Платов Сергей. Рыжее пророчество

   Стало быть, этой напасти подвержена не только Симочка, но и ее бывшая подружка. Хорошо еще, что я оказался знаком с проблемой, а то так и потопали бы до города. Не знаю, как у нее, но у меня лапы не казенные, да и крылья тоже.
   – Знаешь… – начала увиливать Сантана.
   – Все знаю, – кивнул я, – вынимай – и полетели.
   – Но это неэстетично…
   – Эстетично.
   – Меня помело старит.
   – Я закрою глаза.
   – Но у меня давно не было летной практики, – сыпала аргументами ведьма.
   – Ага, так я тебе и поверил. На столе свежее молоко, сыр, творог, хлеб, а никакого подсобного хозяйства я что-то не наблюдаю. Наверняка не далее как вчера за снедью летала.
   – Но…
   – Нет! – отрезал я. – В конце концов, это смешно.
   На лице Сантаны нарисовались такие страдания пополам с сомнениями, что я невольно пожалел ее. Но давать послабление не собирался. Из-за ее мутных комплексов терять на дорогу столько времени я не собирался.
   – Или мы летим вместе на помеле, или я отправляюсь в город один, – подвел я итог дискуссии, и спустя несколько секунд из чулана было извлечено ведьмино транспортное средство.
   – Так бы сразу, – буркнул я, и тут же схлопотал этим самым средством по той части тела, откуда у меня рос хвост.
   Было, конечно, не больно, но обидно. Вот почему я занял место на метле позади хозяйки с гордо поднятой головой и в гробовом молчании. Вот так и буду молчать всю дорогу, пусть ей будет стыдно!
   Сантана резко набрала высоту, и чтобы не упасть, я был просто вынужден обнять ее за талию своими лапами. Соответственно из-за малого роста Барсика я оказался в обнимку скорее не с талией, а с местом пониже. Знакомые до глубины души слова пришли в голову сами собой. Ветер что есть силы свистел у меня в ушах, и я мог не бояться, что возница меня услышит.
 
   Тонкий шрам на прекрасной…
 
   Услышала… И заложила такой вираж, что удержаться на метле я смог, только выпустив когти и уцепившись за нее покрепче. В конце концов, она сама виновата, и незачем было так орать. И идти на вынужденную посадку тоже не следовало, и уж тем более было лишним говорить мне столько обидных слов. Ведь знала же, что мы, коты, существа нервные и можем обидеться на сравнение нашей шкуры с ковриком для ног и тем более с половой тряпкой.
   Я ушел, она догнала, я гордо отвернулся, она попросила прощения, я назвал ее истеричкой, она пустила в ход помело, я когти… В конце концов мы помирились и, обговорив некоторые правила совместного перемещения по воздуху, продолжили свой путь.
   Помелом Сантана управляла виртуозно, скорость оно развивало приличную, спали мы мало, так что уже через пару дней на горизонте показались башни Кипеж-града. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, мы были вынуждены пойти на посадку. В связи с тем, что моя попутчица до сих пор официально числилась в розыске, а крылатых котов отродясь в городе не водилось, нам пришлось маскироваться.
   Со мной оказалось все просто: не обращая внимания на бурные проявления возмущения, я залез в ее котомку и, потеснив колдовские снадобья, удобно устроился на дне. Снаружи торчала одна голова, а она у меня была совершенно обычная, выполненная по классическим кошачьим стандартам. Ведьма продолжала возмущаться, а мне оставалось лишь устало заметить, что слово «котомка» пошло от слова «кот» и никуда я отсюда не вылезу, я замаскировался, теперь ее очередь.
   Как я и предполагал, с Сантаной возникли сложности, подобные истории с помелом. В колдовском мире каждому известно, что любая, даже самая юная ведьма становится неузнаваемой под личиной старухи. Одно простое заклинание – и даже мать родная тебя не узнает. Другие превращения им давались значительно хуже.
   Так моя новая компаньонка категорически отказалась накладывать на себя такую личину. Мы долго ругались, спорили до хрипоты, и наконец она сдалась и, взяв с меня честное слово, что я никогда не расскажу князю Бодуну, в каком виде она вернулась в город, сотворила заклинание. Старушенция из Сантаны получилась мировая. Глядя на божьего одуванчика, который, кряхтя и жалуясь на судьбу, засеменил по дороге с котомкой за спиной (и со мной, конечно), я невольно заулыбался. С моей точки зрения, нынешний ее облик лишь подчеркивал скрытую от глаз красоту.
   Расстояние до городских ворот неуклонно сокращалось, а я, посасывая корень валерианы (так, попался под лапу в ведьминых запасах), думал о превратностях судьбы. Сказал бы мне кто еще месяц назад, что окажусь с Сантаной в одной связке, в лучшем случае послал бы его подальше. Что уж тут, никогда не говори «никогда». Как ни странно, с бывшей противницей мне было на удивление легко общаться. Будто бы не она заманила меня в ловушку и держала в темнице, не она натравила на нас топлят и донных водяных, не она подстроила нападение Демьяна со своими головорезами. С тех пор много воды утекло, и сейчас все эти события воспринимались как забавные приключения. Ощущение усиливалось еще и тем, что я знал, что именно толкало Сантану на все эти поступки.
   Что было, то прошло. Когда-то давно ведьма строила мне козни, а сейчас она тащит меня на своих плечах и вообще кровно заинтересована в исходе нашего дела. Ей, конечно, будет значительно приятнее вернуться во дворец в сопровождении элегантного, хорошо воспитанного и не менее хорошо одетого боярина (если вы не поняли, то речь обо мне), а не под руку с крылатым Барсиком.
   Вот и ворота остались позади. Выждав, когда рядом не окажется нечаянных свидетелей, я поинтересовался у бывшей и будущей княгини:
   – Бабуля, я дико извиняюсь, но куда, собственно, мы отправляемся?
   На этот раз реакция меня не подвела, я резко нагнулся, и хлесткая затрещина не нашла своего адресата.
   – И нечего так нервничать, – из глубины котомки хмыкнул я, – просто я называю вещи своими именами. Тем не менее вопрос остается в силе: куда путь держим?
   Вместо ответа ведьма что-то забурчала себе под нос и затянула котомку. Ну и ладно, не хочешь – не говори. Мне пока есть чем заняться, никогда не думал, что корень валерианы может быть таким вкусным…
 

* * *

 
   Удивительное дело, медовуху не пил, а лапой пошевелить лень и петь отчего-то хочется.
   – Вы слыхали, как поют коты? – замурлыкал я себе под нос пришедший в голову мотив. – Нет, не те коты, не полевые!
   Наверное, это нервы. Чем у нас нервы лечат? Правильно, валерьянкой. По-моему, оставался еще один корешок. Нет? Странно, когда это я успел все съесть? Ну и ладно, все равно мы пришли. Интересно, куда это меня затащила Сантана?
   Вытряхнули меня из котомки совершенно бесцеремонно. Я хотел было возмутиться, но только глупо захихикал и развалился на столе. Оказалось, именно туда поставили средство моего передвижения.
   – Где ты умудрился так нализаться? – взвилась Сантана, глядя на мои тщетные попытки подняться.
   – Санти, ты чего, белены объелась? – удивился я, с трудом фокусируя зрение на говорливой напарнице. – Ты же меня знаешь, на службе ни капли! У нас же с тобой дело важное в городе, ты что, забыла?
   – Да я-то помню, а вот ты, похоже, забыл. Говори, что пил и где прятал? И не называй меня Санти!
   – Пил воду, – пожал я плечами, – между прочим, из твоей фляги.
   – Тогда что ел? – не отставала от меня ведьма.
   – Да так, попались какие-то корешки, – протянул я, – по-моему, валерьяны.
   Обреченно застонав, бывшая подружка моей кормилицы опустилась на лавку.
   – Тогда все понятно, – протянула она, – ты же кот!
   – Ну и?
   – Забыл, как коты с валерьянки шалеют?
   Опа, действительно забыл. То-то она мне так понравилась. Впрочем, не особо я и ошалел, просто спать хочется и… петь. Пока не понял, чего больше. Наверное, все-таки спать.
   – Слышь, Санти, ты того, извини, – сквозь обильную зевоту обратился я к Сантане. – Я действительно не ожидал, что так получится.
   Ведьма еще долго ворчала про недалеких котов, про далеких колдунов, про нас всех вместе и по отдельности. Ни к селу ни к городу вспомнила медовуху и уж совсем некстати обозвала ее злом. Наконец она поняла, что меня сейчас лучше оставить в покое, и махнула на меня рукой, причем как в прямом, так и в переносном смысле. Честно говоря, мне только этого и нужно было.
   Уже сквозь полуопущенные веки я наблюдал, как Сан-тана опять стала премилой бабушкой и собралась уходить.
   – Ладно, леший с тобой, котище загулявший, отсыпайся пока, а я пойду погляжу, что у тебя в тереме делается, – бросила мне Сантана.
   – Будет исполнено! – собрав последние силы в кулак, отозвался я. – Один только вопрос на посошок. Где мы, а?
   На лице ведьмы красовался довольно широкий спектр эмоций – и такой же словарный запас на языке. Причем слова, готовые сорваться с языка, были сплошь ругательными.
   – Не трать зря время, я и так о себе все знаю, – остановил я ее, – так где?
   К чести Сантаны, она взяла себя в руки и, сделав несколько глубоких вдохов и таких же выдохов, почти спокойным голосом ответила мне:
   – Это мой собственный дом. Еще будучи княгиней, купила на всякий случай. Вот видишь, пригодился.
   – И за все это время с ним ничего не сталось? – сквозь сон спросил я и уже во сне понял, насколько глупый вопрос я задал. Ведь для ведьмы ничего не стоило наложить на свою недвижимость несложное заклинание, после чего любой, даже самый лихой люд будет обходить его стороной. Хлопнула дверь, а я провалился в густой, липкий сон.
   Проснулся я оттого, что меня кто-то нюхал. Нет, я, конечно, не ханжа, но мне это не понравилось. Впрочем, колокольчик опасности молчал, и, перед тем как окончательно проснуться, я позволил себе сладко потянуться до хруста в лапах (особенно задних) и уже после этого открыл глаза.
   Напротив меня, на расстоянии вытянутой лапы, вольготно расположился представитель кошачьего племени рыжей масти. Приглядевшись, я понял, что разбудила меня скорее кошка, нежели кот. Сами понимаете, я человек воспитанный и так сразу, при первой же встрече, не могу бесцеремонно разглядывать собрата (хоть и временного) на предмет установления пола.
   – Муррр, – сказал кот, и я точно понял, что передо мной кошка. Только она может сказать «мур» так проникновенно. Тут была и ласка, и интерес, и отчетливый аванс на будущее.
   – Типа мур, – отозвался я. – Слушай, дамочка, ты со мной зря теряешь время. Во-первых, я женат, во-вторых, не люблю кошек, а в-третьих, сам покрылся шерстью против своей воли.
   – Мур? – удивилась кошка.
   – Да, так уж получилось, – пожал я плечами, – а это тело нашего Барсика. Ежели он тебе понравился, то так уж и быть, как только верну себе свое истинное обличье, намекну ему на возможность встречи с тобой. Только заранее хочу предупредить, что характер у него вредный, а аппетит неуемный. Видишь, как растолстел? И это при всем при том, что я его уже который день по тайге гоняю и кормлю впроголодь.
   Похоже, мои слова прошли совершенно впустую. Во всяком случае, вместо того чтобы понятливо мяукнуть и корректно удалиться на внушительное расстояние, она самым восхитите… тьфу, ну конечно же самым возмутительным образом сладко изогнулась и разлеглась прямо передо мной в совершенно распущенной позе.
   – Киса, это дохлый номер, я же тебе говорю, что к кошкам отношусь прохладно, к тому же даже сейчас я больше Даромир, нежели Барсик.
   Мало того что не поняла, так еще принялась кататься по всему столу, грациозно играя с собственным хвостом.
   Какая все же гибкая спинка у этой чертовки! Надо признать, что сложена эта рыжая бестия великолепно даже для кошки. Ох и везет же мне на рыжий цвет волос. Селистена, Золотуха, теперь эта очаровательная развратница. Правда, по известным причинам как женщина меня интересовала только первая.
   – Предупреждаю, я просто так не дамся, – хмуро предупредил я, когда обнаружил, что она стала перемещаться все ближе и ближе ко мне, – да за такие дела мне потом Селистена голову оторвет, и будет абсолютно права.
   – Мур-мурыш! – безапелляционно ответила кошка. Причем глаза ее светились таким выразительным светом, что я невольно стал озираться по сторонам в поисках путей отступления или даже бегства. Да как она не поймет, что я не могу ответить на ее ухаживания, как мужчина не могу! В конце концов, вспомним о супружеской верности, я же как-никак женат, вон и кольцо имеется.
   Я уже собирался было дать постыдного стрекача, как за моей спиной раздался полный возмущения вопль. Как смогло идентифицировать мое ухо, этот жуткий звук мог издать только представитель кошачьего племени.
   Поначалу я даже обрадовался, ведь третий, как известно, лишний, и в его присутствии распутная рыжуха наверняка оставит свои коварные планы моего соблазнения. Однако после того как моя новая знакомая шарахнулась от меня, словно Барсик от моих лисят, и уже вдали приняла совершенно целомудренный вид, меня посетило смутное беспокойство. Оно еще более окрепло, когда, обернувшись, я чуть ли не нос к носу столкнулся с черным котищей. Его глаза горели праведным гневом, а когти уже покинули свое убежище и нетерпеливо впились в доски стола. Наш третий лишний принадлежал, несомненно, дворовой касте, а порванное ухо и многочисленные шрамы на физиономии придавали ему типичный разбойничий вид. Колокольчик опасности торопливо наращивал амплитуду и вовсю заголосил в голове.
   – Давайте поговорим как мужчина с мужчиной, – начал я переговоры, – вы, наверное, неправильно все поняли, дело в том, что между мной и этой очаровательной кисой просто не могло быть ничего общего.
   По-моему, он меня не очень-то понимает, вон как зашипел. Он еще не знает, с кем связался, я тебе не Барсик какой, а Даромир. Сейчас как возьму превращу в мышку и преподнесу в качестве подарка твоей же рыжей пассии. Что-то мне подсказывает, что брезговать она не станет и слопает бывшего ухажера за милую душу. А в том, что на меня шипит именно ухажер, я уже не сомневался.
   Несмотря на всю абсурдность ситуации, у меня возникло стойкое желание оправдаться. Но что я должен сказать? Что это не я ее, а она меня собиралась соблазнить? Ерунда, ни в кошачьем обличье, ни в человеческом взваливать вину на даму я не стану, даже если действительно виновата она. Однако пора продолжить переговоры.
   – Прошу прощения, не знаю, как вас зовут, но вы… Ты что, идиот, больно же! – что есть мочи завопил я.
   Этот помоечный котяра без объявления войны, вероломно полоснул лапой мне по лицу (слово морда в отношении себя употреблять не люблю). Тут же. на губах я почувствовал соленый вкус крови. Попутно отметив, что глаза, к счастью, целы, я не остался в долгу, прыгнул и вцепился зубами наглецу в ухо. Понеслась…
   Не дай вам боги увидеть кошачью драку за обладание благосклонностью дамы, бессмысленную и беспощадную. Начисто забыв о всех колдовских приемах, я бился с черным исключительно как кот, как мужчина и просто как особь мужского пола. Тут были задействованы значительно более древние инстинкты, чем те, что я накопил за время обучения в «Кедровом скиту». И неважно, что эта киска мне даром не нужна, тут было дело принципа!
   Вскоре я почувствовал, что домашний Барсик не тянет против уличного котяры. Слишком много времени он проводил на кухне и в послеобеденной дреме, в то время как черный клыками и когтями постоянно бился за свое место под солнцем. Не помогали и мои навыки как человека – слишком уж разная была техника боя. Даже приобретенный в собачьей шкуре опыт оказался бесполезным. Там я действовал больше клыками, а здесь основным оружием оказались когти.
   Я уже был практически загнан в угол, когда оцепеневшие до этого момента крылья скромно поинтересовались, не пора ли мне помочь? Вы видали где-нибудь такую простоту? Конечно, я согласился.
   Далее все пошло как по маслу. Я превратился в один мобильный, скоростной разящий коготь. Поднимаясь в воздух и уходя тем самым из-под удара противника, я неизменно набирал скорость и пикировал на врага. К чести черного, надо признать, что бился он стойко, но шансов устоять у него не было. Получив очередную порцию тумаков, он взвыл и, прижав уши, бросился наутек. Мне оставалось только придать ему дополнительное ускорение, сделать круг почета по разгромленной горнице и эффектно приземлиться прямо перед восторженными глазами нашей единственной зрительницы.
   – Вот примерно так, – торжественно заявил я, складывая крылья.
   Наградой мне послужил та-а-акой откровенный взгляд, что мне стало не по себе. И куда это делось, все целомудрие, только что сиявшее на ее мордочке? От него не осталось и следа.
   Кисуля что-то ласково мурлыкнула и в два прыжка очутилась подле меня.
   – Слушай, мы же договорились, что останемся этими, как его? А, друзьями, вот!
   – Муррр, – хмыкнула она и подобралась ко мне вплотную.
   Я уже собирался пойти на взлет, дабы укрыться от навязчивой поклонницы, как ощутил ее теплый, шершавый язык на своей щеке. Нет, вы не думайте, мы не целовались, просто она зализывала мне раны. В пылу драки я как-то забыл о них, а кровь тем временем залила все мое лицо. Хм, а приятно… Причем хочу заметить, что никакого интима, всего лишь оказание первой медицинской помощи.
   В сенях раздался звук открываемой двери, и рыжее создание лихо, в три прыжка выскочило в приоткрытое окно. Видимо, встреча с хозяйкой в ее планы не входила. Но перед тем как скрыться из виду, она обернулась и подарила мне та-акой воздушный поцелуй, что у меня даже лапы подкосились.
   – Ну и что тут произошло? – раздался зычный голос Сантаны, уже принявшей свой истинный вид.
   – Да так, ничего особенного, – отозвался я, задумчиво глядя вслед исчезнувшей рыжей красавице.
   – Ну ни на минуту оставить тебя нельзя, – пробурчала Сантана, внимательно рассматривая меня. – И что это у тебя с лицом?
   – Шрамы украшают мужчину.
   – Да я не об этом, а о том выражении, что зависло на нем. Такое впечатление, что обнаружил запасы валерьянки и уговорил их, закусывая сметаной.
   Отвечать на ее сарказм я посчитал ниже своего достоинства. Сколько ей можно говорить, что эпизод с корнем валерьяны всего лишь приятная случайность.
   – Что тут произошло-то? – поинтересовалась Сантана, отметив, что на этот раз спорить с ней не собираюсь.
   – Подрались.
   – Из-за чего? – удивилась ведьма.
   – Как из-за чего? – опешил я. – Из-за женщины, конечно!
 

* * *

 
   Домик, где мы расположились, был небольшим, но уютным. Судя по всему, Сантана заключила с домовым договор, так как горница просто сияла чистотой. Ощущения нежилого помещения не было и в помине.
   Голова еще немного трещала после корня валерьяны, и, пытаясь вытеснить из организма ее остатки, я с удовольствием поглощал снедь, что принесла с собой Сантана. Пить пришлось простой чай. Как ни уговаривал я хозяйку метнуться на базар и принести мне кувшинчик медовухи, она была непреклонна. А такие аргументы, как стимуляция пенным медом (естественно, в небольших количествах) мыслительного процесса, вообще восприняла со смехом.
   Довольно быстро на столе ничего не осталось, я с удовольствием развалился на лавке и приготовился слушать. Ведьма расправила и без того идеально гладкий сарафан, убрала непослушную, выпавшую из основной копны прядку и приступила к рассказу.
   – В городе только и разговоров, что про твою победу над черным колдуном. Не обманул Азнавур: как тебе обещал, так и сделал. Зато теперь он ходит в героях и народных любимчиках.
   С моим взрывным характером мне стоило большого труда сдержаться и не высказать всего, что я думаю об Азнавуре, его колдовстве, умственных способностях и родственниках до третьего колена. Но я сумел взять себя в руки и отправить бушевавшую злость и негодование на задний план. Сейчас как никогда нужна холодная, здравомыслящая голова.
   – О тебе, то есть о нем, слагают стихи и прославляют в песнях, – продолжила Сантана, – но вот любопытная вещь, Тинки и Винки, ранее мгновенно откликавшиеся на твои похождения новыми куплетами своей баллады о Даромировых подвигах, на этот раз не осчастливили нас ни строчкой.
   – Молодцы, нестандартные, почувствовали неладное, – обрадовался я, – с меня две головки сыра и искренняя благодарность.
   – Как только стало известно, что ты разобрался с ворогом, чуть ли не всем городом восстановили Антипу терем, он теперь краше прежнего, просто игрушка расписная.
   – Рад за тестя, – буркнул я.
   – Твои дамы вернулись из скита третьего дня, в полном здравии, – дошла наконец Сантана до главного. – Ты устроил им торжественный прием, завалил супругу цветами и девчонкам преподнес гору подарков.
   – Значит, Азнавур не нашел, что искал, – сделал я свой вывод, – иначе бы наверняка постарался улизнуть из города раньше, чем вернулось мое семейство. Серогора с Антипом обмануть сложно, но возможно, Селистену с девчонками тоже, а вот Сима могла сердцем почуять неладное. Она хоть и не рожала меня, но чувствовать по-матерински научилась давно.
   – Не обижайся, Даромир, уж больно колдовство у этого Азнавура мудреное. Мудреное да к тому же неродное, нерусское. Даже я, зная, кто передо мной, не смогла почуять душу его темную. Нужно признать, схоронился он под твоей личиной мастерски.
   – Погоди-ка, так ты и Азнавура увидеть успела? – удивился я.
   – Не только увидеть, но и поговорить малость. Ты таким вежливым стал, обходительным.
   – Я и раньше хамом не был. – Я даже обиделся. – А вот сюсюкать никогда не любил. Да ты не тяни, расскажи, как все было-то!
   – Странницей притворилась, на двор к тебе пришла да краюху хлеба попросила. Жена у тебя золотая, пирог вынесла, крынку с молоком и даже с собой узелок собрала.
   Я тихо застонал, вспоминая золотые кудряшки Селистены. Хотелось бросить все и прямо сейчас кинуться к ней. Но что я ей скажу? Здравствуй, милая, я не загулявший Барсик, а твой законный супруг? Ну уж нет, верну себе законный облик, тогда кинусь, брошусь и все прочее.
   – А тут и ты вышел, приветливый такой, обходительный. Поинтересовался, кто я, откуда, и все это время пытался понять, имею я отношение к колдовству или нет.
   – Распознал тебя, что ли?
   Сантана вместо ответа так на меня посмотрела, что я был вынужден дать задний ход.
   – Извини, не подумавши ляпнул.
   – Извиняю, – снизошла ведьма, – в следующий раз думай, прежде чем говорить. Он, конечно, силен, но и я не из последних на Руси буду.
   Я еще раз извинился, и повествование продолжилось.
   – А вот девчонки твои меня, похоже, раскусили, – со вздохом призналась Сантана, – не знаю как, но точно раскусили. Появились на пороге, взглянули на меня и шарахнулись как от чумной.
   – Как они? – с болью в сердце проговорил я, пропуская мимо ушей признание Сантаны про ее локальный провал. Не знаю почему, но до этого момента я боялся спросить про лисят.
   – Напряженные они какие-то, – поразмыслив, вынесла вердикт ведьма, – но с тобой ведут себя совершенно естественно.
   Мне оставалось только скрипнуть зубами, а на столе появилось несколько глубоких царапин от непроизвольно выпущенных когтей.
   – А вот Серогор с Серафимой вчера вечером покинули город. Не могу сказать, что я была бы очень рада этой парочке, но все же предпочла бы иметь их в союзниках. Ну да ничего не поделаешь, придется действовать вдвоем.
   Я внимательно посмотрел на ведьму и, осторожно подбирая слова, задал вопрос, который уже давно крутился у меня на языке:
   – Скажи, а почему ты мне помогаешь?
   – Ты что, забыл, что взамен предложил мне трон? – лукаво ответила вопросом на вопрос Сантана.
   – Да нет, дело тут не в троне, точнее, не только в троне. Ведь я же вижу, что помогаешь ты мне не за плату, а за совесть. Ты действительно хочешь, чтобы я выпутался из этой истории, причем наверняка понимаешь, что, помогая мне, рискуешь собственной головой.
   Сантана налила себе еще чаю, положила в него пару ложек меду, потом резко отодвинула от себя чашку и повернулась ко мне:
   – Я чересчур хорошо понимаю, что, связавшись с тобой, сделала большую глупость, и конечно же вернулась в город не из-за князя, – Сантана осеклась, тряхнула иссиня-черной косой и поправилась: – Не только из-за князя. Но знаешь, что я тебе скажу – ни капли не жалею. Я действительно устала от этой чересчур затянувшейся мести. Но в то же время я столько наворотила бед, столько зла причинила бывшей подружке, Серогору, да и простым случайным людям. Похоже, пришло время платить по счетам.
   Ну что тут скажешь! Вместо ответа я от чистого сердца протянул ей лапу. От рукопожатия (или лапопожатия, кому как нравится) Сантана не уклонилась, тем самым скрепив наш и без того удачный союз.
   Далее, перебивая друг друга, мы стали выстраивать линию наших дальнейших действий. Наконец общими усилиями пришли к следующему.
   Просто напасть и изничтожить Азнавура, конечно, можно, но где гарантия, что в схватке не пострадает мое тело и я на всю жизнь не останусь котом? От такого варианта пришлось временно отказаться. К моей несказанной радости, оказалось, что Сантана может навести порядок с телесной неразберихой и сделать так, что каждый станет самим собой. Но для этого ей нужны четыре компонента. Я, он во мне, он без себя и хотя бы несколько секунд времени. Проще говоря, в одном месте должны оказаться Барсик, Даромир, то, что осталось от Азнавура, плюс я не должен убивать этого самозванца до тех пор, пока Сантана не сотворит свое заклинание. И если подкараулить Азнавура и остаться втроем не составляло никакого труда, то рассчитывать на то, что в этот момент он будет иметь при себе запасное, временно покинутое им тело, не приходилось. Отсюда вытекал простой вывод: нужно найти, где бывший помощник хранит самого себя, заманить его и именно там провести восстановление справедливости и раздачу слонов.