Первухина Надежда. Все ведьмы делают это!

   – Святая Вальпурга, да за что же мне это!!! – проорала я в полный голос, понимая, что ко всем прочим несчастьям у меня еще и нога вывихнута...
   – О господи, Вика! Что с тобой?! – из спальни (не из кухни!) выскочил заспанный Авдей в одних пижамных штанах. Бросился ко мне:
   – Солнышко, ты упала? Тебе плохо!
   – Не подходи! – провыла я. – Я тебе больше не нужна! Я всем вам больше не нужна! Я рептилия! Я тварь! Я ведьма!!!
   Авдей поднял меня на руки, закричал перепуганно:
   – Татьяна Алексеевна, Вика вернулась, и ей плохо!
   – Она уже знает! – продолжала выть я. – Она меня уже выгнала!
   – У тебя бред, родная, что ты говоришь! – Из гостиной, на ходу запахивая халат, вылетела мама. Всплеснула руками: – Доченька, что с тобой?! Авдей, неси ее в гостиную, надо дать ей успокоительное. Она вся трясется!
   – Да! – закричала я, пытаясь вырваться из объятий Авдея, но он держал крепко. – Почему вы меня так ненавидите?
   – Родная, успокойся, не кричи, детей разбудишь...
   – Разбужу?! Дети сидят на кухне! И все вы – тоже!
   И тут я умолкла, понимая, что в этой фразе есть некоторая странность.
   Мама быстро прошла на кухню, включила там свет и вернулась со словами:
   – Доченька... Там никого нет.
   У меня все поплыло перед глазами.
   – Я хочу видеть своих детей, – прошептала я, прижимаясь к мужу.
   Он принес меня в детскую, и, опираясь на его плечо, я воочию смогла убедиться, что Машка и Дашка безмятежно спят.
   – Святая Вальпурга, – прошептала я и потеряла сознание.
   Очнулась я, когда за окнами был день. Левая нога распухла и противно ныла. Я осмотрелась. Напротив моей кушетки сидел в кресле Авдей и пристально меня рассматривал.
   – Вика, что с тобой было? – тихо спросил он. У меня опять намокли глаза.
   – Я пришла и увидела, как вы все сидите... там. И выгоняете меня!
   – Это были не мы, – Авдей пристраивается рядом, обнимает меня и целует в макушку. – Это наверняка мороки. Знаешь, за время твоего отсутствия их в квартире ужасно много развелось. Я поначалу пугался, особенно когда шел ночью в туалет и встречал там морока твоей мамы, а потом привык.
   – Мороки, значит, – выдохнула я. – Ну, я с ними разберусь. А я так напугалась! Особенно, когда девчонки отказались меня целовать...
   – Мам, а можно мы уже зайдем? Мы даже зубы почистили!
   И мои совершенно настоящие дочери врываются в гостиную, принимаются меня целовать и ласкаются, как шкодливые котята.
   – Девочки! – тут появляется моя мама. – Вашей маме нельзя волноваться...
   – Мы знаем, она видела привидения! Мам, ну ты же смелая! Чего испугалась, даже папа уже их не боится! Ну чего ты ревешь, как маленькая!... Лучше поиграй с нами в «море-волнуется-раз», а то мы так по тебе соскучились!
   Завтрак мы устроили в гостиной, чтобы мне с моей больной ногой поменьше приходилось двигаться.
   – Мам, а ты наколдуй, чтоб нога прошла! – предложила Маша.
   – Лучше я маме мазь принесу. Фастум-гель, – решила Даша. – От колдовства толку мало...
   – Машута, я пока не могу колдовать. Я ночью потратила очень много сил...
   – А что ты делала?
   – Сейчас расскажу...
   И когда все семейство жевало утренние бутерброды, запивая их какао, я изложила по пунктам, чем занималась прошедшим днем и ночью (опуская, правда, то, что меня похищал бизнесмен Павлов).
   – Значит, ты оживила тетю Инари? – зашлись восторгом дочери, а муж поперхнулся какао. – Ты супермама, как в телерекламе! А когда мы ее увидим?
   – Думаю, скоро. Она обязательно будет у нас в гостях. Ведь она моя названая сестра и лучшая подруга...
   При этом я понаблюдала за реакцией мужа. Так себе была реакция. Бутерброд он все-таки уронил на ковер. Маслом вниз. Неудачник.
   – Это еще не все. У меня был крупный разговор с тетушкой, которая пыталась опять посягнуть на свободу господина Синдзена, а когда у нее ничего не вышло, устроила взрыв в офисе «Нового пути». Так что, мам, надо быть настороже: Анастасия Либенкнехт снова на тропе войны.
   – Я так и поняла, – помрачнела мама. – Я только не понимаю, как такое мог допустить мой муж! Уехал куда-то, и уж сколько времени от него ни ответа ни привета!
   – Ну, мэтр тоже не всесилен... Мам, кстати, а что значит имя Мироку?..
   Мама подобралась:
   – А где ты его слышала?
   – Господин Синдзен сказал, что так его называют в Японии...
   Мама благоговейно сложила ладони:
   – Это значит, что он – Будда грядущих времен, истинно просветленный, божественный. Его нельзя заставить себе служить, как нельзя заставить погаснуть солнце.
   – Что ж, надеюсь, моя тетка это поймет и оставит свои затеи. Девочки, спасибо за завтрак, – расцеловала я дочек. – Помогите бабушке прибраться...
   Авдей деликатно выпроводил всех из гостиной, закрыл дверь, подсел ко мне. Лицо у него было такое, ну, в общем, какое бывает у вполне порядочного мужчины, которому приходится признаваться в некоторых вещах...
   – Вика, милая, я должен тебе сказать... Так получилось... Я и Инари...
   – Я знаю, – спокойно перебила я его. – Ты и Инари. Так получилось.
   – Она рассказала тебе?!
   – Да. Понимаешь, мы настоящие подруги. А у настоящих подруг нет тайн.
   – И что ты решила? – тихо спросил муж.
   – А надо что-то решать? Устраивать скандалы с выкидыванием чемоданов на лестничную площадку? Бежать в суд и требовать развода? Составить зелье из семнадцати видов цианидов и подать его тебе в качестве соуса к спагетти? Неужели ты считаешь меня такой глупой, мелочной и вздорной бабой?.. Лучше посмотри на меня и скажи мне, нет, не словами, а сердцем: ты меня все еще любишь?
   – Да. А ты – меня?
   – Да, паршивец ты мой...
   – Понимаешь, увлекся...
   – Фу, Белинский, прекрати эти тривиальности. Я все понимаю. И давай жить так...
   – Как будто ничего не было?
   – Нет. Как будто все было. Было. А мы живем в том, что есть.
   – Вика... Если б ты знала, как я по тебе соскучился...
   – У меня нога болит, не забывай.
   – Хорошо, ногу я буду целовать в первую очередь...
   Мужнины поцелуи подействовали на ногу исцеляюще. К тому же, чуть отдохнув, я вполне была способна к самоизлечению. И, кроме того, жаждала деятельности.
   – Сегодня ночью я иду на работу, – предупредила я домашних. – Они там наверняка меня уже трижды сглазили и порчу навели.
   – Насчет порчи не знаю, – сказал муж. – Но тут уже были твои коллеги.
   – Кто именно?
   – Сначала жуткий такой, красноглазый, серой воняет...
   – А, это дем-джей, напарник. Сера – это у него дезодорант такой. Имидж, сам понимаешь...
   – А потом явился вампир. Пальцев.
   – Да ты что? Сам Пальцев? Мой шеф, с ума сойти! Ругал он меня за прогулы, да?
   – Нет. Он... Ой, что ж я тебе сразу этого не сказал! Принес вампир такие жуткие кусочки человеческой кожи, а на них написаны угрозы в твой адрес! Он сказал, что тебе грозит опасность! Викочка, золотко, не ходи ты на эту работу, а?
   – Авдей, тем более пойду. Чтоб ведьма да пряталась от опасности!
   – Тогда – я с тобой. Буду тебя караулить. И защищать.
   – Чем? Своим премиальным мечом?
   – А хотя бы. И не спорь. Никуда одну не отпущу. Хватит!
   – Ой, Белинский, какой ты тиран... Ой-ой, какой ты деспот... Ой, потирань меня еще вот в этом месте, пожалуйста...
   – Милая, я же серьезно.
   – Ну, хорошо. Так и быть. Возьму тебя на радио. Посидишь со мной в рубке во время эфира. Посмотришь, а главное, послушаешь, как жена работает. Может, тогда твой творческий кризис пройдет. Напишешь про будни радиовампиров...
   – К черту все кризисы! Мне теперь приключений хватит на всю оставшуюся жизнь...
   – Что ты, милый. Боюсь, приключения у нас только начинаются...
   ... Так мой любимый оказался рядом со мной. Сидел в кресле дем-джея (тот взял отпуск в преисподнюю по семейным обстоятельствам), рассматривал коробки с компакт-дисками, удивлялся, что существует столько разновидностей потусторонней музыки...
   Конечно, если б не заклятие невидимости, которое я наложила на мужа, фиг бы его пропустили наши бдительные охранники-упыри. Но они, дежуря на вахте, так азартно резались в крестики-нолики, что даже меня не заметили, не то что мужа-невидимку.
   ... Отзвучала песня, заказанная Инари, я чуть расслабилась, ожидая новых звонков. И они не замедлили себя ждать:
   – Передача «Для тех, кто не спит»? Вам звонит один безнадежно влюбленный дракон. Женщина моей мечты не отвечает мне взаимностью, потому что у нее есть другой. Но я не оставляю надежды завоевать ее сердце и прошу передать для моей любимой Вики Белинской песню феи Зефиры «Пожалуйста, не улетай. Или мне придется тоже...»
   Я машинально нашла нужный диск и поставила его на трансляцию, избегая смотреть на мужа.
   – Интересно, – протянул тот. – Это какой же такой дракон влюблен в мою жену?
   – Авдей, не обращай внимания. Мало ли дураков на свете.
   – Ну уж нет! Вика, посмотри мне в глаза! У тебя с этим драконом что-то было?!
   – Не устраивай мне сцен на рабочем месте. Во-первых, потому что ничего не было, а во-вторых...
   Авдей сник:
   – Ты хотела сказать, что я сам хорош, да?
   – Нет. И не мешай мне вести передачу. Еще пять минут эфирного времени...
   Как известно, за пять минут может произойти очень многое. Особенно неприятности.
   – Это «Еж-радио»? – осведомился в эфире противный голос, а я с запоздалым удивлением отметила, что предварительного телефонного звонка в студию не было.
   – Да...
   – Вика, надеюсь, ты выслушаешь меня внимательно. Я не буду представляться, но ты уже, наверное, поняла, от имени кого я с тобой говорю. Верни того, кто нужен моей госпоже...
   Голос, раздававшийся в пустом и мертвом эфире, напоминал собой расплавленный асфальт и был настолько же эмоционален, насколько эмоциональна циркулярная пила.
   – Этого не будет! – крикнула я в микрофон. – Не дождетесь.
   – Ты приведешь его в главный читальный зал Российской государственной библиотеки.
   – Еще чего не хватало!
   – Мы будем ждать. И помни: у тебя есть дети. Пока есть.
   И тишина.
   Мы с мужем все это выслушали, синхронно побледнели и вскочили. Я отключила трансляцию и заторопила Авдея:
   – Быстрее мчись домой! Достань из кладовки траву, такая желтенькая, пахнет противно. Она спрятана в коробке из-под твоих альпинистских ботинок, запомнил?! Разбросай траву по всем углам, это непрошеных гостей остановит! Маме скажи, чтобы она девчонок ни в коем случае не оставляла в комнате одних!!! А я тут же прибуду, мне только пульт обесточить...
   Авдей тут же умчался. И разумеется, занятый своими мыслями, он не заметил сидящего в приемной мужчину с совершенно волчьими ушами.
   Я заперла рубку, торопливо махнула рукой крест-накрест (охранный маневр) и побежала, чуть прихрамывая, домой. И тут из приемной навстречу мне появился некто, распахивая объятья...
   – С дороги, я спешу! Извините!
   – Вика, ну разве так встречают старых друзей! Я притормозила, вгляделась в лицо мужчины и ахнула:
   – Мулен Руж?! Это действительно вы?!
   – Действительно я, – лучезарно улыбнулся мой старый знакомый оборотень. – Сколько лет тебя не видел, сколько зим... А ты такая стала... очаровательная. Эффектная. Слыхал, ты замуж вышла. Дети есть?
   – Да, двое, – я себя не чувствовала очаровательной. Скорее, я выглядела уже стартовавшей ракетой, которую пытаются остановить, приклеив к дюзам скотч.
   – Ох, а у меня жизнь не сложилась, – Мулен Руж крепко взял меня под локоть, видимо, намереваясь поведать какую-нибудь историю о несчастной любви или не менее несчастной женитьбе. В любое другое время я с удовольствием бы его выслушала, тем более что мы и правда не виделись много лет. Но сейчас, когда мне буквально угрожают в прямом эфире, когда на карту поставлена безопасность моих детей...
   – У тебя очень встревоженное лицо? Какие-нибудь проблемы?
   – Да.
   – Узнаю тебя, моя прекрасная ведьма! Вечно ты сражаешься с кем-то, ждешь опасности, наживаешь себе врагов...
   – На самом деле мне не нужны ни враги, ни опасности. Они, наверное, сами меня находят, – напряженно говорю я.
   – Что ж, значит, я появился как раз вовремя! – жизнерадостно заявляет оборотень. – Защитить даму от опасности – долг чести каждого порядочного вервольфа!
   Вообще-то странно, что он появился вот так. Именно сейчас. Когда я меньше всего ожидала увидеть этого знакомца из полузабытого прошлого...
   – Мулен Руж, в другое время и в другом месте я бы с огромным удовольствием поболтала с вами, показала семейные фотоальбомы, выпила коньяку за встречу... Но сейчас мне нужно спешить!
   – Самое интересное, милая Вика, – улыбаясь, говорит мой добрый приятель, – что мне тоже нужно спешить. Вместе с вами.
   И я успеваю только вскрикнуть, ощутив укол в шею. Тело становится ватным, оборотень подхватывает меня, как куль с мукой, и тащит прочь из офиса. Охранники все так же азартно играют в крестики-нолики. Я хочу им крикнуть, что меня похищают, но язык мне не повинуется. Оборотень притормаживает около них и весело поясняет (я слышу все, только как сквозь слой толстого войлока):
   – Выпили за встречу. Столько лет прошло! Детка перебрала. Отвезу ее домой.
   Да что же это за напасть!...
   Подлец вы, Мулен Руж, а еще оборотень...
   Спать хочется.
   Спать.
   Мне уже наплевать, что со мной сделают.
 
   * * *
   ... И вдруг себя увидел в черном склепе.
   В. Брюсов
   – Мне уже наплевать, что со мною сделают, – невнятно забормотала я, выпутываясь из липкой паутины насильственного магического сна.
   – Так ли уж? – весьма ехидно осведомился кто-то.
   «Кто-то»? Понять нетрудно, кто именно.
   – Тетушка-а-а, – проговорила я, потягиваясь, как кошка. – Как ты неоригинальна! Это ведь уже было: подослать ко мне знакомого и похитить. Старая ты стала. Нету полета фантазии. Так что хреновая из тебя ведьма...
   Я говорила в режиме «нон-стоп», плела всякую чушь, а сама тем временем окончательно приходила в себя и производила рекогносцировку.
   Осмотр местности, а точнее, комнаты, посреди которой я сидела на старом электрическом стуле, мог бы ужаснуть любого неискушенного человека. Стены, пол и потолок комнаты были прозрачными, и я имела удовольствие наблюдать, как на меня со всех сторон скалятся, клацают зубами, скрежещут многочисленными челюстями, когтями, щупальцами и псевдоподиями уникальные представители зоопарка имени Ричарда Бахмана. Или Стивена Спилберга. Но прежде всего я отметила одну замечательную деталь.
   Двери в комнате не было.
   С одной стороны (а именно, со стороны монстров и вон того гигантского солитера во фраке), это даже неплохо: они ко мне не войдут. А с другой стороны – я к ним не выйду. Что тоже является поводом для оптимизма.
   Я встала с электрического стула (он был такой ветхий, весь в саже, а оборванные провода просто сыпались, как труха), отряхнулась и прошлась по прозрачному полу. Жуткоглазые существа под моими ногами возбужденно зашевелились. Я погрозила им пальцем:
   – Не подглядывайте мне под юбку, шалуны противные!
   Погуляв по периметру комнаты, я окончательно освоилась и пару раз даже заигрывающе подмигнула некоторым симпатичным тварям, напоминавшим пену с мясного бульона, с клыками и глазами на синих ленточках.
   – И что дальше? – вопросила я тетку. Наверняка она сейчас сидит в безопасном месте, попивает диетический кефирчик и наблюдает на каком-нибудь мониторе внутреннего слежения мой «аквариум наоборот».
   – Это зависит от тебя, – незамедлительно отозвалась тетка.
   – В смысле?
   – Ты ведешь меня к Синдзену. Или ведешь Синдзена ко мне.
   – А если нет?
   – Я убираю стены, и ты оказываешься в самой гуще этих очаровательных тварей.
   – Это, конечно, весьма разумно с твоей стороны. Твои зверушки устроят себе восхитительный ланч, а ты так никогда и не узнаешь, где я спрятала Мироку. А времени у тебя осталось мало. Ведь договор должен быть подписан до Нового года, чтобы тэнгу смогли получить Незримое Сокровище Курильских островов вовремя, не так ли?
   – Ты хорошо осведомлена.
   – На том стоим, как говорила моя старая знакомая гадалка Катерина Измаиловна... Кстати, о знакомых! Ma tante, разъясни мне, будь любезна, Мулен Руж – тоже результат твоей селекции крыс? Не могу поверить, что настоящий вервольф тебе продался.
   – И тем не менее. Дурочка! Он работал на меня уже тогда, когда ты еще была сопливой неинициированной ведьмой! Ему ли, директору компании сотовой связи, не суметь обеспечить полноценное информирование! Он вел за тобой наблюдение все эти годы и отправлял мне в колонию подробнейшие отчеты.
   Я сделала вид, что это меня не потрясло.
   – Что молчишь, племянница? Переживаешь, да? Правильно переживаешь!
   – Вообще-то я в туалет хочу, и если ты имеешь в виду эти переживания...
   – Потерпишь!
   – Вот еще. Прямо сейчас тут и сделаю большую лужу. От страха и переживаний...
   Я демонстративно приподняла подол юбки.
   – Эй, эй, ты не наглей! – встревожилась тетка. – Ладно, черт с тобой, тебя ничем не проймешь. Выходи, так и быть!
   Я увидела, как по одной из стен побежала белая линия, образуя прямоугольник двери. Монстры продолжали скалиться, я на всякий случай помянула святую Вальпургу и распахнула дверь.
   Когда я вышла из комнаты, оказалось, что монстры были просто искусно выполненными голографическими наклейками. Забавно. Можно таких пристроить в детсаду у дочек. Восторги детей и воспитателей будут просто безграничны!
   Узкий, освещенный чадящими факелами коридор, выложенный ракушечником, привел меня в комнату, которая просто выедала глаза обилием ядовито-зеленого малахита. Впрочем, у моей тетки всегда была особенная, прямо-таки болезненная страсть к самоцветам и драгоценным камням.
   Тетка сидела за длинным столом и чистила лимон. У меня аж скулы свело: вот извращенка!
   – Туалет – там, – указала тетка на занавешенную портьерой дверь.
   – Благодарю. Мне что-то расхотелось. Но я запомню.
   Тетка откусила половинку лимона, пожевала и злобно глянула на меня:
   – Вот отрава!
   – Что, все так кисло по жизни? Тетушка, ну что ты вечно устраиваешь какие-то свары мирового масштаба, связываешься с подозрительными типами, интригуешь, воюешь?! Чего тебе спокойно не живется!
   – Дрянь! – остатки лимона полетели в меня, но я уклонилась, и они попали в какую-то малахитовую чашу. – Ты называешь спокойной жизнью пятилетнее гниение в колонии?! В этом... аду, куда, кстати, вы с Татьяной меня запрятали! Любящие родственнички!
   – Ну, ты тоже не пылала к нам с мамой альтруистическими чувствами. И потом... Надо было платить налоги, жить в ладах с законом... Все порядочные ведьмы делают это.
   – Заткнись! Учить меня вздумала! Меня, Великую черную ведьму, которая могла...
   – Могла. Но сейчас уже не может.
   – Дудки! Думаешь, вы разделались со мной навсегда! Не тут-то было! У меня остались верные слуги, которые пришли на помощь в нужное время.
   – Да, это я уже поняла. А тэнгу тебя купили за то, что пообещали вернуть магическую силу? Родину продаешь за дурацкое умение снова шаровые молнии из рукавов пускать! Фокусница!
   Тетушкины очи засияли в тон малахитовой комнате. Очень эффектно.
   – Так, хватит с меня пустой болтовни, – хлопнула ладонью по столу Анастасия и, встав, пошла к выходу. Отодвинула бархатную портьеру и бросила в коридор: – Войдите, сестры.
   «Сестры»... Как много значений может иметь одно-единственное слово! Мы с Инари тоже называли друг друга так. Но те дамочки, которые ввалились в комнату и воззрились на меня, на «сестер» не тянули и пахли вольным воздухом виселицы.
   – Я вручаю ее вашим заботам. До тех пор, пока она не скажет то, что нужно, терзайте ее.
   И вышла. Но я знала, что крикнуть ей вслед:
   – Тетушка, ты ужасно постарела! Ты совсем не следишь за собой! У тебя морщины!!!
   Из коридора донеслось яростное:
   – Пытайте ее!!!
   Женщины (их было четверо) опасливо на меня посмотрели и отошли подальше, так, чтобы меня и их разделял стол.
   – Ну, чего уставились? Выполняйте приказ вашей чумовой госпожи! Где орудия пытки? Вы принесли испанский сапог? А воротник с железными шипами? Что, неужели вы даже не подумали о такой мелочи, как щипцы для вырывания ногтей?! Ну и дисциплинка тут у вас! Не оккультная группировка, а пионерский лагерь «Взвейтесь кострами» на тренировке по спортивному ориентированию! Как вы мир-то собираетесь завоевать с такими бестолковыми физиономиями?
   Я произносила означенный монолог, изящно присев на самый краешек резной деревянной гардины, метрах в трех от пола, сверкая фиолетовыми глазами и периодически посылая маленькие электрические разряды в разные углы комнаты.
   – Скучные вы какие-то, девчонки! – я жалостливо посмотрела на них. Электрические разряды явно деморализовали моих предполагаемых противниц. – Шли бы вы отсюда.
   – Мы бы ушли, – вдруг подала голос самая старшая из женщин. – Только нам некуда.
   – Мы кругом повязаны. Из колонии сбегли, да еще там такой шухер устроили, никому мало не покажется, – тоскливо добавила дама, в которой я интуитивно определила неисправимую алкоголичку.
   – И зачем вам это? – патетически спросила я.
   – Горы золотые обещали... Свободу, богатство.
   – Вот что, девочки, – авторитетно заявила я, спустившись с гардины. – Поверьте моему слову ведьмы, в ближайшем будущем вас ничего подобного не ожидает. Во-первых, потому, что планам Анастасии не суждено сбыться (уж я-то приложу к этому все усилия). А во-вторых, моя тетка не из тех, кто привык делиться школьными завтраками. Равно как свободой и богатством. Она пройдет по вашим трупам и даже не заметит этого.
   – Не верьте этой грязной ведьме! – вдруг воскликнула самая красивая из теткиных «сестер». – Госпожа даст нам то, что обещала!
   – Слушай, это не тебя я по голове пожарным шлангом треснула в офисе «Нового пути»? Точно, тебя. То-то у тебя глазки так странно скошены... Так, девочки, мне особо разговаривать с вами некогда. Я, пожалуй, пойду. Кто решил жить нормальной жизнью, может следовать за мной. Властям я вас не выдам, и, чисто по понятиям, хаза, чтобы шмон пересидеть, у меня для вас тоже найдется... Ну, вы решайте, а я пока пойду...
   – Наивная! – в дверях стояла моя тетка. Это она мне. А это – подчиненным: – Что стоите, как дуры?! Пшли вон, нахлебницы! Лучше бы я оставила вас в колонии, все равно от вашей компании никакого толку!
   Я заметила, что такое обращение женщинам определенно не понравилось. Они нехорошо посмотрели на свою повелительницу. Подобные взгляды, как правило, предвещают мировые революции, бунты на авианосцах и броненосцах, объявление импичмента нелюбимому президенту и широкомасштабную драку в коммунальной квартире. Женщины не ушли. Они сгрудились в кучку и смотрели на нас с теткой. А та принялась кружиться вокруг стола и вопить:
   – Призываю вас, о великие духи нежити и чародейства!... Явитесь, устрашите недостойных! Погрузите во мрак вашего ужаса сердца непокорных!
   Чтобы тоже что-нибудь добавить в этот теткин концерт, я запела:
   Не жалею, не зову, не плачу.
   Все пройдет, как с белых яблонь дым...
   Кстати, о дыме. Он повалил клубами, правда, не с белых яблонь, а из лакированной поверхности стола, и был черный-пречерный. Завоняло гнилой древесиной и поганками. Мне, конечно, стало жутковато, но я виду не подала. В конце концов, я не в том возрасте, чтобы бояться темноты и привидений!
   Явившиеся духи-тэнгу были омерзительны. Женщины визжали, глядя на них, а я не испытывала ничего, кроме отвращения и желания испепелить этих уродов на месте.
   – ГОВОРИ НАМ, ГДЕ ГРЯДУЩИЙ? – обратились они ко мне.
   – Уже. Разбежалась!
   – МЫ ПРЕВРАТИМ ТЕБЯ В ПЫЛЬ. МЫ УНИЧТОЖИМ НА ТВОИХ ГЛАЗАХ ТВОИХ РОДНЫХ. ГОВОРИ.
   – Идите к черту!
   Странно. После того как я их послала, они вроде бы принялись совещаться. Потом один, в клыкастой маске, заявил:
   – МЫ НЕ ПОЙДЕМ К ЧЕРТУ. У НАС ВРЕМЕННЫЙ ВИЗОВЫЙ РЕЖИМ. НАС НЕ ПУСТЯТ В ВАШУ ПРЕИСПОДНЮЮ...
   – Так убирайтесь в свою!
   – СЕЙЧАС ТЫ БУДЕШЬ СТОНАТЬ И УМОЛЯТЬ НАС О ПОЩАДЕ, ЖЕНЩИНА.
   Все. Чаша моего терпения переполнилась. Да за кого вы все меня принимаете?! Как вы смеете так разговаривать с потомственным драконом?! Мой милый прапрапрапрапрадедушка Змей Горыныч, наверное, просто безумно разозлился, если б увидел, как невежливо тут обходятся с его внучкой.
   Странно, но ярость имеет вкус. Моя теперешняя ярость имела привкус ржавого железа и ямайского рома. Я развела руки...
   ... Распахнула крылья...
   ... Взлетела...
   ... Выдохнула пламя и раскаленный воздух...
   И увидела, как на месте черных монстров корчатся в агонии крысы.
   А тетка стоит, опираясь на стол, и смотрит на меня.
   – И на дракона найдется стрела, – говорит она.
   И тут она не лжет. Я слышу ее, эту стрелу, она уже в полете. Пусть эта стрела на самом деле выглядит как автомобиль с крепкими ребятишками, которые автогеном вырежут дверь нашей квартиры и просто перестреляют моих, ничего не успевших понять, родных. А значит, они убьют и меня.
   – Останови их, – рычу я.
   – Поздно, – торжествует Анастасия. – Я внушила им, что делать, и пока нахожусь в сознании, они выполняют мое задание.
   – Ну так я лишу тебя сознания!
   Что мне мешает одной струей пламени превратить эту старуху в факел? Она же иначе не остановится...
   – Не могу! – простонала я. – Не могу!!!