Пендлтон Дон. Субботний шабаш

   — Он так рано никогда не приходит.
   — Так, так... — буркнул Болан, окидывая мрачным взглядом пустой вестибюль. Он отбросил полу черного плаща, демонстрируя пятисотдолларовый костюм из акульей кожи, и сунул руку в карман брюк. Черная шляпа с загнутыми полями и темные очки в белой роговой оправе практически полностью скрывали его лицо. Пришелец неторопливо снял очки и вперил в типа за стойкой такой колючий и холодный взгляд, что он запросто мог заморозить Гольфстрим.
   — Имя? — властно и коротко бросил гость, надевая очки.
   — Лу Нола, — нервно ответил «вышибала», чувствуя себя не в своей тарелке. — Я заведую дневной сменой. А в чем, собственно, дело?
   — Кто здесь сейчас есть?
   — Только я, девочки, Тони и Джейк.
   — Кто это Тони и Джейк.
   — Наши служащие, сэр. — Лу Нола перешел на «вы», почувствовав, что перед ним стоит непростой клиент. — Что случилось?
   — Посетителей нет?
   — Ну вообще-то еще рано, но несколько человек есть. Так что же стряслось?
   Болан схватил парня за руку и рывком вытащил из-за стойки.
   — Пошли, — лаконично приказал он.
   — Куда, сэр?
   — Наверх. Быстро. Шевелись, — каждое слово слетало с губ незнакомца отрывисто и сухо, словно щелчок бича.
   Парень начал быстро взбираться по винтовой лестнице, ведя Болана туда, где происходило «действие». Поминутно он оглядывался и бросал через плечо:
   — Что, черт возьми, происходит?
   Болан, хищно оскалившись, ответил:
   — Сейчас, Лу, я хотел бы посмотреть на твоих посетителей.
   Нола начал догадываться, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Его глазки лихорадочно бегали из стороны в сторону, и он рукавом смахивал со лба крупные капли пота, вводя Болана в комнату отдыха на втором этаже.
   — Вы никогда здесь не были, сэр?
   Болан заверил его, что впервые посетил «Римские ночи».
   — Тогда я вам все объясню. Это — салон. Здесь клиенты знакомятся с девушками, осматривают их и делаю свой выбор, если приходят сюда впервые и у них никого нет на примете. К нам очень часто приходят повторно. И это неудивительно: у нас классное заведение, лучшие девушки в городе и первоклассное обслуживание. Никакой «работы рукой» за 10 долларов, чтобы я пропал.
   В салоне стоял спертый воздух, горел тусклый свет. В углу расположился небольшой бар для самообслуживания, неподалеку от него — несколько кушеток, вокруг на полу были разбросаны засаленные «гаремные» подушечки. На огромном экране телевизора непрерывно мелькали голые задницы, раскинутые в стороны ляжки и прочие прелести: порно крутилось круглые сутки.
   Однако девушки, надо признать, были недурны. Две из них, одетые в свободные, доходящие лишь до бедер одежды, которые, наверное, должны были представлять собой греческие туники, стояли у бара в компании надменного вида детины — то ли Тони, то ли Джейк. Слишком узкие брюки чуть ли не трещали на нем по швам, а выразительная надпись на майке гласила: «Пошел в задницу».
   Нола подозвал парня и сказал ему:
   — Мы проверяем клиентов. Где они?
   Тони или Джейк ответил:
   — Двое в бассейне с Дженни и Паулой. — Он пытливо взглянул на Болана и добавил: — Вилма трахается с клиентом наверху. А в чем дело?
   Болан спросил:
   — Сколько девушек в данный момент не заняты?
   — Они все здесь, — холодно ответил «Пошел в задницу».
   — Двенадцать, — поспешно добавил Нола, бросив на коллегу укоризненный взгляд.
   Болан скомандовал верзиле:
   — Собери всех незанятых девиц и выведи их отсюда. На улицу, через дорогу, в парк — куда хочешь. И не тяни резину: в чем одеты, в том и выводи.
   — Не могу же я выбросить их вот так, с голыми задницами, — пожал плечами верзила, указав на девиц. — А какого черта?..
   — Выполняй! — рявкнул Болан и, придавая вес своему приказу, подтолкнул верзилу к выходу.
   Нола крикнул:
   — Подождите, но я...
   Болан резко обернулся и погасил вспышку протеста глухим рыком и тяжелым взглядом. Но когда он заговорил снова, голос его был ровным и спокойным:
   — Этот бордель напичкан взрывчаткой и с минуты на минуту может взлететь на воздух. Ты проведешь меня в моечное отделение, затем осмотришь все кругом и проследишь, чтобы люди покинули здание.
   — Бомба? — выдохнул Нола, выпучив от ужаса глаза.
   — Не трать время на идиотские вопросы. Делай, как я сказал!
   — Ну раз тут скоро будет...
   По всему было видно, что парень хотел дать деру, наплевав на всех остальных. Почувствовав настроение Нолы, Болан схватил его обеими руками за грудки и прижал струхнувшего управляющего к стене возле двустворчатой двери.
   — Сделаешь так, как я сказал! — приказал он. — Ты уйдешь только тогда, когда убедишься, что здесь никого не осталось!
   Мак кивнул головой в сторону двери.
   — Ванные там?
   — Да, там, за раздевалкой! — ответил Нола, задыхаясь от страха и косясь на огромные кулаки Болана.
   Палач с отвращением отшвырнул парня в сторону, как тряпичную куклу, и вышел из салона.
   В раздевалке было чисто и пахло антисептиком. У расположенных в два ряда шкафчиков стояли лакированные деревянные скамейки. На столе возле двери с табличкой «Не входить» лежала высокая стопка полотенец. Рядом стояла большая картонная коробка с одноразовыми банными тапочками. Узкая дверь в дальнем конце раздевалки вела в банное отделение.
   Прямо в полу большого зала были устроены бассейны, три огромные ванны, где можно было расслабиться и предаться наслаждению. Вокруг стояли массажные столы и валялись всевозможные эротические приспособления для удовлетворения самых невероятных сексуальных потребностей. В смежном зальчике поменьше размерами, который просматривался через арочные проемы без дверей, виднелась огромная низкая кровать с матрацем, наполненным водой.
   Почти каждый вечер эта купальня превращалась в муравейник, который просто кишел обнаженными телами: любителями группового секса, ловившими особый кайф от обмена партнерами. Болан не считал себя пуританином, но к подобным игрищам относился равнодушно, предпочитая им традиционные отношения между мужчиной и женщиной. Тем не менее, он без особого удовольствия прервал развлечения двух клиентов, которые в данный момент кувыркались в центральной ванне в компании с парочкой грудастых девиц. Увы, Маку выбирать не приходилось: наступила суббота, и в Нью-Йорке большая игра уже началась. Он молча бросил четверке полотенца и красноречивым жестом показал, что пора закругляться. Разочарованных клиентов и их подружек не пришлось долго упрашивать: прикрывшись полотенцами, они зашлепали по полу босыми ногами, направляясь к раздевалке. Болан проводил их до двери, сосчитал до пяти и расстегнул плащ. С наружной стороны правой ноги к бедру с помощью пружинного зажима был пристегнут специально модифицированный 40-миллиметровый ручной гранатомет М-79. Стандартный армейский М-79 внешне напоминает короткое крупнокалиберное ружье, широкий четырнадцатидюймовый ствол которого составляет лишь половину длины всего оружия. Длина же этого экземпляра с укороченным стволом составляла всего 20 дюймов. Задняя прицельная рамка была снята, и теперь гранатомет выглядел, как уродливый толстый пистолет, который стрелял, правда, не обычными патронами, а 40-миллиметровыми разрывными зарядами: бризантными, газовыми, дымовыми, снаряженными картечью либо осветительными ракетами. Бризантный заряд обладал большой разрушительной силой, особенно при взрыве его в замкнутом пространстве.
   Талию Болана опоясывала зарядная лента с боеприпасами — бризантные заряды чередовались с дымовыми и газовыми. Мак спиной толкнул дверь в раздевалку и, сделав шаг назад, выпустил бризантный заряд в сторону ванн. Нажав на курок, он отпустил дверь и прислонился к стене, чтобы укрыться от взрывной волны.
   Пол в купальне содрогнулся, и Мак услышал звон стекла, вылетевшего из окон. Он снова распахнул дверь и выстрелил в стену под разбитыми окнами дымовой гранатой, которая с легким хлопком взорвалась и заметалась по залу, распространяя клубы жирного черного дыма. Мак быстрым шагом прошел через раздевалку и выглянул в гостиную.
   Лу Нола сбегал по ступеням на первый этаж. Какой-то тип, одетый так же, как и другой вышибала, остервенелыми криками подгонял растрепанную полуголую парочку, которая, подбирая на ходу валящиеся из рук предметы туалета, торопилась к лестнице.
   Спрятав М-79 под плащ, Болан крикнул вслед парню:
   — Это последние?
   — Да, — ответил тот, с грохотом скатываясь вниз по лестнице.
   Болан проводил их взглядом, пока они не спустились на первый этаж, затем подошел к лестнице, ведущей наверх, и уже собрался было разнести ее очередным выстрелом из гранатомета, как вдруг шестое чувство заставило его убрать палец со спускового крючка и подняться наверх.
   Надо сказать, что интуиция еще никогда не подводила Болана, и на сей раз он мысленно похвалил себя за то, что прислушался к внутреннему голосу.
   В небольшой комнате в конце холла Мак наткнулся на обнаженную девушку, без сознания лежавшую на брошенном на полу засаленном матраце. На вид она была слишком молода, чтобы работать в подобном заведении. Вокруг царил страшный беспорядок. В комнате стоял кислый запах блевотины, этот же запах исходил и от девушки, спутанные волосы которой лежали прямо в тошнотворной луже.
   Болан вскинул инертное тело девушки на плечо и спустился в гостиную на втором этаже. Из-под двустворчатой двери, ведущей в купальню, в комнату пробивался густой дым. Болан положил девушку на кушетку, снял плащ и, завернув в него свою добычу, снова легко забросил ее на плечо и пошел вниз.
   С потолка ручьями стекала вода, в вестибюле ее уже было по щиколотку. Взрыв в купальне, очевидно, повредил водопроводную сеть. Через распахнутую дверь парадного входа вода с журчанием вытекала на улицу.
   Вообще-то Болан намеревался сравнять с землей этот притон. Но, возможно, теперь он развалится сам по себе после того, как Мак дал толчок этому благому делу.
   Когда Болан вышел со своей ношей на улицу, на другой ее стороне, возле парка, уже начала собираться толпа любопытных, внимание которых в основном привлекали полуодетые молодые девушки, молчаливо сгрудившиеся в кучу и с волнением взиравшие на длинные языки пламени, вырывавшиеся из окон второго этажа.
   Болан переходил улицу, когда к нему подбежал возбужденный и испуганный Лу Нола. Его беспокойный взгляд перебегал с оружия в руке Болана на завернутую в плащ ношу.
   — Вам следовало бы оставить малышку, — запричитал Нола. — Хотя что мне, черт возьми, с ней теперь делать, а?
   — Я сам о ней позабочусь, — проворчал Болан в ответ. — Позвони Марко и расскажи ему обо всем, что произошло.
   — Эта история ему совсем не понравится, — тихо проговорил Нола. — «Римские ночи» были его любимой игрушкой. Он очень расстроится...
   — В этом-то и весь смысл, приятель, — холодно сказал Болан.
   Он плечом отодвинул парня в сторону и пошел к машине. Осторожно положив бесчувственную девушку на заднее сиденье, Мак отошел в сторону.
   Голос Розы Эйприл прошелестел ему на ухо:
   — Как слышишь меня? Прием. Полиция и пожарные на подходе.
   — Слышу тебя хорошо, — едва шевеля губами, шепнул Болан. — Встреча в условленном месте. Со мной будет еще один человек.
   — Мы его знаем?
   — Нет, — ответил он.
   Хотя все может быть. Мак посмотрел на свернувшееся на сиденье жалкое создание и содрогнулся. Дьявольщина! Какое трагическое совпадение: ведь она тоже могла быть чьей-то младшей сестренкой.
   О том, что эта девушка была дочерью очень важной персоны, Болан узнает лишь позже, когда угаснут последние языки пламени пожара, зажженного им в субботу утром. А теперь ему достаточно было сознавать, что игра началась... Об этом уже знали другие заинтересованные лица.

Глава 4

   Закончив работу, пожарные уехали. На месте осталась только одна машина, а также группа следователей, искавших причины возникновения пожара. Движение транспорта по Централ-Парк-Уэст вошло в обычный ритм, правда, не без помощи дорожной полиции. Незадолго до этого мимо проследовала машина спецподразделения по борьбе с террористами, однако она не остановилась. Большая часть зевак уже разошлась, а клиенты и персонал «Римских ночей» разъехались на такси по домам, кроме Лу Нолы, дневного управляющего. Лу остался, чтобы доложить о случившемся своему боссу, Марко Минотти.
   Ему предстояло пережить пару не самых приятных моментов. Минотти был вспыльчивым человеком, отличался крутым нравом и непредсказуемостью поведения. Он спокойно выслушал рассказ Нолы, но на протяжении всего повествования его глаза метали молнии, предвещавшие бурю.
   Когда Нола наконец замолчал, Минотти подошел к парковой скамейке и в бешенстве пнул ее ногой, затем еще раз. Его телохранители многозначительно переглянулись, барометр падал. Однако, когда Минотти обернулся к Ноле, он, казалось, держал себя в руках.
   — Я никого не посылал, Лу, — холодно произнес он. — Тем более какого-то Туза. Эти парни больше не делают погоды.
   Нола ответил:
   — Извините сэр, я не хотел сказать, что это вы его послали. Просто он спросил о вас. Я полагаю, он действовал по чьей-то наводке, а не по вашему указанию.
   Голос Минотти прозвучал подозрительно спокойно, а оттого еще страшнее, чем тогда, когда его душили ярость и злоба:
   — И он забрал девчушку с собой, так?
   — Да, сэр. Сказал, что сам позаботится о ней. Этот тип посадил ее в свой огненно-красный «феррари» и исчез. Я полагаю...
   — Кстати, а как он выглядел?
   Нола прищелкнул пальцами и, отведя взгляд в сторону, ответил:
   — Очень высокий, мистер Минотти. В нем больше шести футов роста. Плечи едва входят в дверной проем. Одет с иголочки, я себе такое не могу позволить. И у него был... ну, когда он говорил, возникало желание стать по стойке «смирно». Понимаете? Авторитет, настоящий авторитет. Более хладнокровного человека я в жизни не встречал. Я уверен, что он «чистокровный». И еще... Он показал мне свою карту-визитку.
   — Тебе раньше никогда не доводилось их видеть? — проворчал Минотти.
   — Нет, сэр. Но я понял, что она означает, едва лишь увидел ее.
   — Ты проверил номер? Ты хотя бы подумал о том, чтобы сделать это прежде, чем позволить этому типу спокойно проникнуть в заведение и делать все, что ему заблагорассудится?
   Нолу прошиб холодный пот. Он ответил:
   — На это не было времени: он сказал, что в здании заложена бомба и взрыв может произойти с минуты на минуту. Это все, о чем я тогда думал. Я не хочу сказать, что не было времени, потому что я...
   — Как он выглядел?
   — Я уже говорил вам, он... Вы имеете в виду лицо? Э-э-э, значит так, холодное... холодное — это слово мне первым приходит на ум. Э-э, квадратное, то есть, я хотел сказать, с квадратной челюстью. Мощный подбородок. Здоровые зубы. Таких парней называют привлекательными, я полагаю. Обычно девушкам такие типы нравятся. У него были солнцезащитные очки, поэтому я не мог видеть его глаза, но все время возникало такое чувство, что он тебя сверлит ими, как буравчиками. Ах да, он улыбается, но это не улыбка, если вы понимаете, о чем я говорю. Господи, сэр, он — Черный Туз. Что я еще могу сказать?
   Где-то в середине этого описания взгляд Минотти вдруг потускнел, стал каким-то отрешенным и безжизненным. Так же внезапно он встряхнулся, будто очнулся от сна, опустил глаза и снова повернулся к скамейке.
   — А у этого так называемого Туза была шляпа? — пробормотал он, не глядя на Нолу.
   — Простите, сэр?
   Минотти чуть повернул голову и сердито выплюнул слова:
   — У него была шляпа?
   — Я думаю, да. Да, сэр, была. Носил он ее как-то прямо.
   — По-военному.
   — По-военному? Постойте... Ах да, ну конечно! Вот, наверное, то слово, которое я никак не мог подобрать. Вы точно угадали! Теперь я могу сказать, что он выглядел, как солдат, одетый по-гражданке, чертовски элегантно.
   Минотти вздохнул. Развернувшись всем телом, он плюхнулся на скамейку, раскинул руки вдоль спинки и положил ногу на ногу. Так он просидел, уставившись в землю, довольно долго.
   Телохранители осторожно прохаживались вокруг, стараясь особенно не мозолить боссу глаза.
   Нола зажег сигарету и жадно затянулся, украдкой бросая взгляд на непрекращающуюся возню по ту сторону улицы.
   Дорогу трусцой перебежал один из телохранителей и подошел к Минотти с докладом. Марко услышал его шаги и в ожидании поднял глаза.
   — Ну? — спросил он тихо.
   — Они не нашли никакой бомбы, Марко.
   — Тогда что это было?
   — Пока специалисты не могут дать окончательное заключение. Но, определенно, это была не бомба. Сейчас они выковыривают из стен картечь. Есть еще одна интересная находка.
   — Что за находка?
   — Пожарники нашли одну штуковину, очень похожую на гильзу от дымового заряда для гранатомета М-79.
   — Чего-чего?
   — Этот заряд используется для постановки дымовой завесы, — счел необходимым пояснить телохранитель.
   — Сукин сын! — раздраженно воскликнул Минотти. — Дымовая завеса!
   — Особо сильных повреждений нет. В основном все залито водой и закопчено дымом. Сгорела только купальня.
   Минотти медленно поднялся на ноги и, бросив испепеляющий взгляд на Лу Нолу, произнес:
   — Значит, бомба, а?
   Нола, едва сдерживая дрожь в коленках, пожал плечами и развел руками.
   — Ну кто бы мог предположить такое? Когда кто-то кричит: «Бомба», то приходится верить. Две недели назад на этой же улице эвакуировали людей из многоэтажного здания и то же самое — никакой бомбы. Что тут поделаешь?
   Минотти набычился, приподнял плечи и зарычал на Нолу:
   — Ты не должен был убегать и оставлять без присмотра то, что я приказал тебе охранять. Вот что ты не должен делать.
   — Боже, но она выглядела просто ужасно. Я не мог притащить ее сюда и положить на траву. Ее бы подобрала «скорая помощь» и увезла неизвестно куда. Я посчитал, что вам это не понравится.
   Нола заметил, как сошлись на переносице брови Минотти, и почувствовал приближение грозы. Он нервно зашаркал ногами по траве и нерешительно добавил:
   — Он Туз, мистер Минотти. Он сказал, что позаботится о ней. Черт возьми, я уверен...
   — Дерьмо твой Туз! — взревел Минотти.
   Давно сдерживаемая ярость наконец вырвалась наружу. Он схватил Лу обеими руками и, встряхнув его, как тряпичную куклу, бросил на землю.
   — Дерьмо твоя бомба, ты, чертов засранец. Он обвел тебя вокруг пальца! Он приходил с одной лишь целью — забрать девку, все остальное — прикрытие. И не говори мне, что... — Тут Марко замахнулся ногой и нанес Ноле удар, но промахнулся, и это только подогрело его гнев.
   Нола откатился и быстро вскочил на ноги, пытаясь укрыться за спиной телохранителя. Но тот схватил его за шиворот и швырнул обратно на «арену».
   Минотти сделал шаг вперед и занес руку, чтобы как следует врезать съежившемуся Ноле по физиономии, но сдержал себя, плюнул под ноги управляющему и зашагал к своему лимузину.
   Свита тотчас же выстроилась вокруг него, водитель уселся за руль и запустил двигатель.
   Нола грузно опустился на скамейку. Скрестив руки на груди и тяжело дыша, он безумным взглядом провожал отъезжающую машину.
   В тот момент, когда лимузин тронулся с места, рядом с ним остановилась полицейская машина. Из нее вышел высокий полицейский в гражданском. Обогнув лимузин, он подошел к заднему окну и постучал по стеклу костяшками пальцев. Телохранитель опустил окно, и полицейский заглянул внутрь, осматривая всю компанию.
   — Это ты, Марко?
   — Привет, капитан. Дела, наверное, идут неважно, если тебя направили по такому вызову.
   — Я был в соседнем квартале. Это одно из твоих заведений?
   — Я владелец здания.
   — Угу. И кому ты на сей раз насолил, а?
   — Ты же знаешь, как это бывает, кэп. В семье не без урода.
   — Возможно. Однако тут ходят всякие слухи. Полагаю, ты слышал?
   — О каких слухах ты говоришь?
   — По неподтвержденным данным, Мак Болан снова объявился в городе.
   Минотти простодушно улыбнулся и спросил:
   — Кто такой Мак Болан?
   Полицейский, сохраняя чувство собственного достоинства, совершенно не прореагировал на этот вопрос. Он улыбнулся в ответ и произнес:
   — На самом деле я ни в каком соседнем квартале не был. Фактически с полуночи я сидел в управлении и ждал. Просто ждал...
   — Звучит очень тоскливо, — спокойно произнес Минотти. — Чего же ты ждал?
   — Скажем так — первого взрыва.
   — Но теперь ты здесь.
   — Правильно. Похоже, мое ожидание закончилось, Марко.
   Минотти фыркнул.
   — Я не знаю, о чем, черт возьми, ты говоришь.
   — Да нет, знаешь.
   Полицейский обвел взглядом натянутые лица всех сидящих в автомобиле, затем отступил назад, вскинул ладонь к виску в виде прощального приветствия и проводил взглядом отъезжающую машину.
   — Хитрая бестия! — возмущенно воскликнул Минотти.
   — А может, хорошая новость, — заметил старший телохранитель, сидевший на переднем сиденье. — Похоже, на сей раз они собираются наступить этому сукину сыну на хвост.
   — Не очень-то рассчитывай на это, — проворчал босс. — Меня начинает беспокоить, уж не дуют ли фараоны в одну и ту же дудку с Боланом.
   Он не спеша раскурил сигару, затем обратился к шоферу:
   — Останови у первой же будки, а ты, — он перевел взгляд на старшего телохранителя, — свяжись с Матти. Скажи ему о красном «феррари». Такая машина заметна в любой точке. Проклятие... Кто бы мог подумать? В ожидании этого ублюдка мы взяли под контроль практически все злачные места в городе. И вот на тебе, из всех мест он выбирает «Римские ночи». Да, и еще я хочу выяснить: откуда он узнал о малышке? А? Откуда?
   — Так ты все-таки думаешь, что это Болан?
   — Я считаю, что нам лучше думать именно так. По крайней мере, до тех пор, пока мы не убедимся в обратном.
   Водитель прервал разговор возбужденным возгласом, не отрывая глаз от зеркала заднего вида:
   — Там, сзади, не красный ли «феррари»? Где-то за квартал от нас?
   Все головы, как на шарнирах, повернулись назад.
   — Да, какой-то красный автомобиль, — сказал старший.
   — Самоуверенный ублюдок! — тихо, едва слышным шепотом пробормотал Минотти.
   — Никаких остановок у телефона! — скомандовал старший телохранитель водителю. — На следующем перекрестке сворачивай в парк! Всем приготовиться!
   — Самоуверенный ублюдок! — уже громче повторил Минотти. — Он сам привел нас к себе.
   Он произнес эти слова спокойным и уверенным тоном, в котором не было даже намека на недовольство. Так, скорее, возносят благодарственные молитвы Господу.
   Марко Минотти, молодой, полный амбиций мафиози, претендующий на пост босса всех боссов, не мог и мечтать о таком подарке. Голова Мака Болана будет служить новым символом, новым «знаменем», под которым с радостью соберутся решительные парни со всех концов страны. И эта голова вот-вот скатится в мешок, заботливо подставленный им, Марко.

Глава 5

   Всего за несколько минут до этого Болан перенес девушку, которая все еще была без сознания, в свой боевой фургон и, уложив ее на койку, дал указания Розе Эйприл:
   — Свяжись с Гарольдом и постарайтесь, не поднимая шума, оказать этой девочке медицинскую помощь. Если потребуется госпитализация, сделайте это, соблюдая максимальную осторожность. Если с ней все в порядке, отвезите ее в надежно охраняемое место.
   — Кто она? — поинтересовалась Эйприл.
   — Понятия не имею, — ответил Болан. — Я даже не знаю, в какую историю она попала. Может, просто сбежала из дома. А может, и нет. Я нутром чувствую, что что-то здесь не так, и хочу, чтобы с ней обращались со всей деликатностью. Постарайся, чтобы и Гарольд это понял.
   Болан имел в виду, конечно же, Гарольда Броньолу, директора ФБР, человека, игравшего не последнюю роль против организованной преступности. Он был самым верным сторонником Болана в правительственных кругах. В данный момент Гарольд тоже был в городе с большой командой федеральных агентов, готовых в любую минуту обеспечить прикрытие или оказать помощь Болану в его последней кампании против мафии. Если все пройдет нормально, то завтра Болан прибудет в Вашингтон для получения официального отпущения грехов и назначения на пост начальника сил «быстрого реагирования», созданных для борьбы против внутренних сил, представляющих угрозу национальной безопасности США.
   Болан вполне отчетливо понимал, что в данный момент Броньола был не менее его самого обеспокоен той угрозой, которую таил в себе преступный мир Нью-Йорка. Своей первоочередной, задачей он считал обеспечение безопасности Болана. Президент приказал ему доставить Болана в Вашингтон живым и невредимым, и выполнить этот приказ было для Броньолы долгом чести. Шеф ФБР был категорически против проведения Боланом заключительной шестидневной кампании, которая должна была окончательно повергнуть мафию, и смирился с ней очень неохотно. Но, по настоянию Президента, взял на себя обязательство задействовать все силы своего учреждения для обеспечения успешного завершения этой операции.
   Он пошел на это не только потому, что глава Белого дома отдал такое распоряжение, а еще и потому, что с Маком Боланом его связывали давние узы дружбы. Кроме того, слишком много развелось всяких вшивых радикалов в странах третьего мира, которым понравилось дергать «дядюшку Сэма» за бороду, будучи уверенными в том, что самая могущественная страна в мире не станет затевать вооруженные конфликты, которые могут втянуть весь мир в разрушительную войну. В Вашингтоне наконец-то поняли, что Болан — превосходное средство для решения подобного рода проблем. Однако предложение Президента стать во главе сил по борьбе с терроризмом представляло собой моральную дилемму для самого Болана. Он поклялся на могиле родителей стереть мафию с лица земли, причем рассматривал эту клятву не как акт возмездия, а как осознание своего гражданского долга перед Америкой. И хотя в душе Мак никогда не надеялся добиться полного успеха в выполнении этой клятвы, он был преисполнен решимости отдать свою жизнь для достижения намеченной цели. Самым неожиданным для него явилась неофициальная положительная оценка Вашингтоном его усилий, направленных на искоренение организованной преступности. Мафиозные семейства повсюду распадались, слабея от понесенных потерь и почти тотального истребления руководящей верхушки. Влияние мафии заметно ослабло как в политических, так и в деловых кругах. Награбленные, нажитые на чужой крови состояния превращались в прах под беспощадными ударами Болана, который расчетливо наносил их в самые больные места некогда могущественной Организации.