Петр Мамченко. Порыв свежего ветра

Петр Мамченко
Порыв свежего ветра

Пролог
Знакомства и имена

   Тяжелый гул до основания поколебал замок – все его строения. Монументальные каменные здания ощутимо завибрировали, отозвались разными голосами. Люди и животные замерли и тревожно прислушивались, но странное явление больше не повторилось. Вскоре животные вновь вернулись к своим немудреным делам, людей же не оставляло беспокойство. Они бросали тревожные взгляды на одну из башен замка, башню мага, не самую высокую и внушительную, но, несомненно, самую таинственную.
   Светловолосая молодая женщина торопливо проследовала по двору и направилась к одному из входов в башню. Ее сопровождало множество любопытных и настороженных взглядов, но составить компанию ей никто не попытался.
   Мало кому хватало храбрости зайти без приглашения в гости к магу, хотя каждый задавался вопросом: почему безмолвные камни вдруг подали голос? И как это отразится на будущей жизни?
 
   Что такое человек? Двуногое без перьев? Тогда и кенгуру человек. Homo Sapiens? Слишком расплывчато. Немало среди людей особей, не слишком одаренных разумом и нисколько не огорченных этим фактом. Случаются и разумные нелюди, с которыми обществу приходится бороться.
   Так что человек – это не то, что можно описать парой слов или рассчитать парой формул. Это и то, что «двуногое без перьев» умеет и знает, и его способности, и потенциал, связи, отношения, родство, работа, имущество, мысли и желания. Хрупкое и неустойчивое нечто, объединяющее в себе все перечисленное и много больше. Не обязательно гармоничное. Изменчивое, составляющее основу.
   И когда эта основа разлетается, как хрупкая ваза от удара судьбы, не каждому дано собрать и соединить осколки. И никогда заново собранное не будет тем же. Даже если выглядит похоже. Даже если собирающий этого хочет или мечтает все вернуть.
   Потому что человек сам не знает, что он такое. И нечасто видит себя со стороны.
 
   Небытие отступало. Он не знал, когда проявились первые ощущения, – время было за границами сознания. Была боль – мучительная, изматывающая и яркая, ослепительная. Были смутные образы, то ли пришедшие извне, то ли навеянные памятью. Был далекий голос, что-то спрашивающий, требующий, лишающий покоя. И было нечто внутри, что отвечало на вопросы, реагировало на ощущения и тоже чего-то жаждало.
   Последним пришло осознание.
   «Я есть, я существую – кто я?»
   На этот вопрос точного ответа не было. Был целый ворох образов и определений, пока что не имеющих никакого значения.
   «Мне больно – я хочу прекратить боль».
   Что причиняет боль? И чему причиняет? У меня есть тело? Оно болеет или подвергается пыткам? Что такое тело, болезнь и пытки? Вновь нет исчерпывающего ответа на вопросы.
   «Кто со мной общается? Что не дает покоя и задает вопросы?»
   Нет даже образов.
 
   – Ты опять возишься с этим трупом?!
   Голос, довольно приятный, женский. Правда, раздраженный, что не радует. И, кстати, вопрос задан не мне, значит, труп – я?! Непорядок!
   Ощущения не согласны с таким диагнозом. Тело вроде бы в норме. Боли нет, сердце бьется, дыхание присутствует. Правда, есть слабость – может быть, я парализован?! Руки-ноги шевелятся, что-то чувствуют. Нет, труп не я. Тогда кто? И где я? Только не говорите, что в морге! Или в реанимации?
   Первая попытка открыть глаза закончилась плачевно. Яркий свет жестоко плеснул под веки, вызывая резь в глазах. Слезы смягчают боль – но их мало. Почему? В качестве ответа приходит яростная жажда и тянущий, застарелый голод. Обезвожен и голоден? Но почему?
   Что со мной?
   Руки тщательно ощупывают все вокруг.
   Лежу на чем-то твердом, ноздреватом, по структуре напоминающем пемзу. Ложе довольно узкое, на одного. Слева – стена, гладкая, прохладная, на расстоянии ощупывания – ни одного шва или стыка, толстая, простучать не удалось. Справа – пустое пространство, сверху донизу – ничего, только сбоку, почти на пределе досягаемости, на миг пальцы коснулись ткани и живого тела под ним, мгновенно ускользнувших за пределы досягаемости.
   – Он коснулся меня! Он… он пытался схватить меня! Накажи его!
   А вот это точно про меня! Правда, наказывать-то за что? Никого я схватить не пытался. Идея о наказании воспринимается крайне отрицательно. Я и так слаб, голоден и измотан жаждой! Не хватало еще и физической боли.
   Открыть глаза становится жизненной необходимостью. На этот раз делаю это медленно, под прикрытием руки. Получилось!
   Но почему изображение настольно туманно и размыто? Интересно, где мои очки?
   – Прикрой его! Ой, он садится! Ну хоть что-то накинь, неприлично ведь!
   А вот себя я ощупать забыл! Я голый?!
   – Я тебя сюда не звал. Можешь отвернуться.
   Второй голос, прозвучавший впервые, оказывается мужским, глуховатым, чуточку раздраженным.
   Ну хотя бы не все присутствующие женского пола! Неловко прикрываясь руками, я с благодарностью принимаю и тут же кутаюсь во что-то свободное, широкое, из толстой грубой ткани.
   Ярко освещенная комната видится смутно. Хозяева голосов – два размытых силуэта, повыше – пониже, у обоих волосы светлые. Правда, обладатель мужского голоса скорее седой.
   Вот тот, что повыше, приближается. Теперь можно рассмотреть старика, с морщинистой коричневой кожей, длинными седыми волосами, крепкого телосложения. Одет в длинную рубаху из некрашеного полотна и кожаные штаны. Все без пуговиц, завязочки и ремни, куда же я попал?
   – Взгляд разумен. Это хорошо, я уже почти разочаровался. Ты меня понимаешь?
   Горло пересохло до состояния сгоревшего блина, но мне все же удается выдавить с хрипом, скрипом и скрежетом:
   – Я… кх-х… Понимаю…
   Старик явно доволен.
   – Отлично! Как тебя зовут?
   Не такой уж простой вопрос. Пока я мучительно вспоминаю, губы сами собой выдавливают:
   – Х-в… Василий… Дмитриевич… Кх-х… Гуреев.
   Старик недовольно морщится.
   – Слишком много. Не запомнят. Это точно имя, а не все звания и регалии?
   – Имя… От…чество… Кха… Фами-и-лия.
   – Отчество? По отцу? Твой отец так знаменит, что об этом должны знать все? Фамилия – это ведь семейное? Твоя семья знатна или обладает особыми возможностями?
   Проще помотать головой в ответ на все вопросы разом, чем говорить с пересохшим горлом.
   – Ладно, но Василий все равно слишком длинно. Может быть, после. А пока будешь просто Вас… Нет, лучше Вос!
   Старик, так небрежно сокративший мое имя, вдруг стал серьезным.
   – Слушай, Вос. Я спас тебе жизнь. Ты мой должник. И задолжаешь еще больше, раз уж я собираюсь взять тебя в ученики.
   Всю жизнь недолюбливал манипуляторов. Терпеть не могу, когда на меня давят!
   – Я кредитоспособен! Сколько с меня?!
   Интересно, как меня мог спасти этот дед с властными замашками? И от чего? От возмущения даже голос выровнялся, хотя горло по-прежнему драло от жажды.
   – С тебя? Всего лишь служение.
   – Я не вступаю в секты. И долги предпочитаю отдавать наличными!
   Старик задумался.
   – О чем вы говорите? Я понимаю одно слово из трех! – Голос женщины был почти жалобным.
   Сейчас она подошла поближе, и ее тоже можно было рассмотреть. Резковатые, но правильные черты лица, золотистые распущенные волосы почти до пояса, синее платье из хорошей ткани, но сшитое так, что нормальная женщина отказалась бы даже мерить его, не то что носить. Фигуру в этом кошмаре портняжного искусства оценить было невозможно.
   Старик только отмахнулся.
   – Хорошо, что вообще что-то понимаешь. Мы ведь говорим на разных языках.
   Осознание оглушило… Дед ведь прав! Я говорил все это время по-русски, а эти двое – на каком-то тарабарском наречии! Причем я даже приблизительно не мог представить, что это за язык. Пусть я не полиглот, но по фонетике и отдельным словам определить язык довольно просто. Но это наречие было совершенно незнакомо, что не мешало нам общаться.
   Уже не обращая внимания на собеседников, я поднялся и стал осматривать помещение. Стены, пол и потолок – все из полированного камня. Нет ни стыков, ни соединений, ни трещин. Разводы, прожилки – никаких следов обработки, поверхности гладкие, как стекло, только на полу что-то вроде рельефного узора, вероятно, для того, чтобы не скользить. Ложе – из камня другой породы, этакая скамья о четырех ножках. И вновь цельная. Чуть дальше – стол, конечно же, из темного полированного камня, полки над ним – каменные! И тонкие каменные таблички, заменяющие книги.
   Не смешно! Если сейчас объявится ручной динозавр, а старик назовется Флинтстоуном, я точно рехнусь!
   Рельефная красочная картина на стене тоже была из цельного камня. Некий рыцарь с ярко-синим мечом, сражающийся со странным животным жизнерадостного розового цвета, напоминающим жутковатый гибрид кабана и медведя. Должно быть, художник был дальтоником. Или местное искусство уже знакомо с экспрессионизмом?
   Пара табуретов – каменные! Каменное кресло, правда застеленное роскошной шкурой. Витражное окно – ни малейших следов соединения рамы и стекла. Или это не стекло, а прозрачный камень?
   То, что я увидел за окном, тоже не обрадовало. Лучше бы я к нему не подходил, вообще бы не вставал, спал бы и спал на каменном ложе! Может, сумел бы проснуться в знакомом мире… В окно было видно чудовищных размеров каменную крепость – несокрушимые стены, взметнувшиеся к небу башни, белый изящный дворец. Это помещение явно находилось в одной из угловых башен.
   С обреченным видом я вернулся к столу и стал рассматривать таблички. Угловатые выпуклые значки, не желающие расшифровываться и составляющие единое целое с табличкой. Никаких приборов для письма, кроме тонких каменных палочек, хорошо хоть, что не молоток с зубилом. Паре книг из пергамента, грубым, тяжелым, ощутимо пованивающим, я обрадовался, как родным. Слишком уж много камня вокруг, чересчур даже для самого продуманного розыгрыша. Правда, и пергамент, и обнаруженные почти сразу же тканевые свитки несли на себе все те же непонятные угловатые значки.
   – Ну что, осмотрелся? – насмешливо поинтересовался старик. – Готов говорить серьезно? А секты и наличные оставим в стороне, здесь их нет.
   – Где я?
   Старик усмехнулся.
   – На такой вопрос можно ответить по-разному. Королевский замок Милерума – это что-нибудь проясняет? Ничего, как и такое, к примеру, утверждение, что ты стоишь на полу. Важно то, что ты в другом мире – да, да! – и в свой сможешь вернуться очень не скоро.
   Я уселся на табурет, поскольку слабость никуда не делась. Женщина возмущенно сверкнула глазами, но промолчала.
   – Допустим, я поверил. Сомнительно, чтобы на Земле какой-то псих выстроил замок выше Останкинской башни и размером с небольшой город и об этом не раструбили бы на весь свет.
   Дед тяжело вздохнул и уселся в кресло, явно настраиваясь на долгий разговор.
   – Трудно с тобой, парень. Мое время дорого, а я потратил его немало, вытаскивая тебя, приводя в норму, – в общем и целом не меньше недели. Ты жив, относительно здоров, мог бы поблагодарить, а не хамить в ответ.
   – А что со мной было? – Я невольно заинтересовался.
   – А Враг его знает! – отмахнулся дед. – Я искал человека с подходящими способностями, охватил поиском несколько сопредельных миров, хотя твой изначально считал наиболее перспективным. У вас там жуткое перенаселение, постоянно кто-то гибнет, идеальное место для поиска людей со скрытыми возможностями. Может, ты и сам вспомнишь, как должен был умереть. Без причины магические каналы не открываются.
   Звучало это довольно странно.
   – Значит, ты просто ждал, пока кто-то окажется в смертельной опасности и проявит эти, как их, магические каналы. А затем перетащил в этот ваш замок? И за что тут благодарить?
   – За то, что жив, а в своем мире ты уже несколько дней был бы трупом! – рявкнул выведенный из себя старик. – Мало пробудить способности, надо еще ими воспользоваться! А теперь прекрати пререкаться и немного подумай! В твоем мире ты едва не погиб, сейчас ты здесь. Тут нет твоих сект и наличных, ты появился голым и едва живым. Здесь у тебя нет ничего. Ни средств, ни знакомств, ни даже простейших знаний. Да ты даже языком не владеешь!
   В чем-то дед был прав. Но зачем он меня уговаривает, что ему нужно? Один из главных принципов любого фирмача – никогда не соглашаться на договор в первом чтении. Во всяком случае, пока не владеешь полной информацией.
   – Ну, мы-то с тобой друг друга понимаем. Да и моего высшего специального образования никто не отменял! Зачем мне нужны знания по обработке кремня в вашем каменном веке, если я знаю, как сделать порох?
   На этот раз старикан не рассердился, а ухмыльнулся. И вышло у него на удивление гнусно:
   – Что ж, если ты так уверен в себе, реши хотя бы самые насущные свои проблемы! Выйди из башни, пообщайся с людьми, найди себе одежду и пищу. Создай свой порох и заставь меня устыдиться. Вперед, герой! Я даже одолжу тебе плащ, что на тебе, – на первое время.
   Говорить больше было не о чем. Пятой точкой я ощущал надвигающиеся неприятности, но попробовать все же стоило. В конце концов, если верить деду, я в другом мире, явно отсталом. Что бы он ни говорил о магии, технологии решают все. Я не такой уж гениальный механик и химик, но кое на что способен. Скорее всего, с этим магом, или кто он там, договариваться придется, но лучше это делать на своих условиях.
   Торжественно задрапировавшись в достаточно широкий, но коротковатый для меня плащ – полы не доходили даже до колен, я торжественно вышел из комнаты. Вслед раздавалось злорадное хихиканье старца и недоуменный вопрос женщины, который я не понял. Только бы не обнаружилось, что в комнате действовало какое-то лингвистическое заклинание, а за пределами ее мне ни с кем не удастся поговорить!
   Первым сюрпризом оказалась лестница. Нет, я подозревал, что башня высока, но эта круговая лестница казалась бесконечной! Пришлось несколько раз отдыхать прямо на ступеньках, благо было чисто и не холодно.
   Когда я наконец выбрался наружу, желудок рычал, а ноги гудели и подкашивались. Этажей сорок одолел, не меньше, и это едва придя в сознание! Ну, старый садист, я тебе все припомню!
   Во дворе было шумно и людно, правда, все мотались по своим делам, что пока меня устраивало. Правда, грязь меня огорчила, ходить едва не по щиколотку в коричневой жиже босиком – удовольствие ниже среднего. Хорошо хоть, что в дикие времена не валяется повсюду битая стеклотара.
   Тяжело вздохнув, я двинулся на поиски сердобольного собеседника, готового помочь с обедом.
 
   Первое впечатление от обитателей замка неблагоприятное! Чумазые, низенькие, какие-то несуразно широкие для своего роста, а самый высокий из встречных едва доставал мне до подбородка. Любопытно, старик с женщиной явно повыше и почище остальных, они что – другой расы?
   Все торопились по своим делам, окидывая меня подозрительными взглядами. Рассмотреть их хорошо без очков было непросто, но осталось общее впечатление тяжелых, некрасивых физиономий, спутанных косм и лохмотьев. Я никогда не считался высоким или внешне привлекательным, но здесь невольно ощутил себя высоченным красавцем. К моим бы уникальным «достоинствам» – да штаны с кроссовками, вот бы получился супергерой…
   Хотя какой смысл завоевывать популярность здесь? Много ли чести выиграть конкурс красоты среди неандертальцев? Да и дубиной могут приложить, чего доброго, конкуренты волосатые.
   Предполагаемого благодетеля я увидел у входа в одно из помещений крепости. Этот коротышка выглядел представительнее прочих. В приличных штанах и сапогах, куртке с нашитыми металлическими бляхами, с копьем, исполняющим роль подпорки. Бедняга боролся со сном из последних сил, его толстощекая физиономия вобрала в себя всю вселенскую скорбь. Сомнительно, что у него найдутся силы, чтобы сделать какую-то гадость вежливому собеседнику.
   Отбросив самый известный метод контакта, поскольку «пифагоровы штаны» чертить все равно нечем, я решил импровизировать.
   – О надежнейший и неподкупнейший из стражей! Не будете ли вы так любезны подсказать кратчайший путь к местной трапезной?
   Часовой взглянул на меня без особого интереса и со страданием на лице выдавил:
   – А?..
   – Слышь, братан, тут пожрать бы чего, не подскажешь, где у вас здесь брюхо набивают? С меня магарыч, как только разбогатею!
   Страж икнул и окинул меня цепким взором. Затем с мученическим вздохом принялся ковырять пальцем в носу. Этот процесс меня просто потряс. Судя по глубине погружения, таким способом боец производил прямую стимуляцию мозговых извилин.
   – Товарищ генерал, без вашего приказания прибыл! Запрашиваю координаты расположения камбуза для спешной перемены дислокации!
   К сожалению, все мои попытки контакта привели только к нарастающему раздражению стража.
   – Какова ты тута лазишь, смерд! Спереть чего вздумал?! И брось мне тута хрюкать по-свинячьему!
   Я даже не успел как следует огорчиться. Двустороннего контакта явно не получалось. Я легко понимал слова местного, а вот у него с пониманием явно были проблемы. Неожиданно этот обманчиво добродушный тип ловко крутанул копьем, явно целя древком мне в физиономию.
   Едва увернувшись, я даже не успел возмутиться, пообещать подать в межмировой суд по правам человека или взломать его досье и аннулировать премию на три года вперед. На охранников нашей фирмы действовало. Огорченный коротышка тут же попытался ткнуть меня уже наконечником копья.
   На этот раз увернуться было гораздо труднее. Острие распороло плащ, пройдя в сантиметре от ничем не защищенного тела.
   – Сдурел, Цербер?! – только и успел буркнуть я, перехватывая копье. Слабость временно отступила, адреналин разве что из ушей не выплескивался. Ну не считаю я хорошей шуткой попытку продырявить мою шкуру!
   В следующий миг яростный рывок коротышки едва не вывихнул мне руку. На ладони осталась длинная саднящая царапина.
   Только что сонный, а ныне преобразившийся страж не торопился, тщательно примеряясь для следующего удара. Я вдруг понял, насколько скользка жижа под ногами, как хороша в качестве мишени моя длинная фигура и, главное, что мне никто не придет на помощь.
   Разворачиваться было опасно – да и страшновато, оставалось только пятиться, в любой момент готовясь увернуться от нового выпада. Коротышка шел по пятам, уже отведя оружие для удара. В поросячьих его глазках не было ни намека на сочувствие или сомнение. Следующий выпад должен был оказаться завершающим.
   – Хватит! – знакомый голос заставил стража отвлечься.
   Набежавшие отовсюду зеваки торопливо кланялись и разбегались по делам. Страж тоже неохотно поклонился и вернулся на свой пост. Но прощальный взгляд был на редкость многообещающим. Так смотрит любитель шашлыков на укатившийся в кусты кусок мяса. Самый сочный кусок, почти надетый на шампур. Так что «лакомству» расслабляться не стоит, ведь «шампур» у местного любителя всегда с собой.
   Как ни прискорбно признавать, наш маленький спор выиграл старикашка. Местные мизантропы оказались равнодушны к дивной красоте моих голых ног и не оценили цивилизованного красноречия. Вдвойне обидно было, что остановила популярную местную забаву «догони меня копье» уже знакомая мне женщина в синем.
   Едва дождавшись, пока я к ней обернусь, леди круто развернулась и зашагала обратно к башне хитрого старца. Сейчас, познакомившись с местными поближе, я резко изменил мнение о ее внешности. Да по сравнению с большинством она была просто невероятно, ослепительно красива! А сейчас, на ходу, когда красотке пришлось приподнять платье, чтобы не извозить его в грязи, можно было оценить и фигуру. Мечта скульптора и фотографа, восторг знатока и черная зависть королев красоты. Хотя, может, я судил чересчур предвзято, насмотревшись на местное население.
   Догнав женщину и пристроившись рядом, я как можно дружелюбнее выдал:
   – Спасибо, красавица, моя благодарность просто не имеет границ!
   Она лишь глянула искоса и хмыкнула, задрав носик. А затем припустила едва ли не бегом, разбрызгивая грязь во все стороны. Я даже немного отстал, кляня слякоть, по которой приходилось скакать босиком. И только подходя к башне, вдруг понял, что это и было целью красотки. Мне, полуголому, с неясным статусом и подозрительной физиономией, просто не полагалось идти рядом с благородной леди.
   – Задавака!
   Нет, положительно, сегодня не мой день! Женщина не только услышала мое бурчание, но и поняла. Во всяком случае, единственный раз, когда молнии женского взгляда адресовались именно мне, был в офисе, когда я случайно опрокинул кофе на новое платье секретаря Леночки. Ну ладно, не случайно, просто я терпеть не могу, когда эти… юзеры ставят кофе в приемный лоток DVD-привода.
   – Грязное животное, непригодное в пищу даже свиньям!
   Вердикт был однозначным и пересмотру не подлежал. И, кстати, почти дословно совпадал с мнением Леночки. Правда, аккуратные губки красавицы шевельнулись только пару раз, что не оставляло сомнений: я слышу не совсем то, что говорят окружающие. Без магии здесь не обошлось. Надо будет спросить у старца. Хотя сейчас больше всего меня огорчало, что в первый же день я успел нажить врага среди стражи и поссориться с единственной красивой женщиной в этом неприветливом мире, встречающем мирного пришельца слякотью, копьями и ехидными колдунами!
 
   – Ну что, погулял? – Старик сидел в кресле и с насмешкой рассматривал мои грязные озябшие ноги.
   Я постарался облить садиста ледяным презрением. Пока я шел к замку, я думал, что вскоре придется сдохнуть от усталости и истощения на бесконечной крутой лестнице, но красотка спокойно открыла еще один проход и подняла меня сюда на настоящем лифте! За какие-то секунды! Спрашивается, какого лешего я полировал ступеньки ногами по пути вниз!
   Дед проигнорировал мой святой гнев и с аппетитом принялся жевать очередной кусок мяса, взятый с блюда на столе. Деревянного, а не каменного блюда, что сейчас волновало меня гораздо меньше, чем то, что мясо было печеным и очень ароматным.
   Желудок предал меня, зарычав с яростью бенгальского тигра, которому по ошибке предложили квашеную капусту. Сохранить достоинство не удалось, и я тоже попытался ухватить кусок с блюда.
   Старец небрежно хлопнул ладонью по столешнице, и блюдо провалилось без следа, так что мои пальцы только скользнули по гладкой поверхности камня. В другое время я восхитился бы таким фокусом, но сейчас мне больше всего хотелось взять как следует за глотку старого мерзавца.
   – Не торопись, малыш. Тебе надо решить, кем ты будешь в новом мире. Я не настаиваю, если пожелаешь жить по-своему, просто выведу тебя из замка. Вокруг немало деревень, где-то найдешь свое место. Молодому, крепкому парню работа найдется. Скажем, чистить свинарники или корчевать пни.
   – Альтернатива? – Мне удалось отозваться максимально бесстрастно. Незачем знать седому шантажисту, что, с моей любовью к полевым работам, таким перспективам я предпочел бы еще одну стычку с копьеносцем. Во всяком случае, от удара копьем можно умереть быстро и почти безболезненно, не то что чахнуть на уборке картошки или на сенокосе! Да я даже от отработок в институте умудрялся откосить, фиг тебе, а не колхоз, злобный колдун! Интересно, а инквизиция здесь есть? Может, туда податься?
   Старик сделал многозначительную паузу, в ходе которой извлек откуда-то из волшебных недр стола каменный кувшин и сделал из него несколько гулких глотков. Не иначе, чтобы напомнить мне, что жажду утолить тоже непросто.
   – А можешь принять мое предложение. Дать клятву. Обучаться магии. А уж я позабочусь, чтобы ты был сыт, одет и защищен…
   – А лет через триста, когда подрастешь, я женю тебя на своей дочери, – в тон подхватил я, краем глаза следя за кувшином. Не поддамся на провокацию, старый хрыч, я уже видел, как быстро ты можешь прятать жратву в стол! – У тебя такой недобор студентов, что ты уже по другим мирам шаришь?!
   Старик подавил раздражение. Удивительная сдержанность. Я знаю не так много людей, способных выдерживать общение со мной в высоких концентрациях.
   – Причины я объясню ученику! – сухо отрубил маг. – Смерду, ковыряющемуся в навозе, это не пригодится! Решай, здесь и сейчас, ты и так отнял довольно времени! Или ты со мной, или убирайся на все три стороны!
   – А почему такая дискриминация? Может, как раз в четвертой стороне мое счастье и таится?
   Женщина, тихонько сидящая на одном из табуретов, негромко рассмеялась. Воодушевленный первым успехом, я собирался выдать еще две-три шутки, но поймал взгляд мага. Тусклые старческие глаза смотрели устало и безразлично. Но я вдруг понял, что следующая шутка будет стоить мне жизни. Так же, помнится, совсем недавно «смотрел» на меня изогнутый кусок металла, прежде чем расцвел огненный цветок…
   Я отогнал несвоевременные воспоминания и примирительно поднял руки:
   – Все-все, понял, каюсь, извиняюсь. Готов к клятвам, договорам и контрактам. Что там: клянусь служить верой и правдой, в горе и радости, во здравии и болезни, пока смерть не разлучит нас!
   Ощущение опасности схлынуло так резко, что я едва на ногах устоял.
   – Похоже, но не совсем.
   Старик вновь был деловит и бесстрастен. Из стола появилось сразу несколько предметов: каменная плошка, каменный нож, больше похожий на скальпель, пара склянок, довольно громоздких, видимо, тоже каменных.
   Маг засыпал по горсти порошка в плошку из каждой емкости, затем поудобнее перехватил скальпель:
   – Дай руку, детка.