Пономаренко Николай. Чеченский транзит

   - Совсем разбили машины! И твою, и нашу. - Осматривал один помятые кузов и бампер. Двое других пошли к "копейке" и микроавтобусу.
   Машина ГАИ вынырнула из-за моста. Южанин сыпал комплименты Светлане, которых она, конечно, была достойна. Высокая, стройная, белокурая, черты лица - с обложки журнала.
   - Главное, чтобы лонжероны не повело. А железо можно выправить. Откройте капот.
   Гаишники, капитан и сержант, прошлись вдоль машин, промеряли рулеткой тормозной путь автобуса... Все шло своим чередом. Светлана забеспокоилась, когда автобус и "единичка" вырулили и поехали вперед. Гаишники тоже направились к машине с мигалками.
   - Постойте! - пошла к ним Светлана. - Вы уезжаете?
   - А что? Мужики говорят, что вы сами разберетесь.
   Галантный кавалер подхватил:
   - Конечно, что тут разбирать? Мы сейчас разъедемся.
   Светлана была уверена, что вины её нет в том, что "талбот" пнул "восьмеру". Тертая девчонка, а промахнулась: не вцепилась в двери гаишной машины, не записала личные номера сотрудников, свидетелей на улице не поискала. "Дура!" - корила себя потом.
   Уехали... И пошел другой разговор.
   - Света! - Она уж имя назвала чеченцу. А он представился Толиком. Света! У тебя права есть?
   - А как же?!
   - Покажи!
   - Зачем?
   - Как зачем? Разобраться надо. Ты нам всю машину помяла, а говоришь зачем.
   - Я ж не сама, меня тоже стукнули.
   - Мы не знаем, что тебя стукнули. Мы видим, что ты нас стукнула. Смотри, весь зад надо переваривать! Знаешь, сколько один шов сейчас стоит? А железо? А машину перекрасить?
   - Постойте, а я при чем?
   - Как при чем? Смотри: вот моя машина, вот твоя. Любой скажет, что ты нас ударила. Вон гражданин видит.
   Толик на своем языке что-то сказал приятелю, и тот, схватив из машины ручку и листок бумаги, побежал к мужчинам.
   - У нас свидетели есть. В общем, Света, надо платить. Мы много не возьмем. По минимуму, только на ремонт машины. Тысяча баксов - и разъедемся.
   Светлана растерялась. Все вот только что было так тихо-мирно, светило солнце...
   - Ты в темных очках ехала, - заглянул в машину Толик. - Вот и не увидела красный сигнал.
   Он взял с сиденья её сумочку. Светлана очнулась. Ее затрясло от негодования.
   - Положи на место, сволочь! - Она попыталась выхватить сумочку.
   "Вежливый" Толик резко ударил её по рукам, на миг став жестоким зверем, и тут же спрятал когти.
   - Я ничего не возьму, надо только документы посмотреть...
   - Да глянь же ты, чурка, моя машина сзади тоже помята, в мою машину влетели...
   - Откуда мне знать, когда тебя сзади ударили?! Может, ты её такой купила. Я вижу, что ты наехала на нас - вот и все. - Толик вынул из сумочки паспорт и открыл на странице со штампом прописки.
   - Так, улица Большая Зеленина. Это центр. Хорошо.
   Чеченец положил паспорт себе в карман, а сумочку бросил на сиденье "талбота".
   - Отдай паспорт!
   - Отдай деньги.
   - Да не смеши! Какие ещё деньги? И нет у меня столько!
   Чеченец снова затвердел.
   - Не шути с нами. Нет денег - найди. Тысяча баксов. Я хотел сбросить сотню, но раз ты так разговор разговариваешь... Садись в машину. Я с тобой поеду. - Толик что-то прокричал приятелям, и те уселись в свою "восьмерку".
   - Никуда я с тобой не поеду!
   Толик уже влез на сиденье пассажира.
   - Света! Я по-хорошему. Ты хочешь, чтобы я ГАИ вызвал? Сейчас приедут - и что? Вот - ты ударила нашу машину. Видишь? Придется платить. А потом все равно ещё нам тысячу баксов за ремонт и тысячу за твое поведение. Давай, решай...
   Второй ошибкой было это решение. Светлана, мысленно ища помощи, вспомнила Виталия, бывшего однокурсника, работавшего в спецслужбе милиции.
   "Ну, чурбаны с глазами, - подумала Светлана, впадая в эйфорию будущей мести. - Поехали!"
   - Куда? - спросила вымогателя.
   - На Зеленина, конечно.
   Всем своим видом она давала понять, что решилась на что-то и не боится. Виталий им покажет, ишь, чернота горбоносая!
   - Не гони так, спокойнее. Попадем в новую аварию, нам сложнее будет получить свое. Нам платить, другим платить, - съехидничал нежелательный попутчик.
   - Заплачу, не бойся, заплачу. И другим заплачу!
   "Восьмерка" неотрывно ехала следом до самого дома.
   - Приехали. Дальше что?
   - Выходим и - к тебе.
   - Что значит "ко мне"?
   - Хочу посмотреть, как живешь. Может, и не здесь вовсе. Может, сдаешь квартиру, может, продала.
   - Да ладно ерунду городить, какая тебе разница, все равно достанешь.
   - Правильно, но пойдем посмотрим.
   В конце концов они и так пойдут за нею или силой заставят идти. Закричать бы, позвать на помощь. Не то время. Не докричишься. Хотя бы вон тот парень - вступится? Станет разбираться с этими?.. С такими - тем более. Слывут безжалостными и дикими.
   Закрыв машину, девушка пошла к себе в сопровождении Толика.
   - Вот квартира. Доволен? - Остановилась перед дверью.
   - Откуда знаю - твоя или нет?
   - Может, и в постель тебе захочется?
   - Зачем постель? Мне свое надо - деньги на ремонт.
   - Будут тебе деньги.
   Квартира была коммунальной. Вышла соседка, медсестра Наташа, и удивленно посмотрела на Светкиного спутника. Разные были, но... Света даже смутилась, что подруга подумает, будто она связалась с этим кавказцем.
   - Вот, пришел. Хочет убедиться, что я здесь живу.
   - Зачем впустила? Ты о нас подумала? - Наташа не из пугливых, но лучше сразу бы оградиться от неприятностей.
   - Что я сделаю? Ему мои деньги нужны. За ремонт машины. Я в аварию попала.
   Толик хмыкнул:
   - Все правильно говоришь. Она здесь живет?
   - Здесь, - неприязненно ответила соседка.
   - А комната?
   - Вот.
   Одну из трех дверей показали непрошенному гостю.
   - Открой. Я заходить не буду, только посмотрю.
   Разглядев комнату, фотографии, Толик удовлетворенно сказал:
   - Не найдешь деньги - можешь расплатиться комнатой. Мы заедем к тебе. Сколько надо?
   - Чего надо?
   - Времени. Недели хватит?
   - Да ты что, где я вообще такую уйму денег найду?
   - Значит, неделя.
   Ей бы сразу заявить о вымогательстве. Но растерялась. Захлопнув дверь за самонадеянным типом, позвонила Виталию.
   - Можно Терентьева?
   Долго не могла взять в толк, как это нет Виталия. Сказали, что направлен в командировку в Северную Осетию. На два месяца. Как? Почему? Что делает там петербургский сотрудник милиции?
   - В составе оперативно-следственной группы работает. Больше ничего не могу сказать.
   Что же делать? Кошмар какой-то. В обсуждении с Наташей этой страшной, волнующей истории протек остаток дня. Потом звонила знакомым, советовалась, рассказывала. На следующий день выговорившуюся до конца женщину посетило ощущение, что все пройдет само собой. Они одумаются. Да смешно же - она не виновата, надо ещё поговорить с ними как следует и сказать, что платить не будет, пошли они все подальше... А вдруг? Такие не отступаются.
   Прошла неделя. Света прожила её как наколотая на иголку бабочка. Чуть крылышками шевельнешь - острая боль. Только развеселишься, только забудешь об угрозах, как что-нибудь напомнит о ДТП. Мелькнет ли кавказское лицо, "зеленые" в телевизоре или вживую - и пропало настроение. Красные автомобили вызывали бычье раздражение. Или коровье? А коровы вообще раздражаются? Какая она корова! Телка глупая. А эти гаишники... Что уж теперь. А может, не придут сегодня? А если и вправду заявятся?
   - Наташка! Наталья! - засобиралась Света. - Я поехала к родственникам в Тверь. На пару недель.
   - А если эти твои придут, я с ними буду разговаривать?!
   - Ну и что? Скажешь, что меня нет. Чего такого?
   - Они же злющие, мало ли что им в голову взбредет?
   - Что взбредет? Ничего не взбредет! - не думая, убегая, лишь бы что-то говорить. - Зараза, молния заела. Ну, пока!
   - Где хоть тебя искать, если что?
   - Сама пока не знаю.
   Перед выходом посмотрела в дверной глазок. Никого на площадке. Слава Богу! И в парадняке оказалось пусто. Осторожно открыла дверь на улицу. Красной "восьмерки" не видно. Юркнула под арку, пересекла двор и по параллельной улице поспешила к Большому проспекту. У военкомата оглянулась. Едут! Вырулили с улицы Ленина. Машина как машина - ни царапинки. А её "талбот" будет ещё стоять в гараже, пока не кончится эта история. Сколько унижений, терпела, крутилась, крутилась, подставляла одно время себя мужикам. Заработала машину, эту комнату купила, для дочери накопила немного. И в один день всего лишиться! Из-за каких-то приезжих! Да не пускали бы их в город без регистрации, и не было бы у неё этого кошмара! Куда власть смотрит, чем милиция занимается? Защиты не найти. Вон, едут, суки. Успела уйти... Ох, Наташка...
   Вечером Светлана позвонила от подруги домой. Телефон занят. Звонила ещё и ещё - бесполезно. Передумала всякое. Вдруг вымогатели разъярились от её мнимого отъезда и Наташку... Не дай Бог... Из-за нее, из-за того, что за неделю так ничего и не решила, кроме банального побега.
   На следующий день вернулась на Зеленина, ожидая худшего. Наталья была жива-здорова, но зла неимоверно.
   - Они сказали, что если ты сегодня не придешь домой, возьмутся за меня, за других соседей. Один вынул нож. Я так перепугалась! А он телефонный провод искромсал, посмотри. Резал и на меня поглядывал.
   - Зачем резал, телефон-то при чем?
   - Чтобы ты поскорее явилась. По телефону не узнаешь итоги их визита, значит, сама придешь. Так и есть. Вот она - ты.
   - Ушлые. Куда податься? - Светлана прошла в свою комнату. - Они же следить могут! - Вылетела снова в коридор. - Если телефон ликвидировали, значит, ждут, что я сама сюда приеду!
   Наташа успокоила:
   - Прозевали тебя, если следят. Иначе давно бы сюда ломились.
   Как раз в этот момент за дверью послышалось сопенье, легкие постукивания и скрежет железа в замке. Кто-то пытался открыть.
   Подруги перешли на шепот.
   - Это они...
   - Нет, они бы позвонили, такие наглые тишком свои дела не делают.
   Светлана не выдержала:
   - Кто там скребется?!
   Из-за двери донеслось горловое бульканье, кряхтение и, наконец, фраза:
   - С-сама ты... сыкырыбешься... Я тут живу... Отр... Откр...
   - Фу, - вздохнула Светлана и отодвинула засов.
   Это был Пал Иваныч, которого девушки в шутку звали Пал Секамыч.
   Он жил в одной из комнат, самой большой в этой коммуналке, всю жизнь. Отсюда его впервые в молодости увез "воронок" за кражу швейной машинки, а потом ещё и еще... Трудно сказать, где дольше жил, в квартире этой или там, в бараках. На старости стал тихим пьяницей, хотя нет-нет и появлялись у него то рулоны фольги в немалом количестве, то совсем не свойственные ему вещи: косметика, вина дорогих сортов... Пенсиона государственного нет. Никогда не работал. А жил! Может, есть у старых воров пенсия, выплачиваемая из "общака", кто знает? Может, его подкармливали такие, как Ваня Харитоненко, бесшабашный парень и вроде как ученик Пал Иваныча по воровской линии. Но он исчез куда-то месяца четыре назад.
   Сосед нормально жил с девчонками, в их личные дела не лез. Даже помогал. В молодости учился портняжному делу и преуспел в этом. У молодух времени меньше, вот и просили его то пришить, то прострочить что-нибудь на его стареньком "Зингере"... Только в последние дни Пал Иваныч загулял, реже бывал дома, чаще пил.
   - Давай быстрее, заваливай! - впустила его Светлана. - Во назюзюкался! Десять утра! Осмелел! Чего материшься?
   - Кто я? Ты ж меня знаешь! Пошутил. Это ты сказала "скребешься", а мне послышалось...
   - Ладно тебе, иди, не шмони здесь.
   Пал Иваныч всегда был покорен более сильным и смел, злорадно, безжалостно смел, если сила была на его стороне. У девок были парни. В случае чего и побить могли. А теперь и у него есть защитники. И нечего ему с этими бабами делить. Уедет он скоро в другую комнату. На улице Коммуны. Теперь он может показать этим заносчивым проституткам, кто он такой! У него скоро несколько миллионов будет! Разница в стоимости комнат. И сейчас у него есть деньжата, а водки - залейся! Дают бесплатно.
   - Чего? Шмонит? Я могу такие духи купить, что твоим мужикам не потянуть!
   - Ты глянь, расхрабрился стручок.
   - А-а, - пьяно махнув рукой, рецидивист-портняжка пошел к себе. - Уеду скоро от вас.
   Открывая дверь, он вспомнил вдруг, что ему наказывали благодетели. Светлана вернулась! Надо же сообщить!
   Возвращаясь домой в тот день, когда соседка попала в аварию. Пал Иваныч встретил у дверей квартиры трех кавказцев.
   - Ты здесь живешь? - спросил высокий.
   Видал он таких! Недолюбливал. Отвечал им уклончиво и независимо, пока не предложили выпить. Внизу, в кафе, где Пал Иваныч никогда не сиживал из-за дороговизны. Просили приглядеть за соседкой. Светлана им деньги задолжала. Нет! Он стукачом никогда не был! И даже за стакан такое не сделает.
   - У тебя одна комната в той квартире?
   Кавказцы предложили ему обмен с доплатой.
   - Мы со Светланой договариваемся, потом с той, другой девушкой. Ты остался. Нам нужна квартира в центре. Заплатим разницу стоимости комнат здесь и на окраине. И сверху по миллиону. Тебе все равно где жить. Можем тебе первому переоформить. Только молчи, чтобы девушки не обиделись.
   Пал Иваныч хорошо поел, попил и прикинул в опьяневших мозгах, что предложение надо обдумать. В машине новых знакомых, поврежденной немного сзади, нашлось пять бутылок водки. Мужики сказали, что это лишний груз, забери себе. Привыкший брать все, что плохо лежит, а тем более то, что дают, Пал Иваныч поспешил к себе, пока не отняли.
   На следующий день они приехали в гости. Девок дома не было. Привезли картонную коробку с водкой, закусь. Комната понравилась.
   После стакана повезли смотреть его новое жилье. Все путем. Он готов был оформить документы, но, ушлый, решил потянуть - пусть ещё попоят, покормят, поуговаривают. Находясь неделю "на вираже", Пал Иваныч при очередной встрече дал слово Толику, что позвонит, если застанет Светлану дома.
   - Приедешь туда, где мы выдаем тебе водку, и скажешь, ладно?
   Был такой ларек на Политехнической, где водки всегда немерено. Когда хочешь приезжай и сколько хочешь бери! Разная водка: и "Столичная", и "Московская", и "Распутин", только на всех бутылках печать стояла "Рамзан". Наверное, у Толика так фирма называется. Бодяжная, конечно, водка, но Пал Иваныч и денатурат, и политуру пробовал, и вытяжку из сапожного крема, и одеколоны всякие. Ништяк, нормально.
   Ехать неохота. Всю ночь с приятелем "отдыхал". Поспать надо. Что он им, шестерка? Да он на зоне этих черножопых!.. Пал Иваныч решительно повернулся.
   - Светка, тебя кавказцы домогаются, ищут, имей в виду.
   - Знаю, что ищут, а спрятаться негде. А ты откуда знаешь?
   - А они у меня тоже комнату покупают. Уже отдал документы. Сначала приватизируют на меня, а потом купят.
   - Что ж ты молчал?! - вскинулись девушки.
   - Как будто вы не продаете. Я знаю...
   - Ты что?! - Такого поворота они не ожидали.
   Если этот алкоголик продаст комнату, и сюда въедут черные...
   - Они нас отсюда выкинут! Хорошо, если живых.
   Перспектива жизни была ясна. И ясность эта была грязно-черной. Пал Иваныч уже не жилец. Их ждет подобная участь. Защиты нет. Светлана, как и многие люди её круга, считала, что в милицию надо обращаться очень осторожно. Там может быть "все схвачено". Начнешь жаловаться на вымогателя, а он откупится - и себе же хуже.
   - Я пошла, - встрепенулась Светлана. - Надо же как-то защищаться.
   Один знакомый предлагал бандитов нанять. У него выход на "тамбовских". Только платить надо. Много.
   - Смотри, деньги возьмут, а потом с чеченами сами же договорятся. И тем и другим заплатишь, - предостерегла Наташа.
   - Грамотная, - уже утратив воинственность, Пал Иваныч пошел спать.
   - Дурак! Грохнут его или отравят, - посмотрела вслед Светлана и подошла к выходу.
   Наташа посоветовала:
   - Сходи лучше в милицию.
   - А что я скажу? У этих гадов расписка моя о долге. Заставили написать. Покупка комнаты? Ну и что? Разрешено. Представляешь, если во всем этом милиция не усмотрит преступления? В нашем случае надо искать, доказывать. Заплачу бандитам, может, убьют этого Толика.
   Светлана распахнула дверь и чуть не закричала. Толик, улыбаясь, стоял на лестничной площадке. С ним был шикарно одетый кавказец с легкими усиками, судя по всему, какая-то шишка.
   - Ты знаешь, сколько стоит заказное убийство? По-разному. Кто за пятьсот баксов работает, кто десять тысяч просит. За меня попросят восемь тысяч. Значит, у тебя уже есть деньги?
   Светлана стояла в дверях ни жива ни мертва.
   - В квартиру не заходите. Это мое дело. Наташа ни при чем...
   - Как это не заходите? Мы к себе домой. Одна комната в этой квартире принадлежит уважаемому Руслану. Зашли посмотреть. А теперь и о тебе вспомнили. Не ходи пока никуда.
   Новые хозяева прошли к Павлу Ивановичу. Старик уже спал в одежде на железной кровати. Толик вынул из сумки пять бутылок водки и поставил на стол. Говорили по-своему и чему-то смеялись. Руслан пожелал осмотреть всю квартиру. Остановился перед дверью Наташиной комнаты, приказал:
   - Откройте.
   - На чужой каравай рот не разевай, - ответила девушка.
   Незнакомец улыбнулся, носком туфли толкнул дверь и прошел в комнату. Возмутившуюся было Наталью припугнул озлобившийся Толик. Осмотрев и Светланин "пенал", босс сказал что-то Толику и пошел к выходу.
   Толик оживленно ответил и подступил к Светлане:
   - Ты плохо себя вела. Срок истек. Счетчик включился. С тебя уже полторы тысячи баксов. Завтра будет две, если не отдашь. Еще раз говорю, нам чужого не надо. Верни деньги за нанесенный ущерб. И все. Вечером заедем. Если не будет денег - берем комнату. Сразу поедем к нотариусу и напишешь дарственную. Мне надоело уговаривать, мамой клянусь. С тобой по-хорошему, а ты не понимаешь. В шесть вечера.
   Светлана и Наташа молчали, сидя в разных концах коридора.
   - Теперь никакие бандиты не помогут...
   Как же она несчастна! После развода обнаружилось, что у неё больные легкие. Дочь ей редко удавалось брать из больницы - церебральный паралич. Ни денег, ни счастья. Одно было поправимо - деньги. Выглядела она на все сто. А тут фирмы взошли - интимные услуги предлагали. Попробовала. Каждый вечер не меньше сотни тысяч выходило. Она, действующая машина, получала двадцать пять процентов с клиента, остальное отбирала фирма. Жить оставалось лет пять. За это время надо успеть вылечить дочь и оставить денег на её проживание уже без матери... Главное уже было - собственное жилье, которое перейдет дочери. Папочка-то ушел от них вместе с "хатой". Выгнал, можно сказать. А теперь и этого не будет! Какие-то грязные пришельцы отберут её гнездышко, так дорого стоившее ей. А дочь?
   - Я их сама перестреляю.
   Пал Иваныч не выходил из комнаты. Наталья уехала к родственникам. Светлана со страхом ждала назначенного времени.
   В начале седьмого позвонили.
   - Иду! - громко крикнула она и пошла открывать.
   С Толиком было ещё четверо мужиков.
   - Что это вы такой толпой? - Девушка попыталась не пускать, но её оттеснили.
   - А ты как думала? Ты сегодня пугала "тамбовскими". Вдруг с ними сговорилась? Кстати, среди нас один из той группировки. Кто есть дома?
   - Я и сосед.
   - А девушка?
   - Уехала к родным, чтоб вас не видеть.
   Толик улыбнулся и подергал ручку двери Наташиной комнаты.
   - Надо будет - и с ней увидимся.
   Он что-то сказал своим угрюмым спутникам, и все вошли в комнату Пал Иваныча. Через некоторое время повеселевший Толик зашел к Светлане.
   - Как дела?
   - Я хочу поговорить.
   Толик уселся в кресло. Женщина сосредоточенно, бесцветным голосом принялась увещевать вымогателя
   - Мы с тобой знаем, что я не виновата в ДТП, так?
   - Допустим, но есть факт. Ты сбила мою машину и должна ремонтировать. Кто виноват, меня не волнует. Мы с тобой "поцеловались", ты и отвечай. Вот расписка: "Я, Ивлева Светлана Павловна, взяла в долг..." Ты писала?
   - Я написала, но вы меня заставили.
   - Как заставили? Меня никто не заставит такое написать! На тысячу долларов? Кто заставит, если не брал эти деньги! Шутишь?
   - Откуда у меня такие деньги?
   - Постой, ты, значит, не будешь платить?
   - Нет.
   - Ты ошибаешься. Я долго с тобой возился, уговаривал, другой давно бы тебя на постели разложил, а потом закопал. А я жалею тебя, ты подумай.
   В дверь позвонили.
   - Кто это, интересно?
   Пришел ещё один кавказец. Этот выглядел иначе, чем все другие. Одет по-южному, с тем особым колоритом, что кепка огромная, брюки, пиджак несовместимых цветов, сапоги... Весь волосатый. "Обезьян" - прозвала его про себя девушка. Он молча вошел в комнату и стал позади Толика.
   - Вот мой друг Зураб. Он давно говорил: что ты возишься с ней? Она тебя за нос водит, а ты, как ребенок, ждешь подарка. Возьми свое, говорит.
   "Обезьян" энергично спросил:
   - Она ещё не отдала?! Как терпишь? А?!
   - У меня нет денег...
   - Ти обещал! - "обезьян" жестикулировал обеими руками при каждом слове. - Ти обещал, а не сделал! Отдай деньга, а то я не видержу! Тахир, как терпишь?!
   - Света, я последний раз спрашиваю. Потом уйду. Зураб будет за меня говорить. Он недавно с родины. Он знает, что такое справедливость. Обманувший должен быть наказан.
   - Это вы обманули всех.
   - Что говоришь?! - "Обезьян" схватил девушку за лицо всей своей нечистой лапищей и оттолкнул.
   - Подожди, Зураб. - Толик придержал агрессивного зверя. - Ты можешь расплатиться комнатой. Бери паспорт, поедем к нотариусу. Здесь недалеко, я уже договорился, он ждет.
   - А где я буду жить?
   - Света, что за вопросы?
   - Ну правда?!
   - Ты думала, что делала, когда машину нашу ударила, когда вторую неделю меня дурачишь? Я с тебя лишнее не беру. За комнату я заплачу. Вычту долг, а остальное отдам. Эта комната стоит девять тысяч долларов. Получишь семь пятьсот, купишь себе другое жилье. Поехали.
   - Нет!
   - Что нет? - заорал Зураб, откинул полу пиджака и показал здоровенный ножище.
   Света сдалась.
   - Ладно. Я насобирала тысячу, завтра ещё пятьсот отдам.
   Открыв сумочку, девушка достала пачку долларов. Толик лениво взял. Пересчитывая, как бы между прочим, сказал:
   - Завтра не пятьсот, а тысячу. Я же сказал, счетчик включен. Каждый день пятьсот добавляется.
   Зураб засмеялся.
   В коридоре вдруг хлопнула дверь одной из комнат, послышался громкий топот и крики из комнаты Пал Иваныча. Света сразу метнулась в глубину длинной узкой комнаты. Кто-то невысокий в маске появился на пороге с криком "Стоять! Милиция!" и направил на вымогателей пистолет-автомат. Толик, что-то крикнув Зурабу, ринулся вслед за девушкой. "Обезьян" выхватил кинжал. Паренек на пороге успел швырнуть что-то в Толика и упал на пол перед превосходящим его в росте Зурабом. Вымогатель взмахнул кинжалом и... взмыл в воздух. Упавший человек в маске с такой силой дернул его за обе ноги, что "обезьян", падая на спину, зацепил головой и разбил столешницу. Толика притормозила брошенная парнем металлическая звездочка, впившаяся ему между лопаток. Боль придала ярости. Светлана, спрятавшись у окна за тумбой с телевизором, со страхом следила, как ненавистная рожа разгорелась злостью, как он сунул руку под мышку, достал пистолет и, размахнувшись... бросил его в окно.
   Человек в черном комбинезоне сбил Толика с ног, когда раздался звон разбитого стекла. Щелкнули наручники. Светлана не видела, что происходит за опрокинутым столом, но Толик ругался и ныл, что больно. Еще громче заорал встающий "обезьян". Кровь с разбитого затылка стекала по шее на спину. Зураб прыгнул и подмял паренька. В тесной комнате трудно увернуться от нападающего. "Обезьян" схватил руку человека в маске и ударил об пол, пытаясь выбить зажатое в ней оружие. Раздался выстрел, а за ним - обвал стекла в посудном шкафу. Зураб размахнулся, целясь кулаком в лицо под маской, но внезапно хлопнула входная дверь, и двойник человека в комбинезоне остановил удар "обезьяна" телескопической дубинкой. Металлический стержень размозжил кисть руки бандита. Смуглый "обезьян" побелел от боли.
   В комнате на секунду показался Гусаров.
   - Жива? - Помахал рукой Светлане и поспешил дальше по коридору.
   В комнате Пал Иваныча двух бандитов уже прижали к полу, но один ещё сопротивлялся. Выставив кинжал, он пятился к двери, ожидая броска собровца. Оглянувшегося на шум за спиной Гусаров развернул к себе ударом в скулу и добавил ногой в живот. Боец отступил в сторону, давая возможность телу хорошенько упасть, а потом оседлал со словами:
   - Зачем руки пачкаете, наш хлеб отбиваете?
   - Все целы?
   - Да. Не рассчитали. Их аж пятеро оказалось, а нас - трое. Вы поглядите, такой шум, а дядя так и не проснулся.
   У кровати на грязном полотне брезента лежал Пал Иваныч.
   - И не проснется, - даже не взглянул Андрей. - Выводите их.
   Из комнаты Светланы доносились завывания Толика.
   - За что? Я в гости зашел! У меня девушка деньги занимала! Вот, отдала по собственной воле!
   Гусаров прошел к прохвосту и взял деньги.
   - Это мои.
   - Какой твои? Мне девушка отдала долг, вот её расписка.
   - Деньги я дал ей, чтобы она передала тебе.
   - Понятые где? - Андрей повернулся к Лобаченко.
   Вошли люди.
   - Это называется вымогательством. А сейчас будет ещё и незаконное хранение оружия.
   - Какого оружия, я не знаю оружия!
   Лобаченко, вынув обойму, сунул в руку Толика выброшенный им в окно пистолет.
   - Вот этот. Положи в свою кобуру.
   - Зачем так делаешь, слушай?! - Бандит попытался отбросить оружие.
   Гусаров кивнул собровцу, молча давая согласие действовать. А тот уже был готов. С выдохом, с напряжением сжал кисть руки Толика с пистолетом так, что затрещали пальцы.
   - Все, все!.. - взмолился вымогатель.
   Однако на Литейном Тахир Ахмаджаров, он же Толик, пообещавший оперативникам все рассказать при встрече со следователем, "закосил", стал канючить: