Александр Покровский
Люди, лодки, море Александра Покровского
Командир корабля покидает корабль последним.
Корабельный Устав ВМФ
***
Насчёт осьминога — сущая правда, а поскольку природа не балует нас принципиальным разнообразием, то и люди умирают по той же причине — нет интереса к жизни. Пока я не начал писать, мне было плохо. Как только написал несколько рассказиков, сразу стало лучше. Писал — смеялся.
В моих рассказиках основное то, что человек там выживает при любых обстоятельствах. Жажда жизни — вот что мне хочется показать. Мои герои сражаются, ругаются, пьют, любят женщин. Им бывает больно, страшно, но все это разбивается о колоссальное жизнелюбие.
Когда у меня что-то не получается, начинаю себя уговаривать: "Все будет хорошо!" (100 раз), "У тебя все впереди!" (100 раз), "Жизнь только начинается!" (100 раз), "У тебя все получится!" (100 раз). И еще думаю над рассказами, говорю со своими героями и всячески про себя болтаю, играю, на ходу придумываю всякие шутки. Могу перед зеркалом скорчить рожу, а потом заорать: "Молчать! Право на борт! Молчать! Право на борт!"
Очень помогает.
***
Чего только нет в Интернете! Даже то, что я стрелец, есть. Интересно, а о моих вредных привычках там что-то есть? Нет, наверное. И еще хочется спросить: там сказано, что я люблю женщин, красное вино и плаванье в море?
Переводчика зовут Перри. Он уже 6 лет живет в Москве. Хороший парень с Гавай. Есть такой сборник на английском "Глаз". У него два издателя — русский и американский. В нем печатается все новое и, наверное, интересное. Я не новое, но, наконец, нашли переводчика специфической русской речи. Он переводит наши смешные выражения на смешные американские. Это не буквальный перевод.
Наткнулся в одном месте на то, что все, что я делаю, называют: "Исповедимый путь". Мне это кажется очень претенциозным. Этакая самая истинная истина. Что-то надо и Богу оставить.
Люблю смеяться.
Никто не в претензии?
Читатель, не воспринимай меня слишком всерьез. Я серьезным бываю редко. Потому и всяких там целителей никогда не воспринимал. Они учат людей быть счастливыми, а я и так бываю временами счастлив от ерунды: от того, что солнце светит или костер горит, от вида моря, от неба. Увижу голубые небеса и "Господи! — кричу, — Как хорошо!"
***
У меня каждый день что-то происходит. Или со мной или вокруг меня. Поэтому я стараюсь к событиям проявлять как можно меньше интереса. В этом случае события, заинтригованные подобным наплевательским к ним отношением, начинают проявлять к тебе все больше внимания, и скоро наступает такой период, когда от них уже нет никакого спасения.
На "Эхо Москвы" запланирован цикл моих рассказов (читаю не я). Проснулся и Питер. РИА-новости, где сидит мой знакомый Игорь П., хочет провести со мной конференцию (я, как оказалось, являюсь частью культурной жизни культурной столицы), на что я согласился, потому что Игорь хороший человек, а жизнь уже вступила в ту фазу, когда не общаешься с кем попало.
Посему жди, столица, что-нибудь из Питера просочится и в Москву.
Это все новости к этому часу.
Сижу один — мои пошли в ресторан, их пригласили — болтаю про себя о моем коте (это мой новый герой)
Довольно милая болтовня.
***
Фотографии выбирал я. Теперь все знают, как я выгляжу. Что касается философии, то вся жизнь из нее состоит. Человек послан сюда для радости, горести он устраивает себе сам, когда сильно приближает жизнь к себе. Жизнь надо отодвигать. Событие тебя все равно найдет, как бы ты не брыкался. И это я знаю не из книг. Потому что такие книги не читаю. Радоваться жизни можно научиться, достаточно вспомнить детство. Там это все получалось просто так. И жизнь только начиналась, и все было впереди. Жизнь действительно только начинается, и на самом деле все впереди. И работу всегда полезно поменять. На еще более интересную. Работа как любовница, надоела — надо менять.
***
Звёздной болезнью мне заболеть трудно. Честолюбие мое настолько огромно, что, можно сказать, на этой планете его и нет. Не помещается. Поэтому здесь я обычен, доступен в переписке и вообще. Рестораны не люблю. Не чувствую себя там уютно. Лучше всего чувствую себя со своей рукописью.
***
"Отодвигать от себя жизнь" для меня — не принимать ее всерьез. Жизнь это игра, чуть сложнее шахмат. Поэтому никакого уныния, паники, депрессии — всего лишь жизнь сделала ловкий ход. Успокоиться, подумать — выход всегда есть. У меня жизнь не всегда праздник (хотя потом кажется, что всегда). Если невмоготу, начинаю себя уговаривать: "Ты умный. Необычайно умный, талантливый, и сейчас ты обязательно что-нибудь придумаешь. Слушай себя — найдется ответ".
И ответ находится.
***
С женщинами я сходился и расходился легко. Наверное, потому, что всегда было по-честному. И потом, всех своих женщин я очень любил и сейчас многих тепло вспоминаю. Некоторые говорили: "Ты никогда не повзрослеешь", — на что я по молодости сильно обижался. А потом понял, что они правы — никак не удается повзрослеть.
***
В РИА-новости у меня разговор в четверг. Я наотрез отказался говорить о "Курске". Книга — это одно дело, а трагедия — другое.
И столько всякого народа уже высказалось. Недавно по ТВ видел М. Это контр-адмирал из Техупра СФ в мои годы. Его как-то посадили за воровство, а теперь он тоже рассуждает о "Курске" Не хочу быть в одной стае с такими.
***
Ах, ах, мы посланы сюда за крупицами счастья. Так сказал кто-то из великих, но я уже не помню кто.
Нас сюда послали, но, я думаю, право выбора всё же было. Например, вам предлагается выбрать между динозавром на Альфа-Центавре и женщиной на земле (причем в прошлый раз вы были мужчиной). Потом вам показывают всю вашу жизнь, все достижения, заслуги и смерть. Вы все это одобряете, и вас посылают рождаться, только предварительно стирают всю память об этом договоре. Основное условие долголетия — умение смеяться при любых обстоятельствах.
***
Все, что ни делается, делается в рамках программы "Культурная столица". Если я попаду в такую программу, значит с культурой все в порядке.
Мне кажется, что там надо выкинуть следующее. Когда все соберутся, спросить: "Ну что, все собрались на программу "Культурная столица"?" — после чего встать и распахнуть пальто, а под ним ничего не должно быть. Только кожаные плавки, железная цепь на шее, высокие сапоги и грудь в наколках. Вот они обомлеют.
И почему некоторые не хотят жить 100 лет? Весело же на самом-то деле. Эта планета веселая. Я б тут и на 300 задержался.
***
Беседу со мной не увидеть — не было ТВ. Журналистов было немного, но и этого хватило. Разговор шел о книгах, но и о "Курске", конечно, спросили. Я сказал, что у меня есть, конечно, версия, и она должна примирить всех: прилетели два метеорита, и с интервалом в 2 минуты забодали лодку.
Сейчас все говорят о столкновении, но это туфта. Только сейчас показали съемку пробоины. А почему ее не показали сразу? А потому что ее готовили к версии "столкновения".
Да, люди были живы. И не часы, а сутки. Может, двое-трое. Если он писал записку, значит, рассчитывал прожить несколько суток. И прожил. Уверен. В корме погибли не от недостатка кислорода, его хватало, а от поступающей воды и переохлаждения. Тоже уверен.
***
Они негодяи. Негодяи по должности, обстоятельствам, необходимости. Не думаю, что по вдохновению. Эти негодяи будут оправдываться потом всю жизнь. Они сами не верят в то, что они негодяи, им все хочется, чтоб негодяем был кто-то другой. Американцы, например. Увидим, виновными в трагедии выставят именно их.
Шутить не получается, но надо. Улыбнись, Саня, хотя бы своему отражению в зеркале. Всё-таки там ты видишь близкого, дорогого, родного человека. Это приятно.
***
Жизнь продолжается несмотря на то, что все себя чувствовали очень плохо. Сейчас это уже история. История армии, страны и Бог его знает кого. Нельзя все время об этом думать. Надо устраивать себе какие-то глупости — мороженого объесться, например. Устройте себе какую-нибудь глупость.
Я уже устроил. Выпил бутылку вина. Не скажу, что было весело, зато тепло.
***
Спасибо! Меня только что назвали "Сашенькой". Всегда приятно им быть. Хотя я не очень праздную свой день рожденья, но приятно. Все протекает почти без меня — собираются, едят, пьют вино. Я в этом благородном деле все-таки больше статист, чем главное действующее лицо. Через два тоста все уже заняты друг другом, а я сижу и смотрю, как они болтают. Словом, я объединяю людей. И повод приятный.
Нельзя же Покровского воспринимать буквально. Покровский это такая вольная птица (и всегда такой был), а тут еще на него известность навалилась, и он вообще стал гуру. Когда хочет, тогда поет. Половина из того, что он поет — враньё, но ловкое. Обращаюсь к девушкам. Девушки, вы любите целоваться? Да? Как это интересно… (Видите, что у гуру в голове? Чёрти что. Да он вообще ничего не слышит!)
***
Сегодня у торговцев моими книгами спрашивали, что я думаю про "Курск" и могли бы те 23 человека, что остались в корме, спастись. В принципе…
Где ты, читатель? Я тебе сейчас объясняю. Вот смотри: ты, к примеру, командир 6-го отсека, только закончилась тревога, дали отбой и объявили боевую готовность-2 и обед. Центральный пост все еще сидит по тревоге, потому что лодка болтается наверху на сеансе связи (выдвижные подняты). И тут удар, ты хватаешься руками за трубопроводы, летишь вперед, а потом лодка проваливается, палуба исчезает из-под ног, гаснет свет. Включается аварийное освещение, но это на две минуты, еще один удар, опять летишь, за тобой все падает, валится. Приходишь в себя — темно. Справа должен быть аварийный фонарь, находишь его — горит. С фонарем в руках лезешь в соседний отсек — для этого теперь нужно лезть вверх, он вверху. За тобой молча карабкаются несколько человек. Они идут за тобой, как в бреду. Наверное, потому что у тебя в руках свет. Они стекаются на свет, как насекомые. Ты говоришь, чтоб задраили дверь.
Больше в свой отсек ты не попадешь. Вокруг тебя люди, ты их чувствуешь. Объявляешь перекличку. Они называют фамилии — мичманы, матросы, два офицера. Ты самый старший. Их 23 человека. Вы находите еще фонарь. Теперь можно обследовать другие отсеки. Трое берут фонарь и идут в корму. Почему-то все, не сговариваясь, идут в корму. Хотя ты не сказал, куда им идти. Ты понимаешь: они боятся идти в нос. Ты и сам туда не хочешь идти. Они скоро возвращаются, а лодка тем временем выравнивается. В носу тишина. По глубиномерам 80 метров. Глубина не меняется. Кто-то крикнул, что просачивается вода. Все идут на крик. Забыли обжать переборочную дверь в нос. Ты ее обжимаешь. Но вода где-то еще шипит. Посылаешь мичмана с фонарем. Он приходит через пять минут. По всему периметру носовой переборки мелкие течи. Значит, в носу вода. В корме пока воды нет, если не считать небольшие протечки. Струйных поступлений воды нет. Ясно — носа нет. Можно задраиться в 8 отсеке, послать 2-х человек в 9-й — может, им удастся всплыть в пузыре через люк 9-го. Остальным задание: все фонари из 6, 7, 8, 9 отсеков. Найти всю регенерацию, аварийные бачки, посмотреть пресную воду в питательной цистерне. Все снести в 8-ой. Через двадцать минут у тебя 6 исправных фонарей, несколько банок сухарей, 4 аварийных бачка, водолазное белье, 52 банки регенерации. Каждая банка — 64 человеко-часа. Один человек может дышать кислородом из нее в течение 64 часов. Питьевая вода есть, воздух высокого давления есть. Можно задраивать дверь. Тем более что два человека, посланные в 9-й, вернулись ни с чем. Люк заклинило. Самим не выйти. Глубина 80 метров. Глубиномеры у крейсерской ватерлинии — значит глубина 100 метров. Вы на грунте. Задраиться в 8-м. Воздухом высокого давления уравновесить давление за бортом, тогда вода не будет поступать в отсек. Всем надеть водолазное белье (лучше по два комплекта), скоро будет холодно. Регенерацию снарядить, фонари экономить. Поставить одного человека у отливного кингстона помпы, чтоб бил по нему SOS. Всем раздать по сухарю. Все сухари сосчитать и разделить так, чтоб хватило на 10 дней. 10 дней можно жить…
Наверное, у них что-то было не так. Может быть, не было воздуха высокого давления. Без него не выжать воду. Она заполнит отсеки, а в ней долго не посидишь — переохлаждение. Вот и вся картина. Могли ли они высидеть в закрытом отсеке? Могли.
***
Вчера говорил с одним из авторов версии стрельбы по "Курску" торпедами с американской лодки. Автор ее не Доценко, как я считал раньше. (Кстати, Доценко не замполит, как я считал ранее (извиняюсь за эти мысли), хотя и профессор истории в ВМА. Он командир СКРа. Кличка "Шакал").
Вот его версия:
"Курск" находился в районе торпедных стрельб. Стрелял торпедой "Шквал" (200 узлов) на мелководье (поэтому глубина 100 метров; стреляют на мелководье затем, чтоб потом легко найти дорогую торпеду). За стрельбой наблюдали два наших корабля (корабль-мишень и обеспечивающий) и две американские лодки (факт установленный, одна из них после взрыва потеряла буй. Его выловили, но не показывают). Одна лодка (потерявшая буй и стрелявшая) подобралась слишком близко. При выходе торпеды "Шквал" командир ее решил, что торпеду выпустили по нему ("Шквал" движется так здорово, что всем в округе кажется, что сейчас его поразят, 200 узлов), и он выпустил торпеду (первый взрыв), затем еще 4 торпеды. Все попали. Потом 5 дней нам показывали одну и ту же картинку, как они не могут состыковаться с корпусом "Курска" из-за плохой видимости, а на самом деле акванавты (самые секретные наши водоплавающие) обследовали его и нашли доказательства стрельбы торпедами. Есть еще одно отверстие в "Курске", которое нам не показывают — оно круглое, края оплавлены, и оно сбоку (утечка информации от акванавтов). После первого взрыва "Курск", получив пробоину, начал заваливаться на бок, его пытались продуть, но безуспешно, и тут он получает еще торпеды (теперь уже они вошли сверху, потому что он был на боку). Он так и лежит — на боку. Американцы тоже получили повреждение (слишком близко подобрались). Некоторое время они висели без хода, потом ушли. Путину трижды звонил Клинтон. В Москву срочно вылетел директор ЦРУ. Нам скостили долг 10 млрд. долларов. Свернули программу ПРО. Мы в ответ на это должны молчать. Такой уговор. Этим и объясняется то, что наши все время что-то мямлят по ТВ. Норвежцев в нос не пустили. Как только увидят, станет ясно. Все дырки преобразили. Теперь никаких следов торпеды.
В мирное время по нам американцы стреляли. На Тофе. Наша лодка погибла. Сведения просочились в прессу, и американский командир покончил собой. (Того адмирала, что говорил о взрыве торпеды и детонировании боезапаса, я нашел. Он по-прежнему в этом убежден, но в Ломоносове испытывали взрывчатое вещество торпед на подобную детонацию — результаты отрицательные. То, что торпеды, о которых он говорит, находились на борту, ничем не подтверждено).
В Ведяево в первые часы трагедии говорили: по нам стреляли американцы.
Теперь все молчат. Запретили. И отремонтировали им поселок.
Американцы о трагедии будут молчать. Они, кстати, не так быстро стали возмущаться, как англичане, когда их обвинили.
Вот такая версия.
***
Есть еще версия.
Вот она:
"По нему стрелял "Петр Великий". Ракето-торпедами. На учениях испытывать новую технику строго запрещено. Но когда хочется сэкономить, то можно. Испытывали эту великолепную технику. Стреляли боевыми. Ракета попадает в воду, раскрывает жало и выпускает умную торпеду, которая ищет подводные лодки. Им с "Курском" выпало быть в одном районе. Стрельба была организована гражданскими специалистами. Стреляли-стреляли, и вдруг из воды вырывается взрыв, чуть-чуть напоминающий ядерный, а потом еще один. Все охуели. Первое что сорвалось: "Пизданули кого-то". Думали, американца — он шлялся тут же. Это он потом получил повреждения и потерял буй. Это на него очень хотели списать торпедную атаку. "Петруша" немедленно рванул из района. Ничего не придумали лучше, как удрать. Когда уходили, через какое-то время поймали радио: "Лодка не выходит на связь", и указан район их стрельб. Тогда и поняли, кого угробили. Повернули и пошли искать, готовясь к тюрьме. Нашел "Курск", естественно, "Петр Великий". Их курсы пересекались. Четверо суток болтались просто так. Пришли в Североморск, скупили всю водку в городе. Гражданские стрельцы тоже пили спирт. Он их не брал. Потом оказалось, что виноватых не ищут. Приказано отрабатывать версию "столкновение с врагами". Адмиралы прикрывали свои задницы. О людях никто не думал. Свидетели не нужны. Они трое суток были живы, согласно записке покойного командира турбинной группы. Сначала она написана ровным подчерком. Там стоит дата: 12-е число. Официально об аварии объявили 14-го. Потом у них сели батареи в фонаре (фонарь они нашли). Воздух в отсек они тоже дали. Последняя дата в записке — 15 число. Приказано говорить, что они умерли через 2 часа после аварии".
***
Плевал я на неприятности. Я всегда на них плевал. Имя дороже. "Курск" нам ещё даст. Вот увидите. Офицерство очень плохо настроено. Раздражают высшие чины. Воры и негодяи…
Интересно, что "Курск" всколыхнул общество. Буквально через несколько дней самолет с военными недалеко от Поти разбился — 87 трупов — никто не отреагировал. А тут все переживают. Омоновцы в Чечне гибнут — слабые попытки посочувствовать. Молодежь в Чечне гибнет пачками — горе только матерей.
А "Курск" грохнулся — национальный траур.
Адмирал М. требует от членов комиссии полной секретности и врет прессе. Его у нас называют "сукой". Кто-то сказал: "С такой фамилией, как у него, порядочные люди — большая редкость…"
Набрел на книгу Тома Кленси с его "Октябрем". Может, сюжет и достаточно интересный, но мне читать мешают детали. Такие как "пять свитеров, надетые друг на друга — обычная одежда для этих мест". И в прямой речи море пафоса…
Подводники с пафосом не говорят. И вообще, люди, переживающие пафос, с пафосом не говорят. Это глупость…
Представил себе "Курск" и то, как люди бегут, и воду, падающую сверху не струей, а таким кубом многотонным, который размазывает по палубе, и срывающиеся приборы, и тела, и вспыхивающие щиты, и темноту, и вот я уже иду по корме, много раненных, ушибленных, растерянных людей. Офицеров-то всего трое, остальные по душевной крепости не в счет. Их просто за руки можно распихивать — не соображают. Они придут в себя, но не сейчас. Пытались собрать фонари, пищу, свитера. Вода…
После трагедии столько человек захотело служить, что просто удивительно. Правда, говорил с преподавателями училища. На 100 человек курсантов — 2 гения, остальные, как бы это помягче, идиоты. Я раньше думал, что все люди примерно такие же, как я. Оказалось, нет. Меня это расстроило.
Интересное дело: наши подводники умнее и изворотливее всех остальных. Наши адмиралы подлее и изворотливее. Когда ум перетекает в подлость, с майора что ли?..
***
В Питере проходила конференция о русском языке. Парочка академиков встала на защиту великого и могучего. Они против вывесок, рекламы, телевидения и мата. Трогательное сочетание. Против них — Гранин и я. Гранин официально, а я для официального еще не дорос. Гранин говорил о том, что культуру нельзя насадить, а я говорил, что язык тоже живое существо, чуждое чиновничьей селекции.
***
Эмма Григорьевна Герштейн, 97 лет, заметила, когда я поздравлял ее с текущей датой: "Волошин (руководитель кремлевской администрацией) — Кощей Бессмертный". — "Эмма Григорьевна, с чего вы взяли?" — "А вы видели его лицо?"
А Путина она называет "Укороченным" — говорит, что раньше он был Лилипутиным.
Бабушка интересуется политикой и потрясающая актерка. На заре перестройки она продала свою квартиру за заботу. Заключила договор с фирмой. Та должна была ей пожизненно платить 1000 рублей, а она после смерти отдавала им свое жилье.
Она приняла их в постели, обложившись пузырьками. В комнате пахло ладаном. Через пять лет они перестали платить, и она через адвоката расторгла договор. Сейчас заключила с другими людьми, которые прекрасно осведомлены обо всех ее фокусах, но деньги платят, потому что очень любят ее.
***
Страна сошла с ума, сочиняет гимны на музыку "Союз нерушимый".
Я тоже придумал, но только первый куплет и половину припева.
Вот он:
Припев:
Немножко картошки и лука лукошко,
Посадим сегодня мы в нашем саду,
А завтра посадим у нашего дяди,
У тёти посадим. Долой лебеду!
Мойся, отечество наше свободное!
Лейся, вода, как одна ерунда…
***
Вот и Сочельник. Сегодня в Питере снег. Читатель, ты любишь снег? Я люблю солнце, море и жару, а всю жизнь живу среди дождей, снега, мороза и слякоти.
Из всего зимнего-снежного люблю шляться в пургу. Крутит, лезет в глаза, но тепло, хорошо, ни одного человека.
Но море и жара — это для меня. В 14 лет летом жил на острове Жилом. Это на Каспии. По 12 часов в воде. Купались, ловили кефаль. Она подходила к самому берегу за рачками. Сильная рыба. Если не выбросишь сразу на песок, оборвет себе губу и уйдет.
Нам тогда очень хотелось есть. Ловили на себя креветок. Они водились под заброшенными причалами, на скалах. Встанешь, и она к тебе подходит и начинает пощипывать за ноги: проверяет, можно ли тебя есть. А ты ее в это время ловишь рукой. Ели сырую, и все равно не наедались. Теперь, когда говорю, что могу плыть полдня, никто не верит.
***
В Москве меня затащили в Останкино на съемки программы "Забытый полк". Ее делает полковник Женя Кириченко, и передача грустная. Армия не меняется. Кирзовые сапоги, портянки, ватники, дохлые призывники. И это на все времена.
Был сюжет о героях-панфиловцах. Их под Москвой стояло 13 тысяч человек. В том бою полегло 11 тысяч, а миф говорит о 28 героях, остановивших танки. Была продемонстрирована бутылка с зажигательной смесью. Согласно памятке, ее надо было бросать, подпустив танк на 5-6 шагов. На роту шло в среднем 50-70 танков, и всех надо было подпускать на 5-6 шагов. В основном их остановили этими бутылками, потому что остальное оружие… 3-4 противотанковых ружья на роту.
Наверное, еще были орудия, но про них никто не говорил. Там в листовках было написано: "Будь героем!"
А фразу "Велика Россия, а отступать некуда" придумал журналист.
С его же помощью 11 тысяч человек превратились в 28.
28 каких-то скелетов похоронили, остальные на поле лежат.
И разговор шел о том, надо их теперь собирать или не надо.
Вот такая страна.
А потом показывали сюжет о том, как наших миротворцев продали в Сьерра-Леоне, и они там 6 месяцев денег не получают. Вернее, ООН заплатила нашему правительству (Касьянов его фамилия), а он деньги отдавать не торопится. А еще эти 115 летчиков летели туда 15 часов на скотовозе, где туалеты не предусмотрены, и они во время перелета ссали в бутылки. ООН за перевозку заплатила отдельно то ли 300 тыс. долл., то ли 900, но их повезли как подешевле. И апеллировать не к кому.
Государства не существует. Есть отдельные его органы. Одни из них договорились о продаже летчиков, другие деньги получили, третьи их поделили, четвертые поставили товар.
И вдруг товар заговорил.
Хочет чего-то, и все это раздражает.
Хоть бы все это, вместе с гимном, осталось в ушедшем году.
А в России я бы воздвиг памятник российскому государству: вокруг многоглазого, многорукого африканского божка на постаменте фигурки-аллегории — МВД, КГБ, Минпечати, МО, МИДа, МинЭко и т.д.
А то ведь когда надо, государства не найти.
Есть только отдельные его части-органы, печень, например, или хуй… вместе они не складываются.
Все существуют сами по себе.
Например, два органа — горло и хребет — решили продать на вывоз третий — печень. Но не всю, а часть.
Так Министерство Обороны, с подачи МИДа и Правительства, продает своих миротворцев.
Где-то у меня завалялось слово "блядь"…
***
Представь себе: президентский кортеж проносится по Рублевскому шоссе. Вокруг лето и птички и вдруг… туман, и это уже не Рублевское, а какое-нибудь Смоленское шоссе, и даже не шоссе, а… черти что… и не лето, а зима, пурга-метель, и едут они по этой дороге, а навстречу им мужики с косами и вилами и в одеждах 1812 года…
Временной парадокс, дыра… но делать нечего, и вот они вылезают из своих роскошных мерседесов и вместе с крестьянами гонят Наполеона по разоренной Смоленщине…
Очень патриотично.
А по телеку так активно пропагандируют частную собственность на землю, что я уже чувствую, что нас где-то опять накололи.
***
Привет! Два великих народа: наш и ваш, наконец, решили помириться. Для нас это удача. Что сказали твои родственники насчет твоей книги? Что вообще сказали американцы? Отметили ли они твою оригинальность — взял и издал книгу в России на английском? Наши-то оценили, а ваши? Что ты там вообще делаешь? Моя Ната как узнала, что ты уехал на 9 месяцев, так и воскликнула: "Где они там будут работать?" — а потом: "Где мой черный жемчуг за 15 долларов?" Мое кино отложили до весны. Деньги, видно, уже съели, а отчет по ним пока не требуют. Москвичи хотят из меня делать театр — пока не знаю что это такое. У меня идея: посылай мне маленькие репортажи с Гавай. О чём угодно: о местной кухне, о вулканах, о море, о своих родственниках, о папе, о Перл-Харбор и его истории, о цветах, птицах, рыбах, жуках, пауках, о росе, о дожде. Поверь — все интересно. Думаю, что денег это не принесет никаких, но ты будешь тренироваться, во-первых, в русском (конечно, рядом твоя Наташа, но это другого рода тренировка), во-вторых, это послужит пищей для твоего нового романа: вдруг ты напишешь роман в письмах? Вроде игра, а вроде дело серьезное. Серьезное только так и можно делать — играючи. А то мне вдруг показалось, что у тебя "стоп" в литературе. Не ленись, ты должен быть великим гавайским, американским и английским (Ната подсказывает — и русским) писателем.