К иным путям уклонения от уплаты налога или страховых взносов можно отнести заведомо необоснованное применение пониженных ставок налога или льгот либо заведомо ложные ссылки на отсутствие денежных средств, хотя они у налогоплательщика имелись. Средства могут укрываться при ведении наличных расчетов, использовании неизвестных налоговым органам и органам государственных внебюджетных фондов банковских счетов, а также осуществлении платежей более поздней очередности, чем налоговые, и многими другими способами. Однако эти пути уклонения от уплаты налога есть лишь способы ухода от ответственности, а не способы совершения преступления.
Нельзя согласиться с мнением авторов Методических рекомендаций Генеральной прокуратуры о том, что «квалификация содеянного как покушения на совершение налогового преступления (по ч. 3 ст. 30 УК РФ и соответствующей статье УК РФ) возможна, если по представленным лицом в налоговые органы отчетным документам, содержащим заведомо искаженные сведения об объектах налогообложения, данный факт был установлен, а срок уплаты налогов еще не наступил»[197]. В данном случае оно вступает в противоречие с ч. 3 ст. 30 УК РФ. Она гласит: «Покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам». Как было отмечено, непредставление декларации, внесение в нее заведомо искаженных данных о доходах или расходах, включение в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных или иные способы являются не преступлением, а лишь средством, способом, попыткой ухода от ответственности за возможное налоговое преступление – неуплаты в установленный законом срок налога или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды. Кроме того, преступление считается оконченным по истечении срока уплаты налога. Наступление такого срока не зависит от налогоплательщика, он установлен законом. Следовательно, налогоплательщик не может достичь результата, так как преступление оканчивается только по наступлении срока.
Не случайно авторы Методических рекомендаций пишут: «Трудоемкий процесс расследования в этих случаях практически ведет к прекращению производства в связи с отсутствием возможности доказать направленность умысла на неуплату налога <…> Реальные основания квалифицировать деяние физического лица как покушение на совершение налогового преступления до предусмотренного законом срока уплаты подоходного налога имеются только при условии, если в отчетных или бухгалтерских документах налогоплательщиком сознательно искажены сведения, в результате чего занижены налоговые платежи.
Как покушение на совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 198 или ч. 2 ст. 199 УК РФ, квалифицируется деяние, если доказано, что виновным лицом преследовалась цель уклониться от уплаты налога и (или) взноса в особо крупном размере, однако реальный размер недоимки не превысил установленных этими статьями кратностей минимальных размеров оплаты труда, а другие названные в них квалифицирующие обстоятельства отсутствуют».[198]
Представляется, что и эта рекомендация не основана на законе. Если размер недоимки не позволяет квалифицировать деяние как неуплату налога в особо крупном размере, это значит, что нет такого преступления, а следовательно, не может быть и покушения на него.
Это подтверждают результаты проведенного авторами в 2001 г. социологического исследования путем анкетного опроса наиболее квалифицированных следователей федеральных органов налоговой полиции. Каждым из следователей, заполнивших анкеты, расследовалось более 20 уголовных дел о налоговых преступлениях. Если принять, что каждый из них расследовал только 20 уголовных дел, то получится, что из 7080 уголовных дел ни по одному не было случая привлечения виновных к уголовной ответственности за приготовление или покушение на преступление по п. 1 и 3 ст. 30 УК РФ. Это является убедительным доказательством того, что вывод о невозможности привлечения к уголовной ответственности лиц за приготовление или покушение по налоговым преступлениям по ст. 198 и 199 УК РФ является правильным и обоснованным.
Необходимо отметить, что изменения в налоговой системе Российской Федерации, введенные Федеральным законом от 5 августа 2000 г. № 118-ФЗ «О введении в действие части второй Налогового кодекса Российской Федерации и внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации о налогах»[199] и частью второй Налогового кодекса РФ[200], в части замены страховых взносов в государственные внебюджетные фонды в соответствии со ст. 234—244 ч. 2 НК РФ единым социальным налогом (взносом), не влекут за собой необходимости в настоящее время исключения из диспозиций ст. 198 и 199 УК РФ упоминания об уплате страховых взносов в государственные внебюджетные фонды. Существовавшие до введения в действие ч. 2 НК РФ внебюджетные фонды не ликвидируются, за исключением Государственного фонда занятости населения Российской Федерации, изменяется лишь порядок уплаты взноса и государственный орган, контролирующий полноту, своевременность и правильность его уплаты. Кроме того, такое изменение диспозиций указанных статей приведет к необоснованной декриминализации деяний, совершенных с 27 июня 1998 г. по 31 декабря 2000 г.
Предмет доказывания по делам о налоговых преступлениях специфичен. Изъятие материальных ценностей, составляющих суммы не уплаченных налогов в бюджет и средств, являющихся страховыми взносами в государственные внебюджетные фонды, осуществляется путем удержания их и использования по усмотрению налогоплательщика. Налог и страховые взносы составляют установленную законом часть прибыли, полученной налогоплательщиком в результате трудовой или иной деятельности, которую он и должен внести в бюджет и в государственные внебюджетные фонды. Эти средства позволяют государству осуществлять управление обществом, обеспечивать его жизнедеятельность.
Неуплата налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды лишает государство рычагов управления обществом. Это позволяет утверждать, что налоговые преступления являются государственными преступлениями. Объектом их посягательства являются общественные отношения в сфере государственного управления, а не отношения в сфере экономической деятельности, куда их относит введенный в действие с 1 января 1997 г.
УК РФ (ст. 198, 199), и не в сфере налогообложения, как утверждают некоторые ученые, их нельзя отождествлять и с посягательствами на сферу финансовых отношений.[201]
Такого же мнения придерживаются и авторы учебника «Уголовное право». Они пишут: «Понимание налога как публично-правовой обязанности, возникающей из закона, позволяет утверждать, что ее неисполнение должно рассматриваться как деяние, совершенное против государства»[202]. Это мнение можно усмотреть и в законодательстве некоторых западных стран. Так, в Уголовном кодексе Испании (Раздел XIV) уголовно наказуемые нарушения налогового законодательства отнесены к категории преступлений против государственной казны и социальной безопасности.[203]
К преступлениям, посягающим на сферу государственного управления, относит налоговые преступления А.И. Сотов, который обоснованно утверждает, что «основные отличительные признаки данных отношений в том, что они, во-первых, складываются по поводу осуществления государственной власти, а во-вторых, одним из их участников является государственный орган. Принудительное изъятие части собственности граждан в пользу государства есть одна из сфер общественной жизни, где как раз осуществляется публичная власть, а в качестве государственного органа выступает аппарат госналогинспекций».[204]
Аналогичной правовой позиции придерживается и Конституционный Суд РФ. В своем Постановлении от 17 декабря 1996 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части первой статьи 11 Закона Российской Федерации от 24 июня 1993 г. "О федеральных органах налоговой полиции"» он констатирует: «Налог – необходимое условие существования государства, поэтому обязанность платить налоги, закрепленная в ст. 57 Конституции РФ, распространяется на всех налогоплательщиков в качестве безусловного требования государства. Налогоплательщик не вправе распоряжаться по своему усмотрению той частью своего имущества, которая в виде определенной денежной суммы подлежит взносу в казну, и обязан регулярно перечислять эту сумму в пользу государства, так как иначе были бы нарушены права и охраняемые законом интересы других лиц, а также государства».[205]
Статья 8 части первой НК РФ определяет налог как обязательный, индивидуально безвозмездный платеж, взимаемый с организаций и физических лиц в форме отчуждения принадлежащих им на праве собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления денежных средств в целях финансового обеспечения деятельности государства (выделено нами. – П.Е., С.Е.) и (или) муниципальных образований.[206]
Рассуждения о том, что неуплата налогов причиняет ущерб отношениям не в сфере государственного управления, а в сфере финансовой деятельности[207], предпринимательской или иной экономической деятельности[208], общественным отношениям в сфере хозяйственной деятельности, ориентированной на рыночные отношения[209], не определяют главного предназначения налогов, указывают на важные, но не определяющие сферы общественных отношений. Это не позволяет правильно определить сущность налогов и их системы, а также необходимость самой строгой, а именно уголовной защиты соответствующих отношений. Неправильное определение объекта налоговых преступлений приводит к недооценке их общественной опасности.
Например, И.Н. Соловьев пишет: «Налоги и налоговая политика объективно включены в систему экономической безопасности государства, где они выступают как мощный ресурсный фактор, находящийся в руках государства и позволяющий последнему воздействовать на экономику, а также как показатель зависимости государства от налогоплательщиков. Неэффективная налоговая политика способна нести в себе угрозу экономической безопасности страны, ослабляет финансовую устойчивость экономики, разобщает режимы, противопоставляет государство и предпринимательство и налогоплательщиков. Результатом этого может стать подрыв доходной базы бюджета как института финансового обеспечения функций государства, включая обеспечение его безопасности и обороны, защиты прав граждан, борьбы с преступностью, развития экономики в целом».[210]
Уместно привести высказывания Председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина на международной научно-практической конференции 25 октября 2005 г. на тему «Роль права в обеспечении национальных интересов», посвященной 80-летию Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации: «За счет налогов в настоящее время формируется до 80% федерального бюджета России. Но острота сегодняшней ситуации заключается в том, что по различным оценкам в бюджет не поступает от 20 до 50% причитающихся к уплате налогов. Неуплата налогов напрямую подрывает устойчивость бюджетной политики, нарушает принцип социальной справедливости, провоцирует социальную напряженность в обществе. <…> Налогоплательщик не вправе распоряжаться по своему усмотрению той частью принадлежащего ему имущества, которая в виде определенной денежной суммы подлежит взносу в казну, соответствующие же органы публичной власти наделены правомочием в односторонне-властном порядке, путем государственного принуждения взыскивать с лица причитающиеся налоговые суммы, иначе нарушались бы воплощенный в ст. 57 Конституции РФ конституционно защищаемый публичный интерес и связанные с ним права и законные интересы налогоплательщиков, публично-правовых образований, государства в целом». Данную мысль В.Д. Зорькин высказал в связи с принятием Конституционным Судом РФ Постановления от 14 июля 2005 г. № 9-П.[211]
Это постановление вызвало большой резонанс. «Повышенное общественное внимание (к этому постановлению) вызвано, прежде всего, тем, что это решение связано с компанией «ЮКОС». По мнению В.Д. Зорькина, Постановление «играет важную роль в обеспечении устойчивости бюджетной и налоговой политики и, в целом, национальной безопасности страны»[212]. Это утверждение свидетельствует о правильности вывода о том, что объектом посягательства в налоговых преступлениях являются общественные отношения в сфере государственного управления.
Уголовный кодекс РСФСР, принятый 22 ноября 1926 г. и введенный в действие с 1 января 1927 г., устанавливал, что неплатеж в установленный срок налогов и сборов (ст. 60 УК РСФСР) относится к иным преступлениям против порядка управления. В его первой главе «Преступления государственные» разд. 2 был обозначен: «Особо для Союза ССР опасные преступления против порядка управления». В части 1 ст. 59—1 провозглашалось: «Преступлением против порядка управления признается всякое действие, которое, не будучи направлено непосредственно к свержению Советской власти и Рабоче-крестьянского Правительства, тем не менее приводит к нарушению правильной деятельности органов управления или народного хозяйства и сопряжено с сопротивлением органам власти и препятствованием их деятельности, неповиновением законам или с иными действиями, вызывающими ослабление силы и авторитета власти».[213]
Как видим, даже в СССР, где основой государственного и общественного устройства была государственная и общественная собственность и налоги не могли играть той роли, какую они играют в настоящее время, неуплату налога относили к преступлениям, объектом посягательства в которых были отношения в сфере управления государством.
Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. уклонение от уплаты налогов рассматривал как преступление только в военное время и относил их к иным государственным преступлениям (ст. 82 УК РСФСР).
Ныне действующий УК РФ, относя налоговые преступления к сфере экономической деятельности, как отмечает И.И. Кучеров, «свидетельствует о том, что законодатель в первую очередь принял во внимание их экономическую составляющую. Ведь в результате массового уклонения от уплаты налогов государство утрачивает платежеспособность, следовательно, основной ущерб причиняется именно его финансовой деятельности, а не системе управления»[214]. Как видно, из правильной посылки И.И. Кучеров делает усеченный вывод, опуская главное – чему причиняется ущерб, а именно сфере государственного управления.
Интересны ответы практических работников на вопрос анкеты-интервью: «объект преступления: отношения в сфере финансовой деятельности; в сфере налогообложения; в сфере предпринимательской деятельности; в сфере государственного управления обществом (нужное подчеркнуть). Изложите свое мнение: почему именно так определили объект преступления». Респонденты ответили: в сфере финансовой деятельности – 47%; в сфере налогообложения – 76%; в сфере предпринимательской деятельности – 30%; в сфере государственного управления обществом – 15%. Многие респонденты подчеркнули сразу два-четыре объекта, полагая, что все из отмеченных являются объектами преступного посягательства. Это не удивительно: ученые в области материального уголовного права не имеют единого мнения.
В большинстве анкет-интервью респонденты не ответили на пожелание изложить свое мнение: почему именно так они определили объект преступления. Но там, где такие ответы были, они звучали так: те, кто объектом преступления назвали сферу налогообложения, полагают, что в данном случае преступное посягательство направлено на отношения, регулируемые налоговым законодательством. Респондент, подчеркнувший все пункты одновременно, ответил: налоговые преступления затрагивают все указанные отношения. Респондент, подчеркнувший объект «в сфере налогообложения и в сфере государственного управления обществом», объяснил это схематически: налог → бюджет → существование государства. Респонденты, отметившие объект «в сфере государственного управления обществом», объяснили, что это деяние посягает, прежде всего, на нормальный процесс реализации функций государственного управления, его обеспеченность в материальном отношении.
Судя по ответам, практические работники, в основном, не смогли глубоко вникнуть в сущность вопроса. Многие, видимо, нечетко представляют различие между объектом преступления и предметом преступления. Было несколько ответов, смысл которых свидетельствовал о непонимании самого вопроса. Один из респондентов ответил довольно эмоционально (дословно): «Ну, ребята, вы даете, а это-то зачем?!» Это был следователь УФСНП России по Волгоградской области. Стаж работы – свыше 10 лет, расследовал более 20 уголовных дел, квалифицированных ст. 198 и 199 УК РФ.
Ответы респондентов на данный вопрос анкеты-интервью позволяют сделать вывод, что он должен решаться не большинством голосов следователей, а аргументацией ответов. Эта аргументация дает нам возможность утверждать, что объектом преступления по ст. 198 и 199 УК РФ являются отношения в сфере государственного управления обществом.[215]
Заслуживают внимания и многие ответы следователей на вопрос анкеты о путях совершенствования уголовного законодательства, регламентирующего ответственность за налоговые преступления. Они сводятся к следующему:
ужесточить санкции за совершение налоговых преступлений. Ввести дополнительную меру наказания по ст. 198 и 199 УК РФ – конфискацию имущества, а также увеличить сроки наказания;
отказаться от приравнивания налоговых преступлений к общеуголовным – это особая категория преступлений;
предусмотреть, что преступления по ст. 198 и 199 УК РФ могут быть совершены как с прямым, так и с косвенным умыслом, а также по неосторожности;
все части ст. 198 и 199 УК РФ признать тяжкими преступлениями. Оставить один вид наказания в виде лишения свободы.
Не со всеми предложениями следователей, высказанными в ответ на вопрос анкеты о путях совершенствования уголовного законодательства, регламентирующего ответственность за налоговые преступления, можно согласиться. Но предложения об усилении ответственности и наказания будут вполне обоснованными, если признать, что объектом преступления являются общественные отношения в сфере государственного управления обществом.
Уместно вспомнить ответ того же следователя из УФСНП России по Волгоградской области: «Всегда считал, что законодательство у нас хорошее, только его необходимо исполнять и дать возможность это делать следователю, но до правового государства нам далеко, поэтому нет смысла пересаживаться в новую машину, когда на старой ездить не научились!»
Таким образом, применительно к делам о налоговых преступлениях объектом преступления являются отношения, складывающиеся в сфере государственного управления.
Действительно, гл. 2 Конституции РФ, определяющая правовой статус личности в Российской Федерации, содержит только три конституционно установленные обязанности: платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57), сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам (ст. 58), защищать Отечество (ст. 59). Экологические преступления отнесены УК РФ к разд. IX (Преступления против общественной безопасности и общественного порядка), уклонение от прохождения военной службы – к разд. X (Преступления против государственной власти). Отнесение вместе с этим уклонения от уплаты налогов к разд. VIII (Преступления в сфере экономики) представляется недостаточно обоснованным.
Налоговые преступления должны быть отнесены к категории государственных преступлений и установлена более строгая защита отношений, нарушаемых в данной сфере.
Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 4 июля 1997 г. № 8 оценил налоговые преступления так: «Общественная опасность уклонения от уплаты налогов заключается в умышленном невыполнении конституционной обязанности каждого платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57 Конституции РФ), что влечет непоступление денежных средств в бюджетную систему Российской Федерации».[216]
Предметом налоговых преступлений являются незаконно удерживаемые налогоплательщиком денежные средства, которые должны поступить в казну.
Объективная сторона налоговых преступлений выражается в неуплате налогов, сумма которых составляет крупный или особо крупный размер, в установленные законом сроки. Данное преступление может быть только умышленным, поэтому, чтобы усилить, сделать более четким понимание наличия умысла, законодатель назвал такую неуплату налогов, как «уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды» (ст. 198 УК РФ), «уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации» (ст. 199 УК РФ). Включение термина «уклонение» в название преступления подчеркивает обязательность наличия умысла при совершении преступления, уклоняться без умысла невозможно.
В законе же указано на уклонение от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды путем:
непредставления декларации о доходах в случаях, когда подача декларации является обязательной;
включения в декларацию заведомо искаженных данных о доходах или расходах;
либо иным способом (ст. 198 УК РФ);
включения в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах и расходах;
либо иным способом (ст. 199 УК РФ).
Все это породило необоснованное, на наш взгляд, отнесение указанных действий к способам совершения налоговых преступлений или способам уклонения от уплаты налогов.
В литературе делаются попытки их классификации именно в таком понимании.[217]
Нельзя согласиться с мнением авторов Методических рекомендаций Генеральной прокуратуры о том, что «квалификация содеянного как покушения на совершение налогового преступления (по ч. 3 ст. 30 УК РФ и соответствующей статье УК РФ) возможна, если по представленным лицом в налоговые органы отчетным документам, содержащим заведомо искаженные сведения об объектах налогообложения, данный факт был установлен, а срок уплаты налогов еще не наступил»[197]. В данном случае оно вступает в противоречие с ч. 3 ст. 30 УК РФ. Она гласит: «Покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам». Как было отмечено, непредставление декларации, внесение в нее заведомо искаженных данных о доходах или расходах, включение в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных или иные способы являются не преступлением, а лишь средством, способом, попыткой ухода от ответственности за возможное налоговое преступление – неуплаты в установленный законом срок налога или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды. Кроме того, преступление считается оконченным по истечении срока уплаты налога. Наступление такого срока не зависит от налогоплательщика, он установлен законом. Следовательно, налогоплательщик не может достичь результата, так как преступление оканчивается только по наступлении срока.
Не случайно авторы Методических рекомендаций пишут: «Трудоемкий процесс расследования в этих случаях практически ведет к прекращению производства в связи с отсутствием возможности доказать направленность умысла на неуплату налога <…> Реальные основания квалифицировать деяние физического лица как покушение на совершение налогового преступления до предусмотренного законом срока уплаты подоходного налога имеются только при условии, если в отчетных или бухгалтерских документах налогоплательщиком сознательно искажены сведения, в результате чего занижены налоговые платежи.
Как покушение на совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 198 или ч. 2 ст. 199 УК РФ, квалифицируется деяние, если доказано, что виновным лицом преследовалась цель уклониться от уплаты налога и (или) взноса в особо крупном размере, однако реальный размер недоимки не превысил установленных этими статьями кратностей минимальных размеров оплаты труда, а другие названные в них квалифицирующие обстоятельства отсутствуют».[198]
Представляется, что и эта рекомендация не основана на законе. Если размер недоимки не позволяет квалифицировать деяние как неуплату налога в особо крупном размере, это значит, что нет такого преступления, а следовательно, не может быть и покушения на него.
Это подтверждают результаты проведенного авторами в 2001 г. социологического исследования путем анкетного опроса наиболее квалифицированных следователей федеральных органов налоговой полиции. Каждым из следователей, заполнивших анкеты, расследовалось более 20 уголовных дел о налоговых преступлениях. Если принять, что каждый из них расследовал только 20 уголовных дел, то получится, что из 7080 уголовных дел ни по одному не было случая привлечения виновных к уголовной ответственности за приготовление или покушение на преступление по п. 1 и 3 ст. 30 УК РФ. Это является убедительным доказательством того, что вывод о невозможности привлечения к уголовной ответственности лиц за приготовление или покушение по налоговым преступлениям по ст. 198 и 199 УК РФ является правильным и обоснованным.
Необходимо отметить, что изменения в налоговой системе Российской Федерации, введенные Федеральным законом от 5 августа 2000 г. № 118-ФЗ «О введении в действие части второй Налогового кодекса Российской Федерации и внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации о налогах»[199] и частью второй Налогового кодекса РФ[200], в части замены страховых взносов в государственные внебюджетные фонды в соответствии со ст. 234—244 ч. 2 НК РФ единым социальным налогом (взносом), не влекут за собой необходимости в настоящее время исключения из диспозиций ст. 198 и 199 УК РФ упоминания об уплате страховых взносов в государственные внебюджетные фонды. Существовавшие до введения в действие ч. 2 НК РФ внебюджетные фонды не ликвидируются, за исключением Государственного фонда занятости населения Российской Федерации, изменяется лишь порядок уплаты взноса и государственный орган, контролирующий полноту, своевременность и правильность его уплаты. Кроме того, такое изменение диспозиций указанных статей приведет к необоснованной декриминализации деяний, совершенных с 27 июня 1998 г. по 31 декабря 2000 г.
Предмет доказывания по делам о налоговых преступлениях специфичен. Изъятие материальных ценностей, составляющих суммы не уплаченных налогов в бюджет и средств, являющихся страховыми взносами в государственные внебюджетные фонды, осуществляется путем удержания их и использования по усмотрению налогоплательщика. Налог и страховые взносы составляют установленную законом часть прибыли, полученной налогоплательщиком в результате трудовой или иной деятельности, которую он и должен внести в бюджет и в государственные внебюджетные фонды. Эти средства позволяют государству осуществлять управление обществом, обеспечивать его жизнедеятельность.
Неуплата налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды лишает государство рычагов управления обществом. Это позволяет утверждать, что налоговые преступления являются государственными преступлениями. Объектом их посягательства являются общественные отношения в сфере государственного управления, а не отношения в сфере экономической деятельности, куда их относит введенный в действие с 1 января 1997 г.
УК РФ (ст. 198, 199), и не в сфере налогообложения, как утверждают некоторые ученые, их нельзя отождествлять и с посягательствами на сферу финансовых отношений.[201]
Такого же мнения придерживаются и авторы учебника «Уголовное право». Они пишут: «Понимание налога как публично-правовой обязанности, возникающей из закона, позволяет утверждать, что ее неисполнение должно рассматриваться как деяние, совершенное против государства»[202]. Это мнение можно усмотреть и в законодательстве некоторых западных стран. Так, в Уголовном кодексе Испании (Раздел XIV) уголовно наказуемые нарушения налогового законодательства отнесены к категории преступлений против государственной казны и социальной безопасности.[203]
К преступлениям, посягающим на сферу государственного управления, относит налоговые преступления А.И. Сотов, который обоснованно утверждает, что «основные отличительные признаки данных отношений в том, что они, во-первых, складываются по поводу осуществления государственной власти, а во-вторых, одним из их участников является государственный орган. Принудительное изъятие части собственности граждан в пользу государства есть одна из сфер общественной жизни, где как раз осуществляется публичная власть, а в качестве государственного органа выступает аппарат госналогинспекций».[204]
Аналогичной правовой позиции придерживается и Конституционный Суд РФ. В своем Постановлении от 17 декабря 1996 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части первой статьи 11 Закона Российской Федерации от 24 июня 1993 г. "О федеральных органах налоговой полиции"» он констатирует: «Налог – необходимое условие существования государства, поэтому обязанность платить налоги, закрепленная в ст. 57 Конституции РФ, распространяется на всех налогоплательщиков в качестве безусловного требования государства. Налогоплательщик не вправе распоряжаться по своему усмотрению той частью своего имущества, которая в виде определенной денежной суммы подлежит взносу в казну, и обязан регулярно перечислять эту сумму в пользу государства, так как иначе были бы нарушены права и охраняемые законом интересы других лиц, а также государства».[205]
Статья 8 части первой НК РФ определяет налог как обязательный, индивидуально безвозмездный платеж, взимаемый с организаций и физических лиц в форме отчуждения принадлежащих им на праве собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления денежных средств в целях финансового обеспечения деятельности государства (выделено нами. – П.Е., С.Е.) и (или) муниципальных образований.[206]
Рассуждения о том, что неуплата налогов причиняет ущерб отношениям не в сфере государственного управления, а в сфере финансовой деятельности[207], предпринимательской или иной экономической деятельности[208], общественным отношениям в сфере хозяйственной деятельности, ориентированной на рыночные отношения[209], не определяют главного предназначения налогов, указывают на важные, но не определяющие сферы общественных отношений. Это не позволяет правильно определить сущность налогов и их системы, а также необходимость самой строгой, а именно уголовной защиты соответствующих отношений. Неправильное определение объекта налоговых преступлений приводит к недооценке их общественной опасности.
Например, И.Н. Соловьев пишет: «Налоги и налоговая политика объективно включены в систему экономической безопасности государства, где они выступают как мощный ресурсный фактор, находящийся в руках государства и позволяющий последнему воздействовать на экономику, а также как показатель зависимости государства от налогоплательщиков. Неэффективная налоговая политика способна нести в себе угрозу экономической безопасности страны, ослабляет финансовую устойчивость экономики, разобщает режимы, противопоставляет государство и предпринимательство и налогоплательщиков. Результатом этого может стать подрыв доходной базы бюджета как института финансового обеспечения функций государства, включая обеспечение его безопасности и обороны, защиты прав граждан, борьбы с преступностью, развития экономики в целом».[210]
Уместно привести высказывания Председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина на международной научно-практической конференции 25 октября 2005 г. на тему «Роль права в обеспечении национальных интересов», посвященной 80-летию Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации: «За счет налогов в настоящее время формируется до 80% федерального бюджета России. Но острота сегодняшней ситуации заключается в том, что по различным оценкам в бюджет не поступает от 20 до 50% причитающихся к уплате налогов. Неуплата налогов напрямую подрывает устойчивость бюджетной политики, нарушает принцип социальной справедливости, провоцирует социальную напряженность в обществе. <…> Налогоплательщик не вправе распоряжаться по своему усмотрению той частью принадлежащего ему имущества, которая в виде определенной денежной суммы подлежит взносу в казну, соответствующие же органы публичной власти наделены правомочием в односторонне-властном порядке, путем государственного принуждения взыскивать с лица причитающиеся налоговые суммы, иначе нарушались бы воплощенный в ст. 57 Конституции РФ конституционно защищаемый публичный интерес и связанные с ним права и законные интересы налогоплательщиков, публично-правовых образований, государства в целом». Данную мысль В.Д. Зорькин высказал в связи с принятием Конституционным Судом РФ Постановления от 14 июля 2005 г. № 9-П.[211]
Это постановление вызвало большой резонанс. «Повышенное общественное внимание (к этому постановлению) вызвано, прежде всего, тем, что это решение связано с компанией «ЮКОС». По мнению В.Д. Зорькина, Постановление «играет важную роль в обеспечении устойчивости бюджетной и налоговой политики и, в целом, национальной безопасности страны»[212]. Это утверждение свидетельствует о правильности вывода о том, что объектом посягательства в налоговых преступлениях являются общественные отношения в сфере государственного управления.
Уголовный кодекс РСФСР, принятый 22 ноября 1926 г. и введенный в действие с 1 января 1927 г., устанавливал, что неплатеж в установленный срок налогов и сборов (ст. 60 УК РСФСР) относится к иным преступлениям против порядка управления. В его первой главе «Преступления государственные» разд. 2 был обозначен: «Особо для Союза ССР опасные преступления против порядка управления». В части 1 ст. 59—1 провозглашалось: «Преступлением против порядка управления признается всякое действие, которое, не будучи направлено непосредственно к свержению Советской власти и Рабоче-крестьянского Правительства, тем не менее приводит к нарушению правильной деятельности органов управления или народного хозяйства и сопряжено с сопротивлением органам власти и препятствованием их деятельности, неповиновением законам или с иными действиями, вызывающими ослабление силы и авторитета власти».[213]
Как видим, даже в СССР, где основой государственного и общественного устройства была государственная и общественная собственность и налоги не могли играть той роли, какую они играют в настоящее время, неуплату налога относили к преступлениям, объектом посягательства в которых были отношения в сфере управления государством.
Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. уклонение от уплаты налогов рассматривал как преступление только в военное время и относил их к иным государственным преступлениям (ст. 82 УК РСФСР).
Ныне действующий УК РФ, относя налоговые преступления к сфере экономической деятельности, как отмечает И.И. Кучеров, «свидетельствует о том, что законодатель в первую очередь принял во внимание их экономическую составляющую. Ведь в результате массового уклонения от уплаты налогов государство утрачивает платежеспособность, следовательно, основной ущерб причиняется именно его финансовой деятельности, а не системе управления»[214]. Как видно, из правильной посылки И.И. Кучеров делает усеченный вывод, опуская главное – чему причиняется ущерб, а именно сфере государственного управления.
Интересны ответы практических работников на вопрос анкеты-интервью: «объект преступления: отношения в сфере финансовой деятельности; в сфере налогообложения; в сфере предпринимательской деятельности; в сфере государственного управления обществом (нужное подчеркнуть). Изложите свое мнение: почему именно так определили объект преступления». Респонденты ответили: в сфере финансовой деятельности – 47%; в сфере налогообложения – 76%; в сфере предпринимательской деятельности – 30%; в сфере государственного управления обществом – 15%. Многие респонденты подчеркнули сразу два-четыре объекта, полагая, что все из отмеченных являются объектами преступного посягательства. Это не удивительно: ученые в области материального уголовного права не имеют единого мнения.
В большинстве анкет-интервью респонденты не ответили на пожелание изложить свое мнение: почему именно так они определили объект преступления. Но там, где такие ответы были, они звучали так: те, кто объектом преступления назвали сферу налогообложения, полагают, что в данном случае преступное посягательство направлено на отношения, регулируемые налоговым законодательством. Респондент, подчеркнувший все пункты одновременно, ответил: налоговые преступления затрагивают все указанные отношения. Респондент, подчеркнувший объект «в сфере налогообложения и в сфере государственного управления обществом», объяснил это схематически: налог → бюджет → существование государства. Респонденты, отметившие объект «в сфере государственного управления обществом», объяснили, что это деяние посягает, прежде всего, на нормальный процесс реализации функций государственного управления, его обеспеченность в материальном отношении.
Судя по ответам, практические работники, в основном, не смогли глубоко вникнуть в сущность вопроса. Многие, видимо, нечетко представляют различие между объектом преступления и предметом преступления. Было несколько ответов, смысл которых свидетельствовал о непонимании самого вопроса. Один из респондентов ответил довольно эмоционально (дословно): «Ну, ребята, вы даете, а это-то зачем?!» Это был следователь УФСНП России по Волгоградской области. Стаж работы – свыше 10 лет, расследовал более 20 уголовных дел, квалифицированных ст. 198 и 199 УК РФ.
Ответы респондентов на данный вопрос анкеты-интервью позволяют сделать вывод, что он должен решаться не большинством голосов следователей, а аргументацией ответов. Эта аргументация дает нам возможность утверждать, что объектом преступления по ст. 198 и 199 УК РФ являются отношения в сфере государственного управления обществом.[215]
Заслуживают внимания и многие ответы следователей на вопрос анкеты о путях совершенствования уголовного законодательства, регламентирующего ответственность за налоговые преступления. Они сводятся к следующему:
ужесточить санкции за совершение налоговых преступлений. Ввести дополнительную меру наказания по ст. 198 и 199 УК РФ – конфискацию имущества, а также увеличить сроки наказания;
отказаться от приравнивания налоговых преступлений к общеуголовным – это особая категория преступлений;
предусмотреть, что преступления по ст. 198 и 199 УК РФ могут быть совершены как с прямым, так и с косвенным умыслом, а также по неосторожности;
все части ст. 198 и 199 УК РФ признать тяжкими преступлениями. Оставить один вид наказания в виде лишения свободы.
Не со всеми предложениями следователей, высказанными в ответ на вопрос анкеты о путях совершенствования уголовного законодательства, регламентирующего ответственность за налоговые преступления, можно согласиться. Но предложения об усилении ответственности и наказания будут вполне обоснованными, если признать, что объектом преступления являются общественные отношения в сфере государственного управления обществом.
Уместно вспомнить ответ того же следователя из УФСНП России по Волгоградской области: «Всегда считал, что законодательство у нас хорошее, только его необходимо исполнять и дать возможность это делать следователю, но до правового государства нам далеко, поэтому нет смысла пересаживаться в новую машину, когда на старой ездить не научились!»
Таким образом, применительно к делам о налоговых преступлениях объектом преступления являются отношения, складывающиеся в сфере государственного управления.
Действительно, гл. 2 Конституции РФ, определяющая правовой статус личности в Российской Федерации, содержит только три конституционно установленные обязанности: платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57), сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам (ст. 58), защищать Отечество (ст. 59). Экологические преступления отнесены УК РФ к разд. IX (Преступления против общественной безопасности и общественного порядка), уклонение от прохождения военной службы – к разд. X (Преступления против государственной власти). Отнесение вместе с этим уклонения от уплаты налогов к разд. VIII (Преступления в сфере экономики) представляется недостаточно обоснованным.
Налоговые преступления должны быть отнесены к категории государственных преступлений и установлена более строгая защита отношений, нарушаемых в данной сфере.
Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 4 июля 1997 г. № 8 оценил налоговые преступления так: «Общественная опасность уклонения от уплаты налогов заключается в умышленном невыполнении конституционной обязанности каждого платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57 Конституции РФ), что влечет непоступление денежных средств в бюджетную систему Российской Федерации».[216]
Предметом налоговых преступлений являются незаконно удерживаемые налогоплательщиком денежные средства, которые должны поступить в казну.
Объективная сторона налоговых преступлений выражается в неуплате налогов, сумма которых составляет крупный или особо крупный размер, в установленные законом сроки. Данное преступление может быть только умышленным, поэтому, чтобы усилить, сделать более четким понимание наличия умысла, законодатель назвал такую неуплату налогов, как «уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды» (ст. 198 УК РФ), «уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации» (ст. 199 УК РФ). Включение термина «уклонение» в название преступления подчеркивает обязательность наличия умысла при совершении преступления, уклоняться без умысла невозможно.
В законе же указано на уклонение от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды путем:
непредставления декларации о доходах в случаях, когда подача декларации является обязательной;
включения в декларацию заведомо искаженных данных о доходах или расходах;
либо иным способом (ст. 198 УК РФ);
включения в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах и расходах;
либо иным способом (ст. 199 УК РФ).
Все это породило необоснованное, на наш взгляд, отнесение указанных действий к способам совершения налоговых преступлений или способам уклонения от уплаты налогов.
В литературе делаются попытки их классификации именно в таком понимании.[217]