Мы отошли метров на сто от дороги к почти пересохшему руслу реки и сели на валуны.
- Ну, Константин Иванович, пора бы поконкретней изложить суть дела. Куда едем, каков план? А то вы все втемную да втемную.
- Едем пока в Шеробад.
- Что значит "пока"?
- Там еще километров пятьдесят.
- Куда?
- Этого я вам пока не скажу. Какой-никакой, а хоть минимальный залог моей безопасности.
- Может быть, - прикуривая, согласился Олег, - вы и правы. Я обещаю вам: если баксы вернутся, у вас все будет нормально.
- А если нет?
Он пожал плечами и выбросил едва закуренную сигарету:
- Поедемте со мной, в джипе удобнее.
- Да нет, спасибо, я как-то притерпелся.
- Как хотите.
Кишлак Рохат оказался унылым серо-пыльным местечкам, стонущим от жары под жестоким полуденным солнцем. В дрожащем раскаленном мареве он казался ирреальным средневековым миражем. Глинобитные унылые дувалы, в тень которых жались овцы, и голые, чумазые, дочерна обожженные солнцем ребятишки, составляли две или три улицы этого Богом забытого селения. Если бы не десяток автомашин, затаившихся во дворах, можно было бы смело сказать, что я вернулся лет этак на тысячу назад.
Глинобитную кибитку Акрама нам показали сразу. В грязном халате и калошах на босу ногу хозяин стоял у входа в свою обитель, с интересом наблюдая, к кому же пожаловали редкие здесь гости.
- Теперь не дергайтесь, - как можно спокойнее приказал я страже, выбираясь из "Нивы".
Слава Богу, Олег это понял сам, потому что дверцы джипа оставались закрытыми.
- Здравствуйте, - как мог приветливее поздоровался я с тридцатилетним бородатым мужчиной.
- Ассалям-аллейкум. - Он протянул мне смуглую заскорузлую руку, мытую, очевидно, еще в прошлом месяце, но я все-таки с чувством и радостью схватил и затряс ее.
- Скажите, как мне увидеть Акрама?
- Я и есть Акрам. Как дела? Как семья, как дети?
- Спасибо, хорошо.
Он зацокал языком, вероятно выражая одобрение. На всякий случай и я поинтересовался его семьей, родственниками и их благополучием.
- Ай рахмат, брат. Заходи в дом, друзей тоже зови. Чай пить будем, лепешка кушать.
- Спасибо, Акрам, только некогда. Я от Лины Александровны. Сама-то она приехать не могла, меня вот послала.
Акрам насторожился. Обжег меня черными агатами глаз и вдруг, сделав удивленно-глупую физиономию, заныл:
- Э-э-э... О чем говоришь, брат? Какой такой Лин Лександровна? Никогда такой не знал. Извини, брат, спешу я.
Ясно: я спугнул его или не я, а кто-то до меня. Возможно, дошли сведения о гибели Сашки-змеелова, а в этом случае показываться на змееферме было бы полным безумием. Или же... или же те двое уже там. Вот и нам появиться в том месте было б в самый раз - ради этого я и ехал.
Но как узнать? Акрам замкнулся и порывался скрыться за своим чертовым дувалом, а этого допускать нельзя - это моя единственная ниточка жизни.
- Подождите, Акрам, может быть, я не к тому обратился? Может быть, еще один Акрам у вас живет?
- А-а-а... Живет, живет. Акрам Кадыров есть еще, хороший человек, через три кибитки живет. Наверное, вы к нему.
- Спасибо вам.
Он выжидал, пока я отправлюсь к явно мифическому тому Кадырову.
Кроме детворы, на кривой улочке, с обеих сторон притиснутой слепыми дувалами, никого не было. Я подошел к сидящему на переднем сиденье Роману и тихо, но властно вдолбил:
- Этот человек нам нужен. Силой его - в машину и чтоб незаметно. Ясно?
- Понял, - так же тихо ответил он. - В джип, там стекла тонированные.
- Как знаешь. Да это не тот Акрам! - уже громко заругался я, жестикулируя. - Тот, другой, говорит, вон там живет. - Я указал на то место, куда меня направил бородач.
- А какого ж ты! - так же громко заорал Роман, вылезая из машины. Пойдем, Киля!
Стараясь прикрыть происходящее за моей спиной от бегающих рядом детей, я добрел до нужной мне кибитки и спросил Акрама.
- Акрам - я, - важно ответствовал десятилетний парнишка с годовалой сестренкой на руках.
- А! Извини, я по переписи. Ты учишься?
- Учусь. В четвертом классе.
- А кто у вас не учится?
- У нас все учатся.
- Это хорошо. Я с проверкой приезжал.
Когда я повернул обратно, улица была пустынна, а посередине безмолвно замерли джип и "Нива". Разговаривая с пацаном, я краем уха старался уловить шум. Но - ни звука. Работать мальчики-бандиты умели. Не грех бы кое-кому и поучиться. Передняя дверца джипа распахнулась, лишь только я поравнялся с ним.
- Сюда, - негромко позвал Олег.
Плюхнувшись на сиденье, я обернулся. Между Олегом и коротко стриженным парнем, выпучив глаза-сливы, с пластырем на рту сидел Акрам.
- Вперед! - скомандовал я.
- Куда? - осведомился Олег.
- Подальше отсюда.
- С этим мэном?
- Это Иван Сусанин. Он приведет тебя к баксам, а меня к свободе, если ты, конечно, сдержишь слово.
Джип рванул, пыля по кривой улочке и увозя ее жителя в неизвестное. За нами шла "Нива".
Асфальта уже не было. Однако едва заметная колея на каменистой почве свидетельствовала о том, что здесь все же кто-то ездит. И прямо по курсу, перпендикулярно колее вытянулась цепочка гор. Начались холмы. Нырнув в ложбину, джип остановился. Кишлак скрылся из виду. Сидящий рядом с Акрамом парень вдруг резко сдернул с его рта пластырь, выдирая волосики черной роскошной бороды.
- Больно! Зачем так, начальник? - апеллировал он ко мне, видимо считая меня самым главным, поскольку я находился на переднем сиденье.
Олег не возражал против такого расклада, ожидая действий и инициативы с моей стороны.
- Как проехать в змеепитомник? - начал я вежливо, но твердо.
- Какой такой змеепитомник? Не знаю никакой змеепитомник, - запустил Акрам заезженную пластинку.
- Слушай, Акрам, нам некогда. Мы от Лины Александровны.
- Не знаю никакой...
- Убью, падла! - неожиданно помог Олег, жестко ткнув ствол ему под челюсть.
Беднягу мелко затрясло и, едва справляясь с собой, заплетающимся языком он промямлил:
- Прямо надо ехать, километров десять по дороге, потом между горками.
- Едем! - приказал щенок-босс.
- Мне домой надо, к детишкам надо, - заныл Акрам.
- Заткнись, а то удавлю!
- Подожди, - остановил я Олега и обратился к Акраму: - Когда они у тебя были?
- Вчера, - ответил он, понемногу приходя в себя. - Вечером.
- Кто был?
- Мужик и девка.
- Когда уехали назад?
- Назад никогда. У моей кибитка не ехал.
- Другая дорога есть?
- Есть, совсем плохой, "уазиком" ехать надо.
- На чем они были?
- На "уазике".
- Что они спрашивали?
- Тоже спрашивал, как на змеиный клетки ехать. Тоже от Лин Лександровна, сказал.
- А вот теперь вперед, - скомандовал я, - и быстрее. Сколько человек в змеепитомнике? - уже в дороге спросил я.
- Двое. Сашка Ташкент уехал, должен скоро приехать.
- Кто остался?
- Мой дядя Курбан-ака и Сашкина девка, Светка зовут. Не убивай их, брат, мы тебе деньга дадим, - забормотал он быстро, - нельзя убивать. У дядька шесть детей, у Светка две детей, муж нет. Сашка не муж. Не убивай.
- Да заткнись ты! - не выдержал Олег. - Не нужны они нам
- Вам мужик и девка надо, нехороший они. Мужик хоть и узбек, все равно нехороший.
- Что? - резко прервал его Олег. - Узбек, говоришь?
- Ага-ага, узбек нехороший.
- Ну, Гончаров, считай, что я поверил тебе.
- Почему?
- Потом расскажу. Гони, Каримчик, гони, дай-то Бог успеть.
Почти по бездорожью гнали мы миль под сорок. Кидало и швыряло нас, как мячики. Каково же было тем, на "Ниве"? Километров через пять несусветной тряски справа по курсу показались два скалистых обнажения, между которыми мы проехали и оказались на верхушке холма. Дорога здесь отсутствовала вовсе. Только легкий намек на колею, где когда-то проезжали автомобили. Кругом почти не тронутый щебень и колючки, значит, случалось это крайне редко.
Спустившись в ложбину, мы в лоб форсировали более высокий холм и, когда оказались на его макушке, увидели цель нашей поездки: три белесые, выжженные солнцем палатки да большой, натянутый между ними тент. Лагерь находился в низине. Возле центральной палатки стояли два "уазика".
- Почему два? - нервно и резко бросил Олег.
- На один дядька ездит, а на белой они приехали, - успокоил Акрам.
До лагеря под гору было около двух километров.
- Выключай двигатель и спускаемся потихоньку, - скомандовал Олег.
Треща гравием и щелкая резиной, мы телегой покатились вниз. Было слышно, как сзади ревет "Нива", тоже, очевидно, атакуя холм в лоб.
И все-таки нас засекли. Когда до цели оставалось менее километра, из средней палатки метнулись две фигурки и, запрыгнув в "уазик", погнали прочь от нас, совсем уже по бездорожью.
- Карим, скорость! - зло выплюнул босс-недоросль, но тот и сам уже врубил передачу.
И началась потеха! С ходу, не останавливаясь, мы пролетели лагерь и вслед удаляющимся беглецам устремились вниз по ложбине. Я только молил Бога, чтобы выдержали рессоры и резина. Швыряло нас так, что казалось, еще чуть-чуть - и мы опрокинемся.
Езда на двух колесах хороша в кино и со стороны, так сказать, визуально, но когда ты сам принимаешь в ней непосредственное участие, вся прелесть этого пропадает. Мы настигали их, расстояние сокращалось. И было неожиданностью, когда "уазик", остановившись и развернувшись на девяносто градусов, пополз влево, на склон холма.
Срезать угол мы не могли, потому как наверняка бы перевернулись. Приходилось точь-в-точь идти по следам "уазика", но тактика его водителя была непонятна.
Мы только-только начали карабкаться на этот проклятущий склон, когда "уазик" уже забрался на вершину. Забрался и зачем-то остановился. А мы карабкались и карабкались под углом в тридцать градусов по отвесному склону. "Уазик" стоял. И только когда мы достигли середины, он резко развернулся к нам передним бампером.
- Сейчас бить будет, - обреченно проныл Акрам.
- Как? - не понял Олег.
- Сильно...
И точно. "Уазик" пошел на таран.
- Он что, кретин? Карим! Разворачивай назад! - запищал босс-щенок.
- Нельзя разворачиваться - перевернемся.
- Прыгаем! - завопил супермальчик.
- Сидите. Передавит всех. Держитесь, - предупредил Карим и выжал сцепление.
Задним бампером вперед мы полетели в преисподнюю. Наверное, это был единственно правильный выход, только нам легче не стало.
Казалось, сердце, потащив и желудок с его содержимым, вот-вот вылетит наружу.
Однако мерзавец за рулем "уазика", увидев, что план его не удался, с трудом, но затормозил. Остановились и мы... Хлопнул выстрел, взвизгнул Акрам, а в лобовом стекле появилась дырка. Снизу сигналила "Нива", спрашивая, что делать.
- Идиоты, - прошипел Олег.
В стекле появилась вторая дырочка. Теперь, тявкнув, заскулил босс-щенок, а у меня со щеки на плечо частыми каплями засочилась кровь.
- Назад! - завизжал Олег.
Карим снова выжал сцепление, и мы опять рванули вниз. Вылетев на соседний склон, мы затем медленно скатились вниз и остановились возле "Нивы", наблюдая, как "уазик" задом наперед заползает обратно на вершину. Акрам был ранен в правое плечо, Олег - в левое. Скулил юный босс и материл своих подельников с завидным мастерством. Я прижимал лоскут, оторванный от рубашки, к щеке и ни во что не вмешивался.
- Давайте с двух сторон. Карим, спускайся ниже километра на два, а ты, Полван, бери повыше и вверх. Возьмем "уазик" в клещи. Киля, ты - на переднее сиденье джипа, стреляй в скаты. Остальные... Скоты! Когда вы научитесь стрелять?! Гончаров, ты как стреляешь? Надеюсь, нормально?
- Нормально.
- Тогда в "Ниву", на переднее сиденье. Стрелять только по скатам, этот гад нужен мне живым. По машинам! Раненые остаются здесь. Я буду следить за операцией отсюда.
Мы разъехались в стороны и начали подниматься по склону, стараясь, как учил один великий стратег, захватить противника в клещи. Но когда мы взобрались на вершину, "уазик" был уже в километре от нас и мчался по ложбине вниз. Джип еще не дополз до вершины, и вряд ли он успеет отрезать ему путь.
Опять как оглашенные мы бросились в погоню, но расстояние между нами почти не менялось, а если и менялось, то не в нашу пользу. В отличие от предыдущей ложбины в этой было пересохшее речное русло, с трещинками и валунами, и явное преимущество теперь появилось у сидящих в "уазике".
Однако джип успевал. Он начал спуск, сумев сделать небольшую поправку и отрезая путь беглецам чуть под углом. Рискованно, зато наверняка. Отрезали они его левой стороной, и - стрелять Киле было неудобно.
Я удивился, когда увидел, что джип замер, не доезжая до пересохшего русла реки, еще на склоне, вежливо пропуская "уазик". Но вскоре все понял. Ложбину с речным руслом перегораживала застылая селевая плотина. Путь был отрезан. Увидели это и беглецы. Карабкаться в гору в их положении было бы непростительной глупостью. Мы бы спокойно и быстро продырявили их колеса. И тогда "уазик", неожиданно тормознув, крутанулся и пошел на нас, надеясь отбросить более легкую по массе "Ниву". Подобным тараном он уже пытался опрокинуть джип. Теперь же ситуация была иная. Сейчас наверху были мы, и находившиеся внизу здорово проигрывали.
Полван остановился, а я, торопясь, начал всаживать пулю за пулей в передние баллоны мчавшегося на нас тарана. Резко подскочив, он вильнул, налетел на здоровенный окатыш и, не доезжая до нас метров пять, беспомощно завалился набок. А мы уже рвали дверцу "уазика", вытаскивая пассажирку, мою поддиванную девку. Материлась она как добрый сапожник. Раненый ее подельник левой здоровой рукой пытался найти пистолет, что было очень трудно сделать в перевернутом автомобиле.
Через полчаса оба стояли перед нашим довольным щенком-шефом.
- Где баксы? - с позиции силы, не повышая голоса, спросил он и тщательно отвесил пощечины одному и другой.
Мужик равнодушно промолчал, а девка сразу же закатила истерику.
- В змеепитомник, - приказал Олег, - там разберемся.
Джип шел первым. Бандиты либо уже доверяли мне, либо просто забыли, но в моих руках остался ковбойский кольт. "Такую "дуру" не видал я сроду..." С превеликим удовольствием я разрядил бы весь его массивный барабан в их черепа. Держала Ленка. Мне бы не хотелось видеть ее мертвой.
Резко, носом в тент, встал джип. Белея на ослепительно белом солнце, нервно затряслась палатка. Умолк мотор, и наступивший было звон тишины разорвал негромкий мучительный стон. Умирал человек.
Первым в палатку влетел я. На кровати справа лицом вниз лежал седой окровавленный узбек. С обнаженной спины его свисали лоскуты кожи. Ноги, пропущенные сквозь прутья спинки, были крепко стянуты у колен, а связанные за спиной руки задраны высоко вверх. Их вытягивала хитроумно перекинутая через верхнюю спинку веревка. На кровати слева в той же позе, как на горизонтальной дыбе, стонала женщина.
- Нож, быстро! - крикнул я входящему Роману.
Оценив ситуацию, Роман выхватил нож и тут же перерезал путы. Безжизненные руки страдальцев упали вниз. Женщина застонала громче, а старик по-прежнему молчал.
- Воды, где взять воды? - кричал я Акраму, но он только нелепо хлопал глазами да что-то бормотал по-своему.
- Неси воду, придурок! - Развернув, Олег выпихнул Акрама из палатки.
Женщина пришла в себя довольно скоро, а старику это было не дано. Он умер через четверть часа.
- Хоронить надо, - заныл Акрам.
- Успеешь, до захода солнца еще далеко, - отрезал Олег. - Давайте тех сюда.
Связанных пленников втолкнули в палатку.
- Где баксы? - наступив мужику на горло, жестко спросил Олег.
- Не знаю!
- Уберите деда с кровати и точно так же положите его.
В глазах убийцы мелькнул страх, но пока он еще держался, червяком извиваясь, пытался сопротивляться.
- Чего он от вас добивался? - обратился Олег к освобожденной от пут женщине. Говорила она с трудом, невнятно.
- Они... змеиный яд... требовали... всю ночь... мучили... Ака не выдержал.
Это страшно, когда по изуродованной маске лица катятся слезы.
- Дайте ей выпить.
Захлебываясь, женщина жадно глотнула водки, вся пошла судорогой и забилась, зашлась в истерике:
- Пала-ачи... а-а-а! Фашисты... Убейте их...
Истерично заорала и лежащая на полу Наташка:
- Марат, отдай, отдай, ведь убьют! Жить хочу-у-у!
- Заткнись! Они и так и так убьют.
Не выдержал Марат с третьей вытяжки - видимо, Роман проделывал ее с большим знанием дела. Развернув к мучителям выпученные глаза, убийца зажаловался, заорал, прося помилования и жизни.
- Где? - коротко спросил Олег.
- В Ташкенте! Отпустите!
- Где? Не понял.
- В камере хранения, на Северном вокзале.
- Ячейка, шифр?
- А я, а мне? - завыла напарница.
- Да иди ты... - тонко и злобно взвыл Марат. - Мне оставьте жизнь. Она не знает, я ей соврал. Она не знает шифр.
- Короче, едем, - скомандовал шеф. - Грузите их. Мадам, было очень приятно познакомиться. Рад, что оказал вам эту небольшую услугу. Прощайте...
Светлана кивнула молча, глядя жалко и преданно, потом, вспомнив что-то, качаясь, вышла из палатки. Мы уже собирались отъезжать, когда она, подойдя к Олегу, протянула ему маленький полиэтиленовый пакетик.
- Вот, возьмите, это яд гадюки.
- А чего ж этим не отдали?
- Они килограмм требовали, дураки, а мы столько и за год не наберем. А что было, Сашка увез.
- Спасибо, Светлана, так, кажется? Оставьте себе. Просьба одна: вы нас не видели.
- Хорошо, а куда машину?
- Откуда она? - зло тявкнул шеф.
- Ворованная, - ответил Марат.
- Вот и отлично. Скажете, что ушли пешком.
- Вы ранены. Подождите, сейчас я все сделаю.
Пролетев за кишлак, мы остановились и высадили Акрама.
- А ты не боишься, что он сообщит наши номера? - спросил я сидящего впереди Олега.
- Нет, и заткнись.
Уже ночью мы остановились поесть. Я отозвал сопляка шефа.
- Чего тебе?
- Есть к тебе просьба.
- Ну?
- Как видишь, я тебя не обманул.
- Я это знал.
- Откуда?
- Ты рассказывал, как была зарезана та баба.
- Ну и что?
- Раньше так резали только на Востоке, а когда я узнал, что он узбек, все стало ясно. Так в чем дело?
- Мне этот Марат нужен, вместе с девкой. Конечно, после, как вернет валюту.
- Зачем?
- Сдать его.
- Куда?
- Туда.
- Да ну его, исчезнет он просто, и все. Голову себе забивать...
- Я свое слово сдержал?
- Пока не знаю.
- Ладно. Вернемся к разговору попозже. А пока можно я его поспрашиваю? При тебе.
- О чем?
- О его мокрухах.
- Гмм... Давай, даже интересно.
- А ты врубишь маг на запись.
- Не много ли вы, господин Гончаров, хотите?
- Нет. Кроме ваших баксов, там, в камере хранения, есть еще. Мне оттуда нужна половина.
- Вот как? Но вы хотите его сдать?
- Сдадим-то в вашей республике, по гостиничному убийству. А у вас, как вы говорите, связи на самом верху, - задел я его за живое.
- Посмотрим. Только чтоб на ленте лишнего ничего не было.
Раскололся Марат сразу:
- Одно условие: оставьте мне жизнь.
- Какие условия, козел? Рассказывай. И сначала про убийство в поезде.
- Начнем с того, что Лина - моя жена, - с гаденькой улыбочкой сообщил он. - Более того, прожил я с ней три года. У нас все было хорошо, пока она не занялась коммерцией. Вот тогда-то, с год назад, у нее появились деньги, "вольво" и любовничек, а я почувствовал себя неполноценным, то есть не я почувствовал, а она дала мне понять. Обращалась со мной как с лакеем, как с собакой. Я мусульманин, а уважающий себя мусульманин такого не допустит. Конечно, можно было выследить их с дружком и замочить обоих. Но... но я бы остался нищим, все баксы Лина отсылала за кордон, в банк. Словно что-то предчувствуя, она составила завещание, по которому в случае смерти все ее сбережения отходили дочери, моей падчерице.
С полгода я размышлял, прислушивался к ее телефонным разговорам, ловил обрывки фраз, воссоздавал схемы ее поездок. Почему? Потому что в свои дела посвящать меня она отказалась наотрез. Срабатывала интуиция то ли жертвы, то ли женщины. А я слушал и все обмозговывал.
Раз в месяц она предпринимала свой вояж. К прошлой ее поездке я знал практически все. Знал про кишлак Рохат, про ее связь в Ташкенте, не только деловую, но и сексуальную. Единственно, менялся номер в гостинице. А то, что его зовут Сашка-змеелов, было известно. С придурком ее Лехой-телохранителем я даже пытался выпить. Однако на мой счет, видно, существовал строгий запрет. На сближение он не пошел.
Обычно они с собой возили тридцать или пятьдесят тысяч. В Москве сумма удваивалась, а я тихо бесился, из месяца в месяц жена на все про все давала мне один "деревянный лимон" и "гуляй, Вася". Я пропустил ту поездку, заново проанализировал ситуацию. И был вознагражден. Во время ее отсутствия установил в спальне-кабинете мощного "жучка", потому как деловые переговоры она вела, только когда меня не было дома. По ее приезде я узнал еще несколько интересных и нужных деталей. Например, что закупают они всегда четырехместное купе на двоих...
- А почему не брали мягкий? - поинтересовался я.
- Павлин всегда заметней серой мыши. Узнал я и тот факт, что ее Леха частенько торчит в кабаке. Насчет их пересадок в середине пути осведомлен давно.
Я был готов. Нужна была помощница, и она нашлась. Наташку долго уговаривать не пришлось. Оставалось ждать предстоящего и, как я запланировал, последнего путешествия супруги. Накануне через "жучка" я получил подробную информацию о номере первого поезда и о поезде, на который предстояла пересадка. Больше того, лысый дурак сообщил номера вагона и купе, а она его известила о том, что пересаживаться будут после Самары...
Словно сам черт мне помогал: тогда же у меня появились гениальная идея запрятать Наташку в ящик под нижнюю полку. На случай, если Лина не захочет открывать дверь, когда телохранителя не будет. Что мы и проделали.
- Да, но они могли проверить ящик.
- Что за беда? Едет девка зайцем, смех, да и только. Ваш неверно оформленный билет все испортил. Это я понял позднее. Тогда мне все показалось только досадной случайностью.
- А зачем парней обул?
- Так это ж даром: сидят лопушки, изображают из себя крутых, ну как тут не польститься?
- Дальше.
- А что дальше? Дальше все шло как по маслу. Пока лопухи с выпученными глазами бегали по поезду, я дождался вашего визита в ресторан и условным стуком постучал в купе Лины. Наташка выскочила из-под нижней полки и открыла дверь...
- Продолжай.
- Продолжать бы я не хотел, что было потом, сами знаете.
- И все-таки, - настаивал я, зная, что разговор записывается.
- Ну вошел, зарезал, забрал баксы - и ходу.
- За что убил Леху? Шпион тоже изменил тебе? Он-то при чем?
- Это случайность. Он как сумасшедший ходил по поезду и искал тебя, но напоролся на меня. Ему все стало ясно. В тамбуре его... Тело выбросил на рельсы.
- Почему Наташка вышла раньше?
- Чтобы выманить тех обутых идиотиков.
- Она вышла с деньгами?
- Еще чего! Она из нашего купе их не выносила. С понтом взяла полотенце, когда сумка-пояс с баксами уже лежала у меня под задницей. Те пентюхи бросились за ней. Баксы я в карман положил, а пустую сумку-пояс выбросил в окно. Что еще?
- Зачем Сашку-змеелова убил?
- Во-первых, незачем чужих жен сношать, а во-вторых, он получался косвенным свидетелем.
- Каким образом?
- У меня не было гарантии, что о встрече Лины и змеелова не знает кто-то еще. Лина убита. А я от ее имени подхожу и прошу товар.
- И он отдал?
- Сразу, однако потом стал требовать пятьдесят тысяч долларами. Вот и пришлось...
- Зачем вообще было к нему ходить?
- Но...
- Ладно. Змеиный яд забрали, при чем тогда серпентарий?
- Я думал...
Щелкнул магнитофон.
- Он думал, змея - что тебе корова, литрами доится, - вмешался потрясенный Олег. - И из-за паршивого литра до смерти замучили старика! Сам небезгрешный, а таких садистов еще искать...
В два часа ночи мы остановились на какой-то даче, чуть не доехав до Ташкента, и только тут они отняли у меня кольт. Олегу я не верил. Марата убить они пока не могли, а вот меня и девку... Оставалась только слабая надежда на отправленное письмо и телефонный разговор, свидетелем которого он был. Марата, после того как он выдаст им баксы, они уберут, а мне он нужен живой. В противном случае я оказываюсь самым удобным подозреваемым, а затем и преступником.
Олегу Марат нужен мертвым, тогда комар носа не подточит.
После ужина я вторично коснулся этой темы:
- Ну что решил?
- Посмотрим...
В восемь утра мы подъехали к Северному вокзалу.
- Роман и Вадим, идите. - Олег протянул им бумажку с шифром. - Молите Бога, Гончаров. Если прокол...
- Нет, нет-нет, все нормально, - залепетал Марат, облизывая сухие губы.
Тонко, по-комариному, звенела тишина. Вообще-то грохотал трамвай, пищали локомотивы, но для нас наступила гнетущая тишина. А я все прокручивал и прокручивал варианты дальнейшего поведения шефа-сопляка. И со всех сторон выходило тоскливо. Хотя... Есть зацепка... есть, черт побери! Лишь бы баксы вонючие были на месте.
И они оказались там. Горилла шел к нам довольный, а рядом помахивал кейсом Вадим.
- Все в норме? - уже зная ответ, спросил шеф.
- Без проблем.
- На дачу.
- А как же?.. Но я же... - заныл, застонал Марат.
Я бы на его месте застонал тоже.
- Там разберемся, - зло и весело ответил сопляк, и ничего хорошего его веселье для Марата не предвещало.
Через час мы подъехали к знакомой даче.
- Мужики, быстренько стол по первой категории. Убивца связать, девку развязать, пусть погуляет напоследок. Глаз не спускать. Я в кабинете, ко мне никого. Пойдемте, господин Гончаров, барыши считать.
У меня немного отлегло за свою и Аленкину шкуры. Но только немного. Как я понял, в отношении Марата и Натальи планы оставались однозначными.
Олег открыл кейс, и его рот в улыбке пополз до ушей.
- Недурно, очень даже недурно, - протянул босс. - Путешествие наше оправдалось.
- Вы довольны?
- Вполне.
- Отдайте мне Марата и Наталью.
- Да вы что, Константин Иванович? Он же зверь, натуральный зверь. Сегодня ночью его расстреляют, и, если хотите, с вынесением приговора. Да и зачем эта пара вам?
Захлопнув кейс, Олег набрал какие-то цифры и пообещал позвонить Валере, чтобы отпустили мою девушку.
- "Весна на Одере". Спасибо. - И он набрал новый номер. - Валера, все в порядке, отвози! Да... прямо до дома. Погоди. - И уже обращаясь ко мне: Константин Иваныч, поговорить с Еленой Прекрасной не желаете7
Я кивнул и взял трубку. Услышал знакомое "але".
- Костя!
- Сейчас же поезжай ко мне домой, запри дверь и жди меня.
- Костя..
- Все. - Я положил трубку. - Олег, мне не нужны ни Марат, ни его девка, нужно лишь, чтобы они ответили за содеянное перед уполномоченными на то органами, сняв вину с меня.
- Я все понимаю. А если они начнут парня избивать, он расколется и я лишусь этих вот милых зеленых бумажек.
- Почему? Не ты ли говорил, что у тебя кругом все схвачено?
- Есть такое дело, но проще...
- Тогда меня привлекут. Начнут допрашивать, и я буду вынужден рассказать все от "А" до "Я". И опять выплываешь ты.
- А может быть, и тебя?
- Нельзя меня, дорогой. Письма мои еще, может, и не пришли, а вот информация про твоего мальчика Витю уже там, где надо. У моих друзей.
- Эх, Константин Иванович, как вы все усложняете!
- Зато все чистенько, а? Отдайте его в руки нужного следователя и судьи. Обязательно наймите хорошего адвоката, чтобы он разъяснил, что говорить можно, а что нельзя. Пусть объяснит, что в одном случае - пятнашка, а в другом вышак. Ну и что?
- Давайте выпьем, Гончаров.
- Сначала дело.
- Но тут еще девка путается.
- То же самое
- Гмм... Им же все равно какие-то баксы отдавать придется. Спросят: для чего убивали?
- Самые минимальные. И мне пять тысяч.
- Ну это уже наглость! - Олег обозлился всерьез: - Зачем?
- Половину мне, а другую половину - вдове убитого телохранителя.
- Какое человеколюбие! Ой, сейчас умру! Ладно, убедили. Теперь прошу за стол...
Утром следующего дня в аэропорту меня встречала Ленка. А еще через неделю по своим каналам я узнал, что Марат и Наталья находятся в следственном изоляторе города Ташкента.
Олег сдержал слово.
- Ну, Константин Иванович, пора бы поконкретней изложить суть дела. Куда едем, каков план? А то вы все втемную да втемную.
- Едем пока в Шеробад.
- Что значит "пока"?
- Там еще километров пятьдесят.
- Куда?
- Этого я вам пока не скажу. Какой-никакой, а хоть минимальный залог моей безопасности.
- Может быть, - прикуривая, согласился Олег, - вы и правы. Я обещаю вам: если баксы вернутся, у вас все будет нормально.
- А если нет?
Он пожал плечами и выбросил едва закуренную сигарету:
- Поедемте со мной, в джипе удобнее.
- Да нет, спасибо, я как-то притерпелся.
- Как хотите.
Кишлак Рохат оказался унылым серо-пыльным местечкам, стонущим от жары под жестоким полуденным солнцем. В дрожащем раскаленном мареве он казался ирреальным средневековым миражем. Глинобитные унылые дувалы, в тень которых жались овцы, и голые, чумазые, дочерна обожженные солнцем ребятишки, составляли две или три улицы этого Богом забытого селения. Если бы не десяток автомашин, затаившихся во дворах, можно было бы смело сказать, что я вернулся лет этак на тысячу назад.
Глинобитную кибитку Акрама нам показали сразу. В грязном халате и калошах на босу ногу хозяин стоял у входа в свою обитель, с интересом наблюдая, к кому же пожаловали редкие здесь гости.
- Теперь не дергайтесь, - как можно спокойнее приказал я страже, выбираясь из "Нивы".
Слава Богу, Олег это понял сам, потому что дверцы джипа оставались закрытыми.
- Здравствуйте, - как мог приветливее поздоровался я с тридцатилетним бородатым мужчиной.
- Ассалям-аллейкум. - Он протянул мне смуглую заскорузлую руку, мытую, очевидно, еще в прошлом месяце, но я все-таки с чувством и радостью схватил и затряс ее.
- Скажите, как мне увидеть Акрама?
- Я и есть Акрам. Как дела? Как семья, как дети?
- Спасибо, хорошо.
Он зацокал языком, вероятно выражая одобрение. На всякий случай и я поинтересовался его семьей, родственниками и их благополучием.
- Ай рахмат, брат. Заходи в дом, друзей тоже зови. Чай пить будем, лепешка кушать.
- Спасибо, Акрам, только некогда. Я от Лины Александровны. Сама-то она приехать не могла, меня вот послала.
Акрам насторожился. Обжег меня черными агатами глаз и вдруг, сделав удивленно-глупую физиономию, заныл:
- Э-э-э... О чем говоришь, брат? Какой такой Лин Лександровна? Никогда такой не знал. Извини, брат, спешу я.
Ясно: я спугнул его или не я, а кто-то до меня. Возможно, дошли сведения о гибели Сашки-змеелова, а в этом случае показываться на змееферме было бы полным безумием. Или же... или же те двое уже там. Вот и нам появиться в том месте было б в самый раз - ради этого я и ехал.
Но как узнать? Акрам замкнулся и порывался скрыться за своим чертовым дувалом, а этого допускать нельзя - это моя единственная ниточка жизни.
- Подождите, Акрам, может быть, я не к тому обратился? Может быть, еще один Акрам у вас живет?
- А-а-а... Живет, живет. Акрам Кадыров есть еще, хороший человек, через три кибитки живет. Наверное, вы к нему.
- Спасибо вам.
Он выжидал, пока я отправлюсь к явно мифическому тому Кадырову.
Кроме детворы, на кривой улочке, с обеих сторон притиснутой слепыми дувалами, никого не было. Я подошел к сидящему на переднем сиденье Роману и тихо, но властно вдолбил:
- Этот человек нам нужен. Силой его - в машину и чтоб незаметно. Ясно?
- Понял, - так же тихо ответил он. - В джип, там стекла тонированные.
- Как знаешь. Да это не тот Акрам! - уже громко заругался я, жестикулируя. - Тот, другой, говорит, вон там живет. - Я указал на то место, куда меня направил бородач.
- А какого ж ты! - так же громко заорал Роман, вылезая из машины. Пойдем, Киля!
Стараясь прикрыть происходящее за моей спиной от бегающих рядом детей, я добрел до нужной мне кибитки и спросил Акрама.
- Акрам - я, - важно ответствовал десятилетний парнишка с годовалой сестренкой на руках.
- А! Извини, я по переписи. Ты учишься?
- Учусь. В четвертом классе.
- А кто у вас не учится?
- У нас все учатся.
- Это хорошо. Я с проверкой приезжал.
Когда я повернул обратно, улица была пустынна, а посередине безмолвно замерли джип и "Нива". Разговаривая с пацаном, я краем уха старался уловить шум. Но - ни звука. Работать мальчики-бандиты умели. Не грех бы кое-кому и поучиться. Передняя дверца джипа распахнулась, лишь только я поравнялся с ним.
- Сюда, - негромко позвал Олег.
Плюхнувшись на сиденье, я обернулся. Между Олегом и коротко стриженным парнем, выпучив глаза-сливы, с пластырем на рту сидел Акрам.
- Вперед! - скомандовал я.
- Куда? - осведомился Олег.
- Подальше отсюда.
- С этим мэном?
- Это Иван Сусанин. Он приведет тебя к баксам, а меня к свободе, если ты, конечно, сдержишь слово.
Джип рванул, пыля по кривой улочке и увозя ее жителя в неизвестное. За нами шла "Нива".
Асфальта уже не было. Однако едва заметная колея на каменистой почве свидетельствовала о том, что здесь все же кто-то ездит. И прямо по курсу, перпендикулярно колее вытянулась цепочка гор. Начались холмы. Нырнув в ложбину, джип остановился. Кишлак скрылся из виду. Сидящий рядом с Акрамом парень вдруг резко сдернул с его рта пластырь, выдирая волосики черной роскошной бороды.
- Больно! Зачем так, начальник? - апеллировал он ко мне, видимо считая меня самым главным, поскольку я находился на переднем сиденье.
Олег не возражал против такого расклада, ожидая действий и инициативы с моей стороны.
- Как проехать в змеепитомник? - начал я вежливо, но твердо.
- Какой такой змеепитомник? Не знаю никакой змеепитомник, - запустил Акрам заезженную пластинку.
- Слушай, Акрам, нам некогда. Мы от Лины Александровны.
- Не знаю никакой...
- Убью, падла! - неожиданно помог Олег, жестко ткнув ствол ему под челюсть.
Беднягу мелко затрясло и, едва справляясь с собой, заплетающимся языком он промямлил:
- Прямо надо ехать, километров десять по дороге, потом между горками.
- Едем! - приказал щенок-босс.
- Мне домой надо, к детишкам надо, - заныл Акрам.
- Заткнись, а то удавлю!
- Подожди, - остановил я Олега и обратился к Акраму: - Когда они у тебя были?
- Вчера, - ответил он, понемногу приходя в себя. - Вечером.
- Кто был?
- Мужик и девка.
- Когда уехали назад?
- Назад никогда. У моей кибитка не ехал.
- Другая дорога есть?
- Есть, совсем плохой, "уазиком" ехать надо.
- На чем они были?
- На "уазике".
- Что они спрашивали?
- Тоже спрашивал, как на змеиный клетки ехать. Тоже от Лин Лександровна, сказал.
- А вот теперь вперед, - скомандовал я, - и быстрее. Сколько человек в змеепитомнике? - уже в дороге спросил я.
- Двое. Сашка Ташкент уехал, должен скоро приехать.
- Кто остался?
- Мой дядя Курбан-ака и Сашкина девка, Светка зовут. Не убивай их, брат, мы тебе деньга дадим, - забормотал он быстро, - нельзя убивать. У дядька шесть детей, у Светка две детей, муж нет. Сашка не муж. Не убивай.
- Да заткнись ты! - не выдержал Олег. - Не нужны они нам
- Вам мужик и девка надо, нехороший они. Мужик хоть и узбек, все равно нехороший.
- Что? - резко прервал его Олег. - Узбек, говоришь?
- Ага-ага, узбек нехороший.
- Ну, Гончаров, считай, что я поверил тебе.
- Почему?
- Потом расскажу. Гони, Каримчик, гони, дай-то Бог успеть.
Почти по бездорожью гнали мы миль под сорок. Кидало и швыряло нас, как мячики. Каково же было тем, на "Ниве"? Километров через пять несусветной тряски справа по курсу показались два скалистых обнажения, между которыми мы проехали и оказались на верхушке холма. Дорога здесь отсутствовала вовсе. Только легкий намек на колею, где когда-то проезжали автомобили. Кругом почти не тронутый щебень и колючки, значит, случалось это крайне редко.
Спустившись в ложбину, мы в лоб форсировали более высокий холм и, когда оказались на его макушке, увидели цель нашей поездки: три белесые, выжженные солнцем палатки да большой, натянутый между ними тент. Лагерь находился в низине. Возле центральной палатки стояли два "уазика".
- Почему два? - нервно и резко бросил Олег.
- На один дядька ездит, а на белой они приехали, - успокоил Акрам.
До лагеря под гору было около двух километров.
- Выключай двигатель и спускаемся потихоньку, - скомандовал Олег.
Треща гравием и щелкая резиной, мы телегой покатились вниз. Было слышно, как сзади ревет "Нива", тоже, очевидно, атакуя холм в лоб.
И все-таки нас засекли. Когда до цели оставалось менее километра, из средней палатки метнулись две фигурки и, запрыгнув в "уазик", погнали прочь от нас, совсем уже по бездорожью.
- Карим, скорость! - зло выплюнул босс-недоросль, но тот и сам уже врубил передачу.
И началась потеха! С ходу, не останавливаясь, мы пролетели лагерь и вслед удаляющимся беглецам устремились вниз по ложбине. Я только молил Бога, чтобы выдержали рессоры и резина. Швыряло нас так, что казалось, еще чуть-чуть - и мы опрокинемся.
Езда на двух колесах хороша в кино и со стороны, так сказать, визуально, но когда ты сам принимаешь в ней непосредственное участие, вся прелесть этого пропадает. Мы настигали их, расстояние сокращалось. И было неожиданностью, когда "уазик", остановившись и развернувшись на девяносто градусов, пополз влево, на склон холма.
Срезать угол мы не могли, потому как наверняка бы перевернулись. Приходилось точь-в-точь идти по следам "уазика", но тактика его водителя была непонятна.
Мы только-только начали карабкаться на этот проклятущий склон, когда "уазик" уже забрался на вершину. Забрался и зачем-то остановился. А мы карабкались и карабкались под углом в тридцать градусов по отвесному склону. "Уазик" стоял. И только когда мы достигли середины, он резко развернулся к нам передним бампером.
- Сейчас бить будет, - обреченно проныл Акрам.
- Как? - не понял Олег.
- Сильно...
И точно. "Уазик" пошел на таран.
- Он что, кретин? Карим! Разворачивай назад! - запищал босс-щенок.
- Нельзя разворачиваться - перевернемся.
- Прыгаем! - завопил супермальчик.
- Сидите. Передавит всех. Держитесь, - предупредил Карим и выжал сцепление.
Задним бампером вперед мы полетели в преисподнюю. Наверное, это был единственно правильный выход, только нам легче не стало.
Казалось, сердце, потащив и желудок с его содержимым, вот-вот вылетит наружу.
Однако мерзавец за рулем "уазика", увидев, что план его не удался, с трудом, но затормозил. Остановились и мы... Хлопнул выстрел, взвизгнул Акрам, а в лобовом стекле появилась дырка. Снизу сигналила "Нива", спрашивая, что делать.
- Идиоты, - прошипел Олег.
В стекле появилась вторая дырочка. Теперь, тявкнув, заскулил босс-щенок, а у меня со щеки на плечо частыми каплями засочилась кровь.
- Назад! - завизжал Олег.
Карим снова выжал сцепление, и мы опять рванули вниз. Вылетев на соседний склон, мы затем медленно скатились вниз и остановились возле "Нивы", наблюдая, как "уазик" задом наперед заползает обратно на вершину. Акрам был ранен в правое плечо, Олег - в левое. Скулил юный босс и материл своих подельников с завидным мастерством. Я прижимал лоскут, оторванный от рубашки, к щеке и ни во что не вмешивался.
- Давайте с двух сторон. Карим, спускайся ниже километра на два, а ты, Полван, бери повыше и вверх. Возьмем "уазик" в клещи. Киля, ты - на переднее сиденье джипа, стреляй в скаты. Остальные... Скоты! Когда вы научитесь стрелять?! Гончаров, ты как стреляешь? Надеюсь, нормально?
- Нормально.
- Тогда в "Ниву", на переднее сиденье. Стрелять только по скатам, этот гад нужен мне живым. По машинам! Раненые остаются здесь. Я буду следить за операцией отсюда.
Мы разъехались в стороны и начали подниматься по склону, стараясь, как учил один великий стратег, захватить противника в клещи. Но когда мы взобрались на вершину, "уазик" был уже в километре от нас и мчался по ложбине вниз. Джип еще не дополз до вершины, и вряд ли он успеет отрезать ему путь.
Опять как оглашенные мы бросились в погоню, но расстояние между нами почти не менялось, а если и менялось, то не в нашу пользу. В отличие от предыдущей ложбины в этой было пересохшее речное русло, с трещинками и валунами, и явное преимущество теперь появилось у сидящих в "уазике".
Однако джип успевал. Он начал спуск, сумев сделать небольшую поправку и отрезая путь беглецам чуть под углом. Рискованно, зато наверняка. Отрезали они его левой стороной, и - стрелять Киле было неудобно.
Я удивился, когда увидел, что джип замер, не доезжая до пересохшего русла реки, еще на склоне, вежливо пропуская "уазик". Но вскоре все понял. Ложбину с речным руслом перегораживала застылая селевая плотина. Путь был отрезан. Увидели это и беглецы. Карабкаться в гору в их положении было бы непростительной глупостью. Мы бы спокойно и быстро продырявили их колеса. И тогда "уазик", неожиданно тормознув, крутанулся и пошел на нас, надеясь отбросить более легкую по массе "Ниву". Подобным тараном он уже пытался опрокинуть джип. Теперь же ситуация была иная. Сейчас наверху были мы, и находившиеся внизу здорово проигрывали.
Полван остановился, а я, торопясь, начал всаживать пулю за пулей в передние баллоны мчавшегося на нас тарана. Резко подскочив, он вильнул, налетел на здоровенный окатыш и, не доезжая до нас метров пять, беспомощно завалился набок. А мы уже рвали дверцу "уазика", вытаскивая пассажирку, мою поддиванную девку. Материлась она как добрый сапожник. Раненый ее подельник левой здоровой рукой пытался найти пистолет, что было очень трудно сделать в перевернутом автомобиле.
Через полчаса оба стояли перед нашим довольным щенком-шефом.
- Где баксы? - с позиции силы, не повышая голоса, спросил он и тщательно отвесил пощечины одному и другой.
Мужик равнодушно промолчал, а девка сразу же закатила истерику.
- В змеепитомник, - приказал Олег, - там разберемся.
Джип шел первым. Бандиты либо уже доверяли мне, либо просто забыли, но в моих руках остался ковбойский кольт. "Такую "дуру" не видал я сроду..." С превеликим удовольствием я разрядил бы весь его массивный барабан в их черепа. Держала Ленка. Мне бы не хотелось видеть ее мертвой.
Резко, носом в тент, встал джип. Белея на ослепительно белом солнце, нервно затряслась палатка. Умолк мотор, и наступивший было звон тишины разорвал негромкий мучительный стон. Умирал человек.
Первым в палатку влетел я. На кровати справа лицом вниз лежал седой окровавленный узбек. С обнаженной спины его свисали лоскуты кожи. Ноги, пропущенные сквозь прутья спинки, были крепко стянуты у колен, а связанные за спиной руки задраны высоко вверх. Их вытягивала хитроумно перекинутая через верхнюю спинку веревка. На кровати слева в той же позе, как на горизонтальной дыбе, стонала женщина.
- Нож, быстро! - крикнул я входящему Роману.
Оценив ситуацию, Роман выхватил нож и тут же перерезал путы. Безжизненные руки страдальцев упали вниз. Женщина застонала громче, а старик по-прежнему молчал.
- Воды, где взять воды? - кричал я Акраму, но он только нелепо хлопал глазами да что-то бормотал по-своему.
- Неси воду, придурок! - Развернув, Олег выпихнул Акрама из палатки.
Женщина пришла в себя довольно скоро, а старику это было не дано. Он умер через четверть часа.
- Хоронить надо, - заныл Акрам.
- Успеешь, до захода солнца еще далеко, - отрезал Олег. - Давайте тех сюда.
Связанных пленников втолкнули в палатку.
- Где баксы? - наступив мужику на горло, жестко спросил Олег.
- Не знаю!
- Уберите деда с кровати и точно так же положите его.
В глазах убийцы мелькнул страх, но пока он еще держался, червяком извиваясь, пытался сопротивляться.
- Чего он от вас добивался? - обратился Олег к освобожденной от пут женщине. Говорила она с трудом, невнятно.
- Они... змеиный яд... требовали... всю ночь... мучили... Ака не выдержал.
Это страшно, когда по изуродованной маске лица катятся слезы.
- Дайте ей выпить.
Захлебываясь, женщина жадно глотнула водки, вся пошла судорогой и забилась, зашлась в истерике:
- Пала-ачи... а-а-а! Фашисты... Убейте их...
Истерично заорала и лежащая на полу Наташка:
- Марат, отдай, отдай, ведь убьют! Жить хочу-у-у!
- Заткнись! Они и так и так убьют.
Не выдержал Марат с третьей вытяжки - видимо, Роман проделывал ее с большим знанием дела. Развернув к мучителям выпученные глаза, убийца зажаловался, заорал, прося помилования и жизни.
- Где? - коротко спросил Олег.
- В Ташкенте! Отпустите!
- Где? Не понял.
- В камере хранения, на Северном вокзале.
- Ячейка, шифр?
- А я, а мне? - завыла напарница.
- Да иди ты... - тонко и злобно взвыл Марат. - Мне оставьте жизнь. Она не знает, я ей соврал. Она не знает шифр.
- Короче, едем, - скомандовал шеф. - Грузите их. Мадам, было очень приятно познакомиться. Рад, что оказал вам эту небольшую услугу. Прощайте...
Светлана кивнула молча, глядя жалко и преданно, потом, вспомнив что-то, качаясь, вышла из палатки. Мы уже собирались отъезжать, когда она, подойдя к Олегу, протянула ему маленький полиэтиленовый пакетик.
- Вот, возьмите, это яд гадюки.
- А чего ж этим не отдали?
- Они килограмм требовали, дураки, а мы столько и за год не наберем. А что было, Сашка увез.
- Спасибо, Светлана, так, кажется? Оставьте себе. Просьба одна: вы нас не видели.
- Хорошо, а куда машину?
- Откуда она? - зло тявкнул шеф.
- Ворованная, - ответил Марат.
- Вот и отлично. Скажете, что ушли пешком.
- Вы ранены. Подождите, сейчас я все сделаю.
Пролетев за кишлак, мы остановились и высадили Акрама.
- А ты не боишься, что он сообщит наши номера? - спросил я сидящего впереди Олега.
- Нет, и заткнись.
Уже ночью мы остановились поесть. Я отозвал сопляка шефа.
- Чего тебе?
- Есть к тебе просьба.
- Ну?
- Как видишь, я тебя не обманул.
- Я это знал.
- Откуда?
- Ты рассказывал, как была зарезана та баба.
- Ну и что?
- Раньше так резали только на Востоке, а когда я узнал, что он узбек, все стало ясно. Так в чем дело?
- Мне этот Марат нужен, вместе с девкой. Конечно, после, как вернет валюту.
- Зачем?
- Сдать его.
- Куда?
- Туда.
- Да ну его, исчезнет он просто, и все. Голову себе забивать...
- Я свое слово сдержал?
- Пока не знаю.
- Ладно. Вернемся к разговору попозже. А пока можно я его поспрашиваю? При тебе.
- О чем?
- О его мокрухах.
- Гмм... Давай, даже интересно.
- А ты врубишь маг на запись.
- Не много ли вы, господин Гончаров, хотите?
- Нет. Кроме ваших баксов, там, в камере хранения, есть еще. Мне оттуда нужна половина.
- Вот как? Но вы хотите его сдать?
- Сдадим-то в вашей республике, по гостиничному убийству. А у вас, как вы говорите, связи на самом верху, - задел я его за живое.
- Посмотрим. Только чтоб на ленте лишнего ничего не было.
Раскололся Марат сразу:
- Одно условие: оставьте мне жизнь.
- Какие условия, козел? Рассказывай. И сначала про убийство в поезде.
- Начнем с того, что Лина - моя жена, - с гаденькой улыбочкой сообщил он. - Более того, прожил я с ней три года. У нас все было хорошо, пока она не занялась коммерцией. Вот тогда-то, с год назад, у нее появились деньги, "вольво" и любовничек, а я почувствовал себя неполноценным, то есть не я почувствовал, а она дала мне понять. Обращалась со мной как с лакеем, как с собакой. Я мусульманин, а уважающий себя мусульманин такого не допустит. Конечно, можно было выследить их с дружком и замочить обоих. Но... но я бы остался нищим, все баксы Лина отсылала за кордон, в банк. Словно что-то предчувствуя, она составила завещание, по которому в случае смерти все ее сбережения отходили дочери, моей падчерице.
С полгода я размышлял, прислушивался к ее телефонным разговорам, ловил обрывки фраз, воссоздавал схемы ее поездок. Почему? Потому что в свои дела посвящать меня она отказалась наотрез. Срабатывала интуиция то ли жертвы, то ли женщины. А я слушал и все обмозговывал.
Раз в месяц она предпринимала свой вояж. К прошлой ее поездке я знал практически все. Знал про кишлак Рохат, про ее связь в Ташкенте, не только деловую, но и сексуальную. Единственно, менялся номер в гостинице. А то, что его зовут Сашка-змеелов, было известно. С придурком ее Лехой-телохранителем я даже пытался выпить. Однако на мой счет, видно, существовал строгий запрет. На сближение он не пошел.
Обычно они с собой возили тридцать или пятьдесят тысяч. В Москве сумма удваивалась, а я тихо бесился, из месяца в месяц жена на все про все давала мне один "деревянный лимон" и "гуляй, Вася". Я пропустил ту поездку, заново проанализировал ситуацию. И был вознагражден. Во время ее отсутствия установил в спальне-кабинете мощного "жучка", потому как деловые переговоры она вела, только когда меня не было дома. По ее приезде я узнал еще несколько интересных и нужных деталей. Например, что закупают они всегда четырехместное купе на двоих...
- А почему не брали мягкий? - поинтересовался я.
- Павлин всегда заметней серой мыши. Узнал я и тот факт, что ее Леха частенько торчит в кабаке. Насчет их пересадок в середине пути осведомлен давно.
Я был готов. Нужна была помощница, и она нашлась. Наташку долго уговаривать не пришлось. Оставалось ждать предстоящего и, как я запланировал, последнего путешествия супруги. Накануне через "жучка" я получил подробную информацию о номере первого поезда и о поезде, на который предстояла пересадка. Больше того, лысый дурак сообщил номера вагона и купе, а она его известила о том, что пересаживаться будут после Самары...
Словно сам черт мне помогал: тогда же у меня появились гениальная идея запрятать Наташку в ящик под нижнюю полку. На случай, если Лина не захочет открывать дверь, когда телохранителя не будет. Что мы и проделали.
- Да, но они могли проверить ящик.
- Что за беда? Едет девка зайцем, смех, да и только. Ваш неверно оформленный билет все испортил. Это я понял позднее. Тогда мне все показалось только досадной случайностью.
- А зачем парней обул?
- Так это ж даром: сидят лопушки, изображают из себя крутых, ну как тут не польститься?
- Дальше.
- А что дальше? Дальше все шло как по маслу. Пока лопухи с выпученными глазами бегали по поезду, я дождался вашего визита в ресторан и условным стуком постучал в купе Лины. Наташка выскочила из-под нижней полки и открыла дверь...
- Продолжай.
- Продолжать бы я не хотел, что было потом, сами знаете.
- И все-таки, - настаивал я, зная, что разговор записывается.
- Ну вошел, зарезал, забрал баксы - и ходу.
- За что убил Леху? Шпион тоже изменил тебе? Он-то при чем?
- Это случайность. Он как сумасшедший ходил по поезду и искал тебя, но напоролся на меня. Ему все стало ясно. В тамбуре его... Тело выбросил на рельсы.
- Почему Наташка вышла раньше?
- Чтобы выманить тех обутых идиотиков.
- Она вышла с деньгами?
- Еще чего! Она из нашего купе их не выносила. С понтом взяла полотенце, когда сумка-пояс с баксами уже лежала у меня под задницей. Те пентюхи бросились за ней. Баксы я в карман положил, а пустую сумку-пояс выбросил в окно. Что еще?
- Зачем Сашку-змеелова убил?
- Во-первых, незачем чужих жен сношать, а во-вторых, он получался косвенным свидетелем.
- Каким образом?
- У меня не было гарантии, что о встрече Лины и змеелова не знает кто-то еще. Лина убита. А я от ее имени подхожу и прошу товар.
- И он отдал?
- Сразу, однако потом стал требовать пятьдесят тысяч долларами. Вот и пришлось...
- Зачем вообще было к нему ходить?
- Но...
- Ладно. Змеиный яд забрали, при чем тогда серпентарий?
- Я думал...
Щелкнул магнитофон.
- Он думал, змея - что тебе корова, литрами доится, - вмешался потрясенный Олег. - И из-за паршивого литра до смерти замучили старика! Сам небезгрешный, а таких садистов еще искать...
В два часа ночи мы остановились на какой-то даче, чуть не доехав до Ташкента, и только тут они отняли у меня кольт. Олегу я не верил. Марата убить они пока не могли, а вот меня и девку... Оставалась только слабая надежда на отправленное письмо и телефонный разговор, свидетелем которого он был. Марата, после того как он выдаст им баксы, они уберут, а мне он нужен живой. В противном случае я оказываюсь самым удобным подозреваемым, а затем и преступником.
Олегу Марат нужен мертвым, тогда комар носа не подточит.
После ужина я вторично коснулся этой темы:
- Ну что решил?
- Посмотрим...
В восемь утра мы подъехали к Северному вокзалу.
- Роман и Вадим, идите. - Олег протянул им бумажку с шифром. - Молите Бога, Гончаров. Если прокол...
- Нет, нет-нет, все нормально, - залепетал Марат, облизывая сухие губы.
Тонко, по-комариному, звенела тишина. Вообще-то грохотал трамвай, пищали локомотивы, но для нас наступила гнетущая тишина. А я все прокручивал и прокручивал варианты дальнейшего поведения шефа-сопляка. И со всех сторон выходило тоскливо. Хотя... Есть зацепка... есть, черт побери! Лишь бы баксы вонючие были на месте.
И они оказались там. Горилла шел к нам довольный, а рядом помахивал кейсом Вадим.
- Все в норме? - уже зная ответ, спросил шеф.
- Без проблем.
- На дачу.
- А как же?.. Но я же... - заныл, застонал Марат.
Я бы на его месте застонал тоже.
- Там разберемся, - зло и весело ответил сопляк, и ничего хорошего его веселье для Марата не предвещало.
Через час мы подъехали к знакомой даче.
- Мужики, быстренько стол по первой категории. Убивца связать, девку развязать, пусть погуляет напоследок. Глаз не спускать. Я в кабинете, ко мне никого. Пойдемте, господин Гончаров, барыши считать.
У меня немного отлегло за свою и Аленкину шкуры. Но только немного. Как я понял, в отношении Марата и Натальи планы оставались однозначными.
Олег открыл кейс, и его рот в улыбке пополз до ушей.
- Недурно, очень даже недурно, - протянул босс. - Путешествие наше оправдалось.
- Вы довольны?
- Вполне.
- Отдайте мне Марата и Наталью.
- Да вы что, Константин Иванович? Он же зверь, натуральный зверь. Сегодня ночью его расстреляют, и, если хотите, с вынесением приговора. Да и зачем эта пара вам?
Захлопнув кейс, Олег набрал какие-то цифры и пообещал позвонить Валере, чтобы отпустили мою девушку.
- "Весна на Одере". Спасибо. - И он набрал новый номер. - Валера, все в порядке, отвози! Да... прямо до дома. Погоди. - И уже обращаясь ко мне: Константин Иваныч, поговорить с Еленой Прекрасной не желаете7
Я кивнул и взял трубку. Услышал знакомое "але".
- Костя!
- Сейчас же поезжай ко мне домой, запри дверь и жди меня.
- Костя..
- Все. - Я положил трубку. - Олег, мне не нужны ни Марат, ни его девка, нужно лишь, чтобы они ответили за содеянное перед уполномоченными на то органами, сняв вину с меня.
- Я все понимаю. А если они начнут парня избивать, он расколется и я лишусь этих вот милых зеленых бумажек.
- Почему? Не ты ли говорил, что у тебя кругом все схвачено?
- Есть такое дело, но проще...
- Тогда меня привлекут. Начнут допрашивать, и я буду вынужден рассказать все от "А" до "Я". И опять выплываешь ты.
- А может быть, и тебя?
- Нельзя меня, дорогой. Письма мои еще, может, и не пришли, а вот информация про твоего мальчика Витю уже там, где надо. У моих друзей.
- Эх, Константин Иванович, как вы все усложняете!
- Зато все чистенько, а? Отдайте его в руки нужного следователя и судьи. Обязательно наймите хорошего адвоката, чтобы он разъяснил, что говорить можно, а что нельзя. Пусть объяснит, что в одном случае - пятнашка, а в другом вышак. Ну и что?
- Давайте выпьем, Гончаров.
- Сначала дело.
- Но тут еще девка путается.
- То же самое
- Гмм... Им же все равно какие-то баксы отдавать придется. Спросят: для чего убивали?
- Самые минимальные. И мне пять тысяч.
- Ну это уже наглость! - Олег обозлился всерьез: - Зачем?
- Половину мне, а другую половину - вдове убитого телохранителя.
- Какое человеколюбие! Ой, сейчас умру! Ладно, убедили. Теперь прошу за стол...
Утром следующего дня в аэропорту меня встречала Ленка. А еще через неделю по своим каналам я узнал, что Марат и Наталья находятся в следственном изоляторе города Ташкента.
Олег сдержал слово.