Паттерсон Джеймс. Розы красные

   Зайдя в ванную комнату, я тут же обнаружил рядом с вещами Бетси пузырек с ароматными ярко-голубыми шариками для ванн. Она снова успела немного опередить меня, не так ли? Я задумался о том, а нравится ли мне это, и тут же решил, что нравится.
   Я включил краны, и когда ванна начала медленно наполняться, вдруг услышал за спиной голос Бетси:
   – Как здорово! Я уже давно мечтала о том, чтобы принять вместе с тобой ванну с пузырьками.
   Я оглянулся: Бетси по-прежнему оставалась нагой.
   – Неужели ты раньше об этом задумывалась?
   – Разумеется. И довольно часто. А о чем я всегда размышляю во время этих бесконечных брифингов, как ты полагаешь?
   Через несколько мгновений мы осторожно вместе вошли в ванну. Этот момент показался мне невероятно приятным. Он действовал на меня, как противоядие от тяжелой работы, напряжения и отчаяния, которые накапливались во мне в течение вот уже целого месяца.
   – Мне так нравится быть рядом с тобой, – прошептала Бетси и уставилась мне прямо в глаза. – Я не хочу покидать ни эту ванну, ни тебя. Это просто рай.
   – У них самое лучшее в Вашингтоне обслуживание номеров, – напомнил я. – Пожалуй, если мы хорошенько их попросим, они принесут все, что нам потребуется, прямо сюда.
   – А давай проверим? – игриво засмеялась Бетси.

Глава 108

   Вся суббота и утро воскресенья прошли именно так: в мечтах, фантазиях и наслаждениях. Все было идеально, кроме одного: слишком быстро бежало время.
   Чем дольше я общался с Бетси и чем больше мы делились самым сокровенным, тем сильней она мне нравилась. Правда, я заметно привязался к ней еще до того, как мы остановились во «Временах года». А почему, собственно говоря, она не должна была мне понравиться? О Дирижере мы вспомнили только один раз, в субботу, да и то мельком. Бетси поинтересовалась моим мнением: считаю ли я, что мы с ней находимся в опасности. Ей было интересно, преследует ли нас этот негодяй. И хотя никто из нас не мог знать ответа на данный вопрос, все же мы прихватили с собой орудие. На всякий случай.
   В десять утра в воскресенье нам подали завтрак к бассейну. Мы расположилась в шезлонгах, застеленных пушистыми бело-голубыми полотенцами. Кроме того, нам принесли свежие газеты, и мы лениво просматривали новости в «Вашингтон Пост» и «Нью-Йорк Таймс». Изредка на нас бросали любопытные взгляды, но система отелей «Времена года» – довольно сложная цепочка, и люди здесь повидали всякое. Кроме того, по одному нашему виду можно было легко определить, насколько нам хорошо вместе, и как мы счастливы находиться в обществе друг друга.
   Я должен был предвидеть это. Не знаю, как это получилось, но неожиданно я стал думать о том человеке, который стоял за ограблениями, убийствами и похищением людей. О Дирижере, я попытался насильно отогнать эти мысли прочь. Но они не уходили. Победитель Драконов вернулся, а вместе с ним и Работа.
   Я взглянул на Бетси. Она закрыла глаза, и, очевидно, испытывала полное блаженство. В то утро она покрасила ногти в ярко-красный цвет, а потом выбрала и помаду такого же оттенка. Сейчас она не походила на агента ФБР: передо мной Лежала сексуальная и красивая девушка, и мы наслаждались общением.
   Мне не хотелось тревожить ее. Она честно заслужила свой отдых. К тому же, сейчас Бетси так удобно расположилась в шезлонге, и казалась такой умиротворенной.
   – Бетси…
   На ее губах появилась легкая улыбка, но глаза она так и не открыла. Только чуть-чуть повернулась, чтобы стало еще удобней.
   – Да. Я с удовольствием вернусь с тобой в номер. И даже пожертвую приятным ощущением тепла, растекающимся по шее и спине. Полотенца можно оставить здесь. Возможно, когда мы вернемся сюда, их никто не заберет.
   Я улыбнулся и принялся нежно массировать ей спину.
   – Мне неприятно напоминать тебе об этом. Бетси, могли бы мы с тобой немного поговорить о деле?О нем?
   Она открыла глаза, но сразу же сузила их, стараясь быстрее сосредоточиться. В один момент Бетси снова превратилась в деловую женщину. Я был поражен таким преображением. Получалось, что она в этом отношении была еще более предана работе, чем я.
   – А что именно ты хочешь сказать мне о нем? Поделись своими мыслями.
   Я пересел на краешек ее шезлонга:
   – Последние две недели мы копались только вокруг дела «Метро Хартфорд». Потом занимались Макдугаллом и его допросами. За это время мы полностью позабыли об ограбленных банках. Мне почему-то захотелось заново просмотреть старые документы. Даже личные дела сотрудников.
   Это немного озадачило ее:
   – Ну, хорошо. Наверное, ты прав. Скорее всего, прав. И на чем, по-твоему, нам надо будет на этот раз заострить внимание?
   – В банке «Ферст Юнион» было убито четверо служащих. И не было для этого никаких причин. Мы всегда полагали, что он просто запугивает нас. Но почему убито четверо людей? Вот этого я никак не могу понять.
   Она снова закрыла глаза. Я уже видел, как завертелись мысли в ее голове, и почти физически ощущал, как они набирают скорость.
   – Он хотел отомстить именно этому банку, и, разумеется, ему нужно было забрать у них деньги.
   – Все верно. Тщательно продуманный план и великолепно выполненная операция. Ничего не упущено. Все получилось так, как ему хотелось.
   Бетси открыла глаза и уставилась на меня, сложив ярко-красные губы трубочкой:
   – Но есть одна вещь, и это очень важно.
   Я тихонько поцеловал ее в губы:
   – Что именно?
   – Мне до сих пор хочется вернуться с тобой в номер. А потом мы начнем просматривать все эти пыльные и заплесневелые банковские документы.
   Я рассмеялся.
   – Похоже, что твой план достаточно серьезен. Особенно в первой его части.

Глава 109

   В три часа дня мы уже вернулись во временную штаб-квартиру ФБР. Бетси связалась с дежурным, и все документы банка «Ферст Юнион» уже были подготовлены и ждали нас, сложенные стопками на столах. Мы тут же зарылись в бумаги и занялись разбором дискет. Через какое-то время мы заказали сэндвичи и холодный чай из магазинчика на углу. Потом повторили свой заказ.
   – Послушай, почему именно мы с тобой так усердствуем, чтобы докопаться до истины в этом деле? – наконец, спросила Бетси, вглядываясь в мое лицо.
   – Скорее всего, это он убил Уолша и, наверное, Дауда. Он действительно сдвинутый тип, и он находится где-то неподалеку, отчего становится чертовски страшно.
   – Мы сами тут скоро все сдвинемся. Передай мне эту пачку документов, пожалуйста. Господи, как же было хороню, солнечно и спокойно во «Временах года»!
   В одиннадцать вечера я победно держал в руках маленькую черно-белую фотографию, добытую в архивах личных дел банка «Ферст Юнион».
   – Бетси! – позвал я.
   – М-м? – Она углубилась в свою порцию документов.
   – Посмотри-ка сюда. Вот этот парень работал охранником в банке. Сейчас он лечится в «Хэйзелвуде» на пятом этаже. Я его знаю, и на этой неделе даже беседовал с ним. Но в истории болезни нет ни слова о том, что он когда-то служил в банке. Вот наш парень. Во всяком случае, он теперь просто обязан быть им. – Я передал ей фотографию.
   Мы быстро договорились о том, что завтра, в понедельник, я и Сэмпсон вернемся в госпиталь, а Бетси тем временем постарается добыть всю информацию о пациенте по имени Фредерик Шабо. Проклятье! Кто бы мог подумать, что это и есть болван Фредерик Шабо!
   Конечно, всегда оставался шанс, что Шабо не был связан с ограблением, но сейчас это казалось маловероятным. Фредерик занимал должность начальника охраны в «Ферст Юнион». И он являлся высоким бородатым пациентом госпиталя «Хэйзелвуд». Он вполне подходил под описание, данное Брайаном Макдугаллом. В психологическом портрете было указано, что у него случаются повторяющиеся параноидальные приступы, он мучается навязчивыми идеями и «точит зуб», как минимум, на 500 крупных компаний и отдельных влиятельных личностей. Просто внешне он выглядел слишком беззащитным и апатичным, чтобы подозревать его в чем-то серьезном. И уж тем более предполагать, что он и Дирижер – одно и то же лицо.
   Но самым важным доказательством мне показалось именно то, что в больничных записях начисто отсутствовали сведения о его карьере в банке. Предположительно, после службы во Вьетнаме, Шабо уже больше нигде не работал. Но мы-то теперь знали, что это – чистейшая ложь.
   В психологическом портрете было также указано, что Шабо страдал параноидальными расстройствами личности. Он не доверял никому, особенно людям, тем или иным образом связанным с бизнесом, искренне считая, что их цель – эксплуатировать всех остальных и обманывать конкретно его, Фредерика. Он считал, что если все же он поверит кому-то, то любая информация будет использована против него. В течение почти двух лет, с 70-го до 71-го года, Шабо был женат. Он отличался патологической сверхчувствительностью и замучил супругу беспочвенной ревностью. Когда брак распался, Шабо окончательно остался не у дел, если верить записям. В конце концов, он очутился в «Хэйзелвуде», где искал медицинской помощи. Это случилось за три года до ограбления и через год после того, как его уволили из «Ферст Юнион». Его выписывали и снова возвращали в «Хэйзелвуд», и каждый раз он вел себя спокойно и даже апатично. Он не входил ни в какие отношения с пациентами и сотрудниками госпиталя. И хотя у него не было ни одного приятеля, он казался совершенно безвредным по отношению к другим. Возможно, это и послужило причиной того, что со временем ему было разрешено покидать палату и не только гулять по территории госпиталя, но и выходить в город.
   Когда я еще раз перечитал характеристику Шабо, меня потрясла одна вещь: ведь должность Фредерика в банке идеально подходила под его расстройство. Как и большинству параноиков, Шабо требовалась такая работа, где бы он мог проявлять себя как каратель, наказывать провинившихся и учить их морали. Будучи начальником банковской охраны, он имел возможность сосредоточиться на своей маниакальной потребности предотвращать любое нападение на подконтрольную ему территорию. Охраняя банк, он тем самым как бы подсознательно охранял самого себя.
   Как ни парадоксально, но, предотвратив несколько банковских ограблений (даже если просто предположить такое), он все же не смог защитить себя от нападений других людей, и в свое время был уволен. Может быть, это и вызывало его страдания.
   Болезненная мнительность Шабо и недоверие к людям делали лечение в госпитале сложным, если не полностью бесперспективным. За последние полтора года его выписывали и возвращали назад в «Хэйзелвуд» четыре раза. Может быть, госпиталь для ветеранов являлся полем какой-то другой его деятельности? Или он просто выбрал его местом своего временного убежища?
   И, что самое загадочное, почему он до сих пор оставался на месте?

Глава 110

   Утром в понедельник я снова отправился на работу в «Хэйзелвуд». Я приоделся в длиннющую белую рубаху и широченные вельветовые штаны, которые прекрасно скрывали кобуру, пристегнутую к моей ноге. На этот раз в качестве помощника врача нам добавили еще одного сотрудника: агента ФБР Джека Уотерхауса. Сэмпсон продолжал стоять в дверях, но теперь он работал только на пятом этаже.
   Фредерик Шабо по-прежнему не предпринимал никаких действий, вызывающих подозрение, и ничем примечательным себя не проявлял. Три дня напролет он вообще не выходил из своей палаты. Большую часть времени он попросту спал, а иногда играл на своем стареньком портативном компьютере.
   Чем же, черт возьми, он занимался на самом деле? Знал ли о том, что мы ведем за ним наблюдение?
   В среду вечером, после окончания смены, я встретился с Бетси в административном корпусе госпиталя. Она пришла в темно-синем костюме и таких же туфлях на высоких каблуках, вновь превратившись в очень деловую женщину. Иногда мне казалось, что передо мной находится совершенно другой человек, далекий и занятый чем-то своим.
   Бетси была очень расстроена, не меньше, чем я сам.
   – Получается, что он разрабатывал свой план по крайней мере четыре года, верно? Предположим, что он где-то надежно спрятал свои пятнадцать миллионов. Чтобы получить их, ему пришлось совершить несколько убийств. И вот теперь, после всего этого, он протирает задницу здесь, в «Хэйзелвуде»? Все что угодно, но только не это!
   Я поделился с ней тем, что сам думал о Шабо:
   – Это самый настоящий параноик. Он просто психопат. Не исключено, что он знает о нашем присутствии. Возможно, будет лучше, если мы исчезнем из госпиталя и начнем вести наружное наблюдение. Доктор Чоффи разрешил ему не только выходить на территорию госпиталя, но и за ее пределы. Шабо может покидать свою палату, когда ему вздумается.
   Пока я говорил, Бетси нервно оттягивала лацканы своего пиджака. Я уже начал беспокоиться, что вслед за этим она в отчаянии начнет рвать на себе волосы.
   – Но он никуда не выходит! Он просто пятидесятилетний бездельник, никчемный человек и самый обыкновенный неудачник!
   – Бетси, я знаю. Я наблюдал за тем, как Шабо спит и играет в какие-то интернетовские игры три дня подряд.
   Она прыснула:
   – Итак, получается, что, совершив пять идеальных преступлений, он решил уйти на покой и погрязнуть в безделье.
   – Да. Он же ненормальный.
   – А тебе не хочется узнать, что новенького удалось разузнать за день мне? – наконец, спросила она.
   Я кивнул.
   – Я ходила в «Ферст Юнион» и говорила со всеми, кто мог помнить Шабо и работал вместе с ним. Его считали человеком, «преданным» своему делу. Правда, он умел «доставать» всех мелочами и придирался к тому, чтобы все выполнялось чуть ли не по секундам. Никаких отклонений он не воспринимал. Над ним даже подшучивали.
   – Каким образом? – насторожился я.
   – Ему «приклеили» прозвище. Представь себе, Алекс, за его идеальную точность в мелочах Фредерика Шабо прозвали Дирижером. Это была только шутка. Так за спиной посмеивались над ним сотрудники.
   – Ну что ж, он обернул эту шутку себе во благо, и теперь, похоже, посмеивается над нами.

Глава 111

   Самое странное случилось уже на следующее утро. Проходя мимо меня в коридоре, Шабо неожиданно отклонился от прямой линии и чуть задел меня рукой, словно потерся ею о мое тело. При этом он сразу принял обеспокоенный вид и начал извиняться, ссылаясь на то, что «неожиданно потерял равновесие». Однако я был почти уверен в том, что все было проделано умышленно. Только зачем? Что это, черт возьми, могло означать?
   Примерно через час я увидел, что он собирается покинуть свою палату. Теперь я не сомневался в том, что он знает о наблюдении. Как только он вышел за дверь, я тут же подлетел к помощнику врача, который выпустил его.
   – Куда отправился Шабо?
   – В физкультурный зал. Но он имеет на это право. У него свобода передвижения по территории госпиталя и за его пределами, – пояснил молодой человек.
   Шабо так долго прозябал в своей палате, что успел усыпить мою бдительность.
   – Передайте старшей сестре, что мне необходимо уйти на некоторое время.
   – Скажите ей это сами, – нахмурился юноша, пытаясь проигнорировать мою просьбу.
   Я даже не обратил на него внимания.
   – Обязательно передайте. Это очень важно.
   Я покинул отделение и на разболтанном, но бойком лифте спустился в вестибюль. Что касается физкультуры, то из записок старшей медсестры я знал, что он ненавидит любые физические упражнения. Куда же он отправился на самом деле?
   Я поспешил на улицу и увидел, что Шабо пробирается между корпусами. Высокий и бородатый, согласно описанию, данному Брайаном Макдугаллом.
   Когда он прошел мимо гимнастического зала, я ничуть не удивился.
   Шабо явно куда-то торопился.
   Я следовал за ним, и мне казалось, что он выглядит чересчур нервным и напуганным. Внезапно он резко повернулся, и я едва успел отпрыгнуть с дорожки под защиту кустов. Похоже, Фредерик меня не заметил. Так ли?
   Двигаясь в том же направлении, он через ворота госпиталя вышел на улицу и с самым беззаботным видом он зашагал к югу. Неужели это и есть Дирижер?
   Пройдя пару кварталов, он запрыгнул в одно из трех такси, стоявших перед «Холидей Инн».
   Я быстро занял место в следующей машине, и приказал водителю следовать за отъехавшим такси.
   За рулем оказался индус.
   – Куда мы едем, мистер?
   – Понятия не имею, – ответил я, предъявляя полицейский жетон.
   Он в ужасе покачал головой и застонал.
   – О-о-о! Брат, как же тебе не везет. Словно в кино: «следуйте за той машиной»!

Глава 112

   Шабо выбрался из такси на северо-западе в районе Род-Айленд-авеню. Я поступил так же. Он немного прошелся пешком, глазея на витрины магазинов. По крайней мере, так казалось со стороны. Сейчас он выглядел более расслабленным. Как только он покинул территорию госпиталя, его нервозность исчезла без следа. Возможно, потому, что он ее просто имитировал.
   Наконец, он остановился, а затем вошел в старое ветхое здание, в подвале которого располагалась китайская прачечная. Табличка на двери гласила: «А. Ли».
   Что ему там понадобилось? Может, он намеревался выбраться через черный ход?
   Но тут я увидел, как в окнах второго этажа загорелся свет. Это он. Высокий и бородатый.
   Мой мозг был перегружен всевозможными версиями. Никто в «Хэйзелвуде» не знал, что у Шабо имеется своя квартира в городе. Во всяком случае, в истории болезни об этом не упоминалось.
   Предполагалось, что жилья у него нет. Безнадежный, безвредный и бездомный пациент. Вот какую иллюзию ему удалось создать. Теперь я раскрыл его секрет. Но что могло все это значить?
   Я продолжал терпеливо ожидать на улице, не чувствуя никакой опасности. Во всяком случае, пока.
   Ждать, однако, пришлось довольно долго. Он провел в здании около двух часов, и ни разу за это время не появился в окне. Чем он мог там заниматься?
   Внезапно свет в окнах потух.
   Я наблюдал за выходом с нарастающим напряжением. Но Шабо и не думал выходить, и тогда я начал волноваться: куда он делся?
   Только через добрых пять минут Шабо появился в дверях. Снова лицо его нервно подергивалось, и он выглядел взвинченным. Может быть, он и не притворялся больным?
   Он поочередно потирал то глаза, то подбородок, беспрестанно одергивая и разглаживая рубашку на груди. Несколько раз он пальцами расчесывал свою густую черную шевелюру, откидывая волосы назад.
   Неужели я сейчас наблюдаю за Дирижером? Мне это казалось невозможным. Если Дирижер – не он, то с чем же мы опять остаемся?
   Шабо нервно оглядывал улицу, но я притаился в тени соседнего здания и был уверен, что он меня не видит. Тогда чего же он так боится?
   Фредерик некоторое время шел в обратном направлении, затем остановил такси.
   Я не стал преследовать Шабо, хотя мне этого и хотелось. Возобладало более сильное желание. Я пересек улицу и вошел в подъезд дома, где Шабо провел столько времени.
   Мне необходимо было выяснить, чем он там занимался. Я вынужден был признаться себе, что Шабо потихоньку начинает сводить меня с ума. Еще немного – и у меня появится нервный тик.

Глава 113

   Воспользовавшись очень удобной компактной отмычкой, я проник в жилище Шабо быстрее, чем вы успели бы вымолвить слова «незаконное вторжение». Никто никогда бы и не узнал, что я побывал внутри.
   Я намеревался быстро осмотреть квартиру и так же стремительно убраться отсюда. Хотя было сомнительно, что я обнаружу здесь оставленные улики, свидетельствующие о его причастности к ограблению банков и захвату автобуса. Но мне хотелось увидеть обстановку, чтобы узнать о Шабо больше, чем я мог почерпнуть из отчетов врачей или медсестер госпиталя. Мне необходимо было понять Дирижера.
   Здесь оказалась большая коллекция охотничьих ножей и старого оружия: винтовки времен Гражданской войны, немецкие «Люгеры», американские «Кольты». Имелись тут и вьетнамские «сувениры»: церемониальный меч и флаг батальона К-10, действовавшего в Северном Вьетнаме. Тут же нашлось множество книг и журналов. «Зло, совершаемое людьми», «Газета национальной стрелковой ассоциации», «Сайнтифик Америкэн».
   Пока что ничего удивительного не обнаружилось, кроме самого факта наличия у Шабо квартиры.
   – Шабо, ты – это он? – не выдержав, вслух спросил я. – Это ты – Дирижер? В чем заключается смысл твоей игры, черт побери?
   Я быстро обыскал гостиную, небольшую спальню и совсем уж крохотную комнатушку, видимо, служившую рабочим кабинетом.
   Шабо, не здесь ли ты разрабатывал свои планы?
   На столе в кабинете лежало незаконченное письмо, написанное от руки. По всему было видно, что он сочинял его недавно. Я углубился в чтение:
   Мистеру Артуру Ли, Прачечная А. Ли.
   Это предупреждение, к которому я на вашем месте отнесся бы со всей серьезностью.
   Три недели назад я сдал вам кое-какие вещи в химчистку. Прежде чем отправить их, я, как всегда, приложил перечень с описанием каждой вещи.
   При этом копию я оставляю себе!
   Список всегда составляется с абсолютной аккуратностью и бывает очень полезен.
   Далее в письме говорилось о том, что некоторые вещи Шабо исчезли. Он переговорил об этом с кем-то в прачечной, и ему обещали вернуть пропавшую одежду. Но до сих пор ничего предпринято не было.
   Я отправился к вашим работникам и встретился с ВАМИ. Я взбешен тем обстоятельством, что ВЫ утверждали, будто моей одежды здесь нет. И вот последнее, нанесенное мне оскорбление: вы осмелились утверждать, что вещи мог украсть мой привратник.
   У меня нет никакого чертового привратника! Я живу в том же доме, что и вы!
   Считайте, что я вас предупредил.
   Фредерик Шабо.
   «Что это за ахинея?» – поражался я, читая это бессмысленное, безумное и неуместное послание.
   Мне оставалось лишь покачать головой. Неужели следующей мишенью станет прачечная «А. Ли»? Или он выбрал самого Ли в качестве жертвы? Дирижер?
   Открыв ящики секретера, я обнаружил множество писем, адресованных разным банкам, компаниям и фирмам: «Ситибэнк», «Чейз», «Ферст Юнион», «Эксон», «Кодак», «БеллАтлантик» и десяткам других.
   Я присел и принялся просматривать их. Все послания Шабо относились к разряду «грязной почты». Безумные письма с угрозами. Судя по ним, личность Фредерика соответствовала диагнозу врачей: паранойя и ненависть ко всему миру. Это был пятидесятилетний мужчина, озлобленный тем, что его выгоняли с любой работы.
   Итак, я ничего не прояснил относительно Шабо, а только еще больше запутался. Я пробежался пальцами по этажерке и вытащил наугад несколько документов.
   Это были планы-схемы ограбленных банков.
   Тут же находилась планировка гостиницы «Мэйфлауэр»!
   – Господи, – пробормотал я. – Это действительно он. Только какого черта все эти бумаги делают здесь?
   Что происходило дальше, я точно не помню. Может быть, изменилось освещение или в комнате произошло какое-то движение, которое я смог смутно уловить лишь краем глаза.
   Я отвернулся от стола, и глаза мои расширились от изумления.
   На меня надвигался человек, крепко сжимавший в руке охотничий нож. Его лицо скрывала маска президента Клинтона. И он во весь голос выкрикивал мое имя.

Глава 114

   – Кросс!
   Я выбросил вперед обе руки, чтобы блокировать удар ножом, похожим на те, что находились в коллекции в соседней комнате. Мои ладони крепко обхватили мощную руку нападавшего. Если это Шабо, то он намного сильней и гораздо подвижней, чем казался в госпитале.
   – Что ты тут делаешь? – орал он. – Как ты посмел? Как ты посмел прикоснуться к моему личному имуществу? – В голосе его звучало безумие. – Эти письма личные!
   Я повернулся на правой ноге и дернул руку, держащую нож. Отточенное лезвие вонзилось на несколько дюймов в крышку стола. Человек в маске зарычал и выругался.
   Что же делать теперь? Я не мог наклониться, чтобы достать пистолет из кобуры, укрепленной на лодыжке. Нападавший с легкостью выдернул застрявший нож и описал им смертоносную дугу лишь в нескольких дюймах от моего лица. Лезвие просвистело возле виска.
   – Ты умрешь. Кросс! – сорвался на визг его голос.
   Мой взгляд упал на бейсбольный мяч, целиком отлитый из стекла. Это был единственный предмет, напоминавший оружие и находившийся в пределах досягаемости. Я схватил его и нанес напавшему боковой удар в голову.
   Я услышал хруст, когда стеклянный шар – пресс-папье встретился с его черепом. Мужчина взвыл, словно раненный зверь, зашатался, но устоял на ногах.
   Я быстро нагнулся и выхватил из кобуры «Глок». Пистолет было застрял, но потом все же оказался у меня в руке.
   Пошатываясь, мужчина продолжал размахивать ножом.
   – Прекрати! Иначе я пристрелю тебя, – пригрозил я.
   Но он продолжал надвигаться, выкрикивая какие-то нечленораздельные слова. Один из его ударов зацепил мое правое запястье, которое тут же загорелось огнем.
   Я выстрелил. Пуля попала в верхнюю часть груди, но не остановила нападавшего! Он отступил на несколько шагов, развернулся и снова пошел на меня.
   – Ты труп. Кросс! Ты ничто!
   Он находился слишком близко, но мне не хотелось убивать его без крайней необходимости. Я с силой боднул его головой в грудь, стараясь попасть в то место, куда пришелся выстрел.
   Он жутко, на высокой ноте, заорал, и этот крик больше напоминал стон. Мужчина выронил нож.
   Я изо всех сил стиснул его руками. Мои ноги дрожали от напряжения, но я толкал его через всю комнату, пока с размаху не приложил о стену. Казалось, содрогнулся весь дом.