Александра ПЕРВУХИНА
ВЕТЕР ПЕРЕМЕН
ПРОЛОГ
Разноцветные блики метались по стенам рабочего кабинета Императора. Громкая бравурная музыка проникала даже через шумоглушители. Все знатные семейства Империи тысячи солнц отмечали очередное радостное событие. Впрочем, что это за событие, многие из них не вспомнили бы и под угрозой медленной смерти. Просто Император желал праздновать. И это было достаточным поводом для любого торжества. Поэтому и развевались над дворцом разноцветные флаги из дорогого шалисского шелка, а придворные в вычурных нарядах предавались самым разнообразным порокам, которые во время правления Императора Норома III было принято дипломатично называть «развлечениями». При этом старательно не замечалось то, что большинство так называемых развлечений уголовное право именовало более неприглядным словом – преступление. Знать давно уже поставила себя не только над остальными людьми, но и над законами Империи, и поэтому при дворе Императора пышным цветом расцветали клубы по интересам, где титулованные преступники пытали, насиловали, принимали наркотики и предавались самым изощренным порокам в безуспешных попытках разогнать одолевающую их великосветскую скуку. Празднество было в самом разгаре, неудержимое веселье охватило одурманенных наркотиками и алкоголем дворян, заставляя их совершать всё более безумные поступки.
Сам Император, однако, пребывал в далеко не праздничном настроении. Нахмуренные брови Его Величества предвещали большие неприятности ученому, замершему перед ним в глубоком поклоне.
– Ты утверждаешь, что снова потерпел неудачу? – Голос Императора заполнил собой всё пространство кабинета и заставил ученого задрожать.
– Ваше Величество! Мы непременно выполним ваше повеление! Но возникли трудности с материалом! Мое открытие, несомненно, позволит вам получить лучшего телохранителя из всех, которые когда-либо существовали, однако необходимость в его полной преданности только вам вызывает сложности. Мы добились необычайно высокого уровня идентификации, но его недостаточно для стопроцентной гарантии от ошибки!
– И что же вам мешает на этот раз?
– Ваше Величество! – Ученый замялся, опасаясь реакции своего повелителя на то, что он собирался сказать. – Ваше Величество, нам необходим материал, связанный с вами родственными узами. Чем ближе родство, тем вероятнее успех.
– Ребенок подойдет?
– Ваше Величество, – ученый запнулся, – ваш ребенок был бы идеальным вариантом. При таком близком родстве мы смогли бы развить его способность чувствовать родственную кровь до невероятных пределов…
– Хорошо. Моя жена сообщила мне сегодня, что носит под сердцем второго ребенка. Я отдам приказ, чтобы ее доставили в лабораторию.
– Ваше Величество! – Ученый с трудом скрыл удивление и теперь изо всех сил пытался сообразить как бы поделикатнее указать Императору на то, что проводимые опыты – штука опасная. – Ваше Величество! Должен вас уведомить, что мои исследования довольно опасны. Ваша жена может не пережить рождение мутированного ребенка.
– Я знаю.
Император холодно посмотрел на застывшего перед ним человека, изгнанного из самого знаменитого университета биоинженерии за слишком смелые открытия, которые даже видавшие виды ученые сочли попросту безумными, и усмехнулся.
– Если ты выполнишь свое обещание, я, скорее всего, не стану обращать на это внимания. А теперь – пошел вон!
Ученого вынесло за дверь. Император довольно кивнул. Боятся. А если боятся, значит, чувствуют его величие. Так и должно быть. Он встал из-за стола и подошел к зеркалу, занимающему одну из стен в его кабинете. С полированной поверхности на него глянул высокий мужчина в самом расцвете лет. Появившаяся кое-где в густой черной шевелюре седина только подчеркивала аристократическую правильность черт волевого лица, на котором, правда, уже стали проступать следы пороков, одолевающих Его Величество, но пока их вполне можно было замаскировать косметикой. Недовольно глянув на красные прожилки, обозначившиеся на носу и щеках, Нором III отметил про себя, что после празднества нужно будет обязательно лечь в биорегенератор и пройти курс лечения, чтобы привести в порядок лицо. А пока Император одобрительно окинул взглядом свою сухощавую подтянутую фигуру, умело подчеркнутую небесно-голубым камзолом, и остался доволен тем, что увидел. «А теперь последний штрих, и можно спускаться, – самодовольно подумал повелитель тысячи солнц. – Подданные наверняка уже извелись в ожидании выхода Императора». Нором подхватил со специально установленного у зеркала столика Малую императорскую корону и направился к двери, за которой его ждали телохранители, чтобы сопроводить своего господина на бал.
Человек, только что подписавший смертный приговор собственной жене и обрекший на гораздо более жуткую участь еще не рожденного ребенка, поспешил присоединиться к празднеству, дабы поразить подданных очередным костюмом, сравнимым по цене со стоимостью небольшой планеты.
Женщина кричала вторые сутки. В оборудованной по последнему слову техники огромной лаборатории, местонахождение которой было не известно даже большинству тех, кто в ней работал, крики отражались от стен, многократно усиливаясь, и заставляли профессора жалеть о том, что он не додумался оборудовать свое рабочее место шумоглушителями. Проект близился к завершению, но некоторые побочные эффекты порой невыносимо раздражали.
Профессор вышел из закутка, где устроил себе место для отдыха и работы, и подошел к прочному стеклу, отгораживающему родильную палату от остальной лаборатории. Роженица снова заметалась на стерильном железном столе, к которому ее предусмотрительно прикрутили прочными ремнями, и закричала. Профессор недовольно поморщился – крики женщины давно утратили всякое сходство с человеческими, превратившись просто в звериный вой. Это невольно отвлекало людей от работы. Ученый вывел на монитор последние данные о состоянии плода и довольно кивнул. Всё шло так, как и было задумано, только вот роды почему-то затянулись. Если бы профессор не опасался навредить ребенку, он бы наверняка приказал ускорить их медикаментозным путем или даже провести операцию по извлечению плода, но он не мог предсказать, как вмешательство в естественный ход вещей отразится на способностях существа, которое вот-вот должно было появиться на свет. И совершенно не хотел рисковать, прекрасно понимая, что от успеха его проекта зависит не только его благополучие, но и сама жизнь. Поэтому ему приходилось ждать. Ждать профессор очень не любил, но, к сожалению, в данной ситуации у него не оставалось другого выхода.
Женщина опять закричала и заметалась, однако люди, склонившиеся над ней, не обращали на это никакого внимания. Их больше интересовал ребенок, который медленно, но верно пробивал себе путь наружу. Профессор похвалил себя за то, что удачно подобрал себе ассистентов, и поспешил в родильную палату – если он не ошибался, роды подошли к заключительной стадии.
Он оказался прав. Вот наконец появилась окровавленная головка, и один из ассистентов тут же поместил на нее медицинский датчик. Профессор озабоченно посмотрел на данные, которые тут же высветились на небольшом мониторе, установленном у стола, и, убедившись, что с ребенком пока всё в порядке, наклонился над роженицей. К его удивлению, маленькое существо, которое еще не до конца появилось на свет, уже смотрело на него вполне осмысленно и… голодно. Отогнав от себя мысли, не подобающие ученому, профессор протянул руки, чтобы принять младенца, и едва удержал крик боли – маленькие клыки впились ему в ладонь. Мужчина с трудом преодолел желание отшвырнуть кровожадное создание в самый дальний угол лаборатории и попытался осторожно высвободить руку. Профессора переполняло беспокойство, на подобное поведение будущего телохранителя Императора он не рассчитывал, было просто необходимо проверить…
И вновь раздался крик женщины, но человек, принявший ее ребенка, даже не повернул головы в ее сторону. Он торопливо нес новорожденного к большому медицинскому сканеру, и почти все присутствующие спешили за ним, тревожно переглядываясь и перешептываясь. Результат их эксперимента оказался слишком неожиданным. Только двое ассистентов остались возле умирающей матери. Женщина больше не кричала. Неимоверным усилием она повернула голову в ту сторону, куда унесли ее ребенка. Глазами, красными от полопавшихся сосудов, она искала того, за чье появление на свет заплатила такую высокую цену. Безуспешно. Наконец, оставив бесплодные попытки, обессиленно распласталась на жестком ложе. Ее губы едва заметно шевельнулись, и чуть слышный шепот потонул в радостных криках триумфа:
– Великий Саан, повелитель жизни и смерти, пощади мое дитя, пожалей…
Посол Объединения свободных планет Лотан Сел с брезгливым любопытством рассматривал невысокое существо в просторных черных одеждах, неподвижно застывшее у правого подлокотника трона Империи тысячи солнц. К любопытству и отвращению примешивалась изрядная доля страха. Об этом новом телохранителе Императора ходили уж очень жуткие слухи. И хотя, как любой дипломат такого уровня, посол умел извлекать из дурно пахнущих завалов сплетен драгоценные крупицы истины, в данном случае ему это не очень удавалось. Слишком невероятными были сведения, передаваемые из уст в уста в кулуарах императорского дворца. Слишком странными и страшными. Впрочем, посол устало усмехнулся про себя: во время правления Норома III самые чудовищные слухи могли оказаться правдой. Однако в настоящий момент эти мысли были для него лишними. Отвлекаться на императорском приеме было небезопасно.
Посол заставил себя сосредоточиться на происходящем в тронном зале, прекрасно понимая, что любое неверное движение может стоить ему жизни. В Империи тысячи солнц понятие «дипломатическая неприкосновенность» просто отсутствовало. Его заменяла воля Императора, которая имела обыкновение меняться по десять раз на дню. И сегодня посла ожидало наглядное подтверждение этой прискорбной тенденции – в главном зале дворца должны были состояться суд и казнь очередного государственного преступника. Лотан вздохнул, ему предстояло пережить несколько неприятных часов. Он никогда не любил кровавые зрелища, а после двух лет работы в качестве посла при дворе Императора Империи тысячи солнц стал относиться к ним с еще большим отвращением. Чересчур часто он их здесь видел. Оставалось надеяться, что всё закончится быстро, но почему-то в это слабо верилось. Император славился своей жестокостью и кровожадностью. Ожидание в огромной толпе надушенных придворных становилось просто невыносимым, и посол внезапно поймал себя на том, что с нетерпением ждет начала церемонии, в конце концов это была неприятная, но всё-таки альтернатива бессмысленному топтанию на месте в огромном душном помещении под объективами датчиков наблюдения.
Вот Император поднял скипетр, повелевая привести в тронный зал государственного преступника, ради которого сегодня и собрали в императорском дворце всех придворных и дипломатов. Главнокомандующий космическим флотом был обвинен самим Императором в измене и теперь должен был понести заслуженное наказание. Посол вздохнул. Он сомневался, что хоть один из собравшихся в зале верит в виновность лучшего полководца своего времени, но это не имело никакого значения в этом сумасшедшем государстве.
Вот бесшумно распахнулись огромные, отделанные золотом двери тронного зала, и стражники в белых церемониальных мундирах втащили в помещение высокого поджарого мужчину, закованного в кандалы, изготовленные, как с удивлением отметил посол, из лирита, который являлся одним из самых прочных из известных ныне материалов. Впрочем, это было сделано скорее напоказ, чем по необходимости, даже в боевом вооружении специальных подразделений преступник не сумел бы причинить Императору ни малейшего вреда. Об этом заботились самая совершенная в освоенном космосе система охраны, способная нейтрализовать любую угрозу жизни и здоровью Его Величества, и полк хорошо обученных телохранителей.
Император обвел взглядом зал и, убедившись, что внимание всех присутствующих сосредоточено на нем, приосанился и пропитым голосом прокаркал:
– Ты обвиняешься в измене и покушении на священную особу! Но мы милостивы! Ты не будешь казнен как предатель! Учтя все твои прежние заслуги, мы приговорили тебя к более мягкому наказанию. Твоя семья будет казнена в назидание другим, а ты своей безупречной службой смоешь с себя пятно предательства!
Придворные разразились приветственными криками, а приговоренный заметался, пытаясь разорвать сковывающие его цепи, лицо исказило безумное отчаяние. Император поднял руку, и в зал ввели красивую молодую женщину в парадном платье, за ней шли двое детей. Девочка лет четырнадцати и мальчик лет шести. Женщина испуганно посмотрела на мужа, но не успела сказать ни слова. Телохранитель Императора, словно повинуясь приказу, который был слышен только ему одному, сорвался с места и, прежде чем кто-нибудь успел хоть что-то понять, оказался рядом с приговоренными к смерти. С тихим свистом из ножен на спине выскользнул узкий клинок, и мальчик повалился на мраморный пол, заливая его кровью. Посол только через мгновение понял, что ребенок еще жив. Телохранитель нанес, несомненно, смертельную рану, но смерть будет долгой и совсем небезболезненной. Осознав, что происходит, девочка бросилась бежать в безнадежной попытке спастись. Маленькая фигурка отвернулась от смертельно раненного мальчика, и тут, пытаясь спасти своих детей, на маленького монстра с душераздирающим криком бросилась мать. Телохранитель Императора даже не повернулся на крик. Тонкая, хрупкая на вид рука выскользнула из складок балахона, в который куталось чудовище, и черные нечеловеческие когти небрежно мазнули женщину по животу. Она упала как подкошенная, прижимая руки к смертельной ране, а телохранитель стремительно метнулся вслед за девочкой. Он настиг ее на полпути к дверям и коротким тычком сбил с ног. Девочка отчаянно закричала, когда кинжал, способный резать металл, вошел ей под ребра, вскрывая грудину, и забилась в предсмертных судорогах.
Посол дрожащей рукой вытер пот со лба, вся расправа заняла меньше минуты, и тут же вздрогнул от неожиданности. Обвиненный в государственной измене главнокомандующий с бешеным воем сбросил с себя державших его стражников и, одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние, всем весом обрушился на хрупкую фигурку телохранителя. Существо, видимо, не ожидало нападения и не успело отреагировать. Капюшон и платок, закрывавшие его лицо, слетели, открыв жесткие черные волосы, заплетенные в толстую косу, и главнокомандующий успел захлестнуть шею противника своими цепями. Посол невольно подался вперед, стараясь получше рассмотреть это таинственное существо и, как он впоследствии честно признавался самому себе, с удовольствием понаблюдать за тем, как этот маленький монстр испустит дух. Однако то, что произошло в следующий момент, заставило посла невольно прошептать молитву Саану, отгоняющую зло.
Телохранитель, даже не зашатавшись под тяжестью взрослого человека, обрушившегося на него всем своим весом, изогнул шею под углом, который явно не был предусмотрен природой, и вдруг вцепился неизвестно откуда появившимися клыками в руку, держащую цепь на его горле. Человек вскрикнул от удивления и боли, но не отпустил удавку, продолжая затягивать ее на худенькой шее. Люди вокруг него замерли, наслаждаясь новым жестоким зрелищем, и посол едва смог скрыть отвращение к происходящему. В следующий момент в толпе придворных раздались испуганные и недоуменные крики – главнокомандующий, казалось, уже сумевший отомстить за гибель своей семьи, внезапно захрипел и свалился на пол, корчась в агонии. На его почерневшее перекошенное лицо было жутко смотреть. Люди попятились, отчаянно стремясь оказаться как можно дальше от маленького монстра.
Чудовище, по капризу Императора ставшее его телохранителем, не обратило на происходящее вокруг него никакого внимания. Выпрямившись, оно высвободилось из цепей, сковывавших теперь уже покойника, и спокойным шагом направилось к трону своего господина. Посол не смог подавить дрожь, когда оно проходило мимо него. Слишком уж диким выглядело сочетание изможденного детского личика с огромными желтыми глазами, которые больше подошли бы какой-нибудь змее, и заостренными ушами, виднеющимися из-под волос и наводящими на мысль о летучих мышах или еще каких-нибудь ночных страшилищах.
Замерев перед троном, существо не мигая уставилось на Императора. Посол ожидал чего угодно, но только не того, что произошло в следующий момент. Император несколько секунд смотрел на телохранителя, а затем взревел от ярости и со всего размаха хлестнул его по лицу энергетическим хлыстом. Посол вздрогнул. Такими хлыстами на отсталых планетах погоняли самых толстокожих и ни на что не реагирующих тягловых животных. Он даже представить себе не мог, что это изуверское орудие может быть использовано против человекоподобного существа. Однако, к его удивлению, телохранитель никак не прореагировал на удар и даже не попытался защититься от последующих, градом посыпавшихся на его голову и плечи. Император вошел в раж и хлестал не останавливаясь. От такого количества ударов даже годоры, для которых и был предназначен хлыст, вполне могли умереть от болевого шока, а телохранитель ничем не обнаружил, что ему больно. Просто, когда Император выдохся и рухнул на трон не в силах продолжать экзекуцию нарушившего его приказ раба, он бесстрастно занял свое место у правого подлокотника и замер в нечеловеческой неподвижности, глядя в никуда. Посол на мгновение прикрыл глаза, пытаясь прийти в себя и осмыслить всё произошедшее. Его не оставляла уверенность в том, что ему просто необходимо отправить сообщение об инциденте в Управление разведки. Это существо могло в будущем стать серьезной проблемой. Интуиция еще ни разу не обманывала посла.
Император умирал. Ни силовые поля, защищающие все императорские резиденции, ни специальное излучение, блокирующее химические процессы, позволяющие работать всем видам современного оружия, ни лучшая в освоенной Вселенной охрана, вооруженная мечами, способными резать даже самые прочные сплавы, а при отключении излучения-блокировки вполне пригодными для использования в качестве лучевого оружия (их лезвия без труда превращались в сверхточные фокусирующие линзы) не смогли спасти жизнь Его Императорскому Величеству Норому III. Лучшие врачи, которых только можно купить за деньги, оказались бессильны перед склонностью Императора к излишествам, самые современные регенерационные камеры не справились со страстью Его Величества к саморазрушению. Император умирал. И рядом с ним в его спальных апартаментах находились только его сын, к своей тщательно скрываемой радости вдруг оказавшийся повелителем одной из самых мощных держав освоенного космоса, и телохранитель, как всегда бесстрастно взирающий на дрожащую развалину, в которую превратился его господин. Император с трудом повернул голову к наследнику, и тот поспешно встал, чтобы отцу было удобнее смотреть на него. Нором едва слышно прошептал, сил говорить громко у него уже не было:
– Ты моей крови, и Эфа теперь твоя. Слышишь, Эфа, выполняй все его приказы!
Телохранитель – теперь выяснилось, что это девушка, – ничем не показала, что слышала последние слова Императора, но все находившиеся в комнате знали, что отныне она будет выполнять распоряжения своего нового повелителя. Она получила приказ. Остальное ее совершенно не интересовало.
Сам Император, однако, пребывал в далеко не праздничном настроении. Нахмуренные брови Его Величества предвещали большие неприятности ученому, замершему перед ним в глубоком поклоне.
– Ты утверждаешь, что снова потерпел неудачу? – Голос Императора заполнил собой всё пространство кабинета и заставил ученого задрожать.
– Ваше Величество! Мы непременно выполним ваше повеление! Но возникли трудности с материалом! Мое открытие, несомненно, позволит вам получить лучшего телохранителя из всех, которые когда-либо существовали, однако необходимость в его полной преданности только вам вызывает сложности. Мы добились необычайно высокого уровня идентификации, но его недостаточно для стопроцентной гарантии от ошибки!
– И что же вам мешает на этот раз?
– Ваше Величество! – Ученый замялся, опасаясь реакции своего повелителя на то, что он собирался сказать. – Ваше Величество, нам необходим материал, связанный с вами родственными узами. Чем ближе родство, тем вероятнее успех.
– Ребенок подойдет?
– Ваше Величество, – ученый запнулся, – ваш ребенок был бы идеальным вариантом. При таком близком родстве мы смогли бы развить его способность чувствовать родственную кровь до невероятных пределов…
– Хорошо. Моя жена сообщила мне сегодня, что носит под сердцем второго ребенка. Я отдам приказ, чтобы ее доставили в лабораторию.
– Ваше Величество! – Ученый с трудом скрыл удивление и теперь изо всех сил пытался сообразить как бы поделикатнее указать Императору на то, что проводимые опыты – штука опасная. – Ваше Величество! Должен вас уведомить, что мои исследования довольно опасны. Ваша жена может не пережить рождение мутированного ребенка.
– Я знаю.
Император холодно посмотрел на застывшего перед ним человека, изгнанного из самого знаменитого университета биоинженерии за слишком смелые открытия, которые даже видавшие виды ученые сочли попросту безумными, и усмехнулся.
– Если ты выполнишь свое обещание, я, скорее всего, не стану обращать на это внимания. А теперь – пошел вон!
Ученого вынесло за дверь. Император довольно кивнул. Боятся. А если боятся, значит, чувствуют его величие. Так и должно быть. Он встал из-за стола и подошел к зеркалу, занимающему одну из стен в его кабинете. С полированной поверхности на него глянул высокий мужчина в самом расцвете лет. Появившаяся кое-где в густой черной шевелюре седина только подчеркивала аристократическую правильность черт волевого лица, на котором, правда, уже стали проступать следы пороков, одолевающих Его Величество, но пока их вполне можно было замаскировать косметикой. Недовольно глянув на красные прожилки, обозначившиеся на носу и щеках, Нором III отметил про себя, что после празднества нужно будет обязательно лечь в биорегенератор и пройти курс лечения, чтобы привести в порядок лицо. А пока Император одобрительно окинул взглядом свою сухощавую подтянутую фигуру, умело подчеркнутую небесно-голубым камзолом, и остался доволен тем, что увидел. «А теперь последний штрих, и можно спускаться, – самодовольно подумал повелитель тысячи солнц. – Подданные наверняка уже извелись в ожидании выхода Императора». Нором подхватил со специально установленного у зеркала столика Малую императорскую корону и направился к двери, за которой его ждали телохранители, чтобы сопроводить своего господина на бал.
Человек, только что подписавший смертный приговор собственной жене и обрекший на гораздо более жуткую участь еще не рожденного ребенка, поспешил присоединиться к празднеству, дабы поразить подданных очередным костюмом, сравнимым по цене со стоимостью небольшой планеты.
Женщина кричала вторые сутки. В оборудованной по последнему слову техники огромной лаборатории, местонахождение которой было не известно даже большинству тех, кто в ней работал, крики отражались от стен, многократно усиливаясь, и заставляли профессора жалеть о том, что он не додумался оборудовать свое рабочее место шумоглушителями. Проект близился к завершению, но некоторые побочные эффекты порой невыносимо раздражали.
Профессор вышел из закутка, где устроил себе место для отдыха и работы, и подошел к прочному стеклу, отгораживающему родильную палату от остальной лаборатории. Роженица снова заметалась на стерильном железном столе, к которому ее предусмотрительно прикрутили прочными ремнями, и закричала. Профессор недовольно поморщился – крики женщины давно утратили всякое сходство с человеческими, превратившись просто в звериный вой. Это невольно отвлекало людей от работы. Ученый вывел на монитор последние данные о состоянии плода и довольно кивнул. Всё шло так, как и было задумано, только вот роды почему-то затянулись. Если бы профессор не опасался навредить ребенку, он бы наверняка приказал ускорить их медикаментозным путем или даже провести операцию по извлечению плода, но он не мог предсказать, как вмешательство в естественный ход вещей отразится на способностях существа, которое вот-вот должно было появиться на свет. И совершенно не хотел рисковать, прекрасно понимая, что от успеха его проекта зависит не только его благополучие, но и сама жизнь. Поэтому ему приходилось ждать. Ждать профессор очень не любил, но, к сожалению, в данной ситуации у него не оставалось другого выхода.
Женщина опять закричала и заметалась, однако люди, склонившиеся над ней, не обращали на это никакого внимания. Их больше интересовал ребенок, который медленно, но верно пробивал себе путь наружу. Профессор похвалил себя за то, что удачно подобрал себе ассистентов, и поспешил в родильную палату – если он не ошибался, роды подошли к заключительной стадии.
Он оказался прав. Вот наконец появилась окровавленная головка, и один из ассистентов тут же поместил на нее медицинский датчик. Профессор озабоченно посмотрел на данные, которые тут же высветились на небольшом мониторе, установленном у стола, и, убедившись, что с ребенком пока всё в порядке, наклонился над роженицей. К его удивлению, маленькое существо, которое еще не до конца появилось на свет, уже смотрело на него вполне осмысленно и… голодно. Отогнав от себя мысли, не подобающие ученому, профессор протянул руки, чтобы принять младенца, и едва удержал крик боли – маленькие клыки впились ему в ладонь. Мужчина с трудом преодолел желание отшвырнуть кровожадное создание в самый дальний угол лаборатории и попытался осторожно высвободить руку. Профессора переполняло беспокойство, на подобное поведение будущего телохранителя Императора он не рассчитывал, было просто необходимо проверить…
И вновь раздался крик женщины, но человек, принявший ее ребенка, даже не повернул головы в ее сторону. Он торопливо нес новорожденного к большому медицинскому сканеру, и почти все присутствующие спешили за ним, тревожно переглядываясь и перешептываясь. Результат их эксперимента оказался слишком неожиданным. Только двое ассистентов остались возле умирающей матери. Женщина больше не кричала. Неимоверным усилием она повернула голову в ту сторону, куда унесли ее ребенка. Глазами, красными от полопавшихся сосудов, она искала того, за чье появление на свет заплатила такую высокую цену. Безуспешно. Наконец, оставив бесплодные попытки, обессиленно распласталась на жестком ложе. Ее губы едва заметно шевельнулись, и чуть слышный шепот потонул в радостных криках триумфа:
– Великий Саан, повелитель жизни и смерти, пощади мое дитя, пожалей…
Посол Объединения свободных планет Лотан Сел с брезгливым любопытством рассматривал невысокое существо в просторных черных одеждах, неподвижно застывшее у правого подлокотника трона Империи тысячи солнц. К любопытству и отвращению примешивалась изрядная доля страха. Об этом новом телохранителе Императора ходили уж очень жуткие слухи. И хотя, как любой дипломат такого уровня, посол умел извлекать из дурно пахнущих завалов сплетен драгоценные крупицы истины, в данном случае ему это не очень удавалось. Слишком невероятными были сведения, передаваемые из уст в уста в кулуарах императорского дворца. Слишком странными и страшными. Впрочем, посол устало усмехнулся про себя: во время правления Норома III самые чудовищные слухи могли оказаться правдой. Однако в настоящий момент эти мысли были для него лишними. Отвлекаться на императорском приеме было небезопасно.
Посол заставил себя сосредоточиться на происходящем в тронном зале, прекрасно понимая, что любое неверное движение может стоить ему жизни. В Империи тысячи солнц понятие «дипломатическая неприкосновенность» просто отсутствовало. Его заменяла воля Императора, которая имела обыкновение меняться по десять раз на дню. И сегодня посла ожидало наглядное подтверждение этой прискорбной тенденции – в главном зале дворца должны были состояться суд и казнь очередного государственного преступника. Лотан вздохнул, ему предстояло пережить несколько неприятных часов. Он никогда не любил кровавые зрелища, а после двух лет работы в качестве посла при дворе Императора Империи тысячи солнц стал относиться к ним с еще большим отвращением. Чересчур часто он их здесь видел. Оставалось надеяться, что всё закончится быстро, но почему-то в это слабо верилось. Император славился своей жестокостью и кровожадностью. Ожидание в огромной толпе надушенных придворных становилось просто невыносимым, и посол внезапно поймал себя на том, что с нетерпением ждет начала церемонии, в конце концов это была неприятная, но всё-таки альтернатива бессмысленному топтанию на месте в огромном душном помещении под объективами датчиков наблюдения.
Вот Император поднял скипетр, повелевая привести в тронный зал государственного преступника, ради которого сегодня и собрали в императорском дворце всех придворных и дипломатов. Главнокомандующий космическим флотом был обвинен самим Императором в измене и теперь должен был понести заслуженное наказание. Посол вздохнул. Он сомневался, что хоть один из собравшихся в зале верит в виновность лучшего полководца своего времени, но это не имело никакого значения в этом сумасшедшем государстве.
Вот бесшумно распахнулись огромные, отделанные золотом двери тронного зала, и стражники в белых церемониальных мундирах втащили в помещение высокого поджарого мужчину, закованного в кандалы, изготовленные, как с удивлением отметил посол, из лирита, который являлся одним из самых прочных из известных ныне материалов. Впрочем, это было сделано скорее напоказ, чем по необходимости, даже в боевом вооружении специальных подразделений преступник не сумел бы причинить Императору ни малейшего вреда. Об этом заботились самая совершенная в освоенном космосе система охраны, способная нейтрализовать любую угрозу жизни и здоровью Его Величества, и полк хорошо обученных телохранителей.
Император обвел взглядом зал и, убедившись, что внимание всех присутствующих сосредоточено на нем, приосанился и пропитым голосом прокаркал:
– Ты обвиняешься в измене и покушении на священную особу! Но мы милостивы! Ты не будешь казнен как предатель! Учтя все твои прежние заслуги, мы приговорили тебя к более мягкому наказанию. Твоя семья будет казнена в назидание другим, а ты своей безупречной службой смоешь с себя пятно предательства!
Придворные разразились приветственными криками, а приговоренный заметался, пытаясь разорвать сковывающие его цепи, лицо исказило безумное отчаяние. Император поднял руку, и в зал ввели красивую молодую женщину в парадном платье, за ней шли двое детей. Девочка лет четырнадцати и мальчик лет шести. Женщина испуганно посмотрела на мужа, но не успела сказать ни слова. Телохранитель Императора, словно повинуясь приказу, который был слышен только ему одному, сорвался с места и, прежде чем кто-нибудь успел хоть что-то понять, оказался рядом с приговоренными к смерти. С тихим свистом из ножен на спине выскользнул узкий клинок, и мальчик повалился на мраморный пол, заливая его кровью. Посол только через мгновение понял, что ребенок еще жив. Телохранитель нанес, несомненно, смертельную рану, но смерть будет долгой и совсем небезболезненной. Осознав, что происходит, девочка бросилась бежать в безнадежной попытке спастись. Маленькая фигурка отвернулась от смертельно раненного мальчика, и тут, пытаясь спасти своих детей, на маленького монстра с душераздирающим криком бросилась мать. Телохранитель Императора даже не повернулся на крик. Тонкая, хрупкая на вид рука выскользнула из складок балахона, в который куталось чудовище, и черные нечеловеческие когти небрежно мазнули женщину по животу. Она упала как подкошенная, прижимая руки к смертельной ране, а телохранитель стремительно метнулся вслед за девочкой. Он настиг ее на полпути к дверям и коротким тычком сбил с ног. Девочка отчаянно закричала, когда кинжал, способный резать металл, вошел ей под ребра, вскрывая грудину, и забилась в предсмертных судорогах.
Посол дрожащей рукой вытер пот со лба, вся расправа заняла меньше минуты, и тут же вздрогнул от неожиданности. Обвиненный в государственной измене главнокомандующий с бешеным воем сбросил с себя державших его стражников и, одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние, всем весом обрушился на хрупкую фигурку телохранителя. Существо, видимо, не ожидало нападения и не успело отреагировать. Капюшон и платок, закрывавшие его лицо, слетели, открыв жесткие черные волосы, заплетенные в толстую косу, и главнокомандующий успел захлестнуть шею противника своими цепями. Посол невольно подался вперед, стараясь получше рассмотреть это таинственное существо и, как он впоследствии честно признавался самому себе, с удовольствием понаблюдать за тем, как этот маленький монстр испустит дух. Однако то, что произошло в следующий момент, заставило посла невольно прошептать молитву Саану, отгоняющую зло.
Телохранитель, даже не зашатавшись под тяжестью взрослого человека, обрушившегося на него всем своим весом, изогнул шею под углом, который явно не был предусмотрен природой, и вдруг вцепился неизвестно откуда появившимися клыками в руку, держащую цепь на его горле. Человек вскрикнул от удивления и боли, но не отпустил удавку, продолжая затягивать ее на худенькой шее. Люди вокруг него замерли, наслаждаясь новым жестоким зрелищем, и посол едва смог скрыть отвращение к происходящему. В следующий момент в толпе придворных раздались испуганные и недоуменные крики – главнокомандующий, казалось, уже сумевший отомстить за гибель своей семьи, внезапно захрипел и свалился на пол, корчась в агонии. На его почерневшее перекошенное лицо было жутко смотреть. Люди попятились, отчаянно стремясь оказаться как можно дальше от маленького монстра.
Чудовище, по капризу Императора ставшее его телохранителем, не обратило на происходящее вокруг него никакого внимания. Выпрямившись, оно высвободилось из цепей, сковывавших теперь уже покойника, и спокойным шагом направилось к трону своего господина. Посол не смог подавить дрожь, когда оно проходило мимо него. Слишком уж диким выглядело сочетание изможденного детского личика с огромными желтыми глазами, которые больше подошли бы какой-нибудь змее, и заостренными ушами, виднеющимися из-под волос и наводящими на мысль о летучих мышах или еще каких-нибудь ночных страшилищах.
Замерев перед троном, существо не мигая уставилось на Императора. Посол ожидал чего угодно, но только не того, что произошло в следующий момент. Император несколько секунд смотрел на телохранителя, а затем взревел от ярости и со всего размаха хлестнул его по лицу энергетическим хлыстом. Посол вздрогнул. Такими хлыстами на отсталых планетах погоняли самых толстокожих и ни на что не реагирующих тягловых животных. Он даже представить себе не мог, что это изуверское орудие может быть использовано против человекоподобного существа. Однако, к его удивлению, телохранитель никак не прореагировал на удар и даже не попытался защититься от последующих, градом посыпавшихся на его голову и плечи. Император вошел в раж и хлестал не останавливаясь. От такого количества ударов даже годоры, для которых и был предназначен хлыст, вполне могли умереть от болевого шока, а телохранитель ничем не обнаружил, что ему больно. Просто, когда Император выдохся и рухнул на трон не в силах продолжать экзекуцию нарушившего его приказ раба, он бесстрастно занял свое место у правого подлокотника и замер в нечеловеческой неподвижности, глядя в никуда. Посол на мгновение прикрыл глаза, пытаясь прийти в себя и осмыслить всё произошедшее. Его не оставляла уверенность в том, что ему просто необходимо отправить сообщение об инциденте в Управление разведки. Это существо могло в будущем стать серьезной проблемой. Интуиция еще ни разу не обманывала посла.
Император умирал. Ни силовые поля, защищающие все императорские резиденции, ни специальное излучение, блокирующее химические процессы, позволяющие работать всем видам современного оружия, ни лучшая в освоенной Вселенной охрана, вооруженная мечами, способными резать даже самые прочные сплавы, а при отключении излучения-блокировки вполне пригодными для использования в качестве лучевого оружия (их лезвия без труда превращались в сверхточные фокусирующие линзы) не смогли спасти жизнь Его Императорскому Величеству Норому III. Лучшие врачи, которых только можно купить за деньги, оказались бессильны перед склонностью Императора к излишествам, самые современные регенерационные камеры не справились со страстью Его Величества к саморазрушению. Император умирал. И рядом с ним в его спальных апартаментах находились только его сын, к своей тщательно скрываемой радости вдруг оказавшийся повелителем одной из самых мощных держав освоенного космоса, и телохранитель, как всегда бесстрастно взирающий на дрожащую развалину, в которую превратился его господин. Император с трудом повернул голову к наследнику, и тот поспешно встал, чтобы отцу было удобнее смотреть на него. Нором едва слышно прошептал, сил говорить громко у него уже не было:
– Ты моей крови, и Эфа теперь твоя. Слышишь, Эфа, выполняй все его приказы!
Телохранитель – теперь выяснилось, что это девушка, – ничем не показала, что слышала последние слова Императора, но все находившиеся в комнате знали, что отныне она будет выполнять распоряжения своего нового повелителя. Она получила приказ. Остальное ее совершенно не интересовало.
Часть первая
ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
ГЛАВА 1
Рейт, герцог Оттори и двадцати других звездных систем, пребывал в отвратительном настроении, и для этого у него были веские причины. Несвоевременная смерть Императора нарушила все его планы и заставила тащиться через пол-Империи на Тронный мир, дабы принести клятву верности очередному ничтожеству, взошедшему на престол. Празднества по случаю коронации нового Императора Норома IV он с удовольствием бы пропустил. Как и все в его семье, герцог Рейт не был любителем оргий и кровавых зрелищ, но положение обязывало, и ему пришлось на протяжении трех недель маяться дурью, изображая восторг по поводу того, что он видит, даже если его тошнило от очередного извращения, пришедшего на ум новому Императору. Клятва верности в их семье никогда не была пустым звуком. К сожалению.
И вот теперь, когда все неприятные моменты нахождения в столице остались позади, он устало откинулся в любимом кресле и, потягивая лучшее вино Империи, производимое на его виноградниках на Оттори, наслаждался драгоценными минутами спокойного отдыха. В собственной резиденции можно было расслабиться и на какое-то время стать самим собой… Но полностью забыть обо всех неприятностях не получалось. Его что-то беспокоило. Что-то было не так, но даже своим обостренным чувством опасности он не мог угадать причину этой настороженности. Рейт на мгновение прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и определить, откуда исходит опасность. Но безуспешно. В комнате никого не было, едва слышно потрескивали защитные поля, шипели датчики движения. Ничто не предупреждало о том, что ему что-то угрожает…
Он так и не понял, откуда взялось это существо, еще секунду назад он был совершенно один в комнате, и вот уже оно стоит в каком-то метре от него, не мигая глядя на него желтыми звериными глазами. Рейт не двигаясь рассматривал императорского телохранителя, замершего перед ним с обнаженным мечом. Он не знал, как это существо преодолело охрану его резиденции, но прекрасно понимал, что в сложившейся ситуации не сможет ничего сделать, если этому маленькому монстру вздумается напасть. Просто не успеет. Он видел это существо в деле и не обольщался по поводу своих возможностей.
Эфа разглядывала замершую перед ней цель и пыталась понять, что вызывает в глубине ее существа такой протест против убийства именно этого человека. Наконец она едва слышно зашипела, выудив из глубины памяти чувство, подобное тому, которое она испытывала сейчас, стоя перед герцогом Оттори. Так же ощущался ее господин. В жилах жертвы текла кровь повелителя. А она-то думала, что после смерти своего господина уже никогда больше не испытает этого чувства, значит, она ошиблась. Тем лучше. Служа существу, к которому не испытывала никаких родственных чувств, она ощущала некоторый дискомфорт. Теперь это можно будет исправить. Но как?!! Приказ господина необходимо было выполнять беспрекословно, но все ее инстинкты требовали повиновения тому, в чьих жилах текла родственная ей кровь. Неприятная дилемма.
«Однако…» – Новая мысль заставила ее уши шевельнуться от удивления. Она повиновалась своему господину до самой его смерти и выполняла его последний приказ до сих пор, но теперь появился новый господин. Эфа беззвучно зашипела, поставленная перед непростым выбором. Кому она обязана повиноваться теперь? Своему первому господину, который уже умер, или новому, который еще не знает о своем праве приказывать ей? Ее с самого рождения бесконечными тренировками приучили беспрекословно выполнять приказы первого господина, но не было ни одной тренировки на тему, что делать, когда старый приказ приходит в противоречие с ее основным инстинктом – повиноваться господину одной с ней крови. Перед ней никогда раньше не возникала подобная проблема, потому что господин был всегда один, а теперь…
Сознание корчилось от нестерпимой боли – два основных инстинкта боролись, используя его в качестве поля боя. «Что выбрать? Прошлое… или будущее… Нет! Не так!» Волевое усилие вызвало новую волну боли, но ей всё-таки удалось подавить один из инстинктов, заложенных в нее ее создателем. Если она обязана выполнять приказы, то пускай это будут приказы существа, глядя на которое она не испытывает постоянного желания его убить. Подчиняться одному из тех, кто является ее добычей?! Нет! Даже по приказу господина!
Эфа спрятала меч и неуловимым движением опустилась на пол у ног герцога, демонстрируя готовность повиноваться ему.
Рейт дернулся от неожиданности и потрясенно уставился на неподвижную фигуру у своих ног. Несколько мгновений он молча рассматривал ее, пытаясь понять, что же, Саан побери, происходит и какой пакости ему нужно ожидать в следующий момент. К его удивлению, существо по-прежнему не демонстрировало враждебности и даже не смотрело на него, замерев в жутко неудобной, на его взгляд, позе. Рейт осторожно пошевелился. Никакой реакции со стороны странного пришельца не последовало. Что ж, герцогу не оставалось ничего иного, как продолжить свои эксперименты.
– Что ты делаешь? – Ответом ему было молчание. Телохранитель Императора даже не поднял глаз. Рейт почувствовал, что начинает злиться. – Отвечай, Саан тебя загрызи! Зачем ты сюда пришел?
– Чтобы убить вас-с-с, – прошелестел странный бесстрастный голос.
– А почему не убил? – спокойно поинтересовался герцог. Сегодня он уже устал удивляться превратностям судьбы.
– Ты мой гос-с-сподин. Я не могу тебя убить.
– Почему? – глупо спросил Рейт. Услышать такой ответ от ночного визитера он никак не ожидал. Всё происходящее напоминало ему какой-то безумный кошмар, навеянный одним из синтетических наркотиков, недавно снова вошедших в моду при дворе. На несколько мгновений он даже усомнился в собственном рассудке.
И вот теперь, когда все неприятные моменты нахождения в столице остались позади, он устало откинулся в любимом кресле и, потягивая лучшее вино Империи, производимое на его виноградниках на Оттори, наслаждался драгоценными минутами спокойного отдыха. В собственной резиденции можно было расслабиться и на какое-то время стать самим собой… Но полностью забыть обо всех неприятностях не получалось. Его что-то беспокоило. Что-то было не так, но даже своим обостренным чувством опасности он не мог угадать причину этой настороженности. Рейт на мгновение прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и определить, откуда исходит опасность. Но безуспешно. В комнате никого не было, едва слышно потрескивали защитные поля, шипели датчики движения. Ничто не предупреждало о том, что ему что-то угрожает…
Он так и не понял, откуда взялось это существо, еще секунду назад он был совершенно один в комнате, и вот уже оно стоит в каком-то метре от него, не мигая глядя на него желтыми звериными глазами. Рейт не двигаясь рассматривал императорского телохранителя, замершего перед ним с обнаженным мечом. Он не знал, как это существо преодолело охрану его резиденции, но прекрасно понимал, что в сложившейся ситуации не сможет ничего сделать, если этому маленькому монстру вздумается напасть. Просто не успеет. Он видел это существо в деле и не обольщался по поводу своих возможностей.
Эфа разглядывала замершую перед ней цель и пыталась понять, что вызывает в глубине ее существа такой протест против убийства именно этого человека. Наконец она едва слышно зашипела, выудив из глубины памяти чувство, подобное тому, которое она испытывала сейчас, стоя перед герцогом Оттори. Так же ощущался ее господин. В жилах жертвы текла кровь повелителя. А она-то думала, что после смерти своего господина уже никогда больше не испытает этого чувства, значит, она ошиблась. Тем лучше. Служа существу, к которому не испытывала никаких родственных чувств, она ощущала некоторый дискомфорт. Теперь это можно будет исправить. Но как?!! Приказ господина необходимо было выполнять беспрекословно, но все ее инстинкты требовали повиновения тому, в чьих жилах текла родственная ей кровь. Неприятная дилемма.
«Однако…» – Новая мысль заставила ее уши шевельнуться от удивления. Она повиновалась своему господину до самой его смерти и выполняла его последний приказ до сих пор, но теперь появился новый господин. Эфа беззвучно зашипела, поставленная перед непростым выбором. Кому она обязана повиноваться теперь? Своему первому господину, который уже умер, или новому, который еще не знает о своем праве приказывать ей? Ее с самого рождения бесконечными тренировками приучили беспрекословно выполнять приказы первого господина, но не было ни одной тренировки на тему, что делать, когда старый приказ приходит в противоречие с ее основным инстинктом – повиноваться господину одной с ней крови. Перед ней никогда раньше не возникала подобная проблема, потому что господин был всегда один, а теперь…
Сознание корчилось от нестерпимой боли – два основных инстинкта боролись, используя его в качестве поля боя. «Что выбрать? Прошлое… или будущее… Нет! Не так!» Волевое усилие вызвало новую волну боли, но ей всё-таки удалось подавить один из инстинктов, заложенных в нее ее создателем. Если она обязана выполнять приказы, то пускай это будут приказы существа, глядя на которое она не испытывает постоянного желания его убить. Подчиняться одному из тех, кто является ее добычей?! Нет! Даже по приказу господина!
Эфа спрятала меч и неуловимым движением опустилась на пол у ног герцога, демонстрируя готовность повиноваться ему.
Рейт дернулся от неожиданности и потрясенно уставился на неподвижную фигуру у своих ног. Несколько мгновений он молча рассматривал ее, пытаясь понять, что же, Саан побери, происходит и какой пакости ему нужно ожидать в следующий момент. К его удивлению, существо по-прежнему не демонстрировало враждебности и даже не смотрело на него, замерев в жутко неудобной, на его взгляд, позе. Рейт осторожно пошевелился. Никакой реакции со стороны странного пришельца не последовало. Что ж, герцогу не оставалось ничего иного, как продолжить свои эксперименты.
– Что ты делаешь? – Ответом ему было молчание. Телохранитель Императора даже не поднял глаз. Рейт почувствовал, что начинает злиться. – Отвечай, Саан тебя загрызи! Зачем ты сюда пришел?
– Чтобы убить вас-с-с, – прошелестел странный бесстрастный голос.
– А почему не убил? – спокойно поинтересовался герцог. Сегодня он уже устал удивляться превратностям судьбы.
– Ты мой гос-с-сподин. Я не могу тебя убить.
– Почему? – глупо спросил Рейт. Услышать такой ответ от ночного визитера он никак не ожидал. Всё происходящее напоминало ему какой-то безумный кошмар, навеянный одним из синтетических наркотиков, недавно снова вошедших в моду при дворе. На несколько мгновений он даже усомнился в собственном рассудке.