Певзнер Керен. Смерть пилигрима

   - Бежим! - и схватив коробку с процессором, распахнул окно.
   Хорошо, что мы находились на первом этаже, а то бы сломали шею как пить дать.
   Раздались выстрелы. Мы, пригибаясь, бежали к машине, которую Денис оставил через два дома. Оглянувшись, я увидела, что нашим преследователям удалось распахнуть дверь и ворваться в комнату. Послышалась ругань на русском языке. Видимо компьютер завершил форматирование жесткого диска и стал девственно чистым.
   - Они уходят! Давай за ними! - кричали из окна.
   - Прыгай в машину! - подтолкнул меня Денис.
   Как ему удалось в течение пары секунд завести мотор - уму непостижимо... Мы рванули с места, а за нами, совершенно ничего не опасаясь, погнались бандиты. Я ничуть не сомневаюсь, что их было несколько, так как двери их машин хлопнули три раза.
   Скорее всего, погоня и стрельба на поражение не входили в планы наших преследователей. И вообще, это смешно - в Израиле, в пределах городской черты, где полно знаков, полицейских и военных патрулей, устраивать гонки с преследованиями, будто это Чикаго тридцатых или Москва девяностых!
   Нет, в нашей ситуации все было тихо и мирно. За нами ехали, наступали на пятки, но вели себя корректно, а когда Денис остановился возле полицейского управления, то черный "Мицубиши-Галант" с красными занавесочками рванул с места и скрылся. Жаль, что я со своей близорукостью не заметила номера.
   Михаэль Борнштейн был у себя в кабинете. Дежурный осведомился и после краткого разговора позволил нам с Денисом войти.
   Рассказ о том, как попал нам в руки маленький компьютер, похожий на игру "Тетрис", о нападении на Анжелику и о погоне по центральным улицам Ашкелона занял около получаса. За это время Михаэль вызвал техника и передал ему прибор, созвонился с Галилейским округом и записал данные черного "Галанта".
   - Что привело вас в квартиру покойного Долгина? - спросил он.
   К этому вопросу мы заранее подготовились и решили сказать нечто, похожее на правду.
   - Анжелика просила уничтожить компьютерную информацию.
   - Ну и как? Уничтожили? - в голосе Михаэля послышалось недоверие.
   - Она была уже уничтожена, - ответил Денис. - Кто-то отформатировал диск и ничего узнать невозможно.
   - У вас есть предположение, кто это мог сделать? - Михаэль встал и прошелся по комнате.
   Только я хотела ляпнуть, что предположение есть, как Денис твердо сказал:
   - Мне кажется, это сделал сам Илья, больше некому.
   - Вы в этом уверены? - это был не вопрос, а скорее, констатация.
   - Да, - кивнули мы оба.
   - Хорошо, - устало произнес он, - спасибо за информацию. Если что-то узнаете, сообщите мне. И, Валерия, ну не будьте вы все время в эпицентре. Что вас туда черти тащат?
   - А как же выстрелы, погоня? - неуверенно спросила я. - Что нам делать?
   - Будьте спокойны, я займусь этим. Всего наилучшего.
   x x x
   От Михаэля мы вышли не то чтобы удовлетворенные, но практически успокоенные. Нас в настоящее время беспокоил вопрос, вышло ли что-нибудь из нашей затеи? Поэтому, убедившись в том, что блок на месте, мы вернулись ко мне, чтобы поковыряться во внутренностях моего любимого компьютера.
   Мерфи был прав: "Ни одна схема не срабатывает сразу, а если срабатывает, то значит в ней что-то собрано неправильно". Так и вышло. Мы бились около часа, то есть бился Денис, а я варила кофе и делала бутерброды, пока он сумел настроить компьютер на что-либо удобочитаемое. Эта единственно читаемая фраза звучала следующим образом: "Введи пароль".
   - Черт! - ругнулся он. - Пароль на дискете, дискета была у Анжелики, а ее украли.
   - Ага, - подтвердила я, - яйцо в утке, утка в зайце... Кого украли? Дискету или Анжелику?
   - Не ерничай! У тебя есть предложения?
   - Есть, - спокойно ответила я, - посмотри директорию под названием "Илюша". Ведь коды были в его маленьком приборчике.
   Эту директорию Денис создал сам, когда переписывал на мой компьютер данные с переносного аппарата. Именно там мы прочитали отрывок из "Евангелия Марии Магдалины".
   - Как я мог забыть?! - хлопнул он себя по лбу.
   Работа заспорилась. Код был найден, пароль внесен и на экране показался список файлов. Некоторые из них были графическими.
   Вызвав программу "Фотошоп", Денис принялся открывать картинки одну за другой. Все это были фотоснимки мозаичного слоя внутри саркофага. Одни фотографии были отличного качества, другие - похуже, но на всех ясно виднелись иероглифические надписи, снятые под разными углами. Выполненные черной смальтой на тусклобордовом фоне, они выглядели клинописью пришельцев.
   - Что это, Денис? - прошептала я.
   - Сейчас посмотрим... - сказал он и увеличил изображение. То, что мы поначалу приняли за клинопись, оказалось стилизованными буквами ивритского алфавита. Но связать вместе буквы в слова, я так и не смогла.
   - Слушай! Это же именно та мозаика, которую потеряла Барбара из-за толстой Назили, - я быстренько рассказала Денису историю с примериванием на себя саркофага.
   - Да, - кивнул он, - твоя Барбара сейчас бы душу дьяволу отдала бы, зная, что снимки сохранились.
   - Только вот что на них написано?
   - А вот это мы сейчас посмотрим...
   Больше всего места на жестком диске среди той информации, что мы переписали, занимала программа "Шампольон". Мы ее никогда в глаза не видали, но я знала, что это - детище Ильи, и поэтому Денис предоставил ей возможность объяснить, что написано на этих фотоснимках.
   Чем занимался Денис в последующие полтора часа, я рассказать не могу. Его пальцы порхали по клавишам, он громко чертыхался и вскрикивал: "Ну конечно же!" или "Вот оно!". Мне это все надоело. Взяв дамский журнал, я прилегла в спальне.
   Видимо я задремала, когда услышала крик Дениса:
   - Лера, иди сюда, скорей!
   Присев рядом с ним, я глянула на экран. Он был разделен на две половины. На левой был уже знакомый мне фотоснимок, а на правой - ряд строчек.
   - Он гений! - воскликнул Денис. - Я говорю тебе, он гений!
   - Подожди, дай прочесть...
   В правой половине экрана было: "...лежит Иисус Сын Великого Отца, да предстанет он перед очами грозного судии. И покарает он врагов пришлых его, пославших Вольного Сына Неба на недобрую смерть... (арамейский, коптский языки)".
   - Подожди... - задумалась я. - Это что, гробница Христа? В Ашкелоне? Тогда что в Иерусалиме? В храме Гроба Господня?
   - Ну что ты, - рассмеялся Денис, но смех получился какой-то нервный. Не думаю, что это саркофаг Иисуса. Здесь другое...
   - Как другое? - возразила я. - Смотри: Иисус, сын великого отца. А пришлые враги - это римляне, которые его распяли...
   Денис широко улыбнулся и продолжил:
   - А ну, полиглотка, скажи, как на арамейском "сын великого отца"? А-а... Не знаешь? Так я тебе скажу: на арамейском это звучит так: "Бар-Рабан". Тебе это ничего не напоминает?
   - Бар-Рабан... - пробормотала я. - Варрава! Это же Варрава, тот разбойник, которого по решению Пилата освободили от казни на кресте!
   - Ну да, - кивнул Денис, - по просьбе верховного первосвященника.
   - Ничего не понимаю, - у меня действительно, не связывалась в голове вся эта информация, - при чем тут Иисус, если речь идет о Варраве?
   - Помнишь, я тебе рассказывал о "Евангелии от Марии Магдалины", из которого сохранились лишь небольшие отрывки?
   - Помню, - кивнула я.
   - Там было написано, что разбойника Варраву звали Иисусом или Ешу, на ивритский лад. Ведь в греческом нет звука "ш", и поэтому греки всех наших царей переиначили, и Иисуса по своему назвали.
   - Конечно, Моше - Моисей, Шломо - Соломон, Шауль - Саул. Знаю.
   - Если мне позволительно трансформировать историю, - начал Денис лекторским тоном, - то дело было так: Варраву звали Ешу, точно так же, как и Христа из Назарета. Это имя в те времена было распространено и нет ничего удивительного, что попались тезки. Мне уже приходилось говорить, что разбойниками в те времена называли бунтарей и они подлежали юрисдикции римского суда. Прочих же воров и грабителей судил еврейский суд, и обычно их присуждали к побиванию камнями, а не к кресту. Если можно так выразиться, усмехнулся Денис, - смерть на кресте была привилегия политических преступников. Скорей всего, Варрава тоже, как и Иисус, был зелотом, борцом против римлян.
   - И что же отсюда получается? - я была заинтересована, но по прежнему ничего не понимала.
   - А то, что сейчас довольно трудно будет разобраться, кого же именно имел в виду верховный первосвященник, когда просил освободить с креста Ешу Бар-Рабана, или Иисуса, сына Великого Отца...
   - То есть произошла трагическая ошибка? - спросила я. - Хотели освободить Христа, а сняли Варраву?
   - Кто знает...- Денис пожал плечами. - По всей вероятности именно так и произошло. Сейчас трудно понять логику праотцев.
   - Тогда что мы будем делать? И что я скажу Райсу? Анжелика там, одна, с пробитой головой.
   Словно услышав мои слова, зазвонил телефон. И конечно же, на проводе был доктор Иннокентий.
   - Валерия, добрый день, я разговаривал с Анжеликой. Ее нервная система вконец расстроена. Она постоянно твердит о каких-то слугах дьявола, мстителях...
   - Скорее всего, Иннокентий, это последствия травмы.
   - Скажите, в вашей поездке вы ничего не заподозрили странного или подозрительного? Мне казалось, что экскурсия развлечет ее, а получилось все значительно хуже.
   "Хотели как лучше, а получилось, как всегда..." - вспомнила я фразу бывшего российского премьера.
   - Не могу вам точно сказать, вроде все нормально было. Если не считать нападения.
   - А что полиция? Они в курсе?
   - Ну конечно, я только что оттуда.
   - Да? - удивился он. - Вы мне не рассказывали...
   - Просто к слову не пришлось. Я уже дала все показания. Ее делом занимается старший следователь Михаэль Борнштейн, очень достойный человек.
   - Меня никто не приглашал? - забеспокоился брат Анжелики.
   - Вроде нет. А вы можете что-то рассказать, дополнить?
   - Нет, - сказал Иннокентий Райс, как отрезал. - Всего хорошего, Валерия.
   - До свиданья.
   Он положил трубку первым.
   - Ой, крутит зубной врач, моя интуиция не подсказывает мне, а ревет белугой, - поделилась я с Денисом своими сомнениями.
   Он продолжал возиться с файлами, списанными у Илюши. Поэтому в ответ Денис пробормотал нечто невнятное.
   - Что ты сказал? - не поняла я.
   - Оставь его, пускай полиция разбирается, кто замешан в этом нападении. Ты смотри, я нашел файл, он заархивирован несколько раз. Попробую раскрыть.
   А я пошла на кухню. Нам так и не удалось поесть по-человечески.
   Изобретая что-то на скорую руку, я меланхолично соображала, что лишние килограммы откладываются именно там, где они заметнее всего, поэтому себе я положила все в половинном количестве. Дениса оторвать от компьютера удалось с большим трудом.
   Аппетитно уплетая разогретые в микроволновке пирожки, он разглагольствовал:
   - Итак, Леруня, что мы имеем? Один труп, одно нападение, секту отступников, фотографа, которого опознать можно только по усам. Следовательно - они приклеенные. Плюс еще заботливого брата, стремящегося спихнуть сестру подальше.
   - За хорошие деньги, заметь, - добавила я.
   - Согласен, - кивнул Денис, - что еще? А-а, черный "Мицубиси-Галант", в нем компьютерные бандиты с пистолетами. Но очень интеллигентные, соблюдающие правила дорожного движения.
   - Еще Барбара, с фамилией, как у пророка сектантов и Назилька, с орудием разрушения памятников старины - толстой задницей.
   - Ну этих ты приплела напрасно. Одна - фанатичка своего дела, а вторая - просто дура. А то, что фамилия совпадает, так Уорнер - фамилия распространенная, вон возьми "Уорнер бразерс", киностудия такая есть.
   - И все-таки я в совпадения не верю! - упрямо заявила я. - Когда происходит убийство, все совпадения подозрительны. Тем более убийство не простое, а ритуальное...
   - Исполнено под ритуальное, чтобы все так подумали. Вот почитай, Денис протянул мне свежую местную газету, которую положили нам в почтовый ящик накануне.
   Заметка гласила: "Чудовищное злодеяние. Три дня назад кладбищенский сторож обходил территорию городского кладбища в Ашкелоне. Его внимание привлек холмик, засыпанный ветками и пожухлыми листьями. Когда он подошел поближе, то обнаружил под грудой листьев два тела, похороненных недавно. Они были одеты в джинсы, рубашки и туфли. Могилы, из которых были извлечены тела, нашлись не сразу - преступники засыпали их и утрамбовали.
   Главный раввин Ашкелона прочитал молитву и попросил прощения у тел, за то, что их покой был нарушен.
   Полиция ведет расследование. Подозревается, что это совершила секта сатанистов, прячущаяся от правосудия."
   - Ну что? - спросил меня Денис, когда я прочитала заметку. - Ты видишь, что происходит? Убитого Илью находят абсолютно голым, завернутым в саван, а спустя некоторое время из могил вытаскивают два трупа, чтобы их одеть. Ты что-нибудь понимаешь?
   - Жуть какая-то, - содрогнулась я. - У нас же тихий провинциальный городок. Безработица, археологические раскопки, пляжи, тишь да гладь... С чего бы тут сатанистам завестись?
   - Заводятся блохи, а это провокация. Только не знаю, на кого она направлена. Может быть, таким ужасающим способом хотят отвести внимание от поисков убийц Ильи и свалить всю вину на безобидных харамитов, которые только и делают, что одеваются не так, как все?
   - Кто у нас, в Израиле, одевается, как все? Надевают, что в голову придет. Кстати, я тебе рассказывала про Сабрину? - и я выложила Денису все с самого начала, как увидала ее в обществе Ильи и толстого Ефима с раскопок и как она сбежала от меня потом, когда я назвала ее харамиткой.
   - Надо ее найти... - задумался Денис. - Вполне вероятно, она знает больше, чем мы можем предположить. Только как?
   - Поехали на раскопки, спросим у Ефима.
   - Подожди, дай с файлом разобраться. Столько возился, разархивировал наконец... Поедем, не беспокойся.
   И Денис вернулся к компьютеру, а я пошла мыть посуду.
   x x x
   Он колдовал около часа и наконец, достиг желаемого результата.
   - Валерия, подойди сюда, читай.
   На экране светились строки.
   "Я никогда бы не записал всего того, что знаю, прежде всего, чтобы эти мои откровения не попали в руки "Тех, кто хочет вернуться на круги своя". Но если они найдут эти данные, то может случиться непоправимое.
   Итак, я начинаю.
   Несколько лет назад, а именно, в 1992 году меня направили на стажировку в Мичиганский университет. Именно там я докончил и отшлифовал своего "Шампольона", программу, которая принесла мне славу и достаток. Головокружение от успехов привело меня к кратковременному безумию. Я втискивал в программу санскрит и ассирийскую клинопись, иероглифы династии Мин и Вавилонское письмо. И читал, читал, не переставая.
   У адвентистов огромная теологическая и теософская библиотека. Именно там я разыскивал неизвестные отрывки для своей программы. Как-то мне попалась рукопись. Она была микрофильмирована, видимо, оригинал невозможно было выдавать. Рукопись содержала тексты на латыни со вкраплениями древнеарамейского и иврита. Многие страницы были съедены жучками, слова обрывались, в общем, прочитать что-либо было практически невозможно. Я загорелся - еще бы, захотелось узнать, будет ли этот кусочек по зубам моему "Шампольону".
   Библиотекарь, увидав, что я беру с собой, лишь с сомнением покачал головой и ничего не сказал. Видимо, там уже оставили надежду прочитать этот раритет.
   Да... Тяжеленная работа. Программа не справлялась, выдавала абракадабру. Мне приходилось заново, еще и еще вносить данные, пока, наконец, на экране не показалось нечто удобочитаемое. Там было следующее: "... поезжай в Аскалон, там ты найдешь другого меня, но не обольщайся - тебе без цисты не понять, кто же я..." Потом шел пропуск и далее описание какого-то места на берегу моря: " ... восемьдесят локтей от скалы на север, от него иди на запад еще пятьдесят локтей и подними плиту из светлого песчаника".
   Кроме того, сохранился великолепный кусок текста - плач Марии Магдалины по Христу. Его эротический накал не уступает "Песнь песней". Магдалина скорбит по возлюбленному, описывает его тело, самое красивое для нее, его глаза, понимающие и проникающие. Видимо, она испытывала оргазм только от того, что находилась рядом с ним. Иначе, как понять следующее выражение: "Когда ты смотрел на меня, возлюбленный мой, в груди моей зажигался огонь и спускался все ниже и ниже, пока не охватывал чресла мои ослепительным пламенем. И горела я, и растворялась в тебе, и душа преисполнялась радостью и облегчением..."
   - Согласна с Марией, - сказала я, прочитав этот отрывок, действительно, похоже на оргазм. Смотри, Денис, она пишет: "облегчением..." - это именно то состояние, которое наступает после.
   - Ага, - хмыкнул он, - а я думал, апатия...
   - Вредный ты и циничный! Тут девушка страдает, а тебе хоть бы хны.
   - Что-то я не заметил, что она так уж страдает, наоборот, ей очень даже приятно.
   Мы стали читать дальше.
   "... умастила его раны мирром и надушила благовониями. Запеленала тело его в самое тонкое полотно, подаренное мне за работу мою купцом с Крита. Ничего не жалко для тебя, возлюбленный! Сердце мое разрывалось от жалости к тебе и к себе. Ведь ничего у меня от тебя не останется. Ни ребенка, ни взгляда глаз твоих, ни речей твоих ласковых...
   И когда бдела я ночь над телом твоим и не было никого вокруг, только темнота и тишина, отрезала я прядь волос, длинную и нежную, и спрятала у себя на груди. А когда пришли женщины утром, то вышла я к себе и спрятала прядь в цисту и закрыла крепко."
   Опять пропуск текста.
   "Мне надо возвращаться в Магдалу. Спасибо, что ты пришел ко мне ночью. Я еще раз насладилась твоим голосом и сиянием твоих глаз. Но смысл слов твоих остался для меня темен. Ты сказал: "Храни мои волосы, Магдалина и накажи потомкам своим хранить их. Когда-нибудь я пришлю слуг своих за ними. И скажут они: "Верни нам то, что хранила так долго". Тогда отдай им меня знают они, что с волосами делать..."
   - Интересно, - прокомментировал Денис, - это действительно похоже на неизвестные отрывки из "Евангелия от Марии Магдалины". Смотри, Валерия, тут сказано по-арамейски: "Натра! Теадэр нутар!" Как звучит!..
   Я повторила звучные слова древнего языка - действительно, звучит...
   Денис продолжал с восхищением в голосе:
   - Тогда это сенсация! Илья просто гений! Я не устаю это повторять. До него никто не смог прочитать, что здесь написано!
   - Денис, что такое циста? - спросила я. - Это слово упоминается дважды.
   - Циста - это герметично закрывающийся металлический футляр, который греки брали с собой в морские путешествия. Видимо, Магдалина туда спрятала волосы Иисуса, чтобы сохранить их.
   - А что, он на самом деле устоял перед ее чарами? - засомневалась я. Она же дама опытная, да и влюбленная, к тому же. Не было ли у него сложностей?
   - Кто знает? Видимо нет, так как Мария постоянно описывает его глаза. Если бы между ними было нечто более, она бы тут же рассказала бы об этом тогда люди излишней скромностью не страдали.
   - Жаль, - разочаровалась я.
   - Если ничего не можешь сделать для женщины, скажи ей что-нибудь хорошее. Видимо Иисус пользовался в жизни именно этим афоризмом.
   - Ох, любишь ты философствовать попусту, - поддразнила я его. - Ты еще про "женщина любит ушами" скажи.
   - Не скажу, так как в это не верю. А чем она любит, я тебе вечером объясню.
   - Давай дальше читать, - я толкнула его в спину, - кто о чем, а вшивый о бане...
   "Я понимал, что нужно ехать в Израиль, в Ашкелон, и там производить раскопки. Но нужно было разрешение, финансирование. Мне одному не справиться. И я обратился к Барбаре Уорнер. Поначалу она не поверила, но когда я продемонстрировал ей возможности программы, она стала с энтузиазмом мне помогать. Она - доктор археологии, а средств, собранных ее отцом, Бенджаменом, хватит, чтобы выделить часть на исследования. Хорош я, решаю за других...
   Меня стали одолевать кошмары. Я не показал ей откровения Магдалины, не хотел. Или кто-то предупредил меня? С экспедицией все решилось в течение нескольких месяцев. Мне кажется, что кто-то потусторонний следит за мной, мне слышатся голоса. Анжелика грозит карой небесной. Но я не сойду с намеченного пути. Если мне удалось расшифровать написанное, значит в этом промысел Божий и не мне решать - делать или нет. Пусть все идет так, как идет..."
   На этом запись обрывалась.
   Мы взглянули друг на друга.
   - Видимо, Илья перетрудился, у него произошел нервный срыв, - сказал Денис.
   - И он перестал следить за своей внешностью и одеждой.
   - Да, обычно так и бывает. Люди, одержимые идеей-фикс, не обращают ни на что другое внимание. А Илюша, к тому же, еще и колебался - стоит или не стоит искать то, о чем было написано в трактате. И все эти "голоса" были лишь отражением его сомнений.
   - Барбара оказалась дочерью пророка Бенджамена - я так и знала! удовлетворенно заметила я.
   - Одно осталось невыясненным - кто же все-таки убил Илью? Неужели Барбара? - спросил Денис.
   - Выясним! - у меня не было никаких сомнений на этот счет.
   x x x
   На следующее утро я поехала на раскопки. Все было как прежде. Барбара руководила, успевая одновременно оказываться в нескольких местах. Ефим и Петя таскали мешки с песком, а Геннадий вместе со студентами копался в огромной яме. Подойдя поближе, я поздоровалась.
   - А! - приветливо сказала Барбара. - Ты подруга Лайджа.
   - Вроде того... Вы позволите оторвать вас на несколько минут. Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.
   - У тебя хороший английский, девушка, - заметила она. - Как тебя зовут?
   - Валерия.
   - И что ты хочешь спросить?
   - Барбара, смерть Ильи очень взволновала нас всех, и его семья решила не надеяться только на полицию. Скажите, идею о том, что нужно копать в Ашкелоне, дал вам Илья?
   - Ну конечно! - воскликнула она. - И я ужасно этому рада! Хотя нет, его смерть не дает мне право радоваться... Ты не представляешь, какие ценные вещи мы тут откопали... Не только саркофаг.
   Оглянувшись, я обратила внимание, что саркофага уже не было. На мой немой вопрос ответил Петр, подошедший к нам:
   - Его увезли в хранилище при музее. Саркофаг сейчас в Афридаре.
   В ашкелонском районе Афридар находился музей древностей. Видимо, было решено, что саркофагу место там.
   - Только жаль, что пропала мозаичная облицовка, - проговорила Барбара.
   Все, не сговариваясь, обернулись в сторону Назильки.
   - Можно еще вопрос?
   - Да, пожалуйста...
   - Вашего отца звали Бенджамен. Он основатель движения харамитов? спросила я.
   Барбара нахмурилась:
   - Какое это может иметь значение? Отец - сам по себе, я - сама... У меня степень доктора археологии и ее я получила не потому, что я дочь своего отца, а совсем по другим соображениям.
   - Но Илья обратился к вам, потому что вы дочь своего отца, не так ли?
   - Верно, - кивнула она, - он присоединился к нашему движению, когда учился в университете.
   - Его жена тоже харамитка, - сообщила я.
   Никто не работал. Вокруг нас собралось около двенадцати человек и прислушивались к нашему разговору.
   - Почему тебя интересует, к какой концессии принадлежал Лайдж? спросила Барбара.
   - Потому, что не исключено, что убийство совершили противники харамитов, а представили все это, как ритуальное убийство.
   - Почему ты так думаешь, Валерия?
   - Потому, что Илья был гениальным ученым. И скорее всего, его увлекала наука в чистом виде, а не способы получения корыстной выгоды из нее, - видя, как внимательно слушают меня окружающие, я тут же добавила, - но может быть, я ошибаюсь.
   - Ну, не знаю... - протянула она. - Меня интересуют только раскопки. И я немедленно уеду домой, как только закончу здесь свою работу.
   Она отвернулась от меня, показывая тем самым, что разговор окончен. Все нехотя разбрелись по местам. Но я не отступила. Подойдя к ней, я достала из сумки фотографии мозаичной облицовки. Денис распечатал их на принтере.
   - Это вам, Барбара. Надеюсь, эти фотографии помогут вам так же, как вы помогли мне.
   Когда она увидела, что это за фотографии, на нее напал столбняк. Она переводила взгляд с листов на меня, видимо не веря своим глазам.
   - Где? Где ты их нашла?
   - Считайте, что это последний подарок Ильи.
   Я отвернулась и подошла к Ефиму. Они с Петром продолжали укладывать мешки с песком.
   - Ефим, ты бы смог мне помочь?
   - Смотря в чем, - хохотнул он. - Что ты там боссихе нашей дала? Аж дрожит, бедная...
   - Да так, по работе... Илюшины родственники передали. Им ни к чему, а Барбаре может пригодиться, - я соврала как-то инстинктивно, не зная, почему.
   - А что надо-то? - спросил Петр.
   - Девушку я ищу, Сабрину. Не могли бы вы сообщить мне ее адрес?
   - Откуда ты знаешь, что мы с ней знакомы? - пожал плечами Петр.
   - А я Ефима спрашиваю - он уж точно с ней знаком, - разозлилась я на непрошеного собеседника.
   - Да, знаком, и что в этом такого? - спросил с вызовом Ефим.
   - Фима, ты чего? - удивилась я. - Ну не хочешь давать координаты, не надо. В торговом центре узнаю - она там бусами торгует.
   - Откуда тебе известно, что я ее знаю?
   - Ох ты, Боже мой, тоже - загадка века! Да видела я вас вместе с Ильей! Еще один длинноносый стоял рядом.
   - Верно, это Лешка. Идем, напишу тебе адресок, приставучая.
   Мы отошли с Ефимом к колченогому верстаку, стоящему около песчаной стены. Он нацарапал мне на бумажке адрес и вручая его мне, попросил:
   - Ты уж поаккуратнее с ней. Нервы у девки шалят после илюшиной кончины-то. Ладно?
   - Ладно, спасибо.
   Ох уж эти нервные девушки!.. Что-то их количество слишком возросло в непосредственной близости от меня.