Пирс Барбара. Запретное влечение

   Он закрыл глаза, снова переживая момент своего оргазма. Он не испытывал ни малейшего сожаления из-за того, что Килби стала причиной его невоздержанности. Ему достаточно было подумать о ней, чтобы ощутить нарастающее возбуждение. Фейн мечтал овладеть ею снова. Опыт, полученный в ее объятиях, лишь разбудил его аппетит.
   Килби, конечно, была разочарована и справедливо возмущена, однако Фейн был уверен, что сумеет добиться ее прощения. Как только он сотрет свое имя из «черного списка», он снова попробует соблазнить ее. На этот раз он сделает все по правилам. Фейн с предвкушением подумал о том, как она снова окажется в его объятиях. Он намерен был свести ее с ума, чтобы Килби не просто желала, а жаждала его, только его.
 
   – Ты слышала новости? – спросила Лисса у Килби, когда та приблизилась. Ее голубые глаза светились от возбуждения.
   – За сегодняшний вечер я слышала несколько новостей, – ответила Килби с улыбкой.
   Прошло три дня, с тех пор как Фейн спас ее из лап лорда Тюллея. Три дня с тех пор, как Килби рассталась с девственностью по вине этого негодяя.
   – Дай мне подумать… Хм… Говорят, что леди Эмбридж собирается принять предложение руки и сердца от лорда Дрейкилда… Мистер Фаверо был так пьян вчера вечером, что перепутал головной убор лорда Кибблвайта с туалетом. О, и, конечно, еще одна новость: графиня Сарелл, очень даже замужняя дама, публично поссорилась со своим любовником.
   – Нет, я слышала кое-что еще. Я… – Лисса остановилась, пораженная словами своей подруги. – Мистер Фаверо перепутал головной убор лорда Кибблвайта с туалетом? – Она брезгливо поморщилась и отмахнулась. – Не будем об этом. Я слышала кое-что еще. Оказывается, герцог Солити снова дрался на дуэли. Как мне стало известно, лорд Тюллей оскорбил кого-то из окружения его светлости. Вызов на поединок был брошен еще несколько дней назад. Лорд Тюллей отказался извиниться, поэтому они дрались сегодня на рассвете.
   Лисса вопросительно посмотрела на свою подругу, ожидая ее реакции.
   Килби была потрясена. Этот негодяй не может и минуты усидеть на месте! Итак, несмотря на ее просьбы, Фейн все же бросил вызов лорду Тюллею. Килби не стоило удивляться: герцог, очевидно, всегда поступал так, как ему заблагорассудится. Он безжалостно преследовал ее по всему Лондону много недель подряд, соблазнил при первой же возможности и исчез, не давая о себе знать вот уже целых три дня! Три дня! Если он не погиб на дуэли, то Килби и сама готова была взять в руки пистолет лорда Дакнелла, чтобы застрелить проходимца.
   – Я полагаю, что обошлось без жертв?
   Лисса нахмурила лоб, удивленная язвительным тоном подруги.
   – Смотря чью сторону ты принимаешь. Лорд Тюллей стрелял первым. Он промахнулся, задев лишь левый рукав рубашки его светлости.
   Килби ощутила головокружение. Прижав руки к животу, она медленно выдохнула. С Фейном все было в порядке. Если бы он погиб, защищая ее честь, она ни за что не простила бы его. Лисса вопросительно посмотрела на нее, и Килби ответила ей непринужденной улыбкой.
   – Задел рукав рубашки. Его светлости могла бы позавидовать даже кошка с ее девятью жизнями.
   Лисса кивнула.
   – Герцог Солити стрелял следующим. Он прострелил лорду Тюллею ключицу. Мне сказали, что лорд Тюллей успел извиниться до того, как хирург распорядился отнести его в карету.
   – Удивительная история, – тихо произнесла Килби. – А дама, которую защищал герцог? Известно ли ее имя?
   Лисса задумчиво обмахивалась веером.
   – Нет. – Она нахмурилась. – Ее имя не было упомянуто. Мастерство герцога Солити в обращении с оружием заставит лорда Тюллея хранить молчание.
   Фейн очень рисковал, вызвав графа на дуэль. Если бы лорд Тюллей произнес хоть слово о Килби, ее репутация была бы погублена. Хотя Килби и не одобряла жестоких мер, к которым всегда готов был прибегнуть Фейн, она вынуждена была пригнать, что он действовал правильно.
   Лисса прикрыла рот веером и наклонилась к подруге так, чтобы их никто не мог подслушать.
   – Ты несколько раз разговаривала с его светлостью. Как ты думаешь, кто может скрываться за этой историей?
   Килби никогда не держала секретов от Лиссы. Она доверяла подруге, однако понимала, что Фейн рисковал жизнью, чтобы сохранить ее имя в тайне. Килби была перед ним в долгу.
   – Не имею ни малейшего понятия, – без запинки солгала она.
 
   Черт бы побрал эту леди Квеннел и ее бесконечные попытки найти жениха для своей подопечной! Виконтесса не понимала, что служит источником неприятностей. В тот вечер Фейну пришлось посетить три дома, и везде он опаздывал на несколько минут. С каким-то мрачным удовольствием он выслушивал рассказы о том, что леди Килби Фитчвульф флиртовала с одним джентльменом, танцевала с другим и одарила комплиментом третьего. Она была опасной сердцеедкой! Двое из упомянутых джентльменов, виконт Мильярд и мистер Эдисон Линсак поссорились из-за того, что считали себя полноправными претендентами на руку и сердце леди. Виконт грубо толкнул соперника, после чего началась нешуточная драка. К тому времени как Фейн попытался протолкнуться к дамам, он узнал, что они уже уехали.
   Последние три дня Фейн раздумывал над тем, чтобы нанести Килби визит. Их расставание было ужасным. Он понимал, что винить, кроме себя, ему некого. Он также знал и о том, что, услышав о дуэли с лордом Тюллеем, Килби сильно рассердится. То, что она не верила в него, больно ранило самолюбие герцога. Но он не знал иного способа укрощения господ, подобных Тюллею, не имеющих представления о хороших манерах. Хотя волнение Килби давало Фейну надежду на то, что она тревожилась за него.
   Фейн возлагал на их встречу большие надежды.
   Пройти в дом лорда и леди Возборо, не имея приглашения на руках, оказалось проще, чем он думал вначале. Наглец дворецкий с лицом бульдога сначала доставил ему неприятности. Однако, по счастью, один из прибывших гостей заверил слугу в том, что перед ним герцог, и Фейн получил доступ в дом.
   Войдя в бальный зал, Фейн вздохнул с облегчением: Килби стояла у одного из раскрытых окон. Ее подруга леди Лисса была рядом. Лорда Дакнелла, слава небесам, не было видно. Несмотря на заверения Килби, что он всего лишь добрый друг, Фейн сразу же почувствовал в Дакнелле соперника: виконт рассчитывал на большее, чем просто дружба.
   Фейн заметил, что леди делятся какими-то секретами, и ощутил, как его затопила волна нежности. Килби однажды призналась в том, что боится сравнения с другими леди. Фейн мог заверить ее в необоснованности подобных тревог. У леди Квеннел был безупречный вкус, и наряд Килби служил тому ярким подтверждением. Сегодня на ней было платье из тонкого муслина, по лифу и вниз по косой украшенное вышитыми цветами. Подол платья оттеняла темно-синяя лента. Густые черные волосы Килби были уложены в высокую элегантную прическу. Белые перчатки и туфельки в тон довершали ее наряд.
   Фейн решил, что не видел ничего восхитительнее.
   По недоумению, отразившемуся на ее лице, было очевидно, что она никак не ожидала, что он приблизится к ней при всех.
   Он улыбнулся, когда заметил, как ее щеки окрасились в розовый цист.
   – Ваша светлость! – заикаясь, пробормотала Килби. – Какое совпадение! Леди Лисса как раз рассказывала мне о том, как замечательно вы провели утро.
   Это объясняло, почему ее так поразило его появление. Он застал ее в тот момент, когда они обменивались последними светскими новостями. Фейн заметил, что злость и разочарование, которые были в ее фиалковом взгляде в их последнюю встречу, исчезли без следа.
   – Не то чтобы замечательно, – признался он небрежно. – Это, честно говоря, было скорее скучно.
   Хотя он и потребовал от лорда Тюллея, чтобы имя леди Килби не упоминалось в связи с этой историей, Фейн ничего не мог поделать со слухами.
   Он поклонился обеим леди.
   – Простите меня за то, что я прервал вашу беседу. Леди Килби, не окажете ли вы мне честь, приняв мое приглашение на танец?
   Когда он взял ее за руку, чтобы отвести в центр зала, ей хотелось засыпать его вопросами.
   – Я очень удивлена вашему появлению, ваша светлость, – сказала Килби, соблюдая приличия.
   Его зеленые глаза таинственно сверкнули, и он холодно ответил:
   – Вы недооценивали меня.
   Пока Килби участвовала в погоне за женихом, устроенной леди Квеннел, Фейн думал о том, как удовлетворить собственные интересы.
   Они не обменялись и словом во время танца. Килби поняла, что Фейн воспользовался предлогом, чтобы увести ее от Лиссы. Спустя несколько минут он подтвердил ее подозрения, когда они оказались вдалеке от танцующих пар и он повел ее к открытым дверям, ведущим в сад.
   – Куда мы идем? – требовательно спросила Килби, вспоминая, каких неприятностей ей стоило в прошлый раз то, что она отлучилась из бального зала.
   – Куда-нибудь, где мой локоть не приземлится в стакан с пуншем, – ответил Фейн, и она невольно рассмеялась.
   Зал лорда Возборо был забит до отказа, и в воздухе стоял удушливый запах духов и дыма. Зал был меньше и уже, чем те, в которых Килби довелось побывать сегодня вечером.
   Когда они шагнули наружу, Фейн вздохнул с облегчением.
   – Я хочу найти место, где можно было бы сесть и посмотреть на звезды.
   Килби с сомнением взглянула на вечернее небо. Оно было сплошь затянуто тучами, но она ничего не сказала. Между ними установилось подобие перемирия. До тех пор пока не будет упомянуто имя лорда Тюллея и о том, что произошло в маленькой гостиной, они бы могли вести вполне непринужденную беседу.
   Килби и Фейн миновали несколько групп леди и джентльменов, также утомленных духотой бального зала, повернули направо, прошли мимо каменной террасы и остановились у кованой скамьи. Килби села на нее и вопросительно взглянула на своего спутника.
   – Я думаю, нам надо поговорить о том, что произошло три дня назад.
   Килби понурила голову, услышав его заявление.
   – Честно говоря, я не знаю, чего ожидать теперь, когда та ужасная ночь позади?
   Фейн замер на месте.
   – Ужасная? – пробормотал он после продолжительной напряженной паузы. На его лице заиграли желваки. – Нет, я бы не хотел, чтобы этим словом мы описывали ту особую для нас обоих ночь.
   – О, – сказала Килби, выпрямившись. Ее лицо прояснилось, и она продолжила:
   – Как же мне описать ту ночь, когда на меня напал распаленный господин, после чего прибыли вы, спасли меня от его домогательств, устроили смехотворный спор, и все для того, чтобы просто занять его место…
   Фейн поднял руку, останавливая ее. Его ноздри раздувались от возмущения.
   – Килби, ты не можешь винить меня в том, что я воспользовался твоей невинностью. Существенной разницей между мной и Тюллеем является тот факт, что ты сама желала моей любви.
   – Это лишь подробности, – отметая его высокомерное замечание, ответила она. – Итак, на чем я остановилась? О да, после этого вы освободили меня от платья, препроводили на диван и лишили невинности, как если бы речь шла о какой-нибудь шлюхе из борделя.
   Фейн поморщился.
   – О, какого ты невысокого обо мне мнения. И если хочешь знать, я не посещаю бордели…
   Килби его не слушала. Перебивая его громкое признание, она потребовала:
   – Если «ужасная» не подходит для описания той ночи, то какое же слово мне подобрать?
   – Неизбежная! – парировал Фейн.
   Он вскочил на ноги. Возвышаясь над Килби, он в полной мере явил ей и свое могущество, и свою испепеляющую страсть.
   – Леди Килби Эрмина Фитчвульф, согласны ли вы стать моей женой?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   – Что? – Килби прижала правую ладонь к груди, словно у нее перехватило дыхание. Несмотря на сумрак, ее белое лицо резко очерчивалось в узорах теней.
   – Что ты сказал?
   Фейн никогда до этого не делал предложения. Предложения руки и сердца. И отсутствие радости на лице Килби больно ранило его самолюбие. Он ожидал чего угодно, но не страха.
   – Ты слышала меня, – холодно отозвался он. – Что ты на это скажешь?
   Килби поерзала на скамейке. Фейн напрягся, раздумывая, не собирается ли она сбежать. Килби заметила суровое выражение его лица.
   – Почему? – Она беспомощно взмахнула руками. – Это из-за того, что мы сделали…
   Он наклонился и схватил ее за руки. Поднимая Килби на ноги, Фейн не мог удержаться от того, чтобы не встряхнуть ее. Ужас, который он прочел в ее фиалковых глазах, проник ему в самое сердце.
   – Если бы я женился на каждой девице, которую уложил на спину, то был бы многоженцем.
   Лицо Килби исказилось, и она оттолкнула его руки.
   – Прекрасно, – сказала она, скрещивая руки на груди, и ее глаза заблестели, как два аметиста. – Тогда почему я? Почему предложение прозвучало именно в мой адрес? Я уверена, что если ты припомнишь хоть кого-то из легиона своих любовниц, то обнаружишь, что ни разу не испытывал желания связать себя брачными узами хотя бы с одной из них.
   Фейн открыл рот, чтобы возразить, но промолчал, сказать было нечего. Он был потрясен только что сделанным открытием. До смерти отца он ни разу не думал о том, чтобы жениться. Герцог так рано стал семейным человеком, желая сохранить род, под влиянием суеверия, предрекавшего Солити раннюю смерть.
   Фейн не предполагал, что отправится по проторенной дороге. Когда его отец был жив, Фейн ни разу не подумал о той, чтобы подыскать себе невесту. Зачем ему было связывать себя с какой-нибудь капризной барышней? Он любил свою жизнь такой, какой она была, – беззаботной и веселой. В распоряжении Фейна были богатства и бесконечная череда прекрасных леди, которые оказывались в его постели по первому зову.
   – Так все же почему? – словно размышляя вслух, произнесла Килби. – Зачем вдруг жениться на любовнице отца?
   О, ее язвительность не знала предела! Фейн посмотрел на нее с вожделением.
   – Мы оба знаем, что ты не была любовницей моего отца.
   Она была слишком добросердечной, чтобы не простить его вполне объяснимую ошибку. Разочарованно покачав головой, Килби сказала:
   – Ты солгал мне.
   Она воздела руки к небу.
   – Ты окутал меня лестью, в то время как все, чего ты хотел, – это затащить меня в постель и соблазнить.
   – Не стоит драматизировать, – ответил Фейн, отказываясь от нарисованной ею картины, на которой он представал подлецом, воспользовавшимся невинностью девушки. Он положил руки на плечи Килби и насильно усадил ее на скамью.
   – Мой отец имел репутацию человека, который способен соблазнить любую понравившуюся ему леди.
   – Как, впрочем, и его сын, – сказала она, вскинув правую бровь.
   У него зачесалась рука, так велико было желание отшлепать непослушную девчонку. Сейчас было не время для игр.
   – Мне все равно, была ты с моим отцом или нет. Я хочу тебя.
   Килби не проявила восторга в ответ на его слова.
   – Это твое несчастье. Потому что ты не сможешь получить то, чего хочешь.
   Она высокомерно вздернула голову. В ее взгляде был вызов. И Фейн на него с удовольствием ответил.
   – Слишком поздно. Я уже получил то, чего хотел. И снова получу, – многозначительно добавил он.
   Их откровенная беседа могла привлечь внимание, и Килби взглянула на террасу, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.
   – Если ты говоришь о том, что случилось в гостиной три дня назад, то ты заблуждаешься.
   Фейну хотелось зарычать от возмущения. Килби наказывала его! Она была расстроена не из-за того, что они занялись любовью столь поспешно. Потеря невинности принесла ей лишь толику неприятностей. Больше всего ее ранило его недоверие. Фейн мрачно раздумывал, как загладить вину и заставить Килби забыть о том, что он задел гордость и достоинство леди. Но откуда ему было знать, что в их первую встречу она вовсе не флиртовала с ним, а говорила серьезно? Он мог бы поклясться, что не лишает девиц невинности каждый новый сезон.
   Фейн стал перед ней на колени.
   – Мой котенок, я хочу, чтобы ты запомнила то, что я тебе сейчас скажу: я снова и снова овладею тобой. Согласен, что в первый раз все произошло несколько не так, как я рассчитывал. Неловкая ситуация…
   Килби возмущенно фыркнула. Фейн выразительно посмотрел на нее.
   – Конечно, я виню себя. Но я хочу тебя уверить, что ловкость приходит с опытом.
   Ему хотелось утащить ее в глубь сада и доказать на деле, что он может быть великолепным любовником. К сожалению, это придется на время отложить, потому что другие заботы требовали решения.
   – Ваш ответ, леди Килби, – коротко сказал Фейн. – И лучше вам ответить утвердительно. Вы выйдете за меня замуж?
 
   – Я не могу поверить в то, что леди отказалась от твоего предложения.
   Фейн посмотрел на Кадда, который имел наглость напомнить другу о пережитом унижении. Прошло два дня с тех пор, как Килби вежливо поблагодарила Фейна, после чего ответила ему отказом. Он не стал терять самообладания, чтобы не дать повода для пересудов. Вместо этого он нарочито галантно поклонился и ушел.
   Эверод дружески толкнул Фейна в плечо.
   – Во что я не могу поверить, так это в то, что Карлайл, оказывается, способен сделать леди предложение руки и сердца.
   Фейн стоически выслушивал насмешки друзей. Рамскар, Кадд и Эверод упросили его пойти с ними в театр. Никто из них не верил в то, что Фейн мог прийти в отчаяние из-за отказа Килби. Много лет назад, в пьяном угаре, он хвастливо поклялся им, что не станет связывать себя брачными узами, пока ему не исполнится сорок. Он считал, что нет никакого смысла добровольно лишать себя волнующих возможностей. Фейну было всего двадцать пять. По его подсчетам, у него было пятнадцать лет полной свободы. Мужчина должен быть безумцем, чтобы ради любви отказаться от свободы.
   Неужели он был влюблен в упрямую леди Килби Фитчвульф? Безумие было бы более счастливой участью.
   Рамскар стал между Эверодом и Фейном, обняв друзей за плечи.
   – Факт остается фактом: Фейн сделал благороднейшее из предложений одной леди, но был жестоко отвергнут. Честное слово, Солити, ты счастливейший из смертных. Тебе так везет, что я бы не задумываясь пригласил тебя за игорный стол. Например, в «Мойру».
   – Позже, если охота будет неудачной, – сказал Кадд, когда они направлялись по театральному коридору.
   Охота, о которой говорил виконт, не имела ничего, общего с хорошей театральной ложей. Эти «дикие аристократы» мечтали лишь о том, чтобы заполучить приятных спутниц на вечер, Фейн не мог не признать, что со стороны они выглядят впечатляюще. Проходя мимо собравшихся, друзья ловили на себе восхищенные взгляды. Они олицетворяли спесь, богатство и молодость. Редкая леди могла бы устоять перед такими достоинствами.
   Но Килби смогла.
   Уголком глаза Фейн заметил фиолетовую вспышку. Посмотрев налево, он встретил любопытные взгляды трех красивых леди. Самая высокая из них держала в руках веер оттенка глаз Килби. Дамы наклонились друг к другу и зашептались. Фейн улыбнулся им, и они разразились смехом, подобным звону колокольчиков.
   – Одна или все сразу, – прошептал Эверод на ухо Фейну. – Ты можешь насладиться одной из них или всеми подряд. Они будут рыдать от счастья.
   Может, и вправду он должен найти более сговорчивую леди, рядом с которой не будет чувствовать себя неуклюжим простофилей. Он не обязан хранить верность Килби Фитчвульф. У них был очень короткий роман, ничего, более. По меньшей мере, дюжина леди могла оказаться на ее месте. Лишь ее невинность была особым обстоятельством. Фейн честно хотел исправить ситуацию, разве не так? Но леди твердо ответила ему отказом.
   – Этот вечер может стать многообещающим началом, – согласился Фейн.
 
   – Лисса, я сегодня не очень хорошая собеседница, – пожаловалась Килби, садясь рядом с подругой в ложе.
   Она даже не знала, как подруге удалось уговорить, ее поехать в театр, особенно учитывая, тот факт, что Килби отказалась отправиться с Придди смотреть фейерверки в Воксхолле, после чего их ожидали на ужин в доме леди Карселл. Килби сказала, что не сможет высидеть за столом, ломящимся от яств. Она не могла бы представить себе, что проведет вечер, флиртуя с потенциальными женихами. Придди настаивала. Но если бы Килби согласилась, то могла бы столкнуться с Фейном. Она не была готова снова увидеть его.
   – Глупости. Ты в полном порядке. Это погода внушает тебе меланхолию, – заверила ее Лисса.
   Она наклонилась вперед и махнула подруге, которая сидела через пять лож слева.
   Килби вздохнула. Она-то знала истинную причину своего дурного настроения.
   – Надеюсь, что дождь прекратится до начала фейерверка. Виконтесса так ждала его.
   Лисса уселась и улыбнулась.
   – Не беспокойся о леди Квеннел. Такой пустяк как дождливая погода ни за что не испортит ей настроения.
   Ее лицо озарилось, когда она заметила что-то за спиной Килби.
   Килби обернулась. На пороге стоял лорд Дакнелл. Она искоса посмотрела на Лиссу. Румянец, густо заливший щеки Лиссы, выдал, что она пошла на маленькую хитрость ради того, чтобы устроить случайную встречу Килби и Дакнелла, которые расстались едва не поссорившись.
   Виконт чопорно поклонился.
   – Может, у вас найдется место для старого друга?
   Эверод и Кадд устроили светскую охоту. Фейн лениво следовал за ними. Рамскар успевал смотреть и на сцену, и на ложи. Четверка уже несколько часов прогуливалась от ложи к ложе вместо того, чтобы занять свои места в именной ложе. При этом Эверод и Кадд вели беседу относительно того, кого можно считать лучшей любовницей.
   – Я не согласен, Эверод, – сказал Кадд, как и следовало ожидать. – Куртизанка предпочтительнее замужней леди. Куртизанки имеют слишком много преимуществ, так как соблазнение они возвели в искусство. – Он начал перечислять очевидные плюсы жриц любви. – Они прекрасные любовницы, поскольку их конечная цель – доставить мужчине удовольствие, И когда связь подходит к концу, уважающий себя господин всегда найдет замену. Расставание проходит без лишних драм, и стороны сохраняют друг к другу теплые чувства. Никаких сожалений.
   Никаких сожалений. Фейн вытащил из кармана жилета часы и взглянул на них. Он знал, что его расставание с Килби принесло ему страдания, поэтому не мог не согласиться с Каддом.
   Эверод лишь фыркнул в ответ.
   – Кадд, куртизанки, конечно, очень умелые. Они знают, как довести тебя до такого состояния, когда ты сам будешь готов предложить им все на свете. Но это не искусство, а манипуляция.
   – Я могу позволить себе играть в эти игры, – парировал маркиз.
   Рамскар дал Кадду подзатыльник.
   – Щенок, – пробормотал он, исчезая за занавесом, отделяющим следующую ложу.
   – Эй! – крикнул ему вслед Кадд.
   Он вопросительно посмотрел на Фейна.
   – Чем я его обидел?
   Фейн лишь пожал плечами. Рамскар был спокойнее, чем все они, он был склонен к размышлениям. Трудно было догадаться, что же привело его в такое негодование. Граф испытывал большое уважение к женщинам. Он обращал внимание не только на их внешность. Леди, которых он выбирал, не всегда были признанными красавицами, но обладали недюжинным умом, и, очевидно, поэтому романы Рамскара длились дольше, чем у всех остальных его друзей.
   – Своей глупостью, – ответил ему Эверод, толкая маркиза к занавесу. – Рамскар понимает, сколь опасно связываться с куртизанками. Хотя они и могут изображать из себя преданных любовниц, в то же самое время прекрасно проводят дни в обществе других джентльменов, набивая свой кошелек. Тебе повезло, что твой прут цел и невредим после общения с этими хитрыми сучками.
   Фейн шагнул за занавес. То, что он увидел, заставило его зажать рот рукой, чтобы не рассмеяться. Кадд и Эверод, увлеченные своим спором, даже не подумали о том, кто может оказаться в ложе и услышать их разговор. Расмкар неожиданно выпрямился, когда они явились перед ним. Он взглянул на них так, что они невольно замолчали. В ложе сидели жена герцога Хаднота, которая отличалась пуританскими взглядами, две ее пятнадцатилетние дочери-близнецы и мать герцога, которой было около восьмидесяти лет. Она поднесла пенсне к глазам и выразительно посмотрела на застежку бриджей маркиза.
   Кадд что-то прорычал, толкнул Эверода, изрытая тихие проклятия, и вышел. Посмотрев на Рамскара с осуждением за то, что он не сумел предупредить их, Эверод немедленно последовал за другом.
   Фейн не мог сдержать смех. Он пытался сохранять строгое выражение лица, когда граф рассыпался в извинениях. Друзья были для Фейна источником бесконечных сюрпризов. Он не мог бы вспомнить, когда в последний раз так веселился при посещении театра.
   Прикрывая рот рукой, чтобы скрыть улыбку, он почтительно поклонился леди. Повернувшись, чтобы уйти, он вдруг заметил сцену, которая немедленно испортила ему игривое настроение.
   В ложе напротив он увидел лорда Дакнелла, который уютно устроился рядом с Килби.
   Килби чувствовала, что виконт не отрывает от нее взгляда во время балета. С того момента как она прибыла в Лондон, их отношения стали странными. Ей хотелось, чтобы к ним вернулась простота обращения, как во времена ее жизни в поместье до смерти родителей. Лисса накручивала на палец ленту ридикюля, что было очевидным признаком волнения. Килби могла бы заверить подругу, что не сердится на нее, но решила, что той не повредит испытать такую лее неловкость, какую переживала она сама.