Пендлтон Дон. Взятие Вашингтона

   — Потому что раньше не было такой необходимости, — сказал Лупо. — В котором часу состоится совещание, профессор? В доме у ублюдка Броньолы?
   — В восемь вечера.
   — Отлично, — сказал Лупо, — звоните в Нью-Йорк: где бы Таразини ни находился, он должен быть здесь к восьми часам. Мне плевать — в Стамбуле он или в Антарктике. В 20.00 я жду его здесь. Наймите, если нужно, военный самолет, но доставьте его ко мне вовремя.
   Профессор резко встал.
   — Он будет здесь.
   — Так какое отношение Таразини имеет к Болану? — спросил самый непонятливый из компании Лупо.
   — Раньше Таразини был актером, — уходя, бросил профессор, видимо посчитав, что дал исчерпывающее объяснение.
   Лупо засмеялся, закинув руки за голову.
   — Черт возьми! И как это мне не пришла в голову такая блестящая мысль?! Вообразите себе лицо этого идиота, когда он окажется по уши в дерьме! Наверняка он считает, что жизнь у него не мед, а? Он думает, что фараоны хотят добраться до него за то, что он пристрелил нескольких парней из Организации? Черт побери!
   — И правда, здорово, — подтвердил Лакурза, хихикая.
   — Что-то я по-прежнему ничего не понимаю, — заметил третий.
   — А Болан поймет! — едва выдавил из себя Лупо, заливаясь смехом. — Эй, Раймон, представляешь себе рожу этого кретина, когда он поймет, что позволил проглотить себя с потрохами!
   — Да объясните же, в чем дело! — угрюмо попросил самый непонятливый из компании.
   Но у Лупо не было никакого желания вдаваться в подробности.
   — Эй, Раймон, а если Болан решит шлепнуть президента?
   — Ну это уж слишком! — зашелся смехом Лакурза.
   — А ведь мы могли бы ему помочь, — сказал Лупо вдруг посерьезнев. — А что, неплохая идея...
   Будущее Вашингтона принимало новый оборот.

Глава 14

   Почему?
   Болан задавал себе этот вопрос еще в Бостоне и лишь сейчас как будто нашел ответ.
   Всегда, во все времена, человек спрашивал «почему?». Каждый ребенок донимает родителей: почему небо голубое? почему наступает ночь? почему идет дождь?
   Палач тоже спросил себя — «почему?».
   Нью-Йорк был финансовым центром Соединенных Штатов, а возможно, и всего мира. И все же Болан раскрыл там заговор, направленный на обретение не финансового господства, а политического.
   Почему?
   Лас-Вегас считался столицей игорного бизнеса всего континента, но никаким заговором о господстве над всеми казино мира там и не пахло. Мак обратил внимание на то, что грязные деньги мафии использовались для завоевания политического влияния как в самих Штатах, так и за пределами страны.
   Почему? Какие могут быть политические амбиции у Лас-Вегаса, крупнейшего игорного дома Запада?
   На островах Карибского бассейна Болан обнаружил райский уголок, готовый принять толпы бес численных туристов, но доллары мафии пошли на закладку политического фундамента. Зачем заниматься политикой в тропическом раю?
   Почему она так привлекает боссов Организации?
   Неплохо, когда есть где отдохнуть, но разве мафиози похожи на тех, кто расстается с деньгами ради сомнительного удовольствия?
   Конечно же, нет! Болан понял это еще до посещения Бостона. Он видел, что происходит, когда бизнесмен, политический деятель и преступник — одно и то же лицо; в этом смысле Чикаго многому его научил.
   Но только в Бостоне Мак понял масштабы коварного заговора. Если Нью-Йорк — это банк, Лас-Вегас — огромное казино, а Вашингтон — политический центр, то какая же роль отводилась Бостону?.. Почему этот город имел такое значение? Почему там велась столь отчаянная борьба за верховную власть?
   В Вашингтоне ответ на все вопросы пришел сам собой. А почему бы и нет? Почему бы не взять в свои руки всю полноту власти? Они имели деньги, нужных людей, влияние и силу. Тогда... почему бы не попытаться овладеть всей страной? Чтобы такой лакомый плод сам упал в руки, достаточно было лишь слегка потрясти ветку. Зачем считаться с политическими деятелями, о существовании которых не сегодня завтра все забудут? Зачем финансировать политика, когда можно им стать самому?!
   Конечно, существует такая процедура, как голосование. Но это для простаков. Пусть голосуют. Почему бы и нет? И все кандидаты станут участниками грандиозной аферы.
   Итак, «почему» превратилось в «почему бы нет».
   Как ни парадоксально это звучит, но Бостон важен как раз потому, что сам по себе не имеет никакого значения, а кроме того, все началось именно там. Задумал операцию бостонец по кличке Лупо... Интересно, как его зовут на самом деле?.. Хармон Кил тоже уроженец Бостона, как, впрочем, и Клаудия Витале.
   Старый город обретал в глазах посвященных некое значение, тогда как реально не имел никакого, хотя в различных кругах американского общества считалось престижным иметь корни в Бостоне. В каком-то смысле это была родина Соединенных Штатов, колыбель американской аристократии.
   Болану казалось, будто он проник в тайну Лупо. Но он прекрасно понимал, что в Вашингтоне, кроме Лупо, ему придется убить еще кое-кого. Второй мишенью станет добропорядочный гражданин, выходец из знатной семьи, известный политик.
   Но, прежде всего, Палач должен найти Лупо.
   И лишь потом он вытащит на свет того, кто стоит за его спиной, человека, который собирается стать очередным президентом Соединенных Штатов.

Глава 15

   Как было условлено, Болан встретил Клаудию Витале у входа: в библиотеку Конгресса; он взял ее под руку, и они медленно, как влюбленные, направились к знаменитому фонтану «Двор Нептуна». Болан усадил свою спутницу на скамейку и заговорил с ней, но, увы, не о любви.
   — Я узнал, что вы смогли организовать встречу, — сказал он.
   — Да, придет большинство заинтересованных лиц.
   — Вы тоже, Клаудия?
   — Да, конечно.
   — Учтите, все будет в ваших руках. Их надо убедить действовать сообща. Нужно выстоять, иначе сожрут. С врагом не может быть компромисса. Либо пан, либо пропал. Третьего не дано. Скажите это вашим простофилям.
   — Хорошо.
   — Помните: другой возможности у нас не будет.
   Она вздрогнула.
   — Звучит просто ужасно.
   — Если вы считаете это ужасным, то что вы скажете, когда каннибалы придут к власти? Они проглотят нас всех до одного.
   — Знаю. Но это трудно себе представить. Вы знаете, иногда намного проще пустить все на самотек в надежде, что проблемы уладятся сами собой.
   — Клаудия... — начал Болан.
   — Да?
   — Глупый вопрос, но... как... как такая девушка, как вы, смогла?..
   Она тихонько засмеялась.
   — Вопрос неглупый. Скажем так, банальный, как и то, что произошло. По правде говоря, я и сама не знаю, как позволила вовлечь себя так глубоко в эту мерзость... Сначала был Джек, потом...
   — Ваш муж?
   Она кивнула.
   — Да, он был подонком, конечно. Но тогда я этого не замечала. Да... я была совсем юной, страстной натурой. Я изучала политологию. Джек был старше, опытней. И очень обаятельный. Все произошло во время предвыборной кампании Хармона Кила. Я была одной из тех студенток, которые не сводят глаз с политических деятелей.
   — Вы уже работали у Хармона Кила, когда познакомились с Витале?
   — Нет. Это он работал у Хармона Кила. Конгрессмен ездил по университетам в поисках новых сторонников и поддержки.
   Она горько улыбнулась.
   — Я позволила себя увлечь, одурачить. Сначала поддалась на уговоры Кила, потом Джека. Я тогда училась на последнем курсе. Весной получила диплом, а в июне стала миссис Джек Витале.
   — Когда вы все поняли?
   — Поняла что?
   — Что вышли замуж за мафиози?
   Задумавшись, она нахмурила брови.
   — Вы знаете, ведь я сама итальянка... Думаю, что всегда знала это. Знала, но отказывалась смотреть правде в лицо. Но после нашего свадебного путешествия, когда я начала постоянно работать у Хармона Кила...
   — Где?
   — В Бостоне. У него там постоянный офис, а Джек был его директором. Я начала работать на Джека и вскоре стала замечать взятки, махинации, прочую грязь. И тогда мне все стало ясно. Еще бы, бесконечные банкеты, встречи с гангстерами, колоссальные суммы денег, невиданная роскошь... И все это на зарплату директора бюро! Я просто не могла не увидеть правду.
   — Хармон Кил был в курсе?
   Она покачала головой.
   — Я уверена, что нет. Он и до сих пор ничего не знает. Именно поэтому я... — Клаудия замолчала.
   — Продолжайте.
   Она усмехнулась.
   — Мне не очень хотелось об этом говорить, но... я очень люблю этого человека. Он для меня как дедушка. Мы никогда не говорили об этом. Так сложились наши отношения, особенно после смерти Джека. Я искренне верю, что Хармон Кил не переживет, если узнает правду обо мне.
   — И Лупо сыграл на ваших чувствах?
   — Стоит ли об этом говорить?
   Болан утвердительно кивнул головой:
   — Да.
   — Конечно же, он этим пользовался, — прошептала Клаудия. — После... когда не стало Джека... я стала продвигаться по службе. Вместо моей скромной должности я очень быстро получила место в Вашингтоне, где работаю сейчас. Вначале я не знала, кто за этим стоит.
   — Все началось после смерти вашего мужа?
   — Да. Я часто думала, не потому ли его убрали? Джек скомпрометировал себя, его олицетворяли с мафией. О его связях с Организацией знали слишком многие. Он не мог больше свободно действовать.
   — Значит, по вашему мнению, боссы велели его убрать, чтобы вместо него воспользоваться вами для достижения своих целей?
   — Не знаю. Возможно.
   — Ну и когда вам пришлось нырнуть в первый раз?
   Она побледнела.
   — Вы имеете в виду постель? Прошу вас, не будем об этом, Мак. Я все скажу, кому вы пожелаете, но...
   — О'кей, — произнес Болан, — просто я пытаюсь собрать воедино все части головоломки.
   — В этой истории нет ничего загадочного, — тихо проговорила она.
   Потом, набравшись мужества, она продолжала:
   — Не знаю, как это произошло. Я даже не понимала, что мной пользовались. Я жила одна уже два года... А ведь я не старуха, Мак.
   Она глубоко вздохнула, чтобы сдержать дрожь.
   — Без моего ведома у меня в квартире установили видеокамеру и подслушивающее устройство... А дальше... Скажем, я была влюблена в того парня, а он, по-моему, в меня.
   Она почти незаметно пожала плечами.
   — Наш роман закончился так же быстро, как и начался. Спустя некоторое время появился Лупо, и мне пришлось довольно часто работать по его заказам. В конце концов, я плюнула на все и подчинилась. До тех пор, пока...
   — Да, я понял, — проронил Болан.
   — Все это так отвратительно...
   — Да, но ситуация вырисовывается все яснее и яснее. Продолжайте...
   Они расстались через несколько минут: Клаудия осталась наедине со своей совестью, а Болан отправился на свидание со смертью.

* * *

   В восемь вечера все приглашенные собрались на скромной вилле Гарольда Броньолы в Джорджтауне. Гости чувствовали себя немного неловко, держались группками и избегали смотреть друг другу в глаза.
   Броньола вошел с Клаудией Витале, которая пыталась держаться легко и непринужденно. Совещание началось без лишних слов и суеты. Прежде всего собравшиеся приступили к обсуждению дальнейшей судьбы тех политиков, чья жизнь оказалась под угрозой. В течение двадцати минут Клаудия, не выбирая слов и не пытаясь смягчить ситуацию, говорила о готовящемся заговоре. Потом Броньола высказал официальную точку зрения, дал ряд дельных советов и успокоил жертвы шантажа, сказав, что специалисты, на которых возложено решение данной проблемы, сделают все возможное, чтобы обеспечить их безопасность.
   О скабрезной стороне дела никто не проронил ни слова. Броньола попросил собравшихся подписать соглашение о борьбе с заговором и пустил по кругу лист с текстом.
   Одиннадцать человек, не колеблясь, подписали документ. Трое попросили время на размышление.
   В 20 часов 40 минут собрание закончилось.
   С бокалом шерри в руке Клаудия Витале осталась сидеть в кресле, в то время как Броньола пошел провожать гостей.

* * *

   Вечерние сумерки быстро и незаметно окутали город своей темной плотной вуалью. Гости Броньолы прощались с хозяином дома, когда в круг света вошел высокий человек в черном комбинезоне и бросил на ступеньки террасы — прямо под ноги оторопевшим людям — глухо звякнувший металлический предмет.
   — Мак! — вскрикнул Броньола. — Ты что здесь делаешь?
   В руках человека в черном он заметил автомат, и тут же первая длинная очередь огненным бичом стеганула по группе растерянных людей.
   Двое приглашенных бросились вниз со ступеней, рассчитывая укрыться в густой тени деревьев. Вторая автоматная очередь сбила их с ног и бросила наземь.
   Гарольд Броньола, вытирая кровь со лба, рассеченного осколками кирпича, метнулся в дом, выхватил из кармана плаща, висевшего на вешалке, револьвер и, подбежав к двери, открыл ответный огонь.
   Нападение прекратилось так же неожиданно, как и началось. Четырнадцать тел остались лежать на газоне, ступеньках террасы, у самого подъезда дома. Человек в черном исчез, словно кошмарное видение. Но дело было сделано. Два сенатора и конгрессмен скончались в доме Гарольда Броньолы еще до прибытия «скорой помощи». Советник Конгресса и высокопоставленный чиновник администрации умерли по дороге в госпиталь, а известный политик, чиновник ФБР, три представителя Верховного суда и три сотрудника администрации отделались более-менее серьезными ранениями.
   Как только уехала последняя машина «скорой помощи», Броньола со следами запекшейся крови на лице повернулся к Клаудии Витале, чье лицо выражало неописуемый ужас, и протянул ей значок снайпера.
   — Не могу поверить, — едва выговорил он хриплым голосом. — У меня это просто не укладывается в голове!
   В этот момент Гарольд Броньола, один из руководителей Департамента юстиции, отдал бы голову на отсечение, лишь бы узнать, что убийцей был не Мак Болан, а бывший актер по имени Таразини.
   Болана начали «поглощать».
   Пока полиция переворачивала вверх дном квартал, где находился дом Броньолы, потрясенный город и вся страна с изумлением слушали взволнованные сообщения теле— и радиокомментаторов о том, что «около девяти часов вечера человек, которым вполне мог быть Мак Болан, выпустил автоматную очередь по окнам Белого дома. Жертв нет, повторяем: обошлось без жертв...».
   Мака Болана втягивали в нехорошее дело. Его «поглощали»...

Глава 16

   В то время как новость распространялась по городу, повергая в ужас население, полицию и администрацию Белого дома, Болан свернул с Массачусетс Авеню на Уотер-сайд Драйв и направился к Рок Крик Парку. Он оставил машину немного восточней Посольской аллеи и мрачной тенью зашагал в сгустившихся сумерках к известной ему цели.
   Палач был готов к бою. Подобно второй коже, его тело облегал знаменитый черный комбинезон, в кобуре под мышкой лежала «беретта», а рукоятка огромного крупнокалиберного «отомага» виднелась из расстегнутой кобуры, висевшей на поясе рядом с четырьмя осколочными гранатами. Длинный узкий стилет в ножнах «липучками» крепился к правому бедру, кармашки на левом оттопыривались от сунутых в них запасных обойм.
   Палач вышел на тропу войны.
   Дипломатическая миссия республики Коста Брава расположилась в небольшом особняке, плот но зажатом с обеих сторон зданиями двух других посольств. Утопающие в зелени особняки выстроились непрерывной цепочкой до самого Рок Крик Парка. Болан подошел к стене парка, перемахнул через нее, пересек аккуратно подстриженную лужайку и направился к гаражам.
   Подойдя к гаражу, он остановился и прислушался. С крыши гаража доносилось чье-то тяжелое дыхание.
   Мак вернулся к ограде, взобрался на нее и поверху медленно пополз на коленях обратно к гаражу. Подобравшись к нему, он бесшумно влез на гребень крыши и так же тихо спустился с него по другому скату.
   Приставив ствол «беретты» к затылку лежавшего на крыше человека, Мак шепотом приказал:
   — Не двигаться!
   Чуть дыша, человек медленно обернулся. Прошло несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем он прошептал:
   — Черт!.. Болан?
   — Да, кто ты?
   Незнакомец начал медленно, на четвереньках, подниматься по скату крыши.
   — Осторожно, — предупредил его Болан.
   Он безуспешно пытался вспомнить, при каких обстоятельствах ему приходилось видеть его лицо, но человек сказал:
   — Ты меня не знаешь, хотя мы уже встречались. Я никогда не забуду ту встречу. Я был водителем команды, которой вчера вечером предстояло покончить с миссис Витале.
   — Понимаю.
   — Меня зовут Васкес, «Бандолеро» Васкес.
   — Что ты делаешь на крыше, Васкес?
   — Ты мне не поверишь...
   — Выкладывай.
   — Эти подонки хотели меня убрать.
   — Какие подонки? — спросил Болан, знаком приказывая Васкесу говорить потише, если тот дорожит жизнью.
   — Я говорю о Лупо. О нем и его людях, — прошептал водитель. — Я раскусил их, когда они объясняли мне, где их найти. Они собирались меня прикончить.
   То, что говорил Васкес, было лишено всякого смысла.
   — Но почему? — спросил Болан.
   — А кто их знает! Я ведь не состою в Организации, не являюсь кровным братом. Я лишь выполняю приказы и получаю за это 400 долларов в неделю. Должно быть, они решили, что после смерти Фрэнка Матти я им больше не нужен.
   — Но ты мне так и не сказал, почему торчишь тут, на крыше.
   — Я не люблю, когда меня держат за идиота, вот почему. Я думал найти Лупо и сказать ему пару ласковых слов. К тому же, он задолжал мне за две недели.
   — Продолжай.
   — Я много времени проводил в компании с Матти. Водитель видит всегда много больше, чем простой солдат. И частенько привозил сюда Матти.
   — Сюда?
   — Ну да, здесь должна быть дорога или что-то в этом роде.
   — Как прикажешь тебя понимать?
   — Я и сам не знаю. По-моему, тут есть какой-то туннель. Я помню, пару раз Матти жаловался на какую-то черную дыру, говоря, что его следовало бы обеспечить велосипедом. Ему не нравилось, что с ним обращались, как с прислугой, заставляя входить через черный ход.
   — Куда входить-то?
   — Говорю тебе — не знаю. Ну уж не в эту халупу, во всяком случае.
   — Ты нашел туннель? — спросил Болан.
   — Я? — удивленно переспросил «Бандолеро». — Ты хочешь сказать: спуститься вниз и поискать? Ну нет. Я лучше подожду здесь.
   — Я узнал тебя — ты держал в руках обрез, — вспомнил наконец Болан.
   — Да, я...
   Выражение ужаса появилось на лице Васкеса.
   — У тебя что, фотокамера в голове?
   — Где твое оружие?
   — Внизу.
   — Точнее?
   — На краю крыши, в сточном желобе.
   — О'кей. Оставь его и проваливай. Перелезай на другую сторону крыши и уходи через парк. Не медли и не оборачивайся. И не вздумай возвращаться.
   — Ты что, собираешься сделать вылазку?
   — А ты как думаешь?
   — Я бы хотел пойти с тобой. Я неплохо стреляю из своего обреза.
   Болан подумал. Стоило ли продолжать испытывать судьбу? Он уже и так достаточно долго полагался на удачу, доверяясь сначала Клаудии, а потом Рипперу Алиотто.
   — Спасибо, — ответил он парню, — но я работаю один.
   Васкес принял отказ с явным облегчением.
   — Понимаю, — сказал он. — Тебе всегда везло одному. Хорошо, слушай. Я уже битых два часа торчу здесь. И пока не видел ни души.
   — Тебя это смущает?
   — В общем-то, да. Здесь все время полно народу. Будь осторожен. Когда они прячутся — это не к добру. Наверное, опять затевают какое-нибудь грязное дело.
   — Ладно. Спасибо, — поблагодарил парня Болан. — А теперь проваливай.
   «Бандолеро» широко улыбнулся и прошептал:
   — Привет! А ты — парень что надо.
   Он сделал шаг назад и растворился в темноте.
   Болан остался на месте, чтобы дать ему время уйти, а самому спокойно понаблюдать за территорией парка, окружавшего особняка.
   Что там Васкес говорил про туннель?
   Мак восстановил в голове план квартала, нарисованный им ранее, пытаясь не упустить ни одной мелочи. Поблизости находились три посольства, несколько учреждений и частных резиденций. Если этот туннель существовал, он мог примыкать к одному или нескольким зданиям. Итак, надо быть логичным...
   Болан глянул на северо-восток и остановил взгляд на единственном в квартале полностью освещенном здании. ИМАЖ — институт по изучению проблем национальных меньшинств.
   Мафия тоже представляла собой меньшинство.
   Разрешив загадку, Палач холодно и жестоко улыбнулся. Он проверил оружие, боеприпасы и пошел в наступление на дипломатическую миссию республики Коста Брава.

* * *

   Гарольд Броньола сильно нервничал, но не забывал о своем долге и знал, что ему нужно делать.
   Был то Болан или кто-то другой — неважно. Неизвестный стрелял в его гостей и до сих пор разгуливает на свободе с явным намерением продолжить бойню.
   Кем бы ни был убийца, его нужно арестовать.
   Броньола предусмотрительно устроил Клаудию Витале в спальне, поставил перед входом полицейского, потом, заглянув в справочник, набрал номер Джима Вильямса — агента Казначейства, ответственного за координацию действий по нейтрализации Болана.
   Вильямс был старым другом Броньолы, и Гарольд всецело доверял ему. Джим считался хорошим полицейским, к тому же он умел трезво смотреть на вещи.
   Броньола терпеливо ждал, пока секретарша соединит его с человеком, на котором лежала вся ответственность за проведение операции по борьбе с Боланом.
   — Я рад, что ты позвонил мне, Гарольд, но если у тебя нет ничего срочного — повесь трубку. У меня телефон разрывается от звонков из Белого дома и...
   — Ты прекрасно знаешь, по какому поводу я звоню, — прервал его Броньола.
   Вильямс вздохнул.
   — О'кей. Но если ты ждешь, что я буду утешать тебя, — ты ошибаешься. С тобой все в порядке?
   — Так, небольшой порез. Джим, тебе нужна моя помощь.
   — Ты мне предлагаешь свои услуги?
   — Да.
   — Тогда приезжай. Все равно я собирался тебя вызвать. Ты считаешь, что неплохо изучил Болана, а? Ты знаешь, как он действует?
   Теперь вздохнул Броньола:
   — Я так считал.
   — Хорошо, у меня есть для тебя одно деликатное дельце. Приезжай.
   Броньола бросил трубку и, хромая, пошел по коридору к шкафу, в котором стояли костыли. Он протянул к ним руку, с ненавистью бросил на деревяшки испепеляющий взгляд и с грохотом захлопнул дверцу шкафа. Затем выпрямился, глубоко вздохнул и решительным шагом направился к двери. Не хромая.
   Едва его машина скрылась за углом, как два смуглолицых человека оглушили полицейского, прогуливавшегося по саду, и оттащили его подальше в кусты.
   Покончив с этим, они присоединились к своему коллеге, который все это время молча стоял в тени дома. Один из подошедших хрипло спросил:
   — А если ее здесь нет?
   — Она здесь, — уверенно ответил третий. — Фараон-то уехал один, так?
   Троица направилась к черному ходу.
   — С ней еще один-два человека. Избавьтесь от них как угодно, но, ради Бога, не стреляйте. Квартал и так наводнен полицейскими.
   — А если она будет сопротивляться? — спросил один из налетчиков.
   — Бейте, но не сильно. Раймон настаивал, чтобы ее доставили в лучшем виде.
   — Доставим, — ответил другой. — Очевидно, Лупо не отказался от своего плана. Последнее слово за ним.

Глава 17

   Контуры особняка растворялись в вязкой ночной темноте, которую едва рассеивали тусклый фонарь на улице и матовый плафон над дверью черного хода.
   На стуле почти под самым плафоном сидел человек и, мрачно уставившись в экран портативного телевизора, медленно потягивал кока-колу.
   Палач бесшумно подошел сзади, одной рукой обхватил охранника за шею, другой зажал ему нос и рот и приподнял со стула.
   Мафиози умер молча и быстро. Опустив неподвижное тело на стул, Болан вдруг увидел на экране телевизора собственное лицо и услышал торопливую скороговорку, в которой часто звучало его имя.
   Охранник, сидевший в кресле у главного входа, обернулся, услышав в коридоре шаги Болана. Он вскочил на ноги, округлив глаза, готовый закричать от ужаса. «Беретта» чуть дернулась в руке Болана, раздался тихий короткий посвист, и человек рухнул назад в кресло с дырой во лбу.
   Болан убедился, что он мертв, и начал осматривать помещения первого этажа. Толкнув ногой одну из дверей, он вошел в убогий маленький кабинет. В углу стоял металлический секретер, верхний ящик которого оказался заперт на ключ. Болан вытащил из ножен стилет и длинным клинком ловко отжал язычок замка.
   В ящике секретера Мак нашел лишь досье с несколькими отпечатанными на машинке листами. Он быстро просмотрел их и сунул в карман.
   На втором этаже не оказалось ничего, даже мебели!
   «Тут проходит линия фронта», — подумал Болан, спускаясь в подвал.
   Он нашел там множество ящиков, наполненных землей, бетономешалку и большой мусорный контейнер, битком набитый мешками из-под цемента.
   Следы просыпанной земли и цемента привели его к двери, которую он искал. Действительно, черная дыра.
   Туннель оказался достаточно высоким, и Болану не пришлось сгибаться в три погибели.
   Луч фонаря высветил балки перекрытий и висевшие под ними с равным интервалом лампы. Электропроводка была сделана наспех: кое-где провода даже не заизолировали... Ширины туннеля хватало, чтобы три человека могли идти бок о бок. Болан задумался, что же собирались перевозить мафиози по этой подземной дороге?
   Васкес оказался прав: велосипед бы здесь не помешал. Но что ждет его в другом конце туннеля?