Потирая бока, сипло сказал.
- Земля жесткая.
- Земля будет тебе пухом в другом месте...
Ирокезов старший рассмеялся над сыновней шуткой, но, не досмеявшись, ухватился за бок- бок все-таки болел.
- Где взять порох, вот вопрос! -Сказал Ирокезов-младший.
- Это было вопросом триста лет назад -махнул рукой отец -теперь все просто. Я думаю, что порох нам достать проще, чем пиво...Сходил бы к индейцам, что ли?
Сын ушел в лес, а Ирокезов старший уснул разморенный жарким солнышком и ароматом цветов еще не известных науке. Незаметно пролетел день. Вечером, вернувшийся сын, разбудил отца, уронив на него бочонок. Ирокезов-старший сперва, было, застонал, но, увидев бочонок, передумал.
- Порох?
- А то что ж такое по твоему? -довольно невежливо ответил сын. Ирокезов-старший поскребся, посмотрел на солнце.
- До заката минут сорок. Можно стартовать.
Ирокезов младший пересыпал порох в заправочные емкости, пристегнул двигатель к спине.
- Собирайся-ка батя, а я тебя наверху подожду.
Сказав это, он поднялся в воздух, к верхушкам деревьев. Покряхтывая от боли Ирокезов старший последовал его примеру. Метрах в двухстах над землей они еще раз опробовали двигатели и сориентировавшись, направились в сторону Тихого океана.
Солнце скатывалось им за спину, освещая пространство впереди красно-оранжевым светом. Вскоре дневное светило укатилось освещать Японию, и на смену ему вышла луна. Освещенные ег скупым светом Ирокезовы как два грозных посланца тьмы неслись вперед.
Обстановка вокруг навевала мысли о потустороннем мире и темных силах зла. Поэтому вскоре Ирокезов-младший почувствовал, что должен совершить какую-то подлость. Желание это с каждой минутой становилось все невыносимей, и случай вскоре представился. Увидев невдалеке спящий город, озаренный скупым лунным светом, Ирокезов младший свернул к нему. Негромко ругаясь отец повернул следом. Город был большим. Еще издали Ирокезов-старший насчитал девять вздымающихся вверх шпилей.
Что-то дерзостное было в их непокорности, пронзавшей ночную тьму. От их вида возвышенные мурашки забегали по душе Ирокезова-старшего. Но Ирокезов младший никакого почтения к ним не испытывал. Размахивая ногой, он пронесся над первым. В тишине ночи отчетливо прозвучал треск, и, сверкнув позолотой, крест, венчавший шпиль, канул во тьму. Тоже самое повторилось с остальными восемью крестами. Сперва Ирокезов-старший громогласно осудил хулиганскую выходку сына, но вскоре подстрекаемый дурным примером сам присоединился к нему.
С криками -"Бей сектантов" - он носился над городом сшибая кресты и флюгера. Однако темнота плохой помощник для такого тонкого дела. Введенный в заблуждение обманчивым лунным светом он с размаху ударил ногой по печной трубе.
Трубе, конечно, не поздоровилось, но и ноге тоже досталось. С этой минуты Ирокезов-старший уже не мог координировать своих движений. Он бестолково махал ногой носясь вокруг башен, но по верхушке попасть никак не мог.
Всю ночь Ирокезовы провели в воздухе медленно, зигзагами, приближаясь к берегу океана.
Все это время Ирокезов-отарший безуспешно пытался восстановить утраченную координацию движений.
Неспособность совершить элементарное движение доводила его до бешенства. В отчаянии он решил, было попробовать свою ловкость на кронах деревьев, но на третьем дереве ему в ногу вцепилась какая-то обезьяна, недовольная тем, что ег потревожили. Из этого приключения Икокезов-старший вышел, потеряв сапоги.
Полет над океаном немного успокоил Ирокезова-старшего - океанские просторы были пустынны, над его равниной не поднималось ничего кроме волн, а пинать ногами воду - занятие неблагодарное, так считали оба Ирокезовых.
Через некоторое время Ирокезов-старший все же начал испытывать беспокойство. Монотонность полета угнетала его не меньше неспособности точного управления своим телом. Когда берег скрылся из виду Ирокезов-старший почувствовал себя подведенным над громадным водяным кругом. Единственным предметом достойным внимания был сын, но его Ирокезов-старший видел так часто, что смотреть на него лишний раз не хотелось.
Через три часа молчаливых страданий судьба сжалилось над ними, допустив в поле их зрения, стаю перелетных птиц. Ирокезов старший с рычанием ринулся вниз....
Капитан "Марии Целесты" стоя на мостике провожал взглядом стаю низколетящих гусей. В тот момент, когда он думал, что до земли еще далгко, стая птиц раскололась и из нег, как капли из дождевой тучи, выскочили двое мужчин. Один из них торжествующе заорал:
- Гляди-ко, сынок!
Размахивая правой ногой он понесся на корабль. Капитан оторопело смотрел на него пригвожденный к месту мыслью о невозможности происходящего. Из оцепенения его вывел голос помощника.
- Черт! Черт слева по борту!
Команда высыпала на палубу. Все вертели головами, разыскивая причину ужаса, овладевшего помощником капитана.
- Второй черт в зените!
Заорал кто-то из команды. Капитан в полголоса забормотал молитву.
Ирокезов-старший пронесся над мачтой, не повредив ег. Стремительно развернувшись, он ринулся обратно...
На третьей попытке экипаж "Марии Целесты" без команды лишившегося речи капитана начал спускать баркас с правого борта. Стараясь не привлекать внимания, они, усиленно работая вгслами, двинулись к горизонту. Им некогда было смотреть по сторонам, поэтому они не видели, как после шести неудачных попыток Ирокезов младший, наблюдавший за отцом, спустился ниже, пристегнул упирающегося отца к себе и двинулся в сторону Европы.
- Земля жесткая.
- Земля будет тебе пухом в другом месте...
Ирокезов старший рассмеялся над сыновней шуткой, но, не досмеявшись, ухватился за бок- бок все-таки болел.
- Где взять порох, вот вопрос! -Сказал Ирокезов-младший.
- Это было вопросом триста лет назад -махнул рукой отец -теперь все просто. Я думаю, что порох нам достать проще, чем пиво...Сходил бы к индейцам, что ли?
Сын ушел в лес, а Ирокезов старший уснул разморенный жарким солнышком и ароматом цветов еще не известных науке. Незаметно пролетел день. Вечером, вернувшийся сын, разбудил отца, уронив на него бочонок. Ирокезов-старший сперва, было, застонал, но, увидев бочонок, передумал.
- Порох?
- А то что ж такое по твоему? -довольно невежливо ответил сын. Ирокезов-старший поскребся, посмотрел на солнце.
- До заката минут сорок. Можно стартовать.
Ирокезов младший пересыпал порох в заправочные емкости, пристегнул двигатель к спине.
- Собирайся-ка батя, а я тебя наверху подожду.
Сказав это, он поднялся в воздух, к верхушкам деревьев. Покряхтывая от боли Ирокезов старший последовал его примеру. Метрах в двухстах над землей они еще раз опробовали двигатели и сориентировавшись, направились в сторону Тихого океана.
Солнце скатывалось им за спину, освещая пространство впереди красно-оранжевым светом. Вскоре дневное светило укатилось освещать Японию, и на смену ему вышла луна. Освещенные ег скупым светом Ирокезовы как два грозных посланца тьмы неслись вперед.
Обстановка вокруг навевала мысли о потустороннем мире и темных силах зла. Поэтому вскоре Ирокезов-младший почувствовал, что должен совершить какую-то подлость. Желание это с каждой минутой становилось все невыносимей, и случай вскоре представился. Увидев невдалеке спящий город, озаренный скупым лунным светом, Ирокезов младший свернул к нему. Негромко ругаясь отец повернул следом. Город был большим. Еще издали Ирокезов-старший насчитал девять вздымающихся вверх шпилей.
Что-то дерзостное было в их непокорности, пронзавшей ночную тьму. От их вида возвышенные мурашки забегали по душе Ирокезова-старшего. Но Ирокезов младший никакого почтения к ним не испытывал. Размахивая ногой, он пронесся над первым. В тишине ночи отчетливо прозвучал треск, и, сверкнув позолотой, крест, венчавший шпиль, канул во тьму. Тоже самое повторилось с остальными восемью крестами. Сперва Ирокезов-старший громогласно осудил хулиганскую выходку сына, но вскоре подстрекаемый дурным примером сам присоединился к нему.
С криками -"Бей сектантов" - он носился над городом сшибая кресты и флюгера. Однако темнота плохой помощник для такого тонкого дела. Введенный в заблуждение обманчивым лунным светом он с размаху ударил ногой по печной трубе.
Трубе, конечно, не поздоровилось, но и ноге тоже досталось. С этой минуты Ирокезов-старший уже не мог координировать своих движений. Он бестолково махал ногой носясь вокруг башен, но по верхушке попасть никак не мог.
Всю ночь Ирокезовы провели в воздухе медленно, зигзагами, приближаясь к берегу океана.
Все это время Ирокезов-отарший безуспешно пытался восстановить утраченную координацию движений.
Неспособность совершить элементарное движение доводила его до бешенства. В отчаянии он решил, было попробовать свою ловкость на кронах деревьев, но на третьем дереве ему в ногу вцепилась какая-то обезьяна, недовольная тем, что ег потревожили. Из этого приключения Икокезов-старший вышел, потеряв сапоги.
Полет над океаном немного успокоил Ирокезова-старшего - океанские просторы были пустынны, над его равниной не поднималось ничего кроме волн, а пинать ногами воду - занятие неблагодарное, так считали оба Ирокезовых.
Через некоторое время Ирокезов-старший все же начал испытывать беспокойство. Монотонность полета угнетала его не меньше неспособности точного управления своим телом. Когда берег скрылся из виду Ирокезов-старший почувствовал себя подведенным над громадным водяным кругом. Единственным предметом достойным внимания был сын, но его Ирокезов-старший видел так часто, что смотреть на него лишний раз не хотелось.
Через три часа молчаливых страданий судьба сжалилось над ними, допустив в поле их зрения, стаю перелетных птиц. Ирокезов старший с рычанием ринулся вниз....
Капитан "Марии Целесты" стоя на мостике провожал взглядом стаю низколетящих гусей. В тот момент, когда он думал, что до земли еще далгко, стая птиц раскололась и из нег, как капли из дождевой тучи, выскочили двое мужчин. Один из них торжествующе заорал:
- Гляди-ко, сынок!
Размахивая правой ногой он понесся на корабль. Капитан оторопело смотрел на него пригвожденный к месту мыслью о невозможности происходящего. Из оцепенения его вывел голос помощника.
- Черт! Черт слева по борту!
Команда высыпала на палубу. Все вертели головами, разыскивая причину ужаса, овладевшего помощником капитана.
- Второй черт в зените!
Заорал кто-то из команды. Капитан в полголоса забормотал молитву.
Ирокезов-старший пронесся над мачтой, не повредив ег. Стремительно развернувшись, он ринулся обратно...
На третьей попытке экипаж "Марии Целесты" без команды лишившегося речи капитана начал спускать баркас с правого борта. Стараясь не привлекать внимания, они, усиленно работая вгслами, двинулись к горизонту. Им некогда было смотреть по сторонам, поэтому они не видели, как после шести неудачных попыток Ирокезов младший, наблюдавший за отцом, спустился ниже, пристегнул упирающегося отца к себе и двинулся в сторону Европы.