Палмер Диана. Самый лучший папа

   — Папа, теперь мне можно остаться здесь? — сквозь слезы спросила Сара. — Раз Мери будет жить с нами, мне не надо уезжать? Я буду ее дочка.
   — Конечно, живи, — коротко ответил Блейк. — О чем речь?
   — А когда я только пришла, — напомнила она, — ты сказал, что меня можно сдать в приют.
   — Черт бы побрал мой злобный язык! — взорвался Блейк. Он встал и забрал Сару из рук Мередит. Твердо глядя ей в глаза, хрипло сказал: — Ты никогда не будешь жить нигде, кроме моего дома. Ты — моя плоть и кровь, моя дочка. Я… — Он подыскивал слова. — Мне ты очень дорога, — выпалил он наконец.
   Сара, хоть и маленькая, поняла, что для него произносить подобные слова — дело необычное, она со вздохом склонила головку ему на плечо и улыбнулась сквозь слезы.
   — Я тебя тоже люблю, папочка.
   Блейк сам не понимал, как ему удалось не заплакать. Сжав ребенка в руках, он отвернулся, чтобы Мередит не видела его лица. Никогда еще он не испытывал такого потрясения.
   — Давайте пить кофе, — тактично предложила Мередит. — Я сейчас сделаю. — Она отвернулась к плите и, взяв кофейник, разлила его по чашкам. Ее поразила уязвимость Блейка. Вспыхнула надежда на будущее: если он так любит Сару, то может любить и других. Иногда мечты сбываются.
   Она обернулась к столу, Сара сидела на коленях у Блейка, и вид у него был очень довольный.
   — Как быть с твоей работой? — спросил Блейк, когда Сара после завтрака ушла в гостиную смотреть мультики.
   — Мне только надо где-то поставить компьютер, — сказала Мередит. Он удивленно поднял брови.
   — Какой у тебя компьютер?
   — «IBM» — совместимый, жесткие диски, шестьсот килобайт памяти, программное обеспечение, принтер и модем.
   — Пойдем, посмотришь, что у меня.
   Он за руку провел ее в кабинет. Увидев, что стоит у него на столе, она воскликнула:
   — Как у меня!
   Он улыбнулся.
   — Хорошее предзнаменование?
   — Замечательное! У нас обоих есть по компьютеру.
   — Можешь здесь работать, когда меня нет дома. А если захочешь поставить свое оборудование, закажем еще стол и шкаф.
   — А я тебе не помешаю? — нерешительно спросила она. — Я работаю в неудобное время. Иногда ночами, если нападаю на тему.
   — Я на тебе женюсь, — сказал он. — Это включает в себя твою работу, твои причуды, дурные привычки и темперамент. Делай что хочешь. Ты вправе вести такую жизнь, которая позволяет тебе быть личностью и превращать свои мечты в реальность.
   — Я-то думала, ты не такой, — сказала она. — Я ошиблась. Я думала, ты не позволишь мне работать вне дома и скажешь, что на первом месте ты, а потом уж моя работа.
   Блейк поднял брови.
   — Ну, если ты этого хочешь…
   Она игриво стукнула его кулаком.
   — Шучу, мне так больше нравится. — Она встала на цыпочки и обняла его за шею. — Сара не возражает, чтобы я ее обнимала и целовала. А ты как?
   Он улыбнулся.
   — Пожалуй.
   — Мог бы проявить больше энтузиазма.
   Он нагнулся и прошептал:
   — Не могу. Тебе пока нельзя.
   Она было открыла рот, чтобы возразить, но он стал нежно целовать ее, покачивая из стороны в сторону.
   — Но это было так прекрасно, — хрипло сказала она.
   — Согласен. — Он резко выпустил ее из рук, лицо снова стало жестким. — Закажу чартерный рейс в Сан-Антонио на вторник. Заберем твою мебель.
   — У меня меблированная квартира. — Она улыбнулась. — Все, что я имею, — это одежда, рукописи и компьютер.
   — Ладно. Их и заберем.
   — Блейк, но ты уверен в себе? — серьезно спросила она.
   — Как и ты. Хватит разговоров, завтра сделаешь анализ крови. Сару можно взять с собой, это одна минута.
   — Ладно. Прекрасный будет день. — Она вздохнула.
   — Каждый день с тобой прекрасен, Мередит, — неожиданно сказал он с неловкой улыбкой.
   Но когда они уже собрались выходить, как снег на голову свалился приятель Блейка, и Мередит пошла одна, оставив Сару с отцом и его другом. Ей предстояло все рассказать Бесс.
   Бесс пришла в восторг.
   — Поздравляю! Это самое лучшее, что могло с вами случиться. Вы будете прекрасной парой.
   — О, я надеюсь. Я буду стараться, и по крайней мере Блейку я нравлюсь. — Мередит вздохнула.
   — «По крайней мере», — усмехнулась Бесс. — Если вам нужны свидетели, мы с Бобом будем рады. Кинг с Элизой тоже.
   — Конечно, все приходите, — пригласила Мередит. — Мне будет нужна моральная поддержка. — Она покачала головой. — Я как в прекрасном сне. Хотелось бы не просыпаться. Ну ладно, заберу-ка я свои вещи и пойду к нему, не возражаешь? Он решил не спускать с меня глаз до самой свадьбы, которая состоится в среду.
   — Вот торопыга, — усмехнулась Бесс и крепко обняла подругу. — Я так рада за тебя, Мери. И за Блейка с Сарой. У вас будет чудная семья.
   Мередит тоже так считала. Она закинула свой единственный чемодан в «порше» и подъехала к дому Блейка. Пока она вынимала чемодан, вышла Сара, за ней — улыбающийся Блейк.
   — И что же она сказала? — спросил он, жестом приглашая Мередит в комнату.
   — Поздравляет. Считает, что у нас будет чудесная семья.
   — Будет.
   — Мери, можно на свадьбе я понесу цветы? — спросила из-за спины Блейка Сара.
   — Конечно. — Мередит нагнулась и обняла ее. — Ты понесешь букет роз.
   — Но они уже помялись.
   — Папа срежет новые, — сказала Мередит, с теплым чувством вспоминая, почему они помялись. Она посмотрела на Блейка и вспыхнула: он подумал о том же.
 
   Следующие два дня прошли в хлопотах. Сделали анализ крови, мэр подписал разрешение произвести церемонию в баптистской церкви, куда ходили родители Мередит, когда она была маленькой. По непонятным Мери причинам Блейк до свадьбы поместил ее в комнату для гостей и, хотя был очень мил, не делал попытки войти к ней. Она предпочитала думать, что это из-за заботы о ней, а не потому, что он о чем-то сожалеет.
   Венчание состоялось в среду, свидетелями были Кинг с Элизой и Бобби с Бесс. Мередит произнесла обет со слезами на глазах. Счастье переполняло ей сердце.
   Для свадьбы она купила белый льняной костюм и маленькую шляпку, отделанную кружевами. Как было чудесно, когда Блейк, надев ей на палец кольцо, поднял вуаль и поцеловал ее!
   Она чувствовала себя Спящей красавицей: годами она спала — и вот теперь просыпается к волшебно-прекрасной жизни.
   Прием состоялся в роскошном белом доме Роперов на окраине Джекс-Корнера. Дэниэль с Сарой играли, пока взрослые ублажали себя шампанским и разнообразными закусками.
   — Ради Бога, Кинг, к чему было так тратиться! — проворчал Блейк. Кинг гордо сверкнул глазами.
   — Надо! Раз уж ты решился снова жениться, это что-нибудь да значит. — Он посмотрел на Мередит, которая болтала с Элизой и Бесс в двух шагах от них, пока Бобби — по виду полная противоположность своему сводному брату — наблюдал за игрой детей. — Блейк, — сказал Кинг, глядя на Мередит. — Мы-то помним, в каком состоянии она отсюда уезжала. — Его глаза встретились с глазами Блейка. — Плохо жить одному. Жена и дети — совсем другое дело. По себе знаю.
   — Сара ее любит, — отозвался Блейк, прихлебывая пунш и скользнув взглядом по Мередит. — У нее прирожденный талант быть матерью.
   Кинг улыбнулся.
   — Подумываешь о большом семействе?
   — Я только что женился, — сверкнул глазами Блейк.
   — Кстати, почему вы медовый месяц проводите дома?
   — Я бы не прочь куда-нибудь поехать, — признался Блейк, — но мы не хотим оставлять Сару одну на целый месяц: она еще не чувствует себя уверенно в моем доме. К тому же у Мередит в субботу начинается неделя автографов, ей нельзя подвести книжный магазин.
   — Она всегда была милая девушка. Помню, ребенком, босая, в каких-то обносках, помогала матери таскать яйца в лавку Макельроя. Никогда не гнушалась тяжелой работы. В этом вы схожи.
   Блейк неопределенно улыбнулся.
   — У меня не было выбора. Приходилось или работать, или голодать. А теперь уже вошло в привычку.
   Кинг значительно сказал:
   — Никогда не ставь работу на первое место в ущерб семье. Бобби из-за этого трудно пришлось, и, кажется, он до сих пор до конца это не осознал.
   Прикрыв глаза, Блейк смотрел на Мередит.
   — Нужно что-то большее, чем работа, чтобы отодвинуть Мередит на второй план.
   Он прикончил свой пунш.
   — Пожалуй, нам пора. Я заказал столик в «Сан-Рум» на шесть часов. Вы точно не против оставить у себя Сару на ночь?
   — Нисколько. Ей очень понравилась идея переночевать у Дэниэль, — заверил его Кинг. — Если вы ей понадобитесь, я позвоню хоть в два часа ночи. Идет?
   — Идет, — вздохнул Блейк.
   Через несколько минут Блейк и Мередит распрощались, поцеловали Сару и поехали в «Сан-Рум» на дорогой свадебный ужин.
   — Все еще не могу поверить, что мы женаты, — с улыбкой призналась Мередит, глядя через столик на мужа.
   — Понимаю, — тихо сказал он. — Когда Нина меня бросила, я поклялся, что больше не женюсь. И вот оказалось, что это самое естественное дело на свете. Потому что это ты.
   — Надеюсь тебя не разочаровать. Я умею готовить и убирать в доме, но вообще-то не слишком хозяйственна, а когда пишу, то могу налить кофе в лед, сунуть картофельное пюре в морозильник, забыть ситечко для кофе. Я вообще рассеянная.
   — Если все же будешь иногда обо мне вспоминать, я не буду в претензии, — пообещал он. — Ешь десерт, растает.
   Мередит приступила к мороженому.
   — Сара так рада. — Она вздохнула.
   — Ей будет хорошо с тобой. — Он пил кофе и внимательно смотрел на Мередит. — Нам обоим будет хорошо с тобой.
   Мередит парила в облаках. В «Сан-Рум» играл оркестр, они допоздна танцевали и, когда вернулись домой, уже хотели спать.
   — Спасибо за медовый месяц, — сказала Мередит с лукавой улыбкой, когда они стояли в холле. — Было чудесно.
   — Попозже устроим настоящий, — пообещал Блейк. — Уедем на несколько дней в Европу. Или на Кубу.
   — Поедем в Австралию, на ферму, — предложила она. — В последней книге я об этом писала. Замечательное место.
   — Тебе доводилось путешествовать?
   — Я съездила на Багамы и в Мексику. Там было великолепно, но никакие красоты не восхищают, если любуешься ими в одиночку.
   — Понимаю. — Блейк привлек ее к себе и поцеловал. — От тебя пахнет мороженым, — пробормотал он и снова поцеловал.
   — А от тебя кофе. — Улыбнувшись, Мередит обняла его за шею. — Хочу кое-что спросить.
   — Всегда пожалуйста.
   — Нет ли у тебя глубоко скрытых возражений против интима после свадьбы? — нарочито мрачно спросила она. — Я бы не хотела причинить тебе боль.
   Блейк невольно улыбнулся.
   — Нет. У меня нет скрытых возражений. А что? Ты придумываешь, как бы меня соблазнить?
   — Я бы не прочь, если бы знала как. — Она шаловливо улыбалась. — Может, ты дашь мне хоть какой-нибудь намек?
   Он подхватил ее на руки.
   — Кажется, я смогу тебе помочь. — Он нежно поцеловал Мередит и стал подниматься по лестнице. — Для этого мне понадобится некоторое время. В ближайшие часы у тебя не назначено деловых встреч?
   — Есть одна. С тобой, — прошептала она и прильнула к нему губами. С восторгом ощутив, как его язык проник внутрь, она застонала от мучительного наслаждения. Блейк слегка отстранился.
   — Это мне нравится, — хрипло прошептал он. — Шуми. Сегодня никто, кроме меня, не услышит.
   Она улыбнулась, и он приподнял голову, чтобы посмотреть ей в лицо, не притворяется ли она, как Нина. Но когда заглянул ей в глаза, все сомнения отпали: никогда в жизни он не видел столько страсти в глазах женщины…
   На этот раз Блейк оставил свет включенным. Он медленно раздевал Мередит, целуя каждый дюйм открывавшегося тела, чем доводил ее до неистовства. Потом ее ласкал его рот. Его вел непогрешимый инстинкт — видимо, мастерство не имеет значения. Она любила его и потому с восторгом принимала от него все. Он знал это, и сердце его пело от счастья. Он чувствовал себя как путник, вернувшийся наконец домой, смотрел на Мередит и знал, что ничего в жизни ему больше не надо, лишь бы ее руки обнимали его. Жена. Мередит — его жена, и она хочет его. Он тихо застонал.
   — Мери, люби меня, — прошептал он, жадно впиваясь в ее рот. — Люби меня.
   Боже, какое счастье! Да понимает ли он, что сказал? Бедный, одинокий человек… Мередит жарко обняла его и бесконечно целовала, стремясь излить всю любовь и нежность, переполняющие ее.
   — Ты… ты убиваешь меня, — выдавила она из себя через несколько минут. Медленные ласки довели ее до исступления. Ослепнув от страсти, она целовала его, будто наверстывая за все свои одинокие годы, полные невысказанной любови. Его могучее тело дрожало. Невыразимое наслаждение охватило их, они бились в неистовых объятиях и, когда волна завершения ударила обоих одновременно, судорожно вцепились друг в друга.
   Мередит еле дышала под весом Блейка.
   — Дорогой, — шептала она, касаясь губами щек, шеи, рта, — дорогой, любимый, единственный…
   Он возвращал ей поцелуи, гладил ее обнаженное тело, любил каждый его плавный изгиб. Собственные руки казались ему грубыми. Он лелеял теплый шелк ее кожи, наслаждался ее ароматом, ее близостью.
   Где-то на краю сознания возникло воспоминание, как он просил любить его. Он уткнулся ей в шею, целовал ее и чувствовал, что теряет последние силы, становится уязвимым и зависимым.
   — Всю жизнь я был одинок, — тихо и серьезно сказал он. — Только теперь я понял, как мне было холодно. Ты согрела меня.
   Слезы навернулись Мередит на глаза.
   — Я буду согревать тебя всю жизнь, если позволишь, — хриплым шепотом пообещала она.
 
   Позже, когда они лежали уже без света, Блейк долго не мог заснуть. Не верилось, что так внезапно изменилась жизнь. Был один — а теперь у него есть дочь и любящая жена, и он так счастлив, что ему даже не по себе.
   Сегодня что-то произошло между ним и Мередит. Что-то непостижимое. Это больше не было удовлетворением физического влечения, нет. В их нежности, их ласках было какое-то благоговение. Мередит захватила его полностью. Он поежился. Можно ли доверять ей? Не растопчет ли она его, как Нина? Он позволил себе влюбиться — а вдруг она предаст его? Он вгляделся в спящее лицо. Даже в темноте был виден его теплый свет. Страх улетучился. Ей можно доверять.
   Конечно, можно, твердо сказал он себе. В конце концов, можно ужиться с ее профессией, а она к тому же будет занята Сарой. Нет, ее творчество не помешает их семейной жизни. Он об этом позаботится.

Глава десятая

   Но работа Мередит вмешалась в их семейную жизнь. Первым сигналом стала неделя автографов. Блейк с Сарой отправились посмотреть, и он был приятно поражен тем, как много людей пришли с книгами, желая получить автограф.
   В бело-зеленом костюме, в большой белой шляпе, Мередит выглядела преуспевающей, очень изысканной особой. Она вдруг заговорила на каком-то незнакомом ему языке. В общении с людьми она мгновенно находила взаимопонимание, это и восхищало, и тревожило Блейка. Если она и в самом деле такая светская дама, еще начнет устраивать пирушки, приглашать на выходные гостей — дело плохо.
   Как выяснилось, однако, она вовсе не склонна вести светскую жизнь, но с выходом последней книги ей приходилось много разъезжать.
   Когда она объявила о третьей поездке, Блейк вышел из себя.
   — Я не хочу, чтобы ты ехала, — холодно сказал он, закрывшись с ней в кабинете.
   — Ты не хочешь? — возмутилась Мередит. — До свадьбы ты говорил, что ничего не имеешь против моей работы.
   — Да, но это не работа, это пыль в глаза. Боже мой, тебя никогда нет дома! Эми все время занята Сарой, потому что ты вечно спешишь на чертов самолет!
   — Знаю, — жалобно сказала Мередит, — я, конечно, виновата. Но я договорилась о содействии распродаже еще до свадьбы. Разве ты хотел бы, чтобы я нарушила данное слово?
   — Вот как? — Перед ней был старый Блейк, весь — ощетинившаяся мужская сила и оскорбленная гордость. — Ты никуда не поедешь.
   — А иначе что? — с вызовом спросила Мередит. Она не ребенок, чтобы он мог ей приказывать. — Привяжешь во дворе к дереву? Или уедешь в свой клуб в городе? Не выйдет. Нет у тебя клуба!
   — Найдется, — мрачно буркнул он. — Ладно, дорогая. Если тебе так хочется работать, валяй. Но пока ты не смиришься с фактом, что у нас семья, а не ячейка общества, я буду спать в комнате для гостей.
   — Пожалуйста. — Она закусила удила. — Мне все равно. Меня там не будет.
   — Святая истина, — сказал он, сверля ее взглядом.
   Она повернулась и пошла собирать чемодан.
 
   С этого момента все покатилось кувырком. Временами Мередит чувствовала угрызения совести, а Блейк стал прежним — холодным и замкнутым. Он был с ней вежлив, не более. Не заговаривал, не касался ее — относился к ней, как к гостю в доме. Перемена была кошмарной. В первые дни после свадьбы каждая ночь была новым, удивительным и волнующим приключением, близость в постели способствовала и большей близости в остальное время. Мередит была уверена, что он ее уже почти любит. Но ее разъезды вывели его из себя. Теперь он как чужой, и каждую ночь Мередит беспокойно металась, ворочаясь в одинокой постели. Сознание, что она потерпела поражение, отнимало последнюю уверенность в себе. Дни шли за днями, и Блейк становился все холоднее и холоднее.
   Он преображался только с Сарой. Забавно было смотреть на них, и Мередит смеялась, наблюдая за их играми. По воскресеньям она видела его совсем с другой стороны — деловой. Он встречался с партнерами, оформлял документы. Иногда она ездила с ним в пикапе, когда он объезжал поля, проверял загородки, скот, корма. Сара Джейн копировала каждое его движение, он снисходительно улыбался ее попыткам ходить широко, как он, держать руки в карманах, во время разговора покачиваться на пятках. Сара была безмерно счастлива, Мередит была безмерно несчастна.
   Однажды она попыталась поговорить с Блейком, сказать, что так больше не может продолжаться. Он прервал ее в самом начале.
   — Опишите это в своих мемуарах, миссис Донован, — насмешливо сказал он. — Вашим читателям будет очень интересно.
   А ему, значит, нет. Мередит проглотила слезы и пошла к компьютеру работать над следующей книгой. Дело продвигалось медленно, и напряженная обстановка отнюдь не способствовала творчеству. Трудно вызвать в себе романтическое настроение для описания любовной сцены, когда собственный муж отказывается прикоснуться к ней, или провести пять минут в одной комнате, если это не обед, или вместе посмотреть новости по телевизору.
 
   — Ты похудела, — заметила как-то Бесс, когда Мередит сбежала к ней на ланч от гнетущей тишины дома.
   — Неудивительно, — вздохнула Мередит. — Кусок не лезет в горло. Блейк то уставится на меня в упор, то игнорирует, смотря по настроению. Я пыталась объяснить, что так не будет каждый раз, когда выходит книга, но он не желает слушать.
   — Может быть, боится слушать, — проницательно заметила Бесс. — Блейк все время жил один, он не доверяет женщинам. Может, он пытается уберечься, пока совсем не потерял голову? А в таком случае, — она ухмыльнулась, — это очень хороший знак. Что, если он влюбился в тебя и пытается бороться со своим чувством?
   — Ни один нормальный человек не стал бы так вести себя.
   — Бобби стал. Кинг стал — по отношению к Элизе. Мужчины — странные создания. Уж если их захватят чувства… — Она вскинула свою белокурую голову и в упор посмотрела на Мередит. — Попробуй надеть самое сексуальное белье и соблазнить его.
   — Это мысль. Только он, пожалуй, выкинет меня в окно, если я осмелюсь на такое.
   — Ты себя недооцениваешь.
   — Я хочу добраться до его сердца, а этого не сделаешь в постели, — грустно сказала Мередит. — Он всегда меня хотел, но мне надо большего. Я жадина. Я хочу, чтобы он меня любил.
   — Дай срок. Куда он денется.
   — А пока я ужасно несчастна, — сказала Мередит. — Их с Сарой водой не разольешь. Прилипли друг к другу.
   — Маскировка. Он использует ее, чтобы держать тебя на расстоянии.
   — Вряд ли.
   Бесс вздохнула.
   — До чего же ты наивна. Хоть бы слушала, что тебе говорят.
   — Я бы тоже хотела, чтобы меня слушали. — Мередит встала. — Надо идти. Завтра мне лететь в Бостон на раздачу автографов, а я еще не сказала Блейку. — Она скорчила гримасу. — Последние две недели он на грани взрыва. Боюсь, от моего сообщения предохранители сгорят.
   — А тебе обязательно надо ехать?
   Она кивнула.
   — Это самая последняя поездка, и я обещала; книготорговец — моя подруга, я не могу ее подвести.
   Бесс разглядывала Мередит.
   — Лучше обидеть Блейка, чем ее? — спокойно спросила она. — Мне кажется, если судить объективно, ты так же бежишь от ваших отношений, как и он. Так ли уж нужны эти поездки, или ты их продолжаешь назло ему, чтобы доказать свою независимость?
   — Я не его собственность, — упрямо сказала Мередит. — Я не позволю распоряжаться мной.
   — На здоровье. Но и у него нет желания, чтобы им командовали. Если хочешь его сохранить, научись идти на компромиссы.
   Мередит побледнела.
   — В каком смысле — если я хочу его сохранить?
   — Он просто сбежит. Он не такой, как другие мужчины. Его слишком много били. Сносить это и дальше ему не позволяет гордость. Для тебя эти поездки — просто поездки, — объясняла она, — Блейк же видит, что ты работу предпочитаешь ему.
   У Мередит подкосились ноги.
   — Нет… не может быть…
   — У меня так было с Бобби, — сказала Бесс. — Я была уверена, что он через мой труп перешагнет, лишь бы пойти в свой офис. Чуть не бросила его из-за этого. Не могла выносить, чтобы я была на втором месте. — Она нахмурилась. — Блейк тем более не хочет быть вторым. Так что смотри сама.
   — Какая же я была слепая, — простонала Мередит, обхватив себя руками. — Я думала, важно не стать домашним животным, и боролась за независимость. Представить себе не могла, что он думает, будто для меня писательство важнее всего.
   — Если ты хочешь услышать совет опытного человека, скажи ему это, пока еще есть время.
   Мередит обняла подругу.
   — Спасибо, — сказала она сдавленным голосом. — Ты же знаешь, я так его люблю. Когда он женился на мне, это было как сон. Может быть, мне страшно быть счастливой с ним, страшно снова потерять его. Кажется, я просто утратила способность здраво мыслить.
   — Вот и Блейк тоже. Отправляйся-ка домой и борись за то, что имеешь.
   — Ты никогда не думала вступить в армию? — на ходу сказала Мередит. — Из тебя вышел бы классный сержант.
   — Моряки мне предлагали, но выяснилось, что они рассчитывают вместе принимать душ. Бобби этого бы не одобрил.
   Мередит засмеялась, помахала рукой и пошла домой. Благослови тебя Бог, Бесси, ты прочистила мне мозги. Теперь все будет хорошо. Она скажет Блейку, почему настаивала на поездках, и вся напряженность исчезнет.
   Она выскочила из машины и побежала к дому, но там стояла тишина. Плохо. Она была уверена, что Сара играет в гостиной.
   Она кинулась на кухню, но там оказалась только Эми.
   — Где все? — возбужденно спросила Мередит, предвкушая объяснение с Блейком.
   Эми с беспокойством взглянула на нее. Нерешительно ответила:
   — Я была уверена, что Блейк сказал тебе, Мери.
   — Сказал что? — заморгала Мередит.
   — Ну, что они с Сарой уехали на несколько дней на Багамы, — выложила Эми сногсшибательную новость.
   Мередит почувствовала, что лицо у нее стало белее бумаги, но попыталась улыбнуться.
   — Ах да, конечно. Выскочило из головы.
   — Ты плачешь! — Эми бросила полотенце и обняла Мередит. — Бедняжка. Он тебе не сказал?
   — Нет.
   Мередит достала из кармана платок и вытерла глаза.
   — В последнее время ему было тяжело со мной, — сказала она. — Я получила по заслугам. — Она глубоко вздохнула. — Завтра мне придется лететь в Бостон, но это в последний раз. Больше я никуда не поеду. Никогда.
   Эми смотрела ей в лицо.
   — Не делай этого, — неожиданно сказала она.
   — Что?
   — Не делай этого. Если ты позволишь ему взять верх, если он начнет приказывать тебе, как жить, ты уже никогда не будешь сама собой. Он во многих отношениях хороший человек, но у него огромное властолюбие. Если ты допустишь, он будет диктовать тебе, как дышать. Я понимаю, ты хочешь жить в мире с ним, но не приноси в жертву свою свободу.
   Как же быть? Бесс говорит — сдавайся, Эми говорит — стой на своем. Кто прав? И что делать? Сердце готово было разбиться вдребезги.
   Она пошла наверх собирать чемодан. То, что начиналось как прекрасный сон, обернулось горечью. Частично в этом ее вина, но и Блейк не без вины. Сможет ли он признать это? Едва ли.
   В Бостоне было чудесно. Мередит раздала автографы и осталась еще на день посмотреть исторические места и поработать в местной библиотеке. Но сердце ее ныло. Блейк уехал без нее, даже не спросил, не хочет ли она поехать с ними. Возвращаться домой не было желания.
   Но, конечно, она вернулась домой — в пустой дом. Она обедала вместе с Эми и работала над новой книгой — все равно нечего делать. И задавалась вопросом: как там Блейк и Сара? Скорее всего, он присматривает более покладистую женщину, такую, что будет рада постоянно сидеть дома и растить детей.
   Мередит бросила писать, опустила голову на руки и стала мечтать о ребенке от Блейка. Хоть они и не предохранялись, она не забеременела. А жаль. Ребенок мог бы помочь им сблизиться. С другой стороны, если Блейк решил ее оставить, обоим будет легче, не придется рвать кровные связи.
   Оставить ее. Она закрыла глаза. Если Блейк оставит ее. Непереносимая мысль. Она его так любит, так тоскует без него. Слезы покатились по щекам. Если бы он тоже любил…