Страница:
Лодки нашлись. На песке их лежало с десяток – небольшой школьный флот, – но четыре из них – каяки, остальные – доски для виндсерфинга. Единственная крупная – парусная яхта, но ею никто не умел управлять.
– Вы не сможете, – сказал Гарольд. К нему вернулась смелость. – Отпустите нас! Мы никому не скажем…
Хеймат молча взглянул на него. Потом повернулся к Сирилу Бейсингстоуку.
– У них должно быть что-то, чем мы смогли бы воспользоваться, – сказал он. Дети старались выглядеть как можно более непонимающими, потому что, конечно, у школы такие лодки были.
– Там пирс, – негромко сказал Бейсингстоук, указывая дальше по берегу, и дети покорно вздохнули. Они пошли по усеянному ракушками берегу, и Снизи думал: вдруг всю флотилию отправили на ремонт. Вдруг она уплыла или затонула. И когда они добрались до причала и Хеймат в гневе заревел, его надежды ожили.
– Нет электричества! – рявкнул Хеймат. – Они мертвы!
Но Бейсингстоук приподнял подбородок – словно принюхивался к ветру. Поверх шума ветра, доносившегося со стороны горы, слышалось негромкое настойчивое гудение. Бейсингстоук подбежал к концу причала, у которого стояли лодки.
– Двигатель на маховом колесе! – воскликнул он. – Его не отключили на ночь, заряжают. Забирайтесь!
Сопротивляться было невозможно. Старые террористы сначала втолкнули мальчиков, потом Бейсингстоук передал Онико Хеймату, при этом генерал, предвкушая, погладил девочку по голове, прежде чем поставить ее на дно. Бейсингстоук сел за руль, Хеймат отдал концы, и маленькая лодка двинулась по спокойной поверхности лагуны.
Снизи и Онико держались за руки. Сидя на скамье за защитным стеклом, они с тоской смотрели на нависающую гору и темные здания школы. Нет, не совсем темно, заметил Снизи, ощутив слабую надежду, но надежда тут же погасла, когда он увидел несколько едва освещенных окон. Кто-то заново открыл свечи. Большинство учеников по-прежнему на берегу: Снизи видел в свете факелов движущиеся фигуры. Но лодка со стеклянным днищем повернула в проход между рифами, держась подальше от берега.
И тут, именно тогда, когда нужна вся сила и решительность. Снизи ощутил, как тяжелеют глаза. Странно, подумал он, встряхиваясь, чтобы отогнать сон. Не время спать, да и причины для этого нет! Он сделал огромное усилие, чтобы проснуться и привести мысли в порядок.
Первый вопрос: какие у него возможности?
Прежде всего, подумал он, лодка все еще в нескольких сотнях метров от берега. Почти для любого ребенка проплыть эти несколько сот метров в теплой мелкой лагуне – детская забава. Почти для любого, с сожалением подумал он, но не для него и Онико. Ей не хватает силы, ему – плавучести. Жаль. Возможно, если бы они поплыли, старики не погнались бы за ними, печально думал Снизи, потому что им ведь хочется сбежать…
Он негромко зашипел, думая, что одному из стариков нужно, по-видимому, кое-что еще. От Онико.
Снизи нелегко было сжиться с такой мыслью. Концепция насилия вообще чужда хичи, особенно насилия по отношению к незрелой физически самке. Предки, да это просто невозможно! Не говоря уже о том, что просто отвратительно. Он слышал теоретические обсуждения подобных проблем – конечно, по отношению к людям. И никогда в них не верил. Даже среди людей такие странные извращения кажутся совершенно невероятными.
Но он никогда не оказывался и в подобной ситуации.
Нет, сказал он себе, риск слишком велик. Это просто не может быть правдой! Им нужно сбежать. Может, Гарольд смог бы освободиться и доплыть до берега? Ему ведь нетрудно доплыть…
Но Гарольд плотно зажат между чернокожим стариком и рулем. Снизи не думал, что ему самому удастся застигнуть Хеймата врасплох. Слабость и депрессия снова охватили его, глаза Снизи опять начали слипаться.
Старый чернокожий негромко напевал, искусно ведя лодку к выходу из пролива.
– Знаешь, Берп, – сказал он второму старику, – мне почти кажется, нам удастся это предприятие! К несчастью, не могу сказать, сколько энергии запасено в маховом колесе этого устройства. Возможно, у нас кончится энергия, прежде чем мы достигнем Таити.
– В таком случае, – ответил Хеймат, – просто сбросим детей за борт, чтобы они нам послужили двигателями. Они будут толкать лодку. Ну, только двое, – добавил он, гладя склоненную голову Онико.
Бейсингстоук усмехнулся. Возможность остаться без двигателя, по-видимому, не очень тревожила его. И больше его не занимают планы Хеймата относительно Онико, как раньше, вдруг понял Снизи. Он почувствовал, как мышцы живота извиваются в предчувствии. Если бы только не эта необъяснимая усталость! Как будто он дышит лишенным кислорода воздухом или наглотался какого-то лишающего сил наркотика. Даже как будто он сделал то, чего не сделает ни один хичи в здравом рассудке: забыл где-то свою капсулу, и теперь ему не хватает дающего жизнь излучения…
Снизи громко зашипел в тревоге.
Хеймат, который ласково смотрел на Онико, повернулся и сердито спросил:
– В чем дело?
Но Снизи не ответил. Слишком это страшно, чтобы говорить.
Его капсула ничего не излучает.
Конечно, хичи может прожить дни и недели без постоянного притока микроволнового излучения из капсулы. Дома это вообще не представляет проблемы, потому что там все пронизано этим излучением; хичи привыкли к нему, они эволюционировали в нем. Оно нужно им, как человеку солнце, а рыбе вода. Но выживание – еще не вся жизнь. Через час-два отсутствие излучения начинает сказываться. А сейчас уже прошло больше двух часов с тех пор как отключилась энергия и капсула перестала излучать. И Снизи ощущает последствия этого. Ощущение такое – с чем бы его сравнить в человеческих терминах? Жажда? Истощение? Ощущение необходимости; так человек в пустыне после какого-то времени начинает ощущать свои потребности. Конечно, он еще продержится без воды…
Но долго так продолжаться не может.
Лодка с плоским днищем миновала рифы и закачалась на волнах пролива.
Не очень большие волны, но теперь лодка в Тихом океане. Бури нет, но валы, на которых поднимается и спускается лодка, зародились как легкая рябь в пяти тысячах километров отсюда, а в дороге выросли.
Онико ахнула и ухватилась за планшир, здесь ее начало сильно рвать в море. После короткой напряженной внутренней борьбы Снизи присоединился к ней. Он не подвержен морской болезни, как человеческий мальчик – строение внутреннего уха хичи совершенно иное, – но движения, стресс, а главное – отсутствие излучения из капсулы – все это вместе сделало его физически больным.
На носу раскачивающейся лодки Хеймат терпеливо рассмеялся.
– Бедные детишки! Обещаю, когда выйдем на берег, вы об этом забудете.
– Она всего лишь испугалась, Берп, – проворчал Бейсингстоук. – Пусть тебя вырвет, Онико. Это тебе не повредит. – Старик чернокожий явно был в приподнятом настроении. – Когда я был мальчишкой, – сказал он, начиная рассказ, как путник – для того, чтобы поскорее прошло время, – у нас на острове случались такие бури, что вы и не поверите, дети. Но нам все равно приходилось выходить в море на рыбалку, потому что мы были очень бедные. Мой отец был старик – не годами, но от гидроуглерода в воздухе. Разные производные нефти. Мы все от них болели, а когда выходили в море на лодках…
Снизи, избавившись от всего в пищеварительной системе, что могло выйти через рот, лег на дно лодки, почти не слушая. Он прижался лицом к прохладному днищу, чувствуя за ним воду; Онико лежала рядом. Снизи апатично взял ее за руку. Он знал, что должен говорить и думать, но это так трудно!
– …а в воде, – раскатывался голос Бейсингстоука, – были большие акулы, почти такие же огромные и свирепые, как здесь, в Тихом океане…
Даже в оцепенении усталости рука Снизи конвульсивно сжала руку Онико. Акулы? Еще один ужасный феномен человеческой планеты, о котором он знает только теоретически. Снизи, напрягая свои большие глаза, всматривался в темную воду, но, конечно, ничего не увидел. Много раз видел он стайки небольших рыбок, которые исчезают мгновенно, как одна, видел морских моллюсков на песке. Конечно, они тоже страшные, но приятно страшные. Как бывает, когда ребенок, выскочив из укрытия, вспугивает другого.
Но акулы?
Снизи строго запретил себе думать об акулах. Вместо этого он стал слушать бесконечные воспоминания чернокожего старика:
– …за пятьдесят лет всю нефть выкачали, и от этого провонял весь свежий сладкий воздух острова. Говорили, что нужно выращивать протеин, чтобы никто не умирал с голоду. Но мы умирали, знаете ли. И именно это заставило меня начать бороться, потому что другого пути к справедливости не было…
Справедливость, туманно подумал Снизи. Как странно, что этот террорист, убийца и похититель говорит о справедливости. Как это по-человечески.
Когда приблизился берег Таити, Снизи заставил себя сесть и оглядеться.
Впереди в воде виднелась огромная черная коробка, причаленная и освещенная, размером с футбольное поле. Снизи знал, что она будет здесь, но ему потребовалось какое-то время, чтобы узнать плавучую фабрику CHON-пищи. День и ночь она сосет кислород и азот из воздуха, водород из морской воды пролива, углерод из несчастливых обитателей пролива, чтобы кормить население Таити и окружающих островов. Снизи подумал, как это старый Бейсингстоук решился приблизиться к ней, но тут же понял, что фабрика, конечно, автоматическая; на ней нет ни одного человека, а машины вряд ли обратят внимание на проплывающую мимо маленькую лодку.
Но потом Снизи осознал еще два обстоятельства.
Во-первых, освещенная Пищевая фабрика освещена. Здесь есть электричество! А во-вторых, у него в промежности распространяется мягкое приятное тепло.
Они вышли из зоны отключения электроэнергии, и его капсула снова действует.
У берега волны стали выше. Лагуны здесь нет, и никакой риф не защищает от Тихого океана, поэтому лодка со стеклянным дном беспокойно запрыгала.
– Не потопи нас, старый дурак, – рявкнул Хеймат товарищу, и Гарольд запищал от страха, потому что через борт хлынула вода. Снизи понимал страх людей. Голова его прочистилась, и он тоже ощутил страх. Маленькая лодка встала поперек волн, и велика опасность перевернуться. Но эта тревога не отразилась на его настроении. Излучение капсулы подействовало освежающее, как холодный напиток в жаркий день – нет, гораздо лучше освежает, как ромовый пунш после холода: тепло и приятное онемение ликвидировали все желания. Сонная вялость длилась недолго, пока тело не пропиталось микроволновым излучением и не вернулось к норме. Но пока Снизи был слишком счастлив, чтобы тревожиться.
Он послушно сидел, пока Сирил Бейсингстоук осматривал берег в поисках убежища. Ни о чем не думая, слушал, как старики спорили. Послушно старался вычерпывать воду со дна лодки своими тощими голыми руками хичи, так плохо приспособленными к этой задаче. Они направились к пляжному домику с плавучим причалом, и Бейсингстоук привязал к нему лодку.
Вышли из лодки, поднялись по берегу, остановились у закрытого сеткой входа в домик – Снизи десять раз мог вырваться и убежать. Старики устали, потому что ночь подходила к концу, а они затратили много усилий. Но Снизи не воспользовался возможностью. Гарольд тоже, хотя, возможно, шансы человеческого мальчика хуже: генерал Хеймат ни разу не выпускал его руку. И, конечно, у Онико вообще не было шансов убежать, и поэтому Снизи покорно помогал Онико и терпеливо ждал, пока старики спорили.
– Здесь должна быть сигнализация, – предупредил Бейсингстоук.
Хеймат улыбнулся. Сказал только:
– Возьми мальчишку, – и занялся работой. Мастерство, которое он испытал на десятках ненужных тюремных программ, не должно подвести здесь, у элементарного домашнего устройства против взлома.
Через две минуты они оказались в доме. Дверь за собой закрыли. Возможность бегства исчезла; Снизи с опозданием понял, какую возможность упустил.
– Ложитесь на животы, мои дорогие, – добродушно сказал Хеймат, – и положите руки за шею. Если двинетесь, вы мертвы. Конечно, к тебе это не относится, милая Онико.
Дети послушно легли на пол, и Снизи услышал, как старики обыскивают дом, негромко переговариваясь. Вялость прошла, но теперь уже поздно. Тем не менее Снизи начал осознавать кое-что еще. Он теперь почти не слышал, что делают и говорят похитители. Ему что-то нужно… Обязательно нужно…
Не задумываясь, он встал и направился к коммуникационной установке ПВ.
Так случилось, что первым увидел его Бейсингстоук. Вероятно, это спасло Снизи жизнь. Старик в ту же секунду оказался рядом и отбросил мальчика. Снизи пролетел через всю комнату, упал и, мигая, посмотрел на Бейсингстоука.
– Мальчик, мальчик, – укоризненно проворчал старик.
– Что ты делаешь?
– Мне нужно позвонить, – объяснил Снизи, вставая. Ничего не сломано. И он снова двинулся к приемнику.
Бейсингстоук схватил его. Старик оказался сильнее, чем думал Снизи; мальчик посопротивлялся и расслабился.
– Тебе нужно делать, – бранил его Бейсингстоук, – только то, что тебе велят, парень, и больше ничего. Будешь сидеть спокойно или… Хеймат! Смотри за девчонкой!
Потому что Онико тоже встала и упрямо двигалась к приемнику с решительным выражением лица.
Хеймат остановил ее на первом же шаге.
– Что с вами такое? – рявкнул он. – Вы думаете, мы говорим несерьезно? Может, убить мальчишку хичи, чтобы убедить тебя?
– Мы просто свяжем их, Берп, – поправил Бейсингстоук. Потом, видя, с каким выражением Хеймат смотрит на девочку, вздохнул. – О, подожди немного, приятель! У тебя будет достаточно времени для этого потом!
Пляжный домик для старых террористов оказался сокровищем. Здесь нашлась пища, была энергия, оказалось даже что-то вроде оружия – пружинное ружье для подводной охоты на акул и еще один плоский, мощный пистолет, созданный на тот случай, когда рыбак ловит слишком большую добычу, которая опасно бьется и может перевернуть лодку. Апатия Снизи окончательно прошла, и он с удивлением и некоторым ужасом смотрел на оружие. Это оружие! Оно предназначено для убийства! Какое типично человеческое изобретение!
Когда нашли еду, старики поели первыми, негромко переговариваясь за столом, но, закончив, развязали Онико и позволили ей покормить остальных. Она кормила мальчиков с ложечки, словно они младенцы. Однажды неуклюже поднялась и направилась к приемнику, но Хеймат опередил ее. Больше она не пыталась. Неконтролируемое стремление Снизи сделать то же самое прошло, и он очень удивлялся, что это такое было. Конечно, позвонить. Но кому? В полицию? Да, конечно, это было бы логично, но он не думал, что именно это было у него на уме.
Когда все поели и детям по одному под охраной позволили навестить туалет, Хеймат подошел и ласково обнял Онико за плечи. Девочка задрожала, не глядя на него.
– Хеймат, приятель, – предупреждающе сказал Сирил Бейсингстоук.
Генерал удивленно взглянул на него.
– А что я сделал? – спросил он, играя коротко подстриженными волосами девочки. – Мы поели. Мы в отличном безопасном месте. Я заслужил… гм… небольшой отдых и развлечение.
Бейсингстоук терпеливо ответил:
– Мы по-прежнему на острове в середине Тихого океана, приятель. И пока мы здесь, мы не в безопасности. Рано или поздно владельцы этого дома вернутся, или какой-нибудь сосед заметит свет и заглянет поздороваться. И что мы будем делать?
Хеймат терпеливо вздохнул, встал и походил по комнате.
– У нас впереди почти вся ночь, а утром рейсов не будет, – заметил он.
– Утро совсем близко, – возразил Бейсингстоук. – И еще есть наша лодка. Если мы ее оставим, она привлечет к нам людей. Я думаю, мы с тобой, Берп, должны отправить ее в море, пока еще не рассвело.
– Да? – сказал Хеймат. – Но почему мы вдвоем, Сирил? – Он сел за стол в углу комнаты, глядя на товарища, и, хотя выражение его лица не изменилось, Снизи неожиданно ощутил напряжение.
Хеймат задумчиво продолжал:
– Посмотрим, правильно ли я тебя понял, старый товарищ. Ты считаешь, что двоим улететь труднее, чем одному. Ты также считаешь, что если бы я и эти прекрасные молодые люди умерли бы, наши тела пролегали бы в доме незамеченными долго.
– О, Берп, какое у тебя воображение, – терпеливо сказал Бейсингстоук.
– Да, – согласился Хеймат. – Воображение подсказывает мне, что ты рассчитываешь, что тебе полезнее: моя помощь или мое мертвое тело. Я даже думаю, что ты уже решил, каким образом наши обнаруженные четыре тела помогут тебе. Может, их найдут в лодке на плаву, и все решат, что ты утонул, переплывая пролив. Я близок к твоим мыслям?
Бейсингстоук терпимо улыбнулся.
– Ну, может, в общих чертах, – согласился он. – Время от времени всем приходят такие мысли. Но они ни к чему не обязывают, это всего лишь мысли, приятель.
– Тогда подумай и об этом. – Хеймат улыбнулся, поднял руку и показал мощный плоский пистолет для крупной добычи.
Онико закричала и упала рядом со Снизи. Он хотел бы, успокаивая, похлопать ее по плечу, но руки связаны, поэтому он ограничился тем, что потерся жесткой кожей щеки о ее голову. Бейсингстоук некоторое время смотрел на детей, потом снова повернулся к Хеймату.
– Берп, – сказал он, – я думаю только о том, о чем думаешь ты сам, учитывая альтернативы, это всего лишь разумно для каждого из нас. Но я не хочу, чтобы твое тело было найдено не на острове. Насколько нам известно, нас все еще считают находящимися на Моореа. Надеюсь, никто не подумает иначе, пока не станет уже поздно. Так что не будь дураком, приятель. Давай избавимся от лодки. Потом попробуем убраться отсюда…
Хеймат разглядывал его, почесывая ногтем подбородок. Но молчал.
– К тому же, – продолжал Бейсингстоук, – нужно еще кое о чем подумать. Ни один разумный человек не оставит в ящике заряженный пистолет, уходя. Неужели владелец дома настолько беззаботен? Откуда ты знаешь? Ты ведь не проверил, заряжен ли пистолет. Я этого во всяком случае не заметил.
Хеймат уважительно кивнул. Положил на мгновение руки на колени, глядя на пистолет. То, на что он смотрел, от остальных закрывал стол; послышался щелчок открывающегося и закрывающегося затвора. Выражение лица Хеймата не изменилось. Он поднял голову.
– Теперь я знаю, заряжен он или нет, – заметил генерал, – а ты не знаешь.
– Ну и что? – вежливо спросил Бейсингстоук. Он не стал ждать ответа. – В любом случае пора прекратить этот бессмысленный спор. Пошли избавимся от лодки; дети здесь в безопасности. Потом вернемся и попытаемся найти способ убраться с острова. А когда будем ждать самолет, Берп, сможешь развлечься, как тебе нравится.
Связывал их генерал Берп Хеймат, и Снизи должен был признать, что старик знает, что делает. Несколько минут, когда старики вышли из дома, Снизи пытался освободиться. Жалобные вопли Гарольда не помогали ему:
– Что с тобой, Допи? Ты такой тощий, ты должен освободиться от этих штук! Потом ты, развяжешь нас и…
Тут Гарольд замолчал, потому что не мог представить себе, что будет дальше. К тому же старики почти сразу вернулись и остановились у ПВ.
Они сразу связались с заказом билетов в аэропорту Фаа-Фаа-Фаа. На них смотрела красивая полинезийская девушка в саронге и с цветами в волосах. Она казалась дружелюбной и вполне реальной, глядя на них с экрана. Снизи хотел позвать на помощь, но потом решил, что это слишком рискованно. Несомненно, это всего лишь имитация, к тому же весьма примитивная.
– Назовите рейсы, уходящие с этого момента и до полудня на дальность больше двух тысяч километров, – приказал Хеймат.
– Qui, m'sieur, – девушка улыбнулась и исчезла. На экране показался список:
UA 495 Гонолулу 06:40
JA 350 Токио 08:00
AF 781 Лос-Анджелес 09:30
NZ 263 Окленд 11:10
QU 819 Сидней 11:40
UT 311 Сан-Франциско 12:00[15]
Хеймат немедленно сказал:
– Мне нужен рейс на Лос-Анджелес.
Бейсингстоук вздохнул.
– Да, Берп. Мне тоже.
Хеймат недовольно посмотрел на него.
– Можешь лететь в Сан-Франциско, – заметил он. – Всего на пару часов позже, и нам лучше не лететь одним самолетом. Или можешь отправиться в Гонолулу, в Токио…
– Я не хочу оказаться снова на острове или в таком месте, где я не могу говорить на местном языке, и не хочу ждать несколько часов. Я полечу в Лос-Анджелес.
Хеймат вздохнул и сдался.
– Хорошо. Расстанемся там. Заказ!
На экране снова появилась девушка. Она вежливо сказала:
– M'sieur?
– Нам нужны два места на рейс 781 Эйр Франс сегодня утром. Мистер Дж. Смит и мистер Р.Джонс, – импровизировал Хеймат.
– Первый класс или туристский, сэр?
– О, конечно, первый класс, – улыбнулся Хеймат. – Наша дорогая маленькая племянница пригласила нас на небольшой отпуск. И она очень щедра. Минутку, – сказал он и сделал знак Бейсингстоуку. Тот подвел Онико. Не показывая ее перед экраном, старик быстро развязал девочке руки. Потом кивнул Хеймату и приподнял девочку.
– Онико, дорогая, – продолжал Хеймат, – будь добра, дай этой милой компьютерной программе твое кредитное удостоверение.
Снизи затаил дыхание. Попытается ли Онико позвать на помощь? Она не стала этого делать. Ясным голосом назвала номер своей кредитной карточки и приложила большой палец для подтверждения. Снизи испытал краткое разочарование. Где же хваленая человеческая храбрость, когда она необходима? И тут же устыдился: стоило Онико сказать не то, и ей было бы очень больно, как только старый террорист убрал бы ее от экрана.
Все на этом кончилось. Никаких вопросов. Программа, выглядящая как полинезийка, через секунду подтвердила верность счета и сказала:
– Мистер Дж.Смит и мистер Р.Джонс, вам отведены два места на беспосадочный перелет из аэропорта Фаа-Фаа-Фаа, отправление в девять тридцать, до Лос-Анджелеса Интерконтиненталь. Это все, или вам нужны обратные билеты или билеты на продолжение перелета?
– Не сейчас, – сказал Бейсингстоук и выключил приемник.
– Минутку, – возразил Хеймат. – Куда ты торопишься? Нам ведь нужно будет убираться из Лос-Анджелеса!
– Но не по ее кредиту, приятель. Это слишком рискованно. Тебе придется самому находить выход.
Глаза Хеймата опасно сузились.
– Ты много на себя берешь, Сирил, – негромко сказал он. – Забыл, что пистолет все еще у меня? – И вдруг закричал: – Что она делает? Останови ее, Сирил! – Потому что Онико, которую все еще держал Бейсингстоук, упрямо потянулась к приемнику.
Бейсингстоук оттащил ее.
– Ну, ну, – сказал он. – Это уже становится утомительным, девочка.
Онико не ответила. Она смотрела на приемник, до которого уже не могла дотянуться.
– Свяжи ее, – приказал Хеймат. Снизи беспокойно смотрел, как Бейсингстоук связал Онико и уложил рядом с остальными пленниками. Как только ее связали. Онико снова расслабилась, прижавшись к Снизи.
– Мне нужно было, – прошептала она, и он согласно зашипел. И она и он должны были добраться до приемника, как только оказались в доме. Снизи удивило это принуждение: он не помнил, почему это так важно, помнил только, что важно. Точно так же ему обязательно нужно вспомнить все, что он знает об истории и деятельности хичи, и внести в свой дневник. Казалось, эти потребности связаны, но как именно, он не понимал.
– Они скоро уйдут, – прошептал он Онико, утешая единственным способом, какой смог придумать.
Она молча посмотрела на него. Ей не нужно говорить; если бы она и сказала что-то, то только «Недостаточно скоро».
Старики занимались тем же, чем всегда. Они спорили.
Какие странные существа люди. Самые простые вопросы они решают в яростных спорах. На этот раз спорили, нужно ли спать и кто будет спать первым. Хеймат говорил:
– Мы должны отдохнуть, Сирин. Час или два каждый, чтобы быть начеку в аэропорту. Почему бы тебе не лечь первым? Я буду развлекать наших молодых гостей.
– Если ты будешь развлекать девочку, как тебе хочется, – ответил Бейсингстоук, – она, вероятно, умрет от этого.
Хеймат печально покачал головой.
– Старость ослабила тебя. Какая тебе разница, что будет с маленькой чаровницей?
– Это тебя старость сделала дураком! Тебя ждет целый мир маленьких девочек. Как только уберемся с острова, можешь хоть со всеми делать что угодно, мне все равно. Но у этой кредитная карточка, которой мы можем воспользоваться. Мертвая, сможет она оплатить наши счета?
– Какие счета? Билеты на самолет у нас уже есть.
– А как добраться до аэропорта? – спросил Бейсингстоук. – Пойдем пешком?
Хеймат вначале стал задумчив, потом мрачен.
– На этот раз ты, вероятно, прав, – неохотно согласился он. Потом лицо его прояснилось. – Давай сейчас же закажем машину, и тогда у нас будет время развлечься в ожидании.
Снизи не мог сказать, что слышала из этого Онико. Она лежала неподвижно, с закрытыми глазами, но по щекам ее катились медленные слезы, одна за другой, из, очевидно, неиссякаемого источника.
Снизи тоже закрыл глаза. Не столько от усталости, хотя он и устал, сколько в попытке сосредоточиться. Есть ли возможность сбежать? Допустим, он скажет старикам, что ему снова нужно в туалет. Допустим, они развяжут его для этого. Может он высвободиться, схватить Онико на руки и выбежать с ней из дома? Поможет ли Гарольд? Есть ли вероятность, что этот план – или любой другой – удастся?