Пендлтон Дон. Четверг отмщения

   — Черт побери! Что тут у вас стряслось? — поинтересовался Паприелло. — Почему никто не работает? И откуда этот чертов шум?
   Болан с первого же взгляда понял, что оба типа в касках — профессиональные инженеры-строители, которые прекрасно знали, что делают. Одни из них объявил, даже не подняв головы:
   — Очередной прорыв на глубине сорок метров. Новая подземная река. Стенка не выдержала. Нам удалось перекрыть поток воды, и теперь мы пытаемся определить ее расход.
   — Вы можете отвести ее в сторону? — спросил Паприелло.
   — Конечно.
   — Сколько на это уйдет времени?
   — Спросите лучше у шефа, — ответил инженер. Подняв на Болана озабоченный взгляд, он быстро добавил: — Послушайте, нам тут не до развлечений. Случилась серьезная авария, и некогда показывать стройку туристам.
   — Попридержи язык, засранец! — заревел Паприелло, и глаза его налились яростью.
   — Все в порядке, — успокоил его Болан. — Ты же слышал, что он сказал. Вот и пусть занимается своим делом.
   Они вернулись на мостик и миновали один из странных тамбуров, позади огромной двери которого открывался небольшой проход к лестнице, как две капли воды похожей на ту, что привела их в подземелье. Грохот становился все тише. Паприелло повернулся к Болану и прерывающимся голосом сказал:
   — Прошу меня извинить за того засранца. Уж поверьте, по завершении работ я расплачусь сполна с этими погаными воображалами.
   — Спокойно, Бижу, — добродушно возразил Болан. — Зачем нервничать? Ведь пока мы получаем от них все, что необходимо...
   — Не беспокойтесь, — с понимающим видом подхватил Бижу. — Я с ними побеседую потом. Они свое получат.
   Но всю дорогу его буквально трясло от ярости. Лестница вывела к неприметной двери в маленьком бетонном бункере. Снаружи их буквально ослепило яркое солнце, и Болан оказался в окружении пышной субтропической природы. Лагуна, которую Гримальди обнаружил с воздуха, тянулась метров на пятьдесят к югу от выхода из подземелья — прекрасный залив в форме полумесяца, берег которого утопал в густой зелени. Там и сям торчали высокие пальмы. В тени деревьев было разбросано с десяток бунгало, похожих на хижины, которые можно встретить в деревушках на островах, затерянных в южных морях. Сразу позади бунгало виднелось низкое прямоугольное здание, а подле него высилась утыканная радиоантеннами башня с крытой платформой наверху. Чуть поодаль располагалась сторожевая вышка с поворотными прожекторами. На вышке скучали двое часовых, вооруженных автоматами.
   — Неплохо, неплохо, — пробормотал Болан-Фрэнки, останавливаясь, чтобы зажечь сигарету.
   Его провожатый услужливо заговорил:
   — Если бы вы только видели местность до того, как взорвали южную часть берега. Действительно прекрасное зрелище! Здесь было пресноводное озеро, куда вода поступала из родника. Оно никак не сообщалось с окрестными болотами. Но пришлось соединить. Все из-за чертовой проблемы контроля воды. Вы же сами понимаете.
   Нет, Болан абсолютно ничего не понимал, зато чувствовал, что задавать любые вопросы было крайне опасно. Ясно одно: зачем-то понадобилось соединить озеро с болотом. С этой целью полностью уничтожили южный берег озера. Так возникла лагуна.
   — Да, да, контроль воды, — эхом отозвался Болан.
   — От всех этих хлопот можно сойти с ума, — продолжал Паприелло. — Тут как минимум двенадцать подземных рек. Едва перекроют одну — тотчас вскрывается другая. Думаю, как раз это произошло и сегодня. Парень ведь так и сказал: прорыв.
   Болан с удовольствием порасспросил бы его о стройке и неведомом сооружении в пещере Али-Бабы, как он назвал про себя гигантский грот. Ясно как божий день: задача заключается не только в том, чтобы соединить этот островок с островом Сантелли. Но особенное недоумение вызывали гигантские герметические тамбуры в стенах подземного железобетонного сооружения.
   — Они откачивают воду и сбрасывают ее в лагуну? — спросил Болан.
   — В принципе ее куда-то отводят. Возможны четыре или пять направлений. Но лагуна, по-моему, служит для чего-то другого. Я иногда видел, как огромные массы воды вырываются на поверхность лагуны... Поверьте, это впечатляет! Словно взбесившиеся горные потоки. Там, внизу, поистине неисчерпаемые запасы пресной воды.
   — Интересно только, откуда она берется? — будто между прочим, заметил Болан.
   Бандит пожал плечами, прежде чем ответить:
   — Никогда не спрашивал. Одно мне известно: в сезон дождей положение еще больше осложняется.
   Довольно крепкий мужчина лет пятидесяти, в полотняной куртке и таких же брюках, с привычной желтой каской на голове вышел из бунгало и двинулся навстречу.
   Едва заметив его, Паприелло воскликнул:
   — Гляди-ка, легок на помине!.. Вот у кого надо спрашивать. Наш главный инженер. Он получает приказы непосредственно сверху, если вы понимаете, что я имею в виду. Так что, как правило, мы мало с ним общаемся. Уж не знаю, какой он там закончил университет, но, думаю, учился на инженера. Его зовут Андерсон, но все кличут «Доком».
   — Знаю, — соврал Болан.
   Он бы дорого заплатил, чтобы действительно что-то знать. Не имея практически никакой информации, Мак постоянно терзался мрачными предчувствиями.
   Когда инженер подошел поближе, Паприелло окликнул его:
   — Эй, Док! Какое невезение! Еще раз прорвало!
   Андерсон промолчал и лишь устало взглянул на высокого незнакомца, сопровождавшего Карло.
   — Нет, нет, — рассеянно произнес он, словно разговаривал сам с собой, — избавьте меня от ваших чертовых туристов!
   Паприелло весь напрягся и прорычал:
   — Послушайте, Док. Это...
   Но Болан его перебил.
   — Думаю, сейчас и впрямь не самое удачное время для посещения объекта, — добродушно заметил он. — Не будем вас больше отвлекать, мистер Андерсон. Я зайду в другой раз.
   Тот одарил его взглядом, в котором легко читалось: «А пошел ты!», и вновь перевел тяжелый взгляд на Паприелло:
   — Нужно что-то делать с вашими паршивыми вертухаями, Бижу. Сегодня утром я потерял еще двух рабочих. Им проломили черепа. И, поверьте, это никак не связано с происшествием на стройке. Постарайтесь найти управу на ваших горилл. Я не шучу.
   Вертухаями, насколько было известно Болану, на жаргоне уголовников именовали тюремных надзирателей.
   — Я этим займусь, — пообещал Паприелло главному инженеру, смущенно косясь на Болана. — Я хотел у вас спросить одну вещь: почему на стройке сегодня не видно рабочих? Куда они подевались?
   — В церкви. После сегодняшней аварии невозможно работать. Так что у них получился день отдыха. И тем лучше для них. От обессиленного работяги все равно никакого проку. Кстати, что касается еды...
   — Да, да, — живо оборвал его Паприелло, — мы хотим тут многое изменить... — Затем, вновь обеспокоенно посмотрев на Болана, он добавил: — Сегодня я наконец могу вам это твердо обещать.
   Главный инженер воздержался от всяких комментариев и, даже не удостоив Болана взглядом, пошел своей дорогой. Похоже, он направлялся к лестнице, ведущей в подземелье.
   — Не волнуйтесь, этот тоже своего дождется, — пробормотал Паприелло, с трудом сдерживая ярость.
   — Всякому овощу свое время, Бижу, — холодно ответил Болан.
   — Я заметил, вы не хотели, чтобы я вас представил. Думаю, я верно понимаю, почему вы так поступаете.
   — Повторяю: всему свое время, — отозвался Болан, даже не пытаясь выяснить, что Бижу имел в виду.
   С мрачной ухмылкой Паприелло произнес:
   — Настанет время, и все эти козлы получат свое, Они тут обращаются с нами, как с последним дерьмом.
   — Я же тебе обещал: у нас тут многое изменится, — миролюбиво заметил Болан.
   — Верно, сэр, вы так сказали. Если хотите знать мое мнение — и впрямь пора. И еще позвольте вам сказать, сэр: вы очень сдержанный человек.
   Очень сдержанный человек рассматривал сторожевую вышку... и чувствовал, что слегка начинает нервничать.
   Вся эта стройка... необычная подземная пещера с герметичными входами, тоннель, соединяющий оба острова, пресноводное озеро, превращенное в лагуну, изможденные рабочие и гориллы-тюремщики, маленький уголок рая с караульными вышками и вооруженной охраной... Да, тут было от чего занервничать.
   Но теперь он уже не мог остановиться, а тем паче пойти на попятную. Вперед, только вперед! Новый руководитель неизвестно какого проекта, осуществляемого неизвестно для кого, схватил своего «главнокомандующего» за руку и потянул за собой.
   — Все изменится, Бижу, — негромко сказал он, — и ты в этом первый убедишься.

Глава 11

   Невероятно, но факт: людоедам удалось создать на острове нечто вроде собственной Гвианы. Длинное прямоугольное здание позади бунгало называлось «резиденцией» и служило одновременно казармой, церковью, столовой, кухней, чем-то вроде санузла — короче, содержало весь тот «комфорт», на который мог рассчитывать военнопленный.
   В «резиденции» обитали не менее ста человек. Они спали прямо на земле, на ветхих тюфяках, которые перед выходом на работу полагалось сворачивать и складывать штабелем вдоль стены. Болан убедился в этом воочию, ибо, когда вошел в помещение, по одну сторону барака было полно тюфяков со спавшими на них людьми, в то время как с другой стороны тюфяки были тщательно свернуты и уложены вдоль стены, что позволяло использовать эту часть барака в качестве «гостиной». Здесь кучками прямо на голом земляном полу сидели рабочие, и Болана поразили их равнодушные, устремленные в никуда взгляды.
   И еще один факт поразил его до глубины души: у всех этих бедолаг ноги были закованы в тяжелые стальные цепи, не снимавшиеся даже во время сна.
   В «резиденции» не было ни мебели, ни перегородок, ни простых нар. Даже туалет и кухня ничем не отличались от жилого помещения. Пленники являли собой ужасающее зрелище: на всех была та одежда, в которой они приехали сюда, а точнее говоря, то, что от нее осталось, — сущие лохмотья. Здесь собрались люди с самым разным цветом кожи. В некоторых, быть может, еще тлели искорки надежды, зато другие уже почти полностью одичали, а кое-кто, казалось, просто не понимал, что с ними произошло. Один парень вообще напоминал буйнопомешанного.
   Тем лучше для тебя, парень: коси под сумасшедшего, но не ломайся внутри.
   Болан сразу понял, насколько ошибся насчет участи, уготованной мелким любителям поживиться на наркотиках. «Дьявольская команда» вполне оправдывала свое название. Эти сволочи, вербуя мелких жуликов, преследовали иные цели, нежели простая контрабанда. Им нужны были рабы.
   Волна жгучей ярости поднялась в душе Болана.
   Но, не смея выходить за рамки той роли, которую ему приходилось играть, он произнес ледяным тоном:
   — Похоже, все эти работяги больны цингой.
   Дежурным «ангелом-хранителем» был молодой мафиози, огромный, как шкаф, со злыми глазами и свирепо оттопыренной нижней губой.
   — Ага, — вызывающе ответил он, — и поверьте мне, их теперь очень легко держать в узде.
   В подтверждение этих слов он потряс в воздухе куском свинцовой трубы трехсантиметровой толщины и длиной с руку и даже слегка тюкнул ею себя по голове, показывая, как он это делает.
   — Я же сказал: они похожи на больных цингой, — проворчал Болан, недобро глядя на Паприелло. — Тебе известно, что такое цинга? Чем вы кормите этих доходяг?
   — Бобами и рисом, — ответил «Оттопыренная Губа». — Сколько угодно и два раза в день.
   — А чем они жрут? — резко спросил Болан.
   — Руками, черт их побери!
   — Послушайте, хозяин, мы нормально их кормим, — быстрехонько вмешался в разговор Паприелло. — Я хочу сказать: если они хорошо вкалывают, то хорошо и жрут. Они получают еду до и после каждой смены.
   — Расскажи мне немного об этих сменах.
   — То есть?
   — Ну, как тут организована работа?
   — Восемь-восемь, — спокойно объявил Паприелло.
   — Восемь — чего? — рявкнул Болан.
   — Восемь часов, хозяин.
   — Ты хочешь сказать: двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, так?
   — Точно.
   — А жрать им дают только бобы и рис?
   «Оттопыренная Губа» стоял, скрестив руки на бочкообразной груди, и благоразумно не вмешивался в разговор. Но тут он не выдержал и назидательно изрек:
   — В бобах больше белков, чем в мясе, насколько мне известно.
   Болан взглянул на Паприелло.
   — Просто великолепно! Вот она, добрая нянюшка, которая заботится о том, чтобы каждый день они получали положенное количество калорий. — И, резко повернувшись к охраннику, продолжил: — Ты бы лучше следил за тем, сколько витаминов они получают, козел вонючий! Говорю тебе, у парней цинга! Вот и постарайся раздобыть для них свежие фрукты. Мне всегда казалось, что во Флориде с ними нет проблем. Всего-то нужно несколько ящиков апельсинов и грейпфрутов. Каждый час ты будешь делать десятиминутный перерыв и потчевать рабочих витамином С. Понял, что я сказал?
   Но тут Паприелло бросился на выручку своему подручному:
   — Не ругайте его, хозяин. Здесь моя вина. Я об этом даже не подумал. Хотя, с другой стороны, эти сволочи не задержатся здесь надолго.
   — Равно, как и ты, — огрызнулся Болан в адрес Бижу. — Особенно, если все на этом острове перезаразятся цингой! Тебе бы следовало хоть изредка шевелить мозгами!
   — Господи Боже мой! Вы что же, полагаете, она заразная?
   — Еще как!
   Естественно, Мак пудрил Бижу мозги, к тому же пленники не столь уж долго сидели на бобах с рисом, чтобы всерьез пострадать от нехватки витаминов. Но Болан испытывал потребность хоть что-то предпринять для этих горемык... и немедленно, ибо даже самая малость была все же лучше, чем ничего...
   — Боже правый, а я-то ничего такого и не знал!
   — Это тоже относится к тем изменениям, о которых мы недавно говорили, — тоном, не терпящим возражений, заявил Болан, чувствуя, что настало время показать зубы. — Мне бы хотелось, чтобы ты потихоньку привыкал думать, — сухо добавил он.
   — Понимаю, понимаю. По правде говоря, мне и самому все это не нравится. Я хочу сказать, что в конце концов...
   Болан протянул руку и приказал охраннику:
   — Дай сюда эту пакость.
   — Как так, сэр?
   — Быстро твою дубинку! Отдай ее мне!
   Парень с сожалением протянул свинцовую трубу Болану, недоумевающе глядя то на него, то на Паприелло.
   — Она тебе больше не понадобится, — заявил Болан.
   — Но, сэр, мне без нее никак не обойтись.
   — Такому здоровяку, как ты? Да на черта она тебе сдалась?
   Паприелло решил вставить свой пятак:
   — Мне не хочется, чтобы у моих парней было оружие, когда они работают с пленными. Эти отбросы и так уже почти мертвецы, Фрэнки. Они прекрасно знают, что им не уйти отсюда живыми. Так стоит ли рисковать?
   — Мертвецы, вкалывающие, как волы. Такого просто не может быть — спокойно возразил Болан.
   Сунув свинцовую трубу под мышку, он приказал тоном, не терпящим возражения:
   — А теперь перейдем к серьезным вещам.
   Выведя обоих мафиози наружу, он объявил:
   — Первое, что вы сделаете: снимете кандалы с ног рабочих и забудете, что они вообще были. Ясно? Обеспечите нормальную кормежку и человеческое обращение. Покуда они еще живы, черт возьми! Может, тогда и работать они станут, как люди. Хочу сказать тебе одну вещь, Бижу. Там, наверху, не очень довольны тем, как тут идут дела. Почему, ты думаешь, меня послали сюда? Чтобы изображать Деда Мороза, принесшего подарки твоим «солдатам»? Так вот, слушай и постарайся понять: меня направили сюда, чтобы поправить дела и Организация смогла наконец расслабиться. По правде говоря, если к вам получше присмотреться, то становится понятно, что вы все ни на что не способны.
   Паприелло осторожно ответил:
   — Я пытался спорить с Гвидо, Фрэнки. Но он никогда не интересовался тем, что здесь происходит. И все же я сделал...
   — Плевал я на это, — сурово отрезал Болан. — Гвидо отчитается, как сумеет, и получит то, что заслужил. Дело уже закрыто, и прошлое меня больше не интересует. Я хочу, чтобы ты исправил положение и в темпе. Ясно?
   Паприелло повернулся к молодому охраннику и пролаял:
   — Пойди сними с них цепи и пошевеливайся. Со всех без исключения. Скажи пленникам, что отныне у них будет новый режим содержания и улучшено питание.
   — Намекни им, что у них есть кое-какая надежда, — подсказал ему Болан.
   — Может, им еще пообещать, что к ним приедут их девки? — осклабился «Оттопыренная Губа».
   Болан взмахнул трубой и слегка коснулся ею подбородка охранника.
   — Попробуй еще поумничать, — сказал он, не повышая голоса, — и ты окажешься с ними в одной компании. И будешь сосать бобы с рисом, потому что у тебя не останется зубов.
   Убийца побледнел, пробормотал что-то невнятное и опрометью бросился в барак.
   Паприелло, которому тоже стало не по себе, промямлил:
   — Крепких парней теперь не так-то просто найти, Фрэнки. Вы ведь понимаете, что я имею в виду. Еще пять лет назад я бы ни за что не нанял такого пацана даже чистить себе сапоги.
   — А теперь ты ему доверяешь целое королевство, — проворчал Болан.
   — У меня нет выбора!
   — Не в выборе дело. Тебя лишь просят быть начеку и получше смотреть за всем, что происходит вокруг.
   — Да, конечно, вы правы. Абсолютно правы.
   — Тогда пойди и проверь, чтобы он точно исполнил мои приказания.
   — Что? Ах да, конечно, я...
   — Да ладно тебе, — чуть потеплевшим тоном сказал Болан. — Иди, а я немного поброжу один.
   — Если вам что-нибудь понадобится, зовите меня без колебания. Только крикните — я вмиг услышу и прибегу.
   — Ты в этом уверен? — слегка улыбнулся Болан. Паприелло улыбнулся в ответ, мучаясь в глубине души вопросом, что бы это все значило. Но вслух он вопросов задавать не стал — просто повернулся и вошел в «резиденцию», а Болан направился в противоположную сторону.
   В бунгало были оборудованы комфортабельные квартиры со всеми современными удобствами. В четырех первых Болан увидел спящих людей. Это были, вне всякого сомнения, инженеры и техники — мозговая команда стройки. Бунгало, из которого незадолго перед этим вышел Андерсон, было оборудовано под офис: там стоял кульман и прочее привычное для офиса оборудование, включая ксерокс, компьютер и различные средства связи.
   Мысли Болана постоянно крутились вокруг антенн, которыми ощетинилась сторожевая вышка. Нет, учитывая изолированный характер местности, казалось маловероятным, чтобы эти антенны обслуживали наземные средства связи, хотя, конечно, некоторые кабели могли проходить по тоннелю, связывающему два острова.
   Болану понадобилось меньше минуты, чтобы придумать, как вывести из строя радиопередатчик: достаточно положить зачищенный провод под контакты двух реле в блоке питания, и тогда, едва на передатчик подадут питание, произойдет короткое замыкание.
   Неплохо, но явно недостаточно.
   В одном из ящиков рядом с кульманом Болан сделал важную находку: набор из четырех цветных объемных карт и план, разъясняющий тайну острова.
   Тут уж было отчего содрогнуться даже самому дьяволу.
   Болан сунул скатанные в рулон карты и план в картонный пенал и сунул его себе под мышку, прежде чем выйти на свежий воздух.
   «Четверг отмщения», воистину! Солнце стояло еще в зените, а Палач интуитивно уже все понял. И теперь, если только удастся покинуть остров, вполне может статься, что этот судный день завершится сумерками, в которых блеснет луч надежды. Если... если только...
   Карло Паприелло с видом побитой собаки ждал его перед «резиденцией».
   — Мне, наверное, не следовало бы вам докучать, — неуверенным голосом произнес он, — но, думаю, все-таки лучше вам рассказать...
   — В чем дело? — небрежно спросил Болан.
   — Там один тип, пленный. Он хочет с вами поговорить. Утверждает, что это очень важно.
   Паприелло тяжело вздохнул и добавил:
   — Он сказал, что знает, кто вы такой. Хм, если только...
   — Тем лучше для него! Пришли его сюда, — велел Болан-Фрэнки, развязно засмеявшись. — Может, он мне поможет наконец узнать, кто же я такой на самом деле...
   Но в душе Маку Болану было вовсе не до смеха. Вопрос, кто он такой, в ближайшее время обещал встать очень остро...

Глава 12

   У парня было довольно породистое лицо, и на вид он казался почти одного возраста с Боланом. Несмотря на всклокоченную бороду, внимание привлекал умный взгляд его карих глаз и тонкие черты лица. Ровный загар свидетельствовал, что кожа его давно уже привыкла к жаркому солнцу Флориды. Он был бос, и кроме истрепанных дырявых джинсов с поломанным замком-"молнией", на нем не было никакой другой одежды. Во взгляде светилось неподдельное отчаяние, однако бедолага все же пытался держать себя в руках и сохранять хоть какое-то достоинство.
   — Вот он, — сказал Паприелло Болану.
   — Как его зовут? — равнодушно спросил тот.
   — Тебя как зовут, парень?
   Обращаясь к Болану, пленник ответил хриплым голосом:
   — Вильям О. Кеслер. У меня к вам очень важный разговор.
   — Осторожней с этим мерзавцем, Фрэнки, — вмешался Паприелло. — Он уже по-всякому пытался нас надурить.
   — Оставь нас одних, — приказал Болан.
   Паприелло несколько секунд колебался, затем резко развернулся на каблуках и вернулся в здание. Болан взял пленника за плечо и повел его к лагуне.
   — Ты хотел со мной поговорить, так что давай, — сухо приказал он.
   Похоже, парень даже не зная, с чего начать. Уверенность окончательно покинула его, и теперь он ждал хоть какого-то ободряющего слова. Молчание уже опасно затянулось, когда он вдруг спросил:
   — Мое имя вам ничего не говорит? Кеслер, Билл Кеслер.
   — Абсолютно ничего, — спокойно ответил Болан.
   — Тогда я назову вам другие имена. Если они для вас хоть что-то значат... стало быть, вы тот, за кого я вас принимаю. И тогда, возможно, вы поймете, кто я такой.
   — Ну что ж, попробуй, — согласился Болан.
   Кеслер начал перечислять имена, с тревогой ловя его взгляд:
   — Боб Вильсон... Джек Тетро... Тим. Браддок... Дженгис Канн...
   — Достаточно, — проворчал Болан. — Но ты, безусловно, Билл Кеслер.
   У парня даже задрожали руки.
   — Значит, вам известно, кто я?
   — Нет, — ответил Болан, протягивая ему зажженную сигарету и закуривая сам. — Просто я попытался логически завершить твой список. А почему имена всех этих людей должны быть мне знакомы?
   И тем не менее, он и вправду знал их наизусть. За каждым из этих имен скрывалась долгая и славная история. Ибо это были имена полицейских, которые на разных этапах крестового похода Болана так или иначе работали с ним.
   — Я надеялся, что они покажутся вам более или менее знакомыми, — прошептал Кеслер, жуя фильтр сигареты.
   Болан спросил с самым непринужденным и естественным видом:
   — Ты здесь давно?
   — Думаю, уже полтора месяца. Но здесь очень быстро теряется всякое представление о времени.
   — А ты случайно незнаком с девицей по имени Джин Рассел?
   В полных отчаяния глазах зажегся огонек надежды:
   — Ну конечно, знаю. Хотите, я вам ее опишу.
   — А ты знаешь, как ее зовут по документам? — спросил Болан.
   Отвыкший от сигарет, Кеслер слишком глубоко затянулся и... глаза его наполнились слезами, он зашелся в страшном кашле. Они стояли у самой кромки воды на берегу лагуны. Паприелло и «Оттопыренная Губа» наблюдали за ними с порога «резиденции». И тут Болан ни с того, ни с сего приказал:
   — Падай и по-шустрому!
   И тут же ловко сбил его с ног.
   Кеслер рухнул на землю, не переставая кашлять, и скорчился, лежа на боку, словно его скрутила жестокая боль.
   Со своего места Болан не мог слышать, о чем говорили гангстеры, но он ясно видел, как лицо «Оттопыренной Губы» искривилось в жестокой ухмылке. Повернувшись к скорчившемуся на земле человеку, Болан вполголоса сказал:
   — Не вздумай вставать. Так ты знаешь ее имя?
   — Киркпатрик, — прерывисто дыша, ответил Кеслер.
   — Уже неплохо, — вздохнул Болан.
   Глубоко затянувшись, он задал новый вопрос:
   — А как же ты влип в это дерьмо, парень?
   — Это входило в мою задачу. Меня захватили во время внезапного налета шайки в районе Биг Сипре.
   — Кеслер — твое настоящее имя?
   — Вильям О. ...Да! Но они не знают, что я — полицейский. Иначе мне крышка.
   — А другие пленные знают об этом?
   — Нет.
   — У тебя есть друзья среди пленников?
   — Не много — всего пять. Мы уже даже разработали приблизительный план побега.
   — На них можно рассчитывать, на этих твоих приятелей?
   — Думаю, да.
   — Каковы у вас шансы на успех?
   — Довольно мизерные: остров патрулируют до десяти вооруженных охранников. А сторожевую вышку, я думаю, вы уже видели? Если бы у нас была лодка! Мы подумали, что...
   — Не вздумайте соваться в болото, — посоветовал Болан. — Ты засек стукачей в вашей бригаде?
   — Ни одного, и мы убеждены, что их нет. Эти сволочи слишком уверены в себе, чтобы заводить еще и стукачей.
   — Понимаю, — вздохнул Болан. — Но, так или иначе, твое появление мне жизнь не упрощает.
   — Знаете, мы готовы буквально на все. Как вы думаете, вам удастся что-либо сделать?
   — Ты задаешь мне слишком каверзный вопрос, старик. Я вынужден играть, полагаясь только на свое чутье. Понимаешь? Но для вас я, вероятно, едва ли не единственный шанс. Если что-то предпринимать, то только сегодня. Или уже никогда. Главный инженер устроил вам сегодня выходной. А это значит, что на подземном объекте никого не будет — по крайней мере, до завтрашнего утра. Иными словами, это единственная возможность спустить воду. Главное, чтобы в нужный момент в норе не было людей...