Рамсей, стоя рядом с Ра, шепнул:
- Не бойся его. Противник хотя и знатный воин, но слишком самонадеян. Я уверен, что ты если не победишь исполина, то, во всяком случае, и не проиграешь ему. Надеюсь, что мне не стыдно будет за тебя сегодня, сынок.
- Спасибо, Рамсей, за доброе напутствие, я так и сделаю. В голове у него от слов учителя прояснилось, уже не было изначального "мандража", в душе прозрела целеустремленность и точный расчет бойца.
Рамсей покинул круг. Раздался гонг, и бойцы не спеша, шагнули друг к другу. Первый удар противника Ра парировал без особого труда. Затем пошла обычная разведка, когда противники присматривались к манере ведения боя. Исполин не торопился, очевидно, был уверен в своей победе. Он был крупнее и физически сильнее Ра. Металл звенел о металл, противники удачно прикрывались щитами и маневрировали внутри круга. По правилам боя, тот, кто будет вытеснен за пределы круга, считается побежденным. Скоро Ра немного освоился с манерой ведения боя противником, и его удары становились уже опасными для того. Это сначала шокировало исполина, а затем озлобило его. Он стал рубить направо и налево, целиком полагаясь на свою силу. Ра быстро, как барс, реагировал на его движения, не давая прижать себя к линии круга.
Зрители подбадривали противников возгласами, на каждый удачно выполненный удар или маневр. По лицу Рамсея было видно, что он доволен своим воспитанником. Ра крутился вокруг исполина, не давая тому расслабиться, и все больше и больше озлобляя последнего. Тот чаще начал терять контроль над собой, и это, в конце концов, и привело его к поражению. Увлекшись атакой, стремясь всей своей массой и инерцией корпуса вытолкнуть Ра за пределы круга, он потерял равновесие и заступил линию круга. Ему было засчитано поражение.
Потом Ра прошел и другие испытания, он боролся врукопашную со жрецом по имени Круус. Тот был довольно высокого роста и хорошего телосложения. На нем были шорты и короткая борцовская куртка. Ноги были босые с длинными пальцами, которыми он мог работать, как пальцами рук. Первый удар ноги Ра отследил вовремя и увернулся от него, нога Крууса мелькнула в нескольких миллиметрах от его лица. Движения противника были стремительными и точными, попади нога в нос, пожалуй, последний был бы разбит всмятку. От второго удара он уже не смог увернуться и потому блокировал его руками. Удар был очень силен, руки на мгновение онемели. Затем последовало несколько взаимных атак, которые были безуспешными. Жрец явно выжидал, не желая, очевидно, раскрывать все свои секреты. Своими приемами он ставил Ра в трудное положение, заставляя защищаться, причем, чем дальше длилась борьба, тем сложнее приходилось ему выкручиваться из опасных захватов и положений. В его движении сквозила грация дикого зверя на охоте. В следующий миг Круус, как бы сложился пополам, затем распрямился как пружина и, используя инерцию тела, ударил Ра в бок. Если бы тот не среагировал и не успел повернуть тело, удар пришелся бы ему в грудь или живот. Но даже от такого касательного удара у Ра уже было сбито дыхание. Он сейчас только защищался, стараясь восстановить дыхание. Движение его стали неточными, приходилось уходить от очередных атак. Похоже, Круус решил задать ему здесь хорошую трепку. Атаки его стали острее и разнообразнее. Ра держался на пределе, стал пропускать удары. И в этот момент прозвучал гонг. Он спас Ра от неминуемого поражения.
Потом он сдавал экзамен по верховой езде и управлению боевой колесницей. Здесь его дела обстояли хорошо, Ра любил и верховую езду, и кататься на перегонки с друзьями на боевых колесницах.
Настала очередь сдать экзамен по стрельбе из лука и праща. Ра и тут показал себя с хорошей стороны. Все его стрелы, несмотря на боковой ветер, попали в цель. А камень, пушенный из праща, разбил висевший в пятидесяти метрах на палке керамический горшок.
В конце этого, после небольшого перерыва, Ра сдавал жрецам экзамены по общеобразовательным предметам.
Таким образом, обучение Ра в Храме Солнца закончилось успешно, и он получил под командование свою первую когорту воинов. Она тогда размещалась в Мемфисе, где он и встретил свою первую любовь - Вирсавию.
* * *
Вирсавия родилась недалеко от Мемфиса в небольшом селении, расположенном на берегу Нила, в семье музыканта.
Как и многие девушки в возрасте пятнадцать лет, она была переполнена иллюзиями и надеждами на лучшую судьбы и жизнь, как это свойственно в молодости.
Со слезами на глазах Вирсавия прощалась с матерью, когда отец решил отправить ее в город на учебу. При расставании в горле у нее что-то защекотал, запершило, так что она не смогла говорить.
Поселилась она в Мемфисе у близких родственников по материнской линии, взявших над ней опеку. Училась Вирсавия здесь пению и искусству игры на народных инструментах.
Однажды возвращаясь после занятий музыке, она заметила, что позади нее идет какой-то высокий атлетически сложенный молодой человек, и спиной почувствовала, что он смотрит на нее.
Вирсавия инстинктивно догадалась, что она вызывает в нем интерес. Девичья скромность и чувство приличия подсказывали ей, что нельзя допустить с его стороны ни малейшей вольности и следует держаться на определенном расстоянии.
Слегка склонив голову, он подошел к ней и, поздоровавшись, заговорил:
- Какой прекрасный день сегодня, как вы находите это?
- Да, хороший! Весна, солнце, цветут цветы, - несколько смущаясь, ответила она.
Во время этого разговора Вирсавия видела своего собеседника мельком, стесняясь прямо посмотреть на него. Бледный румянец разлился на ее щеках.
Молодой человек, подошедший к ней, был один из тех, кого характеризуют, как волевого, смелого и решительного человека. Он был не только хорошо сложен, был хорошим собеседником, с развитым чувством юмора. Такие мужчины обычно нравятся женщинам.
С давних времен замечено, что почти каждая молодая женщина знает и понимает толк в мужчинах. Это заложено в них еще с тех дремучих времен, когда предки человека носили шкуры вместо одежды.
Оценивая внешний вид мужчины, они почти безошибочно делят их на "стоящих" или нет.
Узнав, что Вирсавия недавно поселилась в этом городе, он, идя рядом, стал рассказывать ей о городе и его достопримечательностях.
- Вам непременно стоит посмотреть, - говорил он, - весь наш город, и его основную достопримечательность - Святилище. Оно расположено вон на той возвышенности. Он показал на виднеющийся вдали храм. Из развлечений, нам можно пойти в цирк. Сюда приехала хорошая группа циркачей с дрессированными крокодилами и змеями...
Она слушала его, как завороженная, не в силах что-либо возразить. То, что в душе у них тогда происходило, было гораздо значительней произносимых слов.
Ра, а это был он, воин и юный командир когорты, будущий фараон Египта, уловил в девушке какую-то неуловимую прелесть, которая порой заменяет броскую девичью красоту.
Вирсавия поняла, что она интересна для него, и не только с той стороны, которая обычно несколько пугает девушек, хотя вместе с тем и тайно радует ее.
Она держалась с ним очень просто, т.к. не успела научиться тем маленьким женским хитростям, которые помогают им скрывать истинные чувства.
По пути им попалась цветочница, продававшие чудесные цветы. Он остановился и выбрал ей букет очаровательных лилий.
Достав кошелек, набитый золотыми и серебряными монетами разного достоинства, он щедро расплатился с продавщицей цветов.
Кошель с деньгами произвел на нее, тоже, неизгладимое впечатление. Так много денег она еще никогда не видела.
Кто-то из древних, верно, заметил, что слова, которыми, порой, обмениваются влюбленные - это лишь бледные отражения того множества мыслей и чувств, возникающих у них в душе.
Слова - это, на первый взгляд, есть простые чередующиеся в различной тональности звуки, но за ними скрывается, что-то более значительное то, чего нельзя просто услышать. Это можно лишь почувствовать, и это чувство поэты в последствии назовут "волшебной музыкой души"...
"...Сравнимо с россыпью ромашек твое имя,
Таких же светлых и прекрасных, как сама,
В своих ты песнях и стихах - неповторима,
Так путь хранят тебя: Земля и Небеса!.."
В продолжение многих дней, после этой встречи, Ра предавался необузданным мечтаниям и таким же страстным желаниям.
В свою очередь, Вирсавия в своем воображении окунулась во все те девичьи грезы, которые рисовались ее с ним, и только с ним.
Ра с первого дня, когда увидел ее, почувствовал сильное непередаваемое чувство к ней. Он не мог без волнения, видеть ее, слышать ее голос, звонкий смех. Не мог без восхищения смотреть не ее гибкий стан, легкую лебединую походку. Смотреть в ее красивые большие глаза, особенно когда она мило улыбалась ему. Не мог без некоторого смущения смотреть, как она бледнеет при неожиданной встрече с ним.
Он чувствовал, что влюблен по уши. Как у многих молодых людей, первая любовь была для него какой-то тайной, и он сам не решался признаться себе в том, что любит ее. Ра тогда конечно был убежден, что любить можно только один раз в жизни.
Надо сказать, что это чувство первой любви осталось одним из самых светлых и прекрасных воспоминаний в его нелегкой и опасной жизни воина и не просто воина, а воина-фараона, которому предстояло перевернуть старый мир.
Следует еще упомянуть, что семья, двор фараона, на заре становления Египта, не были так обособлены, отдалены от народа, да и сам народ был проще и свободнее, чем по истечению несколько веков. Это в последствии жрецы и двор сделали фараона. Чуть ли не наместником Бога на земле. Все это им было просто выгодно для собственного возвеличивания и мздоимства.
Когда Вирсавия и Ра встречались вновь и вновь, то общая привязанность росла и крепла. И они уже не могли воспротивиться пламени любви.
Однажды, когда они отправились вместе на природу, случилось то, что обычно случается между влюбленными.
- Нет, нет! - твердила сначала она, хватая от волнения полной грудью воздух. Но потом, покорившись его воле, замолчала, и только глядела на него затуманенными любовью глазами. Они говорили обратное: - Да, да, да!
В любви между двумя влюбленными бывают минуты, когда любовь доходит до своего зенита, когда нет в ней ничего сознательного и рассудительного, а преобладает только страсть. Так это и случилось в тот раз. Он овладел ею без всякого излишнего сопротивления с ее стороны. Целуя ее прекрасные глаза, губы, шею и опускаясь, все ниже и ниже, он добрался до самого заветного. И она, онемев от необычного ощущения, замерла в немом блаженстве.
Это была подсознательная получеловеческая любовь ко всему, что есть самое совершенное в природе и хорошее в мире. Ра знал, что в ней жила такая же любовь, как и у него. В эту ночь и в это утро они чувствовали и понимали друг друга. Ра сознавал, что в этой любви он слился с нею в одно целое. Он ни о чем другом не думал, и не мог думать, в ее объятиях. Когда она была рядом, Ра, даже не глядя на нее, чувствовал ее присутствие всем своим существом. Сколько радостных мгновений подарила она ему.
И уже, будучи фараоном, он находил утешение в ее ласковых и любящих руках и жарких поцелуях на устах.
А теперь Вирсавия, его любовь, в лапах этого развращенного властью и людьми полубога - Тина-Длинноухого.
Видит Бог, он не хотел этого, но терпеть унижение от него и его подручных, он больше не намерен.
Ра принял окончательное решение выступить против него, и пусть их рассудит Бог и меч.
x x x
РЕЗНЯ
"Как ненавистны все тираны,
Властолюбивые бараны,
Что довели нас до сумы,
Освободимся из тюрьмы!
Восстань, зову тебя мой друг,
Порочный разорвать тот круг,
Разрушим замки, их дворцы,
О том мечтали ведь отцы,
Престолы сбросим в затхлый ров,
Тиранам пустим малость кровь!.."
(Из сборника "Гражданская лирика" Аркадия Польшакова)
К утру, приверженцы фараона и преданные ему воины, смяв кордоны, большими группами ворвались во дворец Тина - Длинноухого, и началась резня, как это зачастую бывает при внезапных ночных нападениях.
Большинство исполинов, после обильной ночной попойки беспечно спали, полагая, что они у себя дома и под надежной защитой.
Число нападавших все время росло. Теперь уже все усилия тех исполинов, кто проснулся и взялся за оружие, были безуспешны.
Сонных, пьяных исполинов рубили мечами, резали ножами, душили руками, оглушали дубинами.
По всему лагерю то там, то здесь были слышны страшные крики жертв, проклятия в адрес нападавших, мольбы о помощи. Везде царила паника, было смятение, смерть косила исполинов.
Это была не битва, а резня. За короткое время многие исполины были истреблены, часть была пленена, а остальные в чем мать родила, бежали, куда глаза глядят.
Лишь несколько десятков исполинов, на скорую руку вооружившись, сплотившись вокруг Тина - Длинноухого, отчаянно сопротивлялась.
Своими действиями они надеялись сдержать первый натиск нападающих, чтобы дать возможным остальным воинам проснуться, вооружиться и вступить в бой. Но вскоре эта кучка храбрецов была истреблена, и весь дворец исполинов оказался в руках нападающих.
Тин - Длинноухий сражался, как загнанный в клетку зверь, которому нечего было терять кроме своей жизни. Он положил вокруг себя десятки храбрых воинов фараона. Видя такое положение, те не стали рисковать и забросали Тина дротиками. Под конец боя он выглядел, как дикобраз, утыканный множеством дротиков, копий и стрел. Наконец из-за потери крови Тин обессилил и рухнул на пол, проклиная этих мелких человеческих зверенышей. Таким образом, весь его дворец оказался в руках нападающих.
Вирсавию Ра нашел в одной из спален дворца. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что это уже не прежняя, веселая и жизнерадостная его любовь. Передним лежала выпотрошенная, духовно и телесно убитая, постаревшая за столь короткое время женщина.
Смертельный страх и безумная тоска светились в ее глазах. Она смотрела на Ра каким-то невидящим, опустошенным взглядом. Очевидно, не понимая, кто он и что с ней происходит. Она не узнала его, а когда он попытался подойти и обнять ее, Вирсавия закричала и заплакала, как сумасшедшая.
- Вирсавия, это же я, Ра! - повторял он, пытаясь взять ее за руки, чтобы успокоить любимую женщину.
Но она шарахалось от него, как чумная, и, крича, повторяла:
- Не подходите! Не подходите!
Видя такое положение, служанка Мерея, находившаяся при ней, предложила фараону на время выйти из спальни, чтобы Вирсавия успокоилась после всего пережитого.
- Господин, вы видите в каком состоянии госпожа, вам лучше выйти, не беспокойтесь, я присмотрю за ней.
Как потом выяснил Ра, Тин обозленный отказом Вирсавии лечь с ним добровольно в постель, велел своим евнухам отдать ее на растерзание молодому жеребцу, которому предварительно ввели конский возбудитель.
Бедную женщину раздели, сорвав с нее одежду, затем, привязав, уложили в специальный варварский станок, придуманный Тином для потехи. А потом завели туда возбужденного жеребца, которому все равно кого насиловать женщину или лошадь. При этом вся эта развращенная компания пила и веселилась, наблюдая за происходящим. Отпуская плоские шуточки на счет женщины и ее трахаля-жеребца.
Подробности этого варварского зрелища мы, здесь, упускаем по известным причинам.
Убитый горем Ра, выйдя из покоев Вирсавии, начал с ожесточением крушить все подряд, что попадалось ему на пути: скульптуры, вазы, портреты Тина и его предков, висевшие на стенах, цветы в горшках и прочее.
Когда он немного успокоился, то приказал забрать Вирсавию, ее служанку Марею и срочно отправить их к жрецу Асиру, известному целителю и врачевателю Египта.
Как выяснилось, не все исполины были убиты во время налета на дворец Тина. Один из его самых одиозных подручных был взят в плен. Это был Пий-Второй, которого пленили по приказу фараона. Ра хотел лично наказать его за содеянное зло.
Только небольшая часть исполинов сумела прорваться сквозь кордоны воинов Ра. Среди них были Наместники: Явид, Ахмат и Тапир.
Успевшие убежать из дворца исполины, принесли в столицу, страшную весть о гибели Тина-Длинноухого от рук восставших человеческих племен.
Наместник столицы Аскалон по тревоге срочно поднял гарнизон и отправил большой отряд исполинов на выручку Тину. Но, увы, они опоздали, только трупы указывали на то, что здесь произошло.
Понимая серьезность произошедшего, он отправил гонцов во все крупные поселения исполинов.
x x x
ПОЕДИНОК
"На голую Правду коварная Ложь,
Не раз поднимала зазубренный нож,
Но светлую Правду ничем не убить,
Как черную Ложь всю нельзя отбелить.
Всегда были рядом и, Правда, и Ложь.
Два полюса духа: охотник и морж.
Раз люди не могут без них: просто жить.
То Правду и Ложь - никогда не изжить!
Наш мир биполярен, в нем солнце и дождь,
Здесь, Правда, бесплатна, чем "свет" и хорош,
За Ложь троекратно с вас могут содрать,
Чуть-чуть подрумянив, как Правду продать.
Мир Правды не вхож в дом богатых "моржей",
Он больше подходит для бедных, "бомжей",
Напрасно пытаться врагов примерить,
Два полюса жизни нельзя совместить..."
(Из "Философской лирики" Аркадия Польшакова)
Плененный, безоружный, связанный исполин стоял окруженный со всех сторон воинами фараона. Это был Пий-Второй, олицетворяющий в себе все низменные страсти исполинов.
Ра, придя в себя, после тяжелой и душевно болезненной встречи с Вирсавией, вышел во двор дворца и, подняв руку вверх, сказал:
- Этот исполин мой, развяжите его и верните ему меч.
Когда это было сделано, он нетерпеливым жестом велел всем отойти, образовав круг смерти.
Ра чувствовал, как возбуждение боя и жажда сразиться с этим исчадием зла, охватывает его все сильней и сильней.
Надо сказать, что фараон Египта в те годы не только не сидел и правил во дворце, но и много воевал. И в битвах и сражениях у него было много разных противников, и смертельных схваток с врагами. То чему он научился в школе, не раз выручало его в бою. Хотя схватки на мечах, любимом оружии исполинов, были опасной игрой даже тому, кто привык постоянно сражаться.
Ра оторвался от мыслей и поднял взгляд на своего врага. Обнаженный до пояса, с гривой волос на голове, исполин стаял в центре круга с видом загнанного зверя.
В руках он держал украшенный гравировкой с позолотой исполинский меч. Он был длиннее обычного, с четырехгранным острием на конце.
По внешнему виду было видно, что Пий-Второй намерен дорого отдать свою жизнь. Он понимал, что из этого круга живым не уйдет. Просить пощады у варваров он, исполин, не намерен. Пожалуй, у него есть шанс уложить этого выскочку полукровку одним хорошим уларом меча.
Чтобы продемонстрировать свое искусство владения мечем, Пий ловко подбросил его вверх и поймал за рукоятку. Затем выкрикнув боевой клич исполинов: Хук! Он крутанул несколько раз меч над головой, меняя его направление. По кольцу столпившихся воинов прокатился гул опасения.
Опершись на меч, Ра внимательно рассматривал соперника.
- Да, с таким колосом ему еще ни разу не приходилось встречаться в открытом бою, - подумал он со злостью. - Придется попотеть, и использовать весь арсенал приемов старого Рамсея.
Он снова посмотрел на противника, пожалуй, тот ни в чем не уступает ему. Пий был высокий, сильный, хитрый и наверняка с превосходной реакцией бойца.
Но и у него самого есть свои преимущества. Вы спросите какие? Что за достоинства таились в фараоне-полукровке? Природа соединила в нем лучшие качества и исполинов, и людей. Воля, настойчивость, острый ум, смелость, помноженные на мастерство и страстное желание отомстить за любимую женщину, за все свои обиды и унижения, и были тем оружием, которое приводило к победе.
Мысль о том, что противник силен и сам может располосовать его самого, одним исполинским ударом меча, как бы отошла на второй план.
Ра поднял руку и, сдерживая гул голосов, окружающих их воинов сказал:
- Во имя наших Богов! По нашему обычаю, я, как свободный воин, вызываю на бой этого чужеземца. Будем биться до победы, и пусть нас рассудит меч. Мы начинаем!..
Услышав это, исполин выпрямился и тремя гигантскими прыжками преодолел расстояния между ними, и обрушил на голову фараона сверкающее лезвие своего палаша.
Молниеносно среагировав на этот выпад, меч Ра взметнулся навстречу, бой начался.
Исполин обрушил на фараона град ударов. Меч серебристой молнией сверкал в его руках. Фараон довольно быстро понял, что противник с одинаковым мастерством владеет обеими руками, лезвие его палаша то парировало удары, словно играя, то стремительно выброшенное вперед, мелькало у самой груди.
Пока Ра успешно справлялся с заданным темпом боя, но уже ощутил, что преимущество в оружии не на его стороне. Меч фараона был превосходен, но он все же был несколько короче исполинского. Это заставляло Ра постоянно маневрировать по кругу, отбивая и уклоняясь от его опасных ударов.
После такой разведки боем, фараон сообразил, что его меч уже не раз сталкивался с ажурным перекрестием меча исполина, выполненного в виде перьев какой-то экзотической птицы. Под ударами меча фараона эти крылья местами прогнулись. Они больше походили на декоративное оформление меча, и ослабляли его в этом месте. Встроенные в рукоять драгоценные камни только украшали меч и не несли силовой нагрузки. Если применить низовой, крученый удар, которому его обучил Рамсей, то можно будет попытаться в данном месте отрубить пальцы противнику.
Дзинь-динь-нь! Клинки звенели, вот противник применил против него неожиданный прием и внезапно Ра ощутил молниеносную боль - острый конец меча исполина расцарапал ему предплечье, скользнул вдоль локтя и с лязгом зацепился за перекрестие его меча. Ра стремительно нырнул в бок. Этот маневр спас ему жизнь. Меч исполина, как молния, сверкнул над головой, зацепив прядь волос.
Гул ужаса прокатился по кругу среди воинов наблюдавших за поединком.
Ра начал интенсивно маневрировать по площадке, охваченный холодной яростью, - еще бы, его чуть не оскальпировали. Сейчас он думал не том, что хитрая атака исполина в принципе провалилась, и клок волос, да царапина это пустяки в таком поединке. Нет, произошедшее показалось ему неким злым умыслом, расчетом на то, чтобы вывести из себя, поколебать его душевное равновесие. Заставить Ра заволноваться, а значит и больше ошибаться. Но нет, исполину не удастся его провести.
Он снова интенсивно начал орудовать мечем, стремясь перейти в ближний бой. Здесь, на небольшом сравнительно расстоянии, его меч эффективней длинного меча исполина.
Длинный меч противника давал тому некоторые преимущества на дальней дистанции. Новый метод боя оказался не по нутру исполину. Он начал отступать, оборонятся, отбивая клинок фараона то лезвием, то плашмя, затем, когда конец меча Ра царапнул его бедро, резко прыгнул в сторону, пытаясь оторваться от него.
Запыхавшись, Ра остановился, с изумлением глядя не того. Исполин был в хорошей форме и ушел лишь с царапиной.
Пий в дальнем конце принял опорную стойку исполина: расставленные ноги и поднятые на уровне груди руки сжимали рукоять меча, лезвие поднято над головой - вверх и чуть вперед. Знакомый прием, который не раз показывал фараону его наставник, старый рубака Рамсей. При схватках на мечах так защищаются от мощного рубящего удара сверху. Надо что-то предпринять в ответ.
Ра, покружив поблизости от противника, сделал несколько ложных выпадов, и, выбрав момент, со всей силы врезал концом клинка по лепесткам перекрестья меча. Один из них заметно прогнулся.
В тот же момент, противник контратаковал, предугадав направление атаки, Ра пришлось резко отскочить в сторону. Меч исполина опять опасно сверкнул над его головой.
В толпе воинов фараона послышались возгласы, типа того, что хватит с ним возиться, подымим исполина на копья. Но фараон упрямо крикнул в ответ: Не вмешивайтесь!..
Бой продолжался, оба противника устали. Порез на правом предплечье Ра обильно кровоточил, но это пока не сильно сказывалось на силе и точности ударов фараона. Но кто знает, что случится через полчаса... если он еще будет жив к тому времени.
Ра поднял глаза на противника, исполин выглядел не лучшим образом. Грудь его тяжело вздымалась, по бедру текла кровь, лоб и скулы влажно поблескивали от выступившего пота. Он уже свой меч не так легко подымал в руках. Но по-прежнему в его ледяных зрачках сквозила ненависть к фараону и к варварам окружающих его в замке.
Исполин сделал шаг вправо, фараон ушел влево. Они продолжали кружить вокруг невидимого центра на расстоянии нескольких шагов друг от друга настороженно и внимательно наблюдая за противником. Каждый успел почувствовать силу ударов соперника, и каждый догадывался, что эта схватка не кончится ни первой, ни второй кровью, а смертью одного из них.
Клинки снова зазвенели, Ра знал, что его спасение - в ближнем бою, но теперь подобраться к более осторожному Пию было не так-то просто. Раз за разом исполин уходил из ближнего боя, он держал дистанцию. Руки у него были длинными, и острие его меча описывало круги на близком расстоянии от груди Ра. А фараон при всех своих стараниях пока не мог достать противника.
Нет, традиционные приемы боя здесь явно не годились. Ра все больше убеждался в этом. Исполин постарается держать его на дистанции, и не даст приблизиться к нему.
- Не бойся его. Противник хотя и знатный воин, но слишком самонадеян. Я уверен, что ты если не победишь исполина, то, во всяком случае, и не проиграешь ему. Надеюсь, что мне не стыдно будет за тебя сегодня, сынок.
- Спасибо, Рамсей, за доброе напутствие, я так и сделаю. В голове у него от слов учителя прояснилось, уже не было изначального "мандража", в душе прозрела целеустремленность и точный расчет бойца.
Рамсей покинул круг. Раздался гонг, и бойцы не спеша, шагнули друг к другу. Первый удар противника Ра парировал без особого труда. Затем пошла обычная разведка, когда противники присматривались к манере ведения боя. Исполин не торопился, очевидно, был уверен в своей победе. Он был крупнее и физически сильнее Ра. Металл звенел о металл, противники удачно прикрывались щитами и маневрировали внутри круга. По правилам боя, тот, кто будет вытеснен за пределы круга, считается побежденным. Скоро Ра немного освоился с манерой ведения боя противником, и его удары становились уже опасными для того. Это сначала шокировало исполина, а затем озлобило его. Он стал рубить направо и налево, целиком полагаясь на свою силу. Ра быстро, как барс, реагировал на его движения, не давая прижать себя к линии круга.
Зрители подбадривали противников возгласами, на каждый удачно выполненный удар или маневр. По лицу Рамсея было видно, что он доволен своим воспитанником. Ра крутился вокруг исполина, не давая тому расслабиться, и все больше и больше озлобляя последнего. Тот чаще начал терять контроль над собой, и это, в конце концов, и привело его к поражению. Увлекшись атакой, стремясь всей своей массой и инерцией корпуса вытолкнуть Ра за пределы круга, он потерял равновесие и заступил линию круга. Ему было засчитано поражение.
Потом Ра прошел и другие испытания, он боролся врукопашную со жрецом по имени Круус. Тот был довольно высокого роста и хорошего телосложения. На нем были шорты и короткая борцовская куртка. Ноги были босые с длинными пальцами, которыми он мог работать, как пальцами рук. Первый удар ноги Ра отследил вовремя и увернулся от него, нога Крууса мелькнула в нескольких миллиметрах от его лица. Движения противника были стремительными и точными, попади нога в нос, пожалуй, последний был бы разбит всмятку. От второго удара он уже не смог увернуться и потому блокировал его руками. Удар был очень силен, руки на мгновение онемели. Затем последовало несколько взаимных атак, которые были безуспешными. Жрец явно выжидал, не желая, очевидно, раскрывать все свои секреты. Своими приемами он ставил Ра в трудное положение, заставляя защищаться, причем, чем дальше длилась борьба, тем сложнее приходилось ему выкручиваться из опасных захватов и положений. В его движении сквозила грация дикого зверя на охоте. В следующий миг Круус, как бы сложился пополам, затем распрямился как пружина и, используя инерцию тела, ударил Ра в бок. Если бы тот не среагировал и не успел повернуть тело, удар пришелся бы ему в грудь или живот. Но даже от такого касательного удара у Ра уже было сбито дыхание. Он сейчас только защищался, стараясь восстановить дыхание. Движение его стали неточными, приходилось уходить от очередных атак. Похоже, Круус решил задать ему здесь хорошую трепку. Атаки его стали острее и разнообразнее. Ра держался на пределе, стал пропускать удары. И в этот момент прозвучал гонг. Он спас Ра от неминуемого поражения.
Потом он сдавал экзамен по верховой езде и управлению боевой колесницей. Здесь его дела обстояли хорошо, Ра любил и верховую езду, и кататься на перегонки с друзьями на боевых колесницах.
Настала очередь сдать экзамен по стрельбе из лука и праща. Ра и тут показал себя с хорошей стороны. Все его стрелы, несмотря на боковой ветер, попали в цель. А камень, пушенный из праща, разбил висевший в пятидесяти метрах на палке керамический горшок.
В конце этого, после небольшого перерыва, Ра сдавал жрецам экзамены по общеобразовательным предметам.
Таким образом, обучение Ра в Храме Солнца закончилось успешно, и он получил под командование свою первую когорту воинов. Она тогда размещалась в Мемфисе, где он и встретил свою первую любовь - Вирсавию.
* * *
Вирсавия родилась недалеко от Мемфиса в небольшом селении, расположенном на берегу Нила, в семье музыканта.
Как и многие девушки в возрасте пятнадцать лет, она была переполнена иллюзиями и надеждами на лучшую судьбы и жизнь, как это свойственно в молодости.
Со слезами на глазах Вирсавия прощалась с матерью, когда отец решил отправить ее в город на учебу. При расставании в горле у нее что-то защекотал, запершило, так что она не смогла говорить.
Поселилась она в Мемфисе у близких родственников по материнской линии, взявших над ней опеку. Училась Вирсавия здесь пению и искусству игры на народных инструментах.
Однажды возвращаясь после занятий музыке, она заметила, что позади нее идет какой-то высокий атлетически сложенный молодой человек, и спиной почувствовала, что он смотрит на нее.
Вирсавия инстинктивно догадалась, что она вызывает в нем интерес. Девичья скромность и чувство приличия подсказывали ей, что нельзя допустить с его стороны ни малейшей вольности и следует держаться на определенном расстоянии.
Слегка склонив голову, он подошел к ней и, поздоровавшись, заговорил:
- Какой прекрасный день сегодня, как вы находите это?
- Да, хороший! Весна, солнце, цветут цветы, - несколько смущаясь, ответила она.
Во время этого разговора Вирсавия видела своего собеседника мельком, стесняясь прямо посмотреть на него. Бледный румянец разлился на ее щеках.
Молодой человек, подошедший к ней, был один из тех, кого характеризуют, как волевого, смелого и решительного человека. Он был не только хорошо сложен, был хорошим собеседником, с развитым чувством юмора. Такие мужчины обычно нравятся женщинам.
С давних времен замечено, что почти каждая молодая женщина знает и понимает толк в мужчинах. Это заложено в них еще с тех дремучих времен, когда предки человека носили шкуры вместо одежды.
Оценивая внешний вид мужчины, они почти безошибочно делят их на "стоящих" или нет.
Узнав, что Вирсавия недавно поселилась в этом городе, он, идя рядом, стал рассказывать ей о городе и его достопримечательностях.
- Вам непременно стоит посмотреть, - говорил он, - весь наш город, и его основную достопримечательность - Святилище. Оно расположено вон на той возвышенности. Он показал на виднеющийся вдали храм. Из развлечений, нам можно пойти в цирк. Сюда приехала хорошая группа циркачей с дрессированными крокодилами и змеями...
Она слушала его, как завороженная, не в силах что-либо возразить. То, что в душе у них тогда происходило, было гораздо значительней произносимых слов.
Ра, а это был он, воин и юный командир когорты, будущий фараон Египта, уловил в девушке какую-то неуловимую прелесть, которая порой заменяет броскую девичью красоту.
Вирсавия поняла, что она интересна для него, и не только с той стороны, которая обычно несколько пугает девушек, хотя вместе с тем и тайно радует ее.
Она держалась с ним очень просто, т.к. не успела научиться тем маленьким женским хитростям, которые помогают им скрывать истинные чувства.
По пути им попалась цветочница, продававшие чудесные цветы. Он остановился и выбрал ей букет очаровательных лилий.
Достав кошелек, набитый золотыми и серебряными монетами разного достоинства, он щедро расплатился с продавщицей цветов.
Кошель с деньгами произвел на нее, тоже, неизгладимое впечатление. Так много денег она еще никогда не видела.
Кто-то из древних, верно, заметил, что слова, которыми, порой, обмениваются влюбленные - это лишь бледные отражения того множества мыслей и чувств, возникающих у них в душе.
Слова - это, на первый взгляд, есть простые чередующиеся в различной тональности звуки, но за ними скрывается, что-то более значительное то, чего нельзя просто услышать. Это можно лишь почувствовать, и это чувство поэты в последствии назовут "волшебной музыкой души"...
"...Сравнимо с россыпью ромашек твое имя,
Таких же светлых и прекрасных, как сама,
В своих ты песнях и стихах - неповторима,
Так путь хранят тебя: Земля и Небеса!.."
В продолжение многих дней, после этой встречи, Ра предавался необузданным мечтаниям и таким же страстным желаниям.
В свою очередь, Вирсавия в своем воображении окунулась во все те девичьи грезы, которые рисовались ее с ним, и только с ним.
Ра с первого дня, когда увидел ее, почувствовал сильное непередаваемое чувство к ней. Он не мог без волнения, видеть ее, слышать ее голос, звонкий смех. Не мог без восхищения смотреть не ее гибкий стан, легкую лебединую походку. Смотреть в ее красивые большие глаза, особенно когда она мило улыбалась ему. Не мог без некоторого смущения смотреть, как она бледнеет при неожиданной встрече с ним.
Он чувствовал, что влюблен по уши. Как у многих молодых людей, первая любовь была для него какой-то тайной, и он сам не решался признаться себе в том, что любит ее. Ра тогда конечно был убежден, что любить можно только один раз в жизни.
Надо сказать, что это чувство первой любви осталось одним из самых светлых и прекрасных воспоминаний в его нелегкой и опасной жизни воина и не просто воина, а воина-фараона, которому предстояло перевернуть старый мир.
Следует еще упомянуть, что семья, двор фараона, на заре становления Египта, не были так обособлены, отдалены от народа, да и сам народ был проще и свободнее, чем по истечению несколько веков. Это в последствии жрецы и двор сделали фараона. Чуть ли не наместником Бога на земле. Все это им было просто выгодно для собственного возвеличивания и мздоимства.
Когда Вирсавия и Ра встречались вновь и вновь, то общая привязанность росла и крепла. И они уже не могли воспротивиться пламени любви.
Однажды, когда они отправились вместе на природу, случилось то, что обычно случается между влюбленными.
- Нет, нет! - твердила сначала она, хватая от волнения полной грудью воздух. Но потом, покорившись его воле, замолчала, и только глядела на него затуманенными любовью глазами. Они говорили обратное: - Да, да, да!
В любви между двумя влюбленными бывают минуты, когда любовь доходит до своего зенита, когда нет в ней ничего сознательного и рассудительного, а преобладает только страсть. Так это и случилось в тот раз. Он овладел ею без всякого излишнего сопротивления с ее стороны. Целуя ее прекрасные глаза, губы, шею и опускаясь, все ниже и ниже, он добрался до самого заветного. И она, онемев от необычного ощущения, замерла в немом блаженстве.
Это была подсознательная получеловеческая любовь ко всему, что есть самое совершенное в природе и хорошее в мире. Ра знал, что в ней жила такая же любовь, как и у него. В эту ночь и в это утро они чувствовали и понимали друг друга. Ра сознавал, что в этой любви он слился с нею в одно целое. Он ни о чем другом не думал, и не мог думать, в ее объятиях. Когда она была рядом, Ра, даже не глядя на нее, чувствовал ее присутствие всем своим существом. Сколько радостных мгновений подарила она ему.
И уже, будучи фараоном, он находил утешение в ее ласковых и любящих руках и жарких поцелуях на устах.
А теперь Вирсавия, его любовь, в лапах этого развращенного властью и людьми полубога - Тина-Длинноухого.
Видит Бог, он не хотел этого, но терпеть унижение от него и его подручных, он больше не намерен.
Ра принял окончательное решение выступить против него, и пусть их рассудит Бог и меч.
x x x
РЕЗНЯ
"Как ненавистны все тираны,
Властолюбивые бараны,
Что довели нас до сумы,
Освободимся из тюрьмы!
Восстань, зову тебя мой друг,
Порочный разорвать тот круг,
Разрушим замки, их дворцы,
О том мечтали ведь отцы,
Престолы сбросим в затхлый ров,
Тиранам пустим малость кровь!.."
(Из сборника "Гражданская лирика" Аркадия Польшакова)
К утру, приверженцы фараона и преданные ему воины, смяв кордоны, большими группами ворвались во дворец Тина - Длинноухого, и началась резня, как это зачастую бывает при внезапных ночных нападениях.
Большинство исполинов, после обильной ночной попойки беспечно спали, полагая, что они у себя дома и под надежной защитой.
Число нападавших все время росло. Теперь уже все усилия тех исполинов, кто проснулся и взялся за оружие, были безуспешны.
Сонных, пьяных исполинов рубили мечами, резали ножами, душили руками, оглушали дубинами.
По всему лагерю то там, то здесь были слышны страшные крики жертв, проклятия в адрес нападавших, мольбы о помощи. Везде царила паника, было смятение, смерть косила исполинов.
Это была не битва, а резня. За короткое время многие исполины были истреблены, часть была пленена, а остальные в чем мать родила, бежали, куда глаза глядят.
Лишь несколько десятков исполинов, на скорую руку вооружившись, сплотившись вокруг Тина - Длинноухого, отчаянно сопротивлялась.
Своими действиями они надеялись сдержать первый натиск нападающих, чтобы дать возможным остальным воинам проснуться, вооружиться и вступить в бой. Но вскоре эта кучка храбрецов была истреблена, и весь дворец исполинов оказался в руках нападающих.
Тин - Длинноухий сражался, как загнанный в клетку зверь, которому нечего было терять кроме своей жизни. Он положил вокруг себя десятки храбрых воинов фараона. Видя такое положение, те не стали рисковать и забросали Тина дротиками. Под конец боя он выглядел, как дикобраз, утыканный множеством дротиков, копий и стрел. Наконец из-за потери крови Тин обессилил и рухнул на пол, проклиная этих мелких человеческих зверенышей. Таким образом, весь его дворец оказался в руках нападающих.
Вирсавию Ра нашел в одной из спален дворца. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что это уже не прежняя, веселая и жизнерадостная его любовь. Передним лежала выпотрошенная, духовно и телесно убитая, постаревшая за столь короткое время женщина.
Смертельный страх и безумная тоска светились в ее глазах. Она смотрела на Ра каким-то невидящим, опустошенным взглядом. Очевидно, не понимая, кто он и что с ней происходит. Она не узнала его, а когда он попытался подойти и обнять ее, Вирсавия закричала и заплакала, как сумасшедшая.
- Вирсавия, это же я, Ра! - повторял он, пытаясь взять ее за руки, чтобы успокоить любимую женщину.
Но она шарахалось от него, как чумная, и, крича, повторяла:
- Не подходите! Не подходите!
Видя такое положение, служанка Мерея, находившаяся при ней, предложила фараону на время выйти из спальни, чтобы Вирсавия успокоилась после всего пережитого.
- Господин, вы видите в каком состоянии госпожа, вам лучше выйти, не беспокойтесь, я присмотрю за ней.
Как потом выяснил Ра, Тин обозленный отказом Вирсавии лечь с ним добровольно в постель, велел своим евнухам отдать ее на растерзание молодому жеребцу, которому предварительно ввели конский возбудитель.
Бедную женщину раздели, сорвав с нее одежду, затем, привязав, уложили в специальный варварский станок, придуманный Тином для потехи. А потом завели туда возбужденного жеребца, которому все равно кого насиловать женщину или лошадь. При этом вся эта развращенная компания пила и веселилась, наблюдая за происходящим. Отпуская плоские шуточки на счет женщины и ее трахаля-жеребца.
Подробности этого варварского зрелища мы, здесь, упускаем по известным причинам.
Убитый горем Ра, выйдя из покоев Вирсавии, начал с ожесточением крушить все подряд, что попадалось ему на пути: скульптуры, вазы, портреты Тина и его предков, висевшие на стенах, цветы в горшках и прочее.
Когда он немного успокоился, то приказал забрать Вирсавию, ее служанку Марею и срочно отправить их к жрецу Асиру, известному целителю и врачевателю Египта.
Как выяснилось, не все исполины были убиты во время налета на дворец Тина. Один из его самых одиозных подручных был взят в плен. Это был Пий-Второй, которого пленили по приказу фараона. Ра хотел лично наказать его за содеянное зло.
Только небольшая часть исполинов сумела прорваться сквозь кордоны воинов Ра. Среди них были Наместники: Явид, Ахмат и Тапир.
Успевшие убежать из дворца исполины, принесли в столицу, страшную весть о гибели Тина-Длинноухого от рук восставших человеческих племен.
Наместник столицы Аскалон по тревоге срочно поднял гарнизон и отправил большой отряд исполинов на выручку Тину. Но, увы, они опоздали, только трупы указывали на то, что здесь произошло.
Понимая серьезность произошедшего, он отправил гонцов во все крупные поселения исполинов.
x x x
ПОЕДИНОК
"На голую Правду коварная Ложь,
Не раз поднимала зазубренный нож,
Но светлую Правду ничем не убить,
Как черную Ложь всю нельзя отбелить.
Всегда были рядом и, Правда, и Ложь.
Два полюса духа: охотник и морж.
Раз люди не могут без них: просто жить.
То Правду и Ложь - никогда не изжить!
Наш мир биполярен, в нем солнце и дождь,
Здесь, Правда, бесплатна, чем "свет" и хорош,
За Ложь троекратно с вас могут содрать,
Чуть-чуть подрумянив, как Правду продать.
Мир Правды не вхож в дом богатых "моржей",
Он больше подходит для бедных, "бомжей",
Напрасно пытаться врагов примерить,
Два полюса жизни нельзя совместить..."
(Из "Философской лирики" Аркадия Польшакова)
Плененный, безоружный, связанный исполин стоял окруженный со всех сторон воинами фараона. Это был Пий-Второй, олицетворяющий в себе все низменные страсти исполинов.
Ра, придя в себя, после тяжелой и душевно болезненной встречи с Вирсавией, вышел во двор дворца и, подняв руку вверх, сказал:
- Этот исполин мой, развяжите его и верните ему меч.
Когда это было сделано, он нетерпеливым жестом велел всем отойти, образовав круг смерти.
Ра чувствовал, как возбуждение боя и жажда сразиться с этим исчадием зла, охватывает его все сильней и сильней.
Надо сказать, что фараон Египта в те годы не только не сидел и правил во дворце, но и много воевал. И в битвах и сражениях у него было много разных противников, и смертельных схваток с врагами. То чему он научился в школе, не раз выручало его в бою. Хотя схватки на мечах, любимом оружии исполинов, были опасной игрой даже тому, кто привык постоянно сражаться.
Ра оторвался от мыслей и поднял взгляд на своего врага. Обнаженный до пояса, с гривой волос на голове, исполин стаял в центре круга с видом загнанного зверя.
В руках он держал украшенный гравировкой с позолотой исполинский меч. Он был длиннее обычного, с четырехгранным острием на конце.
По внешнему виду было видно, что Пий-Второй намерен дорого отдать свою жизнь. Он понимал, что из этого круга живым не уйдет. Просить пощады у варваров он, исполин, не намерен. Пожалуй, у него есть шанс уложить этого выскочку полукровку одним хорошим уларом меча.
Чтобы продемонстрировать свое искусство владения мечем, Пий ловко подбросил его вверх и поймал за рукоятку. Затем выкрикнув боевой клич исполинов: Хук! Он крутанул несколько раз меч над головой, меняя его направление. По кольцу столпившихся воинов прокатился гул опасения.
Опершись на меч, Ра внимательно рассматривал соперника.
- Да, с таким колосом ему еще ни разу не приходилось встречаться в открытом бою, - подумал он со злостью. - Придется попотеть, и использовать весь арсенал приемов старого Рамсея.
Он снова посмотрел на противника, пожалуй, тот ни в чем не уступает ему. Пий был высокий, сильный, хитрый и наверняка с превосходной реакцией бойца.
Но и у него самого есть свои преимущества. Вы спросите какие? Что за достоинства таились в фараоне-полукровке? Природа соединила в нем лучшие качества и исполинов, и людей. Воля, настойчивость, острый ум, смелость, помноженные на мастерство и страстное желание отомстить за любимую женщину, за все свои обиды и унижения, и были тем оружием, которое приводило к победе.
Мысль о том, что противник силен и сам может располосовать его самого, одним исполинским ударом меча, как бы отошла на второй план.
Ра поднял руку и, сдерживая гул голосов, окружающих их воинов сказал:
- Во имя наших Богов! По нашему обычаю, я, как свободный воин, вызываю на бой этого чужеземца. Будем биться до победы, и пусть нас рассудит меч. Мы начинаем!..
Услышав это, исполин выпрямился и тремя гигантскими прыжками преодолел расстояния между ними, и обрушил на голову фараона сверкающее лезвие своего палаша.
Молниеносно среагировав на этот выпад, меч Ра взметнулся навстречу, бой начался.
Исполин обрушил на фараона град ударов. Меч серебристой молнией сверкал в его руках. Фараон довольно быстро понял, что противник с одинаковым мастерством владеет обеими руками, лезвие его палаша то парировало удары, словно играя, то стремительно выброшенное вперед, мелькало у самой груди.
Пока Ра успешно справлялся с заданным темпом боя, но уже ощутил, что преимущество в оружии не на его стороне. Меч фараона был превосходен, но он все же был несколько короче исполинского. Это заставляло Ра постоянно маневрировать по кругу, отбивая и уклоняясь от его опасных ударов.
После такой разведки боем, фараон сообразил, что его меч уже не раз сталкивался с ажурным перекрестием меча исполина, выполненного в виде перьев какой-то экзотической птицы. Под ударами меча фараона эти крылья местами прогнулись. Они больше походили на декоративное оформление меча, и ослабляли его в этом месте. Встроенные в рукоять драгоценные камни только украшали меч и не несли силовой нагрузки. Если применить низовой, крученый удар, которому его обучил Рамсей, то можно будет попытаться в данном месте отрубить пальцы противнику.
Дзинь-динь-нь! Клинки звенели, вот противник применил против него неожиданный прием и внезапно Ра ощутил молниеносную боль - острый конец меча исполина расцарапал ему предплечье, скользнул вдоль локтя и с лязгом зацепился за перекрестие его меча. Ра стремительно нырнул в бок. Этот маневр спас ему жизнь. Меч исполина, как молния, сверкнул над головой, зацепив прядь волос.
Гул ужаса прокатился по кругу среди воинов наблюдавших за поединком.
Ра начал интенсивно маневрировать по площадке, охваченный холодной яростью, - еще бы, его чуть не оскальпировали. Сейчас он думал не том, что хитрая атака исполина в принципе провалилась, и клок волос, да царапина это пустяки в таком поединке. Нет, произошедшее показалось ему неким злым умыслом, расчетом на то, чтобы вывести из себя, поколебать его душевное равновесие. Заставить Ра заволноваться, а значит и больше ошибаться. Но нет, исполину не удастся его провести.
Он снова интенсивно начал орудовать мечем, стремясь перейти в ближний бой. Здесь, на небольшом сравнительно расстоянии, его меч эффективней длинного меча исполина.
Длинный меч противника давал тому некоторые преимущества на дальней дистанции. Новый метод боя оказался не по нутру исполину. Он начал отступать, оборонятся, отбивая клинок фараона то лезвием, то плашмя, затем, когда конец меча Ра царапнул его бедро, резко прыгнул в сторону, пытаясь оторваться от него.
Запыхавшись, Ра остановился, с изумлением глядя не того. Исполин был в хорошей форме и ушел лишь с царапиной.
Пий в дальнем конце принял опорную стойку исполина: расставленные ноги и поднятые на уровне груди руки сжимали рукоять меча, лезвие поднято над головой - вверх и чуть вперед. Знакомый прием, который не раз показывал фараону его наставник, старый рубака Рамсей. При схватках на мечах так защищаются от мощного рубящего удара сверху. Надо что-то предпринять в ответ.
Ра, покружив поблизости от противника, сделал несколько ложных выпадов, и, выбрав момент, со всей силы врезал концом клинка по лепесткам перекрестья меча. Один из них заметно прогнулся.
В тот же момент, противник контратаковал, предугадав направление атаки, Ра пришлось резко отскочить в сторону. Меч исполина опять опасно сверкнул над его головой.
В толпе воинов фараона послышались возгласы, типа того, что хватит с ним возиться, подымим исполина на копья. Но фараон упрямо крикнул в ответ: Не вмешивайтесь!..
Бой продолжался, оба противника устали. Порез на правом предплечье Ра обильно кровоточил, но это пока не сильно сказывалось на силе и точности ударов фараона. Но кто знает, что случится через полчаса... если он еще будет жив к тому времени.
Ра поднял глаза на противника, исполин выглядел не лучшим образом. Грудь его тяжело вздымалась, по бедру текла кровь, лоб и скулы влажно поблескивали от выступившего пота. Он уже свой меч не так легко подымал в руках. Но по-прежнему в его ледяных зрачках сквозила ненависть к фараону и к варварам окружающих его в замке.
Исполин сделал шаг вправо, фараон ушел влево. Они продолжали кружить вокруг невидимого центра на расстоянии нескольких шагов друг от друга настороженно и внимательно наблюдая за противником. Каждый успел почувствовать силу ударов соперника, и каждый догадывался, что эта схватка не кончится ни первой, ни второй кровью, а смертью одного из них.
Клинки снова зазвенели, Ра знал, что его спасение - в ближнем бою, но теперь подобраться к более осторожному Пию было не так-то просто. Раз за разом исполин уходил из ближнего боя, он держал дистанцию. Руки у него были длинными, и острие его меча описывало круги на близком расстоянии от груди Ра. А фараон при всех своих стараниях пока не мог достать противника.
Нет, традиционные приемы боя здесь явно не годились. Ра все больше убеждался в этом. Исполин постарается держать его на дистанции, и не даст приблизиться к нему.