Петр Мультатули
Николай II: Дорога на Голгофу: Свидетельствуя о Христе до смерти…

   Светлой памяти Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II

Предисловие

   Прошло 90 лет с тех пор, как в полуподвальном помещении Дома Ипатьева в городе Екатеринбурге были убиты свергнутый с престола Император Николай Александрович, Императрица Александра Федоровна, Наследник Цесаревич Алексей Николаевич, Великая Княжна Ольга Николаевна, Великая Княжна Татьяна Николаевна, Великая Княжна Мария Николаевна, Великая Княжна Анастасия Николаевна и четыре верноподданных (доктор Е.С. Боткин, комнатная девушка А.С. Демидова, лакей А.Е. Трупп, повар И.М. Харитонов), добровольно принявших смерть за своего Царя. Тогда же 88 лет тому назад белым следствием была открыты первая страница уголовного дела по факту этого убийства. В течение нескольких месяцев 1918–19 годов сменилось три следователя, расследовавших это дело. Работа первых двух (Наметкина и Сергеева) была признана властями неудовлетворительной, и в начале 1919 года дело принял к своему производству следователь Н.А. Соколов. Волею обстоятельств, это уголовное дело стало для Соколова тяжким крестом, который он пронес всю оставшуюся жизнь. Прообраз этого креста возвышается теперь над его могилой на кладбище маленького французского городка Сальбри с надписью: «Правда Твоя – Правда во веки». Чем больше Соколов вникал в материалы уголовного дела, чем тщательнее он исследовал вещественные доказательства, чем больше он знакомился с показаниями свидетелей и обвиняемых, тем больше открывалась перед ним картина чудовищного изуверского преступления, жертвой которого стала Царская Семья. Допросив свидетелей и обвиняемых, проведя осмотр Дома Ипатьева, пройдя пешком шаг за шагом 20 верст от Екатеринбурга до урочища «Четырех Братьев» на Старой Коптяковской дороге, осмотрев местность вокруг этого урочища, проведя необходимые криминалистические экспертизы – Соколов пришел к однозначному выводу, что Царская Семья была убита, трупы ее расчленены и сожжены при помощи бензина, а обугленные останки уничтожены серной кислотой. Свое представление о том, как произошло само убийство Царской Семьи, Соколов строил исходя из показаний обвиняемого П. Медведева, А. Якимова, Ф. Проскурякова. Те утверждали, что Царская Семья была расстреляна в полуподвальной комнате Дома Ипатьева ночью 17 июля командой «латышей» под руководством коменданта Дома Особого Назначения Янкеля Юровского, лично убившего Государя. В пользу этой версии говорили и многочисленные следы от пуль в стенах и полу комнаты нижнего этажа, на которую указывали свидетели и следы замывки крови. Но Соколову было не суждено довести расследование до конца. Неудача белых привела к окончанию его следовательской работы в России. Увозя с собой материалы следствия, Соколов покинул пределы России и продолжал свое расследование в эмиграции. Но при всей тщательности расследования, Соколов не мог до конца восстановить картину преступления, так как не были арестованы и допрошены главные организаторы и исполнители убийства: Свердлов, Юровский, Голощекин, Сафаров, Войков и другие. Не были до конца изучены их заграничные связи с тайными организациями сыгравшими, по целому ряду свидетельств, важную, а может быть, и решающую роль в организации преступления. Соколов умер, лишь подойдя к изучению этой таинственной стороны Екатеринбургского злодеяния.
   Кроме отсутствия у Соколова времени и возможностей, были еще одни обстоятельства, мешающие его расследованию. В течение всего следствия ему противодействовали не только красные агенты, в большом количестве оставшиеся в тылу белых, но и весьма неоднозначная позиция по расследованию злодеяния со стороны «верховного правителя» адмирала А.В. Колчака. Как известно, Колчак находился в очень сильной зависимости от западных политических сил, в первую очередь от английских и американских. Именно представители этих сил сыграли первостепенную роль в свержении и заточении Императора Николая II. Понятно, что эти силы не были заинтересованы в раскрытии Екатеринбургского злодеяния. В связи с этим, весьма любопытен следующий документ. Это Предписание адмирала Колчака генералу М.К. Дитерихсу от 10.04.1919 года об организации правительственной помощи следствию Соколова. Интересен не сам документ, а комментарий Дитерихса на полях этого предписания. Вот он: «Верховному Правителю очень не хотелось выдавать мне это предписание. /…/ Причина этому кроется в том, что за период с 1-го марта, в Верховном Правителе произошёл перелом в пользу жидо-немецкой партии, и поэтому выявление картины обстоятельств убийства в полной мере было для него неприемлемо».[1]
   Не стоит обращать внимание на определение тех сил, которые давили на Колчака, как «жидо-немецкая партия». Генерал Дитерихс был убеждён, что во всем, что произошло с Россией виноваты немцы и евреи. Гораздо важнее другое: Колчаку было невыгодно тщательное расследование дела по убийству Царской Семьи.
   Сами организаторы преступления сделали все, чтобы скрыть истинные обстоятельства этого убийства. С первых же часов после убийства они организовали целую кампанию лжи и дезинформации, многие элементы которых живы до сих пор. Долгое время нас пытались уверить, что Царская Семья была расстреляна по постановлению Уральского Совета, принявшего решение, так сказать, по собственному почину, без согласия Москвы. Эта набившая оскомину ложь привела к тому, что в годы перестройки, да и в сегодняшней историографии, возобладало другое не менее ошибочное мнение, что Царская Семья была убита по воле большевистского правительства, которое руководствовалось политическими соображениями. Иные даже уверяют, что убийство Царской Семьи было осуществлено по личному приказу Ленина, который тем самым «мстил за брата».
   Между тем, по нашему мнению, гибель Императора Николая II и его Семьи была обусловлена всей жизнью и деятельностью последнего Самодержца и тем нравственным выбором, который он сделал в начале своего царствования и которому был верен всю жизнь: верности Христу, России и долгу царского служения.
   В условиях невозможности одоления духовного кризиса обыкновенными материальными способами Николаю II оставался только один путь: мученичества на престоле и принесения себя в жертву во имя спасения России.
   У Царя было два выхода: поддаться соблазнам лукавого века и рухнуть в эту пропасть вместе с Россией или ценой принесения себя в жертву попытаться спасти Россию если не для этого века, то для будущего, дать ей возможность оправдаться на Страшном Судище Христовом. Николай II выбрал последнее: «Может быть, для спасения России необходима жертва – я готов стать этой жертвой».
   Только поверхностный и схоластический, материалистический ум назовет эту цель Царя химерической. Православный же человек поймет и преклонится перед неземным ее величием.
   Это хорошо понимал такой Светильник Земли Русской как преподобный Иоанн Кронштадтский: «Царь у нас праведной и благочестивой жизни. Богом послан ему тяжелый крест страданий, как своему избраннику и любимому чаду, как сказано тайновидцем судеб Божиих: “Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю (Откр. 3, 19). Если не будет покаяния у русского народа, конец мира близок. Бог отнимет у него благочестивого Царя и пошлет бич в лице нечестивых, жестоких, самозваных правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами”».[2]
   Именно эти нечестивые, жестокие и самозваные силы, воспользовавшись все большим отступничеством от христианской веры европейского общества, его безответственностью и легкомысленностью, алчностью и неразборчивостью в средствах буржуазии, в начале ХХ века повели мощное наступление на сами основы христианской цивилизации и христианской государственности. Эти силы стремились мировому господству, хотя и тщательно скрывали это. Главным препятствием на пути к этому мировому господству была Православная Россия и Православный Царь. Николай II вел всю свою жизнь непримиримую войну. Эти силы рядились в одеяния различных политических партий и движений, прикрывались различной идеологией и даже прятались за маской религии. Но, несмотря на разноцветье политического и идеологического камуфляжа, все эти силы были объединены одним служением – служением злу.
   ХХ век, как никакой другой, явил собой наступление сил зла, и исторический подвиг Императора Николая II как раз заключался в том, что все свое царствование он вел непримиримую войну с мировым злом, с идеологией зла, которая год от года все более преобладала в истории государств и народов. Между тем вопросы добра и зла почему-то считаются подавляющей массой современных историков, «не историческими». Они склонны относить их к богословию, литературе, философии, к фольклору, к чему-либо другому – только не к истории. Результатом этой колоссальной ошибки становится секуляризация исторической науки, ее огрубление и примитивизация. В самом деле, отбрасывая влияние борьбы добра и зла на жизнь как отдельного человека, так и на судьбу государств и народов, мы неминуемо скатимся к изучению мертвых терминов, в чем так преуспели как советская, так и современная западная историография.
   В свое время писатель А.И. Солженицын сказал: «люди забыли Бога». Эта «забывчивость» привела не только к Соловкам и Освенциму, но и к вытравливанию христианской морали из душ людей, а также из науки, культуры и искусства. В результате в исторической научной и околонаучной среде появилось такое понятие, как «объективность» историка, под которой подразумевается, что историк не должен принимать ни чью сторону, а со спокойствием статиста приводить факты, давая возможность читателю самому делать выводы. Такой «объективистский» подход, говорят нам, дает историку единственную возможность быть свободным от идеологии. Нечего и говорить, что такая позиция неприемлема для историка-христианина. Спаситель призывает нас не к «объективности», но к следованию за Истиной. «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное; Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня; Радуйтесь и веселитесь, ибо великая ваша награда на небесах». (Мф. 5, 11) Мы открыто говорим, что у нас есть Учение, которому мы следуем, есть идеология – это Учение Христово, это учение нашей Православной Церкви. И это Учение вовсе не мешает нам пытаться правильно видеть исторические события, наоборот, оно помогает нам, открывает нам глаза там, где ни одна наука, ни один «объективизм» ничего поделать не могут. Только православный взгляд на исторический процесс способен показать его объективно, отметая все человеческие условные «измы».
   Таким образом, историк-христианин должен не уподобляться патологоанатому, равнодушно констатирующему увиденное, а быть борцом за правду Христову. Конечно, это вовсе не означает, что он должен упрощать историю, искажать исторические факты или подгонять их под свои выводы. Но то, что в этих выводах он должен руководствоваться учением Спасителя, любовью к своему земному Отечеству, стремлением к исторической правде, – бесспорно. Другими словами, труд историка-христианина это – своего рода православное служение, целью которого, как и всякого христианского служения, есть прославление Христа и посрамление Его врагов. Пропускать через призму христианства оценку исторических деятелей и исторических событий – вот в чем суть православного историзма.
   Это православное видение истории позволяет нам полнее и объективнее взглянуть на те исторические процессы, которые развернулись в мире в начале ХХ века. Мы не будем сейчас касаться всех социальных, экономических, военных и культурных аспектов, ставших причиной колоссальных потрясений начала ХХ века. Одно бесспорно: в ХХ веке, впервые в таких масштабах, влияние на мировую историю получили тайные силы, ставившие своей целью уничтожение христианства и основанной на нем европейской цивилизации. Эти силы получили название «мировой закулисы». Мы понимаем, что это название весьма условное, но иного, наиболее точно отображающего суть этих сил определения, на сегодняшний день не существует. Все крупные потрясения ХХ века были вызваны этой мировой закулисой, которая использовала для достижения своих целей финансовый шантаж, политические амбиции, геополитические противоречия, националистические предрассудки и тому подобное. Средством для прихода к власти этой силы во всем мире была провозглашена «мировая революция». Причем этот термин вовсе не был образным выражением. Мировая революция началась в 1917 году и продолжается до сих пор и главной ее целью является полное изменение человечества, которое путем глобализации и секуляризации должно быть лишено своей неповторимой личностной сути, превращено в единую безликую массу, служащую целям небольшой кучки тайных владык.
   Император Николай II, и в силу своих личных свойств, и в силу того, что он был Русским Православным Царем, не мог не стать главным врагом сил мировой революции. Его уничтожение и как монарха, и как человека стало необходимым условием для победы этой мировой революции, и вследствие этого Император Николай II и его Семья, составляющая с ним единое духовное целое, в сложившихся исторических условиях начала ХХ века неминуемо должны были быть уничтожены силами зла. При этом гибель Николая II не должна была просто означать смерть коронованного властителя: нет, она была призвана уничтожить Россию, как страну, стоявшую на пути этих сил, как страну, бывшую в начале ХХ века наиболее христианской. Кроме того, Россия, а следовательно, и ее Царь стояли на пути мирового владычества тайного духовного агрессора. Не случайно убийство Императора Николая II, «Белого Царя», вызвало чувство глубокого горя у многих людей иноверческого вероисповедания. Историк С. Илюшин писал, что «Русский Государь воспринимался носителем традиционного мировоззрения, независимо от их конфессиональной принадлежности, как полностью соответствующий определенным священным понятиям Миродержец», вот почему один палестинский араб-мусульманин сказал после убийства Царя: «Не думайте, что русский Царь был только русский. Нет, он был также и арабский. Пока он жил, миллионы арабов жили в мире и безопасности».[3]
   Характерны также слова двух татарских мулл Тобольска, сказанные ими в марте 1917 года, когда стало известно об «отречении» Императора Николая II: «Погибла Русь. Прогневали Бога».[4]
   Глава всех буддистов России Пандито Хамбо-лама Дамба Аюшеев утверждает: «С этого момента, когда наши ламы давали присягу Императору России, или исполняли его указы, они воспринимали это как указ от нашего божества Белой Тары. Наш самый уважаемый Пандито Даши-Доржо Итигилов относился к Императору Николаю II и к Цесаревичу, как к нашим святым. Когда в 30-х годах убивали буддийское духовенство – а было уничтожено 16 тысяч буддистских лам, то они шли умирать спокойно потому, что у них был пример Белого царя Николая II».
   Пьер Жильяр очень точно выразил это мировое значение жертвы Царской Семьи: «Государь и Государыня верили, что умирают мучениками за свою Родину – они умерли мучениками за все человечество».[5]
   Русский Царь Николай II интуитивно воспринимался многими духовными авторитетами разных вероисповеданий как главное препятствие на пути зла, или, говоря словами Праведного Иоанна Кронштадтского, Русский Царь, в силу своего Помазания, был Удерживающим, то есть удерживал мир от падения в пропасть апостасии.
   Следует сказать, что эту роль Удерживающего русская монархия играла на протяжении всей своей истории. При этом русские цари вполне осознавали ее. Так, еще Император Александр Благословенный писал в письме княгине Мещерской: «Мы заняты здесь важнейшей заботой, но и труднейшей также. Дело идет об изыскании средств против владычества зла, распространяющегося с быстротою при помощи всех тайных сил, которыми владеет сатанинский дух, управляющий ими. Это средство, которое мы ищем, находится, увы, вне наших слабых человеческих сил. Один только Спаситель может доставить это средство Своим Божественным словом. Воззовем же к Нему от всей полноты, от всей глубины наших сердец, да сподобит Он послать Духа Своего Святого на нас и направит нас по угодному Ему пути, который один только может привести нас к спасению».[6]
   Таким образом, русские цари противопоставляли себя не какой либо отдельной стране или политическому деятелю, а всей совокупности сил мирового зла, стремившегося восторжествовать в человечестве.
   В связи с этим убийство Императора Николая II и его Семьи не было вызвано интересами какой-нибудь одной политической партии или группировки, не было оно и последствием личных амбиций и эмоций. Хотя убийство Царской Семьи пришлось на время господства большевиков, замышлялось и планировалось оно еще до их прихода и было подготовлено всеми предыдущими постфевральскими событиями. Мученический путь Царской Семьи был поэтапным, причем каждый этап был заранее подготовлен и спланирован ее палачами.
   Поэтому убийство Царской Семьи, происшедшее ночью 17 июля 1918 года в Ипатьевском доме г. Екатеринбурга, является не просто преступлением, не просто умышленным убийством, но величайшим злодеянием, оказавшим огромное влияние на судьбы мира. На пути этого мученичества Царская Семья явила величайший нравственный подвиг самопожертвования во имя Правды, во имя России. Как писал тот же Пьер Жильяр: «Их истинное величие не проистекало от их царственного сана, а от удивительной нравственной высоты, до которой они постепенно поднялись. Они сделались идеальной силой. И в самом своем уничтожении они были поразительным проявлением той удивительной ясности души, против которой бессильны всякое насилие и всякая ярость и которая торжествует в самой смерти».
   Кровь Царственных Мучеников тяжким грехом легла не только на русский народ, но и на весь мир, ибо весь мир не сделал ничего, чтобы их спасти. Ипатьевский подвал стал прообразом подвалов ЧК, а дым от коптяковских костров предшествовал крематориям Освенцима и Дахау.
   От осознания всей степени подвига Царской Семьи русским народом во многом зависит и воскрешение самой России. Покойный Святейший Патриарх Алексий II говорил о необходимости истинного всенародного покаяния русского народа за грех цареубийства: «Грех цареубийства, – говорил Патриарх, – происшедшего при равнодушии граждан России, народом нашим не раскаян. Будучи преступлением и Божеского, и человеческого закона, этот грех лежит тяжелейшим грузом на душе народа, на его нравственном сознании. Несколько поколений за это время успело сменить друг друга, но память о совершенном беззаконии, чувство вины за его нераскаянность не изгладились в народе нашем. Убийство Царской Семьи – тяжкое бремя на народной совести, которая хранит сознание того, что многие наши предки посредством прямого участия, одобрения и безгласного попустительства – в этом грехе повинны. Покаяние же в нем должно стать знамением единства наших людей не по форме, а по духу. И сегодня мы, от лица всей Церкви, от лица всех ее чад, усопших и ныне живущих, приносим пред Богом и людьми покаяние за этот грех. Прости нас, Господи! Мы призываем к покаянию весь наш народ…».[7]
   Незримую связь между убиенной Царской Семьей и русским народом, между ее прославлением и воскрешением России, понимают не только верные сыны России, но и ее враги. Ибо, как хорошо сказал следователь Н.А. Соколов: «Страдания Царя – страдание России». Сокрытие правды о Царской Семье и, в особенности, об обстоятельствах ее убийства, до сих пор является одной из главных целей сил зла по отношению к России. Вот почему нам так необходимо изучать и исследовать обстоятельства Екатеринбургского злодеяния 1918 года.
   В связи с этим наш труд преследует несколько иные задачи, чем большинство других исследований, написанных об этом событии в большом количестве. Предыдущие авторы (Н.А. Соколов, М.К. Дитерихс, Р. Вильтон, П. Пагануци, П. Булыгин, В. Александров, Г.З. Иоффе, Ю.А Буранов и В.М. Хрусталев, В.И. Прищеп и А.Н. Александров, Н. Росс, С.В. Фомин, О.А. Платонов, И.Ф. Плотников и другие), чей вклад в изучение темы Екатеринбургского злодеяния колоссален, ставили своей главной задачей доказать сам факт убийства Царской Семьи, а также восстановить картину убийства.[8] Большое значение, особенно в последнее время, ими уделялось конкретным исполнителям, местонахождению приговоренных в подвальной комнате Дома Ипатьева и т. д. При этом за аксиому принималось утверждение, что Царская Семья была убита с использованием огнестрельного оружия, то есть расстреляна. В основе этой аксиомы лежали выводы следствия и воспоминания людей, считавшихся участниками убийства. В связи с этим задача последних работ об убийстве Царской Семьи сводилась к дискуссиям об организаторах преступления, уточнению и детализации обстоятельств убийства и уничтожения (сокрытия тел). Большинство работ сводилось к тому, что убийство Царской Семьи носило политический характер и было осуществлено большевиками по политическим мотивам. Споры в основном ведутся вокруг того, кто принял решение об убийстве: Москва или Екатеринбург.
   Наша задача несколько иная. Мы открыто заявляем, что нам до конца неизвестны ни обстоятельства убийства Царской Семьи, ни его исполнители. Слова большевика П. Войкова «мир никогда не узнает, что мы с ними сделали» до сих пор не утратили свою актуальность.
   Цель нашего труда показать, что убийство Царской Семьи было давно и тщательно спланированным актом, причем спланированным силами, по сути, не относящимися ни к одному политическому движению России, хотя они в них и присутствовали. Характер этих сил до сих пор остается малоизученным, но сам факт их существования – бесспорен. Убийство Царской Семьи не носило характера политического или уголовного акта, оно имело сакральные и духовные причины, подлинная суть которых остается в тайне. Именно с этих позиций мы рассматриваем версию ритуального убийства.
   Тема ритуального убийства Царской Семьи у многих исследователей, да и у обывателей, вызывает чувство отторжения, хотя сам факт существования ритуальных убийств признается сегодня и правоохранительными органами, и общественностью. Причины такого отторжения заключаются, с одной стороны, в навязывании отрицательных стереотипов, определяющих любые попытки исследования темы ритуального убийства Царской Семьи как «ненаучные» домыслы, вызванные «антисемитскими» предрассудками, так и, с другой стороны, в упрощении темы, сведению ее к «еврейскому ритуальному убийству».
   В своей работе мы стараемся уйти как от первой, так и от второй крайностей. Не стоит даже и говорить, что изучение версии ритуального убийства не имеет под собой ничего общего с «антисемитизмом» и любыми примитивными формами объяснения таких страшных и сложных преступлений.
   В своем исследовании мы стараемся руководствоваться только фактами и анализом имеющихся источников. Естественно, что из-за специфики исследуемого вопроса некоторые источники, а также выводы автора могут показаться читателю необычными. Но при внимательном прочтении нашей книги читатель сможет убедиться, что эта необычность вызвана лишь тем, что ни сами источники, ни их анализ долгое время не принимались во внимание большинством исследователей. До сих пор никто не задавался вопросом: а могла ли быть в реальности та картина преступления, которая до сих пор считается единственно верной? Ведь до сих пор версия убийства Царской Семьи основывалась исключительно на показаниях и воспоминаниях соучастников преступления. Между тем любой правовед знает, что показания соучастников преступления даже против друг друга не могут считаться доказательствами, если они не подкреплены показаниями других свидетелей или наличием вещественных доказательств. Проведенный нами анализ этих показаний и воспоминаний соучастников преступления позволил нам весьма усомниться в их правдивости. Надеемся, что сможем убедить в этом и читателя.
   Мы считаем также своим долгом обозначить еще одно обстоятельство, с которым читатель столкнется, читая нашу книгу: в своем повествовании мы будем придерживаться версии следователя Н.А. Соколова, а не версии Правительственной комиссии РФ. И дело здесь не в безоговорочном неприятии всей той большой работы, которую проделала эта комиссия, и нежелании в очередной раз затеять спор о подлинности «Екатеринбургских останков». Просто та версия убийства Царской Семьи, которую мы излагаем, имеет право на существование только в рамках выводов следствия Соколова. Что же касается «мостика под шпалами» и найденных там останков девяти человек, то дело это весьма сложное и запутанное, намного сложнее, чем представляется многим, как со стороны сторонников, так и противников отожествления этих останков с мощами Царственных Мучеников. Обстоятельства этого захоронения, равно как и его обнаружения, требуют большой и обстоятельной, а главное, доброжелательной работы. Сегодня же мы имеем жесткое противостояние двух сторон. Причем со стороны тех, кто является сторонником подлинности останков, мы встречаем особо враждебную позицию к противоположной стороне и отказ от хотя бы попытки объяснить или доказать свою точку зрения. Характерным примером такой позиции могут служить слова профессора С.Л. Фирсова, написанные им в предисловии к книге И.Ф. Плотникова: «Многие, к сожалению, уже сформировали свое окончательное представление о “екатеринбургских останках”. Переубеждать их – дело бесперспективное, но исторической правде “бесперспективность” не страшна».[9]