– Да... Я и забыла, с кем имею дело. Но вы ведь пойдете не один, правда?
   Американец тут же вызвался в напарники.
   – Нет-нет, Вандергельт! Ваша задача охранять дам.
   – Герр профессор, для меня будет большой честью...
   – Благодарю вас. Карл. Нет.
   Я молча ждала. Слова нам с Эмерсоном не нужны, мы всегда общались на духовном уровне. И в тот миг мой муж уловил сигнал, но...
   – Выбираю О'Коннелла! Приключений не предвидится, вот и поработаете над статьей.
   – Идет, профессор. – Ирландец выхватил чашку из рук леди Баскервиль.
   – Смотрите! – Эмерсон внезапно подскочил и застыл, вытянув руку.
   О'Коннелл ринулся к окну.
   – Что это было, профессор?
   – Не знаю! Мне показалось, мимо окна скользнул кто-то в белом!
   – Никого... – Журналист вернулся к столу.
   Вцепившись в ручки кресла, я лихорадочно соображала, прикидывала, вычисляла. Эмерсон мог сколько угодно вопить, размахивать руками и нести околесицу о привидениях в белом, меня же терзала внезапная догадка совершенно иного рода. Конечно, я могла и ошибаться. А если нет? Если нет – нужно было что-то предпринимать, и немедленно!
   – Боже! – воскликнула я.
   – Что еще? – рявкнул мой заботливый супруг.
   – Мэри! Бедняжка сейчас упадет в обморок!
   Изумленная Мэри оказалась в кольце мужчин. Особых надежд на то, что девушка послушно лишится сознания, я не питала. Эвелина подхватила бы инициативу с лету, но то моя дорогая Эвелина... Впрочем, секундного замешательства мне хватило, чтобы поменяться с Эмерсоном чашками.
   – Со мной все в порядке, честное слово, – уверяла Мэри. – Устала немножко, но не до обморока...
   – Вы такая бледная... – Я сочувственно покачала головой. – Дитя мое, вам пора в постель.
   – Тебе тоже, – насторожился Эмерсон. – Выпей кофе, Амелия, и попрощайся.
   Что я с удовольствием и исполнила.
   Минут через пять гостиная опустела. Внимательный и предупредительный муж хотел проводить меня до спальни, но я отказалась, сославшись на неотложные дела. Первое и самое неотложное описывать не стану. Отвратительное ощущение. Знала бы, что задумает Эмерсон, – не набрасывалась бы на ужин...
   Из ванной я заглянула к Мэри, успокоила девушку, уложила в кровать, подоткнула простынку, как Рамзесу, а вместо сказки напомнила о христианском смирении и стойкости, отличающей британскую нацию. Могла добавить несколько слов и о счастливом будущем, но Мэри, убаюканная непривычной для нее нежностью, уже спала. Опустив полог, я на цыпочках выскользнула за дверь.
   Эмерсон дожидался в коридоре, привалившись плечом к стене, скрестив на груди руки и выбивая кончиком ботинка марш оскорбленного в лучших чувствах супруга.
   – Что ты возишься?! – набросился он на меня. – Знаешь ведь, что спешу!
   – А кто тебя просил ждать?
   – Нам нужно поговорить.
   – Говорить нам не о чем.
   – А-а! – Эмерсон сделал большие глаза, словно его только что осенило. – Злишься, что не беру тебя в пещеру!
   – Чушь. Если тебе вздумалось изображать из себя жертвенную овцу на алтаре убийцы – сделай одолжение, мешать не буду.
   Эмерсон расхохотался.
   – Так вот ты о чем? Нет-нет, моя дорогая Пибоди. Насчет посланца с решающей уликой я блефовал...
   – Знаю.
   – Гм... Думаешь, и остальные знают?
   – Возможно.
   – Тогда чего ты боишься? Я хотел подтолкнуть преступника не к убийству, а к бегству! Номер не прошел, но надежда еще есть. Вдруг убийца взвинчен настолько, что сдадут нервы? Ты должна следить, не вышмыгнет ли кто-нибудь из дома. Между тем мы добрались до спальни. Эмерсон втолкнул меня внутрь и стиснул в объятиях.
   – Спокойной ночи, дорогая моя Пибоди. Пусть тебе снятся хорошие сны. Обо мне.
   Я повисла у него на шее.
   – Любимый! Береги свою драгоценную жизнь! Не стану удерживать тебя от выполнения святого долга, но знай – если ты свалишься...
   Толчок – и я отлетела на середину комнаты.
   – Проклятье! – взревел Эмерсон. – Да как ты смеешь надо мной издеваться! Желаю тебе свалиться со стула и вывихнуть ногу!
   На этом наше сердечное прощание и закончилось. Ругаясь сквозь зубы, мой муж кинулся прочь.
   – Так ему и надо, – обратилась я к черному силуэту на подоконнике. – Ты права, Бастет. Мужчинам стоило бы позаимствовать у кошек хоть чуточку благоразумия.

III

   Мы с Бастет на пару следили, как стрелки часов приближаются к двенадцати. Я была польщена обществом кошки: до сих пор она предпочитала Эмерсона. Видимо, развитый женский интеллект подсказал Бастет, что лучший друг – не обязательно тот, у кого в кармане жареный цыпленок.
   Ровно в двенадцать я натянула рабочий наряд, вымазала лицо и руки сажей из лампы, убедилась, что охрана во дворе, и неслышно выскользнула в окно.
   Вечная луна Египта в ту ночь меня не радовала; тучи, дождь, даже шторм – все было бы лучше ее яркого света. Я старалась держаться в тени, двигалась перебежками и к концу пути, несмотря на ночную прохладу, не на шутку взмокла.
   На площадке перед гробницей царили кромешный мрак и звенящая тишина. Впрочем, ничего другого я и не ожидала. Эмерсон ждал визита убийцы (меня, как вы понимаете, не обманули его наивные уверения в полной безопасности). На цыпочках прокравшись вдоль забора, я прошипела в черноту провала:
   – Эмерсон! Не стреляй! Это я!
   В ответ – ни звука. Интуиция, которую вечно высмеивает мой муж, подсказала мне правду раньше, чем глаза привыкли к темноте и я разглядела неподвижную груду у первой ступеньки. Опоздала! Господи, ну почему я так медлила?
   – Эмерсон! – Я припала к скорчившейся на земле фигуре, вдохнула знакомый запах... – Скажи хоть что-нибудь!
   Безжизненное, казалось бы, тело внезапно ожило. Меня схватили... стиснули... смяли... придавили... причем далеко не в порыве супружеской страсти!
   – Проклятье! – прохрипел мой дорогой супруг. – Если ты его спугнула, Амелия, слова тебе больше не скажу!
   Я замычала, пытаясь вывернуться из железной хватки.
   – Тихо, – предупредил Эмерсон и отлепил наконец ладонь от моего рта.
   – Какого... напугал до смерти!
   – Что ты здесь... Да ладно! Сматывайся отсюда вместе с О'Коннеллом. К твоему сведению, я притворялся спящим.
   – Притворялся?! Даты спал как убитый!
   – Подумаешь, может, и вздремнул на минутку... Хватит болтать! Делай, что тебе говорят!
   – А где О'Коннелл? Он наверняка слышал, как мы с тобой тут возимся!
   Журналиста мы нашли за большим валуном у самой скалы. О'Коннелл не проснулся, даже когда Эмерсон встряхнул его как мешок с картошкой.
   – Снотворное, – чуть слышно констатировала я. – Ситуация все больше осложняется!
   – Зато обнадеживает, – огрызнулся Эмерсон. – Пибоди, умоляю, только не поднимай тревогу раньше времени. Дай мне возможность поймать нашего невидимку с поличным. Сиди здесь – и ни звука!
   – Но...
   Он исчез. А я привалилась к скале рядом с О'Коннеллом и погрузилась в раздумья. Стоит ли именно сейчас, рискуя спугнуть убийцу, затевать свару со своим единственным и неповторимым? В конце концов, моя догадка не так уж и важна... Или?.. Мысли, как назло, разбегались. Итак, О'Коннелла усыпили. Кофе Эмерсона, скорее всего, тоже был приправлен опиумом. Ожидая чего-то подобного со стороны убийцы, я поменялась чашками с Эмерсоном, а потом избавила свой организм от подозрительного напитка. Но Эмерсон не притворялся спящим, он на самом деле спал. А ведь он выпил мойкофе! Я о зашла в тупик в тот самый момент, когда на площадке раздался осторожный, но для моих натянутых нервов достаточно громкий хруст гравия.
   Неподвижный силуэт Эмерсона четко выделялся на фоне фиолетового неба. Я давно не сводила с него глаз, но лишь однажды заметила, как он уронил голову – и вновь застыл. Молодец! Преступник надеется на действие опиума, думала я. Эта беззащитная поза усыпит его бдительность!
   Осторожные шаги приближались. Я перестала дышать, всматриваясь в темноту. Еще один шаг. И еще. Даже зная, чтосейчас предстанет моим глазам, я была захвачена врасплох. С ног до головы закутанная в белый муслин, из-за скалы выплыла призрачная фигура, этакая Аэша, героиня романа мистера Хаггарда «Она». Аэша скрывала свое лицо и тело, потому что мужчины сходили с ума при виде ее небесной красоты. Наш призрак был далек от возвышенных побуждений, но вызывал такое же восхищение... и такой же благоговейный страх. Этот прекрасный лик мог принадлежать богине ночи... или царице Древнего Египта.
   Белый призрак замер у скалы, огляделся – и шагнул к Эмерсону... Я подалась вперед, чтобы прийти на помощь мужу, когда он схватит убийцу. Схватит?Эмерсон и не думал шевелиться... Дрожа от нетерпения, до крови кусая губы, я ждала. Один неверный шаг – и убийца ускользнет, нырнет в какую-нибудь трещину, пещеру, расселину! Каюсь, я чуть не опоздала. В два прыжка перелетев площадку, фигура в белом занесла руку над Эмерсоном! Я ринулась вперед и... упала, подвернув затекшую ногу. Шум был такой, что и мертвый проснулся бы.
   Когда я обрела почву под ногами, призрак уже превратился в белое пятно на тропинке, ведущей к плато. Эмерсон рухнул на бок и закувыркался по земле – мне вслед неслись проклятия...
   Менее тренированная дама вряд ли так быстро обрела бы форму, но я уже через несколько секунд перешла на свои излюбленный аллюр: руки прижаты к бокам, подбородок вверх. Белое пятно металось чуть впереди.
   – Помогите! Держите вора! – огласились окрестные горы моими дикими криками. Уверяю вас, усилия того стоили. Белое привидение споткнулось, и мне этого хватило, чтобы сократить расстояние как раз до длины зонтика. Удар! Спасения не было, но, даже рухнув на землю и испепеляя меня полным ненависти взглядом, белый призрак все тянул руки за своим смертельным, улетевшим куда-то в темноту оружием, – шляпной булавкой.
   – Бесполезно, леди Баскервиль! – Наконечником зонта я пришпилила ее ладонь к земле. – Вы проиграли. Могли бы сразу понять, что вам не под силу тягаться со мной!

Глава семнадцатая

I

   Эмерсон еще долго сыпал проклятиями по поводу моего «неоправданного вмешательства». Я позволила мужу выпустить пар, после чего хладнокровно отметила, что безмоего якобы неоправданного вмешательства он бы уже был на пути в лучший, но далеко не такой увлекательный мир. Возразить было нечего, а признать мою правоту Эмерсону не позволила гордыня. Потому он просто ушел от темы.
   По моей просьбе конверты мы вскрыли в торжественной обстановке, в присутствии всей компании. Муж так охотно согласился на эту церемонию, что я поняла – убийцу он вычислил верно... или же успел подменить конверт.
   Заключительная встреча проходила в спальне Артура. Юный лорд Баскервиль был очень слаб, но уже вне опасности. На мой взгляд, он пошел бы на поправку еще быстрее, узнав, что его больше не подозревают в страшных преступлениях.
   Среди нас не было одного лишь Вандергельта, который счел своим долгом сопроводить леди Баскервиль в Луксор. Я искренне сочувствовала луксорским властям – вряд ли им когда-либо приходилось иметь дело с преступником такого ранга, да в придачу еще и дамой, склонной к истерикам!
   Итак... мы вскрыли конверты.
   – "Леди Баскервиль", – прочитал Эмерсон.
   – "Леди Баскервиль", – эхом откликнулась я.
   – Вы меня поражаете, Амелия! – ахнула мисс Мэри. – И вы тоже, профессор! Не скажу, чтобы я так уж сильно любила ее светлость, но в роли убийцы...
   – Ее вина была очевидна, – отмахнулась я. – Леди Баскервиль – дама порочная и хитрая, однако умом не блещет. Она совершала одну ошибку за другой.
   – Предложила, например, профессору возглавить экспедицию, – вставил Карл. – А должна была бы понять, что человек такого блестящего ума...
   – О нет, с этим решением она как раз попала в точку, – возразил Эмерсон. – Раскопки были бы продолжены и без ее согласия, об этом позаботился лорд Баскервиль. А ей необходимо было сыграть роль безутешной, преданной памяти мужа вдовы. К нам она приехала в полной уверенности, что победила и бояться нечего. Армадейл должен был либо умереть где-нибудь в горах, либо сбежать из страны. Леди Баскервиль недооценила порядочность этого молодого человека и глубину его страсти. Умом она не блещет, согласен, однако при необходимости действовала быстро и решительно.
   – "Дама в белом", – добавила я, – была задумана и сыграна безупречно. Длинные летящие одежды скрывали фигуру, поди догадайся, кто это – мужчина или женщина. Она была похожа на бесплотный дух, а многие ли согласятся подойти к привидению? Образом этой призрачной дамы леди Баскервиль очень удачно воспользовалась в тот вечер, когда в Эмерсона запустили камнем. Помните, как эффектно она упала в обморок, якобы увидев «фигуру в белом»? Ну а камень, разумеется, швырнул Хабиб... В поведении леди Баскервиль подозрительного было много. Скажем, ее выбор горничной – недалекой, суеверной и забитой даже по египетским меркам женщины. Уверена, что Атия была свидетельницей очень любопытных событий, и, будь на ее месте кто посмышленей, я бы о них тоже знала.
   – Минуточку! – встрял О'Коннелл. – Все это крайне интересно, но... уж простите, миссис Эмерсон, вы пересказываете очевидные факты. А мне нужны детали! И не только для редактора, но и ради удовлетворения собственного любопытства.
   – Детали одного из инцидентов в деле об убийстве лорда Баскервиля вам отлично известны, – парировала я.
   Веснушчатая физиономия полыхнула румянцем. О'Коннелл признался мне по секрету, что эпизод с ножом – его рук дело. Подкупив коридорного в отеле, он вручил ему сверкающий фальшивыми камнями кинжал и попросил положить на самом видном месте в комнате. Араб подменил приглянувшееся оружие дешевкой с ближайшего базара и по непонятным соображениям сунул в шкаф.
   Добивать сконфуженного ирландца я не стала. Во-первых, это не в моих правилах, во-вторых, за последние дни я успела узнать его и проникнуться симпатией, ну а в-третьих, бедняге предстояло пережить любовную трагедию. Мисс Мэри и Артур не могли наглядеться друг на друга!
   – М-да... – пробормотал репортер, не отрывая глаз от блокнота. – Что тут у нас дальше... Как вам удалось докопаться до истины?
   Мне очень не хотелось раскрывать все карты перед Эмерсоном. Мы играли в молчанку, пока у негоне лопнуло терпение:
   – Я сразу понял, что леди Баскервиль было проще всего избавиться от мужа. Всем известный постулат криминалистики...
   – Даю тебе десять минут, – прервала я мужа. – Артуру нельзя переутомляться.
   – По-твоему, я чересчур многословен? – набычился Эмерсон. – Ну так и рассказывай сама.
   – Что, если вы будете просто отвечать на мои вопросы? – неожиданно весело предложил О'Коннелл. – Сэкономим время. Итак... У леди Баскервиль была возможность убить супруга. Как насчет мотива? Профессор, вы первый.
   – Всем известный постулат криминалистики, – пробурчал упрямец, – гласит: наследники жертвы являются основными подозреваемыми. Даже не зная деталей завещания лорда Баскервиля, можно было предположить, что какие-то средства он супруге оставил. Вот вам и мотив. Я же подумал еще об одном, куда более существенном. Мир археологов узок, здесь все обо всех знают. Пристрастие леди Баскервиль к... как бы это поточнее...
   – К интрижкам на стороне, – подсказала я. – Спросил бы у меня – не мучился сомнениями. У мадам это на лбу написано.
   Эмерсон побагровел.
   – И дальше? – спешно вклинился репортер. – Вы навели справки о репутации леди Баскервиль, профессор?
   – Угадали, О'Коннелл. Пообщался с нашими общими знакомыми в Луксоре, связался с Каиром и убедился, что прежние привычки этой дамы с замужеством не исчезли. Далее я предположил, что лорд Баскервиль узнал о ее внебрачных связях – супруг всегда узнает последним – и пригрозил жене разводом, разоблачением, разорением...
   Как складно звучит, согласны, любезный читатель? Но меня-то не проведешь! Леди Баскервиль утром сама во всем призналась – вот откуда у Эмерсона эти достоверные, лично добытыесведения!
   – И она убила мужа, чтобы сохранить репутацию? – недоверчиво шепнула Мэри.
   – Чтобы сохранить роскошный образ жизни, – опередила я мужа. – Леди Баскервиль явно имела виды на мистера Вандергельта, который ни за что не женился бы на разведенной, опозоренной женщине. Вы же знаете этих американцев! Пуритане до мозга костей! Ну а в качестве беззащитной вдовы она поймала бы его в сети без особых проблем.
   – Очень хорошо... – бросил О'Коннелл, продолжая строчить в блокноте. – Вопрос к вам, миссис Эмерсон. Что стало для вас ключом к разгадке?
   – Постель Артура.
   – Ха! В духе мистера Шерлока Холмса! Объяснитесь, мэм, умоляю!
   – В тот вечер, который едва не стал для нашего друга, – я кивнула на Артура, – последним, его комната выглядела ужасно. Шкаф открыт, ящики из тумбочек выдвинуты, вещи разбросаны. Леди Баскервиль пыталась создать впечатление поспешного бегства. И ей это удалось. Однако она...
   – ...забыла бритвенные принадлежности, – вмешался Эмерсон. – Я сразу понял, что убийца – женщина! Ни один мужчина не оставил бы такую очевидную...
   – И ни один мужчина... – я повысила голос, – не смог бы так идеально застелить кровать. На Артура напали во сне. Преступник должен был вернуть покрывало на место, да еще и все складки поправить, чтобы создать впечатление, будто постель нетронута. Леди Баскервиль, когда-то работавшая в госпитале, перестаралась, чем и выдала себя с головой.
   – Очень, очень хорошо, – приговаривал О'Коннелл, уткнувшись в блокнот. – Перейдем к основному вопросу – какона убила своего мужа?
   – Шляпной булавкой.
   Шквал изумленных возгласов! Дождавшись тишины, я продолжила:
   – Скажу честно – этот вопрос мучил меня больше всего. А ответ стал ясен только вчера, когда леди Баскервиль продемонстрировала мне свою свадебную шляпку. Булавка – смертельное оружие! Среди м-м... знакомых леди Баскервиль было немало медиков; от них-то она и узнала, что если иголку воткнуть в основание черепа, то смерть будет мгновенной, а жертва умирает по непонятной причине. Кто обратит внимание на крошечную точку под волосами? Прыщик или комариный укус не могут убить человека, верно?
   – Да, но при чем тут Армадейл? – Карандаш в руке репортера застыл. – Он что же, подозревал леди Баскервиль?
   – Напротив. – Эмерсон успел только рот открыть, а я уже ответила! – Армадейл был уверен, что он сам убил лорда Баскервиля.
   И вновь мне пришлось пережидать изумленные возгласы.
   – Это всего лишь предположение, – честно признала я, – но предположение единственно разумное. Леди Баскервиль хладнокровно соблазнила юношу. Мисс Мэри заметила, как он был удручен и подавлен задолго до смерти патрона. И что еще важнее – мистер Армадейл стал избегать Мэри. У него появилась другая возлюбленная, а вместе с ней и угрызения совести из-за того, что он предал своего благодетеля. Леди Баскервиль притворялась, что страдает не меньше, пообещала открыть мужу всю правду и просила юношу дождаться конца рокового разговора в ее спальне – якобы для его же безопасности. Лорд Баскервиль закатил вполне оправданный скандал, леди заверещала, Армадейл влетел в комнату, чтобы защитить даму своего сердца. От его удара лорд Баскервиль упал, леди склонилась над ним и в крик: «Ты его убил!»
   – Ну да, – скептически повел бровью О'Коннелл. – Так он ей и поверил! Читатели, конечно, все проглотят, миссис Эмерсон, но ей-богу...
   – Армадейл ее любил! – подал голос Артур. – Ничего вы не смыслите в настоящей любви, мистер О'Коннелл... Продолжайте, миссис Эмерсон... Почему она напала на меня?
   – Вот именно, – перехватил инициативу Эмерсон. – Очень интересный вопрос. Держу пари, ответ на него не известен даже моей всезнайке жене.
   – А тебе?
   – И мне. Не вижу в этом нападении ни малейшего смысла. Чем ей помешал наш юный друг? А если уж напала – то почему не воспользовалась булавкой?
   – Это не так-то просто, – объяснила я. – Чтобы попасть иголкой в нужную точку, жертва должна быть без сознания. Леди Баскервиль ударила Артура, подумала, что он мертв или вот-вот умрет, и решила обойтись без булавки. Да и времени ей хватило только на то, чтобы затащить его под кровать. С этим все ясно. Остается мотив. Зачем ей понадобилось убирать вас с дороги, Артур? Если бы полиция усомнилась в естественности смерти лорда Баскервиля, то вы возглавили бы список подозреваемых. Никому не назвав своего настоящего имени...
   – Я назвал... – невинно округлил глаза Артур. – Через неделю после приезда я открылся леди Баскервиль...
   Мы с Эмерсоном переглянулись. Он кивнул.
   – Вот оно что. А жене моей, когда изливали душу, об этом не сказали!
   Юноша залился краской.
   – Из чувства неловкости... Миссис Эмерсон возмутилась моим инкогнито. А леди Баскервиль меня поддержала. Выходит, я бы обвинил хозяйку в...
   Он так и умолк с открытым ртом. М-да... Молодость, красота, баснословное состояние – ну все при нем. Ума бы еще немножко.
   – Погодите-ка, погодите! – не унимался мистер О'Коннелл. – Все это замечательно, но мы ушли от темы! Вернемся к убийству Армадейла. Леди Баскервиль заставила злополучного любовника податься в бега, а мужа прикончила булавкой... Нет! Так не пойдет! Куда же делся синяк от удара, а? Ведь, по вашим словам, Армадейл ударил лорда Баскервиля.
   – Подумаешь, синяк! Даже если бы у покойного было перерезано горло, доктор Дюбуа вряд ли заметил бы. К тому же лорд Баскервиль отличался редкой способностью калечиться. Думаю, у него все лицо было в порезах, царапинах и ушибах.
   – Понятно. – О'Коннелл добросовестно занес мои слова в блокнот. – А дальше? Армадейл скрылся в горах... видимо переодевшись местным крестьянином... Почему он, спрашивается, не сбежал из страны?
   – Бросив любимую женщину? – Я покачала головой. – Поставьте себя на его место, мистер О'Коннелл. В ужасе от того, что совершил, – вернее, думал, что совершил, – Армадейл, наверное, и мыслить-то разумно не мог! Ситуация безвыходная: сбежать нельзя, сдаться властям тоже – полиция обвинила бы его возлюбленную в соучастии. Бедняга продержался до возвращения леди Баскервиль из Англии, затем тайком пробрался в дом. Хасан видел, что он влез в окно спальни леди Баскервиль. Следующей ночью решительная мадам избавилась от обоих. Армадейла она убила в пещере – он, конечно, рассказал, где прячется, – а сторожа на обратном пути. Неудивительно, что наутро леди Баскервиль жаловалась на бессонницу и привидения в белом, которые всю ночь мельтешили у нее под окном.
   – А зачем...
   – На сегодня достаточно! – Я поднялась с кресла. – Артуру пора отдыхать! Мэри, вы позаботитесь о нашем больном? Сиделку я пришлю, как только она проснется.
   У самой двери я украдкой оглянулась. Артур потянулся к руке Мэри. Девушка, зардевшись, опустила ресницы... Все! Моя роль была сыграна. Избегая укоризненного взгляда О'Коннелла, я подхватила мужа под руку и вместе с остальными прошла в гостиную.
   – То немногое, что мне осталось объяснить, не для ушей Мэри.
   – О да! Спасибо, фрау Эмерсон...
   – Не за что. Карл. – За что он, собственно, меня благодарил, я так и не поняла, но благодарность всегда приятна.
   О'Коннелл уже нацелил карандаш в блокнот, однако интервью было прервано появлением мистера Вандергельта. За этот день американец словно усох и уменьшился в росте. Все остальные молчали и прятали глаза, пока Эмерсон не нашел наконец нужных слов:
   – Выпейте, Вандергельт!
   – Вы настоящий друг, профессор! Не откажусь, пожалуй! – И он вздохнул.
   – Что, мистер Вандергельт? Прогнала? – посочувствовала я.
   – Еще как! У полицейских уши загорелись! Ну и вляпался же я... Старый дурак...
   – Не переживайте, она не вас одного провела.
   – Aber nein! -подтвердил Карл. – Я тоже считал ее достойнейшей и самой...
   – Потому-то я вас и не взял ночью в пещеру. – Эмерсон прошел к стойке за выпивкой для раздавленного горем Вандергельта. – Ваше уважение к хозяйке могло стоить нам обоим жизни. Опешили бы на долю секунды, и...
   – Ну да, – мрачно согласился Вандергельт. – Меняпо той же причине не взяли, верно, профессор? – Он припал к бокалу. – Ох, спасибо... То что нужно. Можете себе представить – леди Баскервиль ожидала, что я на ней женюсь, несмотря ни на что! Я чувствую себя распоследним мерзавцем! Но право, друзья... взять в жены даму, которая уже прикончила одного супруга... Брр! Утренний кофе будет отдавать мышьяком!
   – К тому же пришлось бы лет двадцать-тридцать подождать, – добавила я. – Согласитесь, это неразумно. Выше нос, мистер Вандергельт! Время залечит раны, и вы снова будете радоваться жизни!
   Американец выдавил благодарную улыбку и приподнял бокал.
   – Умеете вы утешить, миссис Амелия.
   – Я как раз собиралась посвятить мистера О'Коннелла в обстоятельства смерти мадам Беренжери. Вас не слишком расстроит...
   – Еще каплю виски – и меня не расстроит даже падение на двадцать пунктов акций Американских Железных Дорог. – Вандергельт вернул пустой бокал Эмерсону. – Составьте компанию, профессор!
   – С удовольствием. – Эмерсон стрельнул в мою сторону злобным взглядом. – Выпьем за вероломный женский пол!
   – Я вас поддержу! А шуточки твои, Эмерсон, не ко времени. Мистер О'Коннелл прыгает как на углях, того и гляди карандаш проглотит! Разъяснил бы в своей неподражаемой манере связь вчерашней притчи со смертью мадам.
   – Гм... Раз уж ты настаиваешь, Пибоди...