– Подозрения зародились у меня после того, как я упала в ту ночь. Вы сказали мне, что вашу мать называли леди М. Но именно под этим именем скрывалась руководительница нашей шпионской группы.
– Леди М., – тупо повторил он, его лицо совершенно не отражало бушевавших в душе чувств. – Вот почему в ту ночь вы просили позвать ее. Вот почему вы успокоились, когда я сказал вам, что мой отец называл ее этим именем.
Эмили кивнула:
– В тот день я заподозрила правду, но я ни о чем не спрашивала у леди Уэстфилд. Мы были заняты нашим расследованием, и мне хотелось закончить его прежде, чем я попытаюсь выяснить, не обманывает ли меня интуиция. А еще я была испугана.
– Почему же вы не сказали мне? Почему не доверили ваших сомнений?
– Это было бы нелепо! – воскликнула Эмили, всплеснув руками. – Безумие заподозрить такую известную, такую респектабельную женщину, как ваша мать, в столь не подходящих для знатной леди занятиях. Зачем мне было говорить вам такие вещи о вашей матери, если я могла ошибиться? А если я была права… – Она осеклась. – Мысль о том, что я права, слишком пугала и радовала меня. Леди М. – женщина, которую я давно люблю и уважаю, перед которой преклоняюсь.
Грант резко втянул в себя воздух. Объяснения Эмили звучали правдоподобно, и его возмущение немного стихло.
– Когда вы убедились в этом?
– Сегодня, – сказала Эмили. – Я была у леди Уэстфилд перед тем, как узнала, что вы ждете меня здесь.
По крайней мере она недолго водила его за нос. Не месяцы и не годы и даже не недели и не несколько дней. Грант повернулся к матери и внимательно всмотрелся в нее. Леди Уэстфилд держалась как всегда, но для него в мгновение ока все изменилось. Теперь он не знал, как вести себя с ней. Не знал, что сказать.
– Как вам удалось так долго действовать за моей спиной? – спросил он наконец.
– А разве вы пришли ко мне и признались, что вы – тайный агент Военного министерства?
– Это совсем другое дело!
Мать шагнула к нему, и Грант увидел на ее лице критическое выражение.
– Другое? – колко повторила она. – Почему же? Это такая же ложь, вызванная теми же причинами. Мы с вами оба хотели оградить друг друга от лишнего беспокойства.
Грант не нашелся, что на это возразить. Она права.
– Грант, вы мой старший сын, и я очень люблю вас. Вы стали ответственным, сильным человеком. – Она коснулась его руки. – Но вы иногда живете в черно-белом мире.
– Как это? – удивился он.
– Вы считаете, что только вы можете подвергать себя опасности, больше никто. Что только вы знаете, как лучше всего защитить окружающих вас людей. Защитить от мира и от них самих. Но вы не должны нести на себе всю тяжесть жизни. – Она бросила взгляд на Эмили. – Ни в жизни вообще, ни в любви в частности. Я буду и дальше руководить агентурной группой, и Эмили будет работать под моим началом. Если вы любите ее, то научитесь смиряться с тем, что вызывает у вас возражения.
– А я уже научился, матушка. Если вы хотите читать лекции, читайте их вашей подопечной. Это она заявляет, что не хочет выходить за меня замуж.
Леди Уэстфилд резко повернулась к Эмили.
– Это правда?
Эмили немного подумала, потом сказала:
– Да.
– А. вы выполнили условия нашей сделки? Вы выслушали Гранта и сказали ему о своих чувствах?
Грант удивился. Неужели они заключили такую сделку? Он не знал, чувствовать себя униженным или довольным из-за вмешательства матери. Он посмотрел на Эмили. Что она ответит?
Эмили мешкала, лицо у нее исказилось.
– Ну…
– Я пришла сюда и рассказала Гранту всю правду о том, что играю роль леди М. Теперь я прошу вас выполнить свою часть нашей сделки, – сурово сказала леди Уэстфилд.
Эмили широко раскрыла глаза:
– Я никогда не обещала…
– Эмили!
Грант даже попятился, таким резким, начальственным голосом заговорила его мать. Вот уж воистину руководительница группы тайных агентов. Генерал, да и только. А Эмили в настоящее время была всего лишь ее подчиненной.
Эмили попыталась взять себя в руки и повернулась к Гранту.
– Опять тайны? – спросил он. – Опять признания?
Эмили покачала головой, и он увидел, что она борется со своими чувствами. Эта битва давала ему надежду, пусть это был всего лишь проблеск надежды. Если Эмили так упорно пытается оттолкнуть его, не значит ли это, что ей есть что отталкивать? Может статься, что он все-таки ей небезразличен.
– Никаких тайн, Грант. Ваша матушка хочет, чтобы я сделала некое признание, которое мне претит. Потому что из этого не выйдет ничего хорошего.
– Какое признание? – Он ждал, затаив дыхание. Эмили задрожала:
– Я… я вас люблю.
– Эмили, – тихо проговорил Грант. Он смотрел на нее, на своего прекрасного воина. На самую сильную женщину из всех, кого он знал, на ту единственную женщину, рядом с которой он хотел бы быть до конца дней своих. И она его любит! – Тогда почему вы ушли от меня в ту ночь, когда погиб Лири? Почему отталкиваете меня теперь, когда я излил вам свою душу?
– Потому что все, что я сказала вам сегодня, остается со мной, независимо от того, любите ли вы меня и люблю ли я вас. Ничего не изменилось.
Грант хотел было возразить ей, но Эмили уже обратилась к его матери:
– Леди Уэстфилд, я не могу выйти замуж за вашего сына, хотя и люблю его всей душой. Я не та, за кого вы меня принимаете. Я – всего лишь незаконная дочь какого-то бедного фермера, или учителя музыки, или кого-то еще из десятка других мужчин, с которыми развлекалась моя мать. Вы не можете не понимать, сколько вреда принесет вам такое родство, если все выйдет наружу. Я не могу взять на себя ответственность за это.
Грант повернулся к матери, и их взгляды скрестились. Все трое долго молчали, а потом леди Уэстфилд задумчиво кивнула:
– Скажите ей, Грант.
Он улыбнулся и повернулся к той, кого любил:
– Эмили, все ваши отказы основаны на ложных предпосылках. Вы думаете, что повредите моей семье, если правда о вашем происхождении выйдет наружу, что в будущем мы как-то можем использовать эти сведения против вас. Но вы будете не первым незаконнорожденным, который носит имя Уэстфилдов.
Эмили ахнула. Наверное, она неправильно поняла Гранта. Все знают, что семейное древо Уэстфилдов – одно из самых древних, самых крепких но всей империи. Кровь у них чиста, как слоновая кость.
– Я вас не понимаю, – прошептала она, переводя взгляд с матери на сына.
Грант подошел к ней ближе. Жар его тела окутал Эмили, как плащ, и ей захотелось погрузиться в этот жар, погрузиться в Гранта. Это нечестно – подвергать человека такому искушению, заставлять его с такой силой жаждать чего-то, видеть перед собой предмет своей жажды и знать, что утолить эту жажду невозможно.
А Грант улыбался:
– Взгляните на мою мать, на эту женщину, о любви и глубоком уважении к которой вы только что говорили.
Он коснулся плеча Эмили и ласково повернул ее лицом к леди М. Та тоже улыбалась, и в ее взгляде, устремленном на Эмили, не было ни потрясения, ни стыда.
– Вы бы меньше любили и уважали ее, если бы знали, что она незаконнорожденная? – спросил Грант.
Эмили вздрогнула. Леди М. ласково взяла ее за руки.
– Этого не может быть, – шепотом проговорила Эмили.
– И все же это так, – тоже шепотом проговорила леди М. – Как вы думаете, дорогая, почему я предложила вам вступить в наше Общество? Вы невероятно похожи на меня… во всем похожи. Я знала об обстоятельствах вашего рождения с самого начала. Но вы не знаете, как схожи они с обстоятельствами моего появления на свет. У моей матери тоже был роман, и я была плодом этой опрометчивости.
Эмили заморгала, не веря своим ушам.
– Вы?
Леди М. кивнула:
– Я – первый ребенок короля, хотя он так безумен, что не помнит об этом. И даже если бы он помнил, меня никогда бы не признали. Вот почему я организовала группу тайных агентов. Мои младшие братья и сестры проматывают свои состояния и создают ситуации, которые таят в себе угрозу короне. С помощью Мередит, Анастасии и вас я хотела защищать королевскую семью, которая даже не знает о моем существований. – Она коснулась щеки Эмили. – И ваши поступки, ваше сердце, ваш дух значат для меня больше, чем какая-то примесь в вашей крови.
Она поцеловала Эмили, а потом Гранта.
– Я оставлю вас одних, потому что все свои признания я уже сделала. Я уже и так слишком долго мешала вам побыть наедине. Надеюсь, вы придете ко мне завтра с добрыми вестями, и мы сможем их отпраздновать. Мне хочется дать бал. А балы в честь помолвки удаются лучше всех остальных.
Эмили была настолько ошеломлена, что не могла ни ответить, ни проститься с леди М., которая выскользнула из комнаты и оставила ее наедине с Грантом. А тот повернулся к Эмили и обхватил ладонями ее лицо.
– Меня не интересует чистота вашей крови, Эмили, – решительно заявил он. – Вы понимаете, о чем я говорю?
Она почувствовала, что слабеет, но забыть о прошлом было очень трудно. И о своем недоверии тоже.
– Как вы можете быть уверены, что всегда будете – так думать? Как вы можете быть уверены, что не пожалеете о своем выборе, если мое прошлое каким-то образом станет известно другим? В конце концов, когда я вышла замуж за Сета, я думала, что мы найдем способ быть счастливыми. Но когда правда вышла наружу, он оскорбился и возненавидел меня. Наши отношения так никогда и не наладились. И это поселило в нем жестокость, терпеть которую мне пришлось много лет.
Грант отпустил ее. На лице его выразилась боль:
– Вы знаете меня. Вы говорите, что любите меня. Неужели вы действительно думаете, что я могу ополчиться на вас? Предать ваше доверие и вашу любовь?
Эмили опустила голову. Доверие всегда давалось ей нелегко. Но когда она посмотрела на Гранта, то поняла, что этот человек не способен на жестокость.
– Нет, я не верю, что вы способны причинить мне боль, – тихо проговорила она. – Но это все же не дает гарантии, что однажды вы не пожалеете о сделанном выборе.
Грант погладил Эмили по щеке, а потом приподнял ее лицо за подбородок:
– Выслушайте меня. И вы, и я – мы оба слишком долго жили прошлым. Я знаю, вы не Давина – глупая, опрометчивая, нуждающаяся в моей защите. Но вы тоже должны понять, что я – не Сет Редгрейв. Моя любовь к вам, к детям, которые у нас родятся, не зависит от того, в чьей постели лежала ваша мать. Она не зависит от того, происходите вы от короля или от нищего.
Эмили почувствовала, как по лицу заструились слезы. Грант с улыбкой вытер эти слезы, но продолжал без устали убеждать ее в своей искренности, в своей верности. И с каждым его словом Эмили все больше верила ему.
– Когда я сказал вам, что ни за что не позволю, чтобы мой ребенок оказался незаконнорожденным, это не было осуждением незаконного происхождения. Я только хотел сказать, что никогда не позволю, чтобы мое дитя пережило те страдания, которые выпали на долю моей матери, на вашу долю. Я был осторожен, когда ласкал вас, потому что мы оба совершенно сознательно дали клятву, что не намерены вмешивать сердце в эту связь. Но это произошло – помимо нашей воли. И произошло не потому, что мы случайно зачали ребенка.
– Но… – хотела возразить Эмили. Последние сомнения еще не оставили ее.
Он рассмеялся:
– Эмили, упрямая моя красавица, хватит! Больше никаких «но». Теперь вы знаете, что моя безукоризненная родословная – всего лишь иллюзия. Единственное, что безукоризненно в нашей семье, это наша любовь и преданность. Вот это действительно имеет для меня значение.
Он прижался к ней губами, она припала к его груди. Поцелуй был мучительно нежен, это было всего лишь касание губ, и длился он недолго.
– Когда вы сказали, что любите меня, вы говорили правду? – спросил Грант, отрываясь от Эмили.
Она улыбнулась. Она не могла отказать ему в правде. В этом – не могла. Да и вообще ни в чем.
– Я люблю вас, – повторила она.
– Тогда будьте моей женой. Мне не нужна любовница, короткая связь или совершенная светская жена. Мне нужна женщина, которая может понять мою работу и быть рядом со мной в опасности, в потерях и победах. Мне нужен партнер для тренировки, который может сбить меня с ног и бросить мне вызов. Мне нужна женщина, с которой я буду ложиться каждую ночь в постель и рядом с которой я буду просыпаться по утрам. Единственная женщина, способная на все это – вы. Никто другой на это не способен. А теперь хватит глупостей, отбросьте ваши страхи, как вы это сделали, когда ударили Лири зонтиком. Наберитесь храбрости и скажите, что будете моей женой.
Глаза Эмили наполнились слезами, но теперь ей было все равно. Пусть себе текут. Радость, более сильная, чем Эмили могла себе представить, охватила ее. Она лилась через край, наравне со слезами, льющимися по лицу, и смехом, сорвавшимся с ее губ.
– Да, – прошептала Эмили. А потом повторила уже громче: – Да!
Она повторяла это снова и снова.
Эпилог
– Леди М., – тупо повторил он, его лицо совершенно не отражало бушевавших в душе чувств. – Вот почему в ту ночь вы просили позвать ее. Вот почему вы успокоились, когда я сказал вам, что мой отец называл ее этим именем.
Эмили кивнула:
– В тот день я заподозрила правду, но я ни о чем не спрашивала у леди Уэстфилд. Мы были заняты нашим расследованием, и мне хотелось закончить его прежде, чем я попытаюсь выяснить, не обманывает ли меня интуиция. А еще я была испугана.
– Почему же вы не сказали мне? Почему не доверили ваших сомнений?
– Это было бы нелепо! – воскликнула Эмили, всплеснув руками. – Безумие заподозрить такую известную, такую респектабельную женщину, как ваша мать, в столь не подходящих для знатной леди занятиях. Зачем мне было говорить вам такие вещи о вашей матери, если я могла ошибиться? А если я была права… – Она осеклась. – Мысль о том, что я права, слишком пугала и радовала меня. Леди М. – женщина, которую я давно люблю и уважаю, перед которой преклоняюсь.
Грант резко втянул в себя воздух. Объяснения Эмили звучали правдоподобно, и его возмущение немного стихло.
– Когда вы убедились в этом?
– Сегодня, – сказала Эмили. – Я была у леди Уэстфилд перед тем, как узнала, что вы ждете меня здесь.
По крайней мере она недолго водила его за нос. Не месяцы и не годы и даже не недели и не несколько дней. Грант повернулся к матери и внимательно всмотрелся в нее. Леди Уэстфилд держалась как всегда, но для него в мгновение ока все изменилось. Теперь он не знал, как вести себя с ней. Не знал, что сказать.
– Как вам удалось так долго действовать за моей спиной? – спросил он наконец.
– А разве вы пришли ко мне и признались, что вы – тайный агент Военного министерства?
– Это совсем другое дело!
Мать шагнула к нему, и Грант увидел на ее лице критическое выражение.
– Другое? – колко повторила она. – Почему же? Это такая же ложь, вызванная теми же причинами. Мы с вами оба хотели оградить друг друга от лишнего беспокойства.
Грант не нашелся, что на это возразить. Она права.
– Грант, вы мой старший сын, и я очень люблю вас. Вы стали ответственным, сильным человеком. – Она коснулась его руки. – Но вы иногда живете в черно-белом мире.
– Как это? – удивился он.
– Вы считаете, что только вы можете подвергать себя опасности, больше никто. Что только вы знаете, как лучше всего защитить окружающих вас людей. Защитить от мира и от них самих. Но вы не должны нести на себе всю тяжесть жизни. – Она бросила взгляд на Эмили. – Ни в жизни вообще, ни в любви в частности. Я буду и дальше руководить агентурной группой, и Эмили будет работать под моим началом. Если вы любите ее, то научитесь смиряться с тем, что вызывает у вас возражения.
– А я уже научился, матушка. Если вы хотите читать лекции, читайте их вашей подопечной. Это она заявляет, что не хочет выходить за меня замуж.
Леди Уэстфилд резко повернулась к Эмили.
– Это правда?
Эмили немного подумала, потом сказала:
– Да.
– А. вы выполнили условия нашей сделки? Вы выслушали Гранта и сказали ему о своих чувствах?
Грант удивился. Неужели они заключили такую сделку? Он не знал, чувствовать себя униженным или довольным из-за вмешательства матери. Он посмотрел на Эмили. Что она ответит?
Эмили мешкала, лицо у нее исказилось.
– Ну…
– Я пришла сюда и рассказала Гранту всю правду о том, что играю роль леди М. Теперь я прошу вас выполнить свою часть нашей сделки, – сурово сказала леди Уэстфилд.
Эмили широко раскрыла глаза:
– Я никогда не обещала…
– Эмили!
Грант даже попятился, таким резким, начальственным голосом заговорила его мать. Вот уж воистину руководительница группы тайных агентов. Генерал, да и только. А Эмили в настоящее время была всего лишь ее подчиненной.
Эмили попыталась взять себя в руки и повернулась к Гранту.
– Опять тайны? – спросил он. – Опять признания?
Эмили покачала головой, и он увидел, что она борется со своими чувствами. Эта битва давала ему надежду, пусть это был всего лишь проблеск надежды. Если Эмили так упорно пытается оттолкнуть его, не значит ли это, что ей есть что отталкивать? Может статься, что он все-таки ей небезразличен.
– Никаких тайн, Грант. Ваша матушка хочет, чтобы я сделала некое признание, которое мне претит. Потому что из этого не выйдет ничего хорошего.
– Какое признание? – Он ждал, затаив дыхание. Эмили задрожала:
– Я… я вас люблю.
– Эмили, – тихо проговорил Грант. Он смотрел на нее, на своего прекрасного воина. На самую сильную женщину из всех, кого он знал, на ту единственную женщину, рядом с которой он хотел бы быть до конца дней своих. И она его любит! – Тогда почему вы ушли от меня в ту ночь, когда погиб Лири? Почему отталкиваете меня теперь, когда я излил вам свою душу?
– Потому что все, что я сказала вам сегодня, остается со мной, независимо от того, любите ли вы меня и люблю ли я вас. Ничего не изменилось.
Грант хотел было возразить ей, но Эмили уже обратилась к его матери:
– Леди Уэстфилд, я не могу выйти замуж за вашего сына, хотя и люблю его всей душой. Я не та, за кого вы меня принимаете. Я – всего лишь незаконная дочь какого-то бедного фермера, или учителя музыки, или кого-то еще из десятка других мужчин, с которыми развлекалась моя мать. Вы не можете не понимать, сколько вреда принесет вам такое родство, если все выйдет наружу. Я не могу взять на себя ответственность за это.
Грант повернулся к матери, и их взгляды скрестились. Все трое долго молчали, а потом леди Уэстфилд задумчиво кивнула:
– Скажите ей, Грант.
Он улыбнулся и повернулся к той, кого любил:
– Эмили, все ваши отказы основаны на ложных предпосылках. Вы думаете, что повредите моей семье, если правда о вашем происхождении выйдет наружу, что в будущем мы как-то можем использовать эти сведения против вас. Но вы будете не первым незаконнорожденным, который носит имя Уэстфилдов.
Эмили ахнула. Наверное, она неправильно поняла Гранта. Все знают, что семейное древо Уэстфилдов – одно из самых древних, самых крепких но всей империи. Кровь у них чиста, как слоновая кость.
– Я вас не понимаю, – прошептала она, переводя взгляд с матери на сына.
Грант подошел к ней ближе. Жар его тела окутал Эмили, как плащ, и ей захотелось погрузиться в этот жар, погрузиться в Гранта. Это нечестно – подвергать человека такому искушению, заставлять его с такой силой жаждать чего-то, видеть перед собой предмет своей жажды и знать, что утолить эту жажду невозможно.
А Грант улыбался:
– Взгляните на мою мать, на эту женщину, о любви и глубоком уважении к которой вы только что говорили.
Он коснулся плеча Эмили и ласково повернул ее лицом к леди М. Та тоже улыбалась, и в ее взгляде, устремленном на Эмили, не было ни потрясения, ни стыда.
– Вы бы меньше любили и уважали ее, если бы знали, что она незаконнорожденная? – спросил Грант.
Эмили вздрогнула. Леди М. ласково взяла ее за руки.
– Этого не может быть, – шепотом проговорила Эмили.
– И все же это так, – тоже шепотом проговорила леди М. – Как вы думаете, дорогая, почему я предложила вам вступить в наше Общество? Вы невероятно похожи на меня… во всем похожи. Я знала об обстоятельствах вашего рождения с самого начала. Но вы не знаете, как схожи они с обстоятельствами моего появления на свет. У моей матери тоже был роман, и я была плодом этой опрометчивости.
Эмили заморгала, не веря своим ушам.
– Вы?
Леди М. кивнула:
– Я – первый ребенок короля, хотя он так безумен, что не помнит об этом. И даже если бы он помнил, меня никогда бы не признали. Вот почему я организовала группу тайных агентов. Мои младшие братья и сестры проматывают свои состояния и создают ситуации, которые таят в себе угрозу короне. С помощью Мередит, Анастасии и вас я хотела защищать королевскую семью, которая даже не знает о моем существований. – Она коснулась щеки Эмили. – И ваши поступки, ваше сердце, ваш дух значат для меня больше, чем какая-то примесь в вашей крови.
Она поцеловала Эмили, а потом Гранта.
– Я оставлю вас одних, потому что все свои признания я уже сделала. Я уже и так слишком долго мешала вам побыть наедине. Надеюсь, вы придете ко мне завтра с добрыми вестями, и мы сможем их отпраздновать. Мне хочется дать бал. А балы в честь помолвки удаются лучше всех остальных.
Эмили была настолько ошеломлена, что не могла ни ответить, ни проститься с леди М., которая выскользнула из комнаты и оставила ее наедине с Грантом. А тот повернулся к Эмили и обхватил ладонями ее лицо.
– Меня не интересует чистота вашей крови, Эмили, – решительно заявил он. – Вы понимаете, о чем я говорю?
Она почувствовала, что слабеет, но забыть о прошлом было очень трудно. И о своем недоверии тоже.
– Как вы можете быть уверены, что всегда будете – так думать? Как вы можете быть уверены, что не пожалеете о своем выборе, если мое прошлое каким-то образом станет известно другим? В конце концов, когда я вышла замуж за Сета, я думала, что мы найдем способ быть счастливыми. Но когда правда вышла наружу, он оскорбился и возненавидел меня. Наши отношения так никогда и не наладились. И это поселило в нем жестокость, терпеть которую мне пришлось много лет.
Грант отпустил ее. На лице его выразилась боль:
– Вы знаете меня. Вы говорите, что любите меня. Неужели вы действительно думаете, что я могу ополчиться на вас? Предать ваше доверие и вашу любовь?
Эмили опустила голову. Доверие всегда давалось ей нелегко. Но когда она посмотрела на Гранта, то поняла, что этот человек не способен на жестокость.
– Нет, я не верю, что вы способны причинить мне боль, – тихо проговорила она. – Но это все же не дает гарантии, что однажды вы не пожалеете о сделанном выборе.
Грант погладил Эмили по щеке, а потом приподнял ее лицо за подбородок:
– Выслушайте меня. И вы, и я – мы оба слишком долго жили прошлым. Я знаю, вы не Давина – глупая, опрометчивая, нуждающаяся в моей защите. Но вы тоже должны понять, что я – не Сет Редгрейв. Моя любовь к вам, к детям, которые у нас родятся, не зависит от того, в чьей постели лежала ваша мать. Она не зависит от того, происходите вы от короля или от нищего.
Эмили почувствовала, как по лицу заструились слезы. Грант с улыбкой вытер эти слезы, но продолжал без устали убеждать ее в своей искренности, в своей верности. И с каждым его словом Эмили все больше верила ему.
– Когда я сказал вам, что ни за что не позволю, чтобы мой ребенок оказался незаконнорожденным, это не было осуждением незаконного происхождения. Я только хотел сказать, что никогда не позволю, чтобы мое дитя пережило те страдания, которые выпали на долю моей матери, на вашу долю. Я был осторожен, когда ласкал вас, потому что мы оба совершенно сознательно дали клятву, что не намерены вмешивать сердце в эту связь. Но это произошло – помимо нашей воли. И произошло не потому, что мы случайно зачали ребенка.
– Но… – хотела возразить Эмили. Последние сомнения еще не оставили ее.
Он рассмеялся:
– Эмили, упрямая моя красавица, хватит! Больше никаких «но». Теперь вы знаете, что моя безукоризненная родословная – всего лишь иллюзия. Единственное, что безукоризненно в нашей семье, это наша любовь и преданность. Вот это действительно имеет для меня значение.
Он прижался к ней губами, она припала к его груди. Поцелуй был мучительно нежен, это было всего лишь касание губ, и длился он недолго.
– Когда вы сказали, что любите меня, вы говорили правду? – спросил Грант, отрываясь от Эмили.
Она улыбнулась. Она не могла отказать ему в правде. В этом – не могла. Да и вообще ни в чем.
– Я люблю вас, – повторила она.
– Тогда будьте моей женой. Мне не нужна любовница, короткая связь или совершенная светская жена. Мне нужна женщина, которая может понять мою работу и быть рядом со мной в опасности, в потерях и победах. Мне нужен партнер для тренировки, который может сбить меня с ног и бросить мне вызов. Мне нужна женщина, с которой я буду ложиться каждую ночь в постель и рядом с которой я буду просыпаться по утрам. Единственная женщина, способная на все это – вы. Никто другой на это не способен. А теперь хватит глупостей, отбросьте ваши страхи, как вы это сделали, когда ударили Лири зонтиком. Наберитесь храбрости и скажите, что будете моей женой.
Глаза Эмили наполнились слезами, но теперь ей было все равно. Пусть себе текут. Радость, более сильная, чем Эмили могла себе представить, охватила ее. Она лилась через край, наравне со слезами, льющимися по лицу, и смехом, сорвавшимся с ее губ.
– Да, – прошептала Эмили. А потом повторила уже громче: – Да!
Она повторяла это снова и снова.
Эпилог
Год спустя
Чарлз Айли подошел к двери и взялся за ручку.
– Вы готовы, леди Уэстфилд?
Леди М. улыбнулась и пригладила юбку.
– Пусть войдут, Чарли.
Дверь отворилась, и три женщины вошли в комнату. Первой шла Мередит Арчер. Располневшая талия пока что только намекала на растущее в ней дитя, но сияние чистой радости, озарявшее лицо, выдало бы тайну и без этого.
Следом шла Анастасия Тайлер. Леди М. подивилась, как изменилась Ана. Из девушки, которая носила очки, которая боялась всех и всего, она превратилась в опытную женщину, которая недавно с помощью своего любимого мужа справилась с очень трудным и опасным делом.
И наконец – Эмили. На ней все еще лежал отсвет медового месяца… месяца, который начался полгода назад и конца которому не было видно.
Душа леди М. воспарила как на крыльях. Это ведь ее девочки. Такие же члены ее семьи, как и родные дети.
Женщины расцеловались, а потом уселись в гостиной. Леди М. переглянулась с Чарли, а потом сказала:
– Вы, конечно, удивляетесь, почему я позвала вас сюда.
Ана кивнула:
– У вас есть задание для всех нас?
Леди М. рассмеялась:
– Хотелось бы мне, чтобы это было так, но вы, дамы, бросили меня и работаете рядом с вашими мужьями. Боюсь, что наше Общество женщин – тайных агентов больше не существует. Хотя я необычайно рада, что вы так счастливы, и горда той работой, которой вы занимаетесь за пределами нашего Общества.
– Тогда зачем вы созвали нас, матушка? – спросила Эмили с улыбкой, от которой на сердце у леди М. стало тепло. Ведь теперь Эмили была ее дочерью.
– Очень хороший вопрос, дорогая моя. Из-за ваших браков я оказалась не у дел. Но я считаю, что моя мысль о вдовах, которые могут стать тайными агентами, очень хороша. И хочу набрать новую группу тех, кто пойдет по вашим стопам.
– Новые члены Общества? – с восторгом переспросила Мередит. – Превосходная идея!
Ана согласно кивнула:
– Но чем будем заниматься мы?
Чарли откашлялся.
– Я не так бодр, как был пять лет назад, когда впервые познакомился с вами, леди, и ввел вас в кружок леди Уэстфилд. Ее сиятельство и я договорились, что новых агентов будут обучать те, у кого уже есть опыт.
– То есть вы, если согласитесь, – широко улыбаясь, закончила леди М. – Вы, Ана, будете обучать их языкам, шифрам и всем тонкостям, которые должен знать хороший агент.
Ана улыбнулась еще шире:
– Вам, Мередит, я оставлю их физическое обучение, конечно, после того, как у вас родится младенец. Нападение и защита, равно как и изящное искусство направлять Общество в ту сторону, которая наилучшим образом соответствует его потребностям.
Мередит кивнула, а леди М. повернулась к Эмили.
– А Эмили…
– Искусство перевоплощения? – предположила Эмили и рассмеялась, и подруги подхватили этот смех.
– Да. Конечно, это будет частью ваших обязанностей. Но не только это. Чарли больше не будет каналом связи между мной и новыми членами Общества, начинающими агентами. Мне нужен новый руководитель группы. Я выбираю вас.
Эмили побледнела и широко открыла глаза.
– Меня?
Леди Уэстфилд кивнула:
– Да, дорогая. Если вы примете мое предложение, то будете работать со мной, выбирать, какие дела кому из наших новых агентов поручить, и находиться рядом с ними, когда они занимаются расследованиями.
– Ах, Эмили, – только и сказала Мередит, сжав руку Анастасии.
А Эмили удивленно смотрела на свою свекровь. Потом вскочила и подбежала к ней. Они обнялись.
– Благодарю вас. Я почту за честь работать рядом с вами.
Леди М. сглотнула слезы.
– Конечно, вы будете и дальше работать с вашими мужьями. Я ни за что не стала бы просить корону отказаться от трех своих наилучших агентов. Но я надеюсь, что вы согласитесь на мое предложение.
Эмили обвила рукой ее талию, и обе посмотрели на Мередит и Анастасию.
– Конечно, мы согласны, – весело сказала Эмили. – Мы – ваши тайные агенты, леди М. И всегда ими будем.
Чарлз Айли подошел к двери и взялся за ручку.
– Вы готовы, леди Уэстфилд?
Леди М. улыбнулась и пригладила юбку.
– Пусть войдут, Чарли.
Дверь отворилась, и три женщины вошли в комнату. Первой шла Мередит Арчер. Располневшая талия пока что только намекала на растущее в ней дитя, но сияние чистой радости, озарявшее лицо, выдало бы тайну и без этого.
Следом шла Анастасия Тайлер. Леди М. подивилась, как изменилась Ана. Из девушки, которая носила очки, которая боялась всех и всего, она превратилась в опытную женщину, которая недавно с помощью своего любимого мужа справилась с очень трудным и опасным делом.
И наконец – Эмили. На ней все еще лежал отсвет медового месяца… месяца, который начался полгода назад и конца которому не было видно.
Душа леди М. воспарила как на крыльях. Это ведь ее девочки. Такие же члены ее семьи, как и родные дети.
Женщины расцеловались, а потом уселись в гостиной. Леди М. переглянулась с Чарли, а потом сказала:
– Вы, конечно, удивляетесь, почему я позвала вас сюда.
Ана кивнула:
– У вас есть задание для всех нас?
Леди М. рассмеялась:
– Хотелось бы мне, чтобы это было так, но вы, дамы, бросили меня и работаете рядом с вашими мужьями. Боюсь, что наше Общество женщин – тайных агентов больше не существует. Хотя я необычайно рада, что вы так счастливы, и горда той работой, которой вы занимаетесь за пределами нашего Общества.
– Тогда зачем вы созвали нас, матушка? – спросила Эмили с улыбкой, от которой на сердце у леди М. стало тепло. Ведь теперь Эмили была ее дочерью.
– Очень хороший вопрос, дорогая моя. Из-за ваших браков я оказалась не у дел. Но я считаю, что моя мысль о вдовах, которые могут стать тайными агентами, очень хороша. И хочу набрать новую группу тех, кто пойдет по вашим стопам.
– Новые члены Общества? – с восторгом переспросила Мередит. – Превосходная идея!
Ана согласно кивнула:
– Но чем будем заниматься мы?
Чарли откашлялся.
– Я не так бодр, как был пять лет назад, когда впервые познакомился с вами, леди, и ввел вас в кружок леди Уэстфилд. Ее сиятельство и я договорились, что новых агентов будут обучать те, у кого уже есть опыт.
– То есть вы, если согласитесь, – широко улыбаясь, закончила леди М. – Вы, Ана, будете обучать их языкам, шифрам и всем тонкостям, которые должен знать хороший агент.
Ана улыбнулась еще шире:
– Вам, Мередит, я оставлю их физическое обучение, конечно, после того, как у вас родится младенец. Нападение и защита, равно как и изящное искусство направлять Общество в ту сторону, которая наилучшим образом соответствует его потребностям.
Мередит кивнула, а леди М. повернулась к Эмили.
– А Эмили…
– Искусство перевоплощения? – предположила Эмили и рассмеялась, и подруги подхватили этот смех.
– Да. Конечно, это будет частью ваших обязанностей. Но не только это. Чарли больше не будет каналом связи между мной и новыми членами Общества, начинающими агентами. Мне нужен новый руководитель группы. Я выбираю вас.
Эмили побледнела и широко открыла глаза.
– Меня?
Леди Уэстфилд кивнула:
– Да, дорогая. Если вы примете мое предложение, то будете работать со мной, выбирать, какие дела кому из наших новых агентов поручить, и находиться рядом с ними, когда они занимаются расследованиями.
– Ах, Эмили, – только и сказала Мередит, сжав руку Анастасии.
А Эмили удивленно смотрела на свою свекровь. Потом вскочила и подбежала к ней. Они обнялись.
– Благодарю вас. Я почту за честь работать рядом с вами.
Леди М. сглотнула слезы.
– Конечно, вы будете и дальше работать с вашими мужьями. Я ни за что не стала бы просить корону отказаться от трех своих наилучших агентов. Но я надеюсь, что вы согласитесь на мое предложение.
Эмили обвила рукой ее талию, и обе посмотрели на Мередит и Анастасию.
– Конечно, мы согласны, – весело сказала Эмили. – Мы – ваши тайные агенты, леди М. И всегда ими будем.