Страница:
— Они хорошо обращались с вами?
— Да, — она грустно улыбнулась, — но я никогда в жизни так не пугалась. Когда меня привели сюда, я увидела раненого полицейского и Конрада. Они, видимо, не знали, что делать с Конрадом. У меня есть некоторый опыт в оказании первой помощи, и я предложила свои услуги. У него ужасная рана. Я попыталась остановить кровь своим шарфом. Потом кто-то из хиппи, наблюдавших за домом, сообщил, что все уехали, очевидно, направились на аукцион. Тогда я предложила пойти в дом за какими-нибудь лекарствами. Я думаю, что они сказали правду насчет Баумана, Джонни, потому что те, кто был в доме, именно так и рассказывали оставшимся.
— Они принесли что-нибудь для Конрада?
— Бинты, йод и пластырь. Я как сумела обработала рану. Но пуля осталась внутри.
— Зачем вы им понадобились?
— Они не решаются показаться в городе — ни группой, ни поодиночке. Горожане настроены так, что будут стрелять, увидев любого из них. Во мне они видят гарантию того, что кто-нибудь — вы, например, — сможет привести врача, не поставив на ноги весь город. — Она слегка отвернулась. — Ведь Конрад — бог.
— Они попытались послать Дэвида?
— Они думали, что Дэвид — единственный из них, кто сможет пройти через кордоны полиции и отрядов содействия. Его отец — большой человек в городе, поэтому вряд ли там серьезно относятся к его общению с коммуной. К тому же у него есть знакомый врач — это семейный врач Прентисов.
— Он называл его имя?
— Доктор Годдард.
Джерико положил руку на плечо Тане:
— Хотите узнать, какие обстоятельства могут помешать мне вернуться сюда с врачом, но без полиции?
— Я считаю, что вы можете сделать практически все, что угодно, Джонни.
Он прикоснулся к ее щеке:
— Так и думайте, но помолитесь за меня на всякий случай. — Он взял Таню под руку и повернулся к амазонке Джан: — Вы беспрепятственно пропустили Прентиса, когда он ездил за помощью. Почему?
Глаза Джан сверкнули.
— Мы подумали, что он сможет привести сюда Фарроу. Мы получим Фарроу, чем бы нам это ни грозило.
Джерико слушал ледяной голос девушки и смотрел на окружавшие его напряженные лица. Фарроу начал все это. Он заплатит за все своей жизнью.
— Вы знаете, что, когда полиция закончит поиски взрывчатки в здании фонда, они придут сюда. В доме находится окружной прокурор, который ждет прибытия поддержки. Они придут в любом случае, независимо от моих действий. Это вполне вероятно. Что будет с Таней?
— Если они придут, то всех нас ждет смерть, — ответила Джан.
— Я приложу все силы, чтобы у вас был врач. Если моя попытка провалится, то я думаю, что Таня заслуживает снисхождения, ведь она помогала вам.
— Лучше, если твоя попытка будет удачной. Если Конрад умрет, каждая наша пуля найдет свою цель.
Глава 2
Глава 3
— Да, — она грустно улыбнулась, — но я никогда в жизни так не пугалась. Когда меня привели сюда, я увидела раненого полицейского и Конрада. Они, видимо, не знали, что делать с Конрадом. У меня есть некоторый опыт в оказании первой помощи, и я предложила свои услуги. У него ужасная рана. Я попыталась остановить кровь своим шарфом. Потом кто-то из хиппи, наблюдавших за домом, сообщил, что все уехали, очевидно, направились на аукцион. Тогда я предложила пойти в дом за какими-нибудь лекарствами. Я думаю, что они сказали правду насчет Баумана, Джонни, потому что те, кто был в доме, именно так и рассказывали оставшимся.
— Они принесли что-нибудь для Конрада?
— Бинты, йод и пластырь. Я как сумела обработала рану. Но пуля осталась внутри.
— Зачем вы им понадобились?
— Они не решаются показаться в городе — ни группой, ни поодиночке. Горожане настроены так, что будут стрелять, увидев любого из них. Во мне они видят гарантию того, что кто-нибудь — вы, например, — сможет привести врача, не поставив на ноги весь город. — Она слегка отвернулась. — Ведь Конрад — бог.
— Они попытались послать Дэвида?
— Они думали, что Дэвид — единственный из них, кто сможет пройти через кордоны полиции и отрядов содействия. Его отец — большой человек в городе, поэтому вряд ли там серьезно относятся к его общению с коммуной. К тому же у него есть знакомый врач — это семейный врач Прентисов.
— Он называл его имя?
— Доктор Годдард.
Джерико положил руку на плечо Тане:
— Хотите узнать, какие обстоятельства могут помешать мне вернуться сюда с врачом, но без полиции?
— Я считаю, что вы можете сделать практически все, что угодно, Джонни.
Он прикоснулся к ее щеке:
— Так и думайте, но помолитесь за меня на всякий случай. — Он взял Таню под руку и повернулся к амазонке Джан: — Вы беспрепятственно пропустили Прентиса, когда он ездил за помощью. Почему?
Глаза Джан сверкнули.
— Мы подумали, что он сможет привести сюда Фарроу. Мы получим Фарроу, чем бы нам это ни грозило.
Джерико слушал ледяной голос девушки и смотрел на окружавшие его напряженные лица. Фарроу начал все это. Он заплатит за все своей жизнью.
— Вы знаете, что, когда полиция закончит поиски взрывчатки в здании фонда, они придут сюда. В доме находится окружной прокурор, который ждет прибытия поддержки. Они придут в любом случае, независимо от моих действий. Это вполне вероятно. Что будет с Таней?
— Если они придут, то всех нас ждет смерть, — ответила Джан.
— Я приложу все силы, чтобы у вас был врач. Если моя попытка провалится, то я думаю, что Таня заслуживает снисхождения, ведь она помогала вам.
— Лучше, если твоя попытка будет удачной. Если Конрад умрет, каждая наша пуля найдет свою цель.
Глава 2
Группа хиппи, толпившихся на полянке, была невелика, но на самом деле их оказалось гораздо больше. Спорить или выпрашивать у амазонки уступки было бессмысленно. Джерико наклонился и поцеловал Таню в щеку.
— Я сделаю все, что возможно, дорогая. — Он повернулся к Джан. — Как мне выбраться отсюда, чтобы никто меня не подстрелил?
Она махнула рукой, приглашая его следовать за ней. Они пошли к гряде, где утром в него стрелял Бауман. Неожиданно он обнаружил, что вдоль дороги, ведущей к дому, стоит с десяток хиппи, вытянувшись шеренгой. Джан перебросилась несколькими словами с какой-то девушкой. Это была та самая беременная, которую Джерико видел в доме Уолтура.
— Дайте Джерико пройти, — сказала Джан.
Беременная двинулась вдоль гряды, останавливаясь возле каждого часового. Джерико ждал, стоя рядом с амазонкой.
— Ради всего святого, скажите мне, чего вы пытаетесь добиться таким образом?
— Врача для Конрада, — ответила она, не поворачивая к нему головы.
— Я имею в виду не это. Я говорю о вашей жестокости вообще. Это бессмысленно. Утром в меня стрелял какой-то парень. Потом оказалось, что это был Бауман, ему показалось, что я пытался приударить за его женой. Я отправился в полицию. Они там решили, неизвестно почему, что это вы во всем виноваты. И во что бы то ни стало решили ехать в вашу резиденцию. Результатом были взрывы. Результатом взрывов — погибшая девушка, раненый Конрад и полумертвый полицейский. А что еще будет! Весь город превратился в кровожадных маньяков. Так чего вы добиваетесь, в конце концов?
— Нас здесь человек сорок или пятьдесят, — ответила девушка, напряженно глядя на шоссе, — но если считать по всей стране, то нас тысячи и тысячи. Мы хотим объяснить людям, для чего нам дана жизнь. Мы не хотим войны. Мы не хотим отправиться на небо. Мы хотим мира, хотим жить так, как нам нравится, и создавать свой собственный мир. Мы не хотим быть пушечным мясом или пешками в играх Баумана и его мира богатеев. Мы не хотим, чтобы нас преследовали полицейские свиньи, которых нанимают для того, чтобы сделать мир безопасным для бауманов и адом для всех нас.
Ее слова звучали как проповедь. У Джерико сложилось впечатление, что она произносила их уже сотни раз. Это был прилежно выученный символ веры.
— Мы носим длинные волосы и странные одежды и живем не так, как люди истеблишмента. Ты спросишь: почему? Мы хотим привлечь к себе внимание! Мы хотим, чтобы нас услышали!
— Ваши люди имеют все шансы погибнуть, прежде чем кто-нибудь вас услышит.
Впервые за все время она посмотрела ему прямо в глаза:
— Если мы погибнем, наши голоса зазвучат громче, чем голоса живых.
— К такому исходу вы и готовитесь?
— Мы всегда были готовы к этому. Лучше подумай о том, как найти в городе врача. Ни наши жизни, ни Танина, ни твоя собственная — ничто нас не остановит, если такова цена за то, чтобы быть услышанными.
— Почему для вас настолько важен Конрад?
— Конрад — особенный. Лучше поверь в это, приятель, если ты задумал спасать свою шкуру, когда выберешься отсюда. Если ты не вернешься с врачом, то всю жизнь будешь видеть в кошмарных снах то, что останется от Тани.
Он посмотрел на нее и понял, что так и будет. По его спине пробежал холодок. Для этой странной девушки смерть была чем-то вроде рупора.
Беременная обошла посты и вернулась. Приказ передали по цепочке, и путь для Джерико был свободен.
Спустившись по противоположному склону, Джерико ощутил себя на свободе, как будто в лесу, кроме него, никого не было. За его спиной не раздавалось ни звука. Хиппи оказались дисциплинированными солдатами. Никого из них не было видно. Он вышел на шоссе и направился к дороге, ведущей в город.
Только сейчас он задумался, как выполнить возложенную на него миссию. Вряд ли будет легко уговорить врача принять участие в этой затее. Он не сомневался в том, что, обратившись в полицию, обречет Таню на мучительную смерть. Амазонка и ее войско — настоящие фанатики, им ничего не стоит привести приговор в исполнение. Найдя врача, он должен будет убедить его в том, что говорит правду, а не сочиняет мелодраматическую чепуху.
От ворот усадьбы Баумана до города было около двух миль по шоссе. Джерико понадеялся, что кто-нибудь сможет его подвезти, но по испуганным лицам за стеклами мчавшихся мимо машин понял, что атмосфера над Бауман-Ридж пропитана не только злобой, но и страхом. Неожиданно он догадался, что рыжая борода ставит его в один ряд с мятежными членами коммуны. Он оставил попытки поймать машину и ускорил шаг.
Добравшись до окраины, он оказался на заправочной станции. Служащий окинул его подозрительным взглядом:
— Где живет доктор Годдард? — спросил его Джерико.
— Его кабинет на Мэйн-стрит, напротив банка, — ответил служащий. — Не вас ли я видел утром в красном «мерседесе»?
— Возможно.
— А сейчас вы идете пешком. Что-нибудь случилось?
— Шина спустила.
— Если хотите, я могу отремонтировать.
— Спасибо, этим уже занимаются.
Город казался странно безжизненным. Машин на главной улице почти не было. Джерико подошел к банку и обнаружил, что банк закрыт и ставни на его окнах опущены, что для трех часов дня было необычно. Через дорогу он заметил крошечный белый домик с фасадом, имитирующим колониальный стиль. Рядом с парадной дверью красовалась табличка, в которой было указано, что арендаторами домика являются доктор Годдард, страховое агентство и две адвокатские конторы. На первом этаже, на двери приемной доктора Годдарда, Джерико прочитал, что сейчас как раз часы приема.
В комнате для посетителей ждал какой-то старик. Дверь в кабинет была закрыта, и оттуда доносились голоса.
— Вам не придется долго ждать, — обратился к нему старик, — сегодня большинство пациентов сидит по домам. А мне нужно только обновить рецепт. Пилюли от подагры.
— Город кажется безлюдным, — заметил Джерико.
— Повсюду слоняются эти ненормальные с бомбами и ружьями. Я и сам остался бы дома, если бы не пилюли. Без них я завтра не смогу ходить. У вас когда-нибудь была подагра?
— Нет.
— Вам повезло. Говорят, что женщинам тяжело рожать. Если бы у вас была подагра, вы бы поняли, на что это похоже. Такая же боль, только в ногах, конечно.
— Кто там у доктора?
— Парень поранился в лесу, когда гонялся за этими гомиками. Наступил в яму и вывихнул лодыжку.
Джерико подошел к двери, постучался и заглянул в кабинет. На смотровом столе сидел пациент, мужчина средних лет. Доктор, который оказался неожиданно молодым человеком с мужественным лицом, осматривал лодыжку. Джерико представлял себе врача Прентисов более зрелым, более соответствующим своему званию семейного доктора.
Над раздраженным загорелым лицом щетинились коротко стриженные светлые волосы.
— Вам придется подождать, — сказал он.
— У меня неотложный случай, — ответил Джерико.
— Подождите снаружи, пока я не закончу.
— Я друг Уайли Прентиса.
— Да будь вы другом хоть самого Господа Бога! Подождите за дверью.
Джерико почувствовал, как в нем закипает холодная ярость:
— Нет ли поблизости другого врача, к которому я мог бы обратиться?
— Если вы не будете тратить время на разговоры, я скоро закончу. Пожалуйста, выйдите.
Джерико вышел и закрыл за собой дверь. Старик захихикал:
— С Джо Годдардом не так-то просто сладить. Всего несколько месяцев прошло, как он вернулся из Вьетнама. Теперь он гоняет нас, как пленных вьетконговцев. Но врач он отличный. Только вам придется подождать, пока я не возьму свой рецепт. Когда ногу начинает дергать, без пилюль я чувствую себя, как будто меня поджаривают в аду. Такие же пилюли дают скаковым лошадям, когда они начинают хромать.
Джерико охватило предчувствие, что лучше не связываться с Годдардом, но на поиски другого врача времени не оставалось. Если полиция все-таки придет в усадьбу на выручку к Шеннону, то перестрелка так же неизбежна, как и то, что она затронет и Таню.
Спустя несколько минут, которые показались Джерико вечностью, пациент, прихрамывая, вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.
— Стар ты для того, чтобы бегать по лесам за голыми девками, — сказал ему старик и злорадно захихикал. — Веди себя как подобает в твоем возрасте, Онслоу.
— Мы не остановимся, пока не переловим этих ублюдков всех до одного, — ответил ему Онслоу.
Из кабинета вышел врач в белом халате:
— Ступайте домой и берегите ногу, Онслоу. — Он протянул старику листок бумаги. — Вот то, что вам нужно, мистер Тенни. Для начала примете четыре штуки, потом по одной каждые четыре часа. — Он повернулся к Джерико: — Что у вас за неотложный случай?
Джерико покосился на любопытного старика и хромающего Онслоу:
— Мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз.
— Значит, не так уж это и срочно, если у вас есть время на разговоры.
Годдард развернулся и направился в кабинет. Джерико последовал за ним и закрыл дверь.
— Меня зовут Джон Джерико, я гость в доме Алекса Баумана, — объяснил он.
— Я слышал, что там у вас неприятности, — ответил Годдард.
— Большие неприятности. Бауман убит.
— Почему вы мне не позвонили?
— Телефонный провод перерезан.
— Так, и что же? Это хиппи его убили?
— Точно неизвестно.
— А кто же еще? — Годдард снял халат и надел льняной пиджак. Потом проверил содержимое своего саквояжа. — Я — сторонник порядка и законности. Это одна из причин, почему я выбрал свою профессию. Но Богом клянусь, если на вас напала бешеная собака, то вы не станете дожидаться, когда приедет собачий ящик, а убьете ее сами. Возможно, сегодня наш город преподаст хороший урок всей стране.
— Я хочу, чтобы вы выслушали меня настолько беспристрастно, насколько можете, — попросил Джерико.
Голубые глаза доктора сузились:
— Я вас слушаю.
— В лесу скрывается группа хиппи. Один из них тяжело ранен — у него пуля в спине.
— Не хотите ли вы сказать, что предлагаете мне…
— Я предлагаю вам выслушать. — Джерико повысил голос. — Среди них находится женщина. Она тоже гость Бауманов. Это балерина Таня Жаркова.
— Я видел ее фотографию в газете, — кивнул Годдард. — Красивая женщина. Что она делает у хиппи?
— Они захватили ее в заложницы. Если я не приведу им врача для раненого, они убьют ее.
— Тогда нужно захватить с собой нескольких солдат и идти за ней.
— Если я приведу с собой полицию, они все равно убьют ее. И полицейских они убьют тоже. Их там пятьдесят человек, они вооружены и наготове.
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что, если вы не пойдете со мной, причем как можно скорее, они убьют Таню. Это настоящие фанатики.
— Где они ее держат?
— Я не могу вам сказать. Если вы не согласитесь идти со мной и расскажете полиции, где они находятся, они убьют Таню.
Годдард сунул руку в карман и вынул сигареты. Вспыхнула зажигалка, и его светлые голубые глаза сощурились.
— Вероятно, вы удивитесь, мистер Джерико, если я скажу, что не верю ни одному слову из того, что вы мне сейчас рассказали? Я ничего о вас не знаю, но мне известно, что в нашем мире полно мечтательных доброхотов, которые симпатизируют этим убийцам. Я думаю, что вы хотите, чтобы я оказал одному из них помощь, и поэтому выдумали всю эту чепуху о попавшей в беду дамочке. Ну, так меня на это не купишь. Если вы хотите помочь вашему приятелю хиппи, советую вам обратиться в полицию. Лечить раненого заключенного — совсем другое дело. Но сначала — в полицию.
— Разве вы как врач не чувствуете себя обязанным лечить раненого, кем бы он ни был?
— Не при теперешних обстоятельствах. Предположим, что вы говорите правду. Что будет с нами, когда вы приведете меня к этому раненому хиппи? Вы думаете, потом они нас отпустят? Извините. Несите вашего раненого сюда, и я приложу все свое умение, чтобы вылечить его, но сообщу в полицию об огнестрельном ранении.
— Вы не оставляете мне выбора, — сказал Джерико.
— Я и не собирался предоставлять вам какой-нибудь выбор, мистер Джерико.
Джерико громко вздохнул:
— У меня нет машины, доктор. Может быть, вы отвезете меня в полицию и я смогу договориться с ними? Может быть, они согласятся пойти со мной. Они не могут рисковать жизнью мисс Жарковой.
— Если только ей действительно угрожают, — ответил Годдард. — Хорошо, на это я согласен. Моя машина за домом.
У доктора была машина с откидным верхом. Верх был опущен, и, садясь в машину, они почувствовали, как раскалилась кожаная обивка. Доктор бросил саквояж на заднее сиденье. Настояв на своем, он стал приветливее.
— Мы месяцами пытались найти разумный повод, чтобы выставить этих ребят из Бауман-Ридж. Похоже, они сами нашли решение этой проблемы.
— Не стоит забывать, какой ценой, — отозвался Джерико.
Он бросил взгляд в зеркало заднего обзора. Дорога позади была пуста. Вспомнив, что до казарм было около мили, он вытащил из кармана трубку и сунул ее в рот.
— Можно вашу зажигалку, доктор?
— Конечно, — ответил Годдард и полез в карман.
Джерико вытянул левую ногу и нажал на тормоз, схватил левой рукой руль, а правый кулак с сокрушительной силой обрушил на подбородок доктора. Голова Годдарда запрокинулась, машина опасно завиляла по дороге и наконец остановилась у обочины. Доктор сполз на руль. Джерико открыл дверцу со своей стороны и перетащил доктора на пассажирское сиденье. Потом сел за руль, развернулся и помчался обратно в город. Когда доктор пришел в себя, они уже проехали центр города. Он повернул голову и затуманенным взглядом посмотрел на Джерико.
— Вы — сукин сын, — прошептал он и поднес руку к распухшим губам.
Джерико прибавил газу. Мимо заправочной станции на окраине города они пронеслись со скоростью около семидесяти миль в час.
— Простите, доктор, — сказал Джерико и бросил взгляд в зеркало. Оставалось молиться, чтобы у дорожной полиции оказалось достаточно дел помимо контроля за скоростью. — Ехать нам недалеко. Когда все кончится, я дам вам возможность меня поколотить, если вам от этого будет легче.
— Я могу и не дождаться, — пробормотал Годдард. — Имейте в виду, если вы попытаетесь что-нибудь сделать на такой скорости, то ни у одного из нас не будет шансов уцелеть.
Снова показались ворота усадьбы. Джерико притормозил, держа правую руку наготове, на случай, если Годдард вздумает пошевелиться. Из-под покрышек брызнул голубоватый гравий, и Джерико на полном ходу свернул к усадьбе. У мостика через ручей он съехал с дороги.
— Отсюда пойдем пешком.
— Не собираюсь никуда идти, — заявил Годдард.
— Перестаньте, доктор, не вынуждайте меня снова быть грубым.
Джерико вышел из машины, взял с заднего сиденья саквояж и обошел машину кругом. Годдард сидел, прижав пальцы к распухшим губам.
— Пойдемте, старина.
Годдард покорно согнулся и выставил ноги из машины. Только теперь Джерико наконец увидел это, но было уже поздно. У Годдарда был револьвер. Наверное, он лежал в отделении для перчаток. Доктор держал револьвер за ствол, обнажив в улыбке белые зубы. Он занес руку для удара и обрушил его на Джерико. Последним усилием Джерико попытался закрыться рукой, чтобы удар не пришелся ему прямо по лбу, но ему показалось, что в районе левого глаза голова взорвалась изнутри. После этого настала темнота.
Предзакатные лучи солнца били ему прямо в глаза. Джерико очнулся. Он повернул голову и едва сумел сдержать крик. Боль была нестерпимой. Во рту пересохло. Ему показалось, что его вот-вот вырвет.
Последнее, что он видел до того, как потерял сознание, было ухмыляющееся лицо доктора и занесенная рукоятка револьвера. Он недооценил Годдарда — молодого, сильного, прошедшего войну.
Не в силах сдержать стоны, Джерико поднялся на одно колено. Машина доктора, конечно, исчезла. Джерико с трудом встал на ноги и, шатаясь, как пьяный, направился к березе, от которой его отделяло несколько ярдов. Он прислонился к дереву и постоял так, пока мир вокруг него не перестал тошнотворно кружиться. Отойти от березы было невозможно, поскольку только благодаря ей он мог удержаться на ногах. Наконец, ему удалось взглянуть вверх, на гряду, где стояли часовые хиппи. Они могли видеть, что произошло. Они могли остановить Годдарда и отвести его к Конраду. Он понадеялся, что так и случилось. Во всяком случае, Джерико понимал, что ему нужно попытаться убедить амазонку дать ему время на вторую попытку.
Он попробовал оторваться от дерева. Голова кружилась меньше. Он ощупал себя и обнаружил под волосами шишку размером с куриное яйцо.
Джерико начал карабкаться на высокую насыпь, пытаясь подняться на вершину гряды. Каждые несколько шагов приходилось останавливаться, борясь с головокружением. Взобравшись наконец наверх, он попытался высмотреть кого-нибудь из дозорных. Но никого не увидел, да и его никто не окликнул. Тогда он спустился по противоположному склону и вышел на полянку.
В первое мгновение ему показалось, что из-за головокружения он сбился с дороги. Полянка опустела. Не было ни Конрада, ни Тани, ни амазонки с ее войском. Он уже собрался возобновить поиски, но остановился. В его фотографической памяти всплыла россыпь камней справа от лужайки и уродливо искривленная береза, под которой лежал Конрад.
Гнездо он нашел, но птичка улетела.
— Я сделаю все, что возможно, дорогая. — Он повернулся к Джан. — Как мне выбраться отсюда, чтобы никто меня не подстрелил?
Она махнула рукой, приглашая его следовать за ней. Они пошли к гряде, где утром в него стрелял Бауман. Неожиданно он обнаружил, что вдоль дороги, ведущей к дому, стоит с десяток хиппи, вытянувшись шеренгой. Джан перебросилась несколькими словами с какой-то девушкой. Это была та самая беременная, которую Джерико видел в доме Уолтура.
— Дайте Джерико пройти, — сказала Джан.
Беременная двинулась вдоль гряды, останавливаясь возле каждого часового. Джерико ждал, стоя рядом с амазонкой.
— Ради всего святого, скажите мне, чего вы пытаетесь добиться таким образом?
— Врача для Конрада, — ответила она, не поворачивая к нему головы.
— Я имею в виду не это. Я говорю о вашей жестокости вообще. Это бессмысленно. Утром в меня стрелял какой-то парень. Потом оказалось, что это был Бауман, ему показалось, что я пытался приударить за его женой. Я отправился в полицию. Они там решили, неизвестно почему, что это вы во всем виноваты. И во что бы то ни стало решили ехать в вашу резиденцию. Результатом были взрывы. Результатом взрывов — погибшая девушка, раненый Конрад и полумертвый полицейский. А что еще будет! Весь город превратился в кровожадных маньяков. Так чего вы добиваетесь, в конце концов?
— Нас здесь человек сорок или пятьдесят, — ответила девушка, напряженно глядя на шоссе, — но если считать по всей стране, то нас тысячи и тысячи. Мы хотим объяснить людям, для чего нам дана жизнь. Мы не хотим войны. Мы не хотим отправиться на небо. Мы хотим мира, хотим жить так, как нам нравится, и создавать свой собственный мир. Мы не хотим быть пушечным мясом или пешками в играх Баумана и его мира богатеев. Мы не хотим, чтобы нас преследовали полицейские свиньи, которых нанимают для того, чтобы сделать мир безопасным для бауманов и адом для всех нас.
Ее слова звучали как проповедь. У Джерико сложилось впечатление, что она произносила их уже сотни раз. Это был прилежно выученный символ веры.
— Мы носим длинные волосы и странные одежды и живем не так, как люди истеблишмента. Ты спросишь: почему? Мы хотим привлечь к себе внимание! Мы хотим, чтобы нас услышали!
— Ваши люди имеют все шансы погибнуть, прежде чем кто-нибудь вас услышит.
Впервые за все время она посмотрела ему прямо в глаза:
— Если мы погибнем, наши голоса зазвучат громче, чем голоса живых.
— К такому исходу вы и готовитесь?
— Мы всегда были готовы к этому. Лучше подумай о том, как найти в городе врача. Ни наши жизни, ни Танина, ни твоя собственная — ничто нас не остановит, если такова цена за то, чтобы быть услышанными.
— Почему для вас настолько важен Конрад?
— Конрад — особенный. Лучше поверь в это, приятель, если ты задумал спасать свою шкуру, когда выберешься отсюда. Если ты не вернешься с врачом, то всю жизнь будешь видеть в кошмарных снах то, что останется от Тани.
Он посмотрел на нее и понял, что так и будет. По его спине пробежал холодок. Для этой странной девушки смерть была чем-то вроде рупора.
Беременная обошла посты и вернулась. Приказ передали по цепочке, и путь для Джерико был свободен.
Спустившись по противоположному склону, Джерико ощутил себя на свободе, как будто в лесу, кроме него, никого не было. За его спиной не раздавалось ни звука. Хиппи оказались дисциплинированными солдатами. Никого из них не было видно. Он вышел на шоссе и направился к дороге, ведущей в город.
Только сейчас он задумался, как выполнить возложенную на него миссию. Вряд ли будет легко уговорить врача принять участие в этой затее. Он не сомневался в том, что, обратившись в полицию, обречет Таню на мучительную смерть. Амазонка и ее войско — настоящие фанатики, им ничего не стоит привести приговор в исполнение. Найдя врача, он должен будет убедить его в том, что говорит правду, а не сочиняет мелодраматическую чепуху.
От ворот усадьбы Баумана до города было около двух миль по шоссе. Джерико понадеялся, что кто-нибудь сможет его подвезти, но по испуганным лицам за стеклами мчавшихся мимо машин понял, что атмосфера над Бауман-Ридж пропитана не только злобой, но и страхом. Неожиданно он догадался, что рыжая борода ставит его в один ряд с мятежными членами коммуны. Он оставил попытки поймать машину и ускорил шаг.
Добравшись до окраины, он оказался на заправочной станции. Служащий окинул его подозрительным взглядом:
— Где живет доктор Годдард? — спросил его Джерико.
— Его кабинет на Мэйн-стрит, напротив банка, — ответил служащий. — Не вас ли я видел утром в красном «мерседесе»?
— Возможно.
— А сейчас вы идете пешком. Что-нибудь случилось?
— Шина спустила.
— Если хотите, я могу отремонтировать.
— Спасибо, этим уже занимаются.
Город казался странно безжизненным. Машин на главной улице почти не было. Джерико подошел к банку и обнаружил, что банк закрыт и ставни на его окнах опущены, что для трех часов дня было необычно. Через дорогу он заметил крошечный белый домик с фасадом, имитирующим колониальный стиль. Рядом с парадной дверью красовалась табличка, в которой было указано, что арендаторами домика являются доктор Годдард, страховое агентство и две адвокатские конторы. На первом этаже, на двери приемной доктора Годдарда, Джерико прочитал, что сейчас как раз часы приема.
В комнате для посетителей ждал какой-то старик. Дверь в кабинет была закрыта, и оттуда доносились голоса.
— Вам не придется долго ждать, — обратился к нему старик, — сегодня большинство пациентов сидит по домам. А мне нужно только обновить рецепт. Пилюли от подагры.
— Город кажется безлюдным, — заметил Джерико.
— Повсюду слоняются эти ненормальные с бомбами и ружьями. Я и сам остался бы дома, если бы не пилюли. Без них я завтра не смогу ходить. У вас когда-нибудь была подагра?
— Нет.
— Вам повезло. Говорят, что женщинам тяжело рожать. Если бы у вас была подагра, вы бы поняли, на что это похоже. Такая же боль, только в ногах, конечно.
— Кто там у доктора?
— Парень поранился в лесу, когда гонялся за этими гомиками. Наступил в яму и вывихнул лодыжку.
Джерико подошел к двери, постучался и заглянул в кабинет. На смотровом столе сидел пациент, мужчина средних лет. Доктор, который оказался неожиданно молодым человеком с мужественным лицом, осматривал лодыжку. Джерико представлял себе врача Прентисов более зрелым, более соответствующим своему званию семейного доктора.
Над раздраженным загорелым лицом щетинились коротко стриженные светлые волосы.
— Вам придется подождать, — сказал он.
— У меня неотложный случай, — ответил Джерико.
— Подождите снаружи, пока я не закончу.
— Я друг Уайли Прентиса.
— Да будь вы другом хоть самого Господа Бога! Подождите за дверью.
Джерико почувствовал, как в нем закипает холодная ярость:
— Нет ли поблизости другого врача, к которому я мог бы обратиться?
— Если вы не будете тратить время на разговоры, я скоро закончу. Пожалуйста, выйдите.
Джерико вышел и закрыл за собой дверь. Старик захихикал:
— С Джо Годдардом не так-то просто сладить. Всего несколько месяцев прошло, как он вернулся из Вьетнама. Теперь он гоняет нас, как пленных вьетконговцев. Но врач он отличный. Только вам придется подождать, пока я не возьму свой рецепт. Когда ногу начинает дергать, без пилюль я чувствую себя, как будто меня поджаривают в аду. Такие же пилюли дают скаковым лошадям, когда они начинают хромать.
Джерико охватило предчувствие, что лучше не связываться с Годдардом, но на поиски другого врача времени не оставалось. Если полиция все-таки придет в усадьбу на выручку к Шеннону, то перестрелка так же неизбежна, как и то, что она затронет и Таню.
Спустя несколько минут, которые показались Джерико вечностью, пациент, прихрамывая, вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.
— Стар ты для того, чтобы бегать по лесам за голыми девками, — сказал ему старик и злорадно захихикал. — Веди себя как подобает в твоем возрасте, Онслоу.
— Мы не остановимся, пока не переловим этих ублюдков всех до одного, — ответил ему Онслоу.
Из кабинета вышел врач в белом халате:
— Ступайте домой и берегите ногу, Онслоу. — Он протянул старику листок бумаги. — Вот то, что вам нужно, мистер Тенни. Для начала примете четыре штуки, потом по одной каждые четыре часа. — Он повернулся к Джерико: — Что у вас за неотложный случай?
Джерико покосился на любопытного старика и хромающего Онслоу:
— Мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз.
— Значит, не так уж это и срочно, если у вас есть время на разговоры.
Годдард развернулся и направился в кабинет. Джерико последовал за ним и закрыл дверь.
— Меня зовут Джон Джерико, я гость в доме Алекса Баумана, — объяснил он.
— Я слышал, что там у вас неприятности, — ответил Годдард.
— Большие неприятности. Бауман убит.
— Почему вы мне не позвонили?
— Телефонный провод перерезан.
— Так, и что же? Это хиппи его убили?
— Точно неизвестно.
— А кто же еще? — Годдард снял халат и надел льняной пиджак. Потом проверил содержимое своего саквояжа. — Я — сторонник порядка и законности. Это одна из причин, почему я выбрал свою профессию. Но Богом клянусь, если на вас напала бешеная собака, то вы не станете дожидаться, когда приедет собачий ящик, а убьете ее сами. Возможно, сегодня наш город преподаст хороший урок всей стране.
— Я хочу, чтобы вы выслушали меня настолько беспристрастно, насколько можете, — попросил Джерико.
Голубые глаза доктора сузились:
— Я вас слушаю.
— В лесу скрывается группа хиппи. Один из них тяжело ранен — у него пуля в спине.
— Не хотите ли вы сказать, что предлагаете мне…
— Я предлагаю вам выслушать. — Джерико повысил голос. — Среди них находится женщина. Она тоже гость Бауманов. Это балерина Таня Жаркова.
— Я видел ее фотографию в газете, — кивнул Годдард. — Красивая женщина. Что она делает у хиппи?
— Они захватили ее в заложницы. Если я не приведу им врача для раненого, они убьют ее.
— Тогда нужно захватить с собой нескольких солдат и идти за ней.
— Если я приведу с собой полицию, они все равно убьют ее. И полицейских они убьют тоже. Их там пятьдесят человек, они вооружены и наготове.
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что, если вы не пойдете со мной, причем как можно скорее, они убьют Таню. Это настоящие фанатики.
— Где они ее держат?
— Я не могу вам сказать. Если вы не согласитесь идти со мной и расскажете полиции, где они находятся, они убьют Таню.
Годдард сунул руку в карман и вынул сигареты. Вспыхнула зажигалка, и его светлые голубые глаза сощурились.
— Вероятно, вы удивитесь, мистер Джерико, если я скажу, что не верю ни одному слову из того, что вы мне сейчас рассказали? Я ничего о вас не знаю, но мне известно, что в нашем мире полно мечтательных доброхотов, которые симпатизируют этим убийцам. Я думаю, что вы хотите, чтобы я оказал одному из них помощь, и поэтому выдумали всю эту чепуху о попавшей в беду дамочке. Ну, так меня на это не купишь. Если вы хотите помочь вашему приятелю хиппи, советую вам обратиться в полицию. Лечить раненого заключенного — совсем другое дело. Но сначала — в полицию.
— Разве вы как врач не чувствуете себя обязанным лечить раненого, кем бы он ни был?
— Не при теперешних обстоятельствах. Предположим, что вы говорите правду. Что будет с нами, когда вы приведете меня к этому раненому хиппи? Вы думаете, потом они нас отпустят? Извините. Несите вашего раненого сюда, и я приложу все свое умение, чтобы вылечить его, но сообщу в полицию об огнестрельном ранении.
— Вы не оставляете мне выбора, — сказал Джерико.
— Я и не собирался предоставлять вам какой-нибудь выбор, мистер Джерико.
Джерико громко вздохнул:
— У меня нет машины, доктор. Может быть, вы отвезете меня в полицию и я смогу договориться с ними? Может быть, они согласятся пойти со мной. Они не могут рисковать жизнью мисс Жарковой.
— Если только ей действительно угрожают, — ответил Годдард. — Хорошо, на это я согласен. Моя машина за домом.
У доктора была машина с откидным верхом. Верх был опущен, и, садясь в машину, они почувствовали, как раскалилась кожаная обивка. Доктор бросил саквояж на заднее сиденье. Настояв на своем, он стал приветливее.
— Мы месяцами пытались найти разумный повод, чтобы выставить этих ребят из Бауман-Ридж. Похоже, они сами нашли решение этой проблемы.
— Не стоит забывать, какой ценой, — отозвался Джерико.
Он бросил взгляд в зеркало заднего обзора. Дорога позади была пуста. Вспомнив, что до казарм было около мили, он вытащил из кармана трубку и сунул ее в рот.
— Можно вашу зажигалку, доктор?
— Конечно, — ответил Годдард и полез в карман.
Джерико вытянул левую ногу и нажал на тормоз, схватил левой рукой руль, а правый кулак с сокрушительной силой обрушил на подбородок доктора. Голова Годдарда запрокинулась, машина опасно завиляла по дороге и наконец остановилась у обочины. Доктор сполз на руль. Джерико открыл дверцу со своей стороны и перетащил доктора на пассажирское сиденье. Потом сел за руль, развернулся и помчался обратно в город. Когда доктор пришел в себя, они уже проехали центр города. Он повернул голову и затуманенным взглядом посмотрел на Джерико.
— Вы — сукин сын, — прошептал он и поднес руку к распухшим губам.
Джерико прибавил газу. Мимо заправочной станции на окраине города они пронеслись со скоростью около семидесяти миль в час.
— Простите, доктор, — сказал Джерико и бросил взгляд в зеркало. Оставалось молиться, чтобы у дорожной полиции оказалось достаточно дел помимо контроля за скоростью. — Ехать нам недалеко. Когда все кончится, я дам вам возможность меня поколотить, если вам от этого будет легче.
— Я могу и не дождаться, — пробормотал Годдард. — Имейте в виду, если вы попытаетесь что-нибудь сделать на такой скорости, то ни у одного из нас не будет шансов уцелеть.
Снова показались ворота усадьбы. Джерико притормозил, держа правую руку наготове, на случай, если Годдард вздумает пошевелиться. Из-под покрышек брызнул голубоватый гравий, и Джерико на полном ходу свернул к усадьбе. У мостика через ручей он съехал с дороги.
— Отсюда пойдем пешком.
— Не собираюсь никуда идти, — заявил Годдард.
— Перестаньте, доктор, не вынуждайте меня снова быть грубым.
Джерико вышел из машины, взял с заднего сиденья саквояж и обошел машину кругом. Годдард сидел, прижав пальцы к распухшим губам.
— Пойдемте, старина.
Годдард покорно согнулся и выставил ноги из машины. Только теперь Джерико наконец увидел это, но было уже поздно. У Годдарда был револьвер. Наверное, он лежал в отделении для перчаток. Доктор держал револьвер за ствол, обнажив в улыбке белые зубы. Он занес руку для удара и обрушил его на Джерико. Последним усилием Джерико попытался закрыться рукой, чтобы удар не пришелся ему прямо по лбу, но ему показалось, что в районе левого глаза голова взорвалась изнутри. После этого настала темнота.
Предзакатные лучи солнца били ему прямо в глаза. Джерико очнулся. Он повернул голову и едва сумел сдержать крик. Боль была нестерпимой. Во рту пересохло. Ему показалось, что его вот-вот вырвет.
Последнее, что он видел до того, как потерял сознание, было ухмыляющееся лицо доктора и занесенная рукоятка револьвера. Он недооценил Годдарда — молодого, сильного, прошедшего войну.
Не в силах сдержать стоны, Джерико поднялся на одно колено. Машина доктора, конечно, исчезла. Джерико с трудом встал на ноги и, шатаясь, как пьяный, направился к березе, от которой его отделяло несколько ярдов. Он прислонился к дереву и постоял так, пока мир вокруг него не перестал тошнотворно кружиться. Отойти от березы было невозможно, поскольку только благодаря ей он мог удержаться на ногах. Наконец, ему удалось взглянуть вверх, на гряду, где стояли часовые хиппи. Они могли видеть, что произошло. Они могли остановить Годдарда и отвести его к Конраду. Он понадеялся, что так и случилось. Во всяком случае, Джерико понимал, что ему нужно попытаться убедить амазонку дать ему время на вторую попытку.
Он попробовал оторваться от дерева. Голова кружилась меньше. Он ощупал себя и обнаружил под волосами шишку размером с куриное яйцо.
Джерико начал карабкаться на высокую насыпь, пытаясь подняться на вершину гряды. Каждые несколько шагов приходилось останавливаться, борясь с головокружением. Взобравшись наконец наверх, он попытался высмотреть кого-нибудь из дозорных. Но никого не увидел, да и его никто не окликнул. Тогда он спустился по противоположному склону и вышел на полянку.
В первое мгновение ему показалось, что из-за головокружения он сбился с дороги. Полянка опустела. Не было ни Конрада, ни Тани, ни амазонки с ее войском. Он уже собрался возобновить поиски, но остановился. В его фотографической памяти всплыла россыпь камней справа от лужайки и уродливо искривленная береза, под которой лежал Конрад.
Гнездо он нашел, но птичка улетела.
Глава 3
Джерико попытался собраться с мыслями. Куда они могли уйти и унести Конрада? Почему они исчезли? Если они видели его стычку с Годдардом, то могли остановить доктора, не дав ему сбежать. После этого они почему-то решили перенести раненого. Ему нужно было внимательнее рассмотреть следы на шоссе, чтобы выяснить, в какую сторону уехала машина Годдарда. Если он развернулся, чтобы ехать в город за полицией, на шоссе должны были остаться четкие следы колес. Видно, сознание еще не полностью вернулось к нему, раз он не сообразил такой простой вещи.
Одно было несомненно. Передвигаясь по земле, отряд не мог исчезнуть бесследно. Джерико обошел полянку по периметру и вскоре обнаружил предмет своих поисков — множество отпечатков ног, сломанные цветы и небольшие вмятины на мягкой земле. Отряд прошел здесь и отправился на юг от лужайки. Он двинулся в том же направлении и внизу перед собой увидел конюшни Баумана. Следы вели туда. Он прошел еще около двадцати ярдов и вдруг оказался в окружении целой толпы. Хиппи как будто выросли из земли, держа его на прицеле. К нему подошла беременная, держа оружие так, как будто родилась с ним в руках.
— Где врач? — спросила она.
— Разве вы не знаете? Ведь вы не могли не видеть, что случилось.
— Вы не привели врача?
— Я не довел его несколько ярдов. Если вы не остановили его, то он сбежал.
Ее лицо окаменело.
— По-моему тот, которого нам удалось найти, не слишком-то хорош.
— У вас есть врач?
— Его привел Дэвид. Лучше послушаем, что скажет Джан. Иди прямо к конюшне и ничего не пытайся сделать.
— Я думал, что уже сдал экзамен, — ответил Джерико.
В сопровождении беременной и еще нескольких человек, которые шли за ним по пятам, Джерико направился к конюшне. Из-за больной головы ему казалось, что все, что его окружает, болезненный бред. Дети с оружием в руках!
Подойдя к конюшне поближе, он заметил в окнах и дверном проеме силуэты вооруженных людей. Ему приказали войти. То, что он увидел, еще больше напоминало кошмар. Стоящие в стойлах золотистые лошади, насторожив уши, наблюдали за разворачивающимся перед ними странным спектаклем. Широкий стол перенесли в центр конюшни, и на нем лицом вниз лежал Конрад. С него сняли рубашку, и Джерико увидел зияющую рану. Кто-то протянул через конюшню длинный провод, заканчивающийся лампой без абажура. Таня держала лампу над раной, которую осматривал дряхлый старик, одетый в измятый костюм. На носу у него были очки в стальной оправе, то и дело съезжавшие на кончик острого носа. К тому же ему не мешало бы побриться. Губы старика непроизвольно подергивались. Амазонка с непроницаемым выражением лица стояла с ним рядом, сжимая в руках автоматический пистолет. Среди обступивших стол хиппи Джерико увидел Дэвида Прентиса.
Старик поднял на амазонку глаза и заговорил дрожащим писклявым голосом:
— Здесь я не смогу ему помочь.
— Придется, — ответила амазонка.
— Но мне темно, я ничего не вижу! — запротестовал старик; он перевел взгляд на свои бессильно дрожащие руки. — Я убью его, если попытаюсь вынуть пулю. Простите меня. У меня нет даже самого необходимого.
— Может, налить ему стаканчик? — раздался громкий голос Джерико.
Две дюжины пар глаз уставились на него.
— Ты никого не привел? — спросила амазонка, ее глаза горели, как раскаленные угли.
— Почти привел, — ответил Джерико, — я довел его до шоссе, почти до того места, где стояли ваши дозорные, когда я уходил. Я недооценил его, и он ударил меня рукояткой револьвера. Очевидно, ему удалось скрыться, и теперь он вернется с солдатами. По крайней мере, именно так он и собирался поступить. Я серьезно предлагаю дать этому человеку выпить. Разве вам не знакомы симптомы?
— Если вы выпьете, то справитесь, мистер Смоллвуд? — спросила Джан.
Старик вытаращил на нее глаза:
— Сказать вам правду?
— И побыстрее.
— Если я выпью, то, пожалуй, у меня хватит духу попытаться. Не уверен, что из этого что-то выйдет, но попробовать я, по крайней мере, решусь.
— Только где достать спиртное?
— На втором этаже живет конюх, — сказал Дэвид, — у него должно что-нибудь найтись.
— Пойди поищи, — распорядилась амазонка.
В голосе Тани по-прежнему почти не было слышно волнения:
— Вытащить пулю очень важно, Джан, но я боюсь, Конрада это не спасет. Он потерял столько крови, что ему нужно интенсивное лечение: переливание крови, лекарства, чтобы избежать инфекции.
— Ни в какую больницу мы его не повезем, — резко бросила Джан. — Этот человек сделает все, что нужно.
— Леди права, — вмешался доктор Смоллвуд, — у меня нет даже самого необходимого.
— А что вам нужно?
У старика задрожал голос.
— Ради бога, мисс Джан, разве вы не видите, что я слишком стар, чтобы справиться с такой задачей?
Одно было несомненно. Передвигаясь по земле, отряд не мог исчезнуть бесследно. Джерико обошел полянку по периметру и вскоре обнаружил предмет своих поисков — множество отпечатков ног, сломанные цветы и небольшие вмятины на мягкой земле. Отряд прошел здесь и отправился на юг от лужайки. Он двинулся в том же направлении и внизу перед собой увидел конюшни Баумана. Следы вели туда. Он прошел еще около двадцати ярдов и вдруг оказался в окружении целой толпы. Хиппи как будто выросли из земли, держа его на прицеле. К нему подошла беременная, держа оружие так, как будто родилась с ним в руках.
— Где врач? — спросила она.
— Разве вы не знаете? Ведь вы не могли не видеть, что случилось.
— Вы не привели врача?
— Я не довел его несколько ярдов. Если вы не остановили его, то он сбежал.
Ее лицо окаменело.
— По-моему тот, которого нам удалось найти, не слишком-то хорош.
— У вас есть врач?
— Его привел Дэвид. Лучше послушаем, что скажет Джан. Иди прямо к конюшне и ничего не пытайся сделать.
— Я думал, что уже сдал экзамен, — ответил Джерико.
В сопровождении беременной и еще нескольких человек, которые шли за ним по пятам, Джерико направился к конюшне. Из-за больной головы ему казалось, что все, что его окружает, болезненный бред. Дети с оружием в руках!
Подойдя к конюшне поближе, он заметил в окнах и дверном проеме силуэты вооруженных людей. Ему приказали войти. То, что он увидел, еще больше напоминало кошмар. Стоящие в стойлах золотистые лошади, насторожив уши, наблюдали за разворачивающимся перед ними странным спектаклем. Широкий стол перенесли в центр конюшни, и на нем лицом вниз лежал Конрад. С него сняли рубашку, и Джерико увидел зияющую рану. Кто-то протянул через конюшню длинный провод, заканчивающийся лампой без абажура. Таня держала лампу над раной, которую осматривал дряхлый старик, одетый в измятый костюм. На носу у него были очки в стальной оправе, то и дело съезжавшие на кончик острого носа. К тому же ему не мешало бы побриться. Губы старика непроизвольно подергивались. Амазонка с непроницаемым выражением лица стояла с ним рядом, сжимая в руках автоматический пистолет. Среди обступивших стол хиппи Джерико увидел Дэвида Прентиса.
Старик поднял на амазонку глаза и заговорил дрожащим писклявым голосом:
— Здесь я не смогу ему помочь.
— Придется, — ответила амазонка.
— Но мне темно, я ничего не вижу! — запротестовал старик; он перевел взгляд на свои бессильно дрожащие руки. — Я убью его, если попытаюсь вынуть пулю. Простите меня. У меня нет даже самого необходимого.
— Может, налить ему стаканчик? — раздался громкий голос Джерико.
Две дюжины пар глаз уставились на него.
— Ты никого не привел? — спросила амазонка, ее глаза горели, как раскаленные угли.
— Почти привел, — ответил Джерико, — я довел его до шоссе, почти до того места, где стояли ваши дозорные, когда я уходил. Я недооценил его, и он ударил меня рукояткой револьвера. Очевидно, ему удалось скрыться, и теперь он вернется с солдатами. По крайней мере, именно так он и собирался поступить. Я серьезно предлагаю дать этому человеку выпить. Разве вам не знакомы симптомы?
— Если вы выпьете, то справитесь, мистер Смоллвуд? — спросила Джан.
Старик вытаращил на нее глаза:
— Сказать вам правду?
— И побыстрее.
— Если я выпью, то, пожалуй, у меня хватит духу попытаться. Не уверен, что из этого что-то выйдет, но попробовать я, по крайней мере, решусь.
— Только где достать спиртное?
— На втором этаже живет конюх, — сказал Дэвид, — у него должно что-нибудь найтись.
— Пойди поищи, — распорядилась амазонка.
В голосе Тани по-прежнему почти не было слышно волнения:
— Вытащить пулю очень важно, Джан, но я боюсь, Конрада это не спасет. Он потерял столько крови, что ему нужно интенсивное лечение: переливание крови, лекарства, чтобы избежать инфекции.
— Ни в какую больницу мы его не повезем, — резко бросила Джан. — Этот человек сделает все, что нужно.
— Леди права, — вмешался доктор Смоллвуд, — у меня нет даже самого необходимого.
— А что вам нужно?
У старика задрожал голос.
— Ради бога, мисс Джан, разве вы не видите, что я слишком стар, чтобы справиться с такой задачей?