М.А. Чельцов выделил также четыре группы:
меры, обеспечивающие неуклонение обвиняемого от правосудия;
меры, направленные на обеспечение средств доказывания;
меры, обеспечивающие порядок судебного разбирательства;
средства представления к следствию и в суд – вызов, привод, задержание.[129]
Н.В. Жогин и Ф.Н. Фаткуллин сгруппировали меры процессуального принуждения следующим образом: меры пресечения; иные меры процессуального принуждения.[130]
Две группы мер принуждения предусматривает З.Ф. Коврига: средства пресечения и средства обеспечения. К группе средств пресечения она относит: меры пресечения; отобрание обязательства о явке; задержание; привод; розыск и этапирование; отстранение обвиняемого от занимаемой должности; меры, принимаемые к нарушителям порядка в судебном заседании. В группу средств обеспечения она включает: обыск; выемку; помещение обвиняемого или подозреваемого в медицинское учреждение для производства судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы; наложение ареста на имущество.[131]
Позиция В.М. Корнукова состоит в том, что к мерам принуждения он относит меры пресечения: задержание; привод; освидетельствование; получение образцов для сравнительного исследования; помещение лица в медицинское учреждение.[132]
Следующую классификацию предложил З.З. Зинатуллин: меры пресечения; задержание; отстранение обвиняемого от должности; наложение ареста на имущество; обыск, выемка; освидетельствование; получение образцов для сравнительного исследования; помещение лица в медицинское учреждение; привод.[133]
Расширительное толкование рассматриваемых мер размывает границы уголовно-процессуального принуждения, не позволяет их выделить в системе уголовного процесса, отграничить от следственных действий, имеющих своей целью обнаружение, собирание, исследование и оценку доказательств. При таком подходе теряют смысл многие понятия и институты уголовно-процессуального права и направления урегулированной им уголовно-процессуальной деятельности. Все сводится к уголовно-процессуальному принуждению.
Данный вывод основан на том, что весь уголовный процесс в широком понимании по своей сути является системой принуждения, направленной на решение задач уголовного судопроизводства. Уголовно-процессуальная деятельность в целом и ее процессуальное оформление в частности урегулированы нормами уголовно-процессуального права.
Представляется верным мнение П.С. Элькинд, что если норма не предусматривает определенных юридических последствий за ее нарушение, то она не может быть названа правовой[134]. Изложенное побуждает нас разграничить меры уголовно-процессуального принуждения в зависимости от оснований их применения и выделить те, которые могут применяться только к обвиняемому или к подозреваемому – к лицам, чья вина в совершении преступления доказана или обоснованно предполагается.
Уголовно-процессуальный кодекс РФ мерам уголовно-процессуального принуждения посвящает четвертый раздел, состоящий из трех глав: глава 12 «Задержание подозреваемого» (ст. 91—96); глава 13 «Меры пресечения» (ст. 97—110); глава 14 «Иные меры процессуального принуждения» (ст. 111—118).
Уголовно-процессуальное задержание по внешним признаками схоже с административным задержанием, осуществляемым в соответствии со ст. 11 Закона РФ от 18 апреля 1991 г. № 1026-1 «О милиции»[135]. Различается оно по следующим основаниям: уголовно-процессуальное задержание осуществляется при наличии признаков преступления, а административное задержание – при наличии признаков административного правонарушения. Составы уголовных преступлений предусмотрены Уголовным кодексом РФ, а административные правонарушения – Кодексом об административных правонарушениях. Различаются они по срокам, степени социальной опасности и, соответственно, урегулированы УПК РФ и Кодексом об административных правонарушениях. Учитывая, что уголовно-процессуальное задержание является одновременно следственным действием, его сущность мы рассмотрели в гл. 3 «Следственные действия при расследовании».[136]
Меры пресечения раскрыты в гл. 13 УПК РФ. Статья 97 посвящена основаниям избрания мер пресечения, а ст. 98 УПК РФ дает перечень всех мер пресечения. К ним относятся:
подписка о невыезде (ст. 102);
личное поручительство (ст. 103);
наблюдение командования воинской части (ст. 104);
присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым (ст. 105);
залог (ст. 106);
домашний арест (ст. 107);
заключение под стражу (ст. 108).
Глава 14 «Иные меры процессуального принуждения» включает ст. 111—118. К иным мерам процессуального принуждения ст. 111 УПК РФ относит:
обязательство о явке (ст. 112);
привод (ст. 113);
временное отстранение от должности (ст. 114);
наложение ареста на имущество (ст. 115).
Органы, ведущие уголовный процесс, могут применить названные меры процессуального принуждения к подозреваемому и обвиняемому в целях обеспечения установленного УПК РФ порядка уголовного судопроизводства, надлежащего исполнения приговора.
В случаях, предусмотренных УПК РФ, дознаватель, следователь, прокурор или суд вправе применить к потерпевшему, свидетелю, гражданскому ответчику, эксперту, специалисту, переводчику и (или) понятому следующие меры процессуального принуждения:
обязательство о явке (ст. 112);
привод (ст. 113);
денежное взыскание (ст. 117).
Уместно заметить, что наложение ареста на имущество является не только мерой уголовно-процессуального принуждения, но и следственным действием, направленным на собирание доказательств. Описанное имущество, на которое наложен арест, в случае установления фактов его преступного происхождения будет важным доказательством по расследуемому уголовному делу. Это позволяет нам отметить, что наложение ареста на имущество является не только мерой уголовно-процессуального принуждения, но и следственным действием.[137]
Задержание по внешним признакам совпадает с заключением под стражу. Основным сходством в обоих случаях является реальное ограничение возможности свободного передвижения. Различие есть в сущности этих мер процессуального принуждения. Задержание возможно на срок не более 10 суток, а заключение под стражу – на 2 месяца с возможностью продления до 18 месяцев, тогда как продление срока задержания исключается. Имеются и другие различия и сходства в применении этих мер принуждения, о чем будет сказано ниже.
К таким мерам относятся:
меры пресечения;
обязательство являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства отстранение обвиняемого от должности;
помещение обвиняемого (подозреваемого) в медицинское учреждение;
задержание.
Обыск, выемка, освидетельствование, получение образцов для сравнительного исследования, наложение ареста на имущество – это следственные действия. По характеру реализуемого уголовно процессуального принуждения они не отличаются от других следственных действий: допроса свидетеля, потерпевшего, очной ставки, предъявления для опознания, следственного эксперимента, осмотра, назначения и производства экспертизы, проверки показаний на месте, эксгумации трупа. Поэтому позиция названных выше авторов, из которых одни относят следственные действия к мерам процессуального принуждения, а другие – нет, представляется неубедительной. В связи с таким разграничением следственные действия необоснованно делятся на осуществляемые с применением уголовно-процессуального принуждения и без его применения.
Например, допрос свидетеля, потерпевшего регламентирован уголовно-процессуальным законом (ст. 42, 56, 78, 79, 187—191 УПК РФ). Законом установлен порядок вызова и допроса этих лиц, определены не только их права, но и обязанности. Свидетель и потерпевший обязаны явиться для допроса и дать правдивые показания (в случае неявки без уважительной причины могут быть подвергнуты приводу). Перед допросом они предупреждаются об уголовной ответственности за отказ или уклонение от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний по ст. 307 и 308 УК РФ, о чем у них отбирается подписка. Однако такое принуждение не связано с каким-либо противоправным поведением данных участников процесса. Оно введено уголовно-процессуальным законом в целях быстрого и полного раскрытия и расследования преступления, обеспечения эффективности уголовно-процессуальной деятельности, решения иных задач уголовного судопроизводства. Аналогичным образом и все другие следственные действия подкреплены властной силой закона и подлежат выполнению. Прав С.А. Шейфер, подчеркнув, что каждое следственное действие, как и любое процессуальное действие, не может не опираться на государственное принуждение. Меры принуждения в следственном действии сопутствуют правовым обязанностям его участников и служат гарантиями их выполнения[138]. В связи с этим нельзя согласиться с Ф.М. Кудиным, разделившим следственные действия на две группы по признакам наличия и отсутствия принуждения при их проведении.[139]
Особое место среди следственных действий занимает задержание, которое осуществляется с целью получения доказательственной информации, законодателем оно выделено в отдельную группу. Но задержание имеет и вторую цель – предупреждение уклонения лица от следствия и суда, воспрепятствование продолжению им преступной деятельности, обеспечение установления истины по делу. Вместе с тем характер и основания применения такого уголовно-процессуального принуждения во многом совпадают с характером и основаниями применения уголовно-процессуального принуждения при избрании мер пресечения, применяемых особенно в отношении подозреваемого.
Если мы рассмотрим основания задержания, то придем к выводу, что в них заложены начала, позволяющие утверждать о причастности задержанного к совершенному преступлению, предполагая при этом возможную в последующем персонификацию уголовно-правового отношения. Однако факт совершения преступления задержанным еще подлежит доказыванию. Будет он доказан или нет – дело будущего.
Таким образом, хотя уголовно-процессуальное принуждение при задержании отличается по характеру от уголовно-процессуального принуждения при избрании мер пресечения, отстранении от должности, помещении обвиняемого (подозреваемого) в медицинское учреждение, однако они имеют много общего.
Выделение мер пресечения, отобрания обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства, отстранения обвиняемого от должности, помещения обвиняемого (подозреваемого) в медицинское учреждение, задержания в отдельную группу, объединяющую меры уголовно-процессуального принуждения, основано на том, что перечисленные меры могут применяться лишь в отношении обвиняемого или подозреваемого. Это означает, что в основе их применения лежит установленное (в отношении обвиняемого) или обоснованно предполагаемое (в отношении подозреваемого) уголовно-правовое отношение, т. е. речь идет о применении мер принуждения к лицу, чья вина в совершении преступления на данном этапе уголовного процесса доказана или обоснованно предполагается.
Меры пресечения в отношении подозреваемого могут избираться лишь в исключительных случаях на срок не более десяти суток до предъявления обвинения. Если в этот срок обвинение не будет предъявлено, мера пресечения отменяется (ст. 100 УПК РФ).
Говоря о правовых основаниях избрания мер пресечения в отношении подозреваемого, следует отметить, что они те же, что и при избрании мер пресечения в отношении обвиняемого, поскольку также связаны с совершением конкретным лицом преступления, с устанавливаемой его виновностью и т. д. Учитывая, что при применении меры пресечения к подозреваемому еще не завершилась персонификация уголовно-правового отношения, законодатель ввел в порядке исключения возможность применения мер пресечения лишь в ограниченных пределах – на срок не более десяти суток. Установление такого срока обусловлено большей вероятностью ошибки, так как степень доказанности совершения преступления конкретным лицом может быть ниже, чем при привлечении лица к уголовной ответственности в качестве обвиняемого.
Выделение в отдельную группу мер уголовно-процессуального принуждения, применяемых в отношении обвиняемых и подозреваемых, позволяет полно и всесторонне уяснить их сущность, определить правовую природу, установить взаимосвязь с другими уголовно-правовыми и уголовно-процессуальными институтами, правовыми категориями.
Поскольку здесь невозможно исследовать все меры уголовно-процессуального принуждения, рассмотрим лишь меры пресечения и отобрания обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства, применяемые на одном из этапов стадии предварительного расследования.[140]
После привлечения лица в качестве обвиняемого следователь разрешает вопрос о мере пресечения, при отсутствии оснований, делающих необходимым применение меры пресечения, отбирает у обвиняемого обязательство являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства (ст. 111 УПК РФ). Разумеется, если он не изберет меру пресечения при наличии к тому оснований, то поставит тем самым под угрозу установление истины по делу, выполнение других задач уголовного судопроизводства.
Необходимость применения мер процессуального принуждения, как отметила Н.А. Якубович, обусловлена тем, что цели, стоящие перед органом расследования при раскрытии преступления и изобличении виновного, обычно не совпадают с личными интересами как последнего, так и некоторых других лиц. Это нередко сопровождается попытками с их стороны противодействовать установлению истины самыми различными способами и средствами. Для достижения целей расследования и преодоления или предотвращения противодействия закон наделяет органы расследования соответствующими властными полномочиями, которые позволяют им применять принудительные меры.[141]
Обязательство являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства может быть отобрано у обвиняемого, подозреваемого и потерпевшего и свидетеля (ст. 112 УПК РФ). Другие участники процесса не могут подвергаться данной мере принуждения. Ее применение, хотя и не ограничивает свободы передвижения лица, тем не менее стесняет его свободу. Несмотря на то что законом не установлена ответственность за нарушение этого обязательства, его отобрание (как и применение меры пресечения) можно рассматривать в качестве процессуального момента начала проявления ответственности, наступающей вследствие персонификации уголовно-правового отношения в отношении подозреваемого и обвиняемого.
Меры пресечения и обязательство являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства нельзя отождествлять с самой уголовной ответственностью. Их можно рассматривать, и то очень условно, как внешнее выражение начала ее проявления. Прав З.Д. Еникеев, отметив, «что ни одна из перечисленных в уголовно-процессуальном законе мер пресечения не может быть отнесена ни к процессуальной, ни к какой другой разновидности юридической ответственности»[142]. Тем более, ни меры пресечения, ни обязательство являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства нельзя отождествлять с наказанием.
Обвиняемый, как и подозреваемый, в уголовном процессе не может подвергаться за уголовно-процессуальные нарушения наказанию или уголовно-процессуальной ответственности. Он участник процесса, которому обеспечивается право на защиту (ст. 45, 48, 49 Конституции РФ, ст. 16 УПК РФ). Суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, обязаны обеспечить обвиняемому возможность защищаться предусмотренными законом средствами и способами от предъявленного ему обвинения и обеспечить охрану его личных и имущественных прав (ст. 16 УПК РФ).
Ограничения, которым может подвергаться обвиняемый в уголовном судопроизводстве, вытекают из факта его поставки в соответствующее положение. Обвиняемый с этого момента несет всю тяжесть изобличения. Уголовно-процессуальные ограничения, применяемые по отношению к нему, – лишь средства, позволяющие исключить возможность его отрицательного влияния на выполнение задач уголовного судопроизводства. Они не являются наказанием и тем более какой-либо формой уголовно-процессуальной ответственности.[143]
Целями применения мер пресечения служат:
предотвращение уклонения обвиняемого (подозреваемого) от следствия и суда;
противодействие его попыткам препятствовать установлению истины по уголовному делу;
исключение возможности продолжать преступную деятельность;
обеспечение исполнения приговора.
Иных целей меры пресечения не преследуют. Любая из мер пресечения может быть применена независимо от того, допущено обвиняемым какое-либо нарушение процессуальных норм или нет.[144]
Ввиду того что решение о применении меры пресечения или отобрании обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства необходимо по каждому уголовному делу, его принятие и процессуальное оформление следует рассматривать в качестве самостоятельного этапа стадии предварительного расследования. Этот этап начинается после привлечения лица к уголовной ответственности в качестве обвиняемого. Его содержание составляют: изучение и анализ фактических данных с позиции наличия оснований к избранию в отношении обвиняемого конкретной меры пресечения; принятие решения о применении меры пресечения или отобрании обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства и процессуальное оформление принятого решения.
Названный этап стадии предварительного расследования урегулирован нормами уголовно-процессуального права, включенными в ст. 97—112, 423 УПК РФ. Совокупность норм, регулирующих содержание данного этапа, представляет собой сложный институт уголовно-процессуального права.
Урегулированность этой части стадии предварительного расследования нормами уголовно-процессуального права, составляющими самостоятельный институт, – свидетельство правомерности ее выделения в отдельный этап.
Применение мер пресечения и отобрание обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства как этап стадии имеют самостоятельное уголовно-процессуальное значение и свои задачи. Значение этапа состоит в том, что он следует сразу за появлением в уголовном процессе таких участников, как подозреваемый и обвиняемый. Применение мер пресечения и отобрание обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства служат мерами уголовно-процессуального принуждения. Их цель – обеспечить выполнение задач уголовного судопроизводства.
Основания применения мер уголовно-процессуального принуждения можно условно подразделить на материально-правовые и уголовно-процессуальные.
К материально-правовым основаниям относятся: наличие на данном этапе участника процесса, виновность которого в совершении преступления обоснованно предполагается или подтверждается совокупностью собранных доказательств; факт привлечения обвиняемого к уголовной ответственности в качестве обвиняемого.
Уголовно-процессуальные основания составляют данные, позволяющие полагать, что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью, а также необходимость обеспечения исполнения приговора.
Для применения мер пресечения необходимо наличие совокупности материально-правовых и уголовно-процессуальных оснований, а для отобрания обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства достаточно факта постановки лица в положение подозреваемого или обвиняемого.
З.Ф. Коврига считает, что «основаниями применения мер пресечения служат: 1) наличие признаков уголовного преступления и развивающееся в связи с этим уголовно-правовое отношение; 2) фактические данные, подтверждающие тяжесть совершенного преступления или общественную опасность лица, его совершившего, или его ненадлежащее поведение, представляющее угрозу интересам правосудия»[145]. Такое определение оснований применения мер пресечения в целом правильно раскрывает их сущность, но не подчеркивает важность доказанности факта совершения преступления лицом, в отношении которого применяется мера пресечения. Без его доказанности решение о применении меры пресечения лишается основания.
Нельзя разрывать материально-правовые и уголовно-процессуальные основания применения мер пресечения, как нельзя в данный момент рассматривать вне взаимозависимости уголовно-правовые и уголовно-процессуальные отношения, как это делает З.Д. Еникеев. В противном случае можно прийти к выводу о возможности применения мер пресечения и к лицам, не имеющим отношения к расследуемому преступлению. Такой вывод противоречит не только действующему уголовно-процессуальному законодательству, но и здравому смыслу.
Применение меры пресечения и отобрание обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства, согласно действующему законодательству, оформляется специальными актами, форма и содержание которых урегулированы соответствующими статьями уголовно-процессуальных кодексов. В УПК РФ предусмотрены следующие меры пресечения: подписка о невыезде (ст. 102); личное поручительство (ст. 103); домашний арест (ст. 107); заключение под стражу (ст. 108, 109); залог (ст. 106); наблюдение командования воинской части (ст. 104); присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым (ст. 105), обязательство о явке (ст. 112 УПК РФ).
Статья 97 УПК РФ гласит: «О применении меры пресечения лицо, производящее дознание, следователь, прокурор выносят мотивированное постановление, а суд – мотивированное определение, содержащее указание на преступление, в котором подозревается или обвиняется данное лицо, и основание для избрания примененной меры пресечения». Требование законодателя указывать в постановлении на преступление, в котором подозревается или обвиняется лицо, надо рассматривать как требование отражать материально-правовое основание для применения меры пресечения. В постановлении указывается фамилия, имя и отчество, возраст, место рождения обвиняемого, совершенное им преступление, статья уголовного закона, предусматривающая данное преступление, избранная мера пресечения и основания ее избрания.
Наряду с материально-правовым основанием законодатель предусматривает ссылку на процессуальное основание применения конкретной меры пресечения.
Указание законодателя на мотивированность постановления о применении меры пресечения означает, что выводы о наличии материально-правового и уголовно-процессуального оснований, которые приводятся в постановлении, должны быть сделаны на основании имеющихся в уголовном деле фактических данных. Только при этом условии решение о применении меры пресечения можно считать обоснованным.
Если при применении таких мер пресечения, как домашний арест, заключение под стражу, подписка о невыезде, процессуальное принуждение воздействует непосредственно на подозреваемого или обвиняемого, то при личном поручительстве, наблюдении командования воинской части, отдаче несовершеннолетнего под присмотр, залоге собственно принуждение осуществляется опосредованно, т. е. через физических или юридических лиц, включенных в механизм воздействия, обеспечивающий достижение целей, на которые рассчитаны названные меры пресечения.
меры, обеспечивающие неуклонение обвиняемого от правосудия;
меры, направленные на обеспечение средств доказывания;
меры, обеспечивающие порядок судебного разбирательства;
средства представления к следствию и в суд – вызов, привод, задержание.[129]
Н.В. Жогин и Ф.Н. Фаткуллин сгруппировали меры процессуального принуждения следующим образом: меры пресечения; иные меры процессуального принуждения.[130]
Две группы мер принуждения предусматривает З.Ф. Коврига: средства пресечения и средства обеспечения. К группе средств пресечения она относит: меры пресечения; отобрание обязательства о явке; задержание; привод; розыск и этапирование; отстранение обвиняемого от занимаемой должности; меры, принимаемые к нарушителям порядка в судебном заседании. В группу средств обеспечения она включает: обыск; выемку; помещение обвиняемого или подозреваемого в медицинское учреждение для производства судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы; наложение ареста на имущество.[131]
Позиция В.М. Корнукова состоит в том, что к мерам принуждения он относит меры пресечения: задержание; привод; освидетельствование; получение образцов для сравнительного исследования; помещение лица в медицинское учреждение.[132]
Следующую классификацию предложил З.З. Зинатуллин: меры пресечения; задержание; отстранение обвиняемого от должности; наложение ареста на имущество; обыск, выемка; освидетельствование; получение образцов для сравнительного исследования; помещение лица в медицинское учреждение; привод.[133]
Расширительное толкование рассматриваемых мер размывает границы уголовно-процессуального принуждения, не позволяет их выделить в системе уголовного процесса, отграничить от следственных действий, имеющих своей целью обнаружение, собирание, исследование и оценку доказательств. При таком подходе теряют смысл многие понятия и институты уголовно-процессуального права и направления урегулированной им уголовно-процессуальной деятельности. Все сводится к уголовно-процессуальному принуждению.
Данный вывод основан на том, что весь уголовный процесс в широком понимании по своей сути является системой принуждения, направленной на решение задач уголовного судопроизводства. Уголовно-процессуальная деятельность в целом и ее процессуальное оформление в частности урегулированы нормами уголовно-процессуального права.
Представляется верным мнение П.С. Элькинд, что если норма не предусматривает определенных юридических последствий за ее нарушение, то она не может быть названа правовой[134]. Изложенное побуждает нас разграничить меры уголовно-процессуального принуждения в зависимости от оснований их применения и выделить те, которые могут применяться только к обвиняемому или к подозреваемому – к лицам, чья вина в совершении преступления доказана или обоснованно предполагается.
Уголовно-процессуальный кодекс РФ мерам уголовно-процессуального принуждения посвящает четвертый раздел, состоящий из трех глав: глава 12 «Задержание подозреваемого» (ст. 91—96); глава 13 «Меры пресечения» (ст. 97—110); глава 14 «Иные меры процессуального принуждения» (ст. 111—118).
Уголовно-процессуальное задержание по внешним признаками схоже с административным задержанием, осуществляемым в соответствии со ст. 11 Закона РФ от 18 апреля 1991 г. № 1026-1 «О милиции»[135]. Различается оно по следующим основаниям: уголовно-процессуальное задержание осуществляется при наличии признаков преступления, а административное задержание – при наличии признаков административного правонарушения. Составы уголовных преступлений предусмотрены Уголовным кодексом РФ, а административные правонарушения – Кодексом об административных правонарушениях. Различаются они по срокам, степени социальной опасности и, соответственно, урегулированы УПК РФ и Кодексом об административных правонарушениях. Учитывая, что уголовно-процессуальное задержание является одновременно следственным действием, его сущность мы рассмотрели в гл. 3 «Следственные действия при расследовании».[136]
Меры пресечения раскрыты в гл. 13 УПК РФ. Статья 97 посвящена основаниям избрания мер пресечения, а ст. 98 УПК РФ дает перечень всех мер пресечения. К ним относятся:
подписка о невыезде (ст. 102);
личное поручительство (ст. 103);
наблюдение командования воинской части (ст. 104);
присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым (ст. 105);
залог (ст. 106);
домашний арест (ст. 107);
заключение под стражу (ст. 108).
Глава 14 «Иные меры процессуального принуждения» включает ст. 111—118. К иным мерам процессуального принуждения ст. 111 УПК РФ относит:
обязательство о явке (ст. 112);
привод (ст. 113);
временное отстранение от должности (ст. 114);
наложение ареста на имущество (ст. 115).
Органы, ведущие уголовный процесс, могут применить названные меры процессуального принуждения к подозреваемому и обвиняемому в целях обеспечения установленного УПК РФ порядка уголовного судопроизводства, надлежащего исполнения приговора.
В случаях, предусмотренных УПК РФ, дознаватель, следователь, прокурор или суд вправе применить к потерпевшему, свидетелю, гражданскому ответчику, эксперту, специалисту, переводчику и (или) понятому следующие меры процессуального принуждения:
обязательство о явке (ст. 112);
привод (ст. 113);
денежное взыскание (ст. 117).
Уместно заметить, что наложение ареста на имущество является не только мерой уголовно-процессуального принуждения, но и следственным действием, направленным на собирание доказательств. Описанное имущество, на которое наложен арест, в случае установления фактов его преступного происхождения будет важным доказательством по расследуемому уголовному делу. Это позволяет нам отметить, что наложение ареста на имущество является не только мерой уголовно-процессуального принуждения, но и следственным действием.[137]
Задержание по внешним признакам совпадает с заключением под стражу. Основным сходством в обоих случаях является реальное ограничение возможности свободного передвижения. Различие есть в сущности этих мер процессуального принуждения. Задержание возможно на срок не более 10 суток, а заключение под стражу – на 2 месяца с возможностью продления до 18 месяцев, тогда как продление срока задержания исключается. Имеются и другие различия и сходства в применении этих мер принуждения, о чем будет сказано ниже.
К таким мерам относятся:
меры пресечения;
обязательство являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства отстранение обвиняемого от должности;
помещение обвиняемого (подозреваемого) в медицинское учреждение;
задержание.
Обыск, выемка, освидетельствование, получение образцов для сравнительного исследования, наложение ареста на имущество – это следственные действия. По характеру реализуемого уголовно процессуального принуждения они не отличаются от других следственных действий: допроса свидетеля, потерпевшего, очной ставки, предъявления для опознания, следственного эксперимента, осмотра, назначения и производства экспертизы, проверки показаний на месте, эксгумации трупа. Поэтому позиция названных выше авторов, из которых одни относят следственные действия к мерам процессуального принуждения, а другие – нет, представляется неубедительной. В связи с таким разграничением следственные действия необоснованно делятся на осуществляемые с применением уголовно-процессуального принуждения и без его применения.
Например, допрос свидетеля, потерпевшего регламентирован уголовно-процессуальным законом (ст. 42, 56, 78, 79, 187—191 УПК РФ). Законом установлен порядок вызова и допроса этих лиц, определены не только их права, но и обязанности. Свидетель и потерпевший обязаны явиться для допроса и дать правдивые показания (в случае неявки без уважительной причины могут быть подвергнуты приводу). Перед допросом они предупреждаются об уголовной ответственности за отказ или уклонение от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний по ст. 307 и 308 УК РФ, о чем у них отбирается подписка. Однако такое принуждение не связано с каким-либо противоправным поведением данных участников процесса. Оно введено уголовно-процессуальным законом в целях быстрого и полного раскрытия и расследования преступления, обеспечения эффективности уголовно-процессуальной деятельности, решения иных задач уголовного судопроизводства. Аналогичным образом и все другие следственные действия подкреплены властной силой закона и подлежат выполнению. Прав С.А. Шейфер, подчеркнув, что каждое следственное действие, как и любое процессуальное действие, не может не опираться на государственное принуждение. Меры принуждения в следственном действии сопутствуют правовым обязанностям его участников и служат гарантиями их выполнения[138]. В связи с этим нельзя согласиться с Ф.М. Кудиным, разделившим следственные действия на две группы по признакам наличия и отсутствия принуждения при их проведении.[139]
Особое место среди следственных действий занимает задержание, которое осуществляется с целью получения доказательственной информации, законодателем оно выделено в отдельную группу. Но задержание имеет и вторую цель – предупреждение уклонения лица от следствия и суда, воспрепятствование продолжению им преступной деятельности, обеспечение установления истины по делу. Вместе с тем характер и основания применения такого уголовно-процессуального принуждения во многом совпадают с характером и основаниями применения уголовно-процессуального принуждения при избрании мер пресечения, применяемых особенно в отношении подозреваемого.
Если мы рассмотрим основания задержания, то придем к выводу, что в них заложены начала, позволяющие утверждать о причастности задержанного к совершенному преступлению, предполагая при этом возможную в последующем персонификацию уголовно-правового отношения. Однако факт совершения преступления задержанным еще подлежит доказыванию. Будет он доказан или нет – дело будущего.
Таким образом, хотя уголовно-процессуальное принуждение при задержании отличается по характеру от уголовно-процессуального принуждения при избрании мер пресечения, отстранении от должности, помещении обвиняемого (подозреваемого) в медицинское учреждение, однако они имеют много общего.
Выделение мер пресечения, отобрания обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства, отстранения обвиняемого от должности, помещения обвиняемого (подозреваемого) в медицинское учреждение, задержания в отдельную группу, объединяющую меры уголовно-процессуального принуждения, основано на том, что перечисленные меры могут применяться лишь в отношении обвиняемого или подозреваемого. Это означает, что в основе их применения лежит установленное (в отношении обвиняемого) или обоснованно предполагаемое (в отношении подозреваемого) уголовно-правовое отношение, т. е. речь идет о применении мер принуждения к лицу, чья вина в совершении преступления на данном этапе уголовного процесса доказана или обоснованно предполагается.
Меры пресечения в отношении подозреваемого могут избираться лишь в исключительных случаях на срок не более десяти суток до предъявления обвинения. Если в этот срок обвинение не будет предъявлено, мера пресечения отменяется (ст. 100 УПК РФ).
Говоря о правовых основаниях избрания мер пресечения в отношении подозреваемого, следует отметить, что они те же, что и при избрании мер пресечения в отношении обвиняемого, поскольку также связаны с совершением конкретным лицом преступления, с устанавливаемой его виновностью и т. д. Учитывая, что при применении меры пресечения к подозреваемому еще не завершилась персонификация уголовно-правового отношения, законодатель ввел в порядке исключения возможность применения мер пресечения лишь в ограниченных пределах – на срок не более десяти суток. Установление такого срока обусловлено большей вероятностью ошибки, так как степень доказанности совершения преступления конкретным лицом может быть ниже, чем при привлечении лица к уголовной ответственности в качестве обвиняемого.
Выделение в отдельную группу мер уголовно-процессуального принуждения, применяемых в отношении обвиняемых и подозреваемых, позволяет полно и всесторонне уяснить их сущность, определить правовую природу, установить взаимосвязь с другими уголовно-правовыми и уголовно-процессуальными институтами, правовыми категориями.
Поскольку здесь невозможно исследовать все меры уголовно-процессуального принуждения, рассмотрим лишь меры пресечения и отобрания обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства, применяемые на одном из этапов стадии предварительного расследования.[140]
После привлечения лица в качестве обвиняемого следователь разрешает вопрос о мере пресечения, при отсутствии оснований, делающих необходимым применение меры пресечения, отбирает у обвиняемого обязательство являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства (ст. 111 УПК РФ). Разумеется, если он не изберет меру пресечения при наличии к тому оснований, то поставит тем самым под угрозу установление истины по делу, выполнение других задач уголовного судопроизводства.
Необходимость применения мер процессуального принуждения, как отметила Н.А. Якубович, обусловлена тем, что цели, стоящие перед органом расследования при раскрытии преступления и изобличении виновного, обычно не совпадают с личными интересами как последнего, так и некоторых других лиц. Это нередко сопровождается попытками с их стороны противодействовать установлению истины самыми различными способами и средствами. Для достижения целей расследования и преодоления или предотвращения противодействия закон наделяет органы расследования соответствующими властными полномочиями, которые позволяют им применять принудительные меры.[141]
Обязательство являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства может быть отобрано у обвиняемого, подозреваемого и потерпевшего и свидетеля (ст. 112 УПК РФ). Другие участники процесса не могут подвергаться данной мере принуждения. Ее применение, хотя и не ограничивает свободы передвижения лица, тем не менее стесняет его свободу. Несмотря на то что законом не установлена ответственность за нарушение этого обязательства, его отобрание (как и применение меры пресечения) можно рассматривать в качестве процессуального момента начала проявления ответственности, наступающей вследствие персонификации уголовно-правового отношения в отношении подозреваемого и обвиняемого.
Меры пресечения и обязательство являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства нельзя отождествлять с самой уголовной ответственностью. Их можно рассматривать, и то очень условно, как внешнее выражение начала ее проявления. Прав З.Д. Еникеев, отметив, «что ни одна из перечисленных в уголовно-процессуальном законе мер пресечения не может быть отнесена ни к процессуальной, ни к какой другой разновидности юридической ответственности»[142]. Тем более, ни меры пресечения, ни обязательство являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства нельзя отождествлять с наказанием.
Обвиняемый, как и подозреваемый, в уголовном процессе не может подвергаться за уголовно-процессуальные нарушения наказанию или уголовно-процессуальной ответственности. Он участник процесса, которому обеспечивается право на защиту (ст. 45, 48, 49 Конституции РФ, ст. 16 УПК РФ). Суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, обязаны обеспечить обвиняемому возможность защищаться предусмотренными законом средствами и способами от предъявленного ему обвинения и обеспечить охрану его личных и имущественных прав (ст. 16 УПК РФ).
Ограничения, которым может подвергаться обвиняемый в уголовном судопроизводстве, вытекают из факта его поставки в соответствующее положение. Обвиняемый с этого момента несет всю тяжесть изобличения. Уголовно-процессуальные ограничения, применяемые по отношению к нему, – лишь средства, позволяющие исключить возможность его отрицательного влияния на выполнение задач уголовного судопроизводства. Они не являются наказанием и тем более какой-либо формой уголовно-процессуальной ответственности.[143]
Целями применения мер пресечения служат:
предотвращение уклонения обвиняемого (подозреваемого) от следствия и суда;
противодействие его попыткам препятствовать установлению истины по уголовному делу;
исключение возможности продолжать преступную деятельность;
обеспечение исполнения приговора.
Иных целей меры пресечения не преследуют. Любая из мер пресечения может быть применена независимо от того, допущено обвиняемым какое-либо нарушение процессуальных норм или нет.[144]
Ввиду того что решение о применении меры пресечения или отобрании обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства необходимо по каждому уголовному делу, его принятие и процессуальное оформление следует рассматривать в качестве самостоятельного этапа стадии предварительного расследования. Этот этап начинается после привлечения лица к уголовной ответственности в качестве обвиняемого. Его содержание составляют: изучение и анализ фактических данных с позиции наличия оснований к избранию в отношении обвиняемого конкретной меры пресечения; принятие решения о применении меры пресечения или отобрании обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства и процессуальное оформление принятого решения.
Названный этап стадии предварительного расследования урегулирован нормами уголовно-процессуального права, включенными в ст. 97—112, 423 УПК РФ. Совокупность норм, регулирующих содержание данного этапа, представляет собой сложный институт уголовно-процессуального права.
Урегулированность этой части стадии предварительного расследования нормами уголовно-процессуального права, составляющими самостоятельный институт, – свидетельство правомерности ее выделения в отдельный этап.
Применение мер пресечения и отобрание обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства как этап стадии имеют самостоятельное уголовно-процессуальное значение и свои задачи. Значение этапа состоит в том, что он следует сразу за появлением в уголовном процессе таких участников, как подозреваемый и обвиняемый. Применение мер пресечения и отобрание обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства служат мерами уголовно-процессуального принуждения. Их цель – обеспечить выполнение задач уголовного судопроизводства.
Основания применения мер уголовно-процессуального принуждения можно условно подразделить на материально-правовые и уголовно-процессуальные.
К материально-правовым основаниям относятся: наличие на данном этапе участника процесса, виновность которого в совершении преступления обоснованно предполагается или подтверждается совокупностью собранных доказательств; факт привлечения обвиняемого к уголовной ответственности в качестве обвиняемого.
Уголовно-процессуальные основания составляют данные, позволяющие полагать, что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью, а также необходимость обеспечения исполнения приговора.
Для применения мер пресечения необходимо наличие совокупности материально-правовых и уголовно-процессуальных оснований, а для отобрания обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства достаточно факта постановки лица в положение подозреваемого или обвиняемого.
З.Ф. Коврига считает, что «основаниями применения мер пресечения служат: 1) наличие признаков уголовного преступления и развивающееся в связи с этим уголовно-правовое отношение; 2) фактические данные, подтверждающие тяжесть совершенного преступления или общественную опасность лица, его совершившего, или его ненадлежащее поведение, представляющее угрозу интересам правосудия»[145]. Такое определение оснований применения мер пресечения в целом правильно раскрывает их сущность, но не подчеркивает важность доказанности факта совершения преступления лицом, в отношении которого применяется мера пресечения. Без его доказанности решение о применении меры пресечения лишается основания.
Нельзя разрывать материально-правовые и уголовно-процессуальные основания применения мер пресечения, как нельзя в данный момент рассматривать вне взаимозависимости уголовно-правовые и уголовно-процессуальные отношения, как это делает З.Д. Еникеев. В противном случае можно прийти к выводу о возможности применения мер пресечения и к лицам, не имеющим отношения к расследуемому преступлению. Такой вывод противоречит не только действующему уголовно-процессуальному законодательству, но и здравому смыслу.
Применение меры пресечения и отобрание обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства, согласно действующему законодательству, оформляется специальными актами, форма и содержание которых урегулированы соответствующими статьями уголовно-процессуальных кодексов. В УПК РФ предусмотрены следующие меры пресечения: подписка о невыезде (ст. 102); личное поручительство (ст. 103); домашний арест (ст. 107); заключение под стражу (ст. 108, 109); залог (ст. 106); наблюдение командования воинской части (ст. 104); присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым (ст. 105), обязательство о явке (ст. 112 УПК РФ).
Статья 97 УПК РФ гласит: «О применении меры пресечения лицо, производящее дознание, следователь, прокурор выносят мотивированное постановление, а суд – мотивированное определение, содержащее указание на преступление, в котором подозревается или обвиняется данное лицо, и основание для избрания примененной меры пресечения». Требование законодателя указывать в постановлении на преступление, в котором подозревается или обвиняется лицо, надо рассматривать как требование отражать материально-правовое основание для применения меры пресечения. В постановлении указывается фамилия, имя и отчество, возраст, место рождения обвиняемого, совершенное им преступление, статья уголовного закона, предусматривающая данное преступление, избранная мера пресечения и основания ее избрания.
Наряду с материально-правовым основанием законодатель предусматривает ссылку на процессуальное основание применения конкретной меры пресечения.
Указание законодателя на мотивированность постановления о применении меры пресечения означает, что выводы о наличии материально-правового и уголовно-процессуального оснований, которые приводятся в постановлении, должны быть сделаны на основании имеющихся в уголовном деле фактических данных. Только при этом условии решение о применении меры пресечения можно считать обоснованным.
Если при применении таких мер пресечения, как домашний арест, заключение под стражу, подписка о невыезде, процессуальное принуждение воздействует непосредственно на подозреваемого или обвиняемого, то при личном поручительстве, наблюдении командования воинской части, отдаче несовершеннолетнего под присмотр, залоге собственно принуждение осуществляется опосредованно, т. е. через физических или юридических лиц, включенных в механизм воздействия, обеспечивающий достижение целей, на которые рассчитаны названные меры пресечения.