Страница:
Глава 6
Старички исчезли с поляны так стремительно, что Избору стало ясно - все их приказания будут неукоснительно выполнены. - Не обманут? Как думаешь? - спросил Исин думая, конечно, больше не способности старичков приготовить роскошный обед через два часа , а очередную подлость через пятнадцать минут. - Пусть только попробуют! - сказал Гаврила. - Мы будем настороже! А Избор ответил. - Помойся. Чистого человека обмануть завсегда сложнее... Он сам вернулся в ручей и, не сводя глаз с мешка, принялся смывать с себя грязь и копоть. Ворон, уснастившийся на елке уныло каркал, глядя как воевода поганит его поляну. Исин больше из желания насолить пернатому вору крикнул: - Сам виноват. Лезешь куда не следует... И тоже полез отмываться. Солнце не успело подняться и на два пальца, как они снова двинулись вперед. Как ни в чем не бывало, яйцо покатилось вперед, теперь, правда, стараясь не отрываться от людей. Теперь оно, наученное горьким опытом, приноравливалось к богатырским шагам. Все шло так, как и должно было идти. Картага, что сидел за плечами у Гаврилы, вел себя примерно, яйцо не залезало вперед и не путалось под ногами, рассвет вставал тихий, обещающий неплохой денек. Солнце еще, правда не успело высушить росу на деревьях, и она крупными каплями сверкала на листьях и кончиках сосновых иголок. Гаврила наблюдал за этим с радостью на сердце, а Избор - слегка поругиваясь. Для него роса была не столь красивой, сколько мокрой и холодной. На долю Исина ночной влаги не доставалось и он, глядя на босые ноги воеводы напомнил. - Надо бы сказать им было, чтоб сапоги отклеили и одежду какую-нибудь достали бы... Исин кивнул. - Эй, слышишь? - он постучал пальцем по княжеской голове. - Найдется в ваших кладовых что-нибудь для воеводы? Картага с трудом повернулся, смерил Избора высокомерным взглядом и ответил. - Не знаю. Вряд ли. - Это еще почему? Исин, у которого давно чесались кулаки, понял что князь вот-вот даст ему повод. Князь это тоже уловил и спокойно сказал. - Да уж больно он на нас не похож. Довод был серьезным, но у Гаврилы в запасе был аргумент не хуже. Вытянув руку, он потряс кулаком у князя перед носом. - А ты все-таки прикажи поискать. Попытка - она ведь не пытка, так что ли? - Ладно, - пробурчал Картага. - Что найдем, то и дадим. Нам что, жалко что ли?
Избору этот тон не понравился. Он чуть нагнулся, чтобы встретиться с князем взглядом и сказал с издевкой. - Ого! А ты у нас, оказывается, тоже безжалостный.... А я думал, что я один такой. Князь под этим взглядом поежился. Видно сидеть на богатырской спине было все же не так хорошо, как могло показаться со стороны. Они шли и шли, а солнце поднималось все выше и выше. Оно уже не грело затылки, а пекло макушки. Хотя лес и остался таким же густым, как и был, теперь он перемежался огромными полянами, заросшими разнотравьем. Лесная тропа, по которой они двигались, кончилась, как-то незаметно она распалась на ниточки следов и растаяла в кустах ежевики, но их дорога еще не кончилась. От поляны до поляны был лес, а от одного лесного пятна до другого тянулся цветущий луг. Подобревший от вида веселого леса Исин что-то запел. Под его тихое подвывание Гаврила сказал задумчиво: - Удивительное дело... - Что? - встрепенулся Избор, глазами отыскивая то, что увидел Масленников.. - Я совершенно не чувствую опасности. Воевода удивленно поднял брови. - Сейчас объясню, - сказал Гаврила. - С тех пор как талисман опять у нас я не чувствую, что опасность где-то рядом.... Казалось бы и остроголовые, и песиголовцы и Муря... - А что тебе? Тебе-то вот уж точно бояться нечего... - Не о том речь! - досадуя, что воевода его не понимает, сказал богатырь. - Я не чувствую опасности ни для кого из нас. Ее просто нет. Вон Исин, дикий считай человек, и тот чувствует, что все кругом спокойно. Поверь мне это очень странное ощущение - целых полдня не чувствовать за собой вражьего взгляда. - На твоей спине сидя в мою не посмотришь, - весело отозвался хазарин. - Вон у князя морда-то какая кислая... - Этот-то? - Гаврила пожал плечами и князь на его спине смешно подпрыгнул. Этот уже не в счет... Избор уловил усмешку в словах. - Вон ты как.... Он покачал головой и сказал так, словно князь не сидел на плечах богатыря, а был где-то далеко. - Такими врагами не бросаются... - Чем он других-то лучше? - То враги тучей, а то нет никого.... Не бывает так. Пусть хоть один да будет.... Гаврила упрямо качнул головой. - Нет уж. Оказывается без врагов жить спокойнее. Бережет нас "Лапка" ... - Бережет? Нас-то с Исином, между прочим, елкой по головам стукнуло уже после того, как "Лапка" у нас была... Масленников не стал отвечать. Лес перед ними расступился, и они остановились перед огромной поляной или полем. Богатырь задрал голову вверх, разглядывая небо. Там было пусто. Оно казалось бездонным и настолько безоблачным, что единственной опасностью, которая могла свалиться, оттуда было само солнце. Гаврила смотрел на него не моргая и не отводя глаз. - Дождь будет? - спросил Исин. - Неприятности... - Что-то она нам еще точно приготовила? - вздохнул Избор. - Да кто она? - не понял хазарин. - Да уж не княжеская дочка... Судьба... Прикрыв глаза ладонью Исин посмотрел в небо. Оно было светлым, теплым и совсем не страшным. - По лесу идешь, а неба боишься. А вдруг волки из кустов? Волки не тучи. У них зубы... - Нас с тобой сегодя уже елкой по макушке садануло. Верная примета, что теперь до вечера все неприятности сверху падать будут. Исин потер ушибленную голову. Голова уже не болела и на солнечной полянке не думалось о непрятностях. - Это когда было!.... В кустах рядом с ними зашуршало и они сразу же бросили глазеть в небо. Раздвинув ветки на поляну вышел старичок. Не обращая внимания на людей прокричал. - Благородный князь! Обед подан! Прикажите пригласить к обеду господ богатырей? - Приказываю! - кисло ответил Картага. Услышав голос князя старичок соизволил заметить людей. - Господа благородные богатыри! - обратился он к ним с поклоном. - Князь наш, Картага оказывает вам честь и приглашает на обед, в честь своей прогулки! Избор рассмеялся, а Масленников побледнел от гнева. Гнусный старик ловко дал понять, что считает их наравне с вьючными животными. Движением быстрым как взмах меча Гаврила наступил на посланца, тот испуганно пискнул, но ничего страшного с ним не произошло. - Брось шутить, - сказал богатырь. - В следующий раз я об тебя ноги пачкать не буду. Товарищей попрошу. Он ткнул в грудь Избору с такой силой, что богатырский палец выскочил из воеводской спины. Избор осторожно шагнул назад, снимаясь с бесплотной руки, и пошел к ковру, расстеленному старичками чуть поодаль. То, что там виднелось, было куда как интереснее, чем Гаврилов гнев. Подошел и остановился. Роскошь ковра могла соперничать разве что с роскошью блюд приготовленных старичками для княжеской трапезы. Старички постарались на славу. Там стояли блюда с мясом, дичью, рыбой, а между ними, словно оазисы посреди пустыни виднелись кувшины с напитками. Вокруг ковра лежали подушки. Избор присмотрел себе одну помягче, наступил ногой, но к удивлению своему ничего не почувствовал - почти половина подушек и половина ковра, а так же всего того, что стояло на ковре явно предназначалась для князя и Масленникова. Он подхватил с земли путеводное яйцо. Пока раздумывал что делать с ним снизу пропищало: - Одежда для господина благородного богатыря! В пестроте узоров ковра он не разглядел ничего и спросил, обращаясь сразу ко всем кувшинам и мискам. - Где? По подушке, что лежала слева от него мелькнула тень, какое-то движение произошло там, и материя развернулась, превращаясь в цветной халат. Осторожно подцепив халат одним пальцем, Избор поднял его над ковром. Из развернувшейся материи вылетели добротные сапоги с весело загнутыми носами. Он не успел подхватить их и они плюхнулись в блюдо с жареным мясом. Над ухом обиженно охнуло, Исин огорченно втянул слюну, но рано он печалился. Все обошлось - мясо предназначалось для Гаврилы и князя. Облегченно вздохнув, Избор принялся рассматривать сапоги. Сапоги ему принесли богатые. Что-то зашевелилось у воеводы в голове, когда мягкая кожа голенища смялась под пальцами, но едва забрезжившую мысль прогнало появление другой этих сапог ему хватит самое большое на несколько дней. По княжеским теремам ходить еще туда-сюда, а вот по лесам, по чащобам... Он покачал головой. На них были какие-то пряжки, кисточки, лисий мех по халявам... Сапоги эти явно не для богатырских дорог, но других никто не предлагал. Вздохнув, он уселся и аккуратно, чтобы не порвать тонкой кожи натянул их на ноги. Тот, на кого они шились, был мельче Избора, но мягкая кожа растянулась и вскоре по ноге побежало приятное тепло. Воевода пошевелил ступнями и присушиваясь к скрипу кожи начал пристально рассматривать халат. Сапоги были богатые, но с халатом они не шли ни в какое сравнение. Шивший его умелец не пожалел для него ни тяжелой парчи, ни золотого шитья, ни драгоценных камней. Хазарин за спиной завистливо вздохнул. - Вот так удача... Повезло тебе. Тут самоцветов - печку сложить можно. Избор провел рукой по мягкой переливчатой подкладке, пальцы скользнули по простеганной квадратами ярко-голубой материи. - Паволока! - со знанием дела сказал Исин. - Я на кагане такой видел. Победнее, правда. Зависти в его голосе прибавилось. - Если мал будет - тебе отдам... - пообещал богатырь. Он еще не решаясь накинуть халат на плечи смотрел на него, как смотрел бы на лавку золотых дел мастера. - Что-то он мне напоминает... Вспомнить не могу. - Халат как халат, - нетерпеливо ответил Исин. - В заморских странах, я слыхал, таких у богатых людей - двенадцать на дюжину... - Так это в заморских странах... А сюда-то он как попал? На чьих плечах? Избор присел перед старичком, и, понизив голос, чтобы Картага не услышал, спросил. - Князю, что ли на вырост держите? Старичок блудливо отвел глаза. Избор не стал привередничать, понимая, что и такой халат для княжеских кладовых большая редкость. Бормоча в полголоса слова благодарности, он влез в халат и закрутил плечами устраиваясь в нем.. - Ну что? - спросил Исин, глядя, как воевода понапрасну пытается закрыть рукавами руки. Те заканчивались чуть ниже локтей. - Не мал? - Нет. Не мал...- пробурчал в ответ воевода. Исин уже понял, что халат ему не достанется, но не сделать еще одной попытки не мог. - Ну, как не мал.... Вон рукава-то... - Не мал. Избор поднял плечи, сгорбился, втягивая руки в рукава. - Это я для него велик, а он - ничего... Подошел остывший Гаврила. Оглядев воеводу, посоветовал. - Камни спори, а то ветками посшибает. Сбережешь, так хоть коней купим... Он опустился на свою половину ковра и отвязал заскучавшего князя. От картагиных старичков можно было ждать чего угодно, в том числе и отравы в каком-нибудь кувшине и оттого все, что он намеревался съесть первым должен будет попробовать князь. Не развязывая ему рук, он осторожно начал макать князя поочередно в каждое блюдо, приговаривая при этом. - Князю честь - первая ложка ... Картага ничего другого и не ждал и поэтому, после последнего блюда на вопрос богатыря "Наелся ли он?" возмущаться не стал, а только кивнул. Пробовать уже было нечего, и Гаврила сказал. - Сухая ложка рот дерет. Теперь самое время выпить Так же тщательно не пропуская ни одного кувшина и не одной чашки он заставлял князя окунуться в них. Когда Картага позабыв о достоинстве, начал плеваться, Гаврила вынул его и объявил: - Отдых! Поводя осовелыми глазами, князь попробовал, было, дотянуться до последнего кувшина, в котором побывал, но богатырь почти добродушно шлепнул его по руке. - Не балуй, оторву! Гостям оставь... Увязав князя покрепче, Гаврила уложил его на виду, чтобы был под руками. Исин сунулся, было к блюдам, но Избор остановил его. - Потерпи. Поглядим, что с князем будет... Смотреть на еду сил не было. Голод грыз кишки и они старались не смотреть на ковер перед собой. Взгляд Избора все время возвращался в небо. Исин проследил за ним и довольно хлопнул рукой по земле. - Дракон! Гаврила вскочил, забыв о голоде, но Исин, ухмыльнувшись, пояснил. - Опасность. Ну, та, о которой Избор говорит! Это наверняка будет дракон. - Почему дракон? - Конечно дракон! Мы ведь лесом пойдем - значит, неба не увидим. Они уж постараются, чтоб все было внезапно... Избор примерил Исинову мысль и отбросил ее. - Слишком просто все у тебя... Он не то чтоб не разделял опасений Гаврилы - опасность для них несомненно была, только вот никто не мог наверное знать какой она будет. Прошел год, с тех пор как он столкнулся с талисманом и с магами остроголовых. За это время он понял, что те настойчивы, изобретательны, и не повторяются в своих хитростях. С издевкой он подумал, что те считают себя настолько умными, что придумать новую ловушку не представляло для них большого труда. Только какова цена этой хитрости? "Паучья лапка" все еще оставалась на Руси. - Что молчишь? - спросил Масленников воеводу. - Думаю, - ответил Избор, разглядывая складки на своем радужном халате. Размышляю. Мозгами раскидываю. - Пробросаешься. Не забудь назад собрать, когда дальше пойдем. Избор не ответил. Задумчиво разглядывая полу халата, он вдруг спросил. - Как думаете, они нас за дураков не держат? - А у них память хорошая? - вопросом на вопрос ответил Исин. - Да уж, я думаю, не хуже нашей. - Тогда, надеюсь, принимают всерьез. Должны были уже понять, что с нами шутки плохи. Хазарин принялся загибать пальцы. - Отцов побили, сыновей, внуков и дедов даже... - В таком случае, я думаю, что это будет не дракон...-остановил его Избор Вспомни. Они ведь еще ни разу не повторились. - Так-то оно так, - после раздумья согласился Гаврила. - И в таком случае нам остается этому только радоваться. Значит, дракона не будет. - Не должно, - поправил его Избор. - Но кто знает, может быть то, что они нам приготовили не этот раз - во сто крат хуже? - Так уж и во сто? Быть того не может! - безмятежно ответил Масленников. - И вообще, то, что талисман у нас, искупает все возможные неприятности. - Давай-ка лучше поедим.
Глава 7
Исин тут же потянулся к ближнему блюду, но осмотрительный воевода предложил: - Погляди сперва, жив князь-то, али помер. Князь лежал перед ними на животе, неудобно подвернув руку. Склонясь над ним Гаврила уловил дыхание, а когда тронул его, тот заворчал, как собачонка, хоть и не укусил. Богатырь облегченно вздохнул. - Меры не знаешь, князь. Хорошо, что воли тебе не дали, а то лопнул бы... Гаврила задумался над тем, что сказал, а потом радостно ударил себя по коленке. - Выходит, я тебе жизнь спас? Не говоря ни слова, князь сел на ковер и стел гладить живот. Похоже, что ему было не хорошо, но самое главное уже было видно - умирать князь не собирался. - Маленький-то, маленький, а съел-то сколько...- с некоторым удивлением заметил Исин, оглядывая княжескую половину ковра. - Только, вроде, перекормил ты его, Гаврила. - Первый и последний раз, - заверил Масленников. - Теперь буду держать его в черном теле. Исин окинул взглядом жалкую фигурку князя и сказал: - Пожалей его, Гаврила! Он тебя не объест. Он добрый - вон какой халат Избору подарил. - Пожалеть? Ни за что! - вернул Исину его усмешку Гаврила. - Я же не за себя за халат и боюсь. - С какой это стати?- удивился Избор. - Ну как же! Будет есть хорошо - вырастет. Придется тебе ему халат возвращать.
На вкус обед оказался едва ли не лучше, чем на взгляд. Изголодавшийся богатырь набросился на него словно не ел несколько дней, хотя со времени последнего обеда прошло не более суток. Поступил Гаврила предусмотрительно - сразу отобрал то, что намеривался забрать с собой в дорогу: ковригу хлеба, несколько ломтей сушеного мяса и замысловатую баклажку побольше с плеском внутри, а уж только потом взялся за то что нести было неудобно. Избор посмотрел на Гаврилу, ронявшего куски мяса в блюда с изысканнейшими соусами и со вздохом развязал свой мешок. По сравнению с великолепием ковра еда из мешка была достойна горестных вздохов. Увидев что собирается есть Избор Гаврила аж поперхнулся. Он закашлялся, ногой опрокинул кубок. Его удивление гораздо больше, нежели слова, которые он, кстати, так и не произнес, заставили Избора вопросительно поднять брови. Наливаясь кровью от незаглоченного куска, он только показал рукой на окружавшее их роскошь и изобилие. Избор отрицательно замотал головой. - Почему? - спросил тогда Гаврила, ради этого вопроса не пожалевший сплюнуть в траву добрый кус мяса. - Рисковать не хочу. - Ты думаешь, что они все же попытаются нас отравить? - недоверчиво спросил Исин, покосившись на осовелого князя. Кусок, что он уже собирался отправить в рот, застыл в воздухе. - Ведь князь... Избор опять качнул головой. - Нет. Вряд ли они решатся нас отравить, хотя бы потому, что им не нужна наша смерть. А вот усыпить.... Чтобы получить талисман назад им достаточно просто усыпить меня и Исина. Гаврила посмотрел на Картагу, и, уже ничего не боясь, вонзил зубы в мясо. Следующий кусок он макнул в блюдо с соусом. Исин дернул кадыком и медленно кивнул. Эта мысль еще не приходила ему в голову, хотя и должна бы. Он нехотя положил лакомый кусок на ковер. - Давай поступим так, как Гаврила. Поймаем кого-нибудь да накормим... - сказал хазарин. Когда он говорил, во рту булькало, словно у него там был полный рот воды. - Это ничего не изменит. - Почему? Избор охотно объяснил почему. - В лучшем для нас случае, если все это не отравлено и не приправлено сонным зельем -мы поедим. Ну, а в лучшем случае для них, я имею в виду тот случай, что это ловушка и она сработает, то у ковра останутся два спящих человека и два спящих старичка. Если это случится, то можешь быть уверен, проснувшись мы не найдем тут ни талисмана, ни Картаги. Так стоит ли рисковать "Паучьей лапкой" из-за возможности набить брюхо вкусной едой? Гаврила прекратил жевать и посмотрел на князя. Князь спал... - Светлые Боги! - воскликнул Гаврила. - Неужели ты прав? - Ну и что же? - спокойно спросил Избор. - Даже если я прав нам ничего не грозит. Богатырь непочтительно ткнул пальцем в старика. Тот дернулся, попытался подняться и Гаврила облегченно рассмеялся. - Нет, ребята. Все в порядке. Живой. Не отрывая голодного взгляда от ковра Исин сказал. - Наверное ты умнее все их вместе взятых... Надо же как придумал! - Коварнее... - поравил с набитым ртом Гаврила. По его рукам тек жир, он слизывал его. - Я слышал, был один ромей, так тот сам себя перехитрил. Рука Исина вроде как сама собой потянулась к бараньему боку. Он и смотрел-т в другую сторону. А рука сама собой... - Может быть это просто не пришло им в головы? - Может быт, - согласился Избор. - Но, скорее всего, они любят своего князя больше, чем боятся остроголовых. - На наше счастье. - Именно. Гаврила убедившись, что бояться больше нечего вновь налег на еду, а Избор, отрезав себе и Исину по куску хлеба из мешка, принялся жевать. Он двигал челюстями и вслушивался в звуки, доносившиеся до него с луга и из леса. Луг перед ним был тих и медленное жужжание пчел, витавшее над ним, не беспокоило воеводу. А лес, что начинался за его спиной, был наполнен обычными звуками. Там трещали ветки, шлепали друг о друга ладошки листьев. Это был обычный лесной шум - нестрашный и не интересный, но предчувствие неприятностей заставляло Избора держаться настороже, и вслушиваться в кружившие вокруг звуки. А вдруг? И вдруг. Они больше смотрели в небо, чем по сторонам и оттого никто из них не заметил, что произошло в эти мгновения на лугу прямо перед ними. Исин первым понял, что что-то началось. Когда они вскочили, то увидели, как на траве уже ворочалось и вспухало что-то черное, похожее на дым костра. Масленников застыл с куриной ногой в руке и стал на мгновение похож на каменную фигуру из ромейского фонтана - из наклоненного кувшина на ковер медленно стекало вино. День стал тускнеть. В сгустившейся темноте богатыри ощущали какое-то движение, но кто там двигался и для чего? - Зверь, - чуть дрогнувшим голосом сказал Масленников, - но почему не с неба? Черная туча на лугу продолжала ворочаться, словно собираясь с силами, но ничего не менялось. Только вино в кувшине у Гаврилы закончилось и он перестал напоминать фонтан. - Зверь ли? - в полголоса сказал Исин. -Может это и не зверь, вовсе. Вместо ответа Масленников размахнулся и бросил кувшин в сторону облака. Кувшин не успел пролететь и половины расстояния до него, как облако изменилось. Оно уплотнилось, вытянулось вверх, длинным черным хоботом соединив небо и землю. До людей донесся свист и мощный порыв ветра прижал к земле траву и кустарник по лицам стеганули жесткие струи ветра. - Ого! - сказал Избор. - Это более чем серьезно. Новый порыв заставил их пригнуться. - Яйцо! - не своим голосом заорал Гаврила. Избор присел, нашаривая в траве проводника. У людей были руки, чтобы держаться за землю и ноги, чтобы убежать от опасности, а у яйца не было ни того не другого. Одной рукой воевода подхватил белобокого проводника и сунул в карман. Уже через секунду, когда ветер толкнул его так, что он едва не упал, он понял, что выбрал не лучшее место. Подхватив с ковра краюху хлеба он быстрым движение вырвал из середины кусок и сунул яйцо внутрь, а ковригу запихнул поглубже в мешок. Теперь все ценное, что у них еще оставалось, он мог нести одной рукой. Ковер задергался, заполоскал двумя концами, в траву полетели кувшины, блюда с закусками. На секунду это отвлекло их и этого времени оказалось вполне достаточно, чтоб эта толстая черная кишка как-то рывком очутилась совсем рядом с ними. От нее веяло холодом, но это была не та приятная прохлада, которой радуется сердце путников в жаркий день, а знобящий, сухой холод ледяной пустыни.
Избор зябко запахнул халат. Его полы развевались так сильно, что приходилось придерживать их руками. Держась за бока оглянулся. Все было на своих местах мешок, клетка с подделкой. Если придется бежать, то они смогут сделать это в любое мгновение. - Самум! - удивленно сказал Гаврила. - Я встречал такое на Востоке. - Что? - не расслышал Избор. - Что ты говоришь? Масленников наклонился к уху воеводы и прокричал, перекрывая рев ветра: - Это самум. Я видел такое только в пустынях на Востоке. Ветер, круживший листву, еще прибавил, и по траве покатились подносы. Жареные птицы на блюдах задергались, словно живые. Уплотнившийся воздух толкнул Избора и тот, сдвинутый ветром, попытался ухватиться за Гаврилу, но руки не нашли ничего за что можно было бы зацепиться. Исин попытался поддержать его, наклонился, но ветер, налетев сбоку, опрокинул и покатил к черному хоботу. Хазарин цеплялся руками за траву, за ветки проносящихся мимо кустов, но трава выдираясь с корнями, бросала ему в лицо землю и камни, а ветки ломались, словно были заодно с теми, кто напустил, на людей этот странный вихрь. Воздух вокруг взбесился. Он наполнял грудь, грозя разорвать ее, он давил на глаза, словно тайной целью того, что тут творилось, было вдавить их в глубину голов и лишить людей возможности увидеть то, что вихрь собирался сделать с ними. Ветер взвыл, радуясь первой победе, и навалился на Масленникова, но то, что ему удалось сделать с сотником, сделать с богатырем было просто невозможно. Ветер пролетал сквозь него, не причиняя никакого вреда. - Держись! - прокричал богатырь Избору. - Ползи в лес! Там он не так страшен! Черная воронка смерча пока пошатывалась, но стояла на месте. Широкий конец его болтался над деревьями, а узкий с силой буравил землю, сдирая с нее клочья дерна. Этот упиравшийся в землю конец отливал чернотой, но чем выше поднимался взгляд по этому столбу, тем светлее он становился. Он серел, серел, а на самом верху становился светло-серым облаком. Там что-то шумело и временами испускало грозный гул. Совет Гаврилы было не просто услышать и еще сложнее выполнить. Исин хватался руками за все что только мог достать, но ветер продолжал катить его вперед. Смерч притягивал его к себе как янтарь пушинку. Ему пришлось бы совсем плохо, но на полдороге сотнику улыбнулась удача - одна из рук по локоть провалилась в землю. Он мысленно благословил мышь, что вырыла себе нору в этом месте и стал толкать руку глубже и глубже. Сжав пальцы в кулак, он уперся ногой в подвернувшуюся кочку и остановился. У него хватило сил встать и успокаивающе помахать свободной рукой и тогда черный столб, приняв это за приглашение, сам двинулся ему навстречу. Гавриле, бессильно наблюдавшему за всем этим, стало ясно, что те, кто все это устроил, уже не надеялись, что смогут украсть или отобрать талисман у них, а решили кончить дело разом, унеся и "Паучью лапку" и тех, кто ее нес. В одно мгновение богатырь оказался рядом с воеводой, но что он мог сделать? Держа в зубах мешок, а в одной руке клетку с талисманом, воевода, медленно впихивая пальцы свободной руки в землю, отползал от кружащейся воронки, но ветер не шутил. Новые Изборовы сапоги надулись, и он боялся оторвать ноги от земли, зная, что те тут же соскочат с ног и улетят черти куда. И все же хуже всех было Гавриле. Скрипя зубами он метался по поляне, забыв обо всем, кроме мерзости своего положения. Богатырь то подбегал к воронке смерча, то оказывался около воеводы. С каждым мгновением перебежки его от одного к другому становились все короче и короче. Позабытый всеми сотник неестественно кренясь с натугой пронзая ветер уходил прочь от вихря. Ветер круживший по поляне усилился на столько, что поднял в воздух и ковер, точнее ту его часть, которая предназначалась для хазарина и воеводы. Блестя золотой вышивкой он, словно большая плоская рыба - Гаврила видал таких в Царьграде - шевеля бахромой потащился над травой к воронке смерча. Масленников вовремя успел заметить это и ухватился за свою половину. Теперь он знал, чем и как поможет друзьям. Ухватившись за свой край, он потащил его к Избору. - Хватайся! Вдвоем выстоим! Воевода, уже процарапывающий скрюченными пальцами борозды в мягкой земле, ничего не ответил, но за ковер ухватился. Только сейчас богатырь почувствовал силу урагана бушевавшего на поляне. Ветер крутил воздух вокруг них так, что ковер, стал ковром самолетом. Он рвался вверх, в небо. Твердый как деревяшка, болтающийся из стороны в сторону ковер удержать было нелегко. Богатырь в кровь драл пальцы золотой канителью, а смерч все ближе и ближе подползал к ним. Теперь он казался похожим на змею, приподнявшую над землей свое тело и выбирающую мгновение для броска и укуса. Сбрасывая с себя наваждение, он длинно выругался. Рядом эхом отозвался Избор, а Исин издали добавил к этому кое-что от себя. В ответ ковер дернуло с такой силой, что Гаврила упал на колени. Он заревел от унижения и крикнул: - Делай как я! Продолжая удерживать ковер одной рукой, он другой выхватил меч и ударил по полотну. С веселым треском призрачная сталь отсекла от призрачной части ковра неширокую ленту. Гаврила намотал ее на кулак и крикнул Избору. - Теперь ты! Избор понял, чего хочет Масленников, и метательным ножом с четвертого раза разрезал свою сторону ковра. Ничем более не удерживаемый, ковер, словно бич, щелкнул, взлетел в воздух и накрыл воронку. Из облака пыли донеслось громкое чавканье, будто кто-то там, в наполненном ветром чреве смерча, захотел попробовать каковы они бывают на вкус, эти ковры с золотым шитьем. На мгновение ветер утих и тут Гаврила дернул за ленту, что держал в руках. Избор, преодолевая разом ослабший поток, пролетел несколько саженей, успев увидеть как хазарин, то же воспользовавшись затишьем, бежит прочь, припадая к земле. - Где князь? - завертелся на месте Исин - Картага где? - Пес с ним! Самим бы уйти. Но время ушло и не уходить нужно было, а убегать. Избор принял это как неизбежное. Гордость его молчала. То, что он хотел сделать, было не позорным бегством перед более сильным врагом, а отступлением перед силами природы. Еще кувыркаясь по земле, он крикнул Исину: - В лес! Беги в лес! Там ему не разгуляться... Дважды повторять это не пришлось. Избор и сам, подхватив мешок, и огромными прыжками добрался до первых деревьев. Черный жгут, соединявший землю и небо, наконец-то понял, что с ковром ему не справиться. Так и не разжевав его, он выплюнул полотнище на траву и, колтыхаясь из стороны в сторону, двинулся к Гавриле - единственному, кто остался в поле. Тот ждал его стоя молча и неподвижно. Исин, увидев это противостояние человек против смерча - взвыл из-за дерева. - Брось! Не вяжись... Но Гаврила не ответил. Он достал меч и спокойно ждал вихря, несколько картинно выставив ногу вперед. Богатырь ничуть не сомневался, что этот вихрь, как и все неприятное, что уже случалось с ними на этом пути дело хитрости и коварства магов Вечного Города. Когда столб ветра приблизился к нему, он сделал шаг вперед и плюнул в самую середину вихря. - Скоморох! - взвыл Избор, озлясь этим мальчишеством. - Нашел время! Гаврила повернулся на каблуках и медленно, с достоинством пошел к лесу, откуда Избор грозил кулаком не то ему, не то смерчу. Вихрь нагнал богатыря, подпрыгнул, и, словно сачком, накрыл его своей воронкой. Избор сжал кулаки. Казалось, что протянувшаяся с неба рука подхватила Гаврилу словно муху и мнет его там, кроша кости. Но прошло несколько секунд, и богатырь как ни в чем ни бывало вышел из него и пошагал дальше. Цепной собакой ветер прыгал вокруг него, но богатырь - воеводе это было отлично видно - слегка улыбаясь ходил по поляне отыскивая отложенную в запас еду. Дело у него продвигалось туго - пыль и трава, ветки и куски мяса, блюда и кувшины мельтешили вокруг него, мешая понять, что тут к чему. Решив помочь ему в поисках, Избор вышел из кустов. Тотчас вихрь накренился и плавно пополз к нему. Переведя взгляд с богатыря на кишку, воевода подождал, пока та подойдет поближе, и отступил за кусты. Оттуда прокричал: - Нечего там рассиживаться! Уходи пока можно. Ответа Масленникова он не расслышал. На поляне загрохотало и смерч разом вырос. Теперь он стал выше деревьев. Исин смотрел на него загороженный, широким дубом. Дерево было матерым, замшелым, корнями глубоко уходившее в землю, но даже оно не показалось Исину надежной защитой. Из дуба, пятясь и задрав голову кверху вышел Масленников. Он молчал, но на спине читалась тоже, что и на лице у Исина. На их глазах смерч еще вырос и плывущие в высоте облака закрутились вокруг него веселым хороводом. - Вот они как! - сказал он.
Старички исчезли с поляны так стремительно, что Избору стало ясно - все их приказания будут неукоснительно выполнены. - Не обманут? Как думаешь? - спросил Исин думая, конечно, больше не способности старичков приготовить роскошный обед через два часа , а очередную подлость через пятнадцать минут. - Пусть только попробуют! - сказал Гаврила. - Мы будем настороже! А Избор ответил. - Помойся. Чистого человека обмануть завсегда сложнее... Он сам вернулся в ручей и, не сводя глаз с мешка, принялся смывать с себя грязь и копоть. Ворон, уснастившийся на елке уныло каркал, глядя как воевода поганит его поляну. Исин больше из желания насолить пернатому вору крикнул: - Сам виноват. Лезешь куда не следует... И тоже полез отмываться. Солнце не успело подняться и на два пальца, как они снова двинулись вперед. Как ни в чем не бывало, яйцо покатилось вперед, теперь, правда, стараясь не отрываться от людей. Теперь оно, наученное горьким опытом, приноравливалось к богатырским шагам. Все шло так, как и должно было идти. Картага, что сидел за плечами у Гаврилы, вел себя примерно, яйцо не залезало вперед и не путалось под ногами, рассвет вставал тихий, обещающий неплохой денек. Солнце еще, правда не успело высушить росу на деревьях, и она крупными каплями сверкала на листьях и кончиках сосновых иголок. Гаврила наблюдал за этим с радостью на сердце, а Избор - слегка поругиваясь. Для него роса была не столь красивой, сколько мокрой и холодной. На долю Исина ночной влаги не доставалось и он, глядя на босые ноги воеводы напомнил. - Надо бы сказать им было, чтоб сапоги отклеили и одежду какую-нибудь достали бы... Исин кивнул. - Эй, слышишь? - он постучал пальцем по княжеской голове. - Найдется в ваших кладовых что-нибудь для воеводы? Картага с трудом повернулся, смерил Избора высокомерным взглядом и ответил. - Не знаю. Вряд ли. - Это еще почему? Исин, у которого давно чесались кулаки, понял что князь вот-вот даст ему повод. Князь это тоже уловил и спокойно сказал. - Да уж больно он на нас не похож. Довод был серьезным, но у Гаврилы в запасе был аргумент не хуже. Вытянув руку, он потряс кулаком у князя перед носом. - А ты все-таки прикажи поискать. Попытка - она ведь не пытка, так что ли? - Ладно, - пробурчал Картага. - Что найдем, то и дадим. Нам что, жалко что ли?
Избору этот тон не понравился. Он чуть нагнулся, чтобы встретиться с князем взглядом и сказал с издевкой. - Ого! А ты у нас, оказывается, тоже безжалостный.... А я думал, что я один такой. Князь под этим взглядом поежился. Видно сидеть на богатырской спине было все же не так хорошо, как могло показаться со стороны. Они шли и шли, а солнце поднималось все выше и выше. Оно уже не грело затылки, а пекло макушки. Хотя лес и остался таким же густым, как и был, теперь он перемежался огромными полянами, заросшими разнотравьем. Лесная тропа, по которой они двигались, кончилась, как-то незаметно она распалась на ниточки следов и растаяла в кустах ежевики, но их дорога еще не кончилась. От поляны до поляны был лес, а от одного лесного пятна до другого тянулся цветущий луг. Подобревший от вида веселого леса Исин что-то запел. Под его тихое подвывание Гаврила сказал задумчиво: - Удивительное дело... - Что? - встрепенулся Избор, глазами отыскивая то, что увидел Масленников.. - Я совершенно не чувствую опасности. Воевода удивленно поднял брови. - Сейчас объясню, - сказал Гаврила. - С тех пор как талисман опять у нас я не чувствую, что опасность где-то рядом.... Казалось бы и остроголовые, и песиголовцы и Муря... - А что тебе? Тебе-то вот уж точно бояться нечего... - Не о том речь! - досадуя, что воевода его не понимает, сказал богатырь. - Я не чувствую опасности ни для кого из нас. Ее просто нет. Вон Исин, дикий считай человек, и тот чувствует, что все кругом спокойно. Поверь мне это очень странное ощущение - целых полдня не чувствовать за собой вражьего взгляда. - На твоей спине сидя в мою не посмотришь, - весело отозвался хазарин. - Вон у князя морда-то какая кислая... - Этот-то? - Гаврила пожал плечами и князь на его спине смешно подпрыгнул. Этот уже не в счет... Избор уловил усмешку в словах. - Вон ты как.... Он покачал головой и сказал так, словно князь не сидел на плечах богатыря, а был где-то далеко. - Такими врагами не бросаются... - Чем он других-то лучше? - То враги тучей, а то нет никого.... Не бывает так. Пусть хоть один да будет.... Гаврила упрямо качнул головой. - Нет уж. Оказывается без врагов жить спокойнее. Бережет нас "Лапка" ... - Бережет? Нас-то с Исином, между прочим, елкой по головам стукнуло уже после того, как "Лапка" у нас была... Масленников не стал отвечать. Лес перед ними расступился, и они остановились перед огромной поляной или полем. Богатырь задрал голову вверх, разглядывая небо. Там было пусто. Оно казалось бездонным и настолько безоблачным, что единственной опасностью, которая могла свалиться, оттуда было само солнце. Гаврила смотрел на него не моргая и не отводя глаз. - Дождь будет? - спросил Исин. - Неприятности... - Что-то она нам еще точно приготовила? - вздохнул Избор. - Да кто она? - не понял хазарин. - Да уж не княжеская дочка... Судьба... Прикрыв глаза ладонью Исин посмотрел в небо. Оно было светлым, теплым и совсем не страшным. - По лесу идешь, а неба боишься. А вдруг волки из кустов? Волки не тучи. У них зубы... - Нас с тобой сегодя уже елкой по макушке садануло. Верная примета, что теперь до вечера все неприятности сверху падать будут. Исин потер ушибленную голову. Голова уже не болела и на солнечной полянке не думалось о непрятностях. - Это когда было!.... В кустах рядом с ними зашуршало и они сразу же бросили глазеть в небо. Раздвинув ветки на поляну вышел старичок. Не обращая внимания на людей прокричал. - Благородный князь! Обед подан! Прикажите пригласить к обеду господ богатырей? - Приказываю! - кисло ответил Картага. Услышав голос князя старичок соизволил заметить людей. - Господа благородные богатыри! - обратился он к ним с поклоном. - Князь наш, Картага оказывает вам честь и приглашает на обед, в честь своей прогулки! Избор рассмеялся, а Масленников побледнел от гнева. Гнусный старик ловко дал понять, что считает их наравне с вьючными животными. Движением быстрым как взмах меча Гаврила наступил на посланца, тот испуганно пискнул, но ничего страшного с ним не произошло. - Брось шутить, - сказал богатырь. - В следующий раз я об тебя ноги пачкать не буду. Товарищей попрошу. Он ткнул в грудь Избору с такой силой, что богатырский палец выскочил из воеводской спины. Избор осторожно шагнул назад, снимаясь с бесплотной руки, и пошел к ковру, расстеленному старичками чуть поодаль. То, что там виднелось, было куда как интереснее, чем Гаврилов гнев. Подошел и остановился. Роскошь ковра могла соперничать разве что с роскошью блюд приготовленных старичками для княжеской трапезы. Старички постарались на славу. Там стояли блюда с мясом, дичью, рыбой, а между ними, словно оазисы посреди пустыни виднелись кувшины с напитками. Вокруг ковра лежали подушки. Избор присмотрел себе одну помягче, наступил ногой, но к удивлению своему ничего не почувствовал - почти половина подушек и половина ковра, а так же всего того, что стояло на ковре явно предназначалась для князя и Масленникова. Он подхватил с земли путеводное яйцо. Пока раздумывал что делать с ним снизу пропищало: - Одежда для господина благородного богатыря! В пестроте узоров ковра он не разглядел ничего и спросил, обращаясь сразу ко всем кувшинам и мискам. - Где? По подушке, что лежала слева от него мелькнула тень, какое-то движение произошло там, и материя развернулась, превращаясь в цветной халат. Осторожно подцепив халат одним пальцем, Избор поднял его над ковром. Из развернувшейся материи вылетели добротные сапоги с весело загнутыми носами. Он не успел подхватить их и они плюхнулись в блюдо с жареным мясом. Над ухом обиженно охнуло, Исин огорченно втянул слюну, но рано он печалился. Все обошлось - мясо предназначалось для Гаврилы и князя. Облегченно вздохнув, Избор принялся рассматривать сапоги. Сапоги ему принесли богатые. Что-то зашевелилось у воеводы в голове, когда мягкая кожа голенища смялась под пальцами, но едва забрезжившую мысль прогнало появление другой этих сапог ему хватит самое большое на несколько дней. По княжеским теремам ходить еще туда-сюда, а вот по лесам, по чащобам... Он покачал головой. На них были какие-то пряжки, кисточки, лисий мех по халявам... Сапоги эти явно не для богатырских дорог, но других никто не предлагал. Вздохнув, он уселся и аккуратно, чтобы не порвать тонкой кожи натянул их на ноги. Тот, на кого они шились, был мельче Избора, но мягкая кожа растянулась и вскоре по ноге побежало приятное тепло. Воевода пошевелил ступнями и присушиваясь к скрипу кожи начал пристально рассматривать халат. Сапоги были богатые, но с халатом они не шли ни в какое сравнение. Шивший его умелец не пожалел для него ни тяжелой парчи, ни золотого шитья, ни драгоценных камней. Хазарин за спиной завистливо вздохнул. - Вот так удача... Повезло тебе. Тут самоцветов - печку сложить можно. Избор провел рукой по мягкой переливчатой подкладке, пальцы скользнули по простеганной квадратами ярко-голубой материи. - Паволока! - со знанием дела сказал Исин. - Я на кагане такой видел. Победнее, правда. Зависти в его голосе прибавилось. - Если мал будет - тебе отдам... - пообещал богатырь. Он еще не решаясь накинуть халат на плечи смотрел на него, как смотрел бы на лавку золотых дел мастера. - Что-то он мне напоминает... Вспомнить не могу. - Халат как халат, - нетерпеливо ответил Исин. - В заморских странах, я слыхал, таких у богатых людей - двенадцать на дюжину... - Так это в заморских странах... А сюда-то он как попал? На чьих плечах? Избор присел перед старичком, и, понизив голос, чтобы Картага не услышал, спросил. - Князю, что ли на вырост держите? Старичок блудливо отвел глаза. Избор не стал привередничать, понимая, что и такой халат для княжеских кладовых большая редкость. Бормоча в полголоса слова благодарности, он влез в халат и закрутил плечами устраиваясь в нем.. - Ну что? - спросил Исин, глядя, как воевода понапрасну пытается закрыть рукавами руки. Те заканчивались чуть ниже локтей. - Не мал? - Нет. Не мал...- пробурчал в ответ воевода. Исин уже понял, что халат ему не достанется, но не сделать еще одной попытки не мог. - Ну, как не мал.... Вон рукава-то... - Не мал. Избор поднял плечи, сгорбился, втягивая руки в рукава. - Это я для него велик, а он - ничего... Подошел остывший Гаврила. Оглядев воеводу, посоветовал. - Камни спори, а то ветками посшибает. Сбережешь, так хоть коней купим... Он опустился на свою половину ковра и отвязал заскучавшего князя. От картагиных старичков можно было ждать чего угодно, в том числе и отравы в каком-нибудь кувшине и оттого все, что он намеревался съесть первым должен будет попробовать князь. Не развязывая ему рук, он осторожно начал макать князя поочередно в каждое блюдо, приговаривая при этом. - Князю честь - первая ложка ... Картага ничего другого и не ждал и поэтому, после последнего блюда на вопрос богатыря "Наелся ли он?" возмущаться не стал, а только кивнул. Пробовать уже было нечего, и Гаврила сказал. - Сухая ложка рот дерет. Теперь самое время выпить Так же тщательно не пропуская ни одного кувшина и не одной чашки он заставлял князя окунуться в них. Когда Картага позабыв о достоинстве, начал плеваться, Гаврила вынул его и объявил: - Отдых! Поводя осовелыми глазами, князь попробовал, было, дотянуться до последнего кувшина, в котором побывал, но богатырь почти добродушно шлепнул его по руке. - Не балуй, оторву! Гостям оставь... Увязав князя покрепче, Гаврила уложил его на виду, чтобы был под руками. Исин сунулся, было к блюдам, но Избор остановил его. - Потерпи. Поглядим, что с князем будет... Смотреть на еду сил не было. Голод грыз кишки и они старались не смотреть на ковер перед собой. Взгляд Избора все время возвращался в небо. Исин проследил за ним и довольно хлопнул рукой по земле. - Дракон! Гаврила вскочил, забыв о голоде, но Исин, ухмыльнувшись, пояснил. - Опасность. Ну, та, о которой Избор говорит! Это наверняка будет дракон. - Почему дракон? - Конечно дракон! Мы ведь лесом пойдем - значит, неба не увидим. Они уж постараются, чтоб все было внезапно... Избор примерил Исинову мысль и отбросил ее. - Слишком просто все у тебя... Он не то чтоб не разделял опасений Гаврилы - опасность для них несомненно была, только вот никто не мог наверное знать какой она будет. Прошел год, с тех пор как он столкнулся с талисманом и с магами остроголовых. За это время он понял, что те настойчивы, изобретательны, и не повторяются в своих хитростях. С издевкой он подумал, что те считают себя настолько умными, что придумать новую ловушку не представляло для них большого труда. Только какова цена этой хитрости? "Паучья лапка" все еще оставалась на Руси. - Что молчишь? - спросил Масленников воеводу. - Думаю, - ответил Избор, разглядывая складки на своем радужном халате. Размышляю. Мозгами раскидываю. - Пробросаешься. Не забудь назад собрать, когда дальше пойдем. Избор не ответил. Задумчиво разглядывая полу халата, он вдруг спросил. - Как думаете, они нас за дураков не держат? - А у них память хорошая? - вопросом на вопрос ответил Исин. - Да уж, я думаю, не хуже нашей. - Тогда, надеюсь, принимают всерьез. Должны были уже понять, что с нами шутки плохи. Хазарин принялся загибать пальцы. - Отцов побили, сыновей, внуков и дедов даже... - В таком случае, я думаю, что это будет не дракон...-остановил его Избор Вспомни. Они ведь еще ни разу не повторились. - Так-то оно так, - после раздумья согласился Гаврила. - И в таком случае нам остается этому только радоваться. Значит, дракона не будет. - Не должно, - поправил его Избор. - Но кто знает, может быть то, что они нам приготовили не этот раз - во сто крат хуже? - Так уж и во сто? Быть того не может! - безмятежно ответил Масленников. - И вообще, то, что талисман у нас, искупает все возможные неприятности. - Давай-ка лучше поедим.
Глава 7
Исин тут же потянулся к ближнему блюду, но осмотрительный воевода предложил: - Погляди сперва, жив князь-то, али помер. Князь лежал перед ними на животе, неудобно подвернув руку. Склонясь над ним Гаврила уловил дыхание, а когда тронул его, тот заворчал, как собачонка, хоть и не укусил. Богатырь облегченно вздохнул. - Меры не знаешь, князь. Хорошо, что воли тебе не дали, а то лопнул бы... Гаврила задумался над тем, что сказал, а потом радостно ударил себя по коленке. - Выходит, я тебе жизнь спас? Не говоря ни слова, князь сел на ковер и стел гладить живот. Похоже, что ему было не хорошо, но самое главное уже было видно - умирать князь не собирался. - Маленький-то, маленький, а съел-то сколько...- с некоторым удивлением заметил Исин, оглядывая княжескую половину ковра. - Только, вроде, перекормил ты его, Гаврила. - Первый и последний раз, - заверил Масленников. - Теперь буду держать его в черном теле. Исин окинул взглядом жалкую фигурку князя и сказал: - Пожалей его, Гаврила! Он тебя не объест. Он добрый - вон какой халат Избору подарил. - Пожалеть? Ни за что! - вернул Исину его усмешку Гаврила. - Я же не за себя за халат и боюсь. - С какой это стати?- удивился Избор. - Ну как же! Будет есть хорошо - вырастет. Придется тебе ему халат возвращать.
На вкус обед оказался едва ли не лучше, чем на взгляд. Изголодавшийся богатырь набросился на него словно не ел несколько дней, хотя со времени последнего обеда прошло не более суток. Поступил Гаврила предусмотрительно - сразу отобрал то, что намеривался забрать с собой в дорогу: ковригу хлеба, несколько ломтей сушеного мяса и замысловатую баклажку побольше с плеском внутри, а уж только потом взялся за то что нести было неудобно. Избор посмотрел на Гаврилу, ронявшего куски мяса в блюда с изысканнейшими соусами и со вздохом развязал свой мешок. По сравнению с великолепием ковра еда из мешка была достойна горестных вздохов. Увидев что собирается есть Избор Гаврила аж поперхнулся. Он закашлялся, ногой опрокинул кубок. Его удивление гораздо больше, нежели слова, которые он, кстати, так и не произнес, заставили Избора вопросительно поднять брови. Наливаясь кровью от незаглоченного куска, он только показал рукой на окружавшее их роскошь и изобилие. Избор отрицательно замотал головой. - Почему? - спросил тогда Гаврила, ради этого вопроса не пожалевший сплюнуть в траву добрый кус мяса. - Рисковать не хочу. - Ты думаешь, что они все же попытаются нас отравить? - недоверчиво спросил Исин, покосившись на осовелого князя. Кусок, что он уже собирался отправить в рот, застыл в воздухе. - Ведь князь... Избор опять качнул головой. - Нет. Вряд ли они решатся нас отравить, хотя бы потому, что им не нужна наша смерть. А вот усыпить.... Чтобы получить талисман назад им достаточно просто усыпить меня и Исина. Гаврила посмотрел на Картагу, и, уже ничего не боясь, вонзил зубы в мясо. Следующий кусок он макнул в блюдо с соусом. Исин дернул кадыком и медленно кивнул. Эта мысль еще не приходила ему в голову, хотя и должна бы. Он нехотя положил лакомый кусок на ковер. - Давай поступим так, как Гаврила. Поймаем кого-нибудь да накормим... - сказал хазарин. Когда он говорил, во рту булькало, словно у него там был полный рот воды. - Это ничего не изменит. - Почему? Избор охотно объяснил почему. - В лучшем для нас случае, если все это не отравлено и не приправлено сонным зельем -мы поедим. Ну, а в лучшем случае для них, я имею в виду тот случай, что это ловушка и она сработает, то у ковра останутся два спящих человека и два спящих старичка. Если это случится, то можешь быть уверен, проснувшись мы не найдем тут ни талисмана, ни Картаги. Так стоит ли рисковать "Паучьей лапкой" из-за возможности набить брюхо вкусной едой? Гаврила прекратил жевать и посмотрел на князя. Князь спал... - Светлые Боги! - воскликнул Гаврила. - Неужели ты прав? - Ну и что же? - спокойно спросил Избор. - Даже если я прав нам ничего не грозит. Богатырь непочтительно ткнул пальцем в старика. Тот дернулся, попытался подняться и Гаврила облегченно рассмеялся. - Нет, ребята. Все в порядке. Живой. Не отрывая голодного взгляда от ковра Исин сказал. - Наверное ты умнее все их вместе взятых... Надо же как придумал! - Коварнее... - поравил с набитым ртом Гаврила. По его рукам тек жир, он слизывал его. - Я слышал, был один ромей, так тот сам себя перехитрил. Рука Исина вроде как сама собой потянулась к бараньему боку. Он и смотрел-т в другую сторону. А рука сама собой... - Может быть это просто не пришло им в головы? - Может быт, - согласился Избор. - Но, скорее всего, они любят своего князя больше, чем боятся остроголовых. - На наше счастье. - Именно. Гаврила убедившись, что бояться больше нечего вновь налег на еду, а Избор, отрезав себе и Исину по куску хлеба из мешка, принялся жевать. Он двигал челюстями и вслушивался в звуки, доносившиеся до него с луга и из леса. Луг перед ним был тих и медленное жужжание пчел, витавшее над ним, не беспокоило воеводу. А лес, что начинался за его спиной, был наполнен обычными звуками. Там трещали ветки, шлепали друг о друга ладошки листьев. Это был обычный лесной шум - нестрашный и не интересный, но предчувствие неприятностей заставляло Избора держаться настороже, и вслушиваться в кружившие вокруг звуки. А вдруг? И вдруг. Они больше смотрели в небо, чем по сторонам и оттого никто из них не заметил, что произошло в эти мгновения на лугу прямо перед ними. Исин первым понял, что что-то началось. Когда они вскочили, то увидели, как на траве уже ворочалось и вспухало что-то черное, похожее на дым костра. Масленников застыл с куриной ногой в руке и стал на мгновение похож на каменную фигуру из ромейского фонтана - из наклоненного кувшина на ковер медленно стекало вино. День стал тускнеть. В сгустившейся темноте богатыри ощущали какое-то движение, но кто там двигался и для чего? - Зверь, - чуть дрогнувшим голосом сказал Масленников, - но почему не с неба? Черная туча на лугу продолжала ворочаться, словно собираясь с силами, но ничего не менялось. Только вино в кувшине у Гаврилы закончилось и он перестал напоминать фонтан. - Зверь ли? - в полголоса сказал Исин. -Может это и не зверь, вовсе. Вместо ответа Масленников размахнулся и бросил кувшин в сторону облака. Кувшин не успел пролететь и половины расстояния до него, как облако изменилось. Оно уплотнилось, вытянулось вверх, длинным черным хоботом соединив небо и землю. До людей донесся свист и мощный порыв ветра прижал к земле траву и кустарник по лицам стеганули жесткие струи ветра. - Ого! - сказал Избор. - Это более чем серьезно. Новый порыв заставил их пригнуться. - Яйцо! - не своим голосом заорал Гаврила. Избор присел, нашаривая в траве проводника. У людей были руки, чтобы держаться за землю и ноги, чтобы убежать от опасности, а у яйца не было ни того не другого. Одной рукой воевода подхватил белобокого проводника и сунул в карман. Уже через секунду, когда ветер толкнул его так, что он едва не упал, он понял, что выбрал не лучшее место. Подхватив с ковра краюху хлеба он быстрым движение вырвал из середины кусок и сунул яйцо внутрь, а ковригу запихнул поглубже в мешок. Теперь все ценное, что у них еще оставалось, он мог нести одной рукой. Ковер задергался, заполоскал двумя концами, в траву полетели кувшины, блюда с закусками. На секунду это отвлекло их и этого времени оказалось вполне достаточно, чтоб эта толстая черная кишка как-то рывком очутилась совсем рядом с ними. От нее веяло холодом, но это была не та приятная прохлада, которой радуется сердце путников в жаркий день, а знобящий, сухой холод ледяной пустыни.
Избор зябко запахнул халат. Его полы развевались так сильно, что приходилось придерживать их руками. Держась за бока оглянулся. Все было на своих местах мешок, клетка с подделкой. Если придется бежать, то они смогут сделать это в любое мгновение. - Самум! - удивленно сказал Гаврила. - Я встречал такое на Востоке. - Что? - не расслышал Избор. - Что ты говоришь? Масленников наклонился к уху воеводы и прокричал, перекрывая рев ветра: - Это самум. Я видел такое только в пустынях на Востоке. Ветер, круживший листву, еще прибавил, и по траве покатились подносы. Жареные птицы на блюдах задергались, словно живые. Уплотнившийся воздух толкнул Избора и тот, сдвинутый ветром, попытался ухватиться за Гаврилу, но руки не нашли ничего за что можно было бы зацепиться. Исин попытался поддержать его, наклонился, но ветер, налетев сбоку, опрокинул и покатил к черному хоботу. Хазарин цеплялся руками за траву, за ветки проносящихся мимо кустов, но трава выдираясь с корнями, бросала ему в лицо землю и камни, а ветки ломались, словно были заодно с теми, кто напустил, на людей этот странный вихрь. Воздух вокруг взбесился. Он наполнял грудь, грозя разорвать ее, он давил на глаза, словно тайной целью того, что тут творилось, было вдавить их в глубину голов и лишить людей возможности увидеть то, что вихрь собирался сделать с ними. Ветер взвыл, радуясь первой победе, и навалился на Масленникова, но то, что ему удалось сделать с сотником, сделать с богатырем было просто невозможно. Ветер пролетал сквозь него, не причиняя никакого вреда. - Держись! - прокричал богатырь Избору. - Ползи в лес! Там он не так страшен! Черная воронка смерча пока пошатывалась, но стояла на месте. Широкий конец его болтался над деревьями, а узкий с силой буравил землю, сдирая с нее клочья дерна. Этот упиравшийся в землю конец отливал чернотой, но чем выше поднимался взгляд по этому столбу, тем светлее он становился. Он серел, серел, а на самом верху становился светло-серым облаком. Там что-то шумело и временами испускало грозный гул. Совет Гаврилы было не просто услышать и еще сложнее выполнить. Исин хватался руками за все что только мог достать, но ветер продолжал катить его вперед. Смерч притягивал его к себе как янтарь пушинку. Ему пришлось бы совсем плохо, но на полдороге сотнику улыбнулась удача - одна из рук по локоть провалилась в землю. Он мысленно благословил мышь, что вырыла себе нору в этом месте и стал толкать руку глубже и глубже. Сжав пальцы в кулак, он уперся ногой в подвернувшуюся кочку и остановился. У него хватило сил встать и успокаивающе помахать свободной рукой и тогда черный столб, приняв это за приглашение, сам двинулся ему навстречу. Гавриле, бессильно наблюдавшему за всем этим, стало ясно, что те, кто все это устроил, уже не надеялись, что смогут украсть или отобрать талисман у них, а решили кончить дело разом, унеся и "Паучью лапку" и тех, кто ее нес. В одно мгновение богатырь оказался рядом с воеводой, но что он мог сделать? Держа в зубах мешок, а в одной руке клетку с талисманом, воевода, медленно впихивая пальцы свободной руки в землю, отползал от кружащейся воронки, но ветер не шутил. Новые Изборовы сапоги надулись, и он боялся оторвать ноги от земли, зная, что те тут же соскочат с ног и улетят черти куда. И все же хуже всех было Гавриле. Скрипя зубами он метался по поляне, забыв обо всем, кроме мерзости своего положения. Богатырь то подбегал к воронке смерча, то оказывался около воеводы. С каждым мгновением перебежки его от одного к другому становились все короче и короче. Позабытый всеми сотник неестественно кренясь с натугой пронзая ветер уходил прочь от вихря. Ветер круживший по поляне усилился на столько, что поднял в воздух и ковер, точнее ту его часть, которая предназначалась для хазарина и воеводы. Блестя золотой вышивкой он, словно большая плоская рыба - Гаврила видал таких в Царьграде - шевеля бахромой потащился над травой к воронке смерча. Масленников вовремя успел заметить это и ухватился за свою половину. Теперь он знал, чем и как поможет друзьям. Ухватившись за свой край, он потащил его к Избору. - Хватайся! Вдвоем выстоим! Воевода, уже процарапывающий скрюченными пальцами борозды в мягкой земле, ничего не ответил, но за ковер ухватился. Только сейчас богатырь почувствовал силу урагана бушевавшего на поляне. Ветер крутил воздух вокруг них так, что ковер, стал ковром самолетом. Он рвался вверх, в небо. Твердый как деревяшка, болтающийся из стороны в сторону ковер удержать было нелегко. Богатырь в кровь драл пальцы золотой канителью, а смерч все ближе и ближе подползал к ним. Теперь он казался похожим на змею, приподнявшую над землей свое тело и выбирающую мгновение для броска и укуса. Сбрасывая с себя наваждение, он длинно выругался. Рядом эхом отозвался Избор, а Исин издали добавил к этому кое-что от себя. В ответ ковер дернуло с такой силой, что Гаврила упал на колени. Он заревел от унижения и крикнул: - Делай как я! Продолжая удерживать ковер одной рукой, он другой выхватил меч и ударил по полотну. С веселым треском призрачная сталь отсекла от призрачной части ковра неширокую ленту. Гаврила намотал ее на кулак и крикнул Избору. - Теперь ты! Избор понял, чего хочет Масленников, и метательным ножом с четвертого раза разрезал свою сторону ковра. Ничем более не удерживаемый, ковер, словно бич, щелкнул, взлетел в воздух и накрыл воронку. Из облака пыли донеслось громкое чавканье, будто кто-то там, в наполненном ветром чреве смерча, захотел попробовать каковы они бывают на вкус, эти ковры с золотым шитьем. На мгновение ветер утих и тут Гаврила дернул за ленту, что держал в руках. Избор, преодолевая разом ослабший поток, пролетел несколько саженей, успев увидеть как хазарин, то же воспользовавшись затишьем, бежит прочь, припадая к земле. - Где князь? - завертелся на месте Исин - Картага где? - Пес с ним! Самим бы уйти. Но время ушло и не уходить нужно было, а убегать. Избор принял это как неизбежное. Гордость его молчала. То, что он хотел сделать, было не позорным бегством перед более сильным врагом, а отступлением перед силами природы. Еще кувыркаясь по земле, он крикнул Исину: - В лес! Беги в лес! Там ему не разгуляться... Дважды повторять это не пришлось. Избор и сам, подхватив мешок, и огромными прыжками добрался до первых деревьев. Черный жгут, соединявший землю и небо, наконец-то понял, что с ковром ему не справиться. Так и не разжевав его, он выплюнул полотнище на траву и, колтыхаясь из стороны в сторону, двинулся к Гавриле - единственному, кто остался в поле. Тот ждал его стоя молча и неподвижно. Исин, увидев это противостояние человек против смерча - взвыл из-за дерева. - Брось! Не вяжись... Но Гаврила не ответил. Он достал меч и спокойно ждал вихря, несколько картинно выставив ногу вперед. Богатырь ничуть не сомневался, что этот вихрь, как и все неприятное, что уже случалось с ними на этом пути дело хитрости и коварства магов Вечного Города. Когда столб ветра приблизился к нему, он сделал шаг вперед и плюнул в самую середину вихря. - Скоморох! - взвыл Избор, озлясь этим мальчишеством. - Нашел время! Гаврила повернулся на каблуках и медленно, с достоинством пошел к лесу, откуда Избор грозил кулаком не то ему, не то смерчу. Вихрь нагнал богатыря, подпрыгнул, и, словно сачком, накрыл его своей воронкой. Избор сжал кулаки. Казалось, что протянувшаяся с неба рука подхватила Гаврилу словно муху и мнет его там, кроша кости. Но прошло несколько секунд, и богатырь как ни в чем ни бывало вышел из него и пошагал дальше. Цепной собакой ветер прыгал вокруг него, но богатырь - воеводе это было отлично видно - слегка улыбаясь ходил по поляне отыскивая отложенную в запас еду. Дело у него продвигалось туго - пыль и трава, ветки и куски мяса, блюда и кувшины мельтешили вокруг него, мешая понять, что тут к чему. Решив помочь ему в поисках, Избор вышел из кустов. Тотчас вихрь накренился и плавно пополз к нему. Переведя взгляд с богатыря на кишку, воевода подождал, пока та подойдет поближе, и отступил за кусты. Оттуда прокричал: - Нечего там рассиживаться! Уходи пока можно. Ответа Масленникова он не расслышал. На поляне загрохотало и смерч разом вырос. Теперь он стал выше деревьев. Исин смотрел на него загороженный, широким дубом. Дерево было матерым, замшелым, корнями глубоко уходившее в землю, но даже оно не показалось Исину надежной защитой. Из дуба, пятясь и задрав голову кверху вышел Масленников. Он молчал, но на спине читалась тоже, что и на лице у Исина. На их глазах смерч еще вырос и плывущие в высоте облака закрутились вокруг него веселым хороводом. - Вот они как! - сказал он.