Осборн Мэгги. Луна прерий

   Этой ночью Делле снова снилось, будто она идет за катафалком. Ей хочется заглянуть внутрь через заднее окно, сквозь вьющиеся по стеклу золотые узоры, но чувство вины останавливает ее. Она понимает, какое причинила Кларенсу зло. А у себя за спиной она слышит рыдания миссис Уорд.
   Задыхаясь, Делла проснулась на вагонной скамье. Все они были там. Мистер и миссис Уорд, Кларенс, Клер. Даже Камерон был частью прошлого, которое не хотело ее отпускать.

Глава 19

   У моста через реку Чаттахучи на воде сверкали солнечные блики. Окутанный тучами сажи и белыми облаками пара поезд со свистом ворвался на конечную станцию.
   Паровоз остановился, путешествие закончилось.
   – Делла?
   Оглянувшись, Делла обнаружила, что в вагоне никого не осталось, только они с Камероном. Остальные пассажиры высыпали на платформу, где их встречали родственники и друзья, сновали носильщики с тележками, доверху груженными сундуками и чемоданами.
   Делла едва держалась на ногах. К горлу снова подступила тошнота.
   Коснувшись ее руки, Камерон пристально вгляделся в ее лицо.
   – Ты побледнела. Плохо себя чувствуешь?
   – У меня буквально раскалывается голова.
   Тревога все усиливалась. Слышала ли Клер свисток паровоза? Далеко ли она?
   Камерон обвил рукой ее талию и помог подняться.
   – Давай-ка отправимся в гостиницу, и ты ляжешь в постель. Немного отдыха и полноценного сна на хорошем матрасе, и ты будешь в полном порядке.
   Воздух на юге совсем другой, решила Делла, когда они спустились на платформу. Более теплый и влажный, но не сырой. Местные жители сказали бы, что день выдался прохладный, а запах дыма говорил о том, что горожане развели огонь и обогревают свои дома. Но Делле, закаленной жизнью на Западе, погода показалась теплой и приятной. Она взглянула на толстые ветви высоких дубов, нависающие над платформой, и подумала о том, что дома идет снег. Это был совсем иной мир.
   Теперь совершенно чужой ей. Когда они ехали в экипаже, Делла сквозь окна разглядывала улицы. Без сомнения, здесь сохранились здания, пережившие войну, но она не узнавала ни дома, ни названия магазинов. Лишь некоторые названия улиц. Народу было полно. Также, как и экипажей.
   Впрочем, Делла не могла хорошо знать Атланту, поскольку прожила здесь совсем недолго. Причем большую часть времени провела в уединении, готовясь к рождению ребенка, а потом приходя в себя после родов. Здесь она похоронила мужа, позволила отнять у нее дочь. Ни одного счастливого воспоминания.
   В гостинице Камерой проводил ее наверх, в снятый для нее номер. Делла задержалась в фойе перед зеркалом, чтобы удалить булавки из шляпы, и первым делом отметила, что их номера не соединены дверью. Почувствовав облегчение и в то же время разочарование, она немного расслабилась.
   Пока коридорный и горничная заносили в номер багаж Деллы и разжигали в камине огонь, Камерон стоял, отвернувшись к окну. Когда они вышли, он заговорил:
   – Я распорядился, чтобы служанка принесла тебе чаю и тосты.
   – Что ты собираешься делать, пока я буду отдыхать, дрожа от страха перед завтрашним днем?
   – Ты на самом деле боишься увидеть Клер?
   – Я просто в панике. – Она прижала руку ко лбу. – Я чувствую, что эта встреча принесет только несчастье.
   В парке в Сент-Луисе она поклялась не доверять больше Камерону, не делиться с ним своими мыслями и чувствами. Однако не выдержала. Камерон единственный понимал ее, заботился о ней, старался утешить.
   Делла тяжело вздохнула, демонстративно повернулась к нему спиной и, вытянув руки, стала греть их над огнем. Она слышала, как он стащил куртку и щелкнул крышкой карманных часов.
   – Позавтракаем вместе? – спросил он, направляясь к двери. – Встречаемся в столовой, скажем, часов в восемь.
   – Хорошо. Камерон? – Она повернула голову и встретилась с ним взглядом. – Я хотела вот о чем спросить… Ты рад, что не нужно больше беспокоиться из-за головорезов, наставляющих на тебя револьвер?
   Прошло по меньшей мере две недели с тех пор, как Делла заметила, что кто-то пристально смотрел на Камерона, словно узнал его.
   – Ничего хорошего в этом нет. – Он нахмурился. – Так недолго стать беспечным, забыв об осторожности.
   Ничего подобного с ним не случится. Он солдат до мозга костей. Слишком много лет провел в опасности, будучи постоянно начеку, трезво оценивая обстановку, улавливая малейшие нюансы. Теперь он немного расслабился, вот и все.
   – Увидимся утром, – сказала Делла, глядя на пламя и желая одного – найти покой и утешение в объятиях врага.
   Оказалось, не так-то легко найти Меркатора Уорда. К середине дня Камерон узнал, что Уорд не занимался бизнесом, его имя никогда не появлялось в газетах и он никогда не подвергался аресту. Уордов не оказалось там, где они жили десять лет назад, и никто из соседей не помнил их и не мог сообщить никаких сведений.
   Только к концу дня Камерону удалось найти церковного старосту, который помнил Меркатора и Инид Уорд.
   – Высокомерные люди, – сказал староста, неодобрительно скривив губы. – В особенности миссис Уорд. Характер у нее, мягко выражаясь, трудный.
   – Не могли бы вы припомнить их теперешний адрес? – спросил Камерон. Он прошел вслед за старостой через боковую дверь в служебное помещение маленькой церкви, пропахшее свечным воском и лимонной политурой.
   – Вот, пожалуйста. – Староста пролистал толстую регистрационную книгу прихода, прочел вслух адрес и объяснил, что это за чертой собственно города. – В новых кварталах, построенных уже после войны.
   Теперь жизнь делилась на «до войны» и «после войны».
   Камерон нанял карету и отправился по адресу Уордов, предупредив кучера, чтобы остановился у дома на другой стороне улицы. Сидя в карете, Камерон курил сигару и наблюдал, как в доме начали зажигать огни, когда солнце спустилось за горизонт.
   Дом располагался посреди холмистого, покрытого лесом участка примерно в акр величиной. Как и следовало ожидать, он был выстроен из огнеупорного красного кирпича и украшен белыми ставнями и верандой. Камерон заметил тщательно подстриженную траву, кусты азалий и вымощенные камнем дорожки. Дом был больше того, который Уорды арендовали, впервые приехав в Атланту, но значительно меньше господского дома в поместье, который описывала Делла.
   Камерон наблюдал в течение часа, и за это время никто не входил и не выходил из дома. По внешнему виду нельзя было определить, сколько человек живет в доме и там ли они вообще, но чутье подсказывало, что хозяйство небольшое.
   В конце концов мысли Камерона вернулись к вопросу, заданному Деллой. Большую часть своей взрослой жизни Камерону удавалось оставаться в живых благодаря наблюдательности и постоянной настороженности. Но теперь он почувствовал себя обычным человеком.
   Камерону понравилось быть неизвестным. Впервые за многие годы он не должен был оправдывать ожидания других или что-то доказывать. Теперь если на него кто-то глазел дольше, чем следовало, то, встретившись с ним взглядом, Камерон понимал, что привлек внимание своим высоким ростом и импозантностью, а не потому, что незнакомец раздумывает, вытащить ли ему пистолет или убраться с дороги.
   Не так-то легко было бы вернуться к жизни, где все, что он делает и говорит, замечают и обсуждают, поскольку он человек-легенда.
   Но это была та жизнь, которую он выбрал. Как он уже говорил Делле, он не знал имен тех славных людей, которых убил во время войны, но он знал имена и дела тех преступников, которых отдавал в руки правосудия. Это был его путь к искуплению.
   Камерон выбросил все это из головы на следующее же утро, когда встретил Деллу за завтраком. В последние несколько дней в центре его внимания будут Делла и Клер. Он рассказал Делле, что ему удалось найти Уордов.
   – Ты ее видел? – спросила Делла, затаив дыхание. Она облизнула губы и опустила ложку.
   – Я никого не видел.
   Он откинулся на стуле, внимательно глядя на Деллу. Бледность покрывала ее лицо, под глазами легли темные круги.
   – Тебе хоть немного лучше?
   – Это была трудная ночь. Скверные сны и дурные мысли. – Она отодвинула тарелку с овсянкой и нахмурилась. – Интересно, что они наговорили ей обо мне?
   Камерон взвесил все, что узнал об Уордах от Деллы, от их прежних соседей и от церковного старосты. Судя по тому, что ее родственники не отличались ни добротой, ни благородством, они вряд ли стали бы говорить что-либо лестное и приятное в адрес невестки, которую не любили.
   – Понятия не имею.
   – Попробуй представить себе. Не можешь?
   Ее вспыльчивый нрав давал о себе знать, как и в ту первую ночь, когда они встретились. И теперь, как и тогда, он ничем не мог ей помочь.
   – Нет, – наконец сказал он сдержанным тоном. – Я не собираюсь строить предположения, что могли бы сказать люди, которых я не знаю, кому-то еще, с кем я тоже не знаком.
   Потупив взгляд, она покачала головой:
   – Извини. Нервы у меня на пределе. Единственное, чего я хочу, – это убежать и забыть обо всем.
   И Камерон задумался, следовало ли отправляться в Атланту. Он не ожидал, что Делла будет так нервничать.
   – Ты продумала свою встречу с дочерью?
   Делла подняла голову.
   – Нет. Я просто хочу увидеть ее. А как это сделать, понятия не имею.
   – Понимаю.
   – Если ей сказали, что я умерла, пусть думает, что это так. Я подойду к дому. Может быть, она выйдет, и я посмотрю на нее.
   – Пойдешь одна?
   Она растерялась, и у него защемило сердце.
   – Ни за что! Ведь это была твоя идея. – Она схватила его;а руку. – Джеймс Камерон, ты не можешь бросить меня в последнюю минуту.
   – Я буду с тобой.
   Волнение в ее голосе и взгляде встревожило его. Он погладил ее руку.
   – Делла, я знаю, ты проклинаешь меня, и не напрасно. Она кивнула, словно читая его мысли, как было когда-то.
   – Давай надень или два забудем об этом. Мне нужен друг, Камерон. Чтобы поддержать меня, когда я сдамся и отступлюсь.
   – Ты не можешь сдаться, – произнес он тихо. – В нужный момент ты поймешь, что надо делать.
   – Я же сказала, что просто хочу ее увидеть.
   Карета остановилась напротив дома Уордов. Зимнее солнце оживляло кирпичные стены, ярко вспыхивая в оконных стеклах.
   Делла вдохнула запах кофе, который принес Камерон.
   – Хороший дом. Прекрасное место для ребенка. – Она выглянула в окно. – Уверена, Клер имеет все, что ей нужно. Красивые платья, ленты и туфли на все случаи жизни. И конечно же, свою комнату.
   Камерон готов был с этим поспорить. У него создалось впечатление, что дом слишком велик для его немногочисленных обитателей. Скорее всего там живет маленькая семья и несколько слуг. Взгляд его переместился на конюшню. Она не казалась заброшенной, но Камерон узнал прошлой ночью, что здесь нет лошадей. Уорд либо держал их где-то в другом месте, либо при необходимости арендовал экипаж в конюшне, расположенной двумя кварталами ниже по холму. Запыленные окна конюшни свидетельствовали о том, что Уордам редко требуется экипаж.
   – Видишь, штора наверху шевельнулась? – Делла стиснула руки. – Третье окно справа на третьем этаже?
   – Я не заметил.
   – Возможно, мне показалось. – Она вздохнула. – Не исключено, что Клер и миссис Уорд куда-нибудь уехали. И если вернутся, пока мы здесь, миссис Уорд узнает меня. – Делла поправила прическу, отогнула поля шляпы. – Я, конечно, изменилась, но не так уж сильно. Она может устроить скандал. Сказать: «Вот мать, которая тебя бросила!»
   – Сомневаюсь. – Он не нашелся что еще сказать.
   Часом позже парадная дверь отворилась, вышла женщина в переднике и принялась подметать веранду и парадное крыльцо.
   – Я не знаю, кто это, – прошептала Делла, прижав руки к груди. Она закрыла глаза – Думаю, Клер вышла куда-то и вернется через несколько минут. Она увидит, что мы сидим здесь, и, конечно, это покажется ей странным. Не знаю, стоит ли называть себя. Но в глубине души мне хочется сказать ей, что я ее мать. Хотя знаю, что это будет для нее страшным ударом. Чувствую, что эта встреча закончится катастрофой, и тогда я потеряю всякую возможность наладить с ней отношения.
   Камерон взял ее руки в свои.
   – Клер всего девять лет. Вряд ли ее выпускают из дома одну.
   – Да, конечно. – Делла высвободила руки и потерла щеки. – Подожди. Может быть, она пошла в школу. Нет, Уорды никогда бы не отдали свою внучку в обычную школу. Наняли бы учителей. Но мы никого не видели. – Она сжала его запястье. – Я хочу поговорить с Клер. Это выше моих сил. Давай уедем. Прямо сейчас. Мне достаточно знать, что она живет в этом прекрасном доме. Что она в безопасности и наверняка счастлива. Камерон, я хочу уехать.
   Он посмотрел на нее и велел кучеру отвезти их в город. Как только дом исчез из виду, Делла немного успокоилась, дыхание ее выровнялось.
   – Ты посмотрел на меня как на умалишенную.
   – Конечно же, нет. Но ты явно не в себе.
   Он взял ее за руку.
   – Не могу объяснить, что со мной случилось, – нахмурившись, сказала она. – Но я почувствовала тяжесть в груди и поняла, что не следовало сюда приезжать. Все эти годы я воображала, будто Клер рядом, в соседней комнате. Представляю себе, как она выглядит, знаю черты ее лица, ее характер. Но что, если она совсем не такая? – Делла округлила глаза. – А вдруг она догадается, кто я? Это было бы ужасно. Но еще ужаснее, если она отвергнет меня.
   Камерон подумал, что они правильно поступили, вернувшись в отель.
   Проводив Деллу наверх, в ее номер, и усадив за стол перед блюдом с бисквитами и кофейником свежего, пахнущего Цикорием кофе, Камерон кашлянул, надеясь вывести ее из глубокой задумчивости.
   – Я поступила глупо, – сказала она тихо. – Мне страстно хочется обнять мое дитя, и в то же время я этого боюсь.
   – Могу я дать тебе совет? – спросил Камерон, садясь рядом с ней.
   – Помоги мне, – просто сказала она.
   – Может быть, следовало послать Уордам записку с просьбой разрешить нам нанести им визит?
   Делла отдернула руку.
   – Они ни за что не согласятся принять меня.
   – Согласятся, опасаясь, что ты попытаешься сблизиться с Клер. Судя по тому, что ты мне о них говорила, Уорды захотят контролировать все твои встречи с Клер. Они хорошо знают ее характер и сами решат, стоит ли ей говорить, что ты здесь.
   – Они подумают, что я хочу забрать у них девочку.
   – Забрать? Прекрасная идея.
   – Прекрати! Ты же видел, где я живу. – Делла отвернулась. – Ее место здесь.
   – Может быть, и твое место здесь, Делла. Ты об этом не думала? Дом, насколько я понимаю, тебе нравится. Ты могла бы поселиться поблизости.
   – Я не могу себе позволить жить в Атланте.
   Камерон прищурился, взгляд его стал жестким.
   – А вот об этом я позабочусь. Меркатор Уорд имеет определенные обязательства перед вдовой своего сына и матерью своей внучки. Или он признает это, после того как мы с ним потолкуем, или же я найму адвоката, пусть выяснит, что причитается тебе в наследство после смерти Кларенса. Могут ли права бабушки с дедушкой превосходить права родителей? Очень сомневаюсь в этом. Когда мистер Уорд это поймет, он не станет нарушать закон и назначит тебе содержание, вполне достаточное, чтобы ты могла жить, где пожелаешь, и ни в чем себя не стеснять. Делла тяжело вздохнула:
   – Мне не хотелось бы ронять достоинство и брать деньги у мистера Уорда. – Их взгляды встретились. – Но выбора нет.
   Ведь если она откажется от содержания мистера Уорда, Камерон по-прежнему будет ежемесячно высылать ей деньги.
   – Итак, я побеседую с мистером Уордом. Пошлешь Уордам записку с просьбой принять нас?
   – Мне невыносима сама мысль, что я должна просить у них разрешения повидаться с собственной дочерью!
   – Это лишь первый шаг, Делла. Ты просто просишь пас принять, чтобы поговорить о Клер.
   – По крайней мере у нас есть план. – Она понурилась. – Ах, Камерон!
   Никогда еще он не видел Деллу такой беспомощной и уязвимой.
   Губы ее дрожали, когда она снова заговорила:
   – Интуиция мне подсказывает, что все должно остаться как есть. Что я не должна видеть Клер.
   Камерон привез ее в Атланту, а дальше пусть решает сама, как ей быть.
   – Все зависит от тебя, – мрачно произнес он. – Если хочешь, уедем.
   Делла подошла к окну и несколько минут молча смотрела на улицу.
   – Не знаю, стоит ли мне с ней встречаться, – сказала она наконец. – Решу после разговора с Уордами. Ты прав, я должна поговорить с ними. Убедиться в том, что Клер в безопасности, что ей хорошо и она счастлива.
   Делла подошла к бюро и взяла лист почтовой бумаги с грифом отеля.
   – Сейчас напишу записку.
   – А я наведу справки об адвокатах. – Он взглянул на карманные часы. – Поужинаем вместе, или наше перемирие распространяется только надела, связанные с Клер?
   Она подумала, затем сказала:
   – Мы могли бы вместе пообедать. Но не обольщайся. Ты плохо поступил со мной, и я не могу тебя простить.
   – Понятно.
   Настроение у Камерона поднялось.
   Делла продолжала внимательно смотреть на него.
   – Думаю, не стоит говорить Уордам, кто ты такой. Я представлю тебя как друга.
   – Что же, мудрое решение.
   – Мне не хотелось бы им лгать.
   – Но я действительно твой друг, Делла. Она склонилась над бюро.
   – Есть повод выпить. Выбери ресторан, где тебе не будет стыдно, если перед ужином я выпью виски, а после ужина ликер.
   Ответ мистера Уорда пришел, когда Делла и Камерон выходили из ее номера. Делла приняла конверт от посыльного и сразу же сунула его в руки Камерона.
   – Читай. Я не могу.
   – Уорд приглашает нас на чашку кофе завтра в десять утра. – Он взглянул на нее. – Должно быть, ты упомянула обо мне.
   – Да. – Она слегка покраснела. – Я упомянула, что путешествую с другом семьи.
   Она изучающе взглянула на него, оценивая выражение лица, и вздернула подбородок.
   – К тому же ты был другом Кларенса. Оказывал поддержку его жене, когда его собственные родители не пожелали этого делать. Теперь пытаешься воссоединить его жену и дочь.
   Он также убил Кларенса и спал с его женой, но в данный момент Делла не позволяла себе думать об этом. Мало-помалу она обрела некое равновесие, компромисс в своем сознании. Был Камерон, который совершил непростительные поступки. И был другой Камерон, с которым она сблизилась, которого любила. Сейчас Делле нужен был этот другой Камерон, его сила, его светлая голова, его дружба.
   Использовала ли она его в меньшей степени, чем он ее?
   Этот вопрос вновь возник перед ней ночью, когда она никак не могла уснуть. Ответа на этот вопрос она не знала.
   Зато знала, что следует благодарить Бога, что у них не смежные номера. Иначе голос сердца заглушил бы голос рассудка и она пошла бы к нему, как в ту памятную ночь.

Глава 20

   – Несколько лет назад я была на церковном собрании и встретила там человека, который чудесным образом выжил, оказавшись в самой гуще бегущего стада.
   Стояла холодная погода, или это ей так казалось, но Делла чувствовала, что буквально заледенела.
   – Он говорил, что ощущал, как дрожит под ногами земля, и слышал рев животных и стук копыт задолго до того, как заметил устремившийся на него скот.
   Из окна кареты Делла видела дома, соседствующие с домом Уордов. Они уже почти доехали.
   – Я чувствую, как дрожит земля.
   Карета остановилась у вымощенной камнем дорожки, ведущей к крыльцу.
   – Тебе страшно увидеть Клер? Или ты боишься Уордов? – спокойно спросил Камерон.
   Нахмурившись, Делла теребила перчатки.
   – Миссис Уорд говорила мне ужасные вещи. Когда Кларенс возвращался домой, он старался, чтобы мы не общались. Она жаловалась на меня в своих письмах к нему. Мистер Уорд порой мне сочувствовал, но обычно пожимал плечами и говорил, что ему с ней жить, поэтому он не собирается за меня вступаться. Она вскрывала и читала мои письма к Кларенсу и читала его письма ко мне. Однажды она мне сказала, что моя мать отправила меня к кузине, чтобы иметь возможность охотиться за мужчинами. – Делла не могла сдержать гнев. – А ведь она даже не знала мою мать!
   Глубоко вздохнув, Делла постаралась подавить ярость, вспыхнувшую в ней с той же силой, как когда она еще жила с Уордами. Тогда она молча терпела. Ни разу не повысила голос, не сказала грубости, постоянно напоминая себе, что Инид Уорд – мать.
   И миссис Уорд этим пользовалась. Она изводила невестку, издевалась над ней, как могла. Кончилось тем, что Уорды отняли у нее Клер и вынудили уехать из Атланты. Противостоять им у Деллы не было сил.
   – Сейчас все иначе, – сказал Камерон. – Ты повзрослела и не позволишь манипулировать собой.
   – И я не одна.
   Он кивнул:
   – Да, это так.
   – Камерон? – Она пристально взглянула в его загорелое лицо, в пронзительно голубые глаза, и сердце ее замерло. Он ей понравился с первого взгляда. – Ты ведь будешь ощущать неловкость при встрече с Уордами?
   – Да.
   – Никогда не знаешь, что тебя ждет, не правда ли? Она радовалась, что он сейчас с ней, хотя должна была его ненавидеть. Знали бы Уорды, кто такой Камерон… Делла сжала губы и покачала головой. В мире столько несправедливости.
   – Ты готов?
   – Как всегда.
   Камерон выпрыгнул из кареты, опустил ступеньку и помог Делле выйти. Она оправила юбку и жакет, вспомнив, какое значение миссис Уорд придавала внешнему виду. С тех пор прошло десять лет.
   Делла хмуро взглянула на дом. Скорее всего Клер там нет. Уорды куда-нибудь ее отослали.
   Поколебавшись, Делла взяла Камерона под руку. Каждый шаг ей давался с трудом.
   – Они не посмеют помешать мне увидеться с дочерью, – произнесла Делла.
   Камерон сжал ее руку.
   – Я уже нашел адвоката. Если понадобится, мы прямо отсюда отправимся к нему в контору.
   Камерон поднял тяжелый медный дверной молоток.
   – Я проклинаю этих людей за то, что отняли у меня ребенка. Им не удастся снова избавиться от меня!
   Та же темнокожая женщина, которая накануне подметала крыльцо, открыла им дверь и с любопытством взглянула на Деллу.
   – Хозяин ждет вас. Входите.
   В холле было так тихо, что Делла слышала стук собственного сердца. Она изо всех сил старалась держать себя в руках, но успела заметить дорогие обои и отполированные до блеска паркетный пол и перила.
   Женщина оправила белоснежный передник и повела их по широкому коридору к двойным дверям гостиной, уставленной стульями, кушетками, дюжиной маленьких столиков, и все это было украшено прозрачными, отделанными бахромой драпировками.
   Взгляд Деллы был прикован к огню, поэтому она не сразу заметила Меркатора Уорда, сидевшего в глубоком кресле у камина. Когда он заговорил, она вздрогнула.
   – Извините, что не могу встать. – Он указал на ногу, покоившуюся на мягкой скамеечке. – Приступ подагры. Случается со мной каждый год примерно в это же время.
   У Деллы пересохло во рту. Она с трудом узнала мистера Уорда в больном старике, закутанном в шерстяную шаль, которую миссис Уорд связала, когда Кларенс был еще ребенком. Волосы его поредели и стали совершенно седыми. Дорогая одежда лишь подчеркивала его худобу.
   Делла глубоко вздохнула и облизнула губы.
   – Отец Уорд, это Джеймс Камерон. Мистер Камерон оказал мне любезность сопровождать меня из Техаса в Атланту.
   Камерон склонился пожать руку мистеру Уорду и взглянул ему в глаза.
   – Я защищаю интересы миссис Уорд. В связи с этим мы с вами должны обсудить ряд вопросов. Может быть, завтра?
   – Не думаю, что нам есть что обсуждать, сэр; должен заметить, что этот ваш визит привел меня в замешательство. Если вам угодно снова прийти завтра и обсудить ряд вопросов, полагаю, мы можем это сделать. Я был уверен, что никогда больше не увижу тебя, – обратился он к Делле. – Садитесь, садитесь. Менди? Я знаю, что ты там, в коридоре. Подай кофе.
   Интересно, находится ли в коридоре также и миссис Уорд? Делла прижала руку к сердцу и опустилась в кресло, стараясь унять бьющееся сердце.
   – Миссис Уорд собирается к нам присоединиться?
   Делла с трудом сдерживалась, чтобы не выбежать из гостиной.
   Мистер Уорд удивленно взглянул на нее, и выражение его лица так напомнило ей Кларенса, что она опустила голову и стиснула руки на коленях. Как могла она забыть, что у Кларенса была ямочка на подбородке?
   – Вы, очевидно, не знаете. Миссис Уорд оставила нас около восьми лет назад. – Он рассматривал Деллу, сплетя пальцы под подбородком. – Она так и не оправилась после войны. Женщины тяжело ее пережили. Она забрала у них братьев, мужей, детей. Забрала их драгоценности, деньги, семейные реликвии. Забрала дома. Такое трудно было вынести. Доктор сказал, что миссис Уорд умерла из-за больного сердца. Но это война ее убила.
   Делла не выразила сожаления, это было бы лицемерием с ее стороны, сказала лишь:
   – Уверена что вы скучаете по ней. Вам ее не хватает.
   – Да, так и есть.
   Менди ввезла в гостиную сервировочный столик и поставила перед Деллой. Подождала, пока Делла кивнет, взглянула на мистера Уорда и вышла.
   Тяжелый серебряный кофейный набор был продан в первые же дни войны. Сейчас на столике стояли кофейник из цветного фарфора, такие же чашки и тарелки для булочек, тостов и мармелада. Атмосфера накалялась. Делла налила кофе мужчинам, затем отпила глоток из своей чашки и отставила ее в сторону.
   Время от времени она прислушивалась к звукам, доносившимся сверку. И исподтишка разглядывала гостиную, пытаясь найти следы пребывания молодой леди.