Страница:
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Ераст, Каркунов, Халымов и Константин.
Каркунов (садясь на стул). Чем мне не житье, кум, а? Какого еще житья надо? Приказчики ночи не спят, над книгами сидят; а не пьянствуют ведь, не безобразничают.
Халымов.Каков хозяин, таковы и приказчики, хозяин трезвой жизни, и приказчики по нем.
Каркунов.Да, да, верно, кум, верно. Другие-то приказчики по трактирам, да всякое безобразие…
Халымов.Да ведь они глупы, они думают, что трактиры-то для них устроены, а не знают того, что трактиры-то и всякие безобразия для хозяев, а не для приказчиков.
Каркунов.Так, так это, кум, так точно. А мои, видишь, как стараются. Старайся, Ераст, старайся!
Ераст.Я, Потап Потапыч, все силы полагаю.
Каркунов.Да вижу, как не видать, чудак, вижу. Старайся, старайся. Забыт не будешь. А племянник, кум, слов-то я, слов не подберу, как нахвалиться. Я за ним как за каменной стеной! Как он дядю бережет! Приедет с дядей в трактир, сам прежде дяди пьян напьется! Золотой парень, золотой! Едем ночью домой, кто кого везет – неизвестно, кто кого держит-не разберешь. Обнявшись едем всю дорогу, пока нас у крыльца дворники не снимут с дрожек.
Халымов.Чудесно! Значит, дружески живете. Чего ж лучше!
Константин.Стараюсь, помилуйте, себя не жалею… Как можно, чтобы я для дяденьки…
Каркунов.Вот и нынче, видишь, как старался, чуть на ногах держится.
Константин.Для куражу, дяденька, для куражу. Коль скоро вы меня в свою компанию принимаете, должен же я понимать себя, значит, должен я вас веселить. А если я буду повеся нос сидеть, скука, канитель… для чего я вам тогда нужен?
Каркунов.Молодцы, молодцы, ребята! А, кум, так ведь?
Халымов.Твое дело.
Константин.Я, дяденька, всей душой… Да, кажется, так надобно сказать, что во всем доме только один я к вам приверженность и имею.
Каркунов (встает). Спасибо, голубчик мой, спасибо! (Кланяется в пояс.)
Константин.Чувствовать вашу благодарность я› дяденька, могу… душу имею такую… благородную…
Каркунов.И тебе, Ераст, за твою службу спасибо! (Кланяется.)Спасибо, дружки мои! Ты, Ераст, завтра утром расчет получишь! (Константину.)А ты так, без расчету, убирайся! И чтобы завтра духу вашего не пахло…
Ераст молча кланяется.
Константин.Вы, дяденька, извольте найти виноватых, а я надеюсь перед вами правым остаться.
Каркунов.Не надейся, дружок, не надейся. Уж ты тем виноват: как ты смел против тетки… что она и что ты? Так ведь, кум, я говорю?
Халымов.Да ну тебя, разговаривай один! И так хорошо поешь, чего еще! Подпевать тебе не нужно. Пой, а мы слушать будем.
Каркунов.Ты спьяну-то забылся; ты забыл, что ты ничто, ты прах, тлен, последний гвоздь в каблуке сапога моего! А тетка твоя женщина благочестивая, богомольная… Да ведь она жена моя, жена моя… Как же ты смел? Как ты меня, братец, обидел, как обидел.
Константин.Я так чувствую, что все ваши слова только одна шутка, вы своей фантазии отвагу даете. Извольте разобрать дело, поискать хорошенько кругом да около, тогда и окажется, кто прав, кто виноват.
Каркунов.Погоди, погоди, твои речи впереди! Мы теперь другую материю заведем. (Плачевным тоном.)Вот, кум, горе мое, зубы плохи стали!
Халымов.Свежие закажи, коли природные изжевал; нынче покупные получше своих.
Каркунов.Да и то покупные, своих-то давно нет. Вот смотри! Да не востры, костяные, ну что в них! А что, кум, если заказать железные, сделают? Я большие деньги заплачу.
Халымов.Да что ты, баба-яга, что ли?
Каркунов.Да, я баба-яга, а ты как думал? Вот как будут железные зубы-то, вот и буду я ими жевать жену-то – жевать, жевать… Константин, сослужи последнюю службу, где жена, где жена моя, боярыня?
Константин.Да вот, надо полагать, дяденька, что она вот тут. (Указывая на комнату Ераста.)Уйти ей было некуда.
Ераст.Ошибаетесь.
Константин.Нет, уж теперь не увернешься, с поличным поймали! Коли ты дяденькиных благодеяний не чувствуешь, что ты за человек после этого. Пожалуйте, дяденька! (Отворяет дверь в комнату Ераста.)
Каркунов (у двери). Жена, Вера Филипповна, выходи! Нейдет, церемонится… Пожалуйте сюда, честью вас просим. Эх, баба-то заломалась, заупрямилась… Видно, пойти самому, покланяться ей хорошенько! (Уходит, слышен его хохот; показывается из двери.)Тсс… тише!… Нашел, нашел, находку нашел. Ни с кем не поделюсь! ур, одному! (Уходит и быстро возвращается, таща за руку Ольгу.)Вот она, вот она, жена-то! С Вглядывается, потом подбегает к Константину и ударяет его по плечу.) Жена… жена, да не моя, чудак!
Константин.Вот так раз… Ну – Ольга!
Каркунов.Ха, ха, ха! Поддержи меня, кум, поддержи! (Хохочет истерически.)Завтра же всех вас вон! всех вон! Метлой велю вымести начисто! Ха, ха, ха! (Уходит, опираясь на Халымова, который его поддерживает.)
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Константин, Ераст и Ольга.
Константин.Ну, Ольга…
Ольга убегает в коридор.
Неотбегаешься,расчетстобойбудет. (Ерасту.)А с тобой как нам разбираться, как с тобой считаться будем?
Ераст (вынимает вексель, разрывает, свертывает о комок и бросает). Вот тебе и все счеты. Возьми свой вексель! Считаться нам нечего. Плакаться не на кого, не рой другому яму…
Вбегает Ольга.
Ольга.С дяденькой в коридоре дурно сделалось… говорят, удар… он умирает…
Константин.А, умирает? Так это другое дело.
Ольга (заглянув в коридор). Умер.
Константин.Ну, Ольга, стоило бы убить тебя; а теперь я тебе в ножки поклонюсь. По твоей милости дядя помирает без завещания, и я теперь полный хозяин всему этому.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
ЛИЦА:
Каркунов.
Вера Филипповна.
Халымов.
Аполлинария Панфиловна.
Константин.
Ольга.
Ераст.
Иннокентий.
Огуревна.
Один из фабричных.
Декорация первого действия.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Огуревна, потом Аполлинария Панфиловна.
Огуревна.Никак, кто-то идет! Не заперла я дверь-то. Не из нищих ли? Пожалуй, стащат что. (Идет к двери.)
Входит Аполлинария Панфиловна.
Здравствуйте, матушка Аполлинария Панфиловна!
Аполлинария Панфиловна.Здравствуй, Огуревна! Все ли вы тут живы?
Огуревна.Покуда живы, еще бог грехам терпит.
Аполлинария Панфиловна.Как здоровье Потапа Потапыча?
Огуревна.Все так же, матушка, перемены не видать.
Аполлинария Панфиловна.Встает с noстели-то?
Огуревна.На полчасика, не больше; побродит по комнатам, на палочку опирается, да под руки держим; посидит на кресле, да и опять сведем его на постель; сидеть-то силушки нет у него.
Аполлинария Панфиловна.А как сердцем-то: по-прежнему блажит аль нет?
Огуревна.Нет, как можно, не в пример тише стал. Да доктор говорнт, чтоб не сердился, а то вторительный удар ошибет, так и жив не будет. Он теперь совсем на Веру Филипповну расположился, так уж и не наглядится; все-то смотрит на нее, да крестит, да шепчет ей: «Молись за меня, устрой мою душу, раздавай милостыню, не жалей!» А уж такая ль она женщина, чтоб пожалела!
Аполлинария Панфиловна.Много добра-то делает?
Огуревна.Уж и говорить нечего. Только и дела у ней, что расспрашивает о бедных да и сама их разыскивает. А потом на бумажку пишет: кому, когда и сколько отвезти или послать. У ней на каждый день расписано: один раз в неделю уж непременно в острог съездит, а то по тюрьмам да по больницам. А что рассылает по обителям да по церквам по дальним! Окроме того, каждый день, после обедни, до десяти часов у них полон двор нищих и всякого народу; сама их всех оделяет. Да что ходит этих с книжками да с кружками! Такие-то заходят странники, что глядеть на них страсть; другой как есть разбойник, а она их всех угощает. А по праздникам кормит бедных-то – вот тут-то всякого народу насмотришься. Вот у нас тут и приемная рядом с ее спальней. Сюда прямо и лезут все.
Аполлинария Панфиловна.Много к вам бедных-то ходит!
Огуревна.Много. И утром и вечером ходят. Дворникам всех велено до самой допущать, так они и пускают народ, не разбирая. Как святые живем, не бережемся; деньги из сундука вынет, да так на стол и бросит, так и валяются, а то и сундук забудет запереть. И как это нас не ограбят до сих пор.
Аполлинария Панфиловна.А кто ж у вас за больным-то ходит?
Огуревна.Попеременно, либо я, либо она, а то еще старичка из богадельни взяли. Вот и сейчас она У Потапа Потапыча сидит; я пойду переменю ее, пошлю к вам. (Уходит.)
Аполлинария Панфиловна.Да неужто уж так окрепла женщина, что, кроме милостыни, ничего не знает? А ведь еще молода. удно! Как же нам-то, грешным, на себя смотреть после этого? Да нет, словно как этого и не. бывает. Да вот попробуем: попытка не шутка, а спрос не беда.
Входит Вера Филипповна.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Аполлинария Панфиловна и Вера Филипповна.
Аполлинария Панфиловна.Здравствуйте, Вера Филипповна, золотая моя! Как поживаете?
Вера Филипповна.Какой еще жизни! Вот только сам-то болен; а то как в раю живу.
Аполлинария Панфиловна.Во всем довольстве, значит?
Вера Филипповна.Да какое мое довольство! Мне для себя ничего не нужно; тем я довольна, что всякому бедному помочь могу; никому отказывать не приходится, всякий с чем-нибудь да уйдет от меня! Сколько богатства-то и доходу у Потапа Потапыча! 1 очно я из моря черпаю, ничего не убывает, тысячу-две истратишь, а три прибудет. Или уж это бог посылает за добрые дела.
Аполлинария Панфиловна.Много ль в день-то раздаете?
Вера Филипповна.Я не считаю, день на день не придется. Вот нынче много отдала; за племянника, Константина Лукича, долги заплатила, из заключения его выкупила.
Аполлинария Панфиловна.А уж Потап Потапыч в ваши дела не вступается?
Вера Филипповна.Нет, к нему только кланяться ходят, которые люди с чувством. А он только плачет, крестится да меня благодарит. Никогда бы мне, говорит, так о своей душе не позаботиться, как ты об ней заботишься: я хоть бы и хотел бедным людям помочь, так не сумел бы!
Аполлинария Панфиловна.Все уж, значит, теперь вам предоставлено?
Вера Филипповна.Все, все.
Аполлинария Панфиловна.Значит, во всей форме завещание сделано?
Вера Филипповна.Нет, он хочет при жизни все на мое имя перевести по какой-то бумаге, по купчей или по дарственной, уж не знаю. Исай Данилыч хлопочет об этом в суде.
Аполлинария Панфиловна.Слышала я от него, слышала… Он хотел нынче к вам заехать… Не за этим ли делом уж? Ну, чай, не вдруг-то Потап Пота-пыч решился, разве что болезнь-то убила.
Вера Филипповна.Нет, он равнодушно… только одно от меня требовал, чтоб я поклялась нейти замуж после его смерти.
Аполлинария Панфиловна.Ну, что ж вы?
Вера Филипповна.Божиться не стала, я грехом считаю, а сказала, что я и в помышлении этого не имею. что мне за охота себя под чужую волю отдавать? Будет, пожила.
Аполлинария Панфиловна.Ну, нет, не закаивайтесь, зароку не давайте!
Вера Филипповна.Я никому зароку и не даю; я только знаю про себя, что не быть мне замужем; скорей же я в монастырь пойду. Об этом я подумываю иногда.
Аполлинария Панфиловна.Не раненько ли в монастырь-то?
Вера Филипповна.Ох, да одна только и помеха, моложава я, вот беда-то!
Аполлинария Панфиловна.Да что ж за беда. По-нашему, так чего ж лучше! Мы что белил-то Да разных специй истратим, чтоб помоложе казаться; а у вас этого расходу нет. А ведь это расчет немаленький.
Вера Филипповна.Нет, я к тому, что соблазну боюсь; народу я вижу много, так греха не убережешься. Сама-то я не соблазнюсь, а люди-то смотрят на меня, кто знает, что у них на уме-то! Молода еще да богата, другому в голову-то и придет что нехорошее- вот и соблазн; а грех-то на мне, я соблазнила-то. Вот горе-то мое какое!
Аполлинария Панфиловна.Коли только и горя у вас, так еще жить можно. А я к вам с просьбой! Надо помочь одному человеку.
Вера Филипповна.С радостью, что могу.
Аполлинария Панфиловна.Ему многого не нужно; ему только слово ласковое.
Вера Филипповна.За этим у меня дело не станет.
Аполлинария Панфиловна.Так поеду, обрадую его.
Вера Филипповна.К Потапу Потапычу не зайдете?
Аполлинария Панфиловна.Я через полчасика к вам заеду с мужем, тогда уж и с Потап Потапычем повидаюсь. Да, забыла… Оленьку сейчас видела, катит в коляске, так-то разодета.
Вера Филипповна.Ну, бог с ней, не нам судить.
Аполлинария Панфиловна.До свидания! (Уходит.)
Вера Филипповна (у двери в коридор). Кто там? Проводите Аполлинарию Панфиловну…
Входит Огуревна.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Вера Филипповна и Огуревна.
Огуревна.Сам-то уснул, я у него старичка посадила.
Вера Филипповна.Поди-ка посиди в передней; а то взойдет кто, и доложить некому.
Огуревна.Чай, там есть кто, неужто ж нет! Да что мудреного! Ишь у нас какой присмотр-то в доме! Как сам захворал, так никакой строгости не стало. (Отворяет дверь в переднюю.)Да и то никого нет.
Вера Филипповна (садится к столу). Много ль у меня денег-то осталось? (Вынимает из кармана деньги.)О, еще довольно! Надо б их в шкап убрать, да пусть здесь полежат, кто их тронет. (Кладет на стол деньги.)Куда мне завтра-то? (Берет бумажку со стола и читает.)«На Разгуляй, ко вдове с сиротами». Муж на железной дороге, так машиной убило. Да, вот она, жизнь-то. И день и ночь при машине, семью-то и видел не надолго. А машина… ведь она железная – разве она чувствует, что он один кормилец-то. Убила, да и дальше пошла. А вдове-то с детьми каково!
Входит Огуревна.
Огуревна.Матушка, Константин Лукич пришел с некием странником.
Вера Филипповна.Ну что ж, пусти!
Огуревна.Матушка, пускать ли странника-то? Вида-то он, как бы тебе сказать, больше звериного, ничем человеческого.
Вера Филипповна.С виду-то и ошибиться недолго. Ничего, пусти!
Огуревнауходит.Вера Филипповна отходит от стола к дивану.
Входят Константин, одет бедно, пальто короткое, поношенное, панталоны в сапогах, и Иннокентий.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Вера Филипповна, Константин и Иннокентий.
Вера Филипповна.Милости прошу. Присядьте!
Константин.С Хитрова рынка пешком путешествовали, так отдохнуть надо. (Садится.)
Иннокентий.Благодарим, государыня милостивая. (Садится.)
Вера Филипповна.Как же ты, Константин Лукич, устроиться думаешь? К месту бы куда определился, что ли.
Константин.Что мне к месту, я сам человек богатый.
Вера Филипповна.Ну, полно шутить-то!
Константин.Наследства жду.
Вера Филипповна.Откудова?
Константин.Об этом разговор после. Вы бы, тетенька, покормили странных-то!…
Вера Филипповна.Я не знала, что ты голоден. Подите вниз, там внизу стол накрыт, покушайте!
Константин.Я сухояденья не люблю; прежде надо горло промочить.
Вера Филипповна.Негде взять, миленький, мы вина не держим.
Константин.Были б деньги, а вина достать можно.
Вера Филипповна.Так возьми денег и ступайте, куда вам нужно; а в моем доме пьянства я не позволю.
Константин.«В твоем доме»! Мой дом-то, а не не твой!
Вера Филипповна.Что же делать; на то была воля Потапа Потапыча!
Константин.Ну, дом, куда ни шло; ты хоть деньгами поделись.
Вера Филипповна.Я и поделилась, я за вас долги заплатила.
Константин.Этого мало, ты подай половину всего!
Вера Филипповна.Так не просят.
Константин.Да я и пришел к тебе не просить, а требовать; я за своим пришел, тут все мое. Вон на столе деньги, и те мои. Прибирай, Иннокентий, благо карманы широки.
Иннокентий берет деньги со стола.
Это раз! Теперь надо пощупать, что в шкапу лежит, это будет другой.
Вера Филипповна.Что вы делаете, побойтесь бога!
Константин.Иннокентий, с тобой разрыв-трава?
Иннокентий.Со мной, государь милостивый. (Вынимает небольшой лом.)
Константин.Так похлопочи около шкапа-то! Постой! Не придушить ли ее немного, чтоб не тараторила?
Иннокентий.Как прикажешь, милостивец. Только у меня рука тяжела, после моих рук не выхаживаются. Клещи у меня здоровые, прихвачу горло, пикнуть не успеешь, государыня милостивая.
Константин.Вот, слышишь! Ну, поняла ты теперь, что мы за люди? Ребята теплые! Ты кричать не вздумай! что хорошего! Пожалуй, дядю разбудишь, а он спит теперь; а Огуревну я вниз услал, не услышит. Значит, доставай ключ, отпирай шкап и дели деньги пополам.
Вера Филипповна.Это деньги не мои, это божьи деньги. Он мне их послал для бедных. Хоть убейте, я не отопру.
Константин.Да и убьем, тетенька, убьем, ты не сомневайся! Вон погляди, каков у меня товарищ, он из разбойников, только в отпуску, еще отставку не выслужил.
Вера Филипповна.Я его знаю; он божьим именем у меня милостыню просил; он не убьет меня.
Иннокентий.Убью, государыня милостивая.
Константин.Тетенька, разговоров нет, надо отпирать! Отпирай! Постой! Шкап-то с секретом, он и сам отопрется. Видишь пружины-то. (Показывает на пуговку звонка.)Подави-ка, Иннокентий, навались; а я другую пожму.
Нажимают пуговки звонков.
Вера Филипповна.Что вы! Что вы делаете?
Константин.Что делаем? Это ты сейчас увидишь.
Вера Филипповна.Как бог-то вас попутал. Это не пружина, это звонки на фабрику. Сейчас вся фабрика будет здесь.
Константин.Какая фабрика?
Вера Филипповна.Фабричные, ткачи, ну и всякие.
Иннокентий.Я еще поборюсь, государыня милостивая.
Вера Филипповна.Миленький, нельзя; человек семьдесят, а то и больше нахлынет.
Иннокентий.Да, это сила, против такой силы не пойду, ибо глупо. (Константину.)Милостивец, бросай что лишнее, да расправляй руки, лопатки крутить будут. Сопротивление бесполезно, я фабричных знаю; ребра беречь надо, милостивец.
Константин (с испугом). Батюшки, что делать-то?
Иннокентий.Слышу шум от множества шагов.
Константин (падая на колени). Тетенька, ведь мы только попугать вас хотели… Простите!
Вера Филипповна.Встаньте, Константин Лукич! Бог с вами!
Константин.Деньги-то, тетенька, которые мы взяли, отдать прикажете?
Вера Филипповна.Да, отдайте! Отнятое впрок не пойдет. Не ввели бы они вас в беду какую.
Константин.Отдавай, Иннокентий!
Иннокентий.Здоровые зубы свои извлекать клещами легче бы мне было, чем возвращать сии деньги. (Отдает деньги.)
Вера Филипповна.Прошу вас принять их от меня. (Отдает деньги обратно.)Разделите их пополам! И дай бог, чтобы они вам на пользу пошли.
Иннокентий.Благодарим, государыня милостивая.
Константин.Тетенька, отпустите нас?
Вера Филипповна.Погодите!
Входит фабричный.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же и фабричный.
Фабричный.Что приказать изволите, матушка Вера Филипповна?
Вера Филипповна.Постой немножко… Дяденька ваш жалует вам пенсию, Константин Лукич, по пятидесяти рублей в месяц; каждое первое число приходите в контору получать.
Константин.А наверх уж ни ногой, тетенька?
Вера Филипповна.Да вам и незачем, уж я за вас поблагодарю Потапа Потапыча.
Иннокентий.Я, государыня милостивая, недолго погуляю на воле, к зиме-то на казенную квартиру попрошусь к Бутырской заставе; так не оставьте своей милостью, благодетельница.
Вера Филипповна.Хорошо, я попомню, навещу. Прощайте.
Константин и Иннокентий уходят.
Молодец, вы подите вниз, скажите, чтоб вам дали по стаканчику водки перед ужином. Я за тем вас и позвала.
Фабричный.Благодарим покорно! (Кланяется и уходит.)
Входит Аполлинария Панфиловна.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Вера Филипповна, Аполлинария Панфиловна, потом Огуревна.
Аполлинария Панфиловна.Я опять к вам, с мужем приехала, он там прямо к Потапу Потапычу прошел.
Вера Филипповна.Очень рада гостям, милости прошу. Чем потчевать прикажете?
Аполлинария Панфиловна.Хоть оно и стыдно на угощение напрашиваться, а уж с вами по душе, велите-ка мне подать мадерки.
Вера Филипповна.Ах, что вы, помилуйте, какой стыд! Это моя глупость, что я не знаю, кого и когда чем потчевать.
Аполлинария Панфиловна.Да как узнать-то! В чужую душу не влезешь.
Вера Филипповна (у двери в переднюю). Огуревна, подай мадеры!
Аполлинария Панфиловна.Ну, как вы можете знать, зачем мне выпить нужно?
Огуревна (за сценой). Сейчас, матушка, несу.
Аполлинария Панфиловна.Я для куражу хочу выпить. Разговаривать с вами хочу, а смелости не хватает.
Входит Огуревна с бутылкой мадеры и стаканом.
Истаканчикпринесла,моюпрепорциюзнает.Ну-ка, налей, слуга Личарда.
Огуревна наливает и уходит.
Вера Филипповна.Кушайте!
Аполлинария Панфиловна. Выпью, много кланяться не заставлю. (Пьет.)
Вера Филипповна.Об чем же вам угодно было со мной разговаривать?
Аполлинария Панфиловна.Помните?… Да нет, погодите, еще не подействовало, что-то не куражит. Не осудите вы меня?
Вера Филипповна.Ах, что вы, помилуйте!
Аполлинария Панфиловна.Так я еще стаканчик пропущу.
Вера Филипповна.Кушайте на здоровье. (Наливает стакан.)
Аполлинария Панфиловна (выпив). Ну, вот теперь, кажется, в самый раз. Отчего это мы с вами по-приятельски не сойдемся? Я ведь женщина недурная, я гораздо лучше того, что про себя рассказываю. Отчего ж это мы по-дружески не живем?
Вера Филипповна.Я не прочь, это как вам угодно.
Аполлинария Панфиловна.Ну, так поцелуемся! (Целуются.)Вот что, Верочка милая, ты над нами не очень возвышайся! Коли тебе дана душа хорошая, так ты не очень возносись; может быть, и у других не хуже твоей.
Вера Филипповна.Я и не возношусь. Я всегда и перед всяким смириться готова.
Аполлинария Панфиловна.Как думаешь, на что женщине дана душа-то хорошая?
Вера Филипповна.Чтоб ближних любить, бедным помогать.
Аполлинария Панфиловна.Только? Кабы это правда, так одной бы души с женщины-то и довольно. А то еще ей дано тело хорошее, больно красивое да складное… это для чего? Вот и понимай как знаешь!
Вера Филипповна.Не разберу я тебя, Аполлинария Панфиловна.
Аполлинария Панфиловна.Да что тут разбирать-то! Помнишь, я тебя просила об одном человеке, так он в передней дожидается.
Вера Филипповна.Кто же такой?
Аполлинария Панфиловна.Ераст; хочешь ты – принимай его, не хочешь – не принимай, твоя воля. А я к Потап Потапычу пойду. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Вера Филипповна, потом Огуревна.
Вера Филипповна. (садится к столу и подпирает голову рукой). Что она сказала! что она сказала! Нет, не надо мне его… зачем он! А может… он нуждается? Ну, пусть через людей скажет, что ему нужно. А коль видеть хочет? Не всякую нужду-то людям поверишь. Словно как я боюсь его… Да нет, чего бояться!… Обидел он меня, кровно обидел… Так как же это… неужто я до сих пор ему не простила? Ужели в самом деле не простила? А надо бы простить. Грех ведь – это грех… Разбойника, который хотел убить меня, я простила, а его не прощаю… Какой грех-то… какой грех-то! (Громко.)Огуревна!
Входит Огуревна.
Ераст в передней?
Огуревна.Там, матушка.
Вера Филипповна.Ну так… (Задумывается.)
Огуревна.Что, матушка?
Вера Филипповна.Пусть он… пусть он войдет сюда.
Огуревна уходит. Входит Ераст.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Вера Филипповна и Ераст.
Вера Филипповна.Здравствуй, Ераст!
Ераст.Честь имею кланяться.
Вера Филипповна.Как ты поживаешь?
Ераст.Лучше требовать нельзя; место имею отличное, две тысячи рублей жалованья получаю.
Вера Филипповна.Ну, слава богу! Очень рада за тебя. (Молчание.)Ты меня зачем-то хотел видеть?
Ераст.Точно так-с.
Вера Филипповна.Зачем же? Ведь уж ты теперь не нуждаешься.
Ераст.Я пришел затем-с… вот чтоб сказать вам, что я хорошо живу.
Вера Филипповна.Ну, спасибо тебе. Это радость для меня немалая.
Ераст.Да еще…
Вера Филипповна.Зачем еще-то?
Ераст.Пожалеть вас.
Вера Филипповна.Что ты, бог с тобой. Нашел кого жалеть! Я так счастлива, как в раю живу!
Ераст.Так ли-с ?
Вера Филипповна.Чего мне еще? Я теперь полная хозяйка всему, у меня больше, чем надо – на добрые дела тратить могу, сколько хочу. Какого ж еще счастия?
Ераст.И, значит, вы живете в полном удовольствии?
Вера Филипповна.В полном удовольствии, Ераст.
Ераст.А я так понимаю, что вы только сами себя обманываете.
Вера Филипповна.Да что с тобой? Как ты знать можешь? Я сама-то себя лучше знаю.
Ераст.Не знаете. Вы очень любите людей-с и полагаете, что этого довольно?
Вера Филипповна.Да, конечно, довольно.
Ераст.Нет, мало-с. Ежели я кого люблю, а меня на ответ не любят, так какое же мне удовольствие!