– Не с-с-стой с-с-стобом. Нес-си на кухню. Да пош-шивее!
Сантера послушно подхватила корыто с мыльной водой, в которой плескалась маленькая улыбчивая вырь со стрелой во рту:
– Здрасьте.
Болотная вырь отсалютовала ей перепончатой лапой и с достоинством ушла на дно.
Найти кухню оказалось делом непростым, но увлекательным. Сантере удалось познакомиться и поговорить со многими интересными личностями, почти каждая из которых обладала увесистым аргументом в виде клыков, не помещающихся во рту, или шипов на каменном животе. Контингент, собравшийся в Убежище, смутно напоминал зоопарк, открытый неким богатым, но извращенным безумцем.
Выполнив наконец задание, ведьма уселась вместе с двумя пожилыми кумушками чистить овощи на салат для прислуги. В тесной, заполненной паром комнатушке едва ли мог развернуться один человек.
Коротконогая повариха из племени агисок, с толстым беспокойным хоботом и плотной кожей, ее помощница – лысая дрожащая тварь, чьи уши служили достойной заменой рукам, спокойно умещались вдвоем. Но от помощи не отказались, а когда прознали, что новенькая о последних новостях и слышать не слышала, чуть не расцеловали ее.
Сплетни посыпались, как из сумы Абсолютных Щедрот, случайно продырявленной во время похода сквозь тернии.
– У господина Хорса вчера полстены рассыпалось, когда его помощник неправильно смешал мази из коробочек. Крику было…
– А наш-то, наш! Расфуфырился, значит, и к блеммии[5] под юбку полез, исследователь неведомых глубин хренов! Срамота!
– Да он со всеми так! Точно тебе говорю!
– А про Зирко Босонога слыхала?.. Умер! Вот же ужасный человек!
– Почему же ужасный? – подала голос ведьма. – Он что, убивал детей и насиловал животных?
К счастью, у нелюдок чувство юмора либо отсутствовало, либо было таким же извращенным.
– Да если бы так, мы бы первыми от счастья кричали! Но этот гадкий представитель твоей расы у половины Убежища одолжил денег. И помер!
– Удобно-то как! Я б тоже сдохла, но такую кучу лонгов не отдала, – хихикнула Эстра, ушами соля ворочающуюся на углях рыбину.
– Еще инкантаторы который день чудят. Серебро у них кто-то тащит – так они вой подняли! Мол, мы вас защищаем, кров даем, а вы, значит, руку, которая кормит… И кто еще кого кормит! – Агиска Аххкххоо повела налитым плечом и спихнула порцию моркови в жбан с кипящей водой.
– Вот, вот! – поддержала Сантера. – Кому их серебро нужно? Оно здесь как кобыле пятая нога!
– Да то не секрет, кому серебро нужно. Грызням полоумным. У них от ейнтой пакости уши крутит будь здоров.
– А что сразу уши? – напряглась лысая Эстра.
Агиска недовольно отмахнулась хоботом и повернулась к Сантере:
– Только не они это. Не посмеют. А ты, девка, главное, на рожон не лезь.
– Что так? – сразу насторожилась она.
– Лицо у тебя, что моя кастрюля – загляденье одно. Попадешься на глаза кому-нибудь из хозяев, и поминай как звали. Например, охальнику, старуху нашу любящему.
– Вы про кого говорите? – Сантера невольно вспомнила о Жиральде, и ее пробрал смех.
– Ты не смейся, не смейся. Про него много глупостей болтают, только брехливым ртам мало веры. Того паренька Призраком кличут. Слыхала?
– Слыхала, – осторожно подтвердила она.
– Энта пакость нашей любвеобильной карге служит. Розмари, которая. Верно служит – не Совету, ей одной. Как выглядит, никто не знает, – лица своего у него, говорят, нет. Чудовище это, зверь цепной, которого на врагов травят. До девиц красивых сильно охоч.
– Вон Травка за ним бегала-бегала, и где теперь Травка? – с фальшивой грустью напомнила лысая помощница.
Всплыли в мыслях воспоминания о первой ночи в этом мире, оставляя неприятный осадок. Значит, не все так просто. Возможно, Совет Власти хотел таким образом припугнуть новую прислужницу?
– Так кто же он все-таки такой?
– Ясно кто. Любовник Розмари, – словно удивляясь ее наивности, хмыкнула агиска.
– Один из многих, – поддакнула Эстра. – Она в свою постель изрядное количество успела за свой век перетаскать. С мужиками ведь как? Приголубь и верти, как хочешь. Вот и карлика Жиля на груди, которую даже морщины боятся, пригрела.
– Хозяева – не чета нам. Живут много дольше, – недовольно буркнула повариха. – Вот и развлекаются как могут, чтобы с умом не попрощаться. Кто в своих подвалах сидит, спасение в символах видит, кто жизнь всячески пытается продлить. А мы помогать должны по мере сил.
– Это ведь инкантаторы создали Убежище, да? – уводя разговор в другую сторону, громко поинтересовалась Сантера.
– Нет. Вот ее бабушка с сивым мерином Кровавого Тирана нашего сели и сотворили на дурную голову! – Аххкххоо даже расплескала молоко от басистого хохота.
– Не шуми, носатенькая, – поспешила успокоить подругу лысая Эстра. – А что место это непростое, всем и без того ясно. Здесь можно всю жизнь ходить и каждый раз новое видеть. Убежище… оно будто… живое! Какие тайны захочет тебе открыть, то и узришь на свою голову. Так еще моя мать говорила.
– Истинно. Помнишь нашу пташку, что постель господину Фарло все согревала? И дернул ее за хвост Зелено-Красный[6] полезть вниз, в запретные комнаты…
– Запретные? Это ж где такие находятся? Не зайти бы случайно, – вновь спросила девушка, утирая ладонью вспотевший лоб.
– Дык… за спальнями хозяев, комнатами их помощников, внизу. Там инкантаторы и работают, – ответили ей растерянно.
Вот оно!
– Интересно над чем? Ртуть в золото обращают или эликсир вечной жизни варят? Я ведь то, как они свои силы используют, ни разу и не видела. Творения эти. Жутко выглядит, наверно. Хоть бы одним глазком подсмотреть, а?
– Это ты брось! – У агиски аж хобот спиралью свернулся. – Дело дурное! Нам нельзя соваться в дела хозяев. Запрещено. И творение ихнее ничем хорошим для нас не оканчивается. Лучше сходи через портал к берегу моря, там лесок есть, девки там издавна красоту наводят…
Дальше болтовня плавно перетекла в воспоминания о разных, неизвестных ведьме личностях, каждый из которых, по рассказам нелюдок, был достоин награды за героическую глупость. Изредка Сантера вмешивалась в поток несвязанных сведений и дат, направляя его в нужное русло.
К сожалению, больше ничего толкового узнано не было. Закончив с работой и быстренько распрощавшись с кумушками, она поспешила из душной кухни на свежий воздух.
Из услышанного уяснилось одно – внизу, в лабораториях, инкантаторы проводили очень много времени.
Глава 4
Сантера послушно подхватила корыто с мыльной водой, в которой плескалась маленькая улыбчивая вырь со стрелой во рту:
– Здрасьте.
Болотная вырь отсалютовала ей перепончатой лапой и с достоинством ушла на дно.
Найти кухню оказалось делом непростым, но увлекательным. Сантере удалось познакомиться и поговорить со многими интересными личностями, почти каждая из которых обладала увесистым аргументом в виде клыков, не помещающихся во рту, или шипов на каменном животе. Контингент, собравшийся в Убежище, смутно напоминал зоопарк, открытый неким богатым, но извращенным безумцем.
Выполнив наконец задание, ведьма уселась вместе с двумя пожилыми кумушками чистить овощи на салат для прислуги. В тесной, заполненной паром комнатушке едва ли мог развернуться один человек.
Коротконогая повариха из племени агисок, с толстым беспокойным хоботом и плотной кожей, ее помощница – лысая дрожащая тварь, чьи уши служили достойной заменой рукам, спокойно умещались вдвоем. Но от помощи не отказались, а когда прознали, что новенькая о последних новостях и слышать не слышала, чуть не расцеловали ее.
Сплетни посыпались, как из сумы Абсолютных Щедрот, случайно продырявленной во время похода сквозь тернии.
– У господина Хорса вчера полстены рассыпалось, когда его помощник неправильно смешал мази из коробочек. Крику было…
– А наш-то, наш! Расфуфырился, значит, и к блеммии[5] под юбку полез, исследователь неведомых глубин хренов! Срамота!
– Да он со всеми так! Точно тебе говорю!
– А про Зирко Босонога слыхала?.. Умер! Вот же ужасный человек!
– Почему же ужасный? – подала голос ведьма. – Он что, убивал детей и насиловал животных?
К счастью, у нелюдок чувство юмора либо отсутствовало, либо было таким же извращенным.
– Да если бы так, мы бы первыми от счастья кричали! Но этот гадкий представитель твоей расы у половины Убежища одолжил денег. И помер!
– Удобно-то как! Я б тоже сдохла, но такую кучу лонгов не отдала, – хихикнула Эстра, ушами соля ворочающуюся на углях рыбину.
– Еще инкантаторы который день чудят. Серебро у них кто-то тащит – так они вой подняли! Мол, мы вас защищаем, кров даем, а вы, значит, руку, которая кормит… И кто еще кого кормит! – Агиска Аххкххоо повела налитым плечом и спихнула порцию моркови в жбан с кипящей водой.
– Вот, вот! – поддержала Сантера. – Кому их серебро нужно? Оно здесь как кобыле пятая нога!
– Да то не секрет, кому серебро нужно. Грызням полоумным. У них от ейнтой пакости уши крутит будь здоров.
– А что сразу уши? – напряглась лысая Эстра.
Агиска недовольно отмахнулась хоботом и повернулась к Сантере:
– Только не они это. Не посмеют. А ты, девка, главное, на рожон не лезь.
– Что так? – сразу насторожилась она.
– Лицо у тебя, что моя кастрюля – загляденье одно. Попадешься на глаза кому-нибудь из хозяев, и поминай как звали. Например, охальнику, старуху нашу любящему.
– Вы про кого говорите? – Сантера невольно вспомнила о Жиральде, и ее пробрал смех.
– Ты не смейся, не смейся. Про него много глупостей болтают, только брехливым ртам мало веры. Того паренька Призраком кличут. Слыхала?
– Слыхала, – осторожно подтвердила она.
– Энта пакость нашей любвеобильной карге служит. Розмари, которая. Верно служит – не Совету, ей одной. Как выглядит, никто не знает, – лица своего у него, говорят, нет. Чудовище это, зверь цепной, которого на врагов травят. До девиц красивых сильно охоч.
– Вон Травка за ним бегала-бегала, и где теперь Травка? – с фальшивой грустью напомнила лысая помощница.
Всплыли в мыслях воспоминания о первой ночи в этом мире, оставляя неприятный осадок. Значит, не все так просто. Возможно, Совет Власти хотел таким образом припугнуть новую прислужницу?
– Так кто же он все-таки такой?
– Ясно кто. Любовник Розмари, – словно удивляясь ее наивности, хмыкнула агиска.
– Один из многих, – поддакнула Эстра. – Она в свою постель изрядное количество успела за свой век перетаскать. С мужиками ведь как? Приголубь и верти, как хочешь. Вот и карлика Жиля на груди, которую даже морщины боятся, пригрела.
– Хозяева – не чета нам. Живут много дольше, – недовольно буркнула повариха. – Вот и развлекаются как могут, чтобы с умом не попрощаться. Кто в своих подвалах сидит, спасение в символах видит, кто жизнь всячески пытается продлить. А мы помогать должны по мере сил.
– Это ведь инкантаторы создали Убежище, да? – уводя разговор в другую сторону, громко поинтересовалась Сантера.
– Нет. Вот ее бабушка с сивым мерином Кровавого Тирана нашего сели и сотворили на дурную голову! – Аххкххоо даже расплескала молоко от басистого хохота.
– Не шуми, носатенькая, – поспешила успокоить подругу лысая Эстра. – А что место это непростое, всем и без того ясно. Здесь можно всю жизнь ходить и каждый раз новое видеть. Убежище… оно будто… живое! Какие тайны захочет тебе открыть, то и узришь на свою голову. Так еще моя мать говорила.
– Истинно. Помнишь нашу пташку, что постель господину Фарло все согревала? И дернул ее за хвост Зелено-Красный[6] полезть вниз, в запретные комнаты…
– Запретные? Это ж где такие находятся? Не зайти бы случайно, – вновь спросила девушка, утирая ладонью вспотевший лоб.
– Дык… за спальнями хозяев, комнатами их помощников, внизу. Там инкантаторы и работают, – ответили ей растерянно.
Вот оно!
– Интересно над чем? Ртуть в золото обращают или эликсир вечной жизни варят? Я ведь то, как они свои силы используют, ни разу и не видела. Творения эти. Жутко выглядит, наверно. Хоть бы одним глазком подсмотреть, а?
– Это ты брось! – У агиски аж хобот спиралью свернулся. – Дело дурное! Нам нельзя соваться в дела хозяев. Запрещено. И творение ихнее ничем хорошим для нас не оканчивается. Лучше сходи через портал к берегу моря, там лесок есть, девки там издавна красоту наводят…
Дальше болтовня плавно перетекла в воспоминания о разных, неизвестных ведьме личностях, каждый из которых, по рассказам нелюдок, был достоин награды за героическую глупость. Изредка Сантера вмешивалась в поток несвязанных сведений и дат, направляя его в нужное русло.
К сожалению, больше ничего толкового узнано не было. Закончив с работой и быстренько распрощавшись с кумушками, она поспешила из душной кухни на свежий воздух.
Из услышанного уяснилось одно – внизу, в лабораториях, инкантаторы проводили очень много времени.
Глава 4
Расставить сети
Как, не привлекая внимания, попасть на закрытую от посторонних территорию? Было время, когда ведьма всласть порассуждала бы на эту тему.
В запретные комнаты дорога шла через сектор, обустроенный специально для колдунов. Задачка не из легких, учитывая, что туда не пускают никого, кроме обладателей Искры. Значит, надо либо самой быстро переквалифицироваться в мага, либо отыскать безумца, что ее туда проведет.
Есть ли тут авантюристы, наслаждающиеся легкой формой шизофрении, с суицидальными наклонностями (желательно, но необязательно) и заранее написанным завещанием (всегда держать при себе)? Подходите, спешите, а не то успеете! Ась? Нет никого… Наверно, стесняются. А действовать надо.
То, что там находятся именно лаборатории, где инкантаторы работают над чем-то важным, ведьма не сомневалась. Сейчас они боялись Матиса Срывателя Оков, но он уже давно одной ногой стоит в могиле. Сдерживающий фактор с его смертью исчезнет, и настанет хаос. Люди будут растеряны, беспомощны. Чем не прекрасная возможность?
У Совета Власти, в отличие от простых смертных, было много времени продумать план мести и начать его исполнять. Возможно, именно в запретных комнатах происходила подготовка к перевороту. А значит, следовало как можно скорее проникнуть в замыслы магов, дабы Нуар перестал третировать ее бедненький мозг нотациями.
Из двери, ведущей как раз во владения хозяев Убежища, вышел невысокий мужчина с затравленным взглядом и недельной щетиной на впалых щеках. Выглядел он невыспавшимся, злым. Прищурившись, Сантера разглядела то, что окончательно ее убедило, – это не инкантатор.
На человеческом лице, словно сквозь восковую маску, сверкали злые звериные глаза. Ранее упомянутый добродушной поварихой грызень. Их еще частенько называли перекидышами и полуночниками. Премилые твари, обреченные каждую ночь обращаться в зверя, что ближе им по духу.
Полуночники, знакомые всем чудовища из детства: «Спи, иначе придет серый волк и тебя скушает!» Но все не так уж просто, как казалось на первый взгляд.
В фольклоре многих миров насчитывалось неимоверное количество ошибок.
Грызней принято считать кровожадными существами, охотно списывая на серые шкуры все грешки других нелюдей, даже не догадываясь, сколь мучительна подобная участь. Каждую ночь забывать себя, становиться хищником, одержимым одними лишь инстинктами. И каждый раз утром просыпаться с мыслью: «Убил или обошлось?»
Было ли это проклятием, как говорили легенды, или чем-то другим, более научно обоснованным – никто не знал. Но одни жертвы грызней погибали сразу, а другие становились им подобными. И в глазах толпы это выглядело равнозначным предательству своего вида.
Таких оборотней легко вычислить. Странные глаза яркого цвета или с неправильной формой зрачка, когда они в человеческой форме, и обычные человечьи – на свирепой звериной морде.
Вторым признаком являлась нездоровая патологическая страсть к серебру. В любой своей форме перекидыши не могли удержаться от искушения украсть или подобрать серебряную вещицу. Чем частенько пользовались охотники, разбрасывая в лесу драгоценные приманки.
И вот удача – дешевая безделица, посеребренная вилка прямо под рукой! Сантера, конечно, не охотница, но рискнуть стоило.
Грузный, мрачный, как туча, мужчина спустился по шаткой лестнице, пересек шумный зал и зашел в коридор, ведущий к столовой для простых жителей Убежища.
– Эй, красавчик, куда торопишься? Давай развлечемся! – Она ловко преградила ему дорогу, одаривая самой обольстительной из своих улыбок. Грызень замер, моргнул, словно только что ее заметил, и невнятно произнес:
– Проваливай. Не до тебя сейчас.
– Ах, не злись! Поверь, у меня есть что показать… Тебе понравится.
Сантера отступила назад, так чтобы никто не видел, и легким движением руки задрала подол платья, демонстрируя стройную ногу.
Он хотел толкнуть навязчивую незнакомку и пройти дальше, но невольно зацепился взглядом за манящий блеск драгоценного металла, засунутого за резинку чулка. И застыл, мигом вспотев, часто и взволнованно задышал. Потешное зрелище.
– Будем друзьями, хорошо? – скорее для себя сказала ведьма. Ее собеседник уже ничего не слышал, – он превратился в жалкую дворовую псину, перед которой помахали куском сочного мяса. Того гляди слюна на подбородок закапает.
– Идем, нам нужно поговорить. Но не здесь.
Сантера взяла вилку в руку, взмахнула ею и толкнула дверь одного из рабочих помещений. На счастье, совершенно пустого. Грызень зашел следом – осторожно, медленно и, пожалуй, даже неохотно.
Наверняка гадает, что с ним сейчас сделают, но убежать при всем желании не может – серебро крепче любого капкана его за яйца держит.
Усевшись на стол, нога на ногу, она недолго разглядывала его, томила ожиданием, догадываясь, какое впечатление производит. Дразнясь, поигрывала столовым прибором, выводя острыми зубцами различные узоры в воздухе.
– Ты не инкантатор.
Скорее утверждение, а не вопрос. Мужчина силой воли оторвался от «дирижерской палочки» и посмотрел на ведьму:
– Пра-авильно. Еще вопросы?
– Ты не одна из господ. Тогда откуда у тебя серебро? Кто тебе его дал?
– А вот это мимо. Ты бы мог спросить, кто я или что мне от тебя надо? Но нет, так нет. – Пожав плечами, она тихо добавила: – Есть предложение. Сделаешь все правильно, получишь награду.
Грызень закусил губу, отвернулся, дернулся и вновь впился взглядом в желанное сокровище.
Серебро – металл мертвецов. Проклятый металл. Еще древние сравнивали его с луной, как золото – с солнцем. Но если солнце светило для живых, то луна дарила свое холодное свечение всякой нечисти. Поэтому Сантера не сомневалась – он не откажет. Не сможет, не захочет, как не захочет человек перестать жить под ярким огненным светилом. Это будет равноценно отречению от своей истинной сущности.
– Что ты от меня хочешь? – наконец выдавил он, с каждой секундой выглядя все болезненней и хуже.
– Для начала скажи, кому ты служишь?
– Господину Гюставу.
– Чем занимается твой господин?
– Сейчас он занят разработкой особого зелья, позволяющего залечивать любые раны. Пока безуспешно.
– Ты знаешь, что инкантаторы делают в так называемых запретных комнатах? Твой господин водил тебя туда?
Грызень насторожился, верхняя губа его сморщилась, обнажая желтоватые зубы, но один короткий взмах волшебной вилочки – и все прошло. Видимый лишь одному оборотню поводок воли держал крепко.
– Никому не дозволено туда входить. Там инкантаторы занимаются наиболее опасными видами «творений».
– Это я уже слышала. Если ты знаешь, что там делают, то и подробности должны быть! Вспоминай, может, твой хозяин случайно упоминал что-нибудь. Любую мелочь. – Сантера понимала, что сильно рискует, расспрашивая одного из прихвостней мага. И готова была пойти на этот самый риск, только бы появились результаты.
Все ради Безликого мира.
– Хозяева молчат. Нас их дела не касаются.
– Ты огорчаешь меня. Напрасно.
Нежное звучание чуть опечаленного голоса ненадолго вывело его из плена мертвого серебряного сияния.
– Кто ты? И почему спрашиваешь… Нет. Не хочу знать. Отдай мне эту вещь и уходи. Никто не узнает о твоих вопросах. Прошу, – тоскливо, тихо, безвольно. Казалось, он сам не верил в подобный исход.
– Уйду. Конечно же уйду, у меня ведь тоже есть дела. Но, может, ты хотя бы постараешься мне помочь? Я не так терпелива, как кажется.
– Внизу много людей. Я уверен. – Грызень облизал пересохшие губы. – Об этом не говорят; никто не знает, зачем и почему их там держат. Однажды я слышал, как поздно ночью они стонут и плачут, и их голоса сливаются в один ужасный звук отчаяния. Даже будучи зверем, я понял – в тех комнатах заперто зло.
– Вижу, ты в душе поэт.
– Я не лгу! Не знаю, зачем тебе знать тайны наших хозяев, но ты погибнешь, как и остальные любопытные! Инкантаторы не прощают предателей!
– Это мы еще посмотрим, – безмятежно заметила Сантера. – Последний вопрос, и ты свободен. Как мне проскользнуть незаметной в запретные комнаты?
В запретные комнаты дорога шла через сектор, обустроенный специально для колдунов. Задачка не из легких, учитывая, что туда не пускают никого, кроме обладателей Искры. Значит, надо либо самой быстро переквалифицироваться в мага, либо отыскать безумца, что ее туда проведет.
Есть ли тут авантюристы, наслаждающиеся легкой формой шизофрении, с суицидальными наклонностями (желательно, но необязательно) и заранее написанным завещанием (всегда держать при себе)? Подходите, спешите, а не то успеете! Ась? Нет никого… Наверно, стесняются. А действовать надо.
То, что там находятся именно лаборатории, где инкантаторы работают над чем-то важным, ведьма не сомневалась. Сейчас они боялись Матиса Срывателя Оков, но он уже давно одной ногой стоит в могиле. Сдерживающий фактор с его смертью исчезнет, и настанет хаос. Люди будут растеряны, беспомощны. Чем не прекрасная возможность?
У Совета Власти, в отличие от простых смертных, было много времени продумать план мести и начать его исполнять. Возможно, именно в запретных комнатах происходила подготовка к перевороту. А значит, следовало как можно скорее проникнуть в замыслы магов, дабы Нуар перестал третировать ее бедненький мозг нотациями.
Из двери, ведущей как раз во владения хозяев Убежища, вышел невысокий мужчина с затравленным взглядом и недельной щетиной на впалых щеках. Выглядел он невыспавшимся, злым. Прищурившись, Сантера разглядела то, что окончательно ее убедило, – это не инкантатор.
На человеческом лице, словно сквозь восковую маску, сверкали злые звериные глаза. Ранее упомянутый добродушной поварихой грызень. Их еще частенько называли перекидышами и полуночниками. Премилые твари, обреченные каждую ночь обращаться в зверя, что ближе им по духу.
Полуночники, знакомые всем чудовища из детства: «Спи, иначе придет серый волк и тебя скушает!» Но все не так уж просто, как казалось на первый взгляд.
В фольклоре многих миров насчитывалось неимоверное количество ошибок.
Грызней принято считать кровожадными существами, охотно списывая на серые шкуры все грешки других нелюдей, даже не догадываясь, сколь мучительна подобная участь. Каждую ночь забывать себя, становиться хищником, одержимым одними лишь инстинктами. И каждый раз утром просыпаться с мыслью: «Убил или обошлось?»
Было ли это проклятием, как говорили легенды, или чем-то другим, более научно обоснованным – никто не знал. Но одни жертвы грызней погибали сразу, а другие становились им подобными. И в глазах толпы это выглядело равнозначным предательству своего вида.
Таких оборотней легко вычислить. Странные глаза яркого цвета или с неправильной формой зрачка, когда они в человеческой форме, и обычные человечьи – на свирепой звериной морде.
Вторым признаком являлась нездоровая патологическая страсть к серебру. В любой своей форме перекидыши не могли удержаться от искушения украсть или подобрать серебряную вещицу. Чем частенько пользовались охотники, разбрасывая в лесу драгоценные приманки.
И вот удача – дешевая безделица, посеребренная вилка прямо под рукой! Сантера, конечно, не охотница, но рискнуть стоило.
Грузный, мрачный, как туча, мужчина спустился по шаткой лестнице, пересек шумный зал и зашел в коридор, ведущий к столовой для простых жителей Убежища.
– Эй, красавчик, куда торопишься? Давай развлечемся! – Она ловко преградила ему дорогу, одаривая самой обольстительной из своих улыбок. Грызень замер, моргнул, словно только что ее заметил, и невнятно произнес:
– Проваливай. Не до тебя сейчас.
– Ах, не злись! Поверь, у меня есть что показать… Тебе понравится.
Сантера отступила назад, так чтобы никто не видел, и легким движением руки задрала подол платья, демонстрируя стройную ногу.
Он хотел толкнуть навязчивую незнакомку и пройти дальше, но невольно зацепился взглядом за манящий блеск драгоценного металла, засунутого за резинку чулка. И застыл, мигом вспотев, часто и взволнованно задышал. Потешное зрелище.
– Будем друзьями, хорошо? – скорее для себя сказала ведьма. Ее собеседник уже ничего не слышал, – он превратился в жалкую дворовую псину, перед которой помахали куском сочного мяса. Того гляди слюна на подбородок закапает.
– Идем, нам нужно поговорить. Но не здесь.
Сантера взяла вилку в руку, взмахнула ею и толкнула дверь одного из рабочих помещений. На счастье, совершенно пустого. Грызень зашел следом – осторожно, медленно и, пожалуй, даже неохотно.
Наверняка гадает, что с ним сейчас сделают, но убежать при всем желании не может – серебро крепче любого капкана его за яйца держит.
Усевшись на стол, нога на ногу, она недолго разглядывала его, томила ожиданием, догадываясь, какое впечатление производит. Дразнясь, поигрывала столовым прибором, выводя острыми зубцами различные узоры в воздухе.
– Ты не инкантатор.
Скорее утверждение, а не вопрос. Мужчина силой воли оторвался от «дирижерской палочки» и посмотрел на ведьму:
– Пра-авильно. Еще вопросы?
– Ты не одна из господ. Тогда откуда у тебя серебро? Кто тебе его дал?
– А вот это мимо. Ты бы мог спросить, кто я или что мне от тебя надо? Но нет, так нет. – Пожав плечами, она тихо добавила: – Есть предложение. Сделаешь все правильно, получишь награду.
Грызень закусил губу, отвернулся, дернулся и вновь впился взглядом в желанное сокровище.
Серебро – металл мертвецов. Проклятый металл. Еще древние сравнивали его с луной, как золото – с солнцем. Но если солнце светило для живых, то луна дарила свое холодное свечение всякой нечисти. Поэтому Сантера не сомневалась – он не откажет. Не сможет, не захочет, как не захочет человек перестать жить под ярким огненным светилом. Это будет равноценно отречению от своей истинной сущности.
– Что ты от меня хочешь? – наконец выдавил он, с каждой секундой выглядя все болезненней и хуже.
– Для начала скажи, кому ты служишь?
– Господину Гюставу.
– Чем занимается твой господин?
– Сейчас он занят разработкой особого зелья, позволяющего залечивать любые раны. Пока безуспешно.
– Ты знаешь, что инкантаторы делают в так называемых запретных комнатах? Твой господин водил тебя туда?
Грызень насторожился, верхняя губа его сморщилась, обнажая желтоватые зубы, но один короткий взмах волшебной вилочки – и все прошло. Видимый лишь одному оборотню поводок воли держал крепко.
– Никому не дозволено туда входить. Там инкантаторы занимаются наиболее опасными видами «творений».
– Это я уже слышала. Если ты знаешь, что там делают, то и подробности должны быть! Вспоминай, может, твой хозяин случайно упоминал что-нибудь. Любую мелочь. – Сантера понимала, что сильно рискует, расспрашивая одного из прихвостней мага. И готова была пойти на этот самый риск, только бы появились результаты.
Все ради Безликого мира.
– Хозяева молчат. Нас их дела не касаются.
– Ты огорчаешь меня. Напрасно.
Нежное звучание чуть опечаленного голоса ненадолго вывело его из плена мертвого серебряного сияния.
– Кто ты? И почему спрашиваешь… Нет. Не хочу знать. Отдай мне эту вещь и уходи. Никто не узнает о твоих вопросах. Прошу, – тоскливо, тихо, безвольно. Казалось, он сам не верил в подобный исход.
– Уйду. Конечно же уйду, у меня ведь тоже есть дела. Но, может, ты хотя бы постараешься мне помочь? Я не так терпелива, как кажется.
– Внизу много людей. Я уверен. – Грызень облизал пересохшие губы. – Об этом не говорят; никто не знает, зачем и почему их там держат. Однажды я слышал, как поздно ночью они стонут и плачут, и их голоса сливаются в один ужасный звук отчаяния. Даже будучи зверем, я понял – в тех комнатах заперто зло.
– Вижу, ты в душе поэт.
– Я не лгу! Не знаю, зачем тебе знать тайны наших хозяев, но ты погибнешь, как и остальные любопытные! Инкантаторы не прощают предателей!
– Это мы еще посмотрим, – безмятежно заметила Сантера. – Последний вопрос, и ты свободен. Как мне проскользнуть незаметной в запретные комнаты?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента