Джеймс Паттерсон
Розы красные
Пролог
Пыль и прах
Глава 1
Брайана Паркер внешностью ничем не напоминала налетчицу или убийцу – ее милое, по-детски пухлое личико могло ввести в заблуждение любого. Однако этим утром она осознавала, что убьет, если придется, кого угодно. Насколько это реально, она выяснит ровно в восемь часов десять минут.
Двадцатичетырехлетняя женщина облачилась в костюм цвета хаки, голубую ветровку с эмблемой мерилендского Университета и поношенные белые кроссовки «Найк». Никто из утренних прохожих не обратил внимания на то, как она вышла из своего помятого автомобиля «Акура» и направилась к вечнозеленым кустам, где и исчезла.
Брайана находилась неподалеку от здания «Ситибэнк» в Сильвер-Спринг, штат Мериленд. Филиал банка должен был открыться ровно в восемь – через полторы минуты. Из беседы с Дирижером Брайана знала, что филиал представляет собой отдельно стоящий дом с двумя сквозными проездами по бокам. Окружали его пять крупных магазинов, которые босс обозвал «коробками»: «Таргет», «ПетсМарт», «Хоум-Депо», «Циркуит-Сити».
Ровно в восемь, минута в минуту, Брайана покинула свое убежище в густых зарослях, над которыми вызывающий плакат уговаривал посетить закусочные «Макдональдс», и приблизилась к входу в банк. С занятой ею позиции Брайана была невидна женщине-кассиру, открывавшей стеклянные двери.
Когда та повернулась спиной, Брайана надела на голову резиновую маску с лицом президента Клинтона, пользовавшуюся в последнее время большой популярностью в Америке, а потому, можно сказать, не слишком бросающуюся в глаза. Преступница знала имя и фамилию кассира и внятно произнесла их, приставив револьвер к лопаткам миниатюрной женщины.
– Ступайте внутрь, мисс Джинн Галетта. Потом медленно повернитесь и снова заприте входную дверь. А нам с вами предстоит навестить вашего босса, миссис Бучьери.
Произносимая Брайаной речь была частью сценария, рассчитанного вплоть до пауз между словами. Дирижер предупредил, что ограбление банка должно было проходить строго в соответствии с его планом, от этого зависел успех операции.
– Я не хочу убивать вас. Джинн. Однако мне придется сделать это, если вы не будете в точности выполнять то, что я прикажу. А теперь вам следует начать говорить, насколько хорошо вы меня поняли.
Джинн Галетта кивнула своей коротко остриженной головой с таким рвением, что ее очки в тонкой оправе едва не слетели на пол:
– Да, поняла. Пожалуйста, не причиняйте мне вреда. – Джинн Галетта, тридцатилетняя шатенка, была по-деревенски привлекательна, но ее темно-синий брючный костюм и старомодные туфли прибавляли ей возраста.
– А теперь, мисс Джинн, в офис менеджера, и немедленно. Если через восемь минут я не покину здание, вы умрете. Я не шучу. Мало того, умрете и вы, и миссис Бучьери. И не подумайте, будто то, что я женщина, помешает мне сделать это. Я пристрелю вас обеих, как собак.
Двадцатичетырехлетняя женщина облачилась в костюм цвета хаки, голубую ветровку с эмблемой мерилендского Университета и поношенные белые кроссовки «Найк». Никто из утренних прохожих не обратил внимания на то, как она вышла из своего помятого автомобиля «Акура» и направилась к вечнозеленым кустам, где и исчезла.
Брайана находилась неподалеку от здания «Ситибэнк» в Сильвер-Спринг, штат Мериленд. Филиал банка должен был открыться ровно в восемь – через полторы минуты. Из беседы с Дирижером Брайана знала, что филиал представляет собой отдельно стоящий дом с двумя сквозными проездами по бокам. Окружали его пять крупных магазинов, которые босс обозвал «коробками»: «Таргет», «ПетсМарт», «Хоум-Депо», «Циркуит-Сити».
Ровно в восемь, минута в минуту, Брайана покинула свое убежище в густых зарослях, над которыми вызывающий плакат уговаривал посетить закусочные «Макдональдс», и приблизилась к входу в банк. С занятой ею позиции Брайана была невидна женщине-кассиру, открывавшей стеклянные двери.
Когда та повернулась спиной, Брайана надела на голову резиновую маску с лицом президента Клинтона, пользовавшуюся в последнее время большой популярностью в Америке, а потому, можно сказать, не слишком бросающуюся в глаза. Преступница знала имя и фамилию кассира и внятно произнесла их, приставив револьвер к лопаткам миниатюрной женщины.
– Ступайте внутрь, мисс Джинн Галетта. Потом медленно повернитесь и снова заприте входную дверь. А нам с вами предстоит навестить вашего босса, миссис Бучьери.
Произносимая Брайаной речь была частью сценария, рассчитанного вплоть до пауз между словами. Дирижер предупредил, что ограбление банка должно было проходить строго в соответствии с его планом, от этого зависел успех операции.
– Я не хочу убивать вас. Джинн. Однако мне придется сделать это, если вы не будете в точности выполнять то, что я прикажу. А теперь вам следует начать говорить, насколько хорошо вы меня поняли.
Джинн Галетта кивнула своей коротко остриженной головой с таким рвением, что ее очки в тонкой оправе едва не слетели на пол:
– Да, поняла. Пожалуйста, не причиняйте мне вреда. – Джинн Галетта, тридцатилетняя шатенка, была по-деревенски привлекательна, но ее темно-синий брючный костюм и старомодные туфли прибавляли ей возраста.
– А теперь, мисс Джинн, в офис менеджера, и немедленно. Если через восемь минут я не покину здание, вы умрете. Я не шучу. Мало того, умрете и вы, и миссис Бучьери. И не подумайте, будто то, что я женщина, помешает мне сделать это. Я пристрелю вас обеих, как собак.
Глава 2
Брайана упивалась чувством собственного могущества, и ее будоражила та аура чужого почтения, которая так внезапно окружила ее. Проследовав за дрожащей кассиршей в приветливый вестибюль, который украшали два торговых автомата, она думала теперь о стремительно убегающих драгоценных секундах. Дирижер с полной ясностью и очень подробно расписал план ограбления. Он снова и снова подчеркивал, что все зависит от неукоснительного выполнения его распоряжений.
Минуты значат очень многое, Брайана.
Секунды, значат не меньше.
И даже то, что мы избрали именно «Ситибэнк» для сегодняшнего налета, тоже не случайность.
Ограбление должно развиваться с идеальной точностью и четкостью. Она поняла это, она поняла. По выражению Дирижера успех операции представлялся «с вероятностью 9, 999 из 10 возможных».
Толчком ладони левой руки Брайана направила кассира в офис менеджера, откуда доносилось негромкое гудение компьютера. Затем перед ней предстала и Бетси Бучьери, восседавшая за огромным рабочим столом.
– Каждое утро в пять минут девятого вы открываете свой сейф. Так откройте его сейчас для меня! – рявкнула Брайана на менеджера, которая округлившимися от ужаса и удивления глазами, уставилась на нее. – Открывай! Немедленно!
– Я не могу открыть само хранилище, – попыталась возразить миссис Бучьери. – Оно открывается автоматически компьютером центрального офиса на Манхэттене. И это никогда не происходит в одно и то же время.
Грабительница приставила палец к уху, как бы требуя внимания к тому, что сейчас последует, и принялась считать:
– Пять, четыре, три, два…
После этого она протянула руку к телефону, стоявшему на столе Бучьери, и в ту же секунду аппарат зазвонил. Все шло точно по расписанию.
– Это вас, – чуть приглушенным резиновой маской с лицом президента Клинтона голосом, уверенно констатировала Брайана. – И слушайте внимательно, – протягивая трубку менеджеру, добавила она. Брайана заранее знала, какие слова и кто сейчас произнесет.
Конечно, говорил не сам Дирижер. Голос, который сейчас услышала миссис Бучьери, был страшен своей реальностью и той угрозой, которую принес. Намного страшнее.
– Бетси, это Стив. В нашем доме какой-то мужчина, и он наставил на меня пистолет. Он говорит, что если женщина, которая сейчас у тебя в офисе, не выйдет из банка ровно в восемь часов десять минут с деньгами, убьют меня, Томми и Анну.
– Сейчас уже четыре минуты девятого.
Внезапно голос мужа исчез, и в трубке раздались гудки.
– Стив! Стив! – Из глаз Бетси Бучьери хлынули слезы и покатились по щекам. Она уставилась на женщину в маске, не в силах поверить в происходящее. – Не трогайте их. Пожалуйста. Я открою хранилище. Я сделаю это немедленно, только никого не трогайте.
Брайана повторила послание, которое только что услышала Бетси:
– Ровно в 8.10. Ни секундой позже. И без всяких банковских фортелей. Никакой сигнализации. Никаких меченых денег.
– Пойдемте за мной. Сигнализации не будет, – пообещала Бетси Бучьери. Она уже плохо соображала. Стив, Томми, Анна. Эти имена громким эхом отдавались у нее в голове.
В пять минут девятого они уже находились у дверей хранилища.
– Открывай дверь, Бетси. Время не ждет. Дорога каждая секунда. И для твоей семьи тоже. Стив, Анна, малыш Томми – ведь все они могут погибнуть.
Менее двух минут потребовалось Бетси, чтобы проникнуть внутрь хранилища – стального сверкающего монстра, замки которого напоминали поршни паровоза. Почти на всех полках возвышались пачки денег: такого их количества Брайана не видела за всю жизнь. Женщина открыла два брезентовых баула и принялась складывать в них наличность. Миссис Бучьери и Джинн Галетта в молчании наблюдали, как грабительница забирает деньги. Брайане доставляло удовольствие видеть страх и уважение на лицах служащих банка.
В соответствии с полученными инструкциями, Брайана, складывая деньги, отсчитывала минуты:
– Восемь часов семь минут… восемь часов восемь минут…
Наконец, этап, связанный с пребыванием в хранилище, закончился:
– Я запираю вас обеих здесь, внутри. Не вздумайте произнести ни слова, иначе я запру ваши трупы.
И она подхватила оба черных баула.
– Пожалуйста, не трогайте моего мужа и ребенка, – взмолилась Бетси Бучьери, – Мы же сделали все, что вы…
Не дослушав этого отчаянного монолога, Брайана закрыла массивную металлическую дверь и тут же сорвала резиновую маску со вспотевшего лица.
Время, отведенное ей, истекало. Миновав вестибюль, Брайана руками, защищенными пластиковыми перчатками, отперла входные двери и вышла наружу. Ее так и подмывало со всех ног броситься к поджидавшей машине, но она заставила себя двигаться неторопливой походкой. Можно было подумать, что этим прекрасным весенним утром ее ничто не тревожило. На секунду ей захотелось выхватить свой «шестизарядник» и продырявить дурацкую морду, украшавшую рекламу «Макдональдса», которая взирала на Брайану сверху. Ей требовалось хоть как-то выразить свое отношение к происходящему. Ну, что ж…
Подойдя к припаркованной «Акуре», она тут же взглянула на часы. Брайана превысила отведенное ей время на 52 секунды. И время продолжало свой бег.
Она опоздала – так, впрочем, и предполагалось. Женщина улыбнулась.
Она не стала звонить Эрролу в дом Бучьери, где в заложниках находились Стив, Томми и домработница Анна. Брайана не сообщила, что деньги уже у нее и сама она в безопасности.
Именно так распорядился Дирижер.
Заложники должны были умереть.
Минуты значат очень многое, Брайана.
Секунды, значат не меньше.
И даже то, что мы избрали именно «Ситибэнк» для сегодняшнего налета, тоже не случайность.
Ограбление должно развиваться с идеальной точностью и четкостью. Она поняла это, она поняла. По выражению Дирижера успех операции представлялся «с вероятностью 9, 999 из 10 возможных».
Толчком ладони левой руки Брайана направила кассира в офис менеджера, откуда доносилось негромкое гудение компьютера. Затем перед ней предстала и Бетси Бучьери, восседавшая за огромным рабочим столом.
– Каждое утро в пять минут девятого вы открываете свой сейф. Так откройте его сейчас для меня! – рявкнула Брайана на менеджера, которая округлившимися от ужаса и удивления глазами, уставилась на нее. – Открывай! Немедленно!
– Я не могу открыть само хранилище, – попыталась возразить миссис Бучьери. – Оно открывается автоматически компьютером центрального офиса на Манхэттене. И это никогда не происходит в одно и то же время.
Грабительница приставила палец к уху, как бы требуя внимания к тому, что сейчас последует, и принялась считать:
– Пять, четыре, три, два…
После этого она протянула руку к телефону, стоявшему на столе Бучьери, и в ту же секунду аппарат зазвонил. Все шло точно по расписанию.
– Это вас, – чуть приглушенным резиновой маской с лицом президента Клинтона голосом, уверенно констатировала Брайана. – И слушайте внимательно, – протягивая трубку менеджеру, добавила она. Брайана заранее знала, какие слова и кто сейчас произнесет.
Конечно, говорил не сам Дирижер. Голос, который сейчас услышала миссис Бучьери, был страшен своей реальностью и той угрозой, которую принес. Намного страшнее.
– Бетси, это Стив. В нашем доме какой-то мужчина, и он наставил на меня пистолет. Он говорит, что если женщина, которая сейчас у тебя в офисе, не выйдет из банка ровно в восемь часов десять минут с деньгами, убьют меня, Томми и Анну.
– Сейчас уже четыре минуты девятого.
Внезапно голос мужа исчез, и в трубке раздались гудки.
– Стив! Стив! – Из глаз Бетси Бучьери хлынули слезы и покатились по щекам. Она уставилась на женщину в маске, не в силах поверить в происходящее. – Не трогайте их. Пожалуйста. Я открою хранилище. Я сделаю это немедленно, только никого не трогайте.
Брайана повторила послание, которое только что услышала Бетси:
– Ровно в 8.10. Ни секундой позже. И без всяких банковских фортелей. Никакой сигнализации. Никаких меченых денег.
– Пойдемте за мной. Сигнализации не будет, – пообещала Бетси Бучьери. Она уже плохо соображала. Стив, Томми, Анна. Эти имена громким эхом отдавались у нее в голове.
В пять минут девятого они уже находились у дверей хранилища.
– Открывай дверь, Бетси. Время не ждет. Дорога каждая секунда. И для твоей семьи тоже. Стив, Анна, малыш Томми – ведь все они могут погибнуть.
Менее двух минут потребовалось Бетси, чтобы проникнуть внутрь хранилища – стального сверкающего монстра, замки которого напоминали поршни паровоза. Почти на всех полках возвышались пачки денег: такого их количества Брайана не видела за всю жизнь. Женщина открыла два брезентовых баула и принялась складывать в них наличность. Миссис Бучьери и Джинн Галетта в молчании наблюдали, как грабительница забирает деньги. Брайане доставляло удовольствие видеть страх и уважение на лицах служащих банка.
В соответствии с полученными инструкциями, Брайана, складывая деньги, отсчитывала минуты:
– Восемь часов семь минут… восемь часов восемь минут…
Наконец, этап, связанный с пребыванием в хранилище, закончился:
– Я запираю вас обеих здесь, внутри. Не вздумайте произнести ни слова, иначе я запру ваши трупы.
И она подхватила оба черных баула.
– Пожалуйста, не трогайте моего мужа и ребенка, – взмолилась Бетси Бучьери, – Мы же сделали все, что вы…
Не дослушав этого отчаянного монолога, Брайана закрыла массивную металлическую дверь и тут же сорвала резиновую маску со вспотевшего лица.
Время, отведенное ей, истекало. Миновав вестибюль, Брайана руками, защищенными пластиковыми перчатками, отперла входные двери и вышла наружу. Ее так и подмывало со всех ног броситься к поджидавшей машине, но она заставила себя двигаться неторопливой походкой. Можно было подумать, что этим прекрасным весенним утром ее ничто не тревожило. На секунду ей захотелось выхватить свой «шестизарядник» и продырявить дурацкую морду, украшавшую рекламу «Макдональдса», которая взирала на Брайану сверху. Ей требовалось хоть как-то выразить свое отношение к происходящему. Ну, что ж…
Подойдя к припаркованной «Акуре», она тут же взглянула на часы. Брайана превысила отведенное ей время на 52 секунды. И время продолжало свой бег.
Она опоздала – так, впрочем, и предполагалось. Женщина улыбнулась.
Она не стала звонить Эрролу в дом Бучьери, где в заложниках находились Стив, Томми и домработница Анна. Брайана не сообщила, что деньги уже у нее и сама она в безопасности.
Именно так распорядился Дирижер.
Заложники должны были умереть.
Часть первая
Убийства и ограбления
Глава 3
Существует одна старая пословица, в справедливость которой я поверил, уже будучи детективом: «Не думай, что если вода спокойна, под ней не прячется крокодил».
В тот день вода действительно была спокойна и приветлива. Моя милая непоседливая дочурка Дженни поставила кошку Рози на задние лапы и принялась танцевать со своей любимицей «рыжей кошечкой», что, впрочем, в нашем доме случалось нередко.
– «Розы красные, фиалки голубые», – веселым голоском напевала Дженни. Это были тот момент и тот образ, которые никогда не стираются в памяти. По случаю крестин к нам на Пятую улицу уже начали съезжаться друзья, родственники и соседи. Я пребывал в великолепном праздничном настроении.
Бабуля Нана по такому торжественному случаю приготовила исключительное угощение: маринованные креветки, жареные мидии, свежая ветчина, овощное рагу и салат из разных сортов лука – и это лишь малая толика яств. Аромат жарящихся цыплят и барбекю напоили воздух чудным ароматом. Стоит добавить еще четыре вида свежеиспеченного домашнего хлеба. Я тоже внес свою лепту, приготовив сливочный торт, украшенный ягодами.
С двери нашего холодильника взывала приклеенная Наной записка:
«Черные люди обладают исключительной отвагой и магией, которую не смогли уничтожить, как ни старались. Хотя попыток было много. – Тони Моррисон».
Я улыбнулся, так как не мог не отдать должного отваге моей восьмидесяти-с-чем-то-летней бабушке.
Все складывалось замечательно. Я, Дэймон, Дженни и маленький Алекс встречали в дверях каждого из вновь прибывающих. Сидевший у меня на руках Алекс оказался младенцем очень общительным. Он радостно улыбался всем подряд, не исключая и моего напарника Джона Сэмпсона, хотя тот своим гигантским ростом мог нагнать страху на любого ребенка.
– Этот парень, очевидно, обожает праздники, – заметил Сэмпсон, улыбаясь во всю свою огромную пасть.
В свою очередь, малыш ответил более чем двухметровому тяжеленному Джон-Джону такой же широченной улыбкой.
Сэмпсон протянул руки, забирая у меня ребенка, и тот почти исчез в его лапищах, больше похожих на бейсбольные перчатки-ловушки, после чего Джон расхохотался и начал сюсюкаться с младенцем.
Из кухни появилась Кристина и присоединилась к нам. До сих пор она и Алекс-младший жили отдельно, хотя Нана, Дэймон, Дженни и я мечтали о том, что мы все объединимся в одну большую дружную семью. Я хотел, чтобы Кристина стала моей женой, а не просто подругой, чтобы я мог будить Алекса по утрам, а вечером укладывать спать.
– Мы пройдемся с Алексом по гостям, – заявил Сэмпсон. – И я, нагло используя его очарование, попробую подцепить какую-нибудь милашку. – И удалился.
– Как ты думаешь, он когда-нибудь женится? – обратилась ко мне Кристина.
– Маленький Алекс? Наша кроха? Конечно.
– Нет. Твой напарник-соучастник Джон Сэмпсон. Он когда-нибудь заведет семью? – Она произнесла эти слова таким тоном, словно вопрос о создании нашей с ней семьи ее не интересовал.
– Думаю, что когда-нибудь это произойдет, – кивнул я. – Дело в том, что Джон вырос, имея перед собой тяжелый пример своих родителей. Отец бросил их, когда Сэмпсону исполнился год, а потом умер, кажется, от передозировки наркотиков. Мать Джона сама была наркоманкой. До последнего времени она жила где-то на юго-востоке. Практически, Джона вырастила и воспитала моя тетушка Тиа. Не без помощи Бабули Наны, разумеется.
Мы наблюдали за тем, как важно шествовал Сэмпсон с маленьким Алексом на руках, переходя от одной группы гостей к другой, пока не остановился возле симпатичной дамы по имени Де-Шон Хокинс, которая работала вместе с Кристиной.
– Да ведь он и в самом деле использует малыша, чтобы привлечь внимание женщин, – удивилась Кристина. – Де-Шон! – крикнула она подруге. – Держи ухо востро!
Я рассмеялся:
– Ну, если он что-то решил, то обязательно добьется своего.
Праздник начался около двух часов дня. В половине десятого никто еще и не думал расходиться. Мы с Сэмпсоном исполнили дуэтом песню Джо Текса «Длинные ноги и все такое прочее». Наше выступление имело потрясающий успех, гости хохотали и искренне аплодировали. Воодушевленный Джон уже вознамерился было спеть и второй хит «Ты первая, ты последняя и ты единственная» …
Но именно в этот момент явился Кайл Крэйг из ФБР. Я сразу понял, что мне еще раньше следовало попросить гостей разойтись по домам и объявить о том, что вечеринка закончилась.
В тот день вода действительно была спокойна и приветлива. Моя милая непоседливая дочурка Дженни поставила кошку Рози на задние лапы и принялась танцевать со своей любимицей «рыжей кошечкой», что, впрочем, в нашем доме случалось нередко.
– «Розы красные, фиалки голубые», – веселым голоском напевала Дженни. Это были тот момент и тот образ, которые никогда не стираются в памяти. По случаю крестин к нам на Пятую улицу уже начали съезжаться друзья, родственники и соседи. Я пребывал в великолепном праздничном настроении.
Бабуля Нана по такому торжественному случаю приготовила исключительное угощение: маринованные креветки, жареные мидии, свежая ветчина, овощное рагу и салат из разных сортов лука – и это лишь малая толика яств. Аромат жарящихся цыплят и барбекю напоили воздух чудным ароматом. Стоит добавить еще четыре вида свежеиспеченного домашнего хлеба. Я тоже внес свою лепту, приготовив сливочный торт, украшенный ягодами.
С двери нашего холодильника взывала приклеенная Наной записка:
«Черные люди обладают исключительной отвагой и магией, которую не смогли уничтожить, как ни старались. Хотя попыток было много. – Тони Моррисон».
Я улыбнулся, так как не мог не отдать должного отваге моей восьмидесяти-с-чем-то-летней бабушке.
Все складывалось замечательно. Я, Дэймон, Дженни и маленький Алекс встречали в дверях каждого из вновь прибывающих. Сидевший у меня на руках Алекс оказался младенцем очень общительным. Он радостно улыбался всем подряд, не исключая и моего напарника Джона Сэмпсона, хотя тот своим гигантским ростом мог нагнать страху на любого ребенка.
– Этот парень, очевидно, обожает праздники, – заметил Сэмпсон, улыбаясь во всю свою огромную пасть.
В свою очередь, малыш ответил более чем двухметровому тяжеленному Джон-Джону такой же широченной улыбкой.
Сэмпсон протянул руки, забирая у меня ребенка, и тот почти исчез в его лапищах, больше похожих на бейсбольные перчатки-ловушки, после чего Джон расхохотался и начал сюсюкаться с младенцем.
Из кухни появилась Кристина и присоединилась к нам. До сих пор она и Алекс-младший жили отдельно, хотя Нана, Дэймон, Дженни и я мечтали о том, что мы все объединимся в одну большую дружную семью. Я хотел, чтобы Кристина стала моей женой, а не просто подругой, чтобы я мог будить Алекса по утрам, а вечером укладывать спать.
– Мы пройдемся с Алексом по гостям, – заявил Сэмпсон. – И я, нагло используя его очарование, попробую подцепить какую-нибудь милашку. – И удалился.
– Как ты думаешь, он когда-нибудь женится? – обратилась ко мне Кристина.
– Маленький Алекс? Наша кроха? Конечно.
– Нет. Твой напарник-соучастник Джон Сэмпсон. Он когда-нибудь заведет семью? – Она произнесла эти слова таким тоном, словно вопрос о создании нашей с ней семьи ее не интересовал.
– Думаю, что когда-нибудь это произойдет, – кивнул я. – Дело в том, что Джон вырос, имея перед собой тяжелый пример своих родителей. Отец бросил их, когда Сэмпсону исполнился год, а потом умер, кажется, от передозировки наркотиков. Мать Джона сама была наркоманкой. До последнего времени она жила где-то на юго-востоке. Практически, Джона вырастила и воспитала моя тетушка Тиа. Не без помощи Бабули Наны, разумеется.
Мы наблюдали за тем, как важно шествовал Сэмпсон с маленьким Алексом на руках, переходя от одной группы гостей к другой, пока не остановился возле симпатичной дамы по имени Де-Шон Хокинс, которая работала вместе с Кристиной.
– Да ведь он и в самом деле использует малыша, чтобы привлечь внимание женщин, – удивилась Кристина. – Де-Шон! – крикнула она подруге. – Держи ухо востро!
Я рассмеялся:
– Ну, если он что-то решил, то обязательно добьется своего.
Праздник начался около двух часов дня. В половине десятого никто еще и не думал расходиться. Мы с Сэмпсоном исполнили дуэтом песню Джо Текса «Длинные ноги и все такое прочее». Наше выступление имело потрясающий успех, гости хохотали и искренне аплодировали. Воодушевленный Джон уже вознамерился было спеть и второй хит «Ты первая, ты последняя и ты единственная» …
Но именно в этот момент явился Кайл Крэйг из ФБР. Я сразу понял, что мне еще раньше следовало попросить гостей разойтись по домам и объявить о том, что вечеринка закончилась.
Глава 4
Кайл явился с коробкой, завернутой в пеструю бумагу и перевязанной блестящими ленточками. Кроме того, он нес целый букет разноцветных шаров для малыша. Но все его подарки не сбили меня с толку. Кайл Крэйг – прекрасный друг, возможно, великий полицейский, но его никак нельзя назвать человеком общительным. Крэйг старается избегать всяческих вечеринок и праздников, бежит от них, как от чумы.
– Только не сегодня, Алекс, – строго произнесла Кристина, и в глазах ее появилась озабоченность, а может быть, и злость. – Не впутывайся ни в какие серьезные и жуткие дела. Прошу тебя, Алекс, не делай этого. Только не в тот день, когда мы празднуем крестины.
Я сразу понял, что она хочет сказать, и ее совет, а вернее, предупреждение, больно ранило меня в сердце. Хорошее настроение вмиг улетучилось.
Чтоб тебя, Кайл Крэйг!..
– Нет, нет и еще раз нет, – замотал головой я, приближаясь к Кайлу. Указательными пальцами я изобразил крестик, и вслух подтвердил свою мысль: – Уходи.
– И я тоже счастлив видеть тебя, Алекс, – расцвел Кайл, от души обнимая меня. – Произошло ограбление. Убиты несколько человек, – тут же успел шепнуть он мне на ухо.
– Извини, дружище, но тебе придется перезвонить мне завтра или даже послезавтра. А сегодня вечером я выходной.
– Я знаю, но дело действительно очень серьезное, Алекс. Это не каждый выдержит.
Все еще не выпуская меня из объятий, Кайл рассказал, что прилетел в Вашингтон только на одну ночь, и ему требуется моя помощь. Он выглядел подавленным. Я повторил свой отказ, но он и слышать ничего не хотел. К тому же, мы оба прекрасно понимали, что в мои обязанности входило помогать сотрудникам ФБР в особо сложных делах. Кроме того, я был в долгу перед Кайлом. Несколько лет назад он тоже не отказал мне в помощи, когда я расследовал дело о похищении и убийстве в Северной Каролине. Тогда из университета пропала моя племянница.
Кайл был знаком с Сэмпсоном и некоторыми другими моими коллегами-детективами. Вскоре они подошли к нам, и со стороны могло показаться, что мы ведем милую непринужденную беседу. Кайл умеет сразу же расположить к себе. Я тоже испытываю к нему самые добрые чувства. Но только не сегодня, не сейчас. Правда, перед тем как посвятить меня в суть дела, Кайл все же отправился посмотреть на маленького Алекса.
– Только не сегодня, Алекс, – строго произнесла Кристина, и в глазах ее появилась озабоченность, а может быть, и злость. – Не впутывайся ни в какие серьезные и жуткие дела. Прошу тебя, Алекс, не делай этого. Только не в тот день, когда мы празднуем крестины.
Я сразу понял, что она хочет сказать, и ее совет, а вернее, предупреждение, больно ранило меня в сердце. Хорошее настроение вмиг улетучилось.
Чтоб тебя, Кайл Крэйг!..
– Нет, нет и еще раз нет, – замотал головой я, приближаясь к Кайлу. Указательными пальцами я изобразил крестик, и вслух подтвердил свою мысль: – Уходи.
– И я тоже счастлив видеть тебя, Алекс, – расцвел Кайл, от души обнимая меня. – Произошло ограбление. Убиты несколько человек, – тут же успел шепнуть он мне на ухо.
– Извини, дружище, но тебе придется перезвонить мне завтра или даже послезавтра. А сегодня вечером я выходной.
– Я знаю, но дело действительно очень серьезное, Алекс. Это не каждый выдержит.
Все еще не выпуская меня из объятий, Кайл рассказал, что прилетел в Вашингтон только на одну ночь, и ему требуется моя помощь. Он выглядел подавленным. Я повторил свой отказ, но он и слышать ничего не хотел. К тому же, мы оба прекрасно понимали, что в мои обязанности входило помогать сотрудникам ФБР в особо сложных делах. Кроме того, я был в долгу перед Кайлом. Несколько лет назад он тоже не отказал мне в помощи, когда я расследовал дело о похищении и убийстве в Северной Каролине. Тогда из университета пропала моя племянница.
Кайл был знаком с Сэмпсоном и некоторыми другими моими коллегами-детективами. Вскоре они подошли к нам, и со стороны могло показаться, что мы ведем милую непринужденную беседу. Кайл умеет сразу же расположить к себе. Я тоже испытываю к нему самые добрые чувства. Но только не сегодня, не сейчас. Правда, перед тем как посвятить меня в суть дела, Кайл все же отправился посмотреть на маленького Алекса.
Глава 5
Я последовал за ним в комнату Наны. Мы оба стояли над Мальчиком, лежащим в манеже, в окружении многочисленных мячей и плюшевых игрушек, сжимая своего любимого медвежонка Пинки.
– Бедный малыш, – шептал Кайл, глядя на Алекса. – Какие плохие новости. Кстати, он больше похож на тебя, чем на Кристину. Да, а как между вами дела?
– Вроде бы, понемногу все начинает улаживаться, – промямлил я, но, к сожалению, это было неправдой. Кристина отсутствовала целый год, а когда вернулась в Вашингтон, отношения между нами уже не были такими, на которые я рассчитывал. Я тосковал по близости с ней больше, чем мог выразить. Это буквально убивало меня, но я не мог открыться никому, даже Сэмпсону или Нане.
– Кайл, пожалуйста, хоть сегодня оставь меня в покое.
– Сожалею, но дело не может ждать. Боюсь, что нет. Мне пора возвращаться в Куонтико. Где бы мы могли поговорить?
Я покачал головой, чувствуя, как внутри у меня все закипает. Пришлось проводить Крэйга на веранду, где стоял старый рояль, асе еще, как и я, годный к употреблению. Я опустился на скрипнувшее сиденье и наиграл несколько нот из Гершвина – «Давай прекратим».
Кайл узнал мелодию и горько усмехнулся:
– Сожалею…
– Не очень-то ты сожалеешь, но, давай, валяй.
– Ты слышал об ограблении филиала «Ситибэнк» в Сильвер-Спринг? И об убийстве в доме менеджера банка? – сразу же начал Кайл. – Погибли муж менеджера, ее трехлетний сын и домработница.
– Как я мог об этом не слышать? – пробурчал я, отвернувшись от Кайла.
Жестокое и бессмысленное преступление потрясло меня и заставило все внутри сжаться, когда я читал о нем. Этот материал обошел все центральные газеты и телепрограммы. Даже полицейские в Вашингтоне возмущались.
– Но из того, что мне известно, я не могу сделать никаких выводов. Что за чертовщина происходила в доме менеджера? Преступники деньги добыли, верно? Зачем понадобилось убивать заложников, если добыча уже была у них в руках? Ты явился сюда, чтобы рассказать именно об этом, да?
Кайл кивнул:
– Преступники не уложились в строго оговоренное время: исполнитель, находившийся в банке, должен был покинуть его ровно в 8.10. Алекс, но тот, кто грабил банк, задержался меньше чем на минуту. Меньше чем на минуту! Из-за этой малости они и убили тридцатитрехлетнего отца, трехлетнего ребенка и домработницу. Кстати, эта молодая женщина была беременна. Они казнили отца, малыша и прислугу. Представляешь себе саму сцену такого убийства, Алекс?
Я весь съежился и покрутил шеей. Я почувствовал, как напряжение постепенно сковывает мое тело. Да, я будто воочию видел произошедшее. Но как молено было расправиться с теми людьми без причины?
На самом деле я не был расположен заниматься расследованием, даже такого вопиющего преступления, как это:
– И из-за этого ты притащился в мой дом? В день крестин моего сына?
– Боже мой! – Кайл неожиданно улыбнулся, и голос его потеплел. – В любом случае, я явился, чтобы взглянуть на долгожданного ребенка. К сожалению, дело действительно не терпит отлагательства. Есть предположение, что налетчики сами из Вашингтона. Даже если это не так, то не исключено, что кто-то из здешних знаком с ними, Алекс. Ты нужен мне, чтобы разыскать убийц до того, как они решатся на новое преступление. Есть у меня предчувствие, что это не одноразовая акция. А малыш у тебя – просто прелесть.
– Ты тоже прелесть, – усмехнулся я.
– Трехлетний ребенок, его отец и беременная домработница, – напомнил мне Кайл перед тем как уйти. Он уже находился в дверях на веранду, когда вдруг повернулся и добавил: – Ты именно тот, кто должен этим заняться. Ведь они уничтожили семью, Алекс.
Как только Кайл исчез, я отправился на поиски Кристины. Сердце мое остановилось: она забрала маленького Алекса и ушла, даже не попрощавшись.
– Бедный малыш, – шептал Кайл, глядя на Алекса. – Какие плохие новости. Кстати, он больше похож на тебя, чем на Кристину. Да, а как между вами дела?
– Вроде бы, понемногу все начинает улаживаться, – промямлил я, но, к сожалению, это было неправдой. Кристина отсутствовала целый год, а когда вернулась в Вашингтон, отношения между нами уже не были такими, на которые я рассчитывал. Я тосковал по близости с ней больше, чем мог выразить. Это буквально убивало меня, но я не мог открыться никому, даже Сэмпсону или Нане.
– Кайл, пожалуйста, хоть сегодня оставь меня в покое.
– Сожалею, но дело не может ждать. Боюсь, что нет. Мне пора возвращаться в Куонтико. Где бы мы могли поговорить?
Я покачал головой, чувствуя, как внутри у меня все закипает. Пришлось проводить Крэйга на веранду, где стоял старый рояль, асе еще, как и я, годный к употреблению. Я опустился на скрипнувшее сиденье и наиграл несколько нот из Гершвина – «Давай прекратим».
Кайл узнал мелодию и горько усмехнулся:
– Сожалею…
– Не очень-то ты сожалеешь, но, давай, валяй.
– Ты слышал об ограблении филиала «Ситибэнк» в Сильвер-Спринг? И об убийстве в доме менеджера банка? – сразу же начал Кайл. – Погибли муж менеджера, ее трехлетний сын и домработница.
– Как я мог об этом не слышать? – пробурчал я, отвернувшись от Кайла.
Жестокое и бессмысленное преступление потрясло меня и заставило все внутри сжаться, когда я читал о нем. Этот материал обошел все центральные газеты и телепрограммы. Даже полицейские в Вашингтоне возмущались.
– Но из того, что мне известно, я не могу сделать никаких выводов. Что за чертовщина происходила в доме менеджера? Преступники деньги добыли, верно? Зачем понадобилось убивать заложников, если добыча уже была у них в руках? Ты явился сюда, чтобы рассказать именно об этом, да?
Кайл кивнул:
– Преступники не уложились в строго оговоренное время: исполнитель, находившийся в банке, должен был покинуть его ровно в 8.10. Алекс, но тот, кто грабил банк, задержался меньше чем на минуту. Меньше чем на минуту! Из-за этой малости они и убили тридцатитрехлетнего отца, трехлетнего ребенка и домработницу. Кстати, эта молодая женщина была беременна. Они казнили отца, малыша и прислугу. Представляешь себе саму сцену такого убийства, Алекс?
Я весь съежился и покрутил шеей. Я почувствовал, как напряжение постепенно сковывает мое тело. Да, я будто воочию видел произошедшее. Но как молено было расправиться с теми людьми без причины?
На самом деле я не был расположен заниматься расследованием, даже такого вопиющего преступления, как это:
– И из-за этого ты притащился в мой дом? В день крестин моего сына?
– Боже мой! – Кайл неожиданно улыбнулся, и голос его потеплел. – В любом случае, я явился, чтобы взглянуть на долгожданного ребенка. К сожалению, дело действительно не терпит отлагательства. Есть предположение, что налетчики сами из Вашингтона. Даже если это не так, то не исключено, что кто-то из здешних знаком с ними, Алекс. Ты нужен мне, чтобы разыскать убийц до того, как они решатся на новое преступление. Есть у меня предчувствие, что это не одноразовая акция. А малыш у тебя – просто прелесть.
– Ты тоже прелесть, – усмехнулся я.
– Трехлетний ребенок, его отец и беременная домработница, – напомнил мне Кайл перед тем как уйти. Он уже находился в дверях на веранду, когда вдруг повернулся и добавил: – Ты именно тот, кто должен этим заняться. Ведь они уничтожили семью, Алекс.
Как только Кайл исчез, я отправился на поиски Кристины. Сердце мое остановилось: она забрала маленького Алекса и ушла, даже не попрощавшись.
Глава 6
Дирижер неторопливо припарковал машину и пешком направился к заброшенному дому, находившемуся почти у самого берега Анакостии. Полная луна освещала своим мертвенным костяным сиянием с полдюжины разрушающихся трехэтажных построек с выбитыми окнами. Дирижер даже засомневался, хватит ли у него смелости на все это.
– А теперь – в долину смерти, – прошептал он. К своему неудовольствию. Дирижер обнаружил, что Паркеры прятались в самом дальней постройке в ряду развалин. Супруги обосновались на третьем этаже. Обстановка их «уютного семейного гнездышка» состояла из грязного засаленного матраса и ржавого шезлонга. По полу вокруг были разбросаны пакеты и стаканчики с символикой «Макдональдс».
Войдя в комнату. Дирижер воздел над головой коробки с недавно разогретой пиццей и коричневый бумажный пакет.
– Кьянти и пицца! – объявил он. – У нас есть повод для праздника, не так ли?
Очевидно, Брайана и Эррол здорово проголодались, так как тут же с жадностью впились в пиццу. Они даже не поздоровались с Дирижером, что тот счел верхом непочтительности, но, тем не менее, принялся разливать вино по пластиковым стаканчикам, которые предусмотрительно захватил с собой. Вручив каждому его долю, Дирижер произнес тост:
– Да здравствуют идеальные преступления!
– Верно. Именно идеальные. – Эррол нахмурился и сделал два больших глотка. – Если считать идеальным то, что произошло в Сильвер-Спринг. Три убийства, без которых можно было обойтись.
– А я считаю именно так, – продолжал Дирижер. – Причем абсолютно идеальные. У вас будет возможность в этом убедиться.
Они ели и пили молча. Паркеры выглядели угрюмыми и даже немного дерзкими. Брайана исподлобья поглядывала на мужа. Неожиданно Эррол схватился за горло и закашлялся. Потом начал задыхаться. Грудь и гортань у него жгло огнем, и он почти не мог дышать. Он попытался приподняться, но тут же рухнул на пол.
– В чем дело, Эррол? Что с тобой? – всполошилась Брайана.
В ту же секунду она сама почувствовала приступ удушья и схватилась за горло. Внутри нее все горело, но она нашла в себе силы вскочить с матраса. Отшвырнув стакан, она стиснула обеими ладонями горло.
– Что происходит, черт возьми? Что с нами? – просипела она, обращаясь к Дирижеру. – Что вы с нами сделали?
– А разве это не очевидно? – самым холодным и отчужденным тоном ответил тот.
Комната, казалось, начала вращаться перед глазами Паркеров. Тело Эррола сотрясали конвульсии. Брайана в судорогах прокусила себе язык, но оба упрямо продолжали цепляться за жизнь. Они хрипели, задыхались, и лица их постепенно принимали синюшный оттенок.
Дирижер стоял в дверях и спокойно наблюдал их агонию. Паралич, вызванный ядом, усиливался, сопровождаясь ужасной болью. Сначала онемели лицевые мышцы, потом голосовые связки. Глотательный рефлекс исчез, после чего действие яда распространилось на всю дыхательную систему. Довольно высокая доза анектина привела, наконец, к остановке сердца.
Вся безжалостная процедура, как и смерть семьи в Сильвер-Спринг, заняла от силы минут пятнадцать. Оба тела наконец замерли, распластавшись на грязном полу. Дирижер был абсолютно уверен в летальном исходе, однако, из предосторожности, проверил пульс. Лица обоих, как и тела, были судорожно искажены и скрючены, словно Паркеров сбросили с большой высоты.
– За идеальные преступления, – нараспев произнес Дирижер, поклонившись гротескным фигурам.
– А теперь – в долину смерти, – прошептал он. К своему неудовольствию. Дирижер обнаружил, что Паркеры прятались в самом дальней постройке в ряду развалин. Супруги обосновались на третьем этаже. Обстановка их «уютного семейного гнездышка» состояла из грязного засаленного матраса и ржавого шезлонга. По полу вокруг были разбросаны пакеты и стаканчики с символикой «Макдональдс».
Войдя в комнату. Дирижер воздел над головой коробки с недавно разогретой пиццей и коричневый бумажный пакет.
– Кьянти и пицца! – объявил он. – У нас есть повод для праздника, не так ли?
Очевидно, Брайана и Эррол здорово проголодались, так как тут же с жадностью впились в пиццу. Они даже не поздоровались с Дирижером, что тот счел верхом непочтительности, но, тем не менее, принялся разливать вино по пластиковым стаканчикам, которые предусмотрительно захватил с собой. Вручив каждому его долю, Дирижер произнес тост:
– Да здравствуют идеальные преступления!
– Верно. Именно идеальные. – Эррол нахмурился и сделал два больших глотка. – Если считать идеальным то, что произошло в Сильвер-Спринг. Три убийства, без которых можно было обойтись.
– А я считаю именно так, – продолжал Дирижер. – Причем абсолютно идеальные. У вас будет возможность в этом убедиться.
Они ели и пили молча. Паркеры выглядели угрюмыми и даже немного дерзкими. Брайана исподлобья поглядывала на мужа. Неожиданно Эррол схватился за горло и закашлялся. Потом начал задыхаться. Грудь и гортань у него жгло огнем, и он почти не мог дышать. Он попытался приподняться, но тут же рухнул на пол.
– В чем дело, Эррол? Что с тобой? – всполошилась Брайана.
В ту же секунду она сама почувствовала приступ удушья и схватилась за горло. Внутри нее все горело, но она нашла в себе силы вскочить с матраса. Отшвырнув стакан, она стиснула обеими ладонями горло.
– Что происходит, черт возьми? Что с нами? – просипела она, обращаясь к Дирижеру. – Что вы с нами сделали?
– А разве это не очевидно? – самым холодным и отчужденным тоном ответил тот.
Комната, казалось, начала вращаться перед глазами Паркеров. Тело Эррола сотрясали конвульсии. Брайана в судорогах прокусила себе язык, но оба упрямо продолжали цепляться за жизнь. Они хрипели, задыхались, и лица их постепенно принимали синюшный оттенок.
Дирижер стоял в дверях и спокойно наблюдал их агонию. Паралич, вызванный ядом, усиливался, сопровождаясь ужасной болью. Сначала онемели лицевые мышцы, потом голосовые связки. Глотательный рефлекс исчез, после чего действие яда распространилось на всю дыхательную систему. Довольно высокая доза анектина привела, наконец, к остановке сердца.
Вся безжалостная процедура, как и смерть семьи в Сильвер-Спринг, заняла от силы минут пятнадцать. Оба тела наконец замерли, распластавшись на грязном полу. Дирижер был абсолютно уверен в летальном исходе, однако, из предосторожности, проверил пульс. Лица обоих, как и тела, были судорожно искажены и скрючены, словно Паркеров сбросили с большой высоты.
– За идеальные преступления, – нараспев произнес Дирижер, поклонившись гротескным фигурам.
Глава 7
Я попытался дозвониться до Кристины уже на следующее утро, но ее аппарат был оборудован определителем номера, и трубку она не взяла. Никогда она еще не поступала так по отношению ко мне, и у меня больно сжалось сердце. Пока я принимал душ и одевался, эта мысль не давала мне покоя. Наконец, я отправился на работу: помимо боли, я начал испытывать и чувство легкой злобы.
Мы с Сэмпсоном вышли на улицы еще до девяти. Чем больше я читал и раздумывал об ограблении «Ситибэнк» в Сильвер-Спринг, тем сильнее меня смущала и беспокоила последовательность действий преступников. Тут не было никакого смысла. По какой причине были убиты трое ни в чем неповинных людей? Ведь у грабителей уже были в руках деньги. Что же это за жестокие и извращенные подонки? Зачем им понадобилось избавляться от ребенка, его отца и служанки?
День выдался длинным и на редкость тяжелым. В девять вечера мы с Джоном все еще продолжали работать. Я снова попытался позвонить Кристине, и она опять не сняла трубку. А может быть, ее просто не было дома.
У меня есть пара потрепанных черных блокнотов, где содержатся сведения об уличных информаторах. Я и Сэмпсон уже переговорили с двумя дюжинами из наиболее вызывающих доверие. Этой работы хватило бы и на завтра, и на послезавтра и еще на много-много дней. Можно сказать, что расследование меня увлекло. Зачем убивать троих в доме банковского менеджера? Зачем губить невинную семью?
– По-моему, что-то начинает вытанцовывается, – заметил Сэмпсон, пока мы колесили по юго-востоку в моем старом автомобиле. Только что у нас состоялся разговор с мелким жуликом по имени Номар Мартинез. Он знал об ограблении банка в Мэриленде, но и понятия не имел о том, кто из местных может быть замешан.
По радио звучала песня великого покойного певца Марвина Гэйя, а я думал о Кристине. Она не хотела, чтобы я продолжал работать на этих улицах, и ее желание было вполне серьезным. А я не был уверен в том, что смогу бросить профессию детектива, которую так любил.
– После беседы с Номаром у меня возникло такое же ощущение. Может, стоит его задержать? Уж слишком он нервничал в разговоре. Словно чего-то боялся, – согласился я.
– А кто вообще не боится жить на юго-востоке? – в голосе Сэмпсона прозвучали саркастические нотки. – Вопрос в другом. Кто согласится с нами беседовать?
– А как насчет того ублюдка, который торчит сейчас вон там на углу? – махнул я в сторону. – Уж этот-то осведомлен обо всем, что творится в округе.
Мы с Сэмпсоном вышли на улицы еще до девяти. Чем больше я читал и раздумывал об ограблении «Ситибэнк» в Сильвер-Спринг, тем сильнее меня смущала и беспокоила последовательность действий преступников. Тут не было никакого смысла. По какой причине были убиты трое ни в чем неповинных людей? Ведь у грабителей уже были в руках деньги. Что же это за жестокие и извращенные подонки? Зачем им понадобилось избавляться от ребенка, его отца и служанки?
День выдался длинным и на редкость тяжелым. В девять вечера мы с Джоном все еще продолжали работать. Я снова попытался позвонить Кристине, и она опять не сняла трубку. А может быть, ее просто не было дома.
У меня есть пара потрепанных черных блокнотов, где содержатся сведения об уличных информаторах. Я и Сэмпсон уже переговорили с двумя дюжинами из наиболее вызывающих доверие. Этой работы хватило бы и на завтра, и на послезавтра и еще на много-много дней. Можно сказать, что расследование меня увлекло. Зачем убивать троих в доме банковского менеджера? Зачем губить невинную семью?
– По-моему, что-то начинает вытанцовывается, – заметил Сэмпсон, пока мы колесили по юго-востоку в моем старом автомобиле. Только что у нас состоялся разговор с мелким жуликом по имени Номар Мартинез. Он знал об ограблении банка в Мэриленде, но и понятия не имел о том, кто из местных может быть замешан.
По радио звучала песня великого покойного певца Марвина Гэйя, а я думал о Кристине. Она не хотела, чтобы я продолжал работать на этих улицах, и ее желание было вполне серьезным. А я не был уверен в том, что смогу бросить профессию детектива, которую так любил.
– После беседы с Номаром у меня возникло такое же ощущение. Может, стоит его задержать? Уж слишком он нервничал в разговоре. Словно чего-то боялся, – согласился я.
– А кто вообще не боится жить на юго-востоке? – в голосе Сэмпсона прозвучали саркастические нотки. – Вопрос в другом. Кто согласится с нами беседовать?
– А как насчет того ублюдка, который торчит сейчас вон там на углу? – махнул я в сторону. – Уж этот-то осведомлен обо всем, что творится в округе.