Певзнер Керен. Смерть пилигрима

   Когда все выпили, не чокаясь, я спросила бородача, которого звали Ефимом.
   - Скажите, а что Илья нашел примерно два месяца назад?
   - Много чего, - усмехнулся Петр, - вот саркофаг, например...
   - Он знак на нем увидел и жутко обрадовался, - добавил Геннадий.
   - Какой знак? - удивилась я.
   Рабочие загалдели наперебой. Только бородач сидел в стороне и не принимал участия в обсуждении знака. И Анжелика была слишком уж тихой.
   Словно подтверждая мои подозрения, она поднялась со своего камня и подойдя к Ефиму, отвела его в сторону и о чем-то оживленно заговорила. Он отвечал ей, словно оправдываясь, но она продолжала наступать. Со стороны их движения напоминали странный танец, когда партнер делает шаг назад, а партнерша тут же снова сокращает расстояние.
   - Нет, как она ей заявила, - давился со смеху один из студентов, кажется Костя, хотя после поминального стакана это было не вполне тактично, - убери свою ..., пожалуйста. И по-русски, надо признать.
   - Кто? - спросила я.
   Студенты наперебой принялись рассказывать:
   - Назиля, татарка, тоже здесь работает.
   - Да вон она, - показал рукой Рома.
   Оглянувшись, я увидела толстую бабищу, копавшуюся в песке. Весу в ней было не менее ста двадцати килограммов, а такой широкой задницы я в своей жизни не видала.
   - И что она натворила? - спросила я.
   - Когда откопали саркофаг, Барбара чуть с ума не сошла от счастья. Она его чуть не облизывала, всех отгоняла, пользовалась только самыми нежными кисточками. Там внутри сохранилась прекрасная мозаика, а на ней иероглифы. А у Барбары как назло пленка кончилась. И во время обеденного перерыва она поехала домой за какой-то особой сверхчувствительной пленкой для фотоаппарата. Нас всех предупредила, чтобы мы до саркофага не дотрагивались.
   - А вы дотронулись?
   - Не мы, Назиля... Она решила проверить, влезает ли ее тухес в усыпальницу фараонов. И всю мозаику, к чертям собачьим, осыпала.
   - Убить ее мало за такое, - проворчал рядом сидящий Петр.
   - Как она умудрилась туда влезть, ума не приложу! - удивился Геннадий. - Мы ее потом вчетвером из саркофага вытаскивали - застряла.
   - А у Барбары русский от злости прорезался, - снова засмеялся Костя. Назилька потом жаловалась, что та с ней некультурно обошлась. Но Барбара сказала "пожалуйста"...
   - Это произошло до трагического инцидента с Илюшей или после?
   Роман сразу погрустнел.
   - Илюшу нашли в саркофаге на следующее утро, - ответил он.
   Барбара закричала, призывая всех закончить перерыв. Рабочие встали из-за импровизированного стола и пошли к месту, где они оставили свои инструменты. Ко мне подошел Геннадий.
   - Вы, наверное, не помните меня, - сказал он скорее утвердительно, нежели в качестве вопроса, - мы с женой приходили к вам переводить документы, когда только приехали в страну.
   - Может быть, - ответила я, - я, к сожалению, не помню. Ко мне многие приходят...
   - Да, я понимаю, просто...
   - Говорите, Гена, я вас внимательно слушаю.
   - Вы тогда нам так хорошо посоветовали насчет квартиры, и про холодильник, спасибо вам за это.
   - Не за что, просто я стараюсь помогать по мере возможности...
   - Мы разошлись с женой, - вдруг сказал он, словно хотел сбросить тяжкий груз с души.
   - Я сожалею...
   - Она осталась в квартире, а я ушел. Пару раз ночевал у Илюши, а иногда здесь, в спальнике - он дал мне свой...
   - Генка, где же ты? Давай сюда! - закричали с раскопок.
   - Извините, я должен бежать.
   - Геннадий, зайдите ко мне на работу, скажем, завтра, после четырех. Вам удобно?
   - Да, - кивнул он на ходу.
   - Там вы мне все и расскажете. Хорошо?
   - Приду! - крикнул он и побежал к своим.
   Анжелика стояла одна, видимо, дожидаясь, когда я закончу разговаривать.
   - Валерия, смотри, - она протянула мне грязный обрывок бумаги.
   В центре равностороннего треугольника был нарисован глаз. Под основанием треугольника виднелось изображение голубя с распахнутыми крыльями. Всю эту композицию пересекала жирная черная молния с наконечником, смотрящим вниз.
   - Что это? - спросила я. - Масонский знак? Или часть доллара?
   - Ни то, ни другое, - Анжелика отобрала у меня бумажку. - Это наш знак.
   - Чей наш? - я ничего не понимала.
   - Наш, харамитов. А Илюша нашел его на этом саркофаге. Знак был высечен на внутренней стенке, а вокруг него - иероглифы. Скорее всего, они обозначали смысл или приказ.
   - Ну так давай, посмотрим на него живьем...
   - Невозможно, - вздохнула она, - в тот день, когда нашли Илюшу в саркофаге, эти знаки были стесаны. Причем неизвестно, кто это сделал - Илья или тот, кто его убил.
   - Да уж, история... Ты думаешь, что если бы мы знали, о чем говорят эти иероглифы, то мы бы нашли убийцу Ильи?
   - Разумеется, - Анжелика серьезно взглянула на меня. - А из-за чего еще его убивать? Тихий, спокойный человек, мухи не обидит. Если убили, значит он что-то знал. А другие у него это хотели выведать. Вот и все.
   - Тебе не кажется, что нужно обо всем рассказать Борнштейну? - спросила я, кстати вспомнив, чем заканчивались обычно самодеятельные истории, в которых я принимала участие.
   - Интересно, и что ты ему скажешь? - в голосе моей спутницы послышалась издевка. - Покажешь бумажку? Он пошлет тебя и правильно сделает. Ты забыла, как он тебя встретил? В штыки!
   - Ты преувеличиваешь. Откуда у тебя эта картинка?
   - Ефим дал. Потом муж нарисовал еще один рисунок, со всеми иероглифами. А этот черновик Фима просто сунул в карман, когда Илья пошел домой обмозговать открытие.
   - И что ты собираешься с этим делать?
   Анжелика посмотрела на меня с обидой:
   - Какая ты черствая, Валерия! Это же Илюша нарисовал! Эх... - она махнула рукой и пошла к машине.
   Нет, вдова-харамитка мне определенно действует на нервы!
   x x x
   Геннадий постучал в дверь моего кабинета в пять минут пятого.
   - Заходите, присаживайтесь...
   Он нескладно примостился на кончике стула и смутился.
   - Чем я могу быть вам полезна, Геннадий?
   - Вот... - он достал из кармана небольшую плоскую коробочку с экраном.
   - Что это? - удивилась я. - "Тетрис"?
   Пластмассовая игрушка с кнопками и надписями на английском языке была удивительно похожа на "Тетрис", мода на который прошла несколько лет назад.
   - Это компьютер. Илюша носил его на шее, не снимая. И даже ночью, когда ложился спать, всегда клал рядом. Вот поэтому компьютер и оказался у меня.
   Геннадий говорил сбивчиво, видимо боясь, что я заподозрю его в краже, но с другой стороны, было заметно, что он хочет высказать все, что ему известно. Нажав на несколько кнопок и поняв, что это безрезультатно, я положила коробочку на стол.
   - Простите, Гена, вы не путаете? Может быть этот прибор - обычный калькулятор? И потом, он не работает.
   - Нет, что вы, Илюша писал на нем!
   - Но как? Здесь нет клавиатуры.
   - Он писал палочкой на экране и там возникали буквы. Я видел.
   - А почему бы вам не отнести это в полицию? Там бы и разобрались.
   Лицо Геннадия выразило откровенный испуг. Он откинулся на спинку стула и замахал перед собой руками:
   - Не надо полицию! Я не хочу иметь с ними никакого дела. Жена уже подавала на меня жалобу и пригрозила, что выбросит меня из страны. А я русский и приехал с ней, как муж еврейки...
   Ну вот, еще одна жертва иммиграции. Это уже не в первый раз я слышу от своих клиентов, находящихся в процессе развода, что их, как неевреев, могут выкинуть из страны. Причем грозят им именно их еврейские половины. Отвратительно!
   - Успокойтесь, Гена, никто вас не вышлет. А если вы не хотите обращаться в полицию, то оставьте мне компьютер, я сама передам его. Кроме того, я хорошо знакома со следователем, ведущим это дело, - видя, что он немного успокоился, я спросила. - Кстати, что сказать, если спросят, откуда у вас этот предмет?
   - Так Илюша отдал мне свой спальник, - Геннадий удивился, что я спрашиваю элементарные вещи, словно я должна была об этом знать.
   - Ну и что?
   - А там внутри и был компьютер. Наверное, он его забыл. Я хотел на следующее утро передать его, а Илью уже убили.
   - Так вы что, спали на месте раскопок в ту ночь? - в животе у меня похолодело.
   - Нет, возле моря ночью на песке очень холодно. И сыро. Я пошел подальше, туда, где деревья.
   - И ничего не слыхали и не видали?
   - Да нет, - он пожал плечами, - вроде ничего...
   - Хорошо, Гена, большое вам спасибо, я обязательно передам в полицию компьютер Ильи.
   Геннадий осторожно встал и бочком вышел из моего кабинета.
   x x x
   Конечно же, ни в какую полицию я не пошла. Сунув пластмассовую коробку, начиненную электроникой, в сумку, я поспешила по магазинам и когда, нагруженная покупками, я открывала дверь, мысли мои были только об одном: снять эти распроклятые каблуки и вытянуть ноги параллельно полу.
   Дарья была на дополнительных занятиях, которые проводились раз в неделю до девяти вечера. На этот курс для тридцати учащихся ее отобрали из числа двух тысяч учеников десятых классов разных школ. Она успешно сдала психометрический тест, а мне пришлось подписать кучу бумаг, в которых говорилось, что курс субсидирован Министерством образования и что, если она не то что пропустит занятие, а даже опоздает или не сделает домашнего задания, то будет немедленно отчислена. Дашке нравилось там учиться, они проходили логику, ассоциативное мышление, методику запоминания и много разных примочек, развивающих мозги. Так что вечером я оказалась дома одна и с удовольствием вытянулась на диване перед телевизором.
   Ближе к десяти позвонил Денис:
   - Лера, как ты смотришь на то, чтобы съездить развеяться?
   - Предлагай программу, - мне не хотелось никуда выходить, но я ругнула себя за лень и решила согласиться, тем более, что пообедавшая Дарья уже вовсю лазила по Интернету.
   Мы поужинали в шоферской забегаловке "У тети Аси", находящейся на въезде в Ашкелон. На самом деле это просторный ресторан с полированными стойками и кожаными диванчиками. Его называют так потому, что рядом находятся три бензоколонки конкурирующих фирм и шоферы облюбовали себе именно это заведение под названием "Аса", а уж в "тетю Асю" этот ресторан превратила русскоязычная публика, желающая полакомиться сочным свиным шашлыком. Как бы оправдывая свое местонахождение, "У тети Аси" не продавали спиртного, зато свежие соки были в изобилии.
   Еду нам подавала тоненькая эфиопка. Она принесла салаты, тарелку с горкой хрустящих чипсов, горячие лепешки и в завершение всего пару отбивных, на которых отпечаталась раскаленная решетка.
   - Рассказывай, где была, что видела, - сказал мне Денис, отрезая кусочек мяса.
   Описав ему раскопки, Барбару и саркофаг, я, наконец, добралась до визита ко мне Геннадия и, вспомнив, выложила на стол пластмассовую коробку.
   - Что это? Компьютер? - спросил Денис. - Откуда он у тебя?
   - Так ты знаешь, что это компьютер? И как он работает?
   - Нужно подключить его кабелем к домашнему и перекачать информацию.
   - Это машинка покойного Ильи.
   - А-а... - сказал Денис и отложил вилку в сторону. - Сокрытие вещественных доказательств? - как обычно, Денис был в курсе моих дел, но комментировал их всегда по-своему.
   - Глупости! - неискренне возмутилась я. - Просто не успела отвезти сегодня Михаэлю. Не было сил. А завтра с утра поеду прямо к нему.
   - Перед этим скопировав данные...
   - Ну что ты, дорогой, - я решила подольститься к нему, - как же я могу, я никогда этим не занималась.
   - Поэтому и показала компьютер мне. Правильно?
   Что оставалось делать? Я кивнула.
   - Пошли, - Денис встал из-за стола. - Мне самому интересно. Никогда прежде не работал с такой моделью...
   x x x
   - У тебя есть кабель-переходник для компьютера? - спросил Денис.
   - Возьми, вот он, - Дашка меня опередила.
   Вставив один конец кабеля в разъем на приборе Ильи, а второй - в заднюю стенку оперативного блока, Денис пробежался пальцами по клавиатуре, открыл новую директорию, и я увидела, как на экране растет количество синих квадратиков, показывающих, что информация перетекает на мой компьютер.
   - Готово, - Денис отключил кабель и протянул машинку мне. - Можешь завтра отдать в полицию.
   - А что там было? - спросила моя любопытная дочь.
   - Дарья, иди смотри телевизор! - притворно нахмурила я брови.
   - Ага, еще вымой руки и сделай уроки, - фыркнула она в ответ, но из комнаты вышла.
   Денис щелкнул мышкой на файл с названием "Магдалина". На экране появились строки:
   "Не могу поверить своим глазам, ушам и остальным органам чувств. Кажется, сегодня - великий день! День, который сопоставим с днем первого термоядерного взрыва или открытия вируса СПИДа. Может быть остановиться? Не идти дальше? Боязно...
   Но если не я, то кто же? Все равно иероглифы прочитают и найдут то, что ищут последние две тысячи лет. Не зря же пытались украсть Туринскую плащаницу.
   Итак, все по порядку. Илья, не забывай, ты ученый и должен действовать, как полагается разумному человеку, а не фанатику. Хотя кто сказал, что харамиты - фанатики? Кому-то выгодно представить нас такими, чтобы на землю пришел Страшный Суд и около холмов Мегидо завязался последний бой..."
   - Денис, я ничего не понимаю... О чем он пишет? - спросила я.
   - По порядку: "Туринская плащаница" -кусок ткани, на котором отпечатался лик Христа и остались капли его крови. По преданию, Мария-Магдалина завернула в нее тело Иисуса, когда его сняли с креста. Плащаницу долго исследовали, производили радиоуглеродный анализ, а к какому выводу пришли - неизвестно. По крайней мере, Ватикан скрывает результаты исследований. Но считается, что это священная реликвия, и ей поклоняются миллионы христиан.
   - Надо полагать, она имеет какую-либо материальную ценность?
   - Естественно, и если ее хотели украсть, то это сделали те, которые представляли себе, сколько она стоит.
   - Понятно... А вот это что? - я ткнула пальцем в экран. - Мегидо. Что-то смутно знакомое.
   Денис улыбнулся:
   - Эх ты, а еще переводчица с иврита, - поддразнил он меня. Забыла что ли, что для человека, у которого иврит - родной язык, Гееном - это всего лишь овраг рядом с Иерусалимом, а не геенна огненная. Вот и Мегидо - это холм в Галилее. А как на иврите гора?
   - Ар, - ответила я и меня озарило, - Армагеддон! Гора Мегидо! Вот что имел в виду Илья. Последний бой сил зла и добра.
   - Ну конечно, - кивнул он. - Мы же привыкли к названиям, которым по три тысячи лет. Например, когда восемьсот пятьдесят лет назад Москва только зарождалась, нашему маленькому Ашкелону было уже около четырех тысяч лет и он пережил одиннадцать царств, начиная с ханаанского.
   - Это похоже на вечность, - подтвердила я.
   - Вот только что меня смущает, - задумчиво проговорил Денис, глядя на экран, - харамиты... Мне о них ничего не известно. Что за секта? Кто такие?
   - Загляни в Интернет, - Дашка снова была тут как тут, - в Интернете есть все.
   - Ты права, - кивнул он в ответ, - вот и лезь, инициативная наша, подключайся.
   - Вот всегда так, - ворчала моя дочь, залезая под столик, где был разъем для телефонного кабеля, - сколько раз тебя прошу, мамочка, ну вызови ты техника со станции, пусть поставит розетку. Нет, я должна нагибаться...
   - Дарья, разговорчики! Лишние наклоны тебе не помешают.
   Наконец, все было в порядке, тоненько запищал модем, и мы окунулись в паутину глобальной сети. Денис запустил поиск по ключевому слову "харамит". Компьютер выдал несколько ссылок. Помимо всяческих славословий и призывов присоединиться к "истинно верному течению", поиски привели к следующим результатам: секта харамитов появилась лет пятьдесят назад, в 1946 году. Ее основатель, Бенджамен Уорнер, учился в Мичиганском университете США и был адвентистом седьмого дня. Адвентисты - это известное явление в христианской жизни, они признают Ветхий завет и чтят как святой день субботу, а не воскресенье.
   На сайте помещалось "Житие святого Бенджамена" с его фотографией в рамке из ангелочков. Рядом красовались молитвы, видимо, сочиненные самим харамитским пророком. На снимках был изображен ничем не примечательный молодой человек с прилизанными волосами в узком костюмчике начала пятидесятых годов. Вот что я смогла перевести с титульной страницы сайта...
   Бенджамен Уорнер отошел от секты адвентистов, богатой и пользующейся большим влиянием в Америке, чтобы основать свое течение гностического характера. Он верил, что Христос являлся одновременно воплощением двух противоборствующих сил - Добра и Зла, Бога и Сатаны. И пока Иисус был жив и проповедовал свое учение, эти силы в нем были уравновешены. За такую крамолу Уорнер был изгнан из университета, а потом и вообще стал персоной нон грата. Но он не пал духом. Пророк ездил по стране, и к нему присоединялись ученики и сочувствующие. Их число росло с каждым годом. Далее шел перечень брошюр и цитаты патриарха.
   - Смотри, Денис, - я ткнула пальцем в экран, - вот откуда ноги растут. Илья учился в этом самом Мичигане, а начальницу археологических раскопок зовут Барбара Уорнер. Уж не родственница ли она этому Бенджамену? Что-то я не верю в совпадения...
   - Возможно, возможно, - пробормотал Денис, вглядываясь в текст, - я слыхал нечто подобное... Вспомнил! Как-то мне попалась интересная книжка. Ты же знаешь, Валерия, одно время я сильно увлекался историей Израиля, даже хотел пойти учиться на историка. Книжка была небольшая, на английском языке и называлась "Евангелие от Марии Магдалины".
   - А что, есть и такое? - удивилась я. Насколько мне известно, евангелистов всего четыре: Лука, Матфей, Марк и Иоанн.
   - Верно, - кивнул он, - но то, о чем я говорю, это - апокрифическое евангелие, то есть не признанное официальным каноническим текстом. Их известно, по-моему, не менее полусотни - от Фомы, от Петра, есть даже "Евангелие евреев", еще какое-то "Евангелие истины"... Не все сохранились полностью, в том числе и из "Евангелия от Марии Магдалины" до нас дошли только отрывки. Так вот именно в нем рассказывается о совершенно другом облике Христа. В его душе были и темные, и светлые силы. Темное шло от его человеческой натуры, земной и обыкновенной, а светлое - от божественной сущности. Видимо, именно это евангелие харамиты приняли за основу своей религии, за что их и прозвали отступниками. Скорее всего, они верят, что Иисус был обыкновенным человеком, может быть даже влюбился в Марию Магдалину... Ведь с этой точки зрения можно объяснить его многие поступки. Например, изгнание торговцев из храма. Ты знаешь эту историю?
   - Напомни, пожалуйста.
   - Хорошо, - кивнул он и спросил. - Чем раньше, в те времена, был храм? Охраняемым местом за крепостными стенами. Люди там встречались, общались, совершали сделки купли-продажи. И конечно же, молились Богу. Было принято после удачного завершения бизнеса внести свою лепту на развитие храма. А как же иначе? - Денис улыбнулся. Он так ярко описывал мне ту патриархальную жизнь, что я словно бы воочию увидела пыльных путников, входящих в храмовые ворота, менял в полосатых халатах, услышала гортанные крики спорящих... - И тут, представь себе, Валерия, в этот обычный мирок со своими законами и принципами, врывается кучка хулиганов. Во главе их молодой человек с фанатичным блеском в глазах и растрепанными волосами. Они начинают громить торговцев. Как ты это назовешь? И что должны были подумать люди, сидящие там и занимающиеся своим делом?
   - Но ведь это же храм, - попыталась возразить я ему. - Там нужно думать о великом, а не заниматься суетными поисками выгоды.
   - Это сейчас такими стали храмы. А во времена Христа отношение к Богу было другое. Бог был грозной силой природы, но и в то же время некиим, я бы так выразился, родственником, членом семьи. К нему можно было обратиться за помощью, посоветоваться, и все это "не отходя от кассы", то есть не отрываясь от насущных дел и потребностей. А он гоняет людей, привычных к тому, чем они занимались годами. Но я думаю, проблема была не в этом...
   - А в чем же?
   - В той книге, о которой я тебе говорил, была подробная карта Иерусалима времен Христа. Там Храм вплотную примыкал к стене, за которой находились римские казармы. И Иисус, зная это, стал разгонять торговцев, чтобы они устроили бунт. А римлянам ведь много не надо... Увидели толпу взбешенных варваров, кто знает, что они там замышляют? Может что-либо против Великого Рима.
   - И они схватили Иисуса, как бунтовщика!
   - Как разбойника, Лерочка, как разбойника. В те времена разбойником называли не грабителя с большой дороги, а именно бунтовщика, идущего против законной власти. Иисус был зелотом, оппортунистом, хотел поднять восстание против римского владычества в Иудее, но ему попались не те люди... Они испугались и не пошли за ним.
   - Да... - вздохнула я. - Жаль, что так получилось. А потом стали строить пышные храмы во славу того, кого предали.
   - Ну не всегда пышные. Такие храмы строились намного позже, в византийские времена. А в первые три века нашей эры христиане не имели ни храмов, ни официального разрешения на свою религию. Молились в катакомбах.
   - Смотри, Денис, вот как раз цитата об этом, - я прочитала с экрана. Пророк хотел, чтобы харамиты вернулись к простоте и безыскусности первых церквей во славу Господа. Иисусу не нужно украшательство. Ведь после распятия темные силы - телесный облик пророка - исчезли, остались светлые воплощение Святого Духа.
   - Интересно... - сказала я вслух, а про себя подумала, что хорошо бы спросить Барбару, кем ей приходится пророк Бенджамен.
   x x x
   На следующее утро позвонил Иннокентий Райс:
   - Валерия, дорогая, доброе утро!
   - Здравствуйте, доктор!
   - Спасибо вам за хлопоты, Лика понемногу приходит в себя.
   - Очень этому рада.
   Иннокентий замялся. Видимо он что-то хотел мне сказать, но не мог набраться смелости. Решив ему помочь, я спросила:
   - Может я могу вам еще помочь в чем-нибудь?
   - Да-да, разумеется, вы позволите заскочить к вам на работу?
   - Хорошо, давайте в одиннадцать.
   - Буду, - он повесил трубку.
   Что-то чует мое сердце, неспроста добрый доктор Райс зачастил ко мне. Интересно, он женат? Ах, да... Вспомнила. При очередном нашем визите рассказывал. Она у него повар. Тогда я - абсолютно неконкурентоспособна! Нечего даже надеяться. Я расхохоталась и стала собираться на работу.
   У входа в кабинет меня остановила старушка по имени Генриетта. Она подрабатывала немного к пенсии тем, что распространяла билеты на концерты заезжих гастролеров и однодневные путевки по туристическим маршрутам Израиля.
   - Валерия, милочка, как хорошо, что я вас встретила! У меня есть кое-что новенькое, специально для вас.
   Так Генриетта начинала разговор с любым потенциальным клиентом.
   - Ну давайте, что там у вас, - я понимала, что лучше всего ее выслушать, чем отбрить сразу. Может что-то дельное и предложит...
   - Вот смотрите, - зачастила она, выкладывая мне на стол кучу разноцветных программок: Лаймочка приехала, во Дворце Культуры будет выступать. Вы были в новом Дворце Культуры? Нет? Надо, надо, - она покачала головой, но тут же спохватилась. - Или на Ленком... Пойдете на Ленком? Будет подвозка в Тель-Авив, только четыре спектакля. "Варвар и еретик". Пойдете?
   - Пока не хочу, Генриетта, спасибо...
   - А на экскурсию? Поедете? Прекрасные экскурсии от бюро Марины Гольдман. Вот, совсем свеженькая, гора Хермон, снег, лыжи. Берите, пока эту гору у нас сирийцы не отобрали.
   Меня спас Иннокентий, открывший в эту минуту дверь. Неугомонная Генриетта тут же переключилась на него.
   - А вам, молодой человек, не надо на гору Хермон? Лыжи в Израиле - это такая экзотика!
   - Спасибо, уважаемая, ни на Хермон, ни на Монхер пока не надо. Постойте... У вас есть христианские экскурсии?
   - Ну конечно! - обрадовалась она. - Полный набор. Хотите в монастыри Иудейской пустыни? Или в Иерусалим Булгакова? У Мариночки есть все, что душе угодно.
   - Подождите, пожалуйста за дверью, - Иннокентий вежливо взял Генриетту под локоток и подвел к выходу. - Мне нужно поговорить с переводчиком, а потом я к вам обращусь. Хорошо?
   - Жду! - кивнула она и закрыла за собой дверь.
   - Уф-ф... - я откинулась на спинку вертящегося кресла и закрыла глаза. - Эта Генриетта такая прилипчивая. Спасибо, что оторвали ее от меня.
   - Не совсем, Валерия, не совсем...
   - Что значит не совсем? - я выпрямилась в кресле. - Не понимаю.
   - Вы такая красивая, - вдруг сказал доктор Райс. - Это у вас настоящие кудри или вы делаете завивку?
   - Спасибо, - среагировала я на комплимент и не удержавшись, добавила. Вы еще спросите, я их крашу в черный цвет или они на самом деле такие?
   - Нет, я вижу, что все натуральное, - улыбнулся он и потер свою шишковатую голову.
   - Так вы пришли, чтобы говорить мне комплименты или еще за чем-либо?
   - Валерия, я буду с вами откровенен, дело снова касается моей сестры.
   - Что на этот раз?
   - Она стремится на Север, в Галилею. Говорит, что получила письмо от Илюши, он ей приказывает ехать туда, где жил Иисус и поклониться святым местам.
   - Ну и что? - пожала я плечами. - Пусть едет.
   - Я не хочу пускать ее одну. Вы не знаете, Лика в детстве страдала эпилептическими припадками и если с ней что-то случится в дороге, ответственность будет на мне. А я работаю, у меня все расписано. Прошу вас, соглашайтесь. Я куплю вам путевку на три дня, погуляете, посмотрите интересные места. Ночевать будете в хороших гостиницах.
   - Приглядеть за Анжеликой?.. А если она не согласится?