Полюх Александр. Иту - Шаа

   Начальство одобрительно кивнуло и в свою очередь дополнило:
   - Этот Виссарион когда-то служил в МВД СССР, был оперуполномоченным транспортной милиции. Но не это главное. Дело в том, что два дня назад, при невыясненных обстоятельствах, на Хмуром погиб местный участковый шериф.
   - Я слышал, - кивнул майор.
   - А сегодня утром там погибли еще семеро наших людей, посланных на расследование убийства участкового шерифа.
   После эффектной паузы, начальник управления, испытывая чувство глубокого внутреннего удовлетворения, приступил к самому главному.
   - Я думаю, что учитывая твой, Алексей Иванович, опыт службы, твое бывшее звание, а так же место бывшей службы, ты сумеешь быстро разобраться в этом странном деле.
   У Волкова побагровели от досады уши, он не любил, когда ему напоминали о его недавнем прошлом. В Районном управлении об этом знали и старались при каждом удобном случае прищучить "москвича гребанного".
   - По-моему, моего опыта даже слишком много для этого дела.
   - А, по-моему, в самый раз! - повысил голос, недобро улыбнувшись, подполковник и добавил официальным тоном. - Через два часа жду вас с планом следственных мероприятий. Выполняйте!
   - Есть, - дисциплинированно ответил майор и направился к выходу из кабинета. Но на полпути он остановился.
   - Господин начальник управления, а какова идейная платформа секты на Хмуром?
   - Беглецы от насилия, обиженные судьбой людишки.
   - Типа шизонутых борцов за жизнь пушных зверьков?
   Подполковник покачал головой.
   - Эти идиоты воображают, что на острове Хмурый они будут в безопасности. Кстати, будьте с ними поделикатнее. Там много дуркующих деток заметных персон из Москвы, нам не нужны дипломатические скандалы.
   В приемной перед кабинетом начальника Районного управления проходил процесс примерки пресловутых черных колготок. Секретарь начальника Районного управления, задрав форменную синюю юбку по пояс, заканчивала облачение в фирменную вещь. Ее партнерша по намечавшейся коммерческой сделке суетилась рядом, все время приговаривая.
   - Очень миленько, очень миленько, ну просто классно. Вышедший опять незамеченным из кабинета начальника Районного, управления Волков окинул взором ценителя ножки Лены, критически хмыкнул и направился к дверям приемной. Женщины продолжали самозабвенно заниматься своими делами.
   - Ой, Ленка, куда наши мужики смотрят, - льстиво молвила "коммерсантка", упорно стараясь довести до логического конца свои усилия. У тебя такие ножки, да еще в этих колготках. Блеск!
   Двери приемной оказались запертыми. По-видимому, женщины обезопасили себя с внешней стороны, совершенно позабыв о дверях в кабинет шефа.
   - Леночка, - громом небесным прозвучал для увлекшихся женщин голос майора. - Будь добра, отопри двери.
   По морю мчался боевой десантный корабль на воздушной подушке. В тесной ходовой рубке десантного корабля находились: командир корабля, стоявший за штурвалом, офицер-наблюдатель и майор Волков.
   Командир десантного корабля, наклонившись к Волкову, прокричал ему на ухо, стараясь перекрыть шум двигателей:
   - Перед нами остров Хмурый!
   Узкая полоска земли на траверсе десантного корабля стремительно приближалась. Она напоминала большую зеленую гусеницу, лежавшую на разворошенном коконе пенистого прибоя.
   Десантный корабль влетел на скорости на пологий песчаный пляж острова, немного подпрыгнув при встрече с кромкой берега. Вздымая тучи песка, корабль резко замедлил ход, о затем остановился. Он немного развернулся на месте, выключил воздушную подушку и грузно осел на песок.
   Волков пожал руку командиру корабля, вышел из ходовой рубки и по трапу спустился в трюм. Там находились пять милицейских "УАЗ"ов и четыре десятка мужчин в униформе эмвэдэшного спецназа, вооруженных автоматами Калашникова с укороченным стволом.
   При появлении в трюме начальства прозвучала команда "смирно!". Спецназовцы выстроились вдоль своих джипов с открытым верхом.
   К майору подбежал младший милицейский офицер и тихо отрапортовал:
   - Господин начальник следственной комиссии, оперативный взвод мобильного полка быстрого реагирования построен и ждет ваших распоряжений! Командир взвода - лейтенант Минкин!
   Волков вышел на середину строя и двинул краткую речь.
   - Господа, сейчас мы должны проследовать к жилому поселку острова Хмурый, где приступим к следственным мероприятиям. Приказываю соблюдать демократическую законность. По машинам!
   Спецназовское воинство с гомоном стало рассаживаться по "УАЗ"ам.
   У стоявшего на песчаном пляже десантного корабля со скрежетом распахнулась носовая аппарель. Оттуда, один за другим, на желтоватый песок выехали джипы со спецназовцами.
   Автомобили выстроились в колонну и покатили по некоторому подобию проселочной дороги, ведшему к жилому поселку. Путь проходил в основном вдоль берега, и лишь под конец круто сворачивал в глубь острова.
   Около поселковых строений, на полоске огородов, опоясывавших дома с внешней стороны, возились десятка два с половиной мужчин и женщин. Увидев "УАЗ"ы с вооруженными людьми, они бросили работу и пристально смотрели в сторону незваных гостей. Спецназовцы приветственно махали аборигенам руками, но те не отвечали.
   Наконец, колонна въехала в поселок и остановилась на пустыре, рядом со сборнощитовыми домиками участкового шерифа и местного доктора.
   Волков выбрался из головной машины и огляделся по сторонам. Поселок сектантов выглядел на первый взгляд абсолютно безжизненным. Не было видно даже играющих детей.
   К начальнику следственной комиссии рысцой подбежал пилот, стоящего здесь же вертолета группы Засеяна, и принялся рапортовать:
   - Господин майор, разрешите доложить. Вверенный мне летательный аппарат...
   - Отставить! - оборвал авиатора Волков. - Покажите мне лучше помещение участкового шерифа и помогите лейтенанту разыскать свидетелей - местного врача и эту, как ее, этнографа.
   В служебный кабинет участкового шерифа, где допрашивали Машу и Тимофея, робко вошел участковый врач острова Хмурый.
   Волков стоял спиной к свидетелю и с видимой скукой смотрел в грязное, давно не мытое окно дома Долинина. Не отрывая взора от чего-то весьма интересного за замызганным оконный стеклом, начальник следственной комиссии предложил Чивилидису:
   - Присаживайтесь, пожалуйста.
   Врач посмотрел на единственный стул в помещении, стоявший за рабочим столом и принадлежавший, судя по всему, майору, затем на обломки другого стула, валявшиеся в углу. Все, что осталось после удара по лейтенантской спине. После этого Чивилидис шумно вздохнул и затоптался на месте, как конь.
   Майор соизволил, наконец, повернуть голову.
   - Извините, не заметил сразу. Что же, придется нам разговаривать стоя. Итак, с чего же это все началось? Пожалуйста, господин, э... э...
   - Борис Чивилидис, - подсказал свидетель. - Я уже рассказывал все господину сержанту, и я не знаю...
   Он замялся, неловко переминаясь с ноги на ногу. Начальник следственной комиссии жестко ухмыльнулся.
   - Ничего, расскажите еще раз. Ведь ваш собеседник уже ничего никому не расскажет. Не так ли?
   Оставшийся на пустыре оперативный взвод молча скучал, сидя на траве возле своих "УАЗ"ов. Небо начали затягивать невесть откуда взявшиеся тучи, делая еще недавно довольно живописный экстерьер Хмурого угрюмым и неприветливым.
   Один из спецназовцев отпил из своей походной фляжки, сплюнул и раздраженно заметил:
   - Теплая!
   Затем он обратился к сидящему рядом сослуживцу с лычками на погонах:
   - Толян, разреши молочка холодненького поискать?
   - Сиди и не рыпайся, - коротко и энергично ответствовал тот.
   В это время через пустырь в сопровождении лейтенанта Минкина прошла Маша по направлению к дверям домика участкового шерифа. Среди сидящих у автомобилей спецназовцев прошла волна тихого гула, восхищенных причмокиваний и присвистываний.
   Любитель холодненького молочка вновь обратился к несговорчивому начальству:
   - Еще одна на допрос, это надолго. Толян, не козлись. Получил сержантские "сопли" на погоны и корешей по фигу?
   Сержант, поколебавшись немного, сказал:
   - Хорошо, иди. Только поживее. И смотри мне, без фокусов!
   Томимый жаждой молока служивый немедленно вскочил на ноги и бодро направился в глубь поселка.
   Маша вошла в кабинет участкового шерифа острова Хмурый. Волков, расположившийся на единственном стуле за рабочим столом, окинул ее взглядом истинного ценителя и громко приказал:
   - Эй, кто-нибудь рядом! Приносите стул для дамы!
   Лейтенант Минкин мигом вынырнул из соседней комнаты со стулом в руках и улыбнулся ученой-этнографу:
   - Присаживайтесь, пожалуйста.
   Спецназовец, искавший молоко, стоял посередине поселковой улицы и тихо ругался:
   - Да что они, сдурели! Вот идиоты пугливые!
   Неказистые поселковые строения равнодушно внимали спец-назовской обиде. Тогда он сорвал с плеча автомат и, передернув демонстративно громко затвор, сказал в двери ближайшей хижины:
   - Хозяева, молочка продайте! В ответ тишина.
   - Да пошли вы все!
   Алчущий молока воин решительно нырнул в низенькую дверь намеченной им хижины, занавешенной какой-то плетеной дурацкой циновкой, явно фабричного производства.
   Адаптировавшись в течение нескольких секунд после уличного дневного света к сумраку хижины, он заметил в углу молодую женщину, прижимавшую к груди маленького ребенка. Одета хозяйка хижины была в джинсы и джинсовую рубашку. На ребенке был джинсовый детский комбинезончик. Вообще, было похоже, что джинсовка являлась фирменной одеждой странной религиозной общины, обосновавшейся на острове Хмурый. Искатель холодного молочка внимательно осмотрел нехитрый интерьер негостеприимного жилища, и, не найдя ничего угрожающего, примирительно заявил:
   - Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. У тебя молоко есть?
   Женщина молча жалась к стене и не сводила с чужака настороженного взгляда. Ее маленький ребенок удивленно таращил черные глазенки на незнакомого дядю.
   Спецназовец заметил, наконец, какой-то глиняный кувшин и потянулся к нему.
   - Там что у тебя?
   Он понюхал содержимое кувшина, а затем отпил из него глоток.
   - Молоко. Чего же ты мне голову морочишь?
   Сектантка по-прежнему молчала, уставившись испуганно на оружие позванного гостя. Любитель дармового молока истолковал это на свой лад. Держа в одной руке автомат, а в другой кувшин, он глумливо сказал:
   - Надо бы тебе заплатить, но ты же видишь, у меня руки заняты. Так что будем считать этот кувшин твоим подарком.
   В кабинете участкового шерифа майор Волков в компании с лейтенантом Минкиным вел допрос Григорьевой. Майор сидел за рабочим столом. Маша на стуле напротив Волкова, а лейтенант прислонился к стене сбоку.
   - После перестрелки все милиционеры погибли, остались в живых только мы с Тимофеем, - рассказывала женщина. - Потом он проводил меня к поселку, а сам ушел в лес.
   Допрашиваемая подумала немного и пожала плечами.
   - Вот, пожалуй, и все.
   Начальник следственной комиссии сунул руки в карманы, вытянул ноги из-под стола и с иронией заметил:
   - Да, загадочная история. Заколдованный Круг, Иту-Шаа.
   - Почему, все-таки, только вы и ваш напарник остались в живых? вмешался Минкин.
   Начальство окатило подчиненного ледяным взором и, как будто бы не слышав его реплики, продолжало допрос по одному ему известному разумению.
   - Насколько я вас правильно понял, вы познакомились с Тимофеем Тони во время совместной учебы в университете?
   - Да.
   Волков уколол женщину жестким взглядом и строго спросил:
   - Но вы должны знать, что он из университета попал на скамью подсудимых?
   - Однако, он полностью отбыл свое наказание, не правда ли? нахмурилась в ответ Маша.
   - О да, конечно, - притворно добродушно заулыбался майор, и тут же нанес новый удар. - Что вы можете сказать по поводу того, что якобы вы искали на острове в компании с Тимофеем Тони и Долининым какое-то золото?
   Ученая-этнограф презрительно фыркнула.
   - Господи, да это я сказала Долинину, чтобы он отстал со своими милицейскими расспросами. Никак не мог взять в толк, что мы с Тимофеем ищем место, которого, вероятнее всего, никогда и не было. Вот и предположила, что в святилище Черного Камня могут быть золотые самородки.
   - Вот как? - спросил со сдержанным сарказмом Волков. - Но он еще больше стал интересоваться, увязался за вами. Не правда ли?
   - Да, вы правы, - смущенно согласилась Маша.
   Допрашивающий убрал ноги под стол, вытащил руки из карманов брюк и положил их на стол.
   - Хорошо, вы можете быть свободны.
   Свидетельница поднялась со стула и пошла к выходу из кабинета.
   Начальник следственной комиссии с наслаждением бросил ей в спину:
   - Пока, свободны.
   Маша вздрогнула и растерянно оглянулась.
   - Шутка! - широко улыбнулся майор.
   Женщина вихрем вылетела из кабинета.
   Волков посмотрел задумчиво в потолок, затем на лейтенанта Минкина и убежденно заявил:
   - Эту дурочку, по-видимому, используют без ее ведома. Уж поверьте моему опыту, я на них насмотрелся - убогих пацифистов-непротивленцев.
   - Где вы раньше служили? - задушевно поинтересовался Минкин.
   Начальник следственной комиссии неприязненно поджал губы.
   - Неважно. Можете быть свободным, займитесь поисками трупов милиционеров.
   Лейтенант откозырял и шагнул к выходу.
   Внезапно в голову Волкову пришла новая идея.
   - Постойте. Прежде, чем ваш взвод пойдет по следам несчастливой семерки, прикажите пилоту вертолета сделать разведывательный полет на предельно малой высоте по тому же маршруту.
   Маша быстро шла по пустырю прочь от домика участкового шерифа, не обращая внимания на вторичное изъявление восторгов спецназовского взвода. Она зло пробормотала сквозь зубы:
   - Мент поганый!
   За ее спиной послышался бойкий голос Минкина, заставивший женщину оглянуться:
   - Пилот вертолета, ко мне!
   Авиатор, сидевший возле своей машины и задумчиво смотревший вслед уходящей красавице-ученой, встрепенулся и поспешно подошел к лейтенанту.
   Тот сразу спросил у него:
   - Какое у вас вооружение?
   - Крупнокалиберный пулемет на свободной подвеске с автоматическим наведением и семьсот патронов боезапаса.
   - Взять на борт двух наблюдателей, уточнить маршрут движения группы Засеяна, - продолжал распоряжаться Минкин, - И, придерживаясь этого маршрута, произвести разведывательный полет.
   - Есть, - взял под козырек пилот. - Разрешите для уточнения привлечь госпожу Григорьеву?
   Лейтенант встретился взглядом с Машей, которая наблюдала за разговором милиционеров, и любезно осклабился.
   - Не соблаговолите помочь, госпожа Григорьева? Женщина пожала плечами, но помочь соблаговолила. Битые двадцать минут она пыталась восстановить по полетной карте вертолетчика роковой маршрут следственной группы, но без особых успехов. Хитрый пилот уже чуть не обнимал предмет своих вожделений, одной рукой держа карту, а другую, пытаясь положить то на плечо ученой-этнографа, то на ее талию.
   - Машенька, может быть, вы все-таки шли именно по этому перелеску? пытался он замаскировать свои амурные маневры.
   Маша автоматически уклонялась от авиаторских объятий, на полном серьезе пытаясь помочь лукавому сердцееду.
   - По-моему, нет... Точно, нет,
   Минкин, уже понявший цели пилота по привлечению Григорьевой и улыбавшийся, наблюдая маневры подчиненного, в конце концов, не выдержал.
   - Ладно, давай лети. А то солнце зайдет, пока ты со своим курсом определишься.
   - Господин лейтенант, разрешите, я возьму на борт вертолета Машу, то есть госпожу Григорьеву? Так она быстро все вспомнит - как они шли, где место гибели участкового шерифа и следственной группы, - выбросил солидный козырь летчик.
   - Угу, - еле сдержал смех Минкин. - Дэвушка, хатытэ пракатэтса?
   Однако, реакция Григорьевой было совсем другой, чем рассчитывал ехидный офицер милицейского спецназа.
   - Я больше никогда не пойду в глубь острова, - твердо произнесла она. - Двух раз с меня хватит.
   - Ох, Маша, не говорите "гоп", - ответил ей командир оперативного взвода, согнавший с лица улыбку.
   Вертолет поднялся в воздух. На мгновение он завис низко над пустырем, накренив нос к земле, а затем быстро пошел в глубь острова, постепенно набирая высоту,
   Маша медленно побрела в поселок к своей палатке. В душе у нее сидели занозой слова Минина - "не говори гоп, пока не перепрыгнешь". Больше всего ей сейчас хотелось все к чертовой матери бросить и немедленно уехать назад в Москву. Это не шутка, когда на твоих глазах убили стольких людей! Но она также понимала, что до окончания следствия, ей никто не позволит покинуть Хмурый. Впрочем, Маша и не догадывалась, что ей придется увидеть события еще более страшные и загадочные.
   Едва вертолет скрылся за верхушками ближайших деревьев, оттуда донеслись гулкие очереди из крупнокалиберного пулемета. Что там с ним происходило - было непонятно. Отчаянно маневрируя и непрерывно стреляя из своего оружия, вертолет то выныривал из-за верхушек деревьев, то прятался за них обратно. Довольно четко было слышно, что кроме крупнокалиберного пулемета милицейского вертолета, работал еще один, лесное эхо удваивало и утраивало дробный клекот винтокрылой машины.
   Внезапно на месте, где должен был находиться спрятавшийся на мгновение за кроны деревьев вертолет, полыхнула яркая вспышка. Через несколько мгновений донесся звук сильного взрыва, затем еще один. Над лесом поднялся грибообразный столб черного дыма.
   Волков выскочил из домика участкового шерифа и ошеломленно уставился на дымовой столб. Он растерянно бурчал себе под нос:
   - Сбили... Сбили...
   Лейтенант Минкин рысцой подбежал к начальству и испуганно спросил:
   - Что это было, господин майор?
   - Да уж наверняка не ошибка пилотирования! - зло ответил тот.
   Начальник следственной комиссии вышел из столбняка и быстренько оценил диспозицию. Спецназовцы растерянно таращились на дым. Поселок сектантов как будто бы оцепенел. Только голубой джинсовый комбинезон Маши мелькал, удаляясь, среди убогих поселковых строений.
   Волков как можно более добрым командирским голосом обратился к Минкину:
   - Господин лейтенант, существует вероятная опасность атаки из глубины острова. Поэтому, приказываю - немедленно организуйте боевое охранение. Свободная от боевого охранения часть взвода должна приступить к возведению оборонительных позиций.
   Голос майора дрогнул.
   - До наступления темноты все должно быть готово.
   Лейтенант засуетился в привычной для него манере.
   - Первое отделение - рассчитаться на первый-второй, готовиться в боевое охранение! Второе и третье отделение - рассредоточиться по периметру пустыря с шанцевым инструментом...
   Глава четвертая
   Ученая - этнограф торопливо шагала кривыми улочками поселка сектантов, взволнованная последними событиями. Возле хижины Топи-сану, куда она направлялась, ей повстречался только что вышедший оттуда Виссарион духовный староста общины.
   - Виссарион, вы понимаете, что происходит? - обратилась к нему встревоженная женщина.
   - Судный день, - торжественно-зловеще пророкотал духовный староста, воздев очи горе. - Зло пришло и сюда. Но верую - Иту-Шаа нас защитит!
   Ученая поняла бесполезность общения с забубенным сектантом и молча пошла, куда ей было нужно.
   В углу темной хижины, освещенной крохотным единственным оконцем да отверстием в крыше для удаления дыма из очага, лежал прямо на земляном полу, укрытый под подбородок одеялом, отец Тимофей. Постелью ему служила низкая лежанка из досок, устланная сеном и поверх него еще одним одеялом. Он спал или был в бессознательном состоянии.
   Женщина подошла к лежанке и негромко сказала:
   - Уважаемый Тони - сану, вы меня слышите?
   Старик открыл глаза и несколько мгновений смотрел на свою гостью, а затем вновь смежил веки,
   - Я вас слышу, Маша. Что вас привело ко мне?
   - Мне надо встретиться с Тимофеем.
   - Я не знаю, где может быть мой сын, - равнодушно ответил отец беглого подозреваемого. - Остров не такой маленький, место есть.
   - Топи-сану, миленький, я не милиционер, я не хочу причинить вашему сыну никакого вреда, - горячо заговорила ученая-этнограф. - Но нужно разобраться, кто убил полицейских. Сейчас сбили вертолет, Что происходит?
   Старик безмолвствовал.
   - Почему вы молчите? Я приехала сюда, чтобы написать книгу о вере людей вашего племени. И вдруг такая история... А вы не хотите помочь властям разобраться, в чем здесь дело.
   Голос женщины обидчиво дрогнул.
   - Это неправильно. Нужно, чтобы все люди жили по законам вашего племени.
   - Все люди сами должны искать себе мир и защиту, - произнес, наконец, отец Тимофея, - Люди моего племени покинули остров, вернее, их заставили это сделать. Где они сейчас? Я один сумел вернуться назад.
   Немного помолчав, он добавил.
   - А милиционеров наказали духи Иту-Шаа.
   Маша смотрела на старика, не зная, что сказать. Топи-сану продолжал неторопливо говорить, по-прежнему не открывая глаз:
   - Мать Тимофея была русская, она ушла от нас, когда ему было всего два года. Я воспитал сына в духе Иту-Шаа, мы мечтали вернуться когда-нибудь на Хмурый. Он стал взрослым, уехал в Москву, после этого - попал в тюрьму. Я же вернулся на остров моих предков, здесь я умру.
   Отец Тимофея сделал паузу, а потом горько добавил:
   - Сейчас милиция вновь ищет моего сына, но я не верю, что он мог намеренно сделать что-либо дурное. Но он всегда будет между моим миром и твоим, Маша. Это его беда.
   Ученой стало жалко этого больного одинокого старика, и она вдруг спросила его, стараясь этим вопросом утешить отцовское сердце:
   - Может Иту-Шаа даст ему другой мир? Он мне говорил, что надеется на это.
   Топи-сану открыл глаза и посмотрел на свою гостью ясно и осмысленно.
   - Нет, Иту-Шаа его не примет.
   Когда лейтенант Минкин вошел в кабинет участкового шерифа, Волков разговаривал по радиотелефону с начальником Районного управления МВД ДВ., Окна сборнощитового домика опять были закрыты плотными ставнями, а в комнатах горели тусклые аккумуляторные лампочки.
   Начальник следственной комиссии раздраженно говорил в телефонную трубку:
   - Я еще не слыхал о племенах-призраках, прикрывающих с того света свои святилища зенитными пулеметами!
   Затем он помолчал, слушая ответ собеседника.
   - Да, так точно. Я очень бы вас об этом попросил. До свидания.
   Майор положил трубку радиотелефона на рычаг и обратился к своему помощнику:
   - Начальник управления обещал прислать целый батальон президентской гвардии. Но подкрепления прибудут только к утру, нужно продержаться ночь. Что у вас новенького?
   Минкин бойко отрапортовал.
   - Господин майор, личный состав взвода закончил возведение оборонительных укреплений! Линию боевого охранения никто не тревожил! А что касается ночи, я думаю, продержимся!
   - Дай-то бог, - тепло посмотрел на расторопного подчиненного озабоченный начальник и задумчиво добавил, - Вся проблема нашего положения в том, как мне представляется, что мы имеем дело с разведовательнодиверсионным подразделением какой-либо недружественной державы.
   - Что им здесь надо? - вытаращил глаза от удивления Минкин.
   - Вот это интересный вопрос, - многозначительно заметил Волков.
   Лейтенант, что называется, ел глазами начальство и ждал дальнейших пояснений.
   Майор, с видом человека, которому внезапно открылась высшая истина, продолжал рассуждать:
   - Почему мы до сих пор не допросили представителей местного населения? Что, мол, с убогих религиозных фанатиков взять? А ведь они, в отличие от двух алкоголиков - участкового шерифа и местного врача, постоянно ходят по всей территории острова и многое видят!
   - Совершенно с вами согласен! - преданно вставил Минкин. - К тому же, среди этих божьих людей, тоже всякие могут затесаться.
   Начальник следственной комиссии удовлетворенно кивнул в ответ на последнюю реплику своего помощника. Он уже пришел к определенному решению.
   - У вас есть приборы ночного видения?
   - Ток точно!
   - Тогда, господин лейтенант, организуйте ночную разведку в поселок. Нужно незаметно изъять оттуда парочку божьих людей для допроса с пристрастием.
   На поселок секты почитателей Иту-Шаа опустилась ночь. И без того маловыразительный экстерьер этого странного населенного пункта стал совершенно смазанным от сгустившейся тьмы.
   У одной из палаток, в которых жили вновь прибывшие члены секты, из ночного мрака вынырнули двое спецназовцев - ночных разведчиков. Верхнюю часть их лиц закрывали укрепленные на головах приборы ночного видения. Из-за них разведчики походили на инопланетян или гигантских человекообразных насекомых. В руках они сжимали автоматы с насаженными на стволы колбасками глушителей.
   Разведчики бесшумно проникли под брезентовый полог палатки. Внутри ее было достаточно просторно. В противоположной входу части палатки на складной походной кровати спала Маша. Простыня с нее сползла (летняя ночь на острове оказалась на удивление душной!) и поза у спящей красавицы была весьма соблазнительной, на зависть фотостилистам из "Плейбоя". В пастельных бело-голубых тонах изображения электронно-оптического преобразователя прибора ночного видения лицо спящей ученой казалось наивно-прекрасным.
   Один из ночных рейнджеров повернулся к своему напарнику и поднял вверх большой палец, высказывая тем восхищение прелестями хозяйки палатки. Однако, в ответ напарник покачал осуждающе головой и жестом показал, что надо идти дальше.