Паскаль Фрэнсин. Дурацкая затея

   – Это точно! – присоединился к ее восторгам Аллен.
   В разговор включился Уинстон Эгберт, шедший следом:
   – В доме Уэйкфилдов всегда можно рассчитывать на отличный вечер.
   Элизабет принимала комплименты с любезной улыбкой, приписывая все заслуги Джессике.
   – В этот раз моя младшая сестра проделала колоссальную работу. – Она намекала на то, что сестра была моложе ее на четыре минуты.
   – Я старалась, – сказала Джессика. – Чего только не сделаешь для старшей сестры.
   – Мы так рады, что ты вернулась целой и невредимой, – сказала Инид Роллинз.
   Она и ее приятель Джордж Уоррен немного задержались и уходили последними.
   – Лиз, – продолжала Инид, – ты даже представить себе не можешь, как все мы переживали из-за тебя.
 
   Когда друзья ушли, мысли Элизабет вернулись к Николасу Морроу, к его словам о том, что она слишком молода, чтобы иметь постоянного друга. Все это она слышала уже миллион раз от своих родителей с тех самых пор, как начала серьезно встречаться с Тоддом. Элизабет очень любила своих родителей и знала, что они хотят ей только добра. Но в этом вопросе она никак не могла с ними согласиться. Ей было так хорошо с Тоддом, что она была уверена: никто другой в ее жизни появиться не сможет.
   «Даже Николас Морроу», – подумала она, закрывая дверь за уходящими гостями и возвращаясь к нему.
   Она опасалась, что Николас опять затронет эту тему, но теперь у него появился другой аргумент.
   – Ты просто боишься, Элизабет. Все дело в этом. – Он встретился с ней взглядом. – Разве не так?
   Она покачала головой:
   – Конечно, нет.
   – Тогда почему бы тебе не встретиться со мной? Один раз. Это все, о чем я прошу. Один раз!
   – Я не могу, Николас.
   – Но это несправедливо. Ты ведь даже не знаешь меня, а уже приняла решение. Почему?
   Элизабет заколебалась.
   – А как же Тодд?
   – А как же я?
   Глаза ее наполнились слезами.
   «Ну почему именно от меня зависит счастье Николаса?» – с отчаянием подумала она.
   Ей хотелось остаться верной Тодду, но и так же хотелось утешить Николаса. Сейчас она просто не знала, что делать. И надо же было такому случиться именно в день, когда она должна быть самой счастливой.
   Она обвела взглядом комнату, сдерживая слезы. Затем до нее дошли слова Николаса:
   – Я же прошу так мало, Лиз: позволь мне пригласить тебя на ужин. Проведи со мной хоть пару часов.
   «Вот ведь ирония судьбы, – подумала вдруг Элизабет, – половина девчонок Ласковой Долины заложили бы свои души за шанс поужинать с Николасом Морроу, а я стою и мучительно колеблюсь».
   «Может, следует согласиться? – думала Элизабет. – В конце концов, он новый человек в городе, и мне действительно интересно узнать его получше».
   Она совсем не хотела ставить его в неловкое положение своим отказом. Это не будет похоже на свидание, пыталась она оправдать себя, просто ужин с товарищем.
   Наконец она сдалась и, весело улыбнувшись, произнесла:
   – Хорошо, Николас, я поужинаю с тобой.
   Наградой ей была улыбка, такая лучезарная, что могла бы затмить и солнце.
   Но как только эти слова были сказаны, новая забота обрушилась на Элизабет. Тодд! Она должна будет сказать ему про ужин с Николасом. Другого выхода не было.
   Конечно, она не будет спрашивать у нeгo разрешения. И она, и Тодд свободны в своих поступках. Но они всегда были честны друг с другом, и порядочность требует, чтобы она поставила его об этом в известность. У нее не было ни малейшего намерения обманывать Тодда.
   Но как сказать? И когда?
   Как можно скорее, решила Элизабет.
   Она оглядела комнату. Тодда нигде не было видно, но взгляд ее остановился на Джессике, беседующей с Рэнди Мейсоном.
   «Что бы это значило? – пыталась догадаться Элизабет. – Ведь Джессика обычно его просто не замечала».
   Элизабет знала, что Рэнди был славным парнем, но совсем не того типа, который нравился Джессике. Худой и долговязый, с очками в роговой оправе и копной черных волос, падающих на лоб, Рэнди был по-своему обаятелен, но, безусловно, не был красавцем. И, находясь в обществе девушек, он обычно не мог и слова вымолвить, так же как Николас Морроу в начале сегодняшнего вечера. Зато он был просто гением в математике. И Элизабет слышала, что он был дока по части компьютеров.
   До нее доносились обрывки их разговора. Элизабет ясно услышала слова Джессики:
   – Я просто очарована компьютерами. Буквально очарована. – Джессика взмахнула ресницами и подарила Рэнди одну из тех своих улыбок, которые разили наповал.
   У Элизабет от удивления открылся рот. Очарована компьютерами? Да Джессика никогда не говорила о них.
   Потом Элизабет поняла, что сестра что-то задумала, и сердце ее тревожно забилось. Элизабет не знала, что на уме у Джессики, но была уверена, что и сейчас она действует только в своих интересах.
   «О, Джес, – подумала она, – ну как ты можешь!»
   Но Элизабет трудно было долго сердиться на сестру. Более того, она даже испытывала к ней легкую зависть.
   «Была бы я как Джессика, – думала Элизабет, – насколько проще была бы моя жизнь. Тогда я не стала бы тревожиться о том, как бы не задеть чувства Николаса и Тодда».
   Но она была другой. Поэтому строго приказала себе смотреть фактам в лицо. Ей придется рассказать обо всем Тодду, хотя ясно, что это ему не понравится. И все же, если он любит ее и доверяет ей – а это так, сказала она себе, – он поймет.
   Николас что-то говорил, но Элизабет была так глубоко погружена в свои мысли, что не слышала. Взглянув на него, она поняла, что тот ждет ответа.
   – Извини, – сказала она с улыбкой. – Кажется, я замечталась.
   – Ничего, – сказал юноша, направляясь вместе с ней к двери. – Я просто хотел узнать, устроит ли тебя следующая суббота.
   Элизабет покачала головой:
   – Не пойдет. Это вечер Тодда. У нас уже назначено свидание.
   – Тогда воскресенье?
   Элизабет задумалась на мгновение затем кивнула:
   – Это день рождения мамы Тодда Он проведет его с ней.
   – Итак? – спросил Николас, когда они дошли до конца холла.
   – Воскресенье подойдет, – сказала Элизабет.
   – Значит, воскресенье, – подытожил Николас, открывая дверь. Прежде чем выйти, он поцеловал ее в щеку. – Прекрасно. Я позвоню тебе в среду вечером, хорошо?
   – Да, – сказала Элизабет. – Позвони мне в среду. – Но как только она произнесла эти слова, ее охватило дурное предчувствие.
   Ничего хорошего из этой встречи не выйдет, подумала она.
   Но обещание дано, и нужно его сдержать. Элизабет могла только надеяться, что ее страхи беспочвенны.

Глава 3

   Николас прошел по тропинке к своему джипу. Он завел мотор, затем высунулся из окна, чтобы помахать Элизабет.
   – Воскресенье, – сказал он с улыбкой до ушей. – Это будет великий день.
   Элизабет помахала в ответ, думая о том, какую кашу она заварила. Потом закрыла дверь и пошла искать Тодда.
   Войдя в гостиную, где «Друиды» упаковывали свои инструменты, Элизабет увидела, что Рэнди Мейсон все еще разговаривает с Джессикой. Вернее, слушает ее.
   Джессика придвинулась ближе к Рэнди и наклонила голову к его лицу.
   – Компьютеры – это, по-моему так сложно, – сказала она, обиженно надувая губы. – Я совершенно не понимаю, как можно разбираться в них. Я даже не могу отличить байта от бейсбольной биты!
   Элизабет пришла в смятение от того, что Рэнди так легко попался на удочку Джессики. Он отвечал ей застенчивой, но счастливой улыбкой:
   – На самом деле они не такие уж и загадочные, Джес. И как только ты поймешь, как они работают, тебе будет казаться, что ничего трудного тут нет.
   – Может быть, тебе они кажутся простыми, – сказала Джессика. – Но для меня… – Она покачала головой, опять обиженно надувая губы. – Когда дело доходит до таких вещей, я становлюсь абсолютной тупицей. Ведь у меня нелады даже с математикой. – Она усмехнулась, иронизируя над собой. – Я открою тебе один секрет: я еле-еле выучила таблицу умножения.
   Рэнди засмеялся:
   – Что ты, Джес! Да математику любой может выучить. И каждый может понять, как работают компьютеры!
   – Как хочется и мне в этом разбираться! – вздохнула Джессика.
   Рэнди сглотнул. Он долго смотрел на Джессику. Наконец, откашлявшись, охрипшим голосом сказал:
   – Ну, если ты в самом деле хочешь узнать, как работают компьютеры, может быть, я мог бы помочь тебе?..
   У Джессики загорелись глаза, и она в восторге захлопала в ладоши.
   – О, Рэнди! Неужели? Ты правда думаешь, что я смогла бы научиться?
   – Конечно, – ответил Рэнди, мучительно краснея, но все же улыбаясь. – А ты бы хотела этого, Джессика?
   – Хотела бы я этого? – умильно проговорила она. – Ах, Рэнди, я только об этом и мечтаю! О, Рэнди…
   Джессика придвинулась еще ближе к нему, но Элизабет в этот момент уже вышла из комнаты и направилась через столовую в кухню, пытаясь отыскать Тодда. Там его не оказалось, но Элизабет, чувствуя себя виноватой в том, что мало внимания уделяла своим гостям, остановилась, чтобы поговорить с Оливией Дэвидсон, редактором раздела искусства в «Оракуле», и с ее приятелем Роджером Барретом. Затем она прошла во внутренний дворик.
   Там она сразу увидела Тодда. Он сидел в одном из шезлонгов, поставленных вокруг бассейна. Его руки свисали, как будто налитые свинцом, он рассеянно щелкал пальцами. Элизабет сразу поняла, что ее ждут неприятности.
   – Тодд, – сказала она, ероша его каштановые волосы. – Что ты здесь делаешь в полном одиночестве?
   В ответ он пробурчал что-то невразумительное.
   – Ты знаешь, – продолжала Элизабет, – весь вечер у меня не было никакой возможности поговорить с тобой.
   – Я бы не сказал «весь вечер», – заговорил, наконец, Тодд. Но голос его звучал угрюмо. – У тебя не стало возможности поговорить со мной после появления Николаса Морроу.
   – Послушай, Тодд, – Элизабет старалась говорить спокойно, – Николас – недавно в нашем городе. И ты знаешь, как трудно бывает приспособиться к жизни на новом месте, когда тебя никто не знает.
   – Так что, ты решила взять на себя роль дамы из рекламного фургона для приезжих?
   В ответ на быструю улыбку Элизабет Тодд чуть усмехнулся. Но затем снова стал осыпать ее упреками:
   – Почему он крутился возле тебя весь вечер?
   – Перестань, Тодд! Он не делал этого.
   – Не делал? Да он с тебя глаз не спускал.
   Элизабет мягко коснулась плеча Тодда.
   – Ну потанцевал он со мной пару раз, – спокойно возразила она ему. – А потом ушел куда-то с Джессикой.
   – Потом твоя сестрица уволокла его за собой, – сказал Тодд. – Но, может быть, они друг друга стоят.
   Элизабет была чувствительна к мнению о Джессике и, выслушивая его от Тодда, легко могла определить, в какой степени он обижен на нее саму.
   – Тодд Уилкинз! Ты ревнуешь! – сказала она с мягким упреком и поцеловала его в макушку.
   – Разве можно меня в этом винить? – спросил Тодд мрачно. – Николас богат и хорош собой, поэтому он считает, что весь мир принадлежит ему. И сейчас он решил приударить за самой замечательной девушкой в Ласковой Долине, которая, как предполагается, любит меня. По крайней мере, я так считал.
   – Я действительно люблю тебя, Тодд, – сказала Элизабет просто и искренне.
   Тодд с благодарностью улыбнулся ей, затем притянул девушку к себе и, усадив рядом с собой, обнял.
   – Я думаю, что всегда знал это, Лиз, так же, как и знаю, что всегда могу доверять тебе, – сказал он с заметным облегчением и крепко поцеловал ее в губы.
   От этого поцелуя вся решимость Элизабет рассказать Тодду о Николасе сразу же улетучилась.
   «Сейчас не время, – сказала она себе. – Нельзя этого делать, когда Тодд только что успокоился. Через несколько дней я смогу представить все это как пустячный эпизод, что и было на самом деле».
   Остановившись на таком решении, Элизабет под руку с Тоддом вернулась к гостям.
   Немного погодя разошлись и оставшиеся гости, но Тодд уходил последним. Уже в дверях он снова поцеловал Элизабет – это был долгий и страстный поцелуй. Затем он сел в машину и уехал.
   Девушка смотрела ему вслед до тех пор, пока его машина не скрылась из виду, а затем вернулась в гостиную. Мистер и миссис Уэйкфилд отправились спать, и сейчас в гостиной не было никого, кроме Джессики, свернувшейся калачиком в углу кушетки.
   Почти автоматически Элизабет начала собирать стоявшие повсюду пустые стаканы.
   – Джес, помоги мне, – сказала она сестре. – Эта комната выглядит так, будто по ней прошелся ураган.
   – Обязательно, Лиз, – сказала Джессика, не вставая с места.
   – Ну давай, – сказала Элизабет.
   – Сейчас. Но сначала я хочу поговорить с тобой.
   – Разве мы не можем разговаривать во время уборки? Я устала.
   Джессика схватила скомканную бумажную салфетку и двинулась на кухню следом за сестрой, несшей в обеих руках стаканы.
   Джессика лениво начала раскладывать все по местам на кухне, а Элизабет схватила поднос и отправилась за оставшейся посудой. Когда Элизабет вошла в кухню, шатаясь под тяжестью перегруженного подноса, Джессика сидела на табуретке. Взглянув на Элизабет, она вдруг пылко воскликнула:
   – Ты единственный человек, который по-настоящему меня понимает!
   – Ладно, Джессика, я тебя понимаю, – сказала Элизабет, начиная загружать посудомоечную машину. – Так что же ты хочешь мне сказать?
   Ответа не последовало, и Элизабет, повернувшись, взглянула на сестру. Лицо Джессики преобразилось – на нем появилось выражение высшего блаженства.
   – Ну так что? – спросила Элизабет.
   – Лиз… – начала Джессика, но затем последовала полная драматизма пауза.
   Элизабет снова принялась загружать посудомоечную машину, но остановилась, когда Джессика объявила:
   – Я влюбилась.
   «И это все новости?» – подумала Элизабет.
   Вслух же спросила:
   – И кто же этот счастливец?
   – Лиз! Ты ни за что не поверишь, что это серьезно, – со вздохом произнесла Джессика.
   – Может быть, да, может быть, нет, – сказала Элизабет. – Но я не смогу этого сказать, пока не узнаю, кто он, ведь так?
   – Да, я думаю, в этом ты права, – согласилась Джессика. – Это Николас Морроу!
   – Николас Морроу?! – воскликнула Элизабет.
   – Именно! И знаешь, Лиз, я уверена, что и он любит меня!
   – Ну что ж, тебе виднее, – тихо произнесла Элизабет.
   На какое-то время Элизабет выбросила проблемы Джессики из головы, очищая тарелки от остатков пищи и ополаскивая столовые приборы. Затем она спросила:
   – Если ты любишь Николаса, а Николас любит тебя, тогда о чем ты так долго говорила с Рэнди Мейсоном?
   – А, ты об этом? – Джессика пожала плечами. – Разве это не очевидно?
   – Мне – нет, – сказала Элизабет, нахмурясь.
   – Лиз! – вздохнула Джессика. – Ну как ты можешь быть такой непонятливой? Рэнди знает все о компьютерах. А семейство Морроу занимается компьютерным бизнесом. И Николас берет год перед колледжем, чтобы изучить их…
   – Я все это знаю, – сказала Элизабет. – И что из этого следует?
   – Ну я же сказала, что это очевидно. Николасу вряд ли может понравиться кто-либо, – я имею в виду, серьезно понравиться, – не разделяющий его интересов.
   – И эти интересы – компьютеры?
   Джессика, пританцовывая, пересекла кухню и обняла сестру.
   – Лиз, твои дедуктивные способности просто невероятны, – сказала она.
   У Элизабет защемило сердце. А она то все никак не могла понять, в чем дело. Теперь ей стало ясно, что задумала Джессика. Ее совершенно не интересовал Рэнди. Она только использовала его, чтобы завлечь Николаса.
   Теперь Элизабет стала беспокоить другая мысль: можно ли говорить с Джессикой о своей собственной проблеме с Николасом? В глубине души она рассчитывала, что сестра сможет помочь ей в этом деле. Но теперь она никоим образом не сможет довериться ей. Никоим образом! Как можно это делать, когда парень, по которому сходит с ума Джессика, влюблен в нее, Элизабет!
   Она ходила из кухни в столовую и обратно, а сестра следовала за ней по пятам. Все мысли Элизабет были об одном: встречаться ей с Николасом или нет. Она так задумалась, что пропустила большую часть того, что говорила ее сестра, и с испугом вернулась к действительности, лишь когда Джессика произнесла:
   – Он самый великолепный парень всех, кого я встречала. – И она приложила руку к сердцу и вздохнула.
   Не дождавшись ответа, Джессика продолжала молоть вздор:
   – Ах, Лиз! Где он был раньше? Мне уже шестнадцать лет, и в первый раз, единственный раз, я встретила настоящего… настоящего…
   – Адониса? – спросила Элизабет.
   – Адониса?.. Я не помню…
   – Это такой греческий бог, о котором нам рассказывали на уроках английского.
   – Тогда, значит, это он и есть! – возбужденно воскликнула Джессика. – Николас Морроу – настоящий Адонис. А ты сама разве так не считаешь?
   – О, безусловно, – сказала Элизабет без всякого энтузиазма.
   Но Джессику так увлекли мечты, что она этого не заметила.
   – Сестричка, – произнесла она, опускаясь на кушетку, – Николас Морроу – парень, которого я ждала всю жизнь.
   Ваза с воздушной кукурузой, которую Элизабет держала в руках, с треском упала на пол. Она наклонилась, чтобы собрать рассыпавшиеся зерна, а Джессика все не умолкала:
   – Лиз! Ты можешь себе представить, что это такое – свидание с Николасом?
   От этих слов Джессики, прозвучавших как насмешка судьбы, на Элизабет накатила волна отчаяния. Джессика мечтала о свидании с Николасом, а Элизабет и впрямь предстояла с ним встреча! Как отреагирует сестра, узнав об ужине, на который Николас пригласил Элизабет? Поднимая с пола последнее зернышко кукурузы, она поняла, что не сможет рассказать Джессике об этом свидании; придется держать это в тайне. Она слишком хорошо знала вспыльчивый нрав сестры и решила не рисковать. Элизабет расскажет о Николасе Тодду, но не Джессике. Если сестра не узнает об этом, то и не испытает чувства обиды.
   «А она никогда не узнает», – дала себе слово Элизабет.
   А что касается Николаса, он получит шанс, о котором просил ее. Но она настоит на том, чтобы их обед был очень скромным и чтобы о нем никто не узнал. И чтобы он прошел быстро. Они отправятся в какой-нибудь ресторан, где будет исключена всякая возможность встретить кого-либо из знакомых. И как только ужин закончится, она расстанется с Николасом и сразу же вернется домой.
   Девушка знала, что он может обидеться, и искренне сожалела об этом. Но ведь они договаривались только об ужине, и Элизабет сдержит слово. Как и обещала, она даст ему возможность сделать по крайней мере одну попытку.

Глава 4

   Элизабет дожидалась Джессику в маленьком красном «фиате». На этой неделе миссис Уэйкфилд, работавшая дизайнером по интерьерам, взяла отпуск и оставалась дома, поэтому она разрешила дочерям ездить в школу и обратно на машине.
   Девушка почувствовала, что ждет сестру уже как минимум пару столетий, и нетерпеливо посигналила. Джессика тут же выскочила из дома и спустя несколько мгновений сидела в машине. На ней была бледно-голубая мини-юбка и в тон ей свитер с клинообразным вырезом на шее.
   – Как ты думаешь, можно было бы пойти в этом, если бы Николас назначил мне свидание? – спросила она, разглаживая юбку.
   – Николас Морроу – это единственное, что занимает твои мысли? – спросила Элизабет, раздражаясь при упоминании его имени.
   Она озабоченно взглянула на часы и, дав задний ход, осторожно выехала с подъездной дорожки.
   Джессика проследила за ее взглядом.
   – Ты всегда так торопишься, Лиз, – сказала она. – Почему бы тебе не последовать моему примеру? Выброси эту маленькую тикающую бомбу, которую ты носишь на руке. Ну что будет с того, что мы приедем в школу не до, а после первого звонка?
   – Тебе, может, и все равно, а мне нет, – отрезала Элизабет.
   – Если бы они мне разрешили водить… – Под словом «они» подразумевались родители, которые запретили Джессике пользоваться машиной из-за полученной ею уймы штрафных квитанций.
   – Но они не разрешат, – сказала Элизабет ровным голосом. – Так что, если хочешь ездить на машине, тебе придется одеваться побыстрее и выходить из дома вместе со мной.
   – Лиз! Тебя послушать, так уши вянут. Говоришь прямо как надоедливая бабулька какая-нибудь. Не знаю, что с тобой происходит, – сухо проговорила Джессика.
   – Со мной абсолютно ничего не происходит, – ответила Элизабет, пытаясь побороть раздражение, – к твоему сведению….
   – А к твоему сведению, – сказала Джессика, – ты все время какая-то злючая. Честное слово, ты ведешь себя, как эти чудовища из лиги несовершеннолетних. Не дай Бог, мы встретимся с Николасом. Ты еще отпугнешь его.
   – Со мной абсолютно ничего не происходит, – сердито повторила Элизабет.
   – Это тебе так кажется. А мне так сдается, – Джессика открыла косметичку, вынула блеск для губ и подправила макияж, который и без того был близок к совершенству, – что каждый раз, когда я упоминаю имя Николаса Морроу, ты готова мне голову оторвать.
   Элизабет наклонилась вперед, концентрируя внимание на дороге. Джессика продолжала что-то болтать, но сестра ее не слушала. Ее так беспокоило предстоящее свидание с Николасом, что ни о чем другом она просто не могла думать; в голове постоянно вертелись одни и те же вопросы, и ей стало казаться, что она стала похожа на граммофонную пластинку, которую заело и она все крутится, крутится и крутится на одном и том же месте. Как рассказать Тодду о Николасе? А что, если кто-нибудь узнает, что она отправилась с ним ужинать, и расскажет Джессике? Она ее просто в порошок сотрет.
   Элизабет надеялась, что к тому времени ее сестра забудет о Николасе. Пока, однако, казалось, что она только о нем и говорит. Прошлым вечером она спросила:
   – Лиз, как ты думаешь, стоит мне позвонить Николасу?
   – Звони, если хочешь, – ответила Элизабет, прекрасно зная, что на самом деле Джессика вовсе не нуждается в ее совете и сделает так, как сочтет нужным.
   Позднее, когда Лиз была в ванной, находившейся между ее комнатой и комнатой Джессики, она услышала, как сестра разговаривает с Николасом.
   – Ты такой умный, Ник, – говорила она, захлебываясь от восторга, – ты, наверное, будешь поступать в один из этих элитных университетов на востоке, правда? А может, даже в МТИ?? ^[1]Ведь именно туда поступают, чтобы изучать электронику?
   Сейчас, когда Элизабет вела машину к школе, Джессика объявила:
   – Знаешь, Лиз, я встречаюсь с ним после занятий.
   Мысли Элизабет были заняты другим. Но, услышав это, она резко выпрямилась на сиденье и с испугом посмотрела на Джессику:
   – С Николасом Морроу?
   – Лиз, – сказала Джессика, надувая губы, – ты что, не слышала ни слова из того, что я говорила? Я только что сказала тебе, что у меня после школы серьезное дело с Рэнди Мейсоном, так что я не поеду с тобой домой.
   – Я ничего не имею против, – сказала Элизабет.
   «Бедный Рэнди, – добавила она про себя, – ему все это не сулит ничего, кроме неприятностей».
 
   Рэнди ждал Джессику под большими часами в романском стиле, которые были гордостью школы Ласковой Долины. Он с беспокойством оглядывался вокруг, то и дело проверяя свои часы. Когда он наконец заметил девушку, шедшую в его сторону неторопливым шагом, его лицо прояснилось. Он помахал рукой и бросился ей навстречу.
   Та улыбнулась ему тщательно подготовленной приветливой улыбкой и затараторила:
   – Ах, Рэнди! Я так тронута, что ты не жалеешь своего времени и усилий только для того, чтобы показать мне, как работают компьютеры.
   Она казалась охваченной таким бурным восторгом, что у Рэнди едва не остановилось сердце. Покраснев как рак, он смущенно пробормотал:
   – Что ты, Джессика, это ерунда.
   – Рэнди! – девушка уставилась на него в изумлении. – Это не ерунда! Нет, не ерунда!
   Она придвинулась ближе к нему, так, что ее голова оказалась у него на плече. Рэнди смущенно поежился и отодвинулся – еще ни разу в жизни он не испытывал такой неловкости. В горле у него пересохло.
   – Ну тогда пойдем, – еле выговорил он. – Нам лучше поспешить.
   Джессика хохотала в душе. Рэнди действительно принял ее игру за чистую монету. Она всерьез интересуется им – да такое даже на миг невозможно представить! Он что, сам не знает, какая он зануда? Компьютеры-то ей нужны, только чтобы произвести впечатление на Николаса. Иначе она бы на этого Рэнди даже и не взглянула.
   Но сейчас он был нужен Джессике, поэтому она села в разбитый старый драндулет, который Рэнди выдавал за машину. Когда он поехал по направлению к своему дому, она кинула на него восхищенный взгляд. Хотя мысли ее были только о Николасе, она поддерживала оживленный разговор.
   – Это же смешно, – настаивала она. – Я живу в двадцатом веке и не имею ни малейшего представления о компьютерах.
   – Да будет тебе, Джес. Так многие говорят. Ты сама удивишься, когда увидишь, как много уже знаешь.
   – Рэнди! Я ведь сказала тебе, что с трудом могу сложить два и два.
   – Компьютеру это все равно, – решительно сказал Рэнди.
   – Ну, что бы там ни думал компьютер, я знаю что знаю. – Джессика застенчиво улыбнулась. – Или чего я не знаю.
   Рэнди подъехал к построенному на разных уровнях дому, который был почти таким же, как дом Уэйкфилдов.
   – Давай мы это выясним, – сказал он.
   Они вошли в дом, и Рэнди повел Джессику в свою комнату. Мебели там было мало: шкаф с зеркалом, кровать у стены, а возле нее стул. Большая же часть комнаты была занята тем, что Рэнди называл своим «рабочим центром» – компьютером, терминалом и принтером.