— Неужели ничего нельзя сделать, а Миш? — В отчаянии воскликнула я. — Надо же Маруську спасать и эту дурочку Ольгу.
— Давай собирайся, я сейчас позвоню Антону, соберемся в офисе помозгуем, не верю я, что они такие умные и нигде не прокололись ни разу. — Хмуро предложил Корчагин и начал одеваться.
За завтраком Миша вдруг сказал:
— Я понимаю, сейчас не лучшее время, но нам нужно обсудить судьбу Митрича. Даже Бобик и тот живет теперь под крышей дома своего, а бедный старик мерзнет на улице. Днем еще так сяк, он с нами обедает, носится по всяким поручениям за кусок хлеба, а ты видела его глаза, когда мы начинаем разъезжаться по домам? Я больше так не могу, чувствую себя каким то монстром, уродом прямо.
ГЛАВА 16
— Давай собирайся, я сейчас позвоню Антону, соберемся в офисе помозгуем, не верю я, что они такие умные и нигде не прокололись ни разу. — Хмуро предложил Корчагин и начал одеваться.
За завтраком Миша вдруг сказал:
— Я понимаю, сейчас не лучшее время, но нам нужно обсудить судьбу Митрича. Даже Бобик и тот живет теперь под крышей дома своего, а бедный старик мерзнет на улице. Днем еще так сяк, он с нами обедает, носится по всяким поручениям за кусок хлеба, а ты видела его глаза, когда мы начинаем разъезжаться по домам? Я больше так не могу, чувствую себя каким то монстром, уродом прямо.
ГЛАВА 16
Совещание в моем кабинете началось с организационного вопроса. Присутствовали: я, Михаил, Антон и само собой Митрич. Он теперь всегда старался быть с нами. Незаметно, ненавязчиво, но не отставал от нас ни на шаг. Первой взяла слово я.
— Ребята, проанализировав нашу работу, я поняла, что мы не все предусмотрели. Услуги детективного агентства могут потребоваться населению не только с десяти до восемнадцати, когда открыты наши двери, но и в любое другое время суток. А уж когда идет расследование, в агентстве всегда должен быть человек, к которому бы круглосуточно могла стекаться информация.
— Ян, к чему ты клонишь? — Заинтересовался Антон, не посвященный в наши планы.
— Я, как бухгалтер предприятия, предлагаю взять на оклад еще одного работника, который в своем лице совмещал бы должности сторожа и секретаря, неотлучно находясь на посту днем и ночью. — Продолжала я развивать свою мысль.
— И где ты планируешь отыскать такого многостаночника? — Саркастически ухмыльнулся Скворцов.
— Такой человек у меня на примете есть. — Серьезно ответила я. — Не знаю только, согласится ли он на столь ответственную и хлопотную работу. А, Митрич, будешь с нами трудиться вместе?
Мишка с энтузиазмом похлопал старика по тощим плечам :
— Соглашайся, дед, комнату выделим свободную, появится у тебя кабинет свой, телефон поставим, диван. Будешь на нем ночную вахту нести.
Глядя на Митрича, на глаза наворачивались слезы. Он стоял, как громом пораженный, губы его беззвучно шевелились. Наконец, удалось различить и отдельные слова :
— Я… кабинет…не может быть…спасибо за доверие… — Старик резво выбежал из комнаты, видно, чтобы скрыть волнение.
— Здорово придумали, молодцы! — Антон даже хлопнул в ладоши пару раз. — Я, признаться, и сам уже по своим каналам начал пристраивать старика. В дом инвалидов, или еще куда. Но у вас классно получилось, а то вон даже Бобика пожалели и приютили, а тут человек.
Мы с Мишкой переглянулись и дружно рассмеялись, вспомнив свой разговор за завтраком.
Отсмеявшись мы все же приступили к обсуждению сложившегося положения. Ситуация запутывалась все больше, а расследование пока не давало никаких ощутимых результатов.
— Знаете, ребята. — Задумчиво признался Антон. — Как только я услышал историю несостоявшейся «убийцы» Шишковой Татьяны, в душе моей поселилось какое то смутное беспокойство. Как будто я видел или слышал уже что то подобное… Только вот когда и где никак вспомнить не мог. Мучился даже, все голову ломал, что бы это такое могло быть…
— Ну не томи. — Взмолился Корчагин. — Я уже понял, что ты вспомнил…
— Вспомнил. — Согласно кивнул головой Антон. — Не сразу, конечно. Пришлось в архиве полдня проторчать… Вот, посмотри. — Он протянул нам листок бумаги. — Не уверен, что это нам хоть чем то сможет помочь, даже вряд ли это имеет отношение к делу, но совпадений много…
— Что это ? — Нетерпеливо выдернула я листок из рук Скворцова.
— Это ксерокопия заявления одного странноватого товарища. Я специально для вас снял. — Пояснил Антон. — Год с лишним назад, почти два, когда меня только на эту должность назначили, начальство поручило мне разобраться с этим… Ну, все оказалось бредом, и мы с чистой совестью списали дело в архив.
Я торопливо читала неровные рукописные строчки:
«В отдел внутренних дел Советского района
От Веселова Михаила Юрьевича.
Заявление.
Я, Веселов Михаил Юрьевич, хочу добровольно признаться в том, что явился хоть и невольным, но виновником, взрыва жилого дома на улице академика Павлова. Вернее не виновником, а соучастником. Хочу заявить, что когда помогал грузить мешки совершенно незнакомой мне женщине, я совершенно не подозревал, что в них находится. Мне сказали, что это сахарный песок. Я не скрываю, что был там накануне взрыва, о чем вы, вероятно, знаете из показаний многочисленных очевидцев, оттуда и мои отпечатки. Признаю, что я поступил трусливо и, возможно, глупо, сбежав от объяснений с представителями правоохранительных органов. Просто, я не был уверен в их непредвзятости и беспристрастности, тем более, что пролить свет на личность женщины я не могу. Я видел ее лишь раз в жизни, когда она около рынка попросила меня помочь ей перевезти два мешка сахара. Сейчас я, узнав, что являюсь единственным подозреваемым, решил поставить вас в известность, что вы ищете совсем не того человека. Объявляться я пока не собираюсь, но если я узнаю, что вам удалось задержать эту женщину, то готов дать против нее свидетельские показания. А до тех пор отсижусь в укромном месте, так как не хочу рисковать понапрасну.
Хочу так же дать описание женщины. Красивая брюнетка, около тридцати лет. Волосы длинные, слегка вьющиеся, рост около ста шестидесяти пяти сантиметров или близко к тому. Одета модно. Голова не покрыта и руки голые, так что даже мысли о чеченцах или других восточных народах не возникает. Да и черты лица у нее вполне европейские. Кажется, все. Больше ничего припомнить не могу. Боюсь, мое описание вряд ли вам поможет, ведь никаких особых примет у злодейки не было. А может, и ее так же, как меня, обманул кто то третий. Я очень прошу Вас разобраться в этом вопросе, иначе, мне придется продавать квартиру и скрываться еще более основательно, а мне бы этого не хотелось.
Дата. Подпись.»
— Что то я не слышал ни о каком взрыве на улице академика Павлова два года назад… — задумчиво протянул Миша.
— Ну, чего ты придуриваешься, Корчагин, — нетерпеливо перебила я . — Ясно же, что не было никакого взрыва! Я права? — Я вопросительно посмотрела на Антона.
— Само собой. — Отозвался Скворцов.
— И вы сразу без колебаний и сомнений выбросили бумажку в отстой?
— Что же вы, ребята, так плохо о родной милиции то думаете?
— Как заработали, так и думаем. — Проворчал Михаил.
— Да ладно вам пререкаться. — Вступила в спор я, увидев, что Антона не на шутку оскорбили эти слова. — Я надеюсь, ты не так глуп, чтобы обижаться на глупости, а ты, Миш, помолчи немножко и дай человеку рассказать. Я чувствую, эта история имеет к нашей неуловимой Тамаре самое , что ни на есть непосредственное, отношение…
— Или просто этот Миша Веселов обычный псих, страдающий манией преследования… — Из вредности спорил против очевидного Корчагин. — Напридумывал историй темной летней ночью и сам в них поверил…
— Да никакой он не псих. — Перебил Антон. — Я все тщательно проверил. Нормальный мужик, инженер. Не старый еще, права, между прочим, имеет, а у нас ненормальным водить машину не разрешается…
— Антон, не вредничай, расскажи все по порядку, а я запишу, если что-то покажется интересным.
Я взяла с полки чистую тетрадь, написала на обложке «Веселов Михаил Юрьевич». Открыла первую страницу и приготовилась слушать. Я всегда на каждого нового клиента или серьезного фигуранта завожу новую тетрадь, для некоторых толстую, для других тоненькую, ученическую. Корчагин вечно подтрунивает надо мной из-за моей технической отсталости. Он считает, что в век всеобщей компьютеризации пользоваться бумагой и ручкой глупость .
«Все твои тетрадки и листочки, вся эта тяжесть и сборище пыли с легкостью поместятся на одной дискете, ее можно положить в самую маленькую дамскую сумочку, и на полке места она почти не занимает.» Я не то чтобы с ним не согласна, но я как то не слишком доверяю новомодным технологиям, опять же, со всех сторон только и разговоров про вирусы, сбои программ… Или, если к нам залезут самые банальные воры, то на мои тетрадки они даже не глянут, а вот системный блок унесут наверняка… Да даже и не в этом дело, по большому счету. Мне просто нравится делать все по своему, как удобно лично мне, а не так, как считается удобным. Имею право, между прочим… Но я отвлеклась. А между тем Антон начал свой рассказ.
— Ну, когда в то утро меня вызвал к себе Палыч и сказал «Вот тебе, Скворцов, письмо надо с ним быстренько разобраться», я, честно говоря, расстроился. Начинать с такого дурацкого дела мало кому бы захотелось. Но делать нечего, раз уж так получилось, и я постарался проверить все, как можно более тщательно. Во-первых, само собой, я справился о взрыве на улице академика Павлова. Как и следовало ожидать, ни о чем подобном там и не слышали. Я на этом не остановился, и вместе с участковым мы скрупулезно обследовали все подвалы в указанном районе. Вдруг, взрывчатку, действительно завезли, но еще не успели привести в действие. Так бывает, если кто то из террористов внезапно раскаивается, то придумывает разные нелепости, чтобы предотвратить злодеяние… Ничего похожего на мешки с песком найти не удалось. При помощи работников паспортного стола я довольно быстро установил адреса всех Веселовых Михаилов Юрьевичей, прописанных в нашем городе. Слава богу, их оказалось всего то пять человек. Я не буду описывать, как я беседовал с четырьмя из них, но практически сразу я убедился, что все они к моему делу никакого отношения не имеют. Двое из них не умели писать, так как были двух и пяти лет отроду, один, напротив, достиг семидесятилетнего рубежа и в настоящее время находился на лечении в больнице, ну, а четвертый уехал в Германию навестить родственников три месяца назад.
— А ты не допускал такого варианта, что он ваш писака просто назвался первым попавшимся именем?
— Естественно, приходило. — Пожал плечами Антон. — Но тут уж мы ничего поделать не могли… Но ты не дослушал. У меня ведь остался еще один претендент. Его адрес, как и координаты всех остальных, мне выдала паспортная служба. Но, к сожалению, поговорить с этим Михаилом мне не удалось. По свидетельству соседей, он проживал один и последнее время на глаза никому из них не попадался. Ящик, забитый газетами и извещениями под завязку дополнял картину. Судя по датам на корреспонденции, Веселов не появлялся в квартире около месяца. Так же я выяснил, что примерно в это же время он взял административный отпуск на своей постоянной работе. А неделю назад вообще прислал по почте заявление об увольнении по собственному желанию.
— Может, он просто отдыхать с женщиной на юг уехал? — Предположила я.
— Вы меня все время перебиваете! — Недовольно воскликнул Скворцов. — Неужели нельзя дослушать спокойно до конца, а потом уж вопросы задавать и предположения строить? Так вот. На чем я закончил? Ах, да! Еще когда я письмо читал, меня одно место насторожило. Ну, там, где он квартиру продавать собирается. В нашей стране, как вам известно, махинации с недвижимостью приносят довольно приличную прибыль, особенно если человек одинок и с проблемами в психическом плане. Я не поленился посетить ЖЭК и узнал там кое-что интересное. Оказывается, по поводу квартиры Веселова несколько дней назад приходил какой то человек с генеральной доверенностью и сообщил, что собирает документы для продажи этой квартиры от имени хозяина. Если добавить к этому проданный все по той же доверенности автомобиль, то картина вырисовывается настораживающая… Вы согласны?
— Более чем. — Даже Корчагин не мог не согласиться с очевидным. — Что тебе еще удалось узнать?
— А что я мог ? Я попросил соседей поставить меня в известность, когда их сосед появится, и в ЖЭКе оставил указания насчет товарища с доверенностью. Вот и все.
— Ну, а конверт? Откуда письмо отправлено было? Можно же было выяснить хотя бы район, где этот парень скрывается.
— А вот с конвертом ерунда какая то получилась. Мне его дали прямо так, просто листок бумаги. А потом, когда речь зашла о конверте, никто не мог припомнить, куда он подевался…
— Неужели потеряли? — С сомнением прищурился Михаил.
— Судя по всему, так и было. Из-за этой неприятности, Палыч постарался, как можно скорее, избавиться от этого дела и отправил его в архив. Больше я с этим Михаилом Юрьевичем ни разу не сталкивался. Хотя нет, вру… Помнится, некоторое время спустя после всего этого мне звонили соседи Веселова и предупредили, что он появился в своей квартире и не один, а с какой то женщиной. К тому моменту меня засыпали работой по самую макушку, мне некогда было разбираться с каким то ненормальным, и я отослал их к участковому. Он, между прочим, до сих пор работает на том же участке. Сегодня я созвонился с ним. Савелий сообщил мне, что помнит этот случай прекрасно. И в первую очередь потому, что женщина проживающая с Веселовым, устроила тогда грандиозный скандал. Она, кстати, представилась его сестрой .
— Что за скандал? — Поинтересовалась я. — Не на пустом же месте он возник?
— Савелий обещал покопаться в бумагах и вспомнить, если что то с тех пор сохранилось, в чем там была загвоздка. Но самое главное я так и не сказал. Умер наш Михаил Юрьевич.
— Когда? — Ахнула я.
— Да все тогда же, около двух лет назад. Участковый утверждает, что никакого криминала не было. Скончался чин по чину в больнице от сердечного приступа.
— А квартира? Успел он ее продать или нет.
— Не успел. И не пытался больше, похоже. Сейчас в ней проживает та самая сестра, она получила жилплощадь по наследству от усопшего брата.
— Неужели, это и есть искомая Тамара? — С надеждой я заглянула в глаза Скворцова.
— К сожалению, не похожа она на нашу злодейку. Имя другое, но это для преступницы не проблема. Но и внешне мало что совпадает. Сестрица не отличается хрупкостью сложения, в отличии от Шульгиной, да и ростом повыше. Настоящая гарна дивчина. Хохлушка. Только возраст в тех же пределах, около тридцати. Она из Житомира прилетела незадолго до смерти брата.
— Значит, что мы имеем? — Я для верности заглянула в тетрадку. К сожалению, записать почти ничего не удалось, слишком мало было конкретных фактов, даже на страницу не хватило. — Если исходить из предположения, что действует наша парочка мошенников, то все выглядит приблизительно так. Веселова каким то образом одурачили, внушив, что он является соучастником террористического акта.
— Они это могут. — Закуривая, проворчал Корчагин.
— Все шло нормально, была оформлена доверенность, как и в случае с Татьяной Шишковой, машину продать успели, а с квартирой что то не заладилось. Может, из-за сестры, а, скорее всего, из-за нашего вмешательства, Веселову удалось сорваться с крючка.
— Ничего себе сорвался! Приехал домой и почти сразу отправился на кладбище. — Миша, похоже, начал воспринимать эту историю всерьез.
— Но это еще не факт. Он, может, от переживаний удар получил, нужно его карточку изучить, прежде, чем выводы делать. Наверное, его смерть тщательно запротоколирована и описана, не исключено, что он и раньше страдал сердечными пороками… Я схожу в больницу и все выясню, потом об этом поговорим более подробно… Дальше. Сестрица. Она мне тоже не нравится, эти товарищи такие изобретательные, что выискать родственницу, пусть даже и в Житомире, для них явно не проблема. Может, эта дамочка их самая ярая сообщница.
— Так какого черта она тут до сих пор отирается? Времени достаточно прошло, могла сто раз продать жилплощадь и слинять.
— А чего ей бояться? Все законно. Да и потом, ей же все равно нужно где то жить. Шульгин, например, проживает в квартире пропавшей жены, а эта у брата обосновалась. Логично.
— Ну, может быть… — С сомнением протянула я. — И последнее, что сразу же приходит в голову: меня очень заинтриговал скандал, устроенный сестрицей в участке. Неплохо бы узнать, в чем там был сыр-бор.
— Навести Савелия и все узнаешь в подробностях. — С наивными глазами посоветовал Антон. — Он страх как любит общаться с молодыми красивыми дамочками. Хлебом не корми, дай только на симпатичную мордашку полюбоваться, в миг вспомнит, что было, и что не было…
— Я сам с этим ценителем прекрасного потолкую по душам. — Немедленно отозвался Корчагин. — Яне и больницы на сегодня хватит. Поговори с врачами, — повернулся он в мою сторону, — может, удастся найти тех, кто в палате с Веселовым лежал, если он мог говорить, то наверняка поделился с товарищами по несчастью причинами, приведшими его на больничную койку.
— Я еще к сестрице заглянуть планирую. Если удастся, с соседями потолкую.
— Не вздумай сунуться в это осиное гнездо. — Предостерегающе поднял палец Михаил.
— Но…
— И никаких но! Пока мы не разберемся, какое отношение ко всему этому имеет эта девица, даже адрес забудь.
— А с чего это ты так раскомандовался, а? Я, вроде, пока сама решаю, куда мне ходить и что делать. — В нашей почти семейной идиллии, похоже, назревала первая ссора.
— Если тебе просто моего слова недостаточно, — сухо ответил Корчагин, — то смею тебе напомнить, что в этом нашем агентстве вы с Антоном сами назначили меня главным. Я не ошибся? — Я промолчала. Не хотелось раздувать спор, хотя я и имела на счет главенства свои собственные соображения. — Так вот, я тебе, как начальник, даю тебе задание посетить больницу, найти карточку Веселова Михаила Юрьевича, поговорить с врачом, поинтересоваться соседями по палате, и ВСЕ. Ты поняла?
Я молча пожала плечами, взяла в руки сумочку, не торопясь поправила перед зеркалом растрепавшиеся волосы и вышла из кабинета. Внешне я выглядела вполне спокойно, но внутри все бурлило от возмущения. Чувство противоречия настолько захватило всю мою душу, что я и не подумала идти в больницу, я прямиком направилась по адресу, продиктованному Антоном.
По дороге я немного остыла от возмущения, уговаривая себя, что собственнический и наглый тон Корчагина был продиктован исключительно заботой и волнением о моей безопасности, но решения своего посетить, причем немедленно, нехорошую квартиру не изменила.
Дом, указанный в моих записях выглядел, не смотря на то, что находился практически в самом центре города, не слишком шикарно, облупившаяся штукатурка, полуразвалившееся кирпичное крыльцо. Я поднялась по ступенькам и подергала дверь, к моему удивлению, она даже не шелохнулась. Я присмотрелась внимательнее, но и после этого не заметила никаких признаков домофона или других видов кодового замка. Я растерянно оглянулась и заметила, что от мусорных баков за мной с насмешливой улыбкой наблюдает пожилой дядечка с метлой в руках. Весь его вид говорил о том, что это местный дворник. Редкая удача! Кто лучше него может знать все о жителях этого дома? Я спустилась вниз и направилась к бакам.
— Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, как мне попасть внутрь. Дверь почему то заперта…
— Так ты, милая, не с той стороны зашла, это двор, а все входы, как и положено, располагаются снаружи. Там и для машин площадку заасфальтировали и охранник в будке сидит. — Пустился в объяснения словоохотливый дворник. — Этой дверью только я, да Оксана пользуемся, у меня там под лестницей каморка для метл, вот она мне ключ то и выделила.
— А звонка почему нет? — Удивилась я.
— Звонок есть, с той стороны, а здесь он ни к чему. У нас есть ключ, к Оксане никто не ходит. А ты в какую фирму попасть хочешь? Там и запутаться не сложно, столько вывесок понатыкано, а кто и вовсе без вывески…
— А разве это не жилой дом? — Растерялась я. — Я думала…
— Так ты шла то к кому, милая, раз даже не знаешь, что тут офисы одни? Жених что ли адресок дал?
— Да какой жених! Скажете тоже. Я к Веселову Михаилу Юрьевичу шла. — Я специально не стала показывать, что знаю о его смерти. — Он мне адрес то года два назад дал, сказал, что тут его квартира находится. Неужели, обманул? Не могло же все так измениться меньше чем за пару лет.
— Могло, милая. Еще как могло. — Вздохнул дворник и внимательно на меня посмотрел. — Тут знаешь какие люди раньше жили… Да только условия здесь не больно комфортные, водопровод плоховат и разводку поменять бы давно не мешало. Зато квартиры шикарные . Потолки метра три с половиной, комнаты светлые. Место, опять же, бойкое, если с центрального то фасада зайти… Вот и начали переезжать наши жильцы кто куда, а площади распродавать под конторы разные…
— А Вы не в курсе, куда Михаил Юрьевич переехал? — Для порядка спросила я. Дворник еще раз внимательно на меня посмотрел и отвел глаза.
— Михаил то твой далеконько перебрался. Да… Помер он, почитай, года два уже прошло…
— Да Вы что! — Почти натурально расстроилась я. — А мне так надо было с ним поговорить.
— Долговато ты собиралась, милая. Чего ж сразу то не поговорили?
— Не было меня в городе. — Пришлось соврать мне. — Значит, он перед смертью успел квартиру продать?
— Дак и дело то в том, что не успел. — Снова с энтузиазмом пустился в объяснения дворник. — Хотел уж, говорят. Бегал тут мужик какой то по этому поводу. А как помер, так все и заглохло. Нельзя сразу то имуществом распоряжаться, надо сначала полгода ждать, да и потом все не больно быстро оформить… Вот Оксана и живет до сих пор.
— Так эта та самая Оксана, которая ходит через эту дверь? — Воскликнула я удивленно.
— Она самая. Хорошая девушка. Нелюдимая только. Ей уж тоже предлагали продать квартиру, и даже покупателей приводили, только не хочет она. А может цену не ту предлагают. Ей от брата квартира шикарная досталась. Состояние, правда не ахти, коммуналка бывшая, зато пять комнат, кухня метров двадцать, ванна большая.
— Так они что, до этого с Оксаной только вдвоем жили в таких огромных хоромах?
— Да нет. Один он жил. Пускал иногда квартирантов. Да и то не за деньги, а больше так, по знакомству, кому жить негде временно… Оксана то перед смертью почти приехала Михаила. Он сам ее телеграммой вызвал. Я и отправлял ее. То ли в Харьков, то ли в Киев… Не помню…
— В Житомир. — Автоматически поправила я.
— Вот-вот. — Обрадовался дворник. — Она через три дня и прикатила.
— Так быстро? — Удивилась я.
— Так а чего же нет то? Самолеты быстро летают. А он в телеграмме просил приезжать срочно.
(Что же это получается, Оксана, похоже, и правда сестра Веселова? Он сам вызвал ее телеграммой из Житомира, причем, просил приехать срочно… Зачем? Неужели чувствовал, что умрет? А может, рассказать ей хотел что то важное? Теперь мне точно просто необходимо встретиться с этой женщиной!)
— А попасть то как-нибудь в квартиру можно? Если Оксана сестра Михаила, то, вероятно, она мне сможет помочь и без него.
— А чего же, иди. Я тебе подъезд открою, ты поднимайся по лестнице и там наверху одна только дверь. В нее и стучи.
Я поблагодарила дворника и вскоре оказалась перед массивной двухстворчатой дверью, замызганной, но довольно прочной на первый взгляд. Я нерешительно постучала в нее сначала кулаком, а потом и ногой, (кто знает, как далеко от двери находится хозяйка, при таком количестве комнат там , наверное, расстояния приличные), и принялась ждать.
Дверь открылась неожиданно быстро. На пороге стояла высокая , довольно симпатичная женщина в наброшенной на плечи цветастой шали. Она с удивлением осмотрела меня с головы до ног и спросила.
— Вы кто? И как сюда попали?
— Мне дворник снизу открыл. — Поспешила пояснить я. — С улицы то не достучишься.
— Я телевизор смотрела. А то бы услышала. У меня окна как раз выходят во двор почти все… Так я не поняла, Вам что нужно от меня?
— Я, собственно, по поводу Вашего брата. — Недоброжелательный тон Оксаны меня смутил.
— Он умер. — Коротко отрезала она.
— Я знаю. — Кивнула я головой и для чего то соврала. — Я из милиции. — Наверное, представляясь таким образом, я надеялась, что Оксана немного убавит враждебности в голосе, но по изменившемуся враз выражению ее лица поняла, что совершила роковую ошибку.
— Ах, из милиции! — Подбоченилась женщина. — И двух лет не прошло, как Вы спохватились! Только поздно уже. Миша умер, ему уже все равно!
— Но нам нужна Ваша помощь… — Растерянно попыталась я остановить ее гневную тираду.
— А нам Ваша уже не нужна! Я ведь ходила, просила, а этот Ваш участковый надо мной смеялся, как над дурочкой какой то… — Оксана заметно волновалась, и в ее голосе все чаще проскакивали интонации киевского базара. — Знаете что! А помогайте теперь себе сами! — И она захлопнула тяжелую дверь прямо у меня перед носом.
Я вышла на улицу и расстроено уселась на лавку. Ну, я и дура! Угораздило же меня сунуться к этой сестрице. Да еще и врать вздумала, идиотка! Теперь эта тетка меня вообще на порог не пустит. Придется признаваться Мишке, что я сосвоевольничала и в результате все дело завалила. А это так унизительно. Он скажет, что надо было сначала у участкового справки навести, а уж потом лезть со своим дурацким враньем… И, главное, он, черт возьми, будет прав! Тысячу раз прав! И будет считать меня бесполезной упрямой дурой!.. Нет! Этого я допустить не могу! Нужно исправлять положение. Я решительно встала с лавочки и направилась в сторону, откуда раздавался шум проносящихся то и дело автомобилей.
— Ребята, проанализировав нашу работу, я поняла, что мы не все предусмотрели. Услуги детективного агентства могут потребоваться населению не только с десяти до восемнадцати, когда открыты наши двери, но и в любое другое время суток. А уж когда идет расследование, в агентстве всегда должен быть человек, к которому бы круглосуточно могла стекаться информация.
— Ян, к чему ты клонишь? — Заинтересовался Антон, не посвященный в наши планы.
— Я, как бухгалтер предприятия, предлагаю взять на оклад еще одного работника, который в своем лице совмещал бы должности сторожа и секретаря, неотлучно находясь на посту днем и ночью. — Продолжала я развивать свою мысль.
— И где ты планируешь отыскать такого многостаночника? — Саркастически ухмыльнулся Скворцов.
— Такой человек у меня на примете есть. — Серьезно ответила я. — Не знаю только, согласится ли он на столь ответственную и хлопотную работу. А, Митрич, будешь с нами трудиться вместе?
Мишка с энтузиазмом похлопал старика по тощим плечам :
— Соглашайся, дед, комнату выделим свободную, появится у тебя кабинет свой, телефон поставим, диван. Будешь на нем ночную вахту нести.
Глядя на Митрича, на глаза наворачивались слезы. Он стоял, как громом пораженный, губы его беззвучно шевелились. Наконец, удалось различить и отдельные слова :
— Я… кабинет…не может быть…спасибо за доверие… — Старик резво выбежал из комнаты, видно, чтобы скрыть волнение.
— Здорово придумали, молодцы! — Антон даже хлопнул в ладоши пару раз. — Я, признаться, и сам уже по своим каналам начал пристраивать старика. В дом инвалидов, или еще куда. Но у вас классно получилось, а то вон даже Бобика пожалели и приютили, а тут человек.
Мы с Мишкой переглянулись и дружно рассмеялись, вспомнив свой разговор за завтраком.
Отсмеявшись мы все же приступили к обсуждению сложившегося положения. Ситуация запутывалась все больше, а расследование пока не давало никаких ощутимых результатов.
— Знаете, ребята. — Задумчиво признался Антон. — Как только я услышал историю несостоявшейся «убийцы» Шишковой Татьяны, в душе моей поселилось какое то смутное беспокойство. Как будто я видел или слышал уже что то подобное… Только вот когда и где никак вспомнить не мог. Мучился даже, все голову ломал, что бы это такое могло быть…
— Ну не томи. — Взмолился Корчагин. — Я уже понял, что ты вспомнил…
— Вспомнил. — Согласно кивнул головой Антон. — Не сразу, конечно. Пришлось в архиве полдня проторчать… Вот, посмотри. — Он протянул нам листок бумаги. — Не уверен, что это нам хоть чем то сможет помочь, даже вряд ли это имеет отношение к делу, но совпадений много…
— Что это ? — Нетерпеливо выдернула я листок из рук Скворцова.
— Это ксерокопия заявления одного странноватого товарища. Я специально для вас снял. — Пояснил Антон. — Год с лишним назад, почти два, когда меня только на эту должность назначили, начальство поручило мне разобраться с этим… Ну, все оказалось бредом, и мы с чистой совестью списали дело в архив.
Я торопливо читала неровные рукописные строчки:
«В отдел внутренних дел Советского района
От Веселова Михаила Юрьевича.
Заявление.
Я, Веселов Михаил Юрьевич, хочу добровольно признаться в том, что явился хоть и невольным, но виновником, взрыва жилого дома на улице академика Павлова. Вернее не виновником, а соучастником. Хочу заявить, что когда помогал грузить мешки совершенно незнакомой мне женщине, я совершенно не подозревал, что в них находится. Мне сказали, что это сахарный песок. Я не скрываю, что был там накануне взрыва, о чем вы, вероятно, знаете из показаний многочисленных очевидцев, оттуда и мои отпечатки. Признаю, что я поступил трусливо и, возможно, глупо, сбежав от объяснений с представителями правоохранительных органов. Просто, я не был уверен в их непредвзятости и беспристрастности, тем более, что пролить свет на личность женщины я не могу. Я видел ее лишь раз в жизни, когда она около рынка попросила меня помочь ей перевезти два мешка сахара. Сейчас я, узнав, что являюсь единственным подозреваемым, решил поставить вас в известность, что вы ищете совсем не того человека. Объявляться я пока не собираюсь, но если я узнаю, что вам удалось задержать эту женщину, то готов дать против нее свидетельские показания. А до тех пор отсижусь в укромном месте, так как не хочу рисковать понапрасну.
Хочу так же дать описание женщины. Красивая брюнетка, около тридцати лет. Волосы длинные, слегка вьющиеся, рост около ста шестидесяти пяти сантиметров или близко к тому. Одета модно. Голова не покрыта и руки голые, так что даже мысли о чеченцах или других восточных народах не возникает. Да и черты лица у нее вполне европейские. Кажется, все. Больше ничего припомнить не могу. Боюсь, мое описание вряд ли вам поможет, ведь никаких особых примет у злодейки не было. А может, и ее так же, как меня, обманул кто то третий. Я очень прошу Вас разобраться в этом вопросе, иначе, мне придется продавать квартиру и скрываться еще более основательно, а мне бы этого не хотелось.
Дата. Подпись.»
— Что то я не слышал ни о каком взрыве на улице академика Павлова два года назад… — задумчиво протянул Миша.
— Ну, чего ты придуриваешься, Корчагин, — нетерпеливо перебила я . — Ясно же, что не было никакого взрыва! Я права? — Я вопросительно посмотрела на Антона.
— Само собой. — Отозвался Скворцов.
— И вы сразу без колебаний и сомнений выбросили бумажку в отстой?
— Что же вы, ребята, так плохо о родной милиции то думаете?
— Как заработали, так и думаем. — Проворчал Михаил.
— Да ладно вам пререкаться. — Вступила в спор я, увидев, что Антона не на шутку оскорбили эти слова. — Я надеюсь, ты не так глуп, чтобы обижаться на глупости, а ты, Миш, помолчи немножко и дай человеку рассказать. Я чувствую, эта история имеет к нашей неуловимой Тамаре самое , что ни на есть непосредственное, отношение…
— Или просто этот Миша Веселов обычный псих, страдающий манией преследования… — Из вредности спорил против очевидного Корчагин. — Напридумывал историй темной летней ночью и сам в них поверил…
— Да никакой он не псих. — Перебил Антон. — Я все тщательно проверил. Нормальный мужик, инженер. Не старый еще, права, между прочим, имеет, а у нас ненормальным водить машину не разрешается…
— Антон, не вредничай, расскажи все по порядку, а я запишу, если что-то покажется интересным.
Я взяла с полки чистую тетрадь, написала на обложке «Веселов Михаил Юрьевич». Открыла первую страницу и приготовилась слушать. Я всегда на каждого нового клиента или серьезного фигуранта завожу новую тетрадь, для некоторых толстую, для других тоненькую, ученическую. Корчагин вечно подтрунивает надо мной из-за моей технической отсталости. Он считает, что в век всеобщей компьютеризации пользоваться бумагой и ручкой глупость .
«Все твои тетрадки и листочки, вся эта тяжесть и сборище пыли с легкостью поместятся на одной дискете, ее можно положить в самую маленькую дамскую сумочку, и на полке места она почти не занимает.» Я не то чтобы с ним не согласна, но я как то не слишком доверяю новомодным технологиям, опять же, со всех сторон только и разговоров про вирусы, сбои программ… Или, если к нам залезут самые банальные воры, то на мои тетрадки они даже не глянут, а вот системный блок унесут наверняка… Да даже и не в этом дело, по большому счету. Мне просто нравится делать все по своему, как удобно лично мне, а не так, как считается удобным. Имею право, между прочим… Но я отвлеклась. А между тем Антон начал свой рассказ.
— Ну, когда в то утро меня вызвал к себе Палыч и сказал «Вот тебе, Скворцов, письмо надо с ним быстренько разобраться», я, честно говоря, расстроился. Начинать с такого дурацкого дела мало кому бы захотелось. Но делать нечего, раз уж так получилось, и я постарался проверить все, как можно более тщательно. Во-первых, само собой, я справился о взрыве на улице академика Павлова. Как и следовало ожидать, ни о чем подобном там и не слышали. Я на этом не остановился, и вместе с участковым мы скрупулезно обследовали все подвалы в указанном районе. Вдруг, взрывчатку, действительно завезли, но еще не успели привести в действие. Так бывает, если кто то из террористов внезапно раскаивается, то придумывает разные нелепости, чтобы предотвратить злодеяние… Ничего похожего на мешки с песком найти не удалось. При помощи работников паспортного стола я довольно быстро установил адреса всех Веселовых Михаилов Юрьевичей, прописанных в нашем городе. Слава богу, их оказалось всего то пять человек. Я не буду описывать, как я беседовал с четырьмя из них, но практически сразу я убедился, что все они к моему делу никакого отношения не имеют. Двое из них не умели писать, так как были двух и пяти лет отроду, один, напротив, достиг семидесятилетнего рубежа и в настоящее время находился на лечении в больнице, ну, а четвертый уехал в Германию навестить родственников три месяца назад.
— А ты не допускал такого варианта, что он ваш писака просто назвался первым попавшимся именем?
— Естественно, приходило. — Пожал плечами Антон. — Но тут уж мы ничего поделать не могли… Но ты не дослушал. У меня ведь остался еще один претендент. Его адрес, как и координаты всех остальных, мне выдала паспортная служба. Но, к сожалению, поговорить с этим Михаилом мне не удалось. По свидетельству соседей, он проживал один и последнее время на глаза никому из них не попадался. Ящик, забитый газетами и извещениями под завязку дополнял картину. Судя по датам на корреспонденции, Веселов не появлялся в квартире около месяца. Так же я выяснил, что примерно в это же время он взял административный отпуск на своей постоянной работе. А неделю назад вообще прислал по почте заявление об увольнении по собственному желанию.
— Может, он просто отдыхать с женщиной на юг уехал? — Предположила я.
— Вы меня все время перебиваете! — Недовольно воскликнул Скворцов. — Неужели нельзя дослушать спокойно до конца, а потом уж вопросы задавать и предположения строить? Так вот. На чем я закончил? Ах, да! Еще когда я письмо читал, меня одно место насторожило. Ну, там, где он квартиру продавать собирается. В нашей стране, как вам известно, махинации с недвижимостью приносят довольно приличную прибыль, особенно если человек одинок и с проблемами в психическом плане. Я не поленился посетить ЖЭК и узнал там кое-что интересное. Оказывается, по поводу квартиры Веселова несколько дней назад приходил какой то человек с генеральной доверенностью и сообщил, что собирает документы для продажи этой квартиры от имени хозяина. Если добавить к этому проданный все по той же доверенности автомобиль, то картина вырисовывается настораживающая… Вы согласны?
— Более чем. — Даже Корчагин не мог не согласиться с очевидным. — Что тебе еще удалось узнать?
— А что я мог ? Я попросил соседей поставить меня в известность, когда их сосед появится, и в ЖЭКе оставил указания насчет товарища с доверенностью. Вот и все.
— Ну, а конверт? Откуда письмо отправлено было? Можно же было выяснить хотя бы район, где этот парень скрывается.
— А вот с конвертом ерунда какая то получилась. Мне его дали прямо так, просто листок бумаги. А потом, когда речь зашла о конверте, никто не мог припомнить, куда он подевался…
— Неужели потеряли? — С сомнением прищурился Михаил.
— Судя по всему, так и было. Из-за этой неприятности, Палыч постарался, как можно скорее, избавиться от этого дела и отправил его в архив. Больше я с этим Михаилом Юрьевичем ни разу не сталкивался. Хотя нет, вру… Помнится, некоторое время спустя после всего этого мне звонили соседи Веселова и предупредили, что он появился в своей квартире и не один, а с какой то женщиной. К тому моменту меня засыпали работой по самую макушку, мне некогда было разбираться с каким то ненормальным, и я отослал их к участковому. Он, между прочим, до сих пор работает на том же участке. Сегодня я созвонился с ним. Савелий сообщил мне, что помнит этот случай прекрасно. И в первую очередь потому, что женщина проживающая с Веселовым, устроила тогда грандиозный скандал. Она, кстати, представилась его сестрой .
— Что за скандал? — Поинтересовалась я. — Не на пустом же месте он возник?
— Савелий обещал покопаться в бумагах и вспомнить, если что то с тех пор сохранилось, в чем там была загвоздка. Но самое главное я так и не сказал. Умер наш Михаил Юрьевич.
— Когда? — Ахнула я.
— Да все тогда же, около двух лет назад. Участковый утверждает, что никакого криминала не было. Скончался чин по чину в больнице от сердечного приступа.
— А квартира? Успел он ее продать или нет.
— Не успел. И не пытался больше, похоже. Сейчас в ней проживает та самая сестра, она получила жилплощадь по наследству от усопшего брата.
— Неужели, это и есть искомая Тамара? — С надеждой я заглянула в глаза Скворцова.
— К сожалению, не похожа она на нашу злодейку. Имя другое, но это для преступницы не проблема. Но и внешне мало что совпадает. Сестрица не отличается хрупкостью сложения, в отличии от Шульгиной, да и ростом повыше. Настоящая гарна дивчина. Хохлушка. Только возраст в тех же пределах, около тридцати. Она из Житомира прилетела незадолго до смерти брата.
— Значит, что мы имеем? — Я для верности заглянула в тетрадку. К сожалению, записать почти ничего не удалось, слишком мало было конкретных фактов, даже на страницу не хватило. — Если исходить из предположения, что действует наша парочка мошенников, то все выглядит приблизительно так. Веселова каким то образом одурачили, внушив, что он является соучастником террористического акта.
— Они это могут. — Закуривая, проворчал Корчагин.
— Все шло нормально, была оформлена доверенность, как и в случае с Татьяной Шишковой, машину продать успели, а с квартирой что то не заладилось. Может, из-за сестры, а, скорее всего, из-за нашего вмешательства, Веселову удалось сорваться с крючка.
— Ничего себе сорвался! Приехал домой и почти сразу отправился на кладбище. — Миша, похоже, начал воспринимать эту историю всерьез.
— Но это еще не факт. Он, может, от переживаний удар получил, нужно его карточку изучить, прежде, чем выводы делать. Наверное, его смерть тщательно запротоколирована и описана, не исключено, что он и раньше страдал сердечными пороками… Я схожу в больницу и все выясню, потом об этом поговорим более подробно… Дальше. Сестрица. Она мне тоже не нравится, эти товарищи такие изобретательные, что выискать родственницу, пусть даже и в Житомире, для них явно не проблема. Может, эта дамочка их самая ярая сообщница.
— Так какого черта она тут до сих пор отирается? Времени достаточно прошло, могла сто раз продать жилплощадь и слинять.
— А чего ей бояться? Все законно. Да и потом, ей же все равно нужно где то жить. Шульгин, например, проживает в квартире пропавшей жены, а эта у брата обосновалась. Логично.
— Ну, может быть… — С сомнением протянула я. — И последнее, что сразу же приходит в голову: меня очень заинтриговал скандал, устроенный сестрицей в участке. Неплохо бы узнать, в чем там был сыр-бор.
— Навести Савелия и все узнаешь в подробностях. — С наивными глазами посоветовал Антон. — Он страх как любит общаться с молодыми красивыми дамочками. Хлебом не корми, дай только на симпатичную мордашку полюбоваться, в миг вспомнит, что было, и что не было…
— Я сам с этим ценителем прекрасного потолкую по душам. — Немедленно отозвался Корчагин. — Яне и больницы на сегодня хватит. Поговори с врачами, — повернулся он в мою сторону, — может, удастся найти тех, кто в палате с Веселовым лежал, если он мог говорить, то наверняка поделился с товарищами по несчастью причинами, приведшими его на больничную койку.
— Я еще к сестрице заглянуть планирую. Если удастся, с соседями потолкую.
— Не вздумай сунуться в это осиное гнездо. — Предостерегающе поднял палец Михаил.
— Но…
— И никаких но! Пока мы не разберемся, какое отношение ко всему этому имеет эта девица, даже адрес забудь.
— А с чего это ты так раскомандовался, а? Я, вроде, пока сама решаю, куда мне ходить и что делать. — В нашей почти семейной идиллии, похоже, назревала первая ссора.
— Если тебе просто моего слова недостаточно, — сухо ответил Корчагин, — то смею тебе напомнить, что в этом нашем агентстве вы с Антоном сами назначили меня главным. Я не ошибся? — Я промолчала. Не хотелось раздувать спор, хотя я и имела на счет главенства свои собственные соображения. — Так вот, я тебе, как начальник, даю тебе задание посетить больницу, найти карточку Веселова Михаила Юрьевича, поговорить с врачом, поинтересоваться соседями по палате, и ВСЕ. Ты поняла?
Я молча пожала плечами, взяла в руки сумочку, не торопясь поправила перед зеркалом растрепавшиеся волосы и вышла из кабинета. Внешне я выглядела вполне спокойно, но внутри все бурлило от возмущения. Чувство противоречия настолько захватило всю мою душу, что я и не подумала идти в больницу, я прямиком направилась по адресу, продиктованному Антоном.
По дороге я немного остыла от возмущения, уговаривая себя, что собственнический и наглый тон Корчагина был продиктован исключительно заботой и волнением о моей безопасности, но решения своего посетить, причем немедленно, нехорошую квартиру не изменила.
Дом, указанный в моих записях выглядел, не смотря на то, что находился практически в самом центре города, не слишком шикарно, облупившаяся штукатурка, полуразвалившееся кирпичное крыльцо. Я поднялась по ступенькам и подергала дверь, к моему удивлению, она даже не шелохнулась. Я присмотрелась внимательнее, но и после этого не заметила никаких признаков домофона или других видов кодового замка. Я растерянно оглянулась и заметила, что от мусорных баков за мной с насмешливой улыбкой наблюдает пожилой дядечка с метлой в руках. Весь его вид говорил о том, что это местный дворник. Редкая удача! Кто лучше него может знать все о жителях этого дома? Я спустилась вниз и направилась к бакам.
— Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, как мне попасть внутрь. Дверь почему то заперта…
— Так ты, милая, не с той стороны зашла, это двор, а все входы, как и положено, располагаются снаружи. Там и для машин площадку заасфальтировали и охранник в будке сидит. — Пустился в объяснения словоохотливый дворник. — Этой дверью только я, да Оксана пользуемся, у меня там под лестницей каморка для метл, вот она мне ключ то и выделила.
— А звонка почему нет? — Удивилась я.
— Звонок есть, с той стороны, а здесь он ни к чему. У нас есть ключ, к Оксане никто не ходит. А ты в какую фирму попасть хочешь? Там и запутаться не сложно, столько вывесок понатыкано, а кто и вовсе без вывески…
— А разве это не жилой дом? — Растерялась я. — Я думала…
— Так ты шла то к кому, милая, раз даже не знаешь, что тут офисы одни? Жених что ли адресок дал?
— Да какой жених! Скажете тоже. Я к Веселову Михаилу Юрьевичу шла. — Я специально не стала показывать, что знаю о его смерти. — Он мне адрес то года два назад дал, сказал, что тут его квартира находится. Неужели, обманул? Не могло же все так измениться меньше чем за пару лет.
— Могло, милая. Еще как могло. — Вздохнул дворник и внимательно на меня посмотрел. — Тут знаешь какие люди раньше жили… Да только условия здесь не больно комфортные, водопровод плоховат и разводку поменять бы давно не мешало. Зато квартиры шикарные . Потолки метра три с половиной, комнаты светлые. Место, опять же, бойкое, если с центрального то фасада зайти… Вот и начали переезжать наши жильцы кто куда, а площади распродавать под конторы разные…
— А Вы не в курсе, куда Михаил Юрьевич переехал? — Для порядка спросила я. Дворник еще раз внимательно на меня посмотрел и отвел глаза.
— Михаил то твой далеконько перебрался. Да… Помер он, почитай, года два уже прошло…
— Да Вы что! — Почти натурально расстроилась я. — А мне так надо было с ним поговорить.
— Долговато ты собиралась, милая. Чего ж сразу то не поговорили?
— Не было меня в городе. — Пришлось соврать мне. — Значит, он перед смертью успел квартиру продать?
— Дак и дело то в том, что не успел. — Снова с энтузиазмом пустился в объяснения дворник. — Хотел уж, говорят. Бегал тут мужик какой то по этому поводу. А как помер, так все и заглохло. Нельзя сразу то имуществом распоряжаться, надо сначала полгода ждать, да и потом все не больно быстро оформить… Вот Оксана и живет до сих пор.
— Так эта та самая Оксана, которая ходит через эту дверь? — Воскликнула я удивленно.
— Она самая. Хорошая девушка. Нелюдимая только. Ей уж тоже предлагали продать квартиру, и даже покупателей приводили, только не хочет она. А может цену не ту предлагают. Ей от брата квартира шикарная досталась. Состояние, правда не ахти, коммуналка бывшая, зато пять комнат, кухня метров двадцать, ванна большая.
— Так они что, до этого с Оксаной только вдвоем жили в таких огромных хоромах?
— Да нет. Один он жил. Пускал иногда квартирантов. Да и то не за деньги, а больше так, по знакомству, кому жить негде временно… Оксана то перед смертью почти приехала Михаила. Он сам ее телеграммой вызвал. Я и отправлял ее. То ли в Харьков, то ли в Киев… Не помню…
— В Житомир. — Автоматически поправила я.
— Вот-вот. — Обрадовался дворник. — Она через три дня и прикатила.
— Так быстро? — Удивилась я.
— Так а чего же нет то? Самолеты быстро летают. А он в телеграмме просил приезжать срочно.
(Что же это получается, Оксана, похоже, и правда сестра Веселова? Он сам вызвал ее телеграммой из Житомира, причем, просил приехать срочно… Зачем? Неужели чувствовал, что умрет? А может, рассказать ей хотел что то важное? Теперь мне точно просто необходимо встретиться с этой женщиной!)
— А попасть то как-нибудь в квартиру можно? Если Оксана сестра Михаила, то, вероятно, она мне сможет помочь и без него.
— А чего же, иди. Я тебе подъезд открою, ты поднимайся по лестнице и там наверху одна только дверь. В нее и стучи.
Я поблагодарила дворника и вскоре оказалась перед массивной двухстворчатой дверью, замызганной, но довольно прочной на первый взгляд. Я нерешительно постучала в нее сначала кулаком, а потом и ногой, (кто знает, как далеко от двери находится хозяйка, при таком количестве комнат там , наверное, расстояния приличные), и принялась ждать.
Дверь открылась неожиданно быстро. На пороге стояла высокая , довольно симпатичная женщина в наброшенной на плечи цветастой шали. Она с удивлением осмотрела меня с головы до ног и спросила.
— Вы кто? И как сюда попали?
— Мне дворник снизу открыл. — Поспешила пояснить я. — С улицы то не достучишься.
— Я телевизор смотрела. А то бы услышала. У меня окна как раз выходят во двор почти все… Так я не поняла, Вам что нужно от меня?
— Я, собственно, по поводу Вашего брата. — Недоброжелательный тон Оксаны меня смутил.
— Он умер. — Коротко отрезала она.
— Я знаю. — Кивнула я головой и для чего то соврала. — Я из милиции. — Наверное, представляясь таким образом, я надеялась, что Оксана немного убавит враждебности в голосе, но по изменившемуся враз выражению ее лица поняла, что совершила роковую ошибку.
— Ах, из милиции! — Подбоченилась женщина. — И двух лет не прошло, как Вы спохватились! Только поздно уже. Миша умер, ему уже все равно!
— Но нам нужна Ваша помощь… — Растерянно попыталась я остановить ее гневную тираду.
— А нам Ваша уже не нужна! Я ведь ходила, просила, а этот Ваш участковый надо мной смеялся, как над дурочкой какой то… — Оксана заметно волновалась, и в ее голосе все чаще проскакивали интонации киевского базара. — Знаете что! А помогайте теперь себе сами! — И она захлопнула тяжелую дверь прямо у меня перед носом.
Я вышла на улицу и расстроено уселась на лавку. Ну, я и дура! Угораздило же меня сунуться к этой сестрице. Да еще и врать вздумала, идиотка! Теперь эта тетка меня вообще на порог не пустит. Придется признаваться Мишке, что я сосвоевольничала и в результате все дело завалила. А это так унизительно. Он скажет, что надо было сначала у участкового справки навести, а уж потом лезть со своим дурацким враньем… И, главное, он, черт возьми, будет прав! Тысячу раз прав! И будет считать меня бесполезной упрямой дурой!.. Нет! Этого я допустить не могу! Нужно исправлять положение. Я решительно встала с лавочки и направилась в сторону, откуда раздавался шум проносящихся то и дело автомобилей.