Страница:
Мы покинули мыс Йорк 26 августа, а 5 сентября бросили якорь в Индиан-Харбор. Отсюда я первым делом послал телеграмму жене: "Наконец-то добился успеха. Полюс мой. Здоров. Привет". Вслед за ней полетела телеграмма Бартлетта матери и, среди прочих, телеграмма секретарю Арктического клуба Пири Бриджману: "Солнце", что на нашем шифре означало: "Достиг полюса. "Рузвельт" цел и невредим".
Три дня спустя мы прибыли в Бэттл-Харбор. 13 сентября, проделав расстояние в 475 миль, туда пришел из Сидни (мыс Бретон) океанский буксир "Дуглас Томас". На его борту находились представители Ассошиэйтед пресс Риган и Джеффердс [так]. Я приветствовал их словами: "Это новый рекорд в газетно-издательском деле, и я ценю такую любезность". Еще три дня спустя туда прибыло кабельное судно канадского правительства "Тириан" под командой капитана Диксона с 23 специальными корреспондентами на борту. Они были поспешно направлены на север, как только в Нью-Йорке получили наши первые сообщения. А 21 сентября, подходя к городку Сидни (мыс Бретон), мы увидели, что к нам приближается красивая морская яхта. Это была "Шейла", принадлежащая Джемсу Россу; на ее борту находились моя жена и дети, выехавшие встречать нас. Еще дальше в заливе показалась целая флотилия лодок, расцвеченных флагами и встретивших нас музыкой приветствий. Когда мы приблизились к городу, на набережную высыпали люди. Городок, в который я так часто возвращался побежденным, оказал нам поистине королевский прием, ибо на этот раз на мачтах "Рузвельта" рядом с звездно-полосатым флагом и вымпелом наших канадских хозяев и братьев развевался флаг, которого не видел еще ни один порт в мире, - флаг Северного полюса.
Что мне еще сказать?
Нашей победой мы обязаны опыту; мужеству, выносливости и преданности всех участников экспедиции; а также непоколебимому доверию руководителей, членов и друзей Арктического клуба Пири, давших нам необходимые средства, без которых ничего невозможно было бы сделать.
НЕМЕТРИЧЕСКИЕ МЕРЫ США, ВСТРЕЧАЮЩИЕСЯ В ТЕКСТЕ
Миля морская - 1,853 км
Миля уставная - 1,609 км
Ярд - 0,91 1 м
Фут - 30,48 см
Дюйм - 2,54 см
Галлон - 3,78 л
Кварта - 0,964 л
Пинта - 0,473 л
Род - 5,02 м3
Баррель - 119,24 л
Фунт - 453,5 г
Унция - 28,3 г
Акр - 40,46 а
КОММЕНТАРИИ
1. Первый раз Роберт Пири отправился в Арктику в 1886 году. В первых экспедициях Пири ставил перед собой задачу изучить западные и северо-западные берега Гренландии и пересечь гренландский ледниковый купол. Лишь в 1898 году Пири организовал экспедицию, непосредственной целью которой было достижение Северного полюса. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
2. Пак (англ. pack; паковый лед) - морской лед толщиной не менее 3 м, просуществовавший более двух годовых циклов нарастания и таяния. В виде обширных ледяных полей наблюдается преимущественно в Арктическом бассейне. Более правильное название - многолетний лед. (Прим. выполнившего OCR.)
3. До Северного полюса оставалось 320 километров. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
4. "Великой полыньей" Пири назвал устойчивое разводье, находящееся к северу от Земли Гранта и Гренландии примерно вдоль 84-й параллели и образующееся под влиянием ветра и течений. Иногда эта полынья может быть шириной в несколько километров, иногда узкой. В периоды тихой погоды и сильных морозов полынья покрывается молодым льдом. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
5. "Земля Крокера" - земля с высокими горами, которую якобы увидел Пири с побережья Земли Гранта в экспедиции в 1906 году. В действительности такой земли нет. Вероятно, Пири за землю принял торосы, приподнятые рефракцией, или облака над полыньями. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
6. Единственной целью своей экспедиции Пири ставил достижение Северного полюса. Каких-либо научных проблем экспедиция не решала. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
7. Итальянский рекорд. Имеется в виду предельная широта 86°34', достигнутая 25 апреля 1900 года партией Умберто Каньи итальянской экспедиции герцога Абруццкого. Участники этой экспедиции вышли с Земли Франца-Иосифа и на собаках пытались добраться до Северного полюса. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
8. Мэттью Хенсон - американский негр, слуга Пири и постоянный его спутник во всех походах к полюсу. (Прим. А.Ф. Трешникова.) По другим источникам, М. Хенсон являлся мулатом. (Прим. выполнившего OCR.)
9. Много лет спустя на основании рассказа гренландских эскимосов известный знаток Гренландии Хоббс сообщил, что Росс Марвин не утонул, а был убит в ссоре сопровождающими его двумя эскимосами. Об этом стало известно только в 1926 году, через 6 лет после смерти Пири. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
Этот вопрос требует более углубленного рассмотрения. Вот свидетельство датского полярника Петера Фрейхена, который, доставляя на "Большую Землю" потерпевших крушение моряков, встретился с эскимосом Квидлугтоком, непосредственным спутником профессора Марвина в его последнем походе (Фрейхен П. Зверобои залива Мелвилла. М. Географгиз. 1961. - 232 с.). Текст представлен в сокращении.
"Квидлугток все время нервничал, и я заметил, что пока мы были на суше, он ни на минуту не выпускал из рук ружья и не успокоился, пока мы все не погрузились в лодку... Только спустя много месяцев я выяснил истинную причину его странного поведения - объяснение оказалось значительно более трагичным, чем то, которое тогда пришло мне в голову.
Квидлугток пользовался огромным доверием адмирала Пири, так как эскимос обладал крайне нужными качествами: он был отличным путешественником, мог переносить самые тяжелые лишения, говорил немного по-английски и был более приветлив и усерден, чем другие. Когда Пири делал последние приготовления к своей знаменитой экспедиции на Северный полюс, он решил отправить Квидлугтока вместе с профессором Россом Марвином. Им надо было продвинуться на север дальше других партий и последними повернуть назад...
Росс Марвин и трое сопровождающих его эскимосов достигли условного места, построили снежную хижину, заложив продовольственный склад на указанной широте. Но Росс Марвин не вернулся из экспедиции. Их застигла непогода, дрейфующий лед отнес их далеко на запад. В Северном Ледовитом океане лед вовсе не так крепок и прочен, как многие думают. Конечно, льды достаточно толсты, но льдины трескаются, образуя широкие разводья, которые снова замерзают. Не всегда можно быть уверенным, что такие замерзшие трещины достаточно прочны. Марвин этого не знал, и его незнание привело ко многим серьезным последствиям.
Профессор Марвин не нравился своим спутникам [эскимосам] - Квидлугтоку и Акиоку, они оба были прекрасными путешественниками на санях, таким же был и Инукитсокпалук, совсем еще молодой человек... У каждого из трех эскимосов была своя упряжка, у Марвина ее не было. Он сидел с каждым по очереди или бежал на участках со слишком неровной дорогой.
Каждое утро, когда они снимались с лагеря, Марвин глазами аргуса следил за продовольствием. Он выдавал паек и ни одному из эскимосов не уделял ни крошечки больше установленной порции, как бы голодны они ни были. Конечно, на его обязанности лежала забота о том, чтобы продовольствия хватило на сколько было запланировано; профессор боялся, что с этими запасами они не сумеют добраться до главного лагеря Пири. Это опасение эскимосы не разделяли. Ему бы следовало поделиться своими мыслями, улыбнуться им и все стало бы хорошо. Когда погода была плохая и приходилось отлеживаться, он совсем не давал им еды, потому что такие дни не входили в его расчеты. Целыми днями он ни с кем не разговаривал.
Марвин каждый день приготовлял завтрак и, как только они кончали есть, аккуратно запаковывал остатки. Он шел впереди и следил, чтобы эскимосы двигались за ним как можно скорее. Те, кто раньше бывал с ним в санных экспедициях, говорили, что кавдлунак [белый человек] очень нетерпелив и никогда не улыбается.
Временами он выходил из себя и кричал на эскимосов, и они сделали вывод, что это очень неприятный спутник. Но у них не было выбора: Пиули [Пири] сказал им, что они должны ехать с Марвином, а ведь Пиули - человек, который "думает за всех".
Не раз эскимосы признавались друг другу, что им хотелось бы, чтобы все обстояло иначе; но они понимали, что Марвину, так же как и им, это путешествие не доставляет удовольствия; ведь ему не с кем поговорить. Он не понимал их языка, а запаса английских слов Квидлугтока не хватало даже на то, чтобы обсудить самые необходимые вещи. Когда Квидлугток говорил со своими товарищами и они смеялись, Марвин часто спрашивал, о чем идет речь и почему они смеются. Квидлугток не мог ему объяснить, он только пожимал плечами и говорил бедному кавдлунаку, что все это незначительные слова, недостойные перевода на нездешний язык. И Марвин всегда приходил в ярость.
На обратном пути им часто попадались свежие трещины, как правило, уже покрытые льдом, так как было очень холодно; но лед не всегда был достаточно прочен, чтобы ехать по нему. Эскимосам стоило взглянуть на поверхность, чтобы понять, выдержит ли лед или нет; если он темный, то идти по нему опасно, тогда как лед, ставший белым, как молоко, - надежен... Случалось, что и опытные люди тонули, так как слишком тонкий лед не выдерживал веса человека, а когда тот пытался вскарабкаться на льдину, то край обламывался; можно спастись, если только поблизости оказывается толстая льдина, в противном случае утопающий гибнет, он выбивается из сил, обламывая тонкий лед.
Марвин не знал этих опасностей. Однажды эскимосы остановились и стали объяснять ему, что слишком опасно ехать по такому льду и надо либо попытаться объехать трещину, либо подождать, пока лед окрепнет. Марвин рассердился и стал обвинять эскимосов в лености; он говорил гневные слова, и лицо у него было злое. Первый раз, когда они заспорили, Марвин уступил, но пообещал еще доказать, что они ничего не понимают, если судят о крепости льда по его цвету. Следующий раз эскимосы остались на старом, твердом льду, а он пошел по темной, тонкой корке. Едва он сделал несколько шагов, как провалился.
Трое мужчин без особого труда вытащили его. При таком морозе человек никогда сразу не тонет - так бывает всегда при низких температурах. Меховая одежда снаружи почти такой же температуры, как и воздух, и в тот момент, когда мех попадает в воду, на нем образуется тонкая ледяная корка. Этот ледяной панцирь не позволяет воде проникнуть внутрь, кроме того, он изолирует маленькие пузырьки воздуха, которые остаются между тысячами волосинок. Обычно человек плавает на поверхности до тех пор, пока ледяная корка не растает в воде.
Марвин ничего не сказал, когда его вытащили. Он разрешил эскимосам построить снежную хижину и дождаться, когда можно будет без опасности ехать дальше. На следующий день снова натолкнулись на трещину, но, очевидно, Марвин ничему не научился после вчерашнего происшествия. Он опять рассердился и стал нетерпеливо требовать, чтобы эскимосы ехали дальше. Но тут Квидлугток нашел надежный объезд, и Марвин согласился, однако без особой охоты. В этот день они еще много раз расходились во мнениях, и присутствие этого человека доставляло очень мало радости. Вечером, когда раскинули лагерь, никто и словом не перемолвился, а тут еще внезапно заболел Инукитсокпалук. Он не мог ничего есть, и его тошнило, а наутро почувствовал сильную слабость. Понятно, что он не мог справиться с упряжкой и каждый раз, когда приходилось перебираться через торосистый лед, двое эскимосов помогали ему. К вечеру их больной товарищ настолько отстал, что Акиоку пришлось возвращаться за ним. Инукитсокпалук лежал на снегу, не в состоянии сдвинуться с места. Акиок дотащил его до снежной хижины. Квидлугток объяснил Марвину, что надо подождать день или два, пока их товарищу не станет лучше.
Марвин сказал "нет". Он очень боялся, что не сможет вернуться домой и требовал, чтобы они ехали. Поэтому на следующий день больного пришлось привязать к саням. Двигались очень медленно, так как Акиоку и Квидлугтоку приходилось править тремя упряжками. Теперь эскимосы начали немного сердиться на кавдлунака; поэтому, когда они снова приблизились к трещине, то Квидлугток пошел на маленькую хитрость. По льду можно было спокойно проехать, но оба эскимоса заявили, что здесь слишком опасно. На этот раз Марвин согласился, и, хотя было еще довольно рано, разбили лагерь. У Инукитсокпалука был жар и почти все время он находился без сознания. Есть он не мог и нуждался только в отдыхе и покое.
Утром ему стало немного лучше, но он все еще был слаб. Квидлугток знал, что теперь юноша поправится, если отдохнет несколько дней. Он сказал об этом Марвину, но кавдлунак отказался разрешить стоянку и велел трогаться в путь, бросив больного. Ему можно оставить паек, сказал Марвин, а когда эскимос поправится, то двинется по следам саней. Профессор сам возьмет его упряжку и будет ею править.
Сначала эскимосы не поверили, что это было сказано всерьез. Но когда Марвин начал нагружать сани больного, они поняли, что тот и в самом деле намерен поступить так, как грозил. Марвин торопил их: "Мы и так потеряли много драгоценного времени, задержавшись на день".
Квидлугток в последний раз спросил его, действительно ли он намерен оставить здесь Инукитсокпалука?
- Безусловно! - сказал Марвин нетерпеливо. - Если больной тотчас же не выйдет из хижины, то он останется здесь.
- Но ведь это мой двоюродный брат! - сказал Квидлугток Марвину.
Может быть, Марвин не понял его, а может быть, просто не чувствовал сострадания к больному. Он только пожал плечами и закричал, что надо поторапливаться.
Квидлугток ничего не сказал; пошел к своим саням и сделал вид, что поправляет поклажу, а когда Марвин повернулся к нему спиной, вынул свое ружье. Больше разговаривать было не о чем, и Квидлугток выстрелил ему в голову.
Квидлугток оставил кавдлунака на том месте, где тот упал, спокойно вернулся в хижину и сказал эскимосам, что все же придется одного оставить на этой стоянке - но не человека, а кавдлунака.
Все трое долго молчали, им было страшно; потом Акиок спросил, что теперь делать. Вполне возможно, что американцы рассердятся, если эскимосы вернутся к судну без Марвина и расскажут, что случилось. Они долго обсуждали этот вопрос, а потом все трое сошлись на том, что надо сослаться на всем известную неосторожность Марвина. Порешили рассказать американцам, что белый человек по свойственной ему глупости попробовал первым пройти по тонкому льду, который еще не успел затвердеть. Он упал в воду, а когда другие подоспели к этому месту, тот уже ушел под лед и утонул - разломанный лед свидетельствовал о том, что произошло. Они уверяли друг друга, что такое и в самом деле могло случиться по неразумности Марвина. Потом эскимосы привязали ружье Марвина и исследовательские инструменты к его трупу, вырубили в трещине, затянувшейся свежим льдом, отверстие и втолкнули туда тело...
На следующий день начался буран, который вынудил их остаться на месте. Отдых и обильная пища восстановили силы Инукитсокпалука, и, когда метель улеглась, они смогли отправиться в путь...
Через пять суток эскимосы, наконец, достигли земли... Находясь уже вблизи судна, они решили воздать покойнику должные почести и заранее возвестить о его судьбе. Квидлугток начал избивать своих собак, чтобы их вой привлек внимание людей. Эскимосы издали заметили, что люди выбегают из своих домов, и поняли, что их услышали, поэтому уселись на сани спиной к людям, спешащим им навстречу. Этим они извещали приближающихся, что кто-то умер.
Эскимосы замолчали, увидя спины сидящих на санях...
Боб Бартлетт - "Большой капитан" - распоряжался в штаб-квартире Пири в отсутствие хозяина. Он тотчас же расспросил, что случилось с профессором Марвином. Рассказывал от лица всех троих Квидлугток... Квидлугток объяснил капитану Бартлетту, что Марвин ушел вперед, когда они утром снимались со стоянки. Эскимосы часто предупреждали его, чтобы он не шел по ненадежному льду, но белый никогда не хотел прислушиваться к их словам и советам. Так и на этот раз - Марвин пошел по тонкому льду и провалился, а когда эскимосы подоспели на санях, он уже утонул.
Капитан Бартлетт страшно рассердился и отказался им верить. Человек, провалившийся в трещину, не может так быстро утонуть, сказал он, и обвинил их в умышленном убийстве Марвина. Капитан прекрасно знал, что эскимосы не любили покойного. Поэтому он заявил трем эскимосам, что теперь они не будут получать питание на корабле, а должны оставаться в своих снежных домиках до приезда Пири. Ему они и расскажут, что произошло на самом деле...
Вскоре Пири вернулся с триумфом из своей экспедиции, счастливо достигнув "Пупа Земли"...
Когда по возвращении домой Пиули отдохнул от поездки к "Пупу Земли", он спросил о Квидлугтоке. Трое эскимосов были в подавленном настроении и страхе; они даже подумывали, не покинуть ли стойбище, отправившись восвояси еще до приезда Пири. Теперь Квидлугток сказал своим спутникам, что, может быть, Пиули намерен приумножить радость от возвращения домой, застрелив их за то, что они вернулись без Марвина. С тяжелым сердцем сказал он Арналуак, что идет на судно с Акиоком и Инукитсокпалуком.
Пири вышел к ним навстречу с приветливой улыбкой и поблагодарил за то, что эскимосы доставили пищу ему и собакам. Благодаря этому он сумел вернуться с "Пупа Земли"... Он очень огорчен смертью Марвина, сказал Пири, но знает, что его никак нельзя было спасти. Затем он обещал, что они получат такие же ценные подарки, как и все другие эскимосы, и что теперь все трое снова могут питаться на корабле...
Пири вскоре покинул Гренландию и никогда больше не возвращался в полярные страны, поэтому правда о гибели Марвина в течение многих лет была известна только эскимосам. Но произошло другое трагическое убийство, которое случилось еще до того, как тайна Квидлугтока была раскрыта, убийство, которое странным образом перекликалось со смертью Марвина.
Спустя некоторое время после отъезда Пири из Гренландии, в Эта прибыла новая американская экспедиция, во главе которой стоял Дональд Мак-Миллан Налагапалук, как его звали эскимосы. Его хорошо знали, как одного из спутников Пири... Мак-Миллан отправился в далекое путешествие в новые земли с Итукусуком, который раньше сопровождал доктора Кука. Мак-Миллан очень насмешил эскимосов, рассказав, что доктор Кук вернулся домой и стал говорить, будто бы он тоже побывал у "Пупа Земли", и многие белые ему поверили. Кавдлунаки доказали, что они не понимают, что значит это путешествие и какие с ним связаны трудности, если поверили, будто бы человек, вроде доктора Кука, мог его проделать. Белые не знали, что только такой человек, как Пиули, мог найти "Пуп Земли", который бывает лишь в одном определенном месте. Ведь никто не родится с двумя пупками - ни человек, ни сама земля, уверяли они Мак-Миллана, поэтому Кук, конечно, не мог там побывать.
Некоторые из американцев, приехавшие с Мак-Милланом, совсем не походили на него самого и на участников экспедиции Пири. Одного звали Грин, и хотя он был молодой человек, никто не видел на его лице улыбки. Эскимосы называли его Колерссуак. Молодость его проявлялась только в безудержном влечении к женщинам; он выбрал себе красивую женщину по имени Алакрасина. Она была замужем за Пиуватсорком. Грин часто брал ее к себе, не спрашивая разрешения у мужа.
Когда пришла весна, Мак-Миллан запланировал длительную санную экспедицию на другую сторону Земли Элсмира. У Пиуватсорка появилась охота покинуть стойбище Эта и вообще уйти от белых людей. Тем временем Грин настолько привык к красотке Алакрасине, что вовсе не отпускал ее от себя.
Бедняга решил уже уехать из Эта без жены, когда Мак-Миллан предложил ему отправиться в длительную экспедицию - его желание было так велико, что Пиуватсорк не смог отказаться. Мак-Миллан не знал о том, что случилось в лагере, и распорядился так, что Пиуватсорку пришлось ехать в пролив Эврика вдвоем с одним из белых - этим белым оказался Грин.
Никто точно не знает, что произошло во время этой роковой поездки к проливу Эврика. Они выехали вместе - неопытный Грин, который никогда не смеялся, и добродушный Пиуватсорк, у которого Грин украл жену. Через много дней Грин вернулся один.
Когда Мак-Миллан спросил его, что случилось с Пиуватсорком, Грин спокойно ответил: "Я застрелил его!" Мак-Миллан пришел в ужас: он боялся, что эскимосы отомстят за убийство, если узнают об этом. И вдвоем с Грином они сочинили историю, которую я услышал в Туле. Гренландцам рассказали, что Грин и Пиуватсорк построили снежную хижину под скалой и во время сна на них обрушилась снежная лавина, засыпавшая их. Грин чуть не задохся, но ему удалось выбраться из-под восемнадцатифутового слоя снега. Но Пиуватсорка он не обнаружил - его либо раздавила лавина, либо он задохся под снегом. Еще тогда мне [П. Фрейхену] показалось странным, что они разбили лагерь в таком неподходящем месте и что молодой и неопытный Грин выбрался и спас себе жизнь, а опытный и ловкий Пиуватсорк погиб. Но так рассказывали, да и чего не случается во время путешествия на санях. Не было никакой возможности опровергнуть эту версию, пока Грин твердо ее придерживался, а труп Пиуватсорка не был найден; кроме того, никто не допускал мысли об убийстве.
После этого случая Грин стал сам не свой. Он потерял всякий интерес к жене погибшего, красавице Алакрасине, и не ладил со своими соотечественниками. Поздней осенью Грин послал ко мне гонца с письмом, где просил приютить его на некоторое время... Грин приехал и прожил с нами много месяцев.
Однажды я попытался разузнать, при каких обстоятельствах умер Пиуватсорк и что в действительности произошло в проливе Эврика. Он побледнел, заволновался и просил меня не говорить с ним на эту тему думать об этом для него невыносимо. У меня создалось впечатление, что молодой человек был глубоко подавлен тем, что не смог спасти своего спутника, этим и объясняется его нежелание говорить; в дальнейшем я никогда не упоминал о несчастном случае. Велико же было мое изумление, когда через несколько месяцев, поехав в Упернавик за почтой, я получил письмо от датского инспектора в Годхавне, представляющего высшую власть в Северной Гренландии. Он писал мне: "Ходят упорные слухи о том, что один американец из экспедиции Мак-Миллана убил эскимоса!" Он хотел бы знать подробности этого дела, хотел выяснить, не является ли это, как часто бывает, просто необоснованным слухом.
Как возник такой слух, я не знаю и больше всего склонен думать, что гренландцы это выдумали сами... Только когда он [Грин] покинул Туле, я впервые понял, как он в действительности относится к здешним жителям.
Я обещал ему и еще трем членам экспедиции переправить их через залив Мелвилла... Как только мы выехали из Туле и сделали первую остановку на льду, чтобы укрепить постромки на собаках, Грин сказал, что, наконец, он счастлив и снова чувствует себя свободным, так как покидает это проклятое место. За все долгие месяцы, проведенные здесь, сказал Грин, он не встретил ни одного эскимоса, который превосходил бы в своем развитии собаку...
Тогда я еще не знал, что он убийца; я подумал, что ему просто хотелось облегчить муки нечистой совести. Он дал погибнуть своему спутнику-эскимосу и теперь пытается, думалось мне, убедить себя и других, что жизнь эскимоса не дороже жизни собаки.
Много месяцев спустя я получил книгу Мак-Миллана об этой экспедиции. В ней он цитирует Грина, который нагло заявил: "Да, я действительно убил эскимоса у пролива Эврика. Я был вынужден застрелить его, так как он не слушался моих приказаний!"...
Вскоре после отъезда Грина в Туле приехал новый пастор... Ему удавалось обращать эскимосов в свою веру и он усердно крестил их. Сначала они выучивали начатки христианской религии, а перед принятием в лоно церкви от них требовали признания своих прегрешений.
Квидлугток случайно оказался в Туле именно в это время и ему очень захотелось креститься. Покаяние в грехах, как говорилось выше, играло при этом важную роль; среди эскимосов развилась конкуренция, они считали, что чем тяжелее грехи, тем лучшими христианами они станут, поэтому боролись за честь иметь самые большие проступки, чтобы получить за них отпущение. Квидлугток безусловно считал себя первым, когда лихо пришел открыть свою тайну пастору, рассказав, что он застрелил профессора Марвина, чтобы спасти Инукитсокпалука.
Пастор сообщил о случившемся церковным властям. Об этом было напечатано в миссионерской газете, как о типичном примере того, какими ужасными эскимосы были до прихода миссионеров и каковы они теперь, когда с них смыты все их грехи. Но американские власти, получив известие о смерти Марвина, потребовали расследования и судебного разбирательства. Вопрос о Грине еще оставался нерешенным, и все кончилось тем, что молчаливо согласились не предавать гласности оба эти убийства - одно оплатило другое". (Прим. выполнившего OCR.)
Три дня спустя мы прибыли в Бэттл-Харбор. 13 сентября, проделав расстояние в 475 миль, туда пришел из Сидни (мыс Бретон) океанский буксир "Дуглас Томас". На его борту находились представители Ассошиэйтед пресс Риган и Джеффердс [так]. Я приветствовал их словами: "Это новый рекорд в газетно-издательском деле, и я ценю такую любезность". Еще три дня спустя туда прибыло кабельное судно канадского правительства "Тириан" под командой капитана Диксона с 23 специальными корреспондентами на борту. Они были поспешно направлены на север, как только в Нью-Йорке получили наши первые сообщения. А 21 сентября, подходя к городку Сидни (мыс Бретон), мы увидели, что к нам приближается красивая морская яхта. Это была "Шейла", принадлежащая Джемсу Россу; на ее борту находились моя жена и дети, выехавшие встречать нас. Еще дальше в заливе показалась целая флотилия лодок, расцвеченных флагами и встретивших нас музыкой приветствий. Когда мы приблизились к городу, на набережную высыпали люди. Городок, в который я так часто возвращался побежденным, оказал нам поистине королевский прием, ибо на этот раз на мачтах "Рузвельта" рядом с звездно-полосатым флагом и вымпелом наших канадских хозяев и братьев развевался флаг, которого не видел еще ни один порт в мире, - флаг Северного полюса.
Что мне еще сказать?
Нашей победой мы обязаны опыту; мужеству, выносливости и преданности всех участников экспедиции; а также непоколебимому доверию руководителей, членов и друзей Арктического клуба Пири, давших нам необходимые средства, без которых ничего невозможно было бы сделать.
НЕМЕТРИЧЕСКИЕ МЕРЫ США, ВСТРЕЧАЮЩИЕСЯ В ТЕКСТЕ
Миля морская - 1,853 км
Миля уставная - 1,609 км
Ярд - 0,91 1 м
Фут - 30,48 см
Дюйм - 2,54 см
Галлон - 3,78 л
Кварта - 0,964 л
Пинта - 0,473 л
Род - 5,02 м3
Баррель - 119,24 л
Фунт - 453,5 г
Унция - 28,3 г
Акр - 40,46 а
КОММЕНТАРИИ
1. Первый раз Роберт Пири отправился в Арктику в 1886 году. В первых экспедициях Пири ставил перед собой задачу изучить западные и северо-западные берега Гренландии и пересечь гренландский ледниковый купол. Лишь в 1898 году Пири организовал экспедицию, непосредственной целью которой было достижение Северного полюса. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
2. Пак (англ. pack; паковый лед) - морской лед толщиной не менее 3 м, просуществовавший более двух годовых циклов нарастания и таяния. В виде обширных ледяных полей наблюдается преимущественно в Арктическом бассейне. Более правильное название - многолетний лед. (Прим. выполнившего OCR.)
3. До Северного полюса оставалось 320 километров. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
4. "Великой полыньей" Пири назвал устойчивое разводье, находящееся к северу от Земли Гранта и Гренландии примерно вдоль 84-й параллели и образующееся под влиянием ветра и течений. Иногда эта полынья может быть шириной в несколько километров, иногда узкой. В периоды тихой погоды и сильных морозов полынья покрывается молодым льдом. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
5. "Земля Крокера" - земля с высокими горами, которую якобы увидел Пири с побережья Земли Гранта в экспедиции в 1906 году. В действительности такой земли нет. Вероятно, Пири за землю принял торосы, приподнятые рефракцией, или облака над полыньями. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
6. Единственной целью своей экспедиции Пири ставил достижение Северного полюса. Каких-либо научных проблем экспедиция не решала. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
7. Итальянский рекорд. Имеется в виду предельная широта 86°34', достигнутая 25 апреля 1900 года партией Умберто Каньи итальянской экспедиции герцога Абруццкого. Участники этой экспедиции вышли с Земли Франца-Иосифа и на собаках пытались добраться до Северного полюса. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
8. Мэттью Хенсон - американский негр, слуга Пири и постоянный его спутник во всех походах к полюсу. (Прим. А.Ф. Трешникова.) По другим источникам, М. Хенсон являлся мулатом. (Прим. выполнившего OCR.)
9. Много лет спустя на основании рассказа гренландских эскимосов известный знаток Гренландии Хоббс сообщил, что Росс Марвин не утонул, а был убит в ссоре сопровождающими его двумя эскимосами. Об этом стало известно только в 1926 году, через 6 лет после смерти Пири. (Прим. А.Ф. Трешникова.)
Этот вопрос требует более углубленного рассмотрения. Вот свидетельство датского полярника Петера Фрейхена, который, доставляя на "Большую Землю" потерпевших крушение моряков, встретился с эскимосом Квидлугтоком, непосредственным спутником профессора Марвина в его последнем походе (Фрейхен П. Зверобои залива Мелвилла. М. Географгиз. 1961. - 232 с.). Текст представлен в сокращении.
"Квидлугток все время нервничал, и я заметил, что пока мы были на суше, он ни на минуту не выпускал из рук ружья и не успокоился, пока мы все не погрузились в лодку... Только спустя много месяцев я выяснил истинную причину его странного поведения - объяснение оказалось значительно более трагичным, чем то, которое тогда пришло мне в голову.
Квидлугток пользовался огромным доверием адмирала Пири, так как эскимос обладал крайне нужными качествами: он был отличным путешественником, мог переносить самые тяжелые лишения, говорил немного по-английски и был более приветлив и усерден, чем другие. Когда Пири делал последние приготовления к своей знаменитой экспедиции на Северный полюс, он решил отправить Квидлугтока вместе с профессором Россом Марвином. Им надо было продвинуться на север дальше других партий и последними повернуть назад...
Росс Марвин и трое сопровождающих его эскимосов достигли условного места, построили снежную хижину, заложив продовольственный склад на указанной широте. Но Росс Марвин не вернулся из экспедиции. Их застигла непогода, дрейфующий лед отнес их далеко на запад. В Северном Ледовитом океане лед вовсе не так крепок и прочен, как многие думают. Конечно, льды достаточно толсты, но льдины трескаются, образуя широкие разводья, которые снова замерзают. Не всегда можно быть уверенным, что такие замерзшие трещины достаточно прочны. Марвин этого не знал, и его незнание привело ко многим серьезным последствиям.
Профессор Марвин не нравился своим спутникам [эскимосам] - Квидлугтоку и Акиоку, они оба были прекрасными путешественниками на санях, таким же был и Инукитсокпалук, совсем еще молодой человек... У каждого из трех эскимосов была своя упряжка, у Марвина ее не было. Он сидел с каждым по очереди или бежал на участках со слишком неровной дорогой.
Каждое утро, когда они снимались с лагеря, Марвин глазами аргуса следил за продовольствием. Он выдавал паек и ни одному из эскимосов не уделял ни крошечки больше установленной порции, как бы голодны они ни были. Конечно, на его обязанности лежала забота о том, чтобы продовольствия хватило на сколько было запланировано; профессор боялся, что с этими запасами они не сумеют добраться до главного лагеря Пири. Это опасение эскимосы не разделяли. Ему бы следовало поделиться своими мыслями, улыбнуться им и все стало бы хорошо. Когда погода была плохая и приходилось отлеживаться, он совсем не давал им еды, потому что такие дни не входили в его расчеты. Целыми днями он ни с кем не разговаривал.
Марвин каждый день приготовлял завтрак и, как только они кончали есть, аккуратно запаковывал остатки. Он шел впереди и следил, чтобы эскимосы двигались за ним как можно скорее. Те, кто раньше бывал с ним в санных экспедициях, говорили, что кавдлунак [белый человек] очень нетерпелив и никогда не улыбается.
Временами он выходил из себя и кричал на эскимосов, и они сделали вывод, что это очень неприятный спутник. Но у них не было выбора: Пиули [Пири] сказал им, что они должны ехать с Марвином, а ведь Пиули - человек, который "думает за всех".
Не раз эскимосы признавались друг другу, что им хотелось бы, чтобы все обстояло иначе; но они понимали, что Марвину, так же как и им, это путешествие не доставляет удовольствия; ведь ему не с кем поговорить. Он не понимал их языка, а запаса английских слов Квидлугтока не хватало даже на то, чтобы обсудить самые необходимые вещи. Когда Квидлугток говорил со своими товарищами и они смеялись, Марвин часто спрашивал, о чем идет речь и почему они смеются. Квидлугток не мог ему объяснить, он только пожимал плечами и говорил бедному кавдлунаку, что все это незначительные слова, недостойные перевода на нездешний язык. И Марвин всегда приходил в ярость.
На обратном пути им часто попадались свежие трещины, как правило, уже покрытые льдом, так как было очень холодно; но лед не всегда был достаточно прочен, чтобы ехать по нему. Эскимосам стоило взглянуть на поверхность, чтобы понять, выдержит ли лед или нет; если он темный, то идти по нему опасно, тогда как лед, ставший белым, как молоко, - надежен... Случалось, что и опытные люди тонули, так как слишком тонкий лед не выдерживал веса человека, а когда тот пытался вскарабкаться на льдину, то край обламывался; можно спастись, если только поблизости оказывается толстая льдина, в противном случае утопающий гибнет, он выбивается из сил, обламывая тонкий лед.
Марвин не знал этих опасностей. Однажды эскимосы остановились и стали объяснять ему, что слишком опасно ехать по такому льду и надо либо попытаться объехать трещину, либо подождать, пока лед окрепнет. Марвин рассердился и стал обвинять эскимосов в лености; он говорил гневные слова, и лицо у него было злое. Первый раз, когда они заспорили, Марвин уступил, но пообещал еще доказать, что они ничего не понимают, если судят о крепости льда по его цвету. Следующий раз эскимосы остались на старом, твердом льду, а он пошел по темной, тонкой корке. Едва он сделал несколько шагов, как провалился.
Трое мужчин без особого труда вытащили его. При таком морозе человек никогда сразу не тонет - так бывает всегда при низких температурах. Меховая одежда снаружи почти такой же температуры, как и воздух, и в тот момент, когда мех попадает в воду, на нем образуется тонкая ледяная корка. Этот ледяной панцирь не позволяет воде проникнуть внутрь, кроме того, он изолирует маленькие пузырьки воздуха, которые остаются между тысячами волосинок. Обычно человек плавает на поверхности до тех пор, пока ледяная корка не растает в воде.
Марвин ничего не сказал, когда его вытащили. Он разрешил эскимосам построить снежную хижину и дождаться, когда можно будет без опасности ехать дальше. На следующий день снова натолкнулись на трещину, но, очевидно, Марвин ничему не научился после вчерашнего происшествия. Он опять рассердился и стал нетерпеливо требовать, чтобы эскимосы ехали дальше. Но тут Квидлугток нашел надежный объезд, и Марвин согласился, однако без особой охоты. В этот день они еще много раз расходились во мнениях, и присутствие этого человека доставляло очень мало радости. Вечером, когда раскинули лагерь, никто и словом не перемолвился, а тут еще внезапно заболел Инукитсокпалук. Он не мог ничего есть, и его тошнило, а наутро почувствовал сильную слабость. Понятно, что он не мог справиться с упряжкой и каждый раз, когда приходилось перебираться через торосистый лед, двое эскимосов помогали ему. К вечеру их больной товарищ настолько отстал, что Акиоку пришлось возвращаться за ним. Инукитсокпалук лежал на снегу, не в состоянии сдвинуться с места. Акиок дотащил его до снежной хижины. Квидлугток объяснил Марвину, что надо подождать день или два, пока их товарищу не станет лучше.
Марвин сказал "нет". Он очень боялся, что не сможет вернуться домой и требовал, чтобы они ехали. Поэтому на следующий день больного пришлось привязать к саням. Двигались очень медленно, так как Акиоку и Квидлугтоку приходилось править тремя упряжками. Теперь эскимосы начали немного сердиться на кавдлунака; поэтому, когда они снова приблизились к трещине, то Квидлугток пошел на маленькую хитрость. По льду можно было спокойно проехать, но оба эскимоса заявили, что здесь слишком опасно. На этот раз Марвин согласился, и, хотя было еще довольно рано, разбили лагерь. У Инукитсокпалука был жар и почти все время он находился без сознания. Есть он не мог и нуждался только в отдыхе и покое.
Утром ему стало немного лучше, но он все еще был слаб. Квидлугток знал, что теперь юноша поправится, если отдохнет несколько дней. Он сказал об этом Марвину, но кавдлунак отказался разрешить стоянку и велел трогаться в путь, бросив больного. Ему можно оставить паек, сказал Марвин, а когда эскимос поправится, то двинется по следам саней. Профессор сам возьмет его упряжку и будет ею править.
Сначала эскимосы не поверили, что это было сказано всерьез. Но когда Марвин начал нагружать сани больного, они поняли, что тот и в самом деле намерен поступить так, как грозил. Марвин торопил их: "Мы и так потеряли много драгоценного времени, задержавшись на день".
Квидлугток в последний раз спросил его, действительно ли он намерен оставить здесь Инукитсокпалука?
- Безусловно! - сказал Марвин нетерпеливо. - Если больной тотчас же не выйдет из хижины, то он останется здесь.
- Но ведь это мой двоюродный брат! - сказал Квидлугток Марвину.
Может быть, Марвин не понял его, а может быть, просто не чувствовал сострадания к больному. Он только пожал плечами и закричал, что надо поторапливаться.
Квидлугток ничего не сказал; пошел к своим саням и сделал вид, что поправляет поклажу, а когда Марвин повернулся к нему спиной, вынул свое ружье. Больше разговаривать было не о чем, и Квидлугток выстрелил ему в голову.
Квидлугток оставил кавдлунака на том месте, где тот упал, спокойно вернулся в хижину и сказал эскимосам, что все же придется одного оставить на этой стоянке - но не человека, а кавдлунака.
Все трое долго молчали, им было страшно; потом Акиок спросил, что теперь делать. Вполне возможно, что американцы рассердятся, если эскимосы вернутся к судну без Марвина и расскажут, что случилось. Они долго обсуждали этот вопрос, а потом все трое сошлись на том, что надо сослаться на всем известную неосторожность Марвина. Порешили рассказать американцам, что белый человек по свойственной ему глупости попробовал первым пройти по тонкому льду, который еще не успел затвердеть. Он упал в воду, а когда другие подоспели к этому месту, тот уже ушел под лед и утонул - разломанный лед свидетельствовал о том, что произошло. Они уверяли друг друга, что такое и в самом деле могло случиться по неразумности Марвина. Потом эскимосы привязали ружье Марвина и исследовательские инструменты к его трупу, вырубили в трещине, затянувшейся свежим льдом, отверстие и втолкнули туда тело...
На следующий день начался буран, который вынудил их остаться на месте. Отдых и обильная пища восстановили силы Инукитсокпалука, и, когда метель улеглась, они смогли отправиться в путь...
Через пять суток эскимосы, наконец, достигли земли... Находясь уже вблизи судна, они решили воздать покойнику должные почести и заранее возвестить о его судьбе. Квидлугток начал избивать своих собак, чтобы их вой привлек внимание людей. Эскимосы издали заметили, что люди выбегают из своих домов, и поняли, что их услышали, поэтому уселись на сани спиной к людям, спешащим им навстречу. Этим они извещали приближающихся, что кто-то умер.
Эскимосы замолчали, увидя спины сидящих на санях...
Боб Бартлетт - "Большой капитан" - распоряжался в штаб-квартире Пири в отсутствие хозяина. Он тотчас же расспросил, что случилось с профессором Марвином. Рассказывал от лица всех троих Квидлугток... Квидлугток объяснил капитану Бартлетту, что Марвин ушел вперед, когда они утром снимались со стоянки. Эскимосы часто предупреждали его, чтобы он не шел по ненадежному льду, но белый никогда не хотел прислушиваться к их словам и советам. Так и на этот раз - Марвин пошел по тонкому льду и провалился, а когда эскимосы подоспели на санях, он уже утонул.
Капитан Бартлетт страшно рассердился и отказался им верить. Человек, провалившийся в трещину, не может так быстро утонуть, сказал он, и обвинил их в умышленном убийстве Марвина. Капитан прекрасно знал, что эскимосы не любили покойного. Поэтому он заявил трем эскимосам, что теперь они не будут получать питание на корабле, а должны оставаться в своих снежных домиках до приезда Пири. Ему они и расскажут, что произошло на самом деле...
Вскоре Пири вернулся с триумфом из своей экспедиции, счастливо достигнув "Пупа Земли"...
Когда по возвращении домой Пиули отдохнул от поездки к "Пупу Земли", он спросил о Квидлугтоке. Трое эскимосов были в подавленном настроении и страхе; они даже подумывали, не покинуть ли стойбище, отправившись восвояси еще до приезда Пири. Теперь Квидлугток сказал своим спутникам, что, может быть, Пиули намерен приумножить радость от возвращения домой, застрелив их за то, что они вернулись без Марвина. С тяжелым сердцем сказал он Арналуак, что идет на судно с Акиоком и Инукитсокпалуком.
Пири вышел к ним навстречу с приветливой улыбкой и поблагодарил за то, что эскимосы доставили пищу ему и собакам. Благодаря этому он сумел вернуться с "Пупа Земли"... Он очень огорчен смертью Марвина, сказал Пири, но знает, что его никак нельзя было спасти. Затем он обещал, что они получат такие же ценные подарки, как и все другие эскимосы, и что теперь все трое снова могут питаться на корабле...
Пири вскоре покинул Гренландию и никогда больше не возвращался в полярные страны, поэтому правда о гибели Марвина в течение многих лет была известна только эскимосам. Но произошло другое трагическое убийство, которое случилось еще до того, как тайна Квидлугтока была раскрыта, убийство, которое странным образом перекликалось со смертью Марвина.
Спустя некоторое время после отъезда Пири из Гренландии, в Эта прибыла новая американская экспедиция, во главе которой стоял Дональд Мак-Миллан Налагапалук, как его звали эскимосы. Его хорошо знали, как одного из спутников Пири... Мак-Миллан отправился в далекое путешествие в новые земли с Итукусуком, который раньше сопровождал доктора Кука. Мак-Миллан очень насмешил эскимосов, рассказав, что доктор Кук вернулся домой и стал говорить, будто бы он тоже побывал у "Пупа Земли", и многие белые ему поверили. Кавдлунаки доказали, что они не понимают, что значит это путешествие и какие с ним связаны трудности, если поверили, будто бы человек, вроде доктора Кука, мог его проделать. Белые не знали, что только такой человек, как Пиули, мог найти "Пуп Земли", который бывает лишь в одном определенном месте. Ведь никто не родится с двумя пупками - ни человек, ни сама земля, уверяли они Мак-Миллана, поэтому Кук, конечно, не мог там побывать.
Некоторые из американцев, приехавшие с Мак-Милланом, совсем не походили на него самого и на участников экспедиции Пири. Одного звали Грин, и хотя он был молодой человек, никто не видел на его лице улыбки. Эскимосы называли его Колерссуак. Молодость его проявлялась только в безудержном влечении к женщинам; он выбрал себе красивую женщину по имени Алакрасина. Она была замужем за Пиуватсорком. Грин часто брал ее к себе, не спрашивая разрешения у мужа.
Когда пришла весна, Мак-Миллан запланировал длительную санную экспедицию на другую сторону Земли Элсмира. У Пиуватсорка появилась охота покинуть стойбище Эта и вообще уйти от белых людей. Тем временем Грин настолько привык к красотке Алакрасине, что вовсе не отпускал ее от себя.
Бедняга решил уже уехать из Эта без жены, когда Мак-Миллан предложил ему отправиться в длительную экспедицию - его желание было так велико, что Пиуватсорк не смог отказаться. Мак-Миллан не знал о том, что случилось в лагере, и распорядился так, что Пиуватсорку пришлось ехать в пролив Эврика вдвоем с одним из белых - этим белым оказался Грин.
Никто точно не знает, что произошло во время этой роковой поездки к проливу Эврика. Они выехали вместе - неопытный Грин, который никогда не смеялся, и добродушный Пиуватсорк, у которого Грин украл жену. Через много дней Грин вернулся один.
Когда Мак-Миллан спросил его, что случилось с Пиуватсорком, Грин спокойно ответил: "Я застрелил его!" Мак-Миллан пришел в ужас: он боялся, что эскимосы отомстят за убийство, если узнают об этом. И вдвоем с Грином они сочинили историю, которую я услышал в Туле. Гренландцам рассказали, что Грин и Пиуватсорк построили снежную хижину под скалой и во время сна на них обрушилась снежная лавина, засыпавшая их. Грин чуть не задохся, но ему удалось выбраться из-под восемнадцатифутового слоя снега. Но Пиуватсорка он не обнаружил - его либо раздавила лавина, либо он задохся под снегом. Еще тогда мне [П. Фрейхену] показалось странным, что они разбили лагерь в таком неподходящем месте и что молодой и неопытный Грин выбрался и спас себе жизнь, а опытный и ловкий Пиуватсорк погиб. Но так рассказывали, да и чего не случается во время путешествия на санях. Не было никакой возможности опровергнуть эту версию, пока Грин твердо ее придерживался, а труп Пиуватсорка не был найден; кроме того, никто не допускал мысли об убийстве.
После этого случая Грин стал сам не свой. Он потерял всякий интерес к жене погибшего, красавице Алакрасине, и не ладил со своими соотечественниками. Поздней осенью Грин послал ко мне гонца с письмом, где просил приютить его на некоторое время... Грин приехал и прожил с нами много месяцев.
Однажды я попытался разузнать, при каких обстоятельствах умер Пиуватсорк и что в действительности произошло в проливе Эврика. Он побледнел, заволновался и просил меня не говорить с ним на эту тему думать об этом для него невыносимо. У меня создалось впечатление, что молодой человек был глубоко подавлен тем, что не смог спасти своего спутника, этим и объясняется его нежелание говорить; в дальнейшем я никогда не упоминал о несчастном случае. Велико же было мое изумление, когда через несколько месяцев, поехав в Упернавик за почтой, я получил письмо от датского инспектора в Годхавне, представляющего высшую власть в Северной Гренландии. Он писал мне: "Ходят упорные слухи о том, что один американец из экспедиции Мак-Миллана убил эскимоса!" Он хотел бы знать подробности этого дела, хотел выяснить, не является ли это, как часто бывает, просто необоснованным слухом.
Как возник такой слух, я не знаю и больше всего склонен думать, что гренландцы это выдумали сами... Только когда он [Грин] покинул Туле, я впервые понял, как он в действительности относится к здешним жителям.
Я обещал ему и еще трем членам экспедиции переправить их через залив Мелвилла... Как только мы выехали из Туле и сделали первую остановку на льду, чтобы укрепить постромки на собаках, Грин сказал, что, наконец, он счастлив и снова чувствует себя свободным, так как покидает это проклятое место. За все долгие месяцы, проведенные здесь, сказал Грин, он не встретил ни одного эскимоса, который превосходил бы в своем развитии собаку...
Тогда я еще не знал, что он убийца; я подумал, что ему просто хотелось облегчить муки нечистой совести. Он дал погибнуть своему спутнику-эскимосу и теперь пытается, думалось мне, убедить себя и других, что жизнь эскимоса не дороже жизни собаки.
Много месяцев спустя я получил книгу Мак-Миллана об этой экспедиции. В ней он цитирует Грина, который нагло заявил: "Да, я действительно убил эскимоса у пролива Эврика. Я был вынужден застрелить его, так как он не слушался моих приказаний!"...
Вскоре после отъезда Грина в Туле приехал новый пастор... Ему удавалось обращать эскимосов в свою веру и он усердно крестил их. Сначала они выучивали начатки христианской религии, а перед принятием в лоно церкви от них требовали признания своих прегрешений.
Квидлугток случайно оказался в Туле именно в это время и ему очень захотелось креститься. Покаяние в грехах, как говорилось выше, играло при этом важную роль; среди эскимосов развилась конкуренция, они считали, что чем тяжелее грехи, тем лучшими христианами они станут, поэтому боролись за честь иметь самые большие проступки, чтобы получить за них отпущение. Квидлугток безусловно считал себя первым, когда лихо пришел открыть свою тайну пастору, рассказав, что он застрелил профессора Марвина, чтобы спасти Инукитсокпалука.
Пастор сообщил о случившемся церковным властям. Об этом было напечатано в миссионерской газете, как о типичном примере того, какими ужасными эскимосы были до прихода миссионеров и каковы они теперь, когда с них смыты все их грехи. Но американские власти, получив известие о смерти Марвина, потребовали расследования и судебного разбирательства. Вопрос о Грине еще оставался нерешенным, и все кончилось тем, что молчаливо согласились не предавать гласности оба эти убийства - одно оплатило другое". (Прим. выполнившего OCR.)