Поллок Марта. Ревнивая Кэт

   – Садись-ка или рядом с Джонатаном, или напротив, – скомандовала Джиневра. – Я не собираюсь бегать от одного конца стола к другому с тарелками.
   Опасаясь, что близкое соседство мужа лишит ее присутствия духа, Кэтрин не желала находиться рядом с ним без крайней необходимости.
   – Я сама возьму еду, – заявила она, поднимаясь и направляясь к кофейнику.
   – Не люблю, когда у меня путаются под ногами, – фыркнула Джиневра.
   Понимая, что будет выглядеть или дурочкой, или трусихой, настаивая на своем, Кэтрин налила себе кофе и опустилась на стул напротив Джонатана.
   Он с усмешкой взглянул на нее.
   – Я не кусаюсь, – сообщил Джонатан, понизив голос, когда она отпила глоток.
   Кэтрин тут же представилось, как Джонатан зубами чуть прикусывает мочку ее уха. Ее обдало жаром, и она изо всех сил постаралась отвлечься от этих мыслей.
   – Конечно, он не кусается, – подтвердила Джиневра, вдруг возникшая у стола словно из-под земли. Она поставила перед Кэтрин тарелку. – Съешь-ка вначале вот это, а я тем временем приготовлю тебе яичницу.
   Затем тетушка перевела взгляд на Джонатана.
   – А ты доедай свою, пока не остыла.
   – Слушаюсь, мэм, – ответил он.
   Кэтрин взглянула на Джонатана и вновь увидела в его глазах веселые искорки. Но они исчезли, и он принялся за еду. Это минутное мальчишество живо запечатлелось в памяти Кэтрин, согрев ее. Однако она тут же напомнила себе, что Джонатан женился на ней только из-за денег. А раз так, хватит думать о нем!
   Взяв в руку ложку, Кэтрин медлила над сомнительного вида стряпней, несмотря на голод.
   – Это овсянка с коричневым сахаром, орехами и корицей, – растолковал ей Джонатан. – Довольно вкусно, хотя выглядит непривлекательно.
   – Спасибо, – отозвалась Джиневра, давая понять, что комплимент принят.
   Джонатан же ел и не умер, подумала Кэтрин и попробовала необычное блюдо. Странно, но не плохо, решила она и съела еще.
   – Теперь, когда едой я вас обоих обеспечила, пойду прилягу. Я все еще живу по австралийскому времени, – сказала Джиневра, ставя перед Кэтрин яичницу и тост.
   Взгляд ее остановился на Джонатане.
   – Ты сказал, что отнес мои вещи в одну из комнат для гостей?
   – Да, поднимешься наверх, повернешь налево, первая дверь с левой стороны, – объяснил он.
   Джиневра кивнула.
   – Как всегда, та же самая комната.
   Не успела Кэтрин поблагодарить тетушку, как та уже скрылась за дверью кухни.
   Как только Джиневра ушла, Джонатан встал, взял у Кэтрин тарелку и выбросил яичницу.
   Кэтрин, замерев, молча наблюдала, как он достает яйца и начинает взбивать их.
   – Кажется, тебе знакомо это занятие, – заметила она, стараясь не думать, как хорошо он выглядит в джинсах.
   – Я много лет жил один, – ответил Джонатан.
   Скоро он опять заживет один, подумала Кэтрин, вспомнив, что Джонатан собирается уехать.
   Вглядываясь в его лицо, она поняла, что он чувствует себя неловко в ее присутствии. Интересно, почему тогда не уезжает сейчас? В конце концов, есть Джиневра, которая присмотрит за ней. Кэтрин снова почувствовала себя обузой.
   – К чему тебе лишние хлопоты? Я могла бы съесть яичницу, приготовленную тетушкой. Ты ведь свою съел.
   – Мой желудок привык ко всему, – равнодушно ответил он, перекладывая готовое блюдо со сковороды на тарелку. – А если тебе кажется, что с Джиневрой у тебя не будет проблем, тогда я вернусь к работе, которая давно ждет меня.
   – С Джиневрой мы поладим, – заверила его Кэтрин.
   Кивнув, Джонатан взял свою тарелку, сполоснул ее, поставил в моечную машину и направился к двери. Уже на пороге он остановился.
   – Я оставлю номер мастерской у телефонного аппарата. Если что-нибудь понадобится – звони.
   – Конечно, – ответила Кэтрин, про себя, однако, подумав, что скорее умрет, чем попросит у него помощи. Она была как никогда уверена, что ему хочется побыстрее отделаться от нее. Так почему же он не торопится уйти?
   – И помни, доктор Грин сказал, что ты должна ограничивать свою деятельность по крайней мере в течение еще двух недель. Так что пока постарайся не подходить к своим любимым лошадям. Денис Бат вот уже пять лет ухаживает за ними. На него можно положиться, да и лошади прекрасно себя чувствуют.
   Его приказной тон раздражал ее. Но Кэтрин понимала, что в нынешнем своем состоянии еще не в силах заботиться о таких больших животных, как лошади, поэтому кивнула Джонатану в знак согласия.
   Он вышел, оставив ее одну в кухне.
   – Теперь самое время выяснить как можно больше о самой себе. И прежде всего узнать, сколько у меня денег, – прошептала Кэтрин.
   Оглядев кухню, она увидела телефон. Он висел на стене, на полке под ним лежала телефонная книга, а рядом – записная книжка и ручка.
   – В доме у меня полный порядок, – заметила Кэтрин с одобрением и, поднявшись, подошла к телефону.
   Она нашла номер своего адвоката и набрала его. Ее тут же соединили, и мистер Полански с готовностью согласился приехать на ферму в течение часа.
   После этого, почувствовав, что голодна, она доела яичницу и тост, раздумывая, стоит ли принимать помощь от Джонатана Темпельстоуна. Нет, решила она, не стоит. Лучше всего собрать его вещи и выставить их на крыльцо до его возвращения домой.
   Кэтрин просмотрела брачный контракт и взглянула на адвоката.
   – Согласно этому документу, у Джонатана нет никакого юридического права на мои деньги, независимо от того, останемся мы мужем и женой или разведемся.
   – Такова была его настоятельная просьба, – ответил Чарлз Полански. – Поначалу мы с тобой составили контракт, который мне представлялся более чем выгодным для него, но Джонатан отказался подписать его.
   Кэтрин нахмурила брови.
   – Я была уверена, что он женился на мне из-за денег.
   – А я и не утверждаю, что твои деньги не сыграли никакой роли в этом браке.
   Кэтрин прищурилась.
   – Так какова же их роль?
   – У Джонатана было старое помещение и устаревшее оборудование, застрахованное на минимальную сумму. А дом вообще не был застрахован. Ты предоставила ему средства для нового строительства, чтобы он смог продолжить дело. Ты настояла на расширении бизнеса и покупке самого современного оборудования…
   В глазах Кэтрин вспыхнуло понимание. Так вот в чем дело! Вот откуда доход Джонатана!
   – Однако, – продолжил Чарлз, – он переводит на твой счет ежемесячно определенную сумму. Он даже хотел выплачивать проценты, но тут уже ты отказалась.
   – Этот человек – загадка, – задумчиво протянула Кэтрин, качая головой.
   – Когда ты пришла ко мне и сказала о своем намерении выйти замуж за Джонатана Темпельстоуна, я посоветовал тебе прежде хорошенько подумать, – отеческим тоном произнес Чарлз.
   – Значит, вы не одобрили мой выбор? – спросила Кэтрин и подумала: а был ли кто-нибудь, кто одобрял его?
   – У меня имелись некоторые опасения, но они быстро развеялись. Как ни удивительно, но каждый из вас способствовал развитию друг в друге самых лучших черт. – Чарлз задумался, потом добавил:
   – Не хочу сказать, что у вас были идеальные отношения. Иногда ощущалось между вами какое-то напряжение, но это же вполне естественно.
   Сейчас я едва ли благотворно влияю на мужа, подумала Кэтрин. То, как описывал ее брак адвокат, противоречило нынешнему отношению к ней Джонатана.
   – Вы искренне верили, что с нашим браком все в порядке? – спросила она скептически.
   – Два месяца назад ты была у меня и изменила свое завещание. Большую часть своего состояния ты оставила Джонатану и детям, если они у вас будут.
   Кэтрин недоуменно посмотрела на Чарлза.
   – Я говорила о детях?
   Одно дело – хотеть мужчину, совсем другое – хотеть родить от него ребенка.
   – Я знаю тебя со дня твоего появления на свет, – сказал Чарлз. – Легкомыслием ты никогда не отличалась. Всегда была слишком серьезной, даже в детстве. Что же касается детей, то здесь ты занимала твердую позицию: не заводить их, если они не желанны. Поэтому упоминание о наследнике убедило меня в необходимости составления нового завещания…
   Спустя некоторое время Кэтрин стояла на крыльце, провожая адвоката. Ей все еще было трудно поверить, что свое будущее она собиралась разделить с мужчиной, который так редко улыбается и не испытывает к ней особо теплых чувств.
   Может быть, только я хотела детей? А Джонатан собирался лишь переоборудовать автомастерскую, а потом развестись со мной? – спрашивала себя Кэтрин, но не находила ответа.
   Теплый ветерок трепал ее волосы. Воздух был напоен нежными ароматами лета. Кэтрин собралась вернуться в дом и последовать примеру тетушки, которая еще спала. Но вдруг неожиданно передумала и сошла с крыльца.
   Обогнув дом, она по дорожке дошла до одноэтажной постройки размером с гараж на две машины. И взялась за ручку двери, которая без сопротивления открылась. Войдя, Кэтрин оказалась в помещении, похожем на мастерскую механика. Вдоль одной стены располагался длинный рабочий стол, над ним висели полки с аккуратно разложенными инструментами. На двух других стенах тоже висели инструменты. У задней стены стояли электромеханические приспособления, требующие большего пространства.
   В атмосфере мастерской – мастерской ее отца – было что-то успокаивающее. Но по всему было видно, что кто-то до сих пор ею пользуется. Вероятно, Джонатан, подумала Кэтрин.
   – Вот ты где!
   Кэтрин вздрогнула и повернулась, услышав женский голос. На пороге стояла встревоженная Джиневра.
   – Я проснулась и не обнаружила ни тебя, ни Джонатана. Сразу позвонила к нему в мастерскую – вдруг ты уехала вместе с ним, – объяснила Джиневра, не отрывая взгляда от Кэтрин. – Джонатан сказал, что ты осталась здесь. Тогда я решила обойти всю ферму, прежде чем впадать в панику по поводу твоего исчезновения.
   – Я не могла усидеть на месте, – объяснила Кэтрин. – Извини, что напугала тебя.
   – Пойди в дом и выпей холодного чая или лимонаду, – предложила Джиневра, держа дверь открытой. – Ты, кажется, умираешь от жажды.
   – Да, мне хочется пить, – призналась Кэтрин, вытирая пот со лба.
   Когда женщины уже огибали дом, они увидели мчащуюся по дороге машину. Старенький синий пикап резко затормозил в нескольких шагах от них. Из него, хлопнув дверцей, выскочил Джонатан.
   – Ты же собиралась отдыхать! – с упреком воскликнул он.
   Кэтрин, взглянула на его измазанные маслом руки и поняла, что он бросился сюда, даже забыв их вымыть. За злостью в глубине его темных глаз скрывалась искренняя тревога.
   – Я несколько недель провела в четырех стенах. Мне захотелось подышать свежим воздухом, – сказала она в свое оправдание, удивившись тому, что его обеспокоенность ей приятна.
   – Ну и как? Вдоволь надышалась?
   – Вдоволь, – ответила Кэтрин, стараясь обнаружить в нем новые признаки волнения.
   – Дай слово, что не будешь больше выходить одна, по крайней мере, еще несколько дней. Здесь нетрудно потеряться, к тому же полно змей.
   – Я знаю, что нужно быть начеку во время прогулок, – ответила Кэтрин, явно получая удовольствие от его заботы. – Странно, но именно об этом я почему-то помню.
   – Дай мне слово, – повторил Джонатан строго.
   – Хорошо, я не буду выходить из дома одна, – пообещала она, вдруг почувствовав желание оказаться в его объятиях.
   – Вот так-то лучше. Теперь я могу вернуться к работе, – сказал Джонатан, немного успокоившись Кэтрин молча смотрела, как он возвращается к пикапу, и чувствовала себя покинутой.
   – А он не на шутку испугался, – задумчиво произнесла Джиневра, когда машина скрылась из виду.
   – Да, – подтвердила Кэтрин, прекрасно понимая, что должна испытывать угрызения совести из-за того, что заставила его так волноваться. Но вместо этого слова тетушки лишь обрадовали ее.
   – Пойдем-ка в дом, ты чего-нибудь попьешь. – Джиневра вновь повела себя, как наседка, опекающая своего цыпленка.
   Кэтрин кивнула и пошла следом за тетушкой.
   – Хочу тебя предупредить, – сказала Джиневра, идя в кухню, – ужин сегодня будет незамысловатый. Звонил доктор Грин и велел кормить тебя самой простой пищей.
   Кэтрин была уверена, что за всем этим стоит Джонатан, и решила поблагодарить его при первой же возможности. Мысль о том, что у нее есть достойный повод увидеться с ним наедине, взволновала ее, а через миг расстроила. Искать повод для встречи с собственным мужем, который не проявляет к ней никакого интереса! Так ведут себя только влюбленные дурочки!
   Гордость настоятельно требовала избегать Джонатана. Но как можно избегать человека, который бросил все и примчался, как только узнал, что она могла попасть в беду!
   Кэтрин сидела за столом и чувствовала, что с каждой минутой усталость все больше овладевает ею. Только вот отчего? От проведенного на ногах дня? Или же от бесплодных попыток разобраться в происходящем?
   – Думаю, мне надо прилечь, – сказала она, заставляя себя подняться.
   – Давно пора, – ответила Джиневра, по-матерински улыбнувшись племяннице. – Не хватает, чтобы у тебя под глазами появились мешки. Ты же хочешь выглядеть в наилучшем виде перед красавцем мужем?
   Да, это так, призналась себе Кэтрин, поднимаясь по лестнице, но в ту же минуту вновь отругала себя за дурацкое поведение. Ведь Джонатан не скрывает, что хочет освободиться от нее. Насильно мил не будешь.
   Однако сомнения продолжали мучить ее. Почему ее так притягивает мужчина, решительно настроенный держаться от нее на расстоянии?
   – Я отказываюсь верить в собственную глупость. Не могла я выйти замуж за человека, которому нет до меня никакого дела! – шептала она.
   Лежа на огромной кровати, Кэтрин смотрела в потолок. Ее переполняло чувство одиночества. Нужно узнать о Джонатане побольше, прежде чем выставлять его чемоданы на крыльцо, решила Кэтрин. В ее положении любой неосторожный шаг опасен.
   Она заснула с мыслями о муже.
   Когда Джиневра разбудила ее к ужину, Кэтрин тут же почувствовала слабый запах чеснока и перца. Даже наставления врача бессильны перед кулинарным рвением тетушки, со вздохом думала она, спускаясь вниз.
   Кэтрин помогала Джиневре вынимать из духовки хлеб, когда вошел Джонатан.
   – Мне казалось, что Кэтрин предписана строжайшая диета, – сказал он укоризненно.
   – Кем это предписана? – с вызовом спросила Джиневра, поворачиваясь к нему. – Ты вступил в сговор с врачом, чтобы угодить собственному вкусу!
   – Я просто позвонил доктору Грину, чтобы удостовериться в том, что мы правильно кормим Кэтрин, – ответил он, в упор глядя на Джиневру.
   Многих бы напугал этот взгляд, но тетушка в ответ не менее дерзко посмотрела на Джонатана.
   – Нет ничего скучнее, чем жаркое без чеснока и перца. И для крови полезно. Это общеизвестно. А девочке необходимо поправляться.
   Кэтрин приказала себе не расслабляться в присутствии Джонатана. Тем не менее на сердце у нее потеплело от его заботливости.
   – Как я выгляжу? – спросила она. – Бледная, да?
   Джонатан окинул ее изучающим взглядом.
   – Да, выглядишь ты бледновато.
   Кэтрин расстроилась. Столько времени потратить на макияж и прическу! Но под взглядом Джонатана она чувствовала себя так, будто только что побывала под проливным дождем.
   – Если вы уже закончили обсуждать, как лучше меня кормить, то я не откажусь поесть, – язвительно заметила она, чтобы скрыть разочарование от слов мужа.
   Джонатан подошел к стулу и выдвинул его, чтобы усадить Кэтрин. Потом обошел вокруг стола, желая помочь Джиневре.
   – Я сама справлюсь со стулом, – заметила тетушка в ответ на его любезность. – Лучше садись и приступай к жаркому.
   Джонатан с недовольным видом подчинился и опасливо покосился на тарелку.
   – Ну, что скажешь? – спросила его Джиневра, когда он проглотил первый кусок.
   – Сносно, – ответил Джонатан и положил себе еще жаркого.
   Джиневра, облегченно вздохнув, тоже приступила к еде.
   Кэтрин краем глаза наблюдала за мужем. Чем же все-таки привлек ее этот бесстрастный мужчина? Она вспомнила о своем намерении узнать его как можно лучше.
   – Как тебе работалось сегодня? – спросила Кэтрин.
   – Неплохо, – ответил он, не поднимая глаз и продолжая есть.
   Кэтрин нахмурилась. Джонатана явно раздражали ее попытки завести беседу. Как она была глупа, радуясь его мимолетным проявлениям заботы!
   – Расскажи мне, как ты оказалась в Австралии, – обратилась Кэтрин к тетушке, демонстративно меняя тему.
   – О! Это было похоже на сказку, – просияла Джиневра. – Я всегда мечтала побывать там, и вдруг позвонила Беверли Мартин, моя кузина со стороны твоей бабушки. У ее беременной дочери, которая вышла замуж за одного австралийского бизнесмена, возникли осложнения со здоровьем. Беверли собиралась поехать помочь ей, но у нее разболелся муж. Тогда она предложила мне полететь вместо нее, чему я была бесконечно рада. Поездка стала настоящим приключением. Роды прошли благополучно, мать и ребенок чувствуют себя прекрасно. А я после этого немного попутешествовала по стране…
   Джиневра продолжала рассказывать, а Кэтрин не смогла удержаться и вновь посмотрела на Джонатана. Он, казалось, совсем забыл о присутствии женщин и увлеченно читал газету, одновременно доедая ужин.
   Думать о нем, решила Кэтрин, – значит попусту тратить время. Но тут ее взгляд упал на его сильные руки. Она вспомнила, как увидела его у себя в спальне, вспомнила, каким нескрываемым желанием горели его глаза, и вздрогнула.
   – Вымою посуду и отправлюсь спать, – объявила Джиневра, прервав рассказ о поездке в Австралию.
   Видя, что Кэтрин все свое внимание переключила на мужа, она решила уйти и оставить племянницу наедине с Джонатаном.
   – Я тоже устал, – сказал он, складывая газету. – Поднимусь к себе и немного почитаю перед сном.
   Острая обида пронзила Кэтрин, но самолюбие не дало ей ходу. Она вовсе не хотела оставаться наедине с этим гордецом. Угораздило же ее выбрать себе такого мужа!
   – А я посмотрю телевизор в гостиной, – сказала она с напускным равнодушием.
   Все поднялись из-за стола. И Кэтрин настояла на том, чтобы помочь Джиневре вымыть посуду.
   Дура! – отчитывала себя Кэтрин, вспоминая, как засыпала с мыслями о Джонатане.
   Единственно возможный способ удержать его около себя – это связать веревкой и не отпускать. Но стоит ли он таких усилий?

Глава 4

   Кэтрин сидела на крыльце, любуясь ночным небом. Полная луна высвечивала серебряную дорожку на далеком пруду.
   Неожиданно на крыльце зажегся свет.
   – Я думала, ты уже спишь, – недовольно сказала она вышедшему на крыльцо Джонатану. Ей хотелось отдохнуть, а рядом с ним едва ли это удастся.
   – Я решил посмотреть, как ты, – ответил он.
   Его заботливый тон сейчас привел ее в раздражение.
   – Мне хочется кое-что узнать.
   Джонатан удивленно поднял бровь, но промолчал.
   – Как тебе удалось убедить меня выйти за тебя замуж?
   Он стоял, прислонившись плечом к стене дома, и внимательно смотрел на Кэтрин.
   – С моей стороны даже попыток таких не было. Это ты сделала мне предложение.
   Его слова прозвучали громом среди ясного неба. Кэтрин растерялась.
   – Я… я сделала тебе предложение?
   Он кивнул.
   – Да.
   Ничего странного, ведь угодила же я в больницу из-за глупого трюкачества перед толпой зевак, напомнила себе Кэтрин. И все же ей трудно было поверить в свою бесшабашность, поскольку все вокруг в один голос твердили о ее сдержанности и здравомыслии.
   – Если скажешь, что я умоляла тебя на коленях, то я сочту тебя лжецом.
   Джонатан усмехнулся.
   – Нет, это больше походило на деловое предложение.
   Наконец-то в этой истории проглянул хоть какой-то смысл… Если это слово позволительно употребить, говоря о нашем браке, подумала она. Кэтрин вгляделась в лицо Джонатана.
   – Какого же рода было это деловое предложение?
   – Ты сказала, что хочешь иметь мужа.
   – Значит, в один прекрасный день я ворвалась в твой дом и заявила, что хочу иметь мужа и этим мужем должен быть непременно ты? – спросила она в крайнем удивлении.
   – Меня это тоже очень удивило, – признался Джонатан.
   Кэтрин пыталась найти в его лице хотя бы малейший намек на то, что он говорит не правду. И не находила.
   – А я объяснила, почему выбрала именно тебя?
   – Ты сказала, что решила выйти замуж до тридцати лет, а мужчина, который за тобой ухаживает, не внушает тебе доверия. Ты подозревала его в расчетливости.
   – И все это я тебе выложила ни с того ни с сего? – спросила Кэтрин, с трудом веря, что такое вообще возможно.
   – Ты встречалась с Гаролдом Томпсоном, сыном Пола. И когда решила, что ему нужны твои деньги, а вовсе не ты, порвала с ним.
   – Выходит, я столь странным образом отреагировала на разрыв с Гаролдом. – Кэтрин становилось понятнее собственное поведение. Для него была причина, пусть даже и нелепая.
   Джонатан нахмурился.
   – У меня нет привычки обманывать женщин.
   Я понимал, что твои действия продиктованы сиюминутным порывом, поэтому посоветовал хорошенько подумать, прежде чем предпринимать шаги, о которых впоследствии ты можешь пожалеть.
   Она кинула на Джонатана саркастический взгляд, всем своим видом показывая, что сомневается в правдивости его слов.
   – Судя по всему, я не последовала твоему совету.
   – Ты сказала, что никогда не испытывала глубокого чувства к Гаролду, что действуешь вполне обдуманно. Во всяком случае, пыталась убедить себя в этом.
   – Значит, я порвала с ним и тут же прибежала к тебе с предложением жениться на мне? – по-прежнему недоверчиво спросила Кэтрин.
   – Нет. После твоего разрыва с Гаролдом прошло две недели. Когда ты пришла ко мне, то походила на адвоката, готового вступить в схватку на судебном заседании, – ответил Джонатан.
   В глубине души Кэтрин знала, что он говорит правду. Как же глупо она вела себя!
   – Так почему же я пришла именно к тебе?
   От его взгляда веяло арктическим холодом.
   – Конечно, я не лучший вариант, но и не худший, который ты могла выбрать.
   Кэтрин смутилась.
   – Извини. Я не хотела тебя обидеть, – сказала она, стараясь уменьшить причиненную ему боль. – Мы просто очень разные.
   – Это и было одной из причин твоего предложения. Ты сказала, что устала от семейных встреч, где твое присутствие никого не радует.
   Посему решила найти такого мужа, из-за которого мать перестала бы приглашать тебя на эти сборища.
   Кэтрин вздохнула.
   – Кажется, я должна перед тобой извиниться за бестактность.
   Джонатан пожал плечами.
   – Ты повела дело начистоту, а я всегда уважал прямых людей. Твое предложение было честным. У меня сгорела мастерская, денег на новое строительство не хватало. И в этой ситуации ты предложила мне необходимую сумму.
   – Но ты ведь возвращаешь мне деньги, – сказала она, нахмурив брови.
   – Конечно, возвращаю. Я не нуждаюсь в благотворительности.
   – Ты говоришь, что я остановила на тебе свой выбор, потому что знала о твоем трудном финансовом положении, к тому же заранее рассчитала, что моя мать тебя принимать не будет? – спросила Кэтрин.
   Как низко она пала, чтобы искать мужа подобным образом!
   – Это только часть истории, – усмехнулся Джонатан.
   В его голосе слышалось некоторое раздражение. И Кэтрин поняла, что он чего-то недоговаривает.
   – Какова же другая часть?
   Джонатан отошел от стены и встал, опустив руки в карманы.
   – Нас влекло друг к другу, и мы однажды поцеловались.
   – Однажды поцеловались? – переспросила она, смутно припоминая его объятия.
   – Да. В течение последних двух лет я пользовался услугами твоей фирмы для расчетов моих налогов. Как-то вечером ты зашла, чтобы уточнить некоторые цифры. Не знаю, как это произошло, но помню аромат, исходивший от тебя.
   Должно быть, это были твои духи. И еще… меня привлекла твоя привычка грызть карандаш. Мне она показалась смешной…
   Джонатан говорил все более хриплым голосом. Кэтрин становилось все жарче, и она облизнула пересохшие губы.
   – Вероятно, мне было очень одиноко в тот вечер, – продолжил он.
   – Вот так так! Спасибо… – обиженно протянула она и зябко поежилась.
   – Я знал, что мы не пара.
   – И тем не менее ты поцеловал меня. – Кэтрин хотелось знать, что же случилось дальше.
   Что заставило ее сделать ему предложение?
   Джонатан сдвинул брови.
   – Мы оба повинны в этом. Ты закончила работу, поднялась со стула и потянулась, чтобы размять спину. Я, конечно, заметил, что у тебя очень красивая фигура. Ты взглянула на меня и увидела, что я не могу оторвать от тебя глаз. Я ожидал услышать что-нибудь очень резкое, но вместо этого встретил заинтересованный взгляд…
   Джонатан вздохнул.
   – Я не устоял и коснулся рукой твоей щеки.
   Думал, ты ударишь меня. Но твои серые глаза потемнели и ты шагнула мне навстречу…
   Кэтрин почувствовала, как слабеют ее ноги, и была счастлива, что сидит. Если бы стояла, то наверняка снова шагнула бы к нему, как в тот вечер, о котором он рассказывал.
   – Все было как во сне. Мы очнулись, уже целуясь. Это был сладостный поцелуй. Но совершенно неожиданно ты оттолкнула меня. И я увидел, что ты потрясена своим поведением. Мы оба решили, что нам не следовало этого делать. Это был минутный порыв, временная потеря здравого смысла. Мы согласились забыть о случившемся.