом он побежал. Он бежал, как заяц, путая следы.
Полчаса назад, направляясь к гостинице, Рудин оставил свою машину на параллельной улице и, пока шел на рандеву с объектом (то бишь с Бурмистровым) наметил извилистый путь отступления. Это и спасло ему жизнь, ибо охранники Рихтера тоже были ребята не промах и тут же кинулись за ним в погоню.
Рихтер скончался сразу, а Бурмистров еще несколько минут лежал, глядя в небо, и удивленно повторял про себя: «Неужели?»
До больницы его не довезли.
– Да, круто дело разворачивается, очень круто, – говорил Дед Никите и Русанову, которых вызвал специально для того, чтобы сообщить им о смерти Рихтера и Бурмистрова. – Зачем нужны мы, зачем нужен МУР? Бандиты сами друг с дружкой разберутся… Да, здорово, – сказал он, немного помолчав. – Дело почти раскрыто, все факты у нас на руках, а судить практически некого. Так?
– Пенькова только. И Рудина, если поймают, – отозвался Никита.
– Вот именно – если. Где она была, ваша «наружка»? Почему не вы водили Рудина?
– Водили. Но кто ж предполагал, что у него совсем крыша съедет? Что он решится на такое в самом центре Москвы?
– А должны, должны были предполагать. Где твои аналитики, почему не спрогнозировали поведение объекта? О чем думали, когда пасли его полчаса возле гостиницы? Что он, приехал мирно побеседовать с друзьями? А чего тогда стоит за углом с мрачной харей и пистолет под мышкой то и дело проверяет?
– Аналитики – они в кабинетах анализируют. А за объектами ходит народ попроще.
– Вот. В этом-то и беда. Ладно, проехали. Какой план действий предлагаете?
– В Екатеринбург уже послали официальный запрос по факсу. Оттуда уже, наверно, отправлена бригада в Балышево.
– Это хорошо. А то журналюги подсуетятся, сунут репортаж об убийстве в ближайшие новости, вот Пеньков и заволнуется. Он и так после смерти Тарчевского должен быть настороже.
– Надеюсь, наши успеют раньше.
– А что с «Самоцветами»?
– С «Самоцветами»? Готовы ехать хоть сейчас. Ждем разрешения на обыск. Местонахождение обоих отделов «зет» нам известно. Дверь найдем, вскроем без проблем. Русанов вот предполагает, что в одном из них и спрятано яичко, в котором иголочка, в которой смерть Кощеева, враг нашего брата налоговика – черная бухгалтерия.
– Мне бы ваш оптимизм. Ладно, пошли доложимся Шапорину. А ты, Русанов, если что, выложи ему все, как чекист чекисту.
– А как же субординация? Нарушение же…
– Ничего, переживет.
10
Наконец было выколочено прокурорское постановление на обыск и извлечение документов в офисе «Самоцветов» и санкция на привлечение для этих действий «физиков» по полной программе.
Рядом с комплексом зданий ФСНП, в переулке напротив церкви приткнулась к тротуару недлинная колонна машин: красный «Икарус» с питерскими (для конспирации) номерами, с окнами, наглухо прикрытыми занавесками, обшарпанный (это уже не для конспирации: хоть такой дали, и на том спасибо) «рафик» тоже с питерскими, как «Икарус», номерами, и несколько неприметных легковушек.
Редкие прохожие торопливо шагали куда-то по своим делам, не обращая никакого внимания на КОБРУ в полном составе. Ребята же толкались возле машин, покуривая и ожидая команду Никиты Орла, который должен был руководить операцией, а вместо этого бегал сейчас где-то у «физиков».
Наконец Никита выкатился из здания, а за ним один за другим начали появляться «физики» во главе со своим начальником Заритовским, в полном боевом облачении. Двое плечистых бойцов тащили длинный ящик с кувалдами и прочими тяжеловесными примочками для вскрытия дверей. Они скрывались кто в «Икарусе», кто в «рафике», а Никита Орел подскочил к своим.
– Все, погнали, – сказал он, и все рассыпались по легковушкам.
Едва подкатили к уже знакомому особняку, как вооруженные здоровяки в масках и с оружием наперевес горохом посыпались из автобуса и «рафика». Кобровцы с большей частью «физиков» затопали к стеклянным дверям, а оставшиеся бойцы разбежались блокировать все входы-выходы снаружи здания.
Влетев в холл «Самоцветов», Никита рявкнул, сунув под нос выскочившим из-за стойки охранникам одновременно свое удостоверение и постановление на обыск:
– Налоговая полиция! Всем оставаться на местах! Вот предписание на проведение финансовой проверки вашей компании.
– Как же это, почему, подождите, я должен вы звать управляющего делами… – забубнил было один из секьюрити, как видно старший наряда. И тут же где-то над ним, над его головой, возникло лицо Заритовского в черной маске. Рядом с громилой-командиром довольно крепкий охранник выглядел подростком, недомерком.
– Не надо никого вызывать, сынок, – ласково сказал Заритовский. За его спиной ощетинились стволами двое бойцов. – Мы сами кого надо найдем. И отдайте-ка мне ваши пушки. На время, от греха подальше.
Охранники молча переглянулись и послушно протянули свои пистолеты Заритовскому. Тот передал их стоящему рядом «физику». «Физик» оттеснил скукожившихся секьюрити в сторонку, а второй встал на входе с автоматом на изготовку.
– Вперед, план три! – гаркнул Заритовский.
«Физики», Заритовекий, Калинкин и Пелъцер понеслись по лестницам наверх потрошить бухгалтерию и кабинеты менеджеров. Поливайко и Кочкин побежали к лифту. А Никита с Русановым и четырьмя «физиками», несущими заветный ящик с инструментами, затопали вниз по лестнице.
Они шли по пустынному подвальному коридору. В руках Орел держал план, на котором Кочкин обвел фломастером таинственные помещения.
Они нашли крохотную кладовочку, заваленную всяким хламом. За отодвигавшемся на роликах стенным шкафом скрывалась новенькая стальная дверь.
– Что-то в этом роде я и предполагал, – усмехнулся Никита.
Он подергал ручку, постучал в дверь ногой. За дверью царила тишина. Никита повернулся к бойцам:
– Ну-с, голуби мои, покажите, на что вы способны.
Грохот разносился, наверное, на все здание. Здоровилы «физики» орудовали кувалдой и каким-то жутким приспособлением, похожим на гигантский консервный нож. Вся операция заняла не больше пяти минут. Боец со скрежетом открыл раскуроченную перекосившуюся дверь, за которой обнаружилась винтовая лестница.
Спустившись по лестнице, налоговики обнаружили в нижнем подвале прижавшегося к стене худенького очкарика, похожего на Вуди Аллена, – он с ужасом уставился на вломившихся людей, даже не пытаясь двигаться.
А еще там, как и предполагал Русанов, были два мощных компьютера с периферией, всевозможные средства связи и множество документов на столах. Во второй комнате, где было устроено что-то вроде небольшого зала для совещаний, Русанов увидел сейф.
– Ну ты попал, мужик, – радостно сообщил очкарику Никита. – Ты так попал, что даже не представляешь себе, как ты попал!
– Я ни в чем не виноват! – взвизгнул очкарик.
– Виноват, виноват, – людоедски улыбнулся Никита. – Пятерик тебе с ходу светит, миленький ты мой. То бишь пять лет общего режима. С конфискацией. Кто мы такие, знаешь?
Говорить очкарик уже не мог, он только отрицательно мотал головой.
– Налоговая полиция России. В Бутырке не сиживал? Что там с такими, как ты, бывает, знаешь?
Тот снова отрицательно мотнул лохматой башкой. Никита неторопливо и негромко начал открывать ему глаза, с каждым словом придвигаясь к очкарику все ближе и ближе:
– Значит, говоришь, не знаешь? Ну так я тебе расскажу. Сегодня же засадят тебя, миленький, в камеру, рассчитанную на десять человек. А там сидит сорок злых гавриков. На головах друг у друга. Жара, духота. Ни продохнуть, ни пукнуть. Сунут тебя, новенького, поближе к параше, будешь круглые сутки говно нюхать. А начнешь права качать – опустят. А ты начнешь, начнешь, у тебя на роже написано, что ты рьяный борец за справедливость. И тогда укутают тебе ночью башку вонючим одеялом и трахнут тебя пятеро здоровых бугаев в… сам понимаешь куда. И тогда вообще хана. Дальше тебя в любую минуту каждый, кто захочет, будет пользовать. Даже если живым с зоны выйдешь – всю оставшуюся жизнь в памперсах проходишь… – И внезапно заорал: – Ты кто такой? Что здесь делаешь?! Колись, сука!
– Я просто бухгалтер и программист, я ни в чем не виноват! – зачастил очкарик. – Я только делаю то, что мне говорят…
– Кто говорит?! Кто имеет право доступа в эту комнату?!
– Только Бурмистров и Рудин. И еще Тарчевский… имел право.
– А Любомиров? – грозно спросил Никита.
– Любомирова я здесь не встречал.
Никита ткнул пальцем в сторону компьютеров:
– Кто еще на них работает? Пароли?
– Кроме меня и Бурмистрова, никто. А пароли я не знаю, честное слово!
Никита неожиданно смягчился:
– Тебя как зовут, миленький?
– Всеволод Петрович… Сева…
Никита спрятал пистолет.
– Ну вот что, Сева, – сказал он. – Я тебе верю и, так уж и быть, дам тебе шанс. Одно из двух: либо ты честно ответишь на все мои вопросы, либо сядешь вместо своих начальничков. Усекаешь?
– Да… – прошептал бухгалтер Сева.
– Шифр сейфа, живо!
– Я не знаю, – быстро ответил Сева и, увидев помрачневшие глаза Орла, завопил, неумело перекрестившись: – Не знаю, правда не знаю, Богом клянусь, не знаю!
Он явно не врал. Орел мгновение смотрел ему в глаза, а потом повернулся к «физикам»:
– Доставайте, ребята, свои игрушки. Не подведите, на вас смотрит вся страна.
Тощий «физик» с длинными изящными пальцами открыл свой кейс, в котором оказался хитрый электронный приборчик, подсоединил его к замку сейфа, побегал пальцами по клавишам, и через несколько минут приборчик, радостно пискнув, выдал код замка. Орел набрал его и распахнул дверцу сейфа.
На полках стояли в прозрачных коробках дискеты, лежали стопки документов (наверняка со сверхсекретной информацией), несколько толстых пачек долларов и небольшая деревянная шкатулка. Никита бегло просмотрел несколько документов.
– Приходи, кума, любоваться. Везде подписилибо Бурмистрова, либо Тарчевского. А это не твои ли, Сева?
Сева уныло кивнул.
– Подписей Любомирова нет. Он что, правда был непосвященным, Сева?
– Спросите об этом Бурмистрова, я же ничего не знаю. Одно могу сказать точно: здесь я ни разу Любомирова не видел.
– Жаль, – сказал Никита.
– Почему жаль? – не понял Сева,
– Тебе не въехать.
Никита отложил документы, вытащил шкатулку, поставил ее на стол и распахнул крышку. В шкатулке плотными рядами лежали бархатные мешочки.
– Хочешь поспорим на ящик «Балтики», что я знаю, что в этих мешочках, Русанов? – сказал Никита.
Дима усмехнулся:
– Нашел дурака. Я тоже знаю.
Никита развязал один из мешочков, осторожно наклонил его, и на столешницу со стуком посыпались крупные изумруды. В остальных мешочках тоже обнаружились сверкающие зеленые камни.
– Господин эксперт, порадуйте нас, – подмигнул Никита Русанову.
– Только ты учти, что я так, на глазок… – сказал Русанов. – Ну что ж, если на глаз, то я думаю, что камней здесь где-то лимона на два, а то и на два с половиной «зеленых». Камни, судя по всему, опять из Балышева.
Никита посмотрел на бухгалтера:
– А скажи-ка мне, Сева, камушки эти по каким-либо документам проходят или как?
– Я не помню…
Никита, глядя Севе в глаза, укоризненно покачал головой.
– Нет, не проходят они, – быстро сказал вдруг Сева. – Неучтенные это камни. Еще Тарчевский их Бурмистрову возил, из Балышева, как правильно сказал ваш товарищ.
– Ох, работы тут не только нам, но и Белавину, и таможне надолго хватит. Только вот судить кого? Н-да, не повезло тебе, Сева, кроме тебя, судить-то теперь некого, – сказал Никита.
– Как это – некого?! – закричал Сева. – А Бурмистрова, а Рудина… И этого…
– Ну, ну, Сева, кого еще?
– Разве этого мало? Они же начальники, я ни причем!
– Хорошо. Проводите нашего нового друга Севу в автобус, – скомандовал «физикам» Никита Орел. – Пусть пока там побудет, за жизнь как следует подумает. Нам с ним длинный разговор предстоит. А давай-ка, Русанов, возьми кого-нибудь из «физиков». И знаешь что, Русанов, тащите сюда Любомирова. Потрясем буржуина. Не верю я, что он ничего не знает.
Через пять минут Любомиров был доставлен к старшему – стало быть, к Никите Орлу. Безукоризненно повязанный стодолларовый галстук Любомирова сбился на сторону, тем не менее его владелец держался самоуверенно. Он с интересом оглядел мрачное подземелье, присвистнул и сказал как ни в чем не бывало:
– Это и есть отдел «зет»?
Никита и думать не думал, что в этой ситуации у Любомирова хватит наглости заявлять, что он знает про отдел.
– Это и есть, – подтвердил он. – Что вы нам имеете сообщить об отделе «зет»?
– Ничего, кроме того, что Бурмистров собирался посвятить меня в его существование. Но не успел. – Он нагло улыбнулся Никите.
«Крепкий орешек» – подумал тот. – Расколоть его будет ой как сложно… А ведь он знает или догадывается, что офис прослушивайся, поэтому и заговорил об отделе. Если бы сказал, что ничего не знает, его можно было бы подловить, демонстрируя запись. Да, мужик умен. Ничего, на этом деле выкрутится, попадется на следующем. Уж там-то я из него кишки повыпущу. А может, свои отстрел объявят. Как на Борю Тарчевского. Тот тоже нагло так улыбался… Родственники, одного поля ягоды».
– Вы хотите сказать, что не знаете ни про рудник, ни про неучтенные камни, ни про левые операции фирмы? – спросил Никита.
– Точно, – обрадовался Любомиров. – Именно это я и хотел сказать.
– И ваш дядюшка, скажете, не посвящал вас ни во что?..
– С дядюшкой мы были не в лучших отношениях. С самого детства.
– Почему же в таком, случае он вам отписал все имущество?
– Для меня это тоже загадка. Впрочем, радостная. Не могу до сих пор прийти в себя от счастья.
– Так-так, значит, не хотите говорить правды.
– Я думаю, вам лучше поговорить не со мной, а с моим адвокатом, – еще шире улыбнулся Любомиров. – А сейчас позвольте идти. Фирма в ужасном положении. Мне нужно много работать.
– Вы даже не хотите взглянуть на дядюшкины левые изумруды?
– Изумруды? Вот эти? Прекрасные камни. Жаль, что дядюшка с Бурмистровым не занимались ими официально. Я исправлю их ошибки. С этого времени фирма будет заниматься только законными сделками.
– А вы, похоже, уже метите в кресло президента?
– Не буду забегать вперед и торопить события, по… не вижу, честно говоря, кто бы мог занять этот пост.
– Ничего, скоро увидишь, – усмехнулся Русанов.
– Простите, не понял? – переспросил Любомиров.
– Это я так, с собой разговариваю.
– Вы можете идти, Любомиров, – сказал Орел. – До скорой встречи.
– Но что вы имели в виду, говоря «Скоро увидишь»? – еще раз обеспокоенно спросил Русанова Любомиров.
– Тебе сказали, иди – значит, иди!! – прервал его расспросы Никита. – Или, может, хочешь поехать с нами в отделение?
Любомиров ушел, а Никита схватился за голову:
– Я совсем одурел от удачного завершения дела, Дима. Нам же нужно открыть и другой отдел «зет». Тащи сюда бухгалтера Севу. Пусть показывает, где вход.
– Он не знает.
– Все равно тащи. А вдруг…
Рядом с комплексом зданий ФСНП, в переулке напротив церкви приткнулась к тротуару недлинная колонна машин: красный «Икарус» с питерскими (для конспирации) номерами, с окнами, наглухо прикрытыми занавесками, обшарпанный (это уже не для конспирации: хоть такой дали, и на том спасибо) «рафик» тоже с питерскими, как «Икарус», номерами, и несколько неприметных легковушек.
Редкие прохожие торопливо шагали куда-то по своим делам, не обращая никакого внимания на КОБРУ в полном составе. Ребята же толкались возле машин, покуривая и ожидая команду Никиты Орла, который должен был руководить операцией, а вместо этого бегал сейчас где-то у «физиков».
Наконец Никита выкатился из здания, а за ним один за другим начали появляться «физики» во главе со своим начальником Заритовским, в полном боевом облачении. Двое плечистых бойцов тащили длинный ящик с кувалдами и прочими тяжеловесными примочками для вскрытия дверей. Они скрывались кто в «Икарусе», кто в «рафике», а Никита Орел подскочил к своим.
– Все, погнали, – сказал он, и все рассыпались по легковушкам.
Едва подкатили к уже знакомому особняку, как вооруженные здоровяки в масках и с оружием наперевес горохом посыпались из автобуса и «рафика». Кобровцы с большей частью «физиков» затопали к стеклянным дверям, а оставшиеся бойцы разбежались блокировать все входы-выходы снаружи здания.
Влетев в холл «Самоцветов», Никита рявкнул, сунув под нос выскочившим из-за стойки охранникам одновременно свое удостоверение и постановление на обыск:
– Налоговая полиция! Всем оставаться на местах! Вот предписание на проведение финансовой проверки вашей компании.
– Как же это, почему, подождите, я должен вы звать управляющего делами… – забубнил было один из секьюрити, как видно старший наряда. И тут же где-то над ним, над его головой, возникло лицо Заритовского в черной маске. Рядом с громилой-командиром довольно крепкий охранник выглядел подростком, недомерком.
– Не надо никого вызывать, сынок, – ласково сказал Заритовский. За его спиной ощетинились стволами двое бойцов. – Мы сами кого надо найдем. И отдайте-ка мне ваши пушки. На время, от греха подальше.
Охранники молча переглянулись и послушно протянули свои пистолеты Заритовскому. Тот передал их стоящему рядом «физику». «Физик» оттеснил скукожившихся секьюрити в сторонку, а второй встал на входе с автоматом на изготовку.
– Вперед, план три! – гаркнул Заритовский.
«Физики», Заритовекий, Калинкин и Пелъцер понеслись по лестницам наверх потрошить бухгалтерию и кабинеты менеджеров. Поливайко и Кочкин побежали к лифту. А Никита с Русановым и четырьмя «физиками», несущими заветный ящик с инструментами, затопали вниз по лестнице.
Они шли по пустынному подвальному коридору. В руках Орел держал план, на котором Кочкин обвел фломастером таинственные помещения.
Они нашли крохотную кладовочку, заваленную всяким хламом. За отодвигавшемся на роликах стенным шкафом скрывалась новенькая стальная дверь.
– Что-то в этом роде я и предполагал, – усмехнулся Никита.
Он подергал ручку, постучал в дверь ногой. За дверью царила тишина. Никита повернулся к бойцам:
– Ну-с, голуби мои, покажите, на что вы способны.
Грохот разносился, наверное, на все здание. Здоровилы «физики» орудовали кувалдой и каким-то жутким приспособлением, похожим на гигантский консервный нож. Вся операция заняла не больше пяти минут. Боец со скрежетом открыл раскуроченную перекосившуюся дверь, за которой обнаружилась винтовая лестница.
Спустившись по лестнице, налоговики обнаружили в нижнем подвале прижавшегося к стене худенького очкарика, похожего на Вуди Аллена, – он с ужасом уставился на вломившихся людей, даже не пытаясь двигаться.
А еще там, как и предполагал Русанов, были два мощных компьютера с периферией, всевозможные средства связи и множество документов на столах. Во второй комнате, где было устроено что-то вроде небольшого зала для совещаний, Русанов увидел сейф.
– Ну ты попал, мужик, – радостно сообщил очкарику Никита. – Ты так попал, что даже не представляешь себе, как ты попал!
– Я ни в чем не виноват! – взвизгнул очкарик.
– Виноват, виноват, – людоедски улыбнулся Никита. – Пятерик тебе с ходу светит, миленький ты мой. То бишь пять лет общего режима. С конфискацией. Кто мы такие, знаешь?
Говорить очкарик уже не мог, он только отрицательно мотал головой.
– Налоговая полиция России. В Бутырке не сиживал? Что там с такими, как ты, бывает, знаешь?
Тот снова отрицательно мотнул лохматой башкой. Никита неторопливо и негромко начал открывать ему глаза, с каждым словом придвигаясь к очкарику все ближе и ближе:
– Значит, говоришь, не знаешь? Ну так я тебе расскажу. Сегодня же засадят тебя, миленький, в камеру, рассчитанную на десять человек. А там сидит сорок злых гавриков. На головах друг у друга. Жара, духота. Ни продохнуть, ни пукнуть. Сунут тебя, новенького, поближе к параше, будешь круглые сутки говно нюхать. А начнешь права качать – опустят. А ты начнешь, начнешь, у тебя на роже написано, что ты рьяный борец за справедливость. И тогда укутают тебе ночью башку вонючим одеялом и трахнут тебя пятеро здоровых бугаев в… сам понимаешь куда. И тогда вообще хана. Дальше тебя в любую минуту каждый, кто захочет, будет пользовать. Даже если живым с зоны выйдешь – всю оставшуюся жизнь в памперсах проходишь… – И внезапно заорал: – Ты кто такой? Что здесь делаешь?! Колись, сука!
– Я просто бухгалтер и программист, я ни в чем не виноват! – зачастил очкарик. – Я только делаю то, что мне говорят…
– Кто говорит?! Кто имеет право доступа в эту комнату?!
– Только Бурмистров и Рудин. И еще Тарчевский… имел право.
– А Любомиров? – грозно спросил Никита.
– Любомирова я здесь не встречал.
Никита ткнул пальцем в сторону компьютеров:
– Кто еще на них работает? Пароли?
– Кроме меня и Бурмистрова, никто. А пароли я не знаю, честное слово!
Никита неожиданно смягчился:
– Тебя как зовут, миленький?
– Всеволод Петрович… Сева…
Никита спрятал пистолет.
– Ну вот что, Сева, – сказал он. – Я тебе верю и, так уж и быть, дам тебе шанс. Одно из двух: либо ты честно ответишь на все мои вопросы, либо сядешь вместо своих начальничков. Усекаешь?
– Да… – прошептал бухгалтер Сева.
– Шифр сейфа, живо!
– Я не знаю, – быстро ответил Сева и, увидев помрачневшие глаза Орла, завопил, неумело перекрестившись: – Не знаю, правда не знаю, Богом клянусь, не знаю!
Он явно не врал. Орел мгновение смотрел ему в глаза, а потом повернулся к «физикам»:
– Доставайте, ребята, свои игрушки. Не подведите, на вас смотрит вся страна.
Тощий «физик» с длинными изящными пальцами открыл свой кейс, в котором оказался хитрый электронный приборчик, подсоединил его к замку сейфа, побегал пальцами по клавишам, и через несколько минут приборчик, радостно пискнув, выдал код замка. Орел набрал его и распахнул дверцу сейфа.
На полках стояли в прозрачных коробках дискеты, лежали стопки документов (наверняка со сверхсекретной информацией), несколько толстых пачек долларов и небольшая деревянная шкатулка. Никита бегло просмотрел несколько документов.
– Приходи, кума, любоваться. Везде подписилибо Бурмистрова, либо Тарчевского. А это не твои ли, Сева?
Сева уныло кивнул.
– Подписей Любомирова нет. Он что, правда был непосвященным, Сева?
– Спросите об этом Бурмистрова, я же ничего не знаю. Одно могу сказать точно: здесь я ни разу Любомирова не видел.
– Жаль, – сказал Никита.
– Почему жаль? – не понял Сева,
– Тебе не въехать.
Никита отложил документы, вытащил шкатулку, поставил ее на стол и распахнул крышку. В шкатулке плотными рядами лежали бархатные мешочки.
– Хочешь поспорим на ящик «Балтики», что я знаю, что в этих мешочках, Русанов? – сказал Никита.
Дима усмехнулся:
– Нашел дурака. Я тоже знаю.
Никита развязал один из мешочков, осторожно наклонил его, и на столешницу со стуком посыпались крупные изумруды. В остальных мешочках тоже обнаружились сверкающие зеленые камни.
– Господин эксперт, порадуйте нас, – подмигнул Никита Русанову.
– Только ты учти, что я так, на глазок… – сказал Русанов. – Ну что ж, если на глаз, то я думаю, что камней здесь где-то лимона на два, а то и на два с половиной «зеленых». Камни, судя по всему, опять из Балышева.
Никита посмотрел на бухгалтера:
– А скажи-ка мне, Сева, камушки эти по каким-либо документам проходят или как?
– Я не помню…
Никита, глядя Севе в глаза, укоризненно покачал головой.
– Нет, не проходят они, – быстро сказал вдруг Сева. – Неучтенные это камни. Еще Тарчевский их Бурмистрову возил, из Балышева, как правильно сказал ваш товарищ.
– Ох, работы тут не только нам, но и Белавину, и таможне надолго хватит. Только вот судить кого? Н-да, не повезло тебе, Сева, кроме тебя, судить-то теперь некого, – сказал Никита.
– Как это – некого?! – закричал Сева. – А Бурмистрова, а Рудина… И этого…
– Ну, ну, Сева, кого еще?
– Разве этого мало? Они же начальники, я ни причем!
– Хорошо. Проводите нашего нового друга Севу в автобус, – скомандовал «физикам» Никита Орел. – Пусть пока там побудет, за жизнь как следует подумает. Нам с ним длинный разговор предстоит. А давай-ка, Русанов, возьми кого-нибудь из «физиков». И знаешь что, Русанов, тащите сюда Любомирова. Потрясем буржуина. Не верю я, что он ничего не знает.
Через пять минут Любомиров был доставлен к старшему – стало быть, к Никите Орлу. Безукоризненно повязанный стодолларовый галстук Любомирова сбился на сторону, тем не менее его владелец держался самоуверенно. Он с интересом оглядел мрачное подземелье, присвистнул и сказал как ни в чем не бывало:
– Это и есть отдел «зет»?
Никита и думать не думал, что в этой ситуации у Любомирова хватит наглости заявлять, что он знает про отдел.
– Это и есть, – подтвердил он. – Что вы нам имеете сообщить об отделе «зет»?
– Ничего, кроме того, что Бурмистров собирался посвятить меня в его существование. Но не успел. – Он нагло улыбнулся Никите.
«Крепкий орешек» – подумал тот. – Расколоть его будет ой как сложно… А ведь он знает или догадывается, что офис прослушивайся, поэтому и заговорил об отделе. Если бы сказал, что ничего не знает, его можно было бы подловить, демонстрируя запись. Да, мужик умен. Ничего, на этом деле выкрутится, попадется на следующем. Уж там-то я из него кишки повыпущу. А может, свои отстрел объявят. Как на Борю Тарчевского. Тот тоже нагло так улыбался… Родственники, одного поля ягоды».
– Вы хотите сказать, что не знаете ни про рудник, ни про неучтенные камни, ни про левые операции фирмы? – спросил Никита.
– Точно, – обрадовался Любомиров. – Именно это я и хотел сказать.
– И ваш дядюшка, скажете, не посвящал вас ни во что?..
– С дядюшкой мы были не в лучших отношениях. С самого детства.
– Почему же в таком, случае он вам отписал все имущество?
– Для меня это тоже загадка. Впрочем, радостная. Не могу до сих пор прийти в себя от счастья.
– Так-так, значит, не хотите говорить правды.
– Я думаю, вам лучше поговорить не со мной, а с моим адвокатом, – еще шире улыбнулся Любомиров. – А сейчас позвольте идти. Фирма в ужасном положении. Мне нужно много работать.
– Вы даже не хотите взглянуть на дядюшкины левые изумруды?
– Изумруды? Вот эти? Прекрасные камни. Жаль, что дядюшка с Бурмистровым не занимались ими официально. Я исправлю их ошибки. С этого времени фирма будет заниматься только законными сделками.
– А вы, похоже, уже метите в кресло президента?
– Не буду забегать вперед и торопить события, по… не вижу, честно говоря, кто бы мог занять этот пост.
– Ничего, скоро увидишь, – усмехнулся Русанов.
– Простите, не понял? – переспросил Любомиров.
– Это я так, с собой разговариваю.
– Вы можете идти, Любомиров, – сказал Орел. – До скорой встречи.
– Но что вы имели в виду, говоря «Скоро увидишь»? – еще раз обеспокоенно спросил Русанова Любомиров.
– Тебе сказали, иди – значит, иди!! – прервал его расспросы Никита. – Или, может, хочешь поехать с нами в отделение?
Любомиров ушел, а Никита схватился за голову:
– Я совсем одурел от удачного завершения дела, Дима. Нам же нужно открыть и другой отдел «зет». Тащи сюда бухгалтера Севу. Пусть показывает, где вход.
– Он не знает.
– Все равно тащи. А вдруг…
11
Рудин отсиживался в снятой недавно квартире. Ни в одну из своих законных он ехать сейчас не мог. Даже если Бурмистров с Рихтером мертвы, кто-то из охраны Рихтера мог его опознать. Мог или нет – вот в чем вопрос.
В любом случае передышка ему не помешает. И хотя Рудин не находил себе покоя, от бездействия метался по квартире, «как лев в клетке», самодовольно думал он о себе, тем не менее свое пребывание здесь он мог все же в какой-то мере засчитать за отдых. По крайней мере за ним никто не гнался, а он ни от кого не бежал…
В любом случае передышка ему не помешает. И хотя Рудин не находил себе покоя, от бездействия метался по квартире, «как лев в клетке», самодовольно думал он о себе, тем не менее свое пребывание здесь он мог все же в какой-то мере засчитать за отдых. По крайней мере за ним никто не гнался, а он ни от кого не бежал…