– Ты большой специалист по пограничью.
– Нужно хорошо знать места, где работаешь. – Капитан помолчал. – Доминатор не отставал, и мы оказались в ловушке, потому что с Зоды можно отправиться только обратно на Скуру.
– А ты этого не хотел, потому что лингийцы наверняка велели скурийцам встретить твой цеппель.
– Я приказал астрологу навести нас на любой подходящий мир.
Вандар прищурился, вспоминая события недавнего прошлого: негостеприимную Зоду, неизвестные звезды, трясущуюся от страха команду и упрямый доминатор. С пиратами лингийцы обращались без снисхождения: расстреливали из дальнобойных пушек, а если кто-то ухитрялся выжить, например, спрыгнув с парашютом, ловили и вешали.
– Ты сильно рисковал.
– Когда на хвосте лингийцы, по-другому нельзя, – пробормотал Вандар. – К тому же я надеялся, чтоб меня манявки облепили, и мне повезло: астролог отыскал подходящую планету.
– Лингийцы отстали?
– Прыгнули следом. Но к этому времени мы достаточно от них оторвались, и наш следующий переход они не засекли.
– То есть вы рисковали дважды? – уточнил Осчик.
– Пришлось.
– Команда не взбунтовалась?
– Они прекрасно понимали, что лингийцы никого не пощадят. – Разговор прервался появлением официанта, перед собеседниками появились тарелки с горячим, и если галанит не спешил приступать к еде, то Вандар не забывал о яствах, и его фразы периодически звучали невнятно. – Короче говоря, второй переход привел нас в очень странный мир. Очень странный. И именно о нем я хотел с тобой поговорить, Вальдемар. Я думаю, речь идет о полумиллионе золотых цехинов.
Назвав цену, дунбегиец уставился на Осчика, но тот умел собой владеть.
– Полмиллиона – это очень много. – Вальдемар зевнул, не забыв прикрыть ладонью рот. – Что ты нашел?
– Красные камни Белого.
– И где они? – Осчик смотрел с таким видом, словно Вандар должен был выложить загадочные булыжники на стол.
Капитан широко улыбнулся:
– Ты ведь не знаешь, что это?
– Нет, – легко признался Вальдемар. – Зато прекрасно знаю, что такое полмиллиона цехинов. Это гора золота, Жак, и вряд ли Компания заплатит ее за какие-то камни.
– За Красные камни Белого, – повторил Вандар. – Твои боссы наверняка поймут, о чем идет речь.
– Так просвети меня, Жак, не хочу выглядеть идиотом.
– Хорошо… – Дунбегиец закончил с едой и, не удержавшись, рыгнул. – Эта жрачка стоит своих денег, чтоб меня манявки облепили.
– Выпей вина, – поморщился Осчик.
– Пожалуй. – Вандар повертел в руке бокал с красным. Таким же красным, как кровь. И как те камни, о которых он собирался говорить. – Красные камни – это Белый Мор.
– То есть? – поперхнулся Вальдемар.
– Так говорят спорки, – уточнил дунбегиец. – Никто ведь не знает, откуда взялся Белый Мор и почему он, в конце концов, ушел. Официально считается, что помогли жестокие карантинные меры, принимавшиеся в те годы, поскольку лечить эту заразу так и не научились.
– Я все это знаю…
– А спорки верят, что Белый Мор ушел в Красные камни. Спрятался в них и ждет подходящего случая, чтобы вырваться на волю.
– Чушь.
– Звучит действительно глупо, – признал Вандар. – Но на всех планетах, по которым гулял Белый Мор, находили эти камни. Одна штука на мир. Планеты спорки жили в изоляции сотни лет, но на каждой из них возник культ Красного камня, представляешь? Разбросанные по всему Бисеру спорки, независимо друг от друга, создали одинаковые культы. В свое время об этом много говорили.
– Ты посещал библиотеки? Или научные конференции?
– Я общаюсь со спорки и веду дела на их планетах, – пожал плечами дунбегиец. – Я не смог бы с ними работать, если бы не вник в их культуру.
«А он не так прост, как может показаться», – подумал Осчик.
– Так вот, – продолжил капитан, – на каждой планете спорки было святилище, в котором хранился Камень. А после восстановления межзвездных путей спорки свезли их в специально построенный храм и принялись искать Камни на других планетах.
– Зачем?
– Я ведь сказал: они верят, что Камни связаны с Мором.
– И святилище это до сих пор не найдено, – скептически произнес Вальдемар. – Не верю.
– Дело в том, что спорки устроили храм на Ахадире. – Капитан выдержал паузу. – Это название ты должен был слышать.
Осчик молча кивнул.
Слухи о загадочной планете гуляли по всем портовым кабакам Герметикона, однако галанит относился к ним именно как к слухам – считал заурядным цепарским фольклором. И вот теперь его убеждают, что планета, о которой грезят все авантюристы Герметикона, действительно существует…
– Я был на Ахадире, Вальдемар, и я своими глазами видел храм. Я видел Камни, своими глазами видел, чтоб меня манявки облепили – их выносили на какую-то церемонию, а я сидел на соседней горе и таращился на спорки в бинокль. Я видел храм…
– Но почему ты решил, что эти сведения стоят полмиллиона цехинов?
– Если заплатите больше, я не обижусь.
– За обнаружение пригодного для жизни мира астрологи Герметикона платят десять тысяч.
– А ты спроси у директоров-наблюдателей, сколько они готовы выложить за собрание Камней?
– И выставить себя на посмешище?
– И стать героем, Вальдемар, – с энтузиазмом ответил дунбегиец. – Я точно знаю, что однажды Компания пыталась перехватить у спорки Камень.
– Из любопытства, насколько я понимаю.
– Погибло двадцать человек.
– Ну и что?
– Ты не знал об этом, да? А ведь ты занимаешь довольно высокий пост.
– К чему ты клонишь?
– Такая секретность объясняется одним: Компания считает Камни необычайно важными.
– Или же абсолютно неинтересными.
– Кто из нас прав, можно выяснить лишь одним способом: отправь сообщение директорам-наблюдателям. У тебя есть связи, а значит, послание не затеряется.
Связи связями, но Осчик все еще был преисполнен скепсиса. Что написать в докладе? Дунбегиец с сомнительной репутацией уверен, что отыскал мифологический мир, в котором спорки хранят коллекцию красных булыжников? Пришлите пять тонн золота, и я куплю подробности. О таком сообщении будут рассказывать анекдоты. Могущественный дед, разумеется, не позволит испортить родственнику карьеру, но хихикать за спиной будут обязательно.
– Все, что ты рассказал, интересно, но…
– Ты не видишь перспективу, – торопливо произнес Вандар, сообразивший, что Осчик планирует закончить разговор.
– Так покажи мне ее.
– Власть.
– Власть?
– Если Белый Мор действительно ушел в Камни или же связан с ними иным способом, то мы говорим об оружии, с помощью которого можно держать в повиновении весь Герметикон.
– Почему же спорки его не используют?
– Возможно, им мешают религиозные запреты. Или же они готовятся к атаке.
Есть ли в этих словах доля истины? Хотя бы небольшая доля, ради которой можно рискнуть репутацией?
– Никто не позволил бы спорки владеть столь мощным оружием.
– Ахадир, – коротко ответил капитан. – Его невозможно отыскать.
– У тебя получилось.
– Повезло.
– Рано или поздно повезет кому-то еще.
– Например, исследователям Астрологического флота.
«Ты хотел долю истины? Ты ее получил».
В том, что директорам-наблюдателям понравится идея утереть нос Герметикону, Вальдемар не сомневался. Но платить за имидж пять тонн золота… дунбегиец явно не в себе. С другой стороны, если булыжники и впрямь имеют отношение к Белому Мору, цена перестает казаться чрезмерной.
– Чего ты хочешь, кроме денег? – спросил Осчик и тут же, не позволив дунбегийцу ответить, уточнил: – Если я все-таки решу доложить о твоем предложении, сообщение должно быть полным.
– Я прекрасно понимаю, что Компания не заплатит такую кучу золота без надлежащей проверки.
«Мы и после проверки постараемся не заплатить».
– Совершенно верно, – кивнул Вальдемар. – Ты требуешь огромные деньги.
– Поэтому придется организовать экспедицию. Моя команда – ваше снаряжение.
– И наблюдатель.
– Разумеется. Мы слетаем на Ахадир и привезем Камни. Я с удовольствием продал бы вам одни лишь координаты, но прекрасно понимаю, что сразу вы не заплатите, а после – забудете. Или убьете меня.
– Как вариант.
Дунбегиец рассмеялся.
– Вот почему ты мне нравишься, Вальдемар – ты не отрицаешь очевидных вещей.
– Есть много способов тебя обмануть, Жак. Допустим, мне прикажут стать наблюдателем. Как только я окажусь на Ахамире…
– На Ахадире.
– Не принципиально. Как только я окажусь на этой планете и узнаю ее координаты, ты станешь не нужен. А твоя наглость…
– Вальдемар, меня можно обмануть тысячью способов, но я попробую предусмотреть все. Во-первых, я приму меры, чтобы твои друзья не сели мне на хвост.
– Это понятно.
– А во-вторых, убраться с Ахадира еще сложнее, чем попасть на него.
– Полагаю, мы сможем вычислить ближайшую планету.
– Нам потребовалось три недели.
– Почему не ушли туда, откуда явились?
– Потому что в той точке астринг работать отказался. – Заметив в глазах Осчика удивление, Вандар осклабился: – Ты плохо знаешь цепарские мифы, Вальдемар, а они, как выяснилось, в тысячу раз правдивее газет, чтоб меня манявки облепили. Ахадир пришвартован к Пустоте, у его луны есть собственный спутник, а по поверхности гуляют Знаки. Я видел застывших в небе птиц и летящие по воздуху камни размером с копну сена. Мы отыс кали шесть точек перехода, но астринг сработал лишь в одной из них, и как сработал: мы прыгнули в четыре раза дальше обычного!
Мог ли он выдумать такие подробности? В принципе мог: цепари – известные трепачи. Но Осчик уже принял решение:
– Ты задержишься на Хансее?
– Ухожу через два часа, я не идиот.
– Как же мы свяжемся?
– Как обычно, Вальдемар, через посредника. – Вандар поднялся из-за стола. – Я уверен, что наша следующая встреча состоится очень скоро.
Пока же приходилось терпеть унижения.
– Машинное отделение! Средний ход! – проревел Вандар, схватившись за переговорную трубу. Задумавшийся Осчик вздрогнул. – Рулевой, снижаемся до ста!
Ниже нельзя, поскольку в сорока метрах под цеппелем болталась грузовая платформа со снаряжением.
– Есть, кэп.
– Что случилось? – осведомился галанит.
– Расслабься, Вальдемар, пей свой кофе. – Капитан внимательно оглядел скалистые пики, до которых оставалось около двадцати лиг. – Мы ведь не хотим сообщать о нашем появлении во всеуслышание, правда? Эти горы не столь пустынны, как может показаться на первый взгляд.
– Думаешь, цеппель еще не заметили?
– Надеюсь, чтоб меня манявки облепили, надеюсь! Думать я не могу, у меня от этого изжога делается, остается только надеяться! Петер!
Хеллер отлип от навигационного стола и быстро подошел к капитану:
– Мы идем с востока, точно так же, как в прошлый раз. Дорогу я помню, будем укрываться за горами и подойдем к храму…
– Через сколько? – жадно перебил старпома Осчик. Не сдержался и вновь смутился, увидев понимающую ухмылку Вандара.
«Ладно, потом посчитаемся».
– Будем делать не больше двадцати лиг и подойдем часа за три.
– Почему так медленно?
– Потому что, Вальдемар, если мы заметим внизу живность, то есть каких-нибудь местных туземцев, мы их пристрелим! – Вандар захохотал. – Все ясно?
– Будем надеяться, что не заметим, – дипломатично произнес Хеллер.
– Об этом я и твердил Вальдемару, чтоб меня манявки облепили – надеяться! – Капитан хохотнул напоследок, но внезапно стал серьезен: – Гора, что скроет нас от храма, приметная, мы ее хорошо срисовали. Встанем за ней и отправим Дана с ребятами на разведку.
– Ты же говорил, что горы у храма совершенно непроходимы, – припомнил Осчик.
– Непроходимы для повседневной жизни, но не для разведчиков, – уточнил Вандар. – Дан посмотрит, что к чему, сообщит нам, и тогда…
– Заиграет музыка, – хмыкнул галанит.
– Все правильно, Вальдемар, – музыка, – согласился капитан. – Если все пойдет так, как надо, мы возьмем храм с лета, даже паровозик не распакуем, который твои дружки мне всучили. Перебьем местных, заберем камни и отчалим домой.
«Где я тебя, скотину, выверну наизнанку».
Осчик улыбнулся приятным мыслям, но вслух произнес совсем другое:
– Прекрасный план, капитан.
Глава 4,
– Нужно хорошо знать места, где работаешь. – Капитан помолчал. – Доминатор не отставал, и мы оказались в ловушке, потому что с Зоды можно отправиться только обратно на Скуру.
– А ты этого не хотел, потому что лингийцы наверняка велели скурийцам встретить твой цеппель.
– Я приказал астрологу навести нас на любой подходящий мир.
Вандар прищурился, вспоминая события недавнего прошлого: негостеприимную Зоду, неизвестные звезды, трясущуюся от страха команду и упрямый доминатор. С пиратами лингийцы обращались без снисхождения: расстреливали из дальнобойных пушек, а если кто-то ухитрялся выжить, например, спрыгнув с парашютом, ловили и вешали.
– Ты сильно рисковал.
– Когда на хвосте лингийцы, по-другому нельзя, – пробормотал Вандар. – К тому же я надеялся, чтоб меня манявки облепили, и мне повезло: астролог отыскал подходящую планету.
– Лингийцы отстали?
– Прыгнули следом. Но к этому времени мы достаточно от них оторвались, и наш следующий переход они не засекли.
– То есть вы рисковали дважды? – уточнил Осчик.
– Пришлось.
– Команда не взбунтовалась?
– Они прекрасно понимали, что лингийцы никого не пощадят. – Разговор прервался появлением официанта, перед собеседниками появились тарелки с горячим, и если галанит не спешил приступать к еде, то Вандар не забывал о яствах, и его фразы периодически звучали невнятно. – Короче говоря, второй переход привел нас в очень странный мир. Очень странный. И именно о нем я хотел с тобой поговорить, Вальдемар. Я думаю, речь идет о полумиллионе золотых цехинов.
Назвав цену, дунбегиец уставился на Осчика, но тот умел собой владеть.
– Полмиллиона – это очень много. – Вальдемар зевнул, не забыв прикрыть ладонью рот. – Что ты нашел?
– Красные камни Белого.
– И где они? – Осчик смотрел с таким видом, словно Вандар должен был выложить загадочные булыжники на стол.
Капитан широко улыбнулся:
– Ты ведь не знаешь, что это?
– Нет, – легко признался Вальдемар. – Зато прекрасно знаю, что такое полмиллиона цехинов. Это гора золота, Жак, и вряд ли Компания заплатит ее за какие-то камни.
– За Красные камни Белого, – повторил Вандар. – Твои боссы наверняка поймут, о чем идет речь.
– Так просвети меня, Жак, не хочу выглядеть идиотом.
– Хорошо… – Дунбегиец закончил с едой и, не удержавшись, рыгнул. – Эта жрачка стоит своих денег, чтоб меня манявки облепили.
– Выпей вина, – поморщился Осчик.
– Пожалуй. – Вандар повертел в руке бокал с красным. Таким же красным, как кровь. И как те камни, о которых он собирался говорить. – Красные камни – это Белый Мор.
– То есть? – поперхнулся Вальдемар.
– Так говорят спорки, – уточнил дунбегиец. – Никто ведь не знает, откуда взялся Белый Мор и почему он, в конце концов, ушел. Официально считается, что помогли жестокие карантинные меры, принимавшиеся в те годы, поскольку лечить эту заразу так и не научились.
– Я все это знаю…
– А спорки верят, что Белый Мор ушел в Красные камни. Спрятался в них и ждет подходящего случая, чтобы вырваться на волю.
– Чушь.
– Звучит действительно глупо, – признал Вандар. – Но на всех планетах, по которым гулял Белый Мор, находили эти камни. Одна штука на мир. Планеты спорки жили в изоляции сотни лет, но на каждой из них возник культ Красного камня, представляешь? Разбросанные по всему Бисеру спорки, независимо друг от друга, создали одинаковые культы. В свое время об этом много говорили.
– Ты посещал библиотеки? Или научные конференции?
– Я общаюсь со спорки и веду дела на их планетах, – пожал плечами дунбегиец. – Я не смог бы с ними работать, если бы не вник в их культуру.
«А он не так прост, как может показаться», – подумал Осчик.
– Так вот, – продолжил капитан, – на каждой планете спорки было святилище, в котором хранился Камень. А после восстановления межзвездных путей спорки свезли их в специально построенный храм и принялись искать Камни на других планетах.
– Зачем?
– Я ведь сказал: они верят, что Камни связаны с Мором.
– И святилище это до сих пор не найдено, – скептически произнес Вальдемар. – Не верю.
– Дело в том, что спорки устроили храм на Ахадире. – Капитан выдержал паузу. – Это название ты должен был слышать.
Осчик молча кивнул.
Слухи о загадочной планете гуляли по всем портовым кабакам Герметикона, однако галанит относился к ним именно как к слухам – считал заурядным цепарским фольклором. И вот теперь его убеждают, что планета, о которой грезят все авантюристы Герметикона, действительно существует…
– Я был на Ахадире, Вальдемар, и я своими глазами видел храм. Я видел Камни, своими глазами видел, чтоб меня манявки облепили – их выносили на какую-то церемонию, а я сидел на соседней горе и таращился на спорки в бинокль. Я видел храм…
– Но почему ты решил, что эти сведения стоят полмиллиона цехинов?
– Если заплатите больше, я не обижусь.
– За обнаружение пригодного для жизни мира астрологи Герметикона платят десять тысяч.
– А ты спроси у директоров-наблюдателей, сколько они готовы выложить за собрание Камней?
– И выставить себя на посмешище?
– И стать героем, Вальдемар, – с энтузиазмом ответил дунбегиец. – Я точно знаю, что однажды Компания пыталась перехватить у спорки Камень.
– Из любопытства, насколько я понимаю.
– Погибло двадцать человек.
– Ну и что?
– Ты не знал об этом, да? А ведь ты занимаешь довольно высокий пост.
– К чему ты клонишь?
– Такая секретность объясняется одним: Компания считает Камни необычайно важными.
– Или же абсолютно неинтересными.
– Кто из нас прав, можно выяснить лишь одним способом: отправь сообщение директорам-наблюдателям. У тебя есть связи, а значит, послание не затеряется.
Связи связями, но Осчик все еще был преисполнен скепсиса. Что написать в докладе? Дунбегиец с сомнительной репутацией уверен, что отыскал мифологический мир, в котором спорки хранят коллекцию красных булыжников? Пришлите пять тонн золота, и я куплю подробности. О таком сообщении будут рассказывать анекдоты. Могущественный дед, разумеется, не позволит испортить родственнику карьеру, но хихикать за спиной будут обязательно.
– Все, что ты рассказал, интересно, но…
– Ты не видишь перспективу, – торопливо произнес Вандар, сообразивший, что Осчик планирует закончить разговор.
– Так покажи мне ее.
– Власть.
– Власть?
– Если Белый Мор действительно ушел в Камни или же связан с ними иным способом, то мы говорим об оружии, с помощью которого можно держать в повиновении весь Герметикон.
– Почему же спорки его не используют?
– Возможно, им мешают религиозные запреты. Или же они готовятся к атаке.
Есть ли в этих словах доля истины? Хотя бы небольшая доля, ради которой можно рискнуть репутацией?
– Никто не позволил бы спорки владеть столь мощным оружием.
– Ахадир, – коротко ответил капитан. – Его невозможно отыскать.
– У тебя получилось.
– Повезло.
– Рано или поздно повезет кому-то еще.
– Например, исследователям Астрологического флота.
«Ты хотел долю истины? Ты ее получил».
В том, что директорам-наблюдателям понравится идея утереть нос Герметикону, Вальдемар не сомневался. Но платить за имидж пять тонн золота… дунбегиец явно не в себе. С другой стороны, если булыжники и впрямь имеют отношение к Белому Мору, цена перестает казаться чрезмерной.
– Чего ты хочешь, кроме денег? – спросил Осчик и тут же, не позволив дунбегийцу ответить, уточнил: – Если я все-таки решу доложить о твоем предложении, сообщение должно быть полным.
– Я прекрасно понимаю, что Компания не заплатит такую кучу золота без надлежащей проверки.
«Мы и после проверки постараемся не заплатить».
– Совершенно верно, – кивнул Вальдемар. – Ты требуешь огромные деньги.
– Поэтому придется организовать экспедицию. Моя команда – ваше снаряжение.
– И наблюдатель.
– Разумеется. Мы слетаем на Ахадир и привезем Камни. Я с удовольствием продал бы вам одни лишь координаты, но прекрасно понимаю, что сразу вы не заплатите, а после – забудете. Или убьете меня.
– Как вариант.
Дунбегиец рассмеялся.
– Вот почему ты мне нравишься, Вальдемар – ты не отрицаешь очевидных вещей.
– Есть много способов тебя обмануть, Жак. Допустим, мне прикажут стать наблюдателем. Как только я окажусь на Ахамире…
– На Ахадире.
– Не принципиально. Как только я окажусь на этой планете и узнаю ее координаты, ты станешь не нужен. А твоя наглость…
– Вальдемар, меня можно обмануть тысячью способов, но я попробую предусмотреть все. Во-первых, я приму меры, чтобы твои друзья не сели мне на хвост.
– Это понятно.
– А во-вторых, убраться с Ахадира еще сложнее, чем попасть на него.
– Полагаю, мы сможем вычислить ближайшую планету.
– Нам потребовалось три недели.
– Почему не ушли туда, откуда явились?
– Потому что в той точке астринг работать отказался. – Заметив в глазах Осчика удивление, Вандар осклабился: – Ты плохо знаешь цепарские мифы, Вальдемар, а они, как выяснилось, в тысячу раз правдивее газет, чтоб меня манявки облепили. Ахадир пришвартован к Пустоте, у его луны есть собственный спутник, а по поверхности гуляют Знаки. Я видел застывших в небе птиц и летящие по воздуху камни размером с копну сена. Мы отыс кали шесть точек перехода, но астринг сработал лишь в одной из них, и как сработал: мы прыгнули в четыре раза дальше обычного!
Мог ли он выдумать такие подробности? В принципе мог: цепари – известные трепачи. Но Осчик уже принял решение:
– Ты задержишься на Хансее?
– Ухожу через два часа, я не идиот.
– Как же мы свяжемся?
– Как обычно, Вальдемар, через посредника. – Вандар поднялся из-за стола. – Я уверен, что наша следующая встреча состоится очень скоро.
* * *
Переговоры тянулись месяц и завершились безоговорочной победой Вандара. Капитан с подмоченной репутацией получил от Компании деньги, снаряжение, новейший цеппель и минимальное количество сопровождающих: Осчик и десять солдат. Наверняка радуется, наверняка потешается над галанитами, которым он вывернул руки, но Осчик знал, что Вандар перегнул палку. Директора-наблюдатели не терпели тех, кто осмеливался диктовать им условия, и по возвращении капитана ждали крупные неприятности.Пока же приходилось терпеть унижения.
– Машинное отделение! Средний ход! – проревел Вандар, схватившись за переговорную трубу. Задумавшийся Осчик вздрогнул. – Рулевой, снижаемся до ста!
Ниже нельзя, поскольку в сорока метрах под цеппелем болталась грузовая платформа со снаряжением.
– Есть, кэп.
– Что случилось? – осведомился галанит.
– Расслабься, Вальдемар, пей свой кофе. – Капитан внимательно оглядел скалистые пики, до которых оставалось около двадцати лиг. – Мы ведь не хотим сообщать о нашем появлении во всеуслышание, правда? Эти горы не столь пустынны, как может показаться на первый взгляд.
– Думаешь, цеппель еще не заметили?
– Надеюсь, чтоб меня манявки облепили, надеюсь! Думать я не могу, у меня от этого изжога делается, остается только надеяться! Петер!
Хеллер отлип от навигационного стола и быстро подошел к капитану:
– Мы идем с востока, точно так же, как в прошлый раз. Дорогу я помню, будем укрываться за горами и подойдем к храму…
– Через сколько? – жадно перебил старпома Осчик. Не сдержался и вновь смутился, увидев понимающую ухмылку Вандара.
«Ладно, потом посчитаемся».
– Будем делать не больше двадцати лиг и подойдем часа за три.
– Почему так медленно?
– Потому что, Вальдемар, если мы заметим внизу живность, то есть каких-нибудь местных туземцев, мы их пристрелим! – Вандар захохотал. – Все ясно?
– Будем надеяться, что не заметим, – дипломатично произнес Хеллер.
– Об этом я и твердил Вальдемару, чтоб меня манявки облепили – надеяться! – Капитан хохотнул напоследок, но внезапно стал серьезен: – Гора, что скроет нас от храма, приметная, мы ее хорошо срисовали. Встанем за ней и отправим Дана с ребятами на разведку.
– Ты же говорил, что горы у храма совершенно непроходимы, – припомнил Осчик.
– Непроходимы для повседневной жизни, но не для разведчиков, – уточнил Вандар. – Дан посмотрит, что к чему, сообщит нам, и тогда…
– Заиграет музыка, – хмыкнул галанит.
– Все правильно, Вальдемар, – музыка, – согласился капитан. – Если все пойдет так, как надо, мы возьмем храм с лета, даже паровозик не распакуем, который твои дружки мне всучили. Перебьем местных, заберем камни и отчалим домой.
«Где я тебя, скотину, выверну наизнанку».
Осчик улыбнулся приятным мыслям, но вслух произнес совсем другое:
– Прекрасный план, капитан.
Глава 4,
в которой сходятся лед и пламя, Свечка уходит в Пустоту, Баурда приносит странное сообщение, Вандар торопится, а Осчик плетет интриги
Ночь случилась вдруг. Обошлась без прелюдии, без романтических сумерек, во время которых так приятно лениться и разговаривать бессмысленно на разные темы. Не дала возможности расслабиться. Только что ярко светило солнце, словно намекая, что за пару цехинов готово остаться навсегда, но обмануло, и вот вокруг тьма, разогнать которую не могли ни далекие звезды, ни спутник. Местная луна посеребрила тонким светом вершины, но увидеть ее не удалось – набежавшие тучи скрыли излишне скромный спутник.
– Мрачно, – прокомментировала происходящее Привереда.
– Это потому, что мы в каньоне, – мгновенно отозвался Рыжий.
Сообразив, как низко упали их с Тыквой акции, Рыжий принялся изо всех сил восстанавливать утраченный авторитет. Он соглашался с любыми замечаниями девушек, громко смеялся над их редкими шутками и не гнушался лестью. Тыква только круглой головой качал, глядя на такую угодливость, а вот Грозный, как ни странно, ни разу не поддел проштрафившегося спутника.
– От воды тянет холодом, солнце исчезает рано, и вообще – неприятно.
– Зато мы идем по прямой, – произнесла Куга.
– Это преимущество, – тут же согласился Рыжий.
– У костра плохо пахнет, – поморщилась Привереда и покосилась на Свечку, которой выпало заниматься кухней: – Долго еще? Надоело!
– Одна порция осталась.
– Очень хорошо.
Мясо горного козла оказалось вонючим и жестким, однако изголодавшиеся путешественники набросились на него с жадностью, уплетали за обе щеки да нахваливали, невзирая на отвратительный привкус и отсутствие соли. А набив животы, расслабились и начали предъявлять претензии. Особенное неудовольствие Привереды вызвал приказ Грозного пожарить как можно больше мяса.
– Зачем? Для чего этим заниматься?
– Запас еды, – в очередной раз ответила Свечка.
– Встретим еще одного козла.
– А вдруг не встретим?
– Мы не в пустыне, – поддержал нахалку Рыжий. – Встретим.
– У тебя много патронов осталось?
– Четыре.
– Что будем делать, когда они закончатся?
– К этому времени мы выйдем к людям, – хмыкнул Рыжий.
– Мне бы твою уверенность.
– Грозный прав, – пробубнил Тыква. – Патронов мало, сколько будем таскаться по горам – неизвестно, а значит, каждую добычу нужно съедать полностью. Простая логика. – И похлопал себя по плечам: – Надеюсь, обойдемся без заморозков.
Минусовых температур не предвиделось, однако с каждой минутой становилось все холоднее.
– Ты когда-нибудь ночевала на улице? – осведомился у Привереды Рыжий.
– Сомневаюсь.
– Для меня происходящее тоже в диковинку, – кивнул Рыжий.
– Главное, что мы сыты, – подала голос Свечка. – Я где-то читала, что главное в таких ситуациях – быть сытым. Если есть еда и огонь, можно продержаться до утра даже при заморозках.
– Ты столько читала, – протянула в ответ Привереда. – Может, ты библиотекарь?
– Никогда не видел голых библиотекарей, – хихикнул Рыжий.
– А это специальная услуга…
– Заканчивайте, а? – попросил Тыква.
– А то что? – прищурилась Привереда. – Пожалуешься Грозному? Или она пожалуется?
– Зачем жаловаться? – пожал плечами Тыква. – Я сам вас заткну.
– Меня? – удивился Рыжий.
– Если не замолчишь. – Тыква мрачно посмотрел на спутника. – Мы в одной лодке, приятель, и я не хочу, чтобы ты ее раскачивал.
Умное замечание спорки подействовало на девушек гораздо лучше липкой угодливости Рыжего. Скользкую тему оставили, решив поговорить о другом:
– Кстати, мы уже прекратили считать Грозного преступником или нет? – светским тоном осведомилась Свечка.
Привереда охотно поддержала спутницу:
– Его могли арестовать за браконьерство.
– Адигена?
– А вдруг он простой охотник?
– Слуга охотника, – пробурчал Рыжий.
– Скорее уж он вез тебя в зоопарк, – бросила Свечка.
– Нарываешься?
– Мщу тебе.
– Осторожнее на поворотах.
– А то что?
Тыква громко рассмеялся и поднялся, отправившись помогать Свечке снимать с огня мясо. Рыжий посопел, мрачно глядя на враждебную парочку, после чего повернулся к Привереде:
– Между прочим, спать вдвоем теплее. А учитывая, что у нас нет ни одеял, ни теплой одежды, это еще и правильно.
– Вот и спи с Тыквой, – предложила девушка.
– Я человек добрый и необидчивый: придешь – приму. Ночи в горах зябкие.
– Не надейся.
– Надо было найти пещеру, – вздохнул подошедший Тыква.
– Какой ты умный, когда сытый, – фыркнула на него Привереда. – Болтать все горазды.
И поднялась на ноги.
– Ты куда? – машинально спросил Рыжий.
– Разве я должна отчитываться?
– А вдруг мы женаты?
– Такой кошмар я не забыла бы, даже потеряв память.
– Может, вы были счастливы, – хихикнула Свечка. – Откуда тебе знать?
А Привереда наконец сообразила, что ее беспокоит:
– Где Куга?
– О-па! – Мужчины переглянулись.
– Кажется, пошла к реке, – неуверенно произнес Тыква.
– К реке? – Привереда закусила губу. – А ведь Грозный должен был уже вернуться…
Нет, не журчание – плеск. Плеск? Откуда? Он в открытом море! Вода повсюду. Холодная, неспокойная, она лезет в нос, в рот и в уши, она пропитала одежду, превратив ее в громоздкую, тяжеленную оболочку, что предательски тянет на дно. Одежда тянет на дно, бамбада тянет на дно, а тут еще веревки… Перепутались, проклятые, так, что не повернуться. Что за веревки? Непонятно. Ничего непонятно, кроме того, что повсюду вода. Волны невысокие, но сейчас они смертельны, потому что одежда и веревки тянут вниз.
«Нож! Нужно резать стропы. Это не веревки, а стропы, их нужно резать! Почему я сразу не догадался? Я оглушен? Нож!»
Но руки сводит от холода. Они не хотят слушаться. Они проигрывают холодной воде… Особенно пальцы, которые никак не могут нащупать рукоять ножа.
Одежда тянет вниз. Стропы не дают развернуться. Рукоять так близко…
Он знает, что силен, и не собирается проигрывать воде, холоду, одежде и стропам. Он слишком горд, чтобы принять смерть от этих врагов. Он презирает этих врагов. Он приходит в бешенство при мысли, что утонет, и бешенство удесятеряет силы.
Он заставляет непослушные пальцы сомкнуться на рукояти ножа, медленно, очень медленно извлекает из ножен клинок и режет стропы.
– Нашел!
Плеск! Значит, не ошибся, значит, был плеск. Не просто так играют волны, а бьются о борт какой-то посудины.
«Спасен!»
– Принимайте!
Он чувствует, что его вытаскивают из воды.
– Живой?
Какой знакомый голос.
– Оглушен и чуть-чуть нахлебался, адир, но все в порядке.
– Уф!!
В голосе неведомого адира слышится облегчение. Надо бы посмотреть, кто он, но перед глазами все плывет.
«Я спасен. Я жив. Я только чуть-чуть нахлебался…»
– Извини за костюм, кузен, но твоя одежда безнадежно испорчена, а на борту не нашлось месвара нужного размера.
Свитер, грубые штаны, башмаки… Сначала он решил, что над ним издеваются, однако голос черноволосого адигена звучал искренне. Пришлось поверить, что на борту действительно нет достойной одежды. В конце концов, «Длань справедливости» – боевой цеппель, а не круизный.
– Ничего страшного. Я потерплю.
– Твой стоицизм вызывает уважение.
– Только он?
– Ты ведь знаешь, что нет.
Столик на двоих был накрыт в обширной кают-компании. Идеальная сервировка – хрустальные бокалы, фамильное столовое серебро, – изысканные яства: знаменитый загратийский салат из ветчины с дыней, острый суп из крылышек брастихи, рябчики под малиновым соусом, легкое белое вино отменного урожая. Все говорило о том, что обед тщательно готовился, что хозяин демонстрирует гостю крайнюю степень расположения.
– Мрачно, – прокомментировала происходящее Привереда.
– Это потому, что мы в каньоне, – мгновенно отозвался Рыжий.
Сообразив, как низко упали их с Тыквой акции, Рыжий принялся изо всех сил восстанавливать утраченный авторитет. Он соглашался с любыми замечаниями девушек, громко смеялся над их редкими шутками и не гнушался лестью. Тыква только круглой головой качал, глядя на такую угодливость, а вот Грозный, как ни странно, ни разу не поддел проштрафившегося спутника.
– От воды тянет холодом, солнце исчезает рано, и вообще – неприятно.
– Зато мы идем по прямой, – произнесла Куга.
– Это преимущество, – тут же согласился Рыжий.
– У костра плохо пахнет, – поморщилась Привереда и покосилась на Свечку, которой выпало заниматься кухней: – Долго еще? Надоело!
– Одна порция осталась.
– Очень хорошо.
Мясо горного козла оказалось вонючим и жестким, однако изголодавшиеся путешественники набросились на него с жадностью, уплетали за обе щеки да нахваливали, невзирая на отвратительный привкус и отсутствие соли. А набив животы, расслабились и начали предъявлять претензии. Особенное неудовольствие Привереды вызвал приказ Грозного пожарить как можно больше мяса.
– Зачем? Для чего этим заниматься?
– Запас еды, – в очередной раз ответила Свечка.
– Встретим еще одного козла.
– А вдруг не встретим?
– Мы не в пустыне, – поддержал нахалку Рыжий. – Встретим.
– У тебя много патронов осталось?
– Четыре.
– Что будем делать, когда они закончатся?
– К этому времени мы выйдем к людям, – хмыкнул Рыжий.
– Мне бы твою уверенность.
– Грозный прав, – пробубнил Тыква. – Патронов мало, сколько будем таскаться по горам – неизвестно, а значит, каждую добычу нужно съедать полностью. Простая логика. – И похлопал себя по плечам: – Надеюсь, обойдемся без заморозков.
Минусовых температур не предвиделось, однако с каждой минутой становилось все холоднее.
– Ты когда-нибудь ночевала на улице? – осведомился у Привереды Рыжий.
– Сомневаюсь.
– Для меня происходящее тоже в диковинку, – кивнул Рыжий.
– Главное, что мы сыты, – подала голос Свечка. – Я где-то читала, что главное в таких ситуациях – быть сытым. Если есть еда и огонь, можно продержаться до утра даже при заморозках.
– Ты столько читала, – протянула в ответ Привереда. – Может, ты библиотекарь?
– Никогда не видел голых библиотекарей, – хихикнул Рыжий.
– А это специальная услуга…
– Заканчивайте, а? – попросил Тыква.
– А то что? – прищурилась Привереда. – Пожалуешься Грозному? Или она пожалуется?
– Зачем жаловаться? – пожал плечами Тыква. – Я сам вас заткну.
– Меня? – удивился Рыжий.
– Если не замолчишь. – Тыква мрачно посмотрел на спутника. – Мы в одной лодке, приятель, и я не хочу, чтобы ты ее раскачивал.
Умное замечание спорки подействовало на девушек гораздо лучше липкой угодливости Рыжего. Скользкую тему оставили, решив поговорить о другом:
– Кстати, мы уже прекратили считать Грозного преступником или нет? – светским тоном осведомилась Свечка.
Привереда охотно поддержала спутницу:
– Его могли арестовать за браконьерство.
– Адигена?
– А вдруг он простой охотник?
– Слуга охотника, – пробурчал Рыжий.
– Скорее уж он вез тебя в зоопарк, – бросила Свечка.
– Нарываешься?
– Мщу тебе.
– Осторожнее на поворотах.
– А то что?
Тыква громко рассмеялся и поднялся, отправившись помогать Свечке снимать с огня мясо. Рыжий посопел, мрачно глядя на враждебную парочку, после чего повернулся к Привереде:
– Между прочим, спать вдвоем теплее. А учитывая, что у нас нет ни одеял, ни теплой одежды, это еще и правильно.
– Вот и спи с Тыквой, – предложила девушка.
– Я человек добрый и необидчивый: придешь – приму. Ночи в горах зябкие.
– Не надейся.
– Надо было найти пещеру, – вздохнул подошедший Тыква.
– Какой ты умный, когда сытый, – фыркнула на него Привереда. – Болтать все горазды.
И поднялась на ноги.
– Ты куда? – машинально спросил Рыжий.
– Разве я должна отчитываться?
– А вдруг мы женаты?
– Такой кошмар я не забыла бы, даже потеряв память.
– Может, вы были счастливы, – хихикнула Свечка. – Откуда тебе знать?
А Привереда наконец сообразила, что ее беспокоит:
– Где Куга?
– О-па! – Мужчины переглянулись.
– Кажется, пошла к реке, – неуверенно произнес Тыква.
– К реке? – Привереда закусила губу. – А ведь Грозный должен был уже вернуться…
* * *
Журчание воды…Нет, не журчание – плеск. Плеск? Откуда? Он в открытом море! Вода повсюду. Холодная, неспокойная, она лезет в нос, в рот и в уши, она пропитала одежду, превратив ее в громоздкую, тяжеленную оболочку, что предательски тянет на дно. Одежда тянет на дно, бамбада тянет на дно, а тут еще веревки… Перепутались, проклятые, так, что не повернуться. Что за веревки? Непонятно. Ничего непонятно, кроме того, что повсюду вода. Волны невысокие, но сейчас они смертельны, потому что одежда и веревки тянут вниз.
«Нож! Нужно резать стропы. Это не веревки, а стропы, их нужно резать! Почему я сразу не догадался? Я оглушен? Нож!»
Но руки сводит от холода. Они не хотят слушаться. Они проигрывают холодной воде… Особенно пальцы, которые никак не могут нащупать рукоять ножа.
Одежда тянет вниз. Стропы не дают развернуться. Рукоять так близко…
Он знает, что силен, и не собирается проигрывать воде, холоду, одежде и стропам. Он слишком горд, чтобы принять смерть от этих врагов. Он презирает этих врагов. Он приходит в бешенство при мысли, что утонет, и бешенство удесятеряет силы.
Он заставляет непослушные пальцы сомкнуться на рукояти ножа, медленно, очень медленно извлекает из ножен клинок и режет стропы.
– Нашел!
Плеск! Значит, не ошибся, значит, был плеск. Не просто так играют волны, а бьются о борт какой-то посудины.
«Спасен!»
– Принимайте!
Он чувствует, что его вытаскивают из воды.
– Живой?
Какой знакомый голос.
– Оглушен и чуть-чуть нахлебался, адир, но все в порядке.
– Уф!!
В голосе неведомого адира слышится облегчение. Надо бы посмотреть, кто он, но перед глазами все плывет.
«Я спасен. Я жив. Я только чуть-чуть нахлебался…»
– Извини за костюм, кузен, но твоя одежда безнадежно испорчена, а на борту не нашлось месвара нужного размера.
Свитер, грубые штаны, башмаки… Сначала он решил, что над ним издеваются, однако голос черноволосого адигена звучал искренне. Пришлось поверить, что на борту действительно нет достойной одежды. В конце концов, «Длань справедливости» – боевой цеппель, а не круизный.
– Ничего страшного. Я потерплю.
– Твой стоицизм вызывает уважение.
– Только он?
– Ты ведь знаешь, что нет.
Столик на двоих был накрыт в обширной кают-компании. Идеальная сервировка – хрустальные бокалы, фамильное столовое серебро, – изысканные яства: знаменитый загратийский салат из ветчины с дыней, острый суп из крылышек брастихи, рябчики под малиновым соусом, легкое белое вино отменного урожая. Все говорило о том, что обед тщательно готовился, что хозяин демонстрирует гостю крайнюю степень расположения.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента