Страница:
– Ха! – громко выразила свое мнение Бидди. Для пущей выразительности она махнула половником в сторону Глории, обдав деревянный пол темными мясными брызгами. – А за эти свои побрякушки он потребует от тебя кой-чего еще, помимо тушеной говядины, правда, Райли?
Райли едва не поперхнулся. Он перевел глаза с Бидди на Глорию, которая молча накрывала на стол, и промямлил:
– Хм-м, да, мэм. Думаю, что так. – Бидди понимающе засмеялась:
– Думаешь? Ну ладно, думай, думай, молодой человек. А знаешь, Глория тут собралась уже посылать людей на твои поиски, она так волновалась, спрашивая всех, куда это ты подевался.
Глория повернулась.
– Бидди, замолчи! – возмутилась она и обратилась к Райли: – Ничего подобного. У меня и в мыслях не было отправляться тебя искать. В конце концов, ты взрослый человек и сам можешь о себе позаботиться. – Она сердито вытерла руки о фартук. – Но вообще-то мог бы хотя бы из вежливости сказать, куда ты собрался. У нас и без того хватает забот, чтобы еще следить за тобой.
– Извини, что заставил волноваться. Я просто зашел в пару мест, только и всего.
Она сделала вид, что слова Райли ее не касаются, но молодой Торн довольно улыбнулся – ему было приятно, что Глория думала о нем. Женщины продолжали накрывать на стол. Наблюдая украдкой за Глорией, Райли заметил, что ее медно-рыжие волосы аккуратно зачесаны назад, но вместо привычного узла голову ее украшает пышная волна распущенных волос, перевязанная ярко-голубой ленточкой. Внезапно Глория повернулась. Их взгляды встретились, и на какое-то мгновение время остановилось. Затем все снова пришло в движение, и она, держа в руках тарелку, направилась к печке. Правда, ее походка стала теперь какой-то неуверенной, как будто порывы ветра снова пытались сбить ее с ног. Глория грохнула миску на стол и прикусила губу.
– Чего ты так на меня уставился? Что-то случилось? – Этот вопрос застал Райли врасплох.
– Нет, все в порядке, – поспешно ответил он.
Но чем больше пытался молодой Торн сосредоточиться на том, что происходило на кухне перед его глазами, тем труднее ему было сделать это. Мысли его неизменно возвращались к недавним событиям, к тому, что случилось днем на диване в гостиной. Стоило ему вспомнить, как они лежали там с Глорией, тесно прижавшись друг к другу, как он ощущал под собой ее гибкое тело и ее поцелуй, и Райли терял рассудок от страсти.
– Райли?! Ты опять за свое! Ну что ты опять на меня уставился? Ты что, белены объелся?
Пойманный с поличным, Райли покачал головой и отвернулся от предмета своего безумия.
– Извини. Наверное, я просто устал.
Бидди хихикнула и, по обыкновению, громко высказала свое мнение:
– Устал? Теперь это так называется, мой мальчик?
Ох уж эта Бидди, черт бы ее побрал! Щеки Райли вспыхнули, как фейерверк, который ему довелось увидеть как-то в Канзасе на праздновании Дня независимости.
– Да, мэм. То есть нет, мэм, – смущенно замямлил он. Из-за поддразниваний Бидди лицо Глории стало таким же пунцовым, как и у Райли. Она сидела за столом с деланно-безразличным видом, устремив взгляд в тарелку с дымящейся говядиной. Наконец Бидди, неугомонная и сияющая как медный грош, присоединилась к ним. Все они взялись за руки, образуя маленький круг.
В левой руке Райли держал теплую крепкую руку Бидди, в правой – маленькую нежную ладошку Глории. Он склонил голову и, стараясь не сжимать слишком сильно эту хрупкую руку, выслушал короткую и бесхитростную ирландскую молитву о щедрости Господней и о хлебе насущном. Вслед за «аминь» последовали тихое звяканье посуды и серебряных приборов, вежливые просьбы передать то или другое блюдо со стола и тому подобные реплики, сопровождающие любую трапезу.
– Райли, ты спрашивал Джастиса, что ему понадобилось там, на холме? Он так быстро удрал после того, как мне удалось успокоить Скитера, что я просто не успела расспросить его об этом.
– Да, я говорил с ним, – кивнул Райли, намазывая хлеб маслом. – Он сказал, что хотел лишь отдать дань уважения покойным, как и подобает христианину.
Бидди зацокала языком:
– Ну что ж, нельзя его за это винить.
– Я тоже так думаю, – кивнул Райли, поглощая мясо.
Глория недоверчиво фыркнула:
– Отдать дань уважения? Что-то не верится. Должно быть, Джастис сделал что-то еще, раз Скитер пришел в такое бешенство. Я никогда не видела, чтобы он бросался на людей. Никогда. – Глория нахмурилась, как будто пыталась что-то вспомнить. – Да, вот еще. Совсем забыла. Смайли и его ребята уже вернулись?
– Да, им удалось загнать около двадцати голов скота. Как я понял, коровы не успели уйти слишком далеко.
– Ну что ж, я рада, что они вернулись, пока этот дьявольский ветер не превратился в ураган.
Райли взглянул на Бидди и отметил, что Глория тоже смотрит на няню, пытаясь сдержать улыбку. Старуха сердито отмахнулась от них и проворчала:
– Я знаю, что у тебя на уме. Хорошо, что ты хотя бы соблюдаешь приличия, юная леди.
Глория засмеялась и повернулась к Райли:
– Наша Бидди влюблена в мистера Рэнкина.
Няня свирепо швырнула ложку в тарелку с едой, так что часть соуса выплеснулась на стол, и обвела взглядом довольные, улыбающиеся лица молодых людей.
– Что, черт побери, ты болтаешь? Да ничего подобного! Чтобы я, да в моем возрасте! Да у меня и времени нет на подобные глупости.
– И все же это так, – поддела ее Глория.
Бидди схватила ложку и замахнулась ею на воспитанницу, обдав все вокруг брызгами соуса.
– Ты на себя-то погляди, юная леди! Вот уж тут есть о чем порассказать. Или тебе напомнить? Как насчет этой твоей истории о голых мужчинах?
Голые мужчины? Райли удивленно взглянул на Глорию. Голые? Может, речь идет о нем самом? Она рассказала об этом Бидди? Так и есть. У бедняжки все написано на лице. Глория растерянно покосилась на Райли и снова уставилась в свою тарелку.
– Я так и думала, – заявила Бидди, усаживаясь поудобнее и переключая внимание на Райли. – Ты и сам-то не слишком веришь в христианские чувства этого твоего нового работяги.
Положив локти на край стола, Райли уверенно и открыто встретил взгляд Бидди.
– Я рад, когда предоставляется случай оправдать человека. – Глория фыркнула, всем своим видом выражая недоверие.
– Штука в том, Райли, что ему там нечего было делать. Где он должен был быть в это время?
Райли повернулся к Глории:
– Я посылал его поработать в конюшню.
– Так вот там он и должен был находиться. – Райли прищурился:
– А знаешь, что он мне ответил, когда я поставил ему это на вид? «Это был приказ мисс Лолес». По-твоему, я должен был все это время глаз с него не спускать?
– Ты его нанял, – ответила Глория. – И я много думала об этом. В первый же день, как он здесь появился, он высказал мне свои соболезнования по поводу потери родных. Откуда он мог узнать о наших бедах?
– Имя Лолес довольно известно, – осторожно заговорил Райли. – Он запросто мог слышать какие-то разговоры, пока переезжал с одного ранчо на другое.
– Допустим, – согласилась Глория. – Но как он мог разглядеть кресты на холме? От конюшен и дворовых пристроек их не видно. Значит, он что-то тут вынюхивал, совал свой нос во все углы. – Глория наклонилась вперед и добавила, глядя в глаза Райли: – Как и Картер Браун незадолго до него. Он ведь тоже крутился тогда здесь, возле дома, когда так напугал меня.
Райли ничего не ответил, но тут вмешалась Бидди:
– Силы небесные! Так ты думаешь, детка, эти двое действуют в сговоре?
Глория пожала плечами:
– Может, и так. Картер Браун сказал мне, что он из Бостона.
Бидди раскрыла от удивления рот и повернулась к Райли:
– Это как раз там, где сейчас Ханна. С родными ее матери. И видит Бог, эти Уилтон-Хьюмсы жалкие люди. Все, кроме моей Катрин да еще Ардис, ее бабушки.
Прежде чем Райли успел что-либо на это ответить, Глория сказала:
– Я хотела бы знать… Браун и Джастис приехали вместе? А, Райли?
Задетый ее жестким тоном, Райли отрицательно покачал головой.
– Нет. Один появился примерно через час после другого.
Глория задумчиво кивнула:
– Не вижу, почему бы им не договориться и не приехать сюда порознь, верно?
Лицо Райли застыло:
– Что ж, ты высказала свои подозрения, Глория, – процедил он сквозь зубы. – Но я нанял этих людей, и я за них отвечаю. Если потребуется их уволить, я об этом позабочусь.
Глава 8
Райли едва не поперхнулся. Он перевел глаза с Бидди на Глорию, которая молча накрывала на стол, и промямлил:
– Хм-м, да, мэм. Думаю, что так. – Бидди понимающе засмеялась:
– Думаешь? Ну ладно, думай, думай, молодой человек. А знаешь, Глория тут собралась уже посылать людей на твои поиски, она так волновалась, спрашивая всех, куда это ты подевался.
Глория повернулась.
– Бидди, замолчи! – возмутилась она и обратилась к Райли: – Ничего подобного. У меня и в мыслях не было отправляться тебя искать. В конце концов, ты взрослый человек и сам можешь о себе позаботиться. – Она сердито вытерла руки о фартук. – Но вообще-то мог бы хотя бы из вежливости сказать, куда ты собрался. У нас и без того хватает забот, чтобы еще следить за тобой.
– Извини, что заставил волноваться. Я просто зашел в пару мест, только и всего.
Она сделала вид, что слова Райли ее не касаются, но молодой Торн довольно улыбнулся – ему было приятно, что Глория думала о нем. Женщины продолжали накрывать на стол. Наблюдая украдкой за Глорией, Райли заметил, что ее медно-рыжие волосы аккуратно зачесаны назад, но вместо привычного узла голову ее украшает пышная волна распущенных волос, перевязанная ярко-голубой ленточкой. Внезапно Глория повернулась. Их взгляды встретились, и на какое-то мгновение время остановилось. Затем все снова пришло в движение, и она, держа в руках тарелку, направилась к печке. Правда, ее походка стала теперь какой-то неуверенной, как будто порывы ветра снова пытались сбить ее с ног. Глория грохнула миску на стол и прикусила губу.
– Чего ты так на меня уставился? Что-то случилось? – Этот вопрос застал Райли врасплох.
– Нет, все в порядке, – поспешно ответил он.
Но чем больше пытался молодой Торн сосредоточиться на том, что происходило на кухне перед его глазами, тем труднее ему было сделать это. Мысли его неизменно возвращались к недавним событиям, к тому, что случилось днем на диване в гостиной. Стоило ему вспомнить, как они лежали там с Глорией, тесно прижавшись друг к другу, как он ощущал под собой ее гибкое тело и ее поцелуй, и Райли терял рассудок от страсти.
– Райли?! Ты опять за свое! Ну что ты опять на меня уставился? Ты что, белены объелся?
Пойманный с поличным, Райли покачал головой и отвернулся от предмета своего безумия.
– Извини. Наверное, я просто устал.
Бидди хихикнула и, по обыкновению, громко высказала свое мнение:
– Устал? Теперь это так называется, мой мальчик?
Ох уж эта Бидди, черт бы ее побрал! Щеки Райли вспыхнули, как фейерверк, который ему довелось увидеть как-то в Канзасе на праздновании Дня независимости.
– Да, мэм. То есть нет, мэм, – смущенно замямлил он. Из-за поддразниваний Бидди лицо Глории стало таким же пунцовым, как и у Райли. Она сидела за столом с деланно-безразличным видом, устремив взгляд в тарелку с дымящейся говядиной. Наконец Бидди, неугомонная и сияющая как медный грош, присоединилась к ним. Все они взялись за руки, образуя маленький круг.
В левой руке Райли держал теплую крепкую руку Бидди, в правой – маленькую нежную ладошку Глории. Он склонил голову и, стараясь не сжимать слишком сильно эту хрупкую руку, выслушал короткую и бесхитростную ирландскую молитву о щедрости Господней и о хлебе насущном. Вслед за «аминь» последовали тихое звяканье посуды и серебряных приборов, вежливые просьбы передать то или другое блюдо со стола и тому подобные реплики, сопровождающие любую трапезу.
– Райли, ты спрашивал Джастиса, что ему понадобилось там, на холме? Он так быстро удрал после того, как мне удалось успокоить Скитера, что я просто не успела расспросить его об этом.
– Да, я говорил с ним, – кивнул Райли, намазывая хлеб маслом. – Он сказал, что хотел лишь отдать дань уважения покойным, как и подобает христианину.
Бидди зацокала языком:
– Ну что ж, нельзя его за это винить.
– Я тоже так думаю, – кивнул Райли, поглощая мясо.
Глория недоверчиво фыркнула:
– Отдать дань уважения? Что-то не верится. Должно быть, Джастис сделал что-то еще, раз Скитер пришел в такое бешенство. Я никогда не видела, чтобы он бросался на людей. Никогда. – Глория нахмурилась, как будто пыталась что-то вспомнить. – Да, вот еще. Совсем забыла. Смайли и его ребята уже вернулись?
– Да, им удалось загнать около двадцати голов скота. Как я понял, коровы не успели уйти слишком далеко.
– Ну что ж, я рада, что они вернулись, пока этот дьявольский ветер не превратился в ураган.
Райли взглянул на Бидди и отметил, что Глория тоже смотрит на няню, пытаясь сдержать улыбку. Старуха сердито отмахнулась от них и проворчала:
– Я знаю, что у тебя на уме. Хорошо, что ты хотя бы соблюдаешь приличия, юная леди.
Глория засмеялась и повернулась к Райли:
– Наша Бидди влюблена в мистера Рэнкина.
Няня свирепо швырнула ложку в тарелку с едой, так что часть соуса выплеснулась на стол, и обвела взглядом довольные, улыбающиеся лица молодых людей.
– Что, черт побери, ты болтаешь? Да ничего подобного! Чтобы я, да в моем возрасте! Да у меня и времени нет на подобные глупости.
– И все же это так, – поддела ее Глория.
Бидди схватила ложку и замахнулась ею на воспитанницу, обдав все вокруг брызгами соуса.
– Ты на себя-то погляди, юная леди! Вот уж тут есть о чем порассказать. Или тебе напомнить? Как насчет этой твоей истории о голых мужчинах?
Голые мужчины? Райли удивленно взглянул на Глорию. Голые? Может, речь идет о нем самом? Она рассказала об этом Бидди? Так и есть. У бедняжки все написано на лице. Глория растерянно покосилась на Райли и снова уставилась в свою тарелку.
– Я так и думала, – заявила Бидди, усаживаясь поудобнее и переключая внимание на Райли. – Ты и сам-то не слишком веришь в христианские чувства этого твоего нового работяги.
Положив локти на край стола, Райли уверенно и открыто встретил взгляд Бидди.
– Я рад, когда предоставляется случай оправдать человека. – Глория фыркнула, всем своим видом выражая недоверие.
– Штука в том, Райли, что ему там нечего было делать. Где он должен был быть в это время?
Райли повернулся к Глории:
– Я посылал его поработать в конюшню.
– Так вот там он и должен был находиться. – Райли прищурился:
– А знаешь, что он мне ответил, когда я поставил ему это на вид? «Это был приказ мисс Лолес». По-твоему, я должен был все это время глаз с него не спускать?
– Ты его нанял, – ответила Глория. – И я много думала об этом. В первый же день, как он здесь появился, он высказал мне свои соболезнования по поводу потери родных. Откуда он мог узнать о наших бедах?
– Имя Лолес довольно известно, – осторожно заговорил Райли. – Он запросто мог слышать какие-то разговоры, пока переезжал с одного ранчо на другое.
– Допустим, – согласилась Глория. – Но как он мог разглядеть кресты на холме? От конюшен и дворовых пристроек их не видно. Значит, он что-то тут вынюхивал, совал свой нос во все углы. – Глория наклонилась вперед и добавила, глядя в глаза Райли: – Как и Картер Браун незадолго до него. Он ведь тоже крутился тогда здесь, возле дома, когда так напугал меня.
Райли ничего не ответил, но тут вмешалась Бидди:
– Силы небесные! Так ты думаешь, детка, эти двое действуют в сговоре?
Глория пожала плечами:
– Может, и так. Картер Браун сказал мне, что он из Бостона.
Бидди раскрыла от удивления рот и повернулась к Райли:
– Это как раз там, где сейчас Ханна. С родными ее матери. И видит Бог, эти Уилтон-Хьюмсы жалкие люди. Все, кроме моей Катрин да еще Ардис, ее бабушки.
Прежде чем Райли успел что-либо на это ответить, Глория сказала:
– Я хотела бы знать… Браун и Джастис приехали вместе? А, Райли?
Задетый ее жестким тоном, Райли отрицательно покачал головой.
– Нет. Один появился примерно через час после другого.
Глория задумчиво кивнула:
– Не вижу, почему бы им не договориться и не приехать сюда порознь, верно?
Лицо Райли застыло:
– Что ж, ты высказала свои подозрения, Глория, – процедил он сквозь зубы. – Но я нанял этих людей, и я за них отвечаю. Если потребуется их уволить, я об этом позабочусь.
Глава 8
В последующие две недели Глории не раз представлялся случай припомнить слова Райли об увольнении новых работников. А точнее, о его решении их оставить, поскольку оба подозрительных типа по-прежнему работали на ранчо Лолесов. И сейчас, стоя в кабинете своего отца и глядя на почерневшую стену конюшни, Глория решила, что пора их увольнять. Больше так не может продолжаться.
Этот хмурый день был под стать мрачному настроению Глории. Скрестив руки на груди, она смотрела во двор, где было свалено сено. Сейчас там клубился серый дым. Неожиданно раздался громкий стук шагов. Кто-то в тяжелых сапогах приближался к ее кабинету. Она отошла от окна и повернулась к двери.
В комнату вошел Смайли, принеся с собой едкий запах гари. Угрюмое лицо управляющего было измазано сажей, в руках он держал шляпу.
– Нам повезло, – начал он без предисловий. – Удалось вовремя потушить огонь, и сама конюшня почти не пострадала. Придется, конечно, кой-чего подправить, так, по мелочам.
Глория кивнула:
– А лошади? – Смайли пожал плечами:
– Напуганы, но ни одна не обгорела и не убежала. Торн взял с собой людей и сумел переправить лошадей в дальний загон, пока мы тут управлялись.
Глория облегченно вздохнула.
– Слава Богу, лошади целы. – Опустив голову, она с преувеличенным вниманием принялась разглядывать свои высокие ботинки на шнуровке. – Что вы думаете об этом, Смайли? – прямо спросила она.
Старик так долго молчал, что Глория не выдержала и начала разглядывать одежду – выцветшие полотняные штаны, грязные, пропахшие навозом сапоги и расстегнутую куртку. Конечно, по доброй воле он не скажет ей ни слова. Придется его заставить. Она храбро взглянула на Смайли и отчеканила:
– Я задала вам вопрос, так, может, вы все-таки ответите? – Рэнкин неловко пригладил волосы на лысеющей голове и заговорил с явной неохотой:
– Это был поджог, мисс Глория. Тут и сомневаться нечего. Огонь сам по себе не загорится в конюшне одновременно в трех местах. Значит, кто-то помогал его разжечь. И никакой грозы с молниями тоже не было, чтобы все на нее списать.
Глория сурово нахмурилась:
– Да, вы правы. А как насчет того пожара в домике повара на прошлой неделе? Я теперь совсем не уверена, что это был несчастный случай или что Сордоу недосмотрел, как мы сначала подумали.
Смайли кивнул и недовольно скривил губы.
– Вот уж это на него непохоже; спалить собственную кухню – отроду за ним такого не водилось.
– Я тоже так думаю.
Глория тяжело вздохнула. Смайли многозначительно молчал, теребя свой засаленный шейный платок. На его лице была написана нерешительность. Отгоняя от себя самые дурные предчувствия, Глория спросила:
– Есть что-то еще, Смайли?
– Боюсь, что так. Вчера ночью в домике рабочих была драка.
Глория почувствовала, что больше не может стоять. Обогнув стол, она придвинула к себе большое кожаное кресло и с облегчением опустилась на мягкое удобное сиденье. Потерев пальцами виски, она попросила Смайли продолжать.
– Картер Браун и Хэнк Томпсон подрались из-за пропавших денег. Хэнк утверждает, что поймал Картера, когда тот рылся в его вещах, а потом заявил, что у него пропали деньги, которые он отложил для своей семьи. А Картер говорит, что просто седельные сумки Томпсона упали с койки, и он всего лишь хотел их поднять; ни о каких деньгах знать ничего не знает. Я заставил обоих вывернуть карманы и проверил их вещи. – Глория кивнула:
– И что же?
Всем своим видом выражая полнейшее отвращение, Смайли беспомощно развел руками:
– Я ничего не нашел. Так что мы имеем лишь слова одного против слов другого.
– Как и во всех остальных случаях за минувшие две недели.
Смайли засопел, глядя на Глорию исподлобья.
– Да, мэм.
Прекрасно зная, о чем думает Смайли и чего никогда ей не скажет, Глория озвучила его мысль:
– Все это началось, когда мистер Торн нанял Брауна и Джастиса.
Смайли твердо посмотрел хозяйке в глаза.
– Да, мэм.
Глория ждала, но Рэнкин не захотел ничего к этому добавить. Тогда она заговорила сама:
– Смайли, я знаю, если бы папа был жив, вы бы смело высказали ему все, что думаете, и не стали бы ничего утаивать. Вам следует вести себя со мной точно так же, если мы хотим наладить тут дела. Обещаю вам, я не сломаюсь. Я вполне в состоянии это пережить.
Смайли помолчал, теребя в руках шляпу, затем поскреб щетину на подбородке и кивнул.
– Думаю, вы правы. Что ж, дело вот в чем. Нет никаких доказательств, что один из этих двоих или они оба виновны в том, что происходит тут в последние две недели. Нет ни следов поджога, ни сломанной изгороди, ни пропавшего скота. Хотя бы взять тот пожар на кухне, у Сордоу, там тоже не было никаких следов. Но я-то точно знаю – ничего подобного не происходило здесь, пока не появились эти двое. – Глория нахмурилась, обдумывая слова управляющего.
– Я согласна с вами, Смайли. Мне это тоже приходило в голову. И все же я не хотела бы увольнять только одного из них. Что, если я выгоню не того?
– Тогда увольте и второго тоже, мисс Глория. Чего уж проще.
Щеки Глории вспыхнули от гнева, а в голосе послышалось раздражение:
– Это не так просто, Смайли. По крайней мере, для меня. Да, Браун и Джастис всегда оказывались тут как тут, когда что-то вдруг происходило неладное. Но то же самое можно сказать и о многих других людях. Вы хотите, чтобы их я тоже уволила? Разве это будет справедливо, тем более что вот-вот наступит зима?
Смайли поджал губы, и по обеим сторонам его рта залегли жесткие складки.
– Мисс Глория, вам надо держать нос по ветру и быть потверже, как ваш отец. Вы должны думать как мужчина. Не стоит переживать из-за каждого бродяги, который тут слоняется. Теперь-то я знаю – вы уже не ребенок и делаете все, что в ваших силах. Но у вас ведь нет никакого опыта, а я нанимал и увольнял людей, когда вас еще и на свете не было. Ваш отец во всем полагался на мое слово, а я нутром чую, что от этих двоих, которых взял на работу Райли Торн, одни неприятности.
Управляющий замолчал, как будто хотел, чтобы Глория как следует обдумала его слова, а потом добавил:
– Людям, которых я сюда привел, вы можете доверять. У нас сроду не было никаких хлопот ни с одним из них.
Как ни старалась Глория сдержаться, услышав упрек Смайли, всё же заплакала. Заметив это, Рэнкин смущенно уставился на свою шляпу, помял ее в руках, а затем нахлобучил на голову. Глядя на хозяйку из-под широких полей, управляющий проворчал:
– Что ж, я свое слово сказал. Могу только добавить, что из того, что вы поставили надо мной этого Райли Торна, ничего хорошего не вышло. Ребятам это не нравится, но они очень уважают вас. И теперь они оказались прямо промежду нами – мной и Торном. И в результате у нас ничего не обходится без ругани и пререканий. Пока не знаю, что с этим делать, но постараюсь найти выход.
Опустив глаза и видя перед собой гладкую поверхность стола, Глория попыталась справиться со своими эмоциями. Смайли говорил сейчас в точности как ее отец. И все, что он сказал, было правдой. Здесь, в этом кресле, где так любил сидеть Джей-Си Лолес, в кресле, слишком просторном для его дочери, Глория в который раз ощутила горечь утраты. Как ей не хватало сейчас отцовской мудрости и понимания! Собрав в кулак всю свою волю, она заставила себя посмотреть в глаза управляющему.
– Означает ли это, что вы подумываете об уходе?
Смайли по-птичьи склонил голову набок.
– Нет, мэм.
Глория вздохнула с облегчением. Пауза затянулась, и следовало что-то сказать, чтобы сгладить неловкость. Она встала с кресла.
– Спасибо вам, Смайли. Я знаю, у вас полно дел. Мне не стоит вас больше задерживать.
Неожиданно управляющий улыбнулся. На заросшем щетиной лице появилось лукавое выражение:
– Знаете что, мисс Глория? Конечно, это случится не сразу и вы успеете наделать кучу ошибок, но вы справитесь. А мы… все мужчины на ферме… мы всегда будем с вами. Ни один из нас не бросит вас, мисс Глория.
На глазах у Глории снова выступили слезы. Смайли обещает, что никуда не уйдет и все его люди останутся здесь, на ранчо. Они верят в нее. А она плачет, как ребенок! Глория захлюпала носом и откашлялась.
– Спасибо, – прошептала она.
– Да, мэм. Я, пожалуй, пойду, мне надо посмотреть… как там ребята. – С этими словами Смайли повернулся и быстро вышел из комнаты.
Когда звук тяжелых шагов Рэнкина затих вдали, Глория нарушила обещание, которое только что дала своему управляющему. Безвольно упав в отцовское кресло, она закрыла лицо руками и разрыдалась.
Неожиданно перед самым носом Райли дверь кухни резко распахнулась, и Торн попятился с крыльца, уступая дорогу Смайли. Управляющий вышел из дома и, громко топая, быстро спустился по стертым ступенькам. Райли сдержанно кивнул, приветствуя Рэнкина. Тот неохотно кивнул, увидев его, и не замедляя шага, направился к конюшне. Торн проводил его взглядом и тяжело вздохнул, открывая дверь, из которой только что вышел Смайли.
Войдя в аккуратно прибранную кухню, Райли остановился. Там никого не было. Странно. Разве Смайли не сюда заходил, чтобы поговорить с Бидди о пожаре? Тогда где же он был, ведь он сам сказал, что отправляется сюда? Но чистые сухие столы и холодная печь свидетельствовали о другом. Здесь явно никто не появлялся с самого завтрака. Райли мог с уверенностью утверждать это, поскольку никому еще не удавалось поговорить с Бидди и уйти голодным или хотя бы без чашки горячего кофе.
Что-то здесь было не так. Райли недовольно нахмурился и задумался, где может быть Бидди. Скорее всего, милая старая леди сидит себе спокойно в малой гостиной и занимается рукоделием да заодно поглядывает в окошко в надежде увидеть Смайли. И что она только в нем нашла? Это оставалось для Торна загадкой. Но в конце концов, не его это дело. А вот то, что Смайли приходил к Глории и рассказал о пожаре и вчерашней ссоре между наемниками, непосредственно его касалось.
Одну и ту же историю можно рассматривать с разных сторон, и Глория должна услышать и другую версию вчерашних событий. Досадуя на то, что Смайли успел его опередить, Торн отправился на поиски Глории. Он заглянул во все комнаты, но нигде ее не нашел. Оставался только кабинет Джей-Си, куда меньше всего хотелось заходить. В этой комнате, пропахшей сигарным дымом, казалось, по-прежнему витает дух старого негодяя и сквалыги. Райли невольно поежился. Но выбора не было, Глория наверняка сейчас там, и значит, надо туда идти. Приближаясь к открытой двери в кабинет, Райли услышал чей-то плач. Торн остановился и прислушался.
Перед его глазами снова мелькнула зловещая фигура управляющего, его мрачное застывшее лицо, колючий неприветливый взгляд. «Да если он только посмел!..» Райли шагнул через порог. Прямо перед ним стояли огромный письменный стол и два кресла, позади них – шкаф, сплошь заставленный книгами, и рядом в просторном кресле, в котором легко поместился бы даже очень крупный мужчина, свернувшись в клубок, рыдала девочка из рода Лолесов.
«Вот проклятие!» Райли растерянно провел рукой по лбу. В том, что Глория плачет, была доля и его вины. Торн снял шляпу и бросил на свободное кресло. Туда же отправился и плащ. Повинуясь одному желанию – немедленно утешить, успокоить Глорию, Райли подошел к рыдающей девушке, наклонился и бережно поднял ее на руки. Глория вцепилась в его рубашку, крепко обняла друга и уткнулась лицом в его шею. Осторожно поддерживая свою драгоценную ношу, Торн уселся в кресло старого Лолеса.
Целых две недели Глория упорно избегала его. Старалась не встречаться без необходимости. Теперь они видятся лишь во время обеда или ужина. Никаких жадных поцелуев на кухне или страстных объятий на кожаном диване. Лишь редкий обмен взглядами на безопасном расстоянии да вежливые приветствия, не более того. Райли мог бы назвать не менее пятидесяти разных причин, почему они с Глорией так отдалились друг от друга, но главной, пожалуй, была та, что Глория считала его виновным во всех несчастьях, происходивших на ферме в последнее время.
Глория пошевелилась, устраиваясь поудобнее на коленях у Райли. Торн взглянул на нее и улыбнулся. Тесно прижавшись щекой к груди Райли и крепко обняв его обеими руками, Глория тихонько сопела и моргала ресницами, чтобы стряхнуть слезы. Вдруг она опять всхлипнула, и у Райли сжалось сердце. Стиснув зубы, он крепче обнял ее. Сейчас он готов был защитить Глорию от всего мира, если это понадобится. И если Смайли обидел ее, Райли его убьет.
Нежно баюкая Глорию в своих объятиях, Райли взглянул на ее заплаканное лицо и красный распухший нос и не смог сдержать улыбки.
– Ты не хочешь рассказать мне все, дорогая? – спросил он.
Шмыгая носом, Глория кулаком вытерла слезы и спрятала руки в складках юбки.
– Мне всего девятнадцать, и я совершенно одна. Я никогда не думала, что мне будет так трудно.
В ее слабом голосе слышались обида и боль, и Райли невольно нахмурился, сознавая свою беспомощность.
– Что тебя огорчает, милая?
Не отрывая лица от его груди, Глория взмахнула рукой начертив в воздухе огромный круг.
– Всё это. Все вокруг. Мама и папа. Джейси и Ханна. Это ранчо. Рабочие. Я не знаю, что со всем этим делать. Я все только порчу. Принимаю неправильные решения. И мне совершенно не с кем об этом поговорить.
– Ты можешь поговорить со мной. – Глория покачала головой:
– Нет, не могу. Ты сам – тоже ошибка.
Райли вздохнул, соглашаясь, что Глория в общем-то права.
– Ты правда так думаешь?
– Смайли так думает.
– Смайли. – Торн пренебрежительно фыркнул. – Да будь я хоть золотоносной жилой, лежащей в земле у самых его ног, он и то нашел бы во мне какой-нибудь изъян. Ты ведь это знаешь, Глория.
Она кивнула, уткнувшись носом в шерстяную рубашку Райли.
– Да, это так. Он меня тоже упрекает. Он говорит, я должна вести себя как мужчина. Ты сказал мне то же самое две недели назад. А я не знаю, как это – быть мужчиной, как думают мужчины. Я даже не понимаю, что ты этим хотел сказать.
Райли невесело усмехнулся. «Что ж, ты сам напросился, дружок». Немного подумав, он пустился в объяснения:
– Я имел в виду, что ты должна принимать решения, полагаясь на свои мозги и интуицию, но не на сердце. Ты должна четко знать, чего хочешь, определять цель и твердо придерживаться своей линии. Ты должна быть готова к тому, что это может не всем понравиться. Но босс должен вести себя именно так. Это по-настоящему трудно, но тебе придется к этому привыкнуть.
Глория задумалась. Райли продолжал баюкать ее в своих объятиях, наслаждаясь неожиданной близостью. И тут Глория подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Тогда я знаю, что надо делать. – Райли улыбнулся:
– А ты времени зря не теряешь, верно? – Глория кивнула:
– Да. Я верну Хэнку деньги, которые у него украли. И еще я уволю Эйбела Джастиса и Картера Брауна.
Слова ее заставили Райли замереть. Он медленно покачал головой.
– Ты не можешь сделать этого, милая.
Глория склонила голову набок и прищурилась. Ее лицо выражало упрямую решимость.
– И почему же? – с вызовом спросила она. – Кажется, это я ношу имя Лолес, а не ты.
Глория стояла босиком, в ночной рубашке, в полутемном коридоре напротив двери в спальню Райли. Она знала, что Райли сейчас там, за дверью. У нее в ушах звучали сказанные ею сегодня обидные слова: «Это я ношу имя Лолес, а не ты». Бедный Райли. Весь вечер он просидел ссутулившись на кожаном диване в гостиной и так пристально на нее смотрел, что она никак не могла сосредоточиться на книге, которую пыталась читать. Даже Бидди почувствовала возникшее между ними напряжение и рано ушла спать.
Глория посмотрела на запертую дверь и задумчиво сунула палец в рот, легонько прикусив зубами ноготь. Она не должна этого делать. Не должна стучать в его дверь. Это неправильно. Что бы она там себе ни говорила, в чем бы ни убеждала себя, но трепещущее сердце знало правду о том, что привело ее сюда, в темный коридор. «Ты хочешь целовать его. Ты хочешь, чтобы он целовал тебя снова. Ты хочешь, чтобы он сжимал тебя в своих объятиях и…»
Дверь внезапно открылась. Появившийся в дверном проеме Райли, похоже, ни капельки не удивился. Пойманная с поличным, Глория широко раскрыла глаза, не в силах двинуться с места, не в состоянии произнести ни слова. Райли рассмеялся и покачал головой, как будто увидел что-то смешное.
– Глория, – сказал он. И это было единственное слово, которое он произнес.
Спокойствие Торна вывело ее из себя. Никогда не знаешь, что у него на уме. «Ну вот, тебя застукали. Так скажи же хоть что-нибудь».
– Хм-м, я думала, ты спишь, – пробормотала Глория. Райли, в рубашке и полотняных штанах, с босыми ногами, недоуменно поднял брови.
– Как видишь, я не сплю.
Он ничем не пытается ей помочь, черт побери! Просто стоит и смотрит на нее, такой огромный и ладный… такой… Глория тяжело вздохнула. Такой красивый, а глаза у него совсем сонные. К чувству неловкости примешивалось сознание вины. Глория опустила голову. «Да говори же наконец!»
Этот хмурый день был под стать мрачному настроению Глории. Скрестив руки на груди, она смотрела во двор, где было свалено сено. Сейчас там клубился серый дым. Неожиданно раздался громкий стук шагов. Кто-то в тяжелых сапогах приближался к ее кабинету. Она отошла от окна и повернулась к двери.
В комнату вошел Смайли, принеся с собой едкий запах гари. Угрюмое лицо управляющего было измазано сажей, в руках он держал шляпу.
– Нам повезло, – начал он без предисловий. – Удалось вовремя потушить огонь, и сама конюшня почти не пострадала. Придется, конечно, кой-чего подправить, так, по мелочам.
Глория кивнула:
– А лошади? – Смайли пожал плечами:
– Напуганы, но ни одна не обгорела и не убежала. Торн взял с собой людей и сумел переправить лошадей в дальний загон, пока мы тут управлялись.
Глория облегченно вздохнула.
– Слава Богу, лошади целы. – Опустив голову, она с преувеличенным вниманием принялась разглядывать свои высокие ботинки на шнуровке. – Что вы думаете об этом, Смайли? – прямо спросила она.
Старик так долго молчал, что Глория не выдержала и начала разглядывать одежду – выцветшие полотняные штаны, грязные, пропахшие навозом сапоги и расстегнутую куртку. Конечно, по доброй воле он не скажет ей ни слова. Придется его заставить. Она храбро взглянула на Смайли и отчеканила:
– Я задала вам вопрос, так, может, вы все-таки ответите? – Рэнкин неловко пригладил волосы на лысеющей голове и заговорил с явной неохотой:
– Это был поджог, мисс Глория. Тут и сомневаться нечего. Огонь сам по себе не загорится в конюшне одновременно в трех местах. Значит, кто-то помогал его разжечь. И никакой грозы с молниями тоже не было, чтобы все на нее списать.
Глория сурово нахмурилась:
– Да, вы правы. А как насчет того пожара в домике повара на прошлой неделе? Я теперь совсем не уверена, что это был несчастный случай или что Сордоу недосмотрел, как мы сначала подумали.
Смайли кивнул и недовольно скривил губы.
– Вот уж это на него непохоже; спалить собственную кухню – отроду за ним такого не водилось.
– Я тоже так думаю.
Глория тяжело вздохнула. Смайли многозначительно молчал, теребя свой засаленный шейный платок. На его лице была написана нерешительность. Отгоняя от себя самые дурные предчувствия, Глория спросила:
– Есть что-то еще, Смайли?
– Боюсь, что так. Вчера ночью в домике рабочих была драка.
Глория почувствовала, что больше не может стоять. Обогнув стол, она придвинула к себе большое кожаное кресло и с облегчением опустилась на мягкое удобное сиденье. Потерев пальцами виски, она попросила Смайли продолжать.
– Картер Браун и Хэнк Томпсон подрались из-за пропавших денег. Хэнк утверждает, что поймал Картера, когда тот рылся в его вещах, а потом заявил, что у него пропали деньги, которые он отложил для своей семьи. А Картер говорит, что просто седельные сумки Томпсона упали с койки, и он всего лишь хотел их поднять; ни о каких деньгах знать ничего не знает. Я заставил обоих вывернуть карманы и проверил их вещи. – Глория кивнула:
– И что же?
Всем своим видом выражая полнейшее отвращение, Смайли беспомощно развел руками:
– Я ничего не нашел. Так что мы имеем лишь слова одного против слов другого.
– Как и во всех остальных случаях за минувшие две недели.
Смайли засопел, глядя на Глорию исподлобья.
– Да, мэм.
Прекрасно зная, о чем думает Смайли и чего никогда ей не скажет, Глория озвучила его мысль:
– Все это началось, когда мистер Торн нанял Брауна и Джастиса.
Смайли твердо посмотрел хозяйке в глаза.
– Да, мэм.
Глория ждала, но Рэнкин не захотел ничего к этому добавить. Тогда она заговорила сама:
– Смайли, я знаю, если бы папа был жив, вы бы смело высказали ему все, что думаете, и не стали бы ничего утаивать. Вам следует вести себя со мной точно так же, если мы хотим наладить тут дела. Обещаю вам, я не сломаюсь. Я вполне в состоянии это пережить.
Смайли помолчал, теребя в руках шляпу, затем поскреб щетину на подбородке и кивнул.
– Думаю, вы правы. Что ж, дело вот в чем. Нет никаких доказательств, что один из этих двоих или они оба виновны в том, что происходит тут в последние две недели. Нет ни следов поджога, ни сломанной изгороди, ни пропавшего скота. Хотя бы взять тот пожар на кухне, у Сордоу, там тоже не было никаких следов. Но я-то точно знаю – ничего подобного не происходило здесь, пока не появились эти двое. – Глория нахмурилась, обдумывая слова управляющего.
– Я согласна с вами, Смайли. Мне это тоже приходило в голову. И все же я не хотела бы увольнять только одного из них. Что, если я выгоню не того?
– Тогда увольте и второго тоже, мисс Глория. Чего уж проще.
Щеки Глории вспыхнули от гнева, а в голосе послышалось раздражение:
– Это не так просто, Смайли. По крайней мере, для меня. Да, Браун и Джастис всегда оказывались тут как тут, когда что-то вдруг происходило неладное. Но то же самое можно сказать и о многих других людях. Вы хотите, чтобы их я тоже уволила? Разве это будет справедливо, тем более что вот-вот наступит зима?
Смайли поджал губы, и по обеим сторонам его рта залегли жесткие складки.
– Мисс Глория, вам надо держать нос по ветру и быть потверже, как ваш отец. Вы должны думать как мужчина. Не стоит переживать из-за каждого бродяги, который тут слоняется. Теперь-то я знаю – вы уже не ребенок и делаете все, что в ваших силах. Но у вас ведь нет никакого опыта, а я нанимал и увольнял людей, когда вас еще и на свете не было. Ваш отец во всем полагался на мое слово, а я нутром чую, что от этих двоих, которых взял на работу Райли Торн, одни неприятности.
Управляющий замолчал, как будто хотел, чтобы Глория как следует обдумала его слова, а потом добавил:
– Людям, которых я сюда привел, вы можете доверять. У нас сроду не было никаких хлопот ни с одним из них.
Как ни старалась Глория сдержаться, услышав упрек Смайли, всё же заплакала. Заметив это, Рэнкин смущенно уставился на свою шляпу, помял ее в руках, а затем нахлобучил на голову. Глядя на хозяйку из-под широких полей, управляющий проворчал:
– Что ж, я свое слово сказал. Могу только добавить, что из того, что вы поставили надо мной этого Райли Торна, ничего хорошего не вышло. Ребятам это не нравится, но они очень уважают вас. И теперь они оказались прямо промежду нами – мной и Торном. И в результате у нас ничего не обходится без ругани и пререканий. Пока не знаю, что с этим делать, но постараюсь найти выход.
Опустив глаза и видя перед собой гладкую поверхность стола, Глория попыталась справиться со своими эмоциями. Смайли говорил сейчас в точности как ее отец. И все, что он сказал, было правдой. Здесь, в этом кресле, где так любил сидеть Джей-Си Лолес, в кресле, слишком просторном для его дочери, Глория в который раз ощутила горечь утраты. Как ей не хватало сейчас отцовской мудрости и понимания! Собрав в кулак всю свою волю, она заставила себя посмотреть в глаза управляющему.
– Означает ли это, что вы подумываете об уходе?
Смайли по-птичьи склонил голову набок.
– Нет, мэм.
Глория вздохнула с облегчением. Пауза затянулась, и следовало что-то сказать, чтобы сгладить неловкость. Она встала с кресла.
– Спасибо вам, Смайли. Я знаю, у вас полно дел. Мне не стоит вас больше задерживать.
Неожиданно управляющий улыбнулся. На заросшем щетиной лице появилось лукавое выражение:
– Знаете что, мисс Глория? Конечно, это случится не сразу и вы успеете наделать кучу ошибок, но вы справитесь. А мы… все мужчины на ферме… мы всегда будем с вами. Ни один из нас не бросит вас, мисс Глория.
На глазах у Глории снова выступили слезы. Смайли обещает, что никуда не уйдет и все его люди останутся здесь, на ранчо. Они верят в нее. А она плачет, как ребенок! Глория захлюпала носом и откашлялась.
– Спасибо, – прошептала она.
– Да, мэм. Я, пожалуй, пойду, мне надо посмотреть… как там ребята. – С этими словами Смайли повернулся и быстро вышел из комнаты.
Когда звук тяжелых шагов Рэнкина затих вдали, Глория нарушила обещание, которое только что дала своему управляющему. Безвольно упав в отцовское кресло, она закрыла лицо руками и разрыдалась.
Неожиданно перед самым носом Райли дверь кухни резко распахнулась, и Торн попятился с крыльца, уступая дорогу Смайли. Управляющий вышел из дома и, громко топая, быстро спустился по стертым ступенькам. Райли сдержанно кивнул, приветствуя Рэнкина. Тот неохотно кивнул, увидев его, и не замедляя шага, направился к конюшне. Торн проводил его взглядом и тяжело вздохнул, открывая дверь, из которой только что вышел Смайли.
Войдя в аккуратно прибранную кухню, Райли остановился. Там никого не было. Странно. Разве Смайли не сюда заходил, чтобы поговорить с Бидди о пожаре? Тогда где же он был, ведь он сам сказал, что отправляется сюда? Но чистые сухие столы и холодная печь свидетельствовали о другом. Здесь явно никто не появлялся с самого завтрака. Райли мог с уверенностью утверждать это, поскольку никому еще не удавалось поговорить с Бидди и уйти голодным или хотя бы без чашки горячего кофе.
Что-то здесь было не так. Райли недовольно нахмурился и задумался, где может быть Бидди. Скорее всего, милая старая леди сидит себе спокойно в малой гостиной и занимается рукоделием да заодно поглядывает в окошко в надежде увидеть Смайли. И что она только в нем нашла? Это оставалось для Торна загадкой. Но в конце концов, не его это дело. А вот то, что Смайли приходил к Глории и рассказал о пожаре и вчерашней ссоре между наемниками, непосредственно его касалось.
Одну и ту же историю можно рассматривать с разных сторон, и Глория должна услышать и другую версию вчерашних событий. Досадуя на то, что Смайли успел его опередить, Торн отправился на поиски Глории. Он заглянул во все комнаты, но нигде ее не нашел. Оставался только кабинет Джей-Си, куда меньше всего хотелось заходить. В этой комнате, пропахшей сигарным дымом, казалось, по-прежнему витает дух старого негодяя и сквалыги. Райли невольно поежился. Но выбора не было, Глория наверняка сейчас там, и значит, надо туда идти. Приближаясь к открытой двери в кабинет, Райли услышал чей-то плач. Торн остановился и прислушался.
Перед его глазами снова мелькнула зловещая фигура управляющего, его мрачное застывшее лицо, колючий неприветливый взгляд. «Да если он только посмел!..» Райли шагнул через порог. Прямо перед ним стояли огромный письменный стол и два кресла, позади них – шкаф, сплошь заставленный книгами, и рядом в просторном кресле, в котором легко поместился бы даже очень крупный мужчина, свернувшись в клубок, рыдала девочка из рода Лолесов.
«Вот проклятие!» Райли растерянно провел рукой по лбу. В том, что Глория плачет, была доля и его вины. Торн снял шляпу и бросил на свободное кресло. Туда же отправился и плащ. Повинуясь одному желанию – немедленно утешить, успокоить Глорию, Райли подошел к рыдающей девушке, наклонился и бережно поднял ее на руки. Глория вцепилась в его рубашку, крепко обняла друга и уткнулась лицом в его шею. Осторожно поддерживая свою драгоценную ношу, Торн уселся в кресло старого Лолеса.
Целых две недели Глория упорно избегала его. Старалась не встречаться без необходимости. Теперь они видятся лишь во время обеда или ужина. Никаких жадных поцелуев на кухне или страстных объятий на кожаном диване. Лишь редкий обмен взглядами на безопасном расстоянии да вежливые приветствия, не более того. Райли мог бы назвать не менее пятидесяти разных причин, почему они с Глорией так отдалились друг от друга, но главной, пожалуй, была та, что Глория считала его виновным во всех несчастьях, происходивших на ферме в последнее время.
Глория пошевелилась, устраиваясь поудобнее на коленях у Райли. Торн взглянул на нее и улыбнулся. Тесно прижавшись щекой к груди Райли и крепко обняв его обеими руками, Глория тихонько сопела и моргала ресницами, чтобы стряхнуть слезы. Вдруг она опять всхлипнула, и у Райли сжалось сердце. Стиснув зубы, он крепче обнял ее. Сейчас он готов был защитить Глорию от всего мира, если это понадобится. И если Смайли обидел ее, Райли его убьет.
Нежно баюкая Глорию в своих объятиях, Райли взглянул на ее заплаканное лицо и красный распухший нос и не смог сдержать улыбки.
– Ты не хочешь рассказать мне все, дорогая? – спросил он.
Шмыгая носом, Глория кулаком вытерла слезы и спрятала руки в складках юбки.
– Мне всего девятнадцать, и я совершенно одна. Я никогда не думала, что мне будет так трудно.
В ее слабом голосе слышались обида и боль, и Райли невольно нахмурился, сознавая свою беспомощность.
– Что тебя огорчает, милая?
Не отрывая лица от его груди, Глория взмахнула рукой начертив в воздухе огромный круг.
– Всё это. Все вокруг. Мама и папа. Джейси и Ханна. Это ранчо. Рабочие. Я не знаю, что со всем этим делать. Я все только порчу. Принимаю неправильные решения. И мне совершенно не с кем об этом поговорить.
– Ты можешь поговорить со мной. – Глория покачала головой:
– Нет, не могу. Ты сам – тоже ошибка.
Райли вздохнул, соглашаясь, что Глория в общем-то права.
– Ты правда так думаешь?
– Смайли так думает.
– Смайли. – Торн пренебрежительно фыркнул. – Да будь я хоть золотоносной жилой, лежащей в земле у самых его ног, он и то нашел бы во мне какой-нибудь изъян. Ты ведь это знаешь, Глория.
Она кивнула, уткнувшись носом в шерстяную рубашку Райли.
– Да, это так. Он меня тоже упрекает. Он говорит, я должна вести себя как мужчина. Ты сказал мне то же самое две недели назад. А я не знаю, как это – быть мужчиной, как думают мужчины. Я даже не понимаю, что ты этим хотел сказать.
Райли невесело усмехнулся. «Что ж, ты сам напросился, дружок». Немного подумав, он пустился в объяснения:
– Я имел в виду, что ты должна принимать решения, полагаясь на свои мозги и интуицию, но не на сердце. Ты должна четко знать, чего хочешь, определять цель и твердо придерживаться своей линии. Ты должна быть готова к тому, что это может не всем понравиться. Но босс должен вести себя именно так. Это по-настоящему трудно, но тебе придется к этому привыкнуть.
Глория задумалась. Райли продолжал баюкать ее в своих объятиях, наслаждаясь неожиданной близостью. И тут Глория подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Тогда я знаю, что надо делать. – Райли улыбнулся:
– А ты времени зря не теряешь, верно? – Глория кивнула:
– Да. Я верну Хэнку деньги, которые у него украли. И еще я уволю Эйбела Джастиса и Картера Брауна.
Слова ее заставили Райли замереть. Он медленно покачал головой.
– Ты не можешь сделать этого, милая.
Глория склонила голову набок и прищурилась. Ее лицо выражало упрямую решимость.
– И почему же? – с вызовом спросила она. – Кажется, это я ношу имя Лолес, а не ты.
Глория стояла босиком, в ночной рубашке, в полутемном коридоре напротив двери в спальню Райли. Она знала, что Райли сейчас там, за дверью. У нее в ушах звучали сказанные ею сегодня обидные слова: «Это я ношу имя Лолес, а не ты». Бедный Райли. Весь вечер он просидел ссутулившись на кожаном диване в гостиной и так пристально на нее смотрел, что она никак не могла сосредоточиться на книге, которую пыталась читать. Даже Бидди почувствовала возникшее между ними напряжение и рано ушла спать.
Глория посмотрела на запертую дверь и задумчиво сунула палец в рот, легонько прикусив зубами ноготь. Она не должна этого делать. Не должна стучать в его дверь. Это неправильно. Что бы она там себе ни говорила, в чем бы ни убеждала себя, но трепещущее сердце знало правду о том, что привело ее сюда, в темный коридор. «Ты хочешь целовать его. Ты хочешь, чтобы он целовал тебя снова. Ты хочешь, чтобы он сжимал тебя в своих объятиях и…»
Дверь внезапно открылась. Появившийся в дверном проеме Райли, похоже, ни капельки не удивился. Пойманная с поличным, Глория широко раскрыла глаза, не в силах двинуться с места, не в состоянии произнести ни слова. Райли рассмеялся и покачал головой, как будто увидел что-то смешное.
– Глория, – сказал он. И это было единственное слово, которое он произнес.
Спокойствие Торна вывело ее из себя. Никогда не знаешь, что у него на уме. «Ну вот, тебя застукали. Так скажи же хоть что-нибудь».
– Хм-м, я думала, ты спишь, – пробормотала Глория. Райли, в рубашке и полотняных штанах, с босыми ногами, недоуменно поднял брови.
– Как видишь, я не сплю.
Он ничем не пытается ей помочь, черт побери! Просто стоит и смотрит на нее, такой огромный и ладный… такой… Глория тяжело вздохнула. Такой красивый, а глаза у него совсем сонные. К чувству неловкости примешивалось сознание вины. Глория опустила голову. «Да говори же наконец!»