Лаурел покачала головой.
- Надо заметить, что вы довольно странный детектив.
- Еще бы. Шелл Скотт - сыщик-общественник. Или, вернее...
Лаурел улеглась на траву, положив ладони на затылок.
- Лаурел, - произнес я, - не кажется ли вам... Я хочу сказать, что...
Она повернулась ко мне, чуть приоткрыв губы. Я наклонился ниже и добавил:
- Может быть, нам лучше вернуться? Мне надо в город, и, кроме того... становится поздно.
- Еще не поздно, - тихо сказала она.
- Думаю, уже слишком поздно.
На ее губах появилась нежная улыбка. Минуты две я молча смотрел на нее, стараясь придать своей душе твердость стали. Но Лаурел была подобна магниту, и превращение в сталь не могло помочь. Я склонился к ее пылким, ярким губам, и в этот миг что-то просвистело над моей головой. Это был неприятный зловещий звук, но я склонялся все ниже, а она ожидала не двигаясь. До меня откуда-то издалека донесся хлопок. Это был звук выстрела.
Я резко повернулся и еще успел увидеть, как комки почвы, вывалившись из трещины в скале, сыпались в воду. Я рухнул вперед прямо на Лаурел, обхватил ее, и мы покатились вниз по склону. Она слегка взвизгнула, но я крепко удерживал ее, пока мы скатывались с возвышения. Внизу я схватил ее за руку и нырнул за один из больших валунов, почти волоча ее за собой.
Когда мы уже находились в укрытии, Лаурел прошептала, задыхаясь:
- Что случилось?
- В нас кто-то стрелял, вот что случилось.
Я, словно спринтер, рванулся вниз между двух холмов к месту, откуда был произведен выстрел. Лаурел что-то кричала, но я не остановился. Тот, кто выпустил эту пулю, должен был находиться ниже нас, на прямой линии со входом в бассейн, возможно, среди деревьев, которые я видел раньше. В данный момент я был не виден стрелку, если он все еще находился на месте. Но дальше между мной и деревьями лежало открытое пространство. Когда из-за холма в поле зрения появились деревья, я упал на живот и внимательно вгляделся в рощу. Никакого движения. Или, скажем, я не заметил никакого движения. Пару минут я лежал неподвижно, вглядываясь, пока глаза не заслезились, затем вскочил и, пригнувшись, помчался к месту, где раньше видел отблеск. Я знал, что стрелок давно ушел, но тело не желало повиноваться разуму, поэтому я передвигался перебежками, плюхаясь на брюхо через каждые пятнадцать - двадцать шагов.
Наконец я очутился среди деревьев. Там никого не было. Пройдя несколько шагов направо и оглянувшись, я увидел зеленый склон, ведущий в V-образный проход между холмами, и маленькую возвышенность, на которой сидели Лаурел и я. Можно было рассмотреть даже часть валуна, за которым скрывалась Лаурел. По крайней мере, я полагал, что она все еще там. Выстрел был произведен с этого места, если отступить назад, деревья, блокируя поле зрения, помешали бы целиться.
Очевидно, стрелок уже был далеко. Траверс-роуд проходила рядом, в каких-то ста ярдах отсюда. Я побежал к ней, перегнулся через ограду и посмотрел в обе стороны. Если бы в последние пять - десять минут машина прокатилась по этой сельской дороге, облако пыли еще не успело бы осесть. Но воздух был чист, по дороге никто не проезжал.
Я побродил вокруг еще некоторое время в надежде найти стреляную ппьзу, но ничего не нашел, как, впрочем, и ожидал. Затем я бросил взгляд между деревьев на восток, и передо мной предстало видение.
В нескольких милях от меня возвышалось строение, напоминавшее замок короля Артура. Я поморгал, ожидая, что видение исчезнет. Но оно осталось на месте. Точная копия средневековых замков, которые мне доводилось видеть в фильмах, где закованные в железо рыцари лупцуют друг друга огромными мечами. Я моргнул в сторону замка последний раз и затрусил в направлении озера к Лаурел.
Когда я приблизился, она поднялась из-за камня и пошла мне навстречу. Глаза ее смотрели серьезно и строго.
- Вы видели кого-нибудь?
-Нет.
Она прикусила нижнюю губу.
- Выстрел решает дело, не так ли? - медленно произнесла девушка. Это не случайность. Вы обязаны помочь мне, Шел. Кто-то в очередной раз покушался на мою жизнь.
Я ничего не ответил. Маленький, поросший травой холмик, на котором мы сидели, находился в нескольких футах справа от меня. Подойдя к нему, я уселся на свое прежнее место и посмотрел сначала на то место среди деревьев, где я недавно стоял, а затем в противоположную сторону на утес. Я запомнил место, где пуля вонзилась в заполненную глиной трещину рядом с прилипшей к камню зеленой полоской растительности. Мысленная линия, проведенная от деревьев у начала склона до точки высоко на поверхности скалы, не встречала на своем пути никакой преграды, кроме моей головы.
Лаурел лежала на траве. С того места, где я был несколько минут назад, она была едва видна, если видна вообще. Но мои волосы выделялись на фоне утеса как прекрасная белая мишень. И хотя мне самому крайне не нравился ход моих мыслей, я начал размышлять о Лаурел Редстоун.
Если бы я не наклонился к ней за мгновение до выстрела, пуля уложила бы меня на месте.
Глава шестая
- Что вы делаете? - поинтересовалась Лаурел, когда я подошел к ней.
- Просто пытаюсь столкнуть лбами парочку фактов. Стрелок располагал бездной времени, чтобы смыться. Видимо, он укатил, пальнув лишь раз.
- Мне страшно, Шел.
- Неудивительно. Я, по правде, и сам начинаю слегка нервничать.
Я вглядывался в Лаурел, все время возвращаясь мыслями к ее рассказу.
Ничего не остается, как во всем ей верить на слово, а если говорить серьезно, то даже в то, что она дочь миссис Редстоун.
- Что вы там рассматриваете? - спросила Лаурел, когда я, отвернувшись от нее, принялся изучать поверхность утеса.
- Смотрю на то место, где зарылась пуля. Мне очень бы хотелось подержать ее в руках.
Она проследила за направлением моего взгляда.
- Это то же, что искать иголку в стоге сена, не так ли?
- Не совсем. Я заметил точку удара. Проблема состоит в том, как туда добраться.
Казалось, что это невозможно. Около скалы не было места, где поставить лестницу, разве только в озере, что вряд ли помогло бы, так как пуля засела футах в шестидесяти от уровня воды. Не было толку и в том, чтобы спуститься по веревке футов эдак на сто вниз с вершины, поскольку верхняя часть скалы образовывала козырек, и вы зависали в воздухе вдали от желанного места.
- Придется наплевать, - сказал я, - единственный путь туда левитация, однако я еще не успел развить в себе эту способность.
Посмотрев на Лаурел, я спросил:
- Почему вы все-таки избрали для нашей беседы этот холмик? - и указал на место, где мы сидели не так давно.
- Очень красивое возвышение, - ответила она с некоторым недоумением, кроме того, там мы могли быть уверены, что нас не подслушивают. Вдобавок оттуда открывается чудесный вид. Но почему вы спрашиваете?
- Перед нами открывался прекрасный вид, кто спорит, равно как и перед тем молодчиком с ружьем.
Лаурел нахмурилась:
- Я уверена, что вы не имеете в виду того, что можно было бы подумать, исходя из ваших слов. Или я вас просто не понимаю.
Я сменил тему.
- Лучше вернемся в лагерь. Мне пора в город.
- Вы уезжаете? После того, что случилось?
- Именно.
Лаурел почти всю дорогу назад шла молча. На полпути к лагерным строениям я спросил, главным образом ради того, чтобы нарушить молчание:
- Лаурел, из рощи к востоку отсюда я видел нечто странное. Что-то вроде замка. Это что - галлюцинации в результате шока?
- Насчет шока не знаю. Но в трех-четырех милях от нас стоит замок. Замок Нормана.
- Норманнский замок? Нелепость какая-то.
- Это ночной клуб. Напитки, азартные игры, ужины, эстрадные представления. Принадлежит человеку по имени Эд Норман. Отсюда и происходит название. - Все это произнесено ледяным тоном.
Теперь я припомнил, что кое-что слышал об этом месте. Я не успел там побывать за короткое время, прошедшее со дня его открытия, но читал в газетах об этом "уникальном и очаровательном" месте. Тут же я выкинул замок из головы. Мы возвращались назад тем же путем, через рощу к обширной поляне, где расположился лагерь. Однако теперь здесь кипела ужасающая активность.
- Ланч кончился, - безучастно заметила Лаурел.
- Теперь его следует переварить.
Уже отсюда, с опушки, я видел фонтаны брызг в плавательном бассейне, примерно дюжина людей играла в волейбол. Честно говоря, там играли во все, кроме, пожалуй, чехарды. Это наблюдение несколько развлекло меня, особенно в сочетании с пришедшей на ум мыслью. Только чокнутый мог избрать подобное окружение для покушения, при этом затратив огромные усилия, чтобы заманить жертву сюда. В любом другом месте прикончить меня было куда проще.
Но с другой стороны, лагерь нудистов мог быть самым подходящим местом для убийства, особенно если его жертвой должен стать парень вроде меня. Я представил кричащие заголовки газет: "Шел Скотт застрелен в лагере нудистов". Лос-Анджелес и Голливуд помрут со смеху. Все внимание сосредоточится на том, кто убит и где, а не на самом факте убийства.
Следствие по делу, если и откроется, будет постоянно прерываться взрывами гомерического хохота.
Все возможно в подлунном мире, в этой связи следовало хорошенько подумать и о Лаурел Редстоун. Не исключено, что меня принимают за дурачка. Лаурел энергично зашагала через открытое пространство по направлению к главному зданию, я едва поспевал за ней.
- Куда вы направляетесь? Я хочу получить свою одежду и пистолет.
- Вам надо расписаться о прибытии и тут же расписаться об отъезде, если вы намерены это сделать.
- Каждый из тех, кто сейчас в лагере, отметился в регистрационном, листе?
Она утвердительно кивнула: - Туда вносятся имена плюс дата прибытия. Кроме того, имеются фотографии - портреты каждого из нас. Поймите, мы должны знать, кто присоединяется к группе. Совет не может допустить сюда любопытных, людей нечестных, любителей поглазеть на обнаженное тело и т. д.
Мои подозрения еще не рассеялись, поэтому я ухмыльнулся и с вызовом заявил: - Да, я совсем забыл сообщить, что являюсь большим любителем поглазеть на обнаженное тело, я безумный сексопатологический тип.
- Не хотите ли лучше поглазеть на регистрационные листы?
- Охотно..
- Они в комнате Совета.
Оказалось, что в Фэйрвью в настоящее время обретается примерно сотня отдыхающих, половина из них мужчины. Нельзя исключать, что стрелок находился среди этих пятидесяти. Во всяком случае, их имена или фотографии могут что-нибудь сказать. Я чувствовал себя очень неуютно в обнаженном виде на этом голом пространстве, но, поскольку все остальные находились абсолютно в таком же положении, никто не указывал на меня пальцем.
В помещении Совета было пусто. Лаурел подошла к канцелярскому шкафу, достала конверт из плотной бумаги и протянула его мне. Внутри конверта обнаружилась пачка листков и фотографий. Я разложил их на длинном столе, уселся и принялся изучать. В левой части каждого листа был список имен, рядом с каждым именем - адрес (при этом указывался только город) и дата зачисления в Фэйрвью. Другие листы составлялись ежедневно, в них стояли подписи тех, кто в этот день прибыл в лагерь или убыл из него.
Лаурел, глядя мне через плечо, заметила:
- Эти ежедневные формы составляются в основном в практических целях показать, сколько человек на месте, на скольких надо готовить и т. д. Полезны для повара. И для директора оздоровительной программы, конечно.
- Понимаю.
Она не только смотрела через плечо, но и слегка прилегла на него, что несколько рассеивало мое внимание. Я пытался сосредоточиться на документах и фотографиях. Они рассказали мне лишь то, что в Фэйрвью было дьявольски много Браунов и Смитов.
Сегодня первое июля. Лаурел дала мне расписаться на листке, датированном этим днем. Я отметил время прибытия и время отъезда - один час тридцать минут. В июне в лагерь прибыли только три пары: мистер и миссис Браун - третьего, другие мистер и миссис Браун - пятнадцатого и парочка оригиналов по имени Уолтицки - двадцать девятого июня. Наибольшая часть приезжих приходилась на май.
Я обратил внимание Лаурел на это, и она сказала:
- Лагерь официально открывается первого мая. Сезон продолжается до сентября. Каждый месяц появляется несколько новых членов, некоторые же пользуются лагерем круглый год. Приезжают зимой в погожие дни, остальное время проводят в городе.
Я внимательно просмотрел все имена и получил результат, который ожидал, - все имена были незнакомы. Фотографии тоже оказались бесполезны. Лаурел положила бумаги на место, и мы направились к зданию, которое я мысленно окрестил раздевалкой. В мужском крыле я влез в свою одежду, убедился, что к пистолету за это время никто не прикасался, и вышел в зал. Лаурел сидела на той же кушетке, что и в первый раз.
- Шел, - спросила она, - а вы не могли бы остаться? Что, если... Вы понимаете, что я хочу сказать.
- Понимаю. Однако остаться не могу. Я уже объяснил.
Единственное, в чем я был теперь уверен, - это то, что кто-то здесь пытался убить меня, и мне надо было выбраться из Фэйрвью, чтобы на свободе попытаться выяснить мотивы покушения. Я был убежден - в лагере мне это не удастся. Не могу же я поочередно спрашивать каждого из пятидесяти нудистов, не он ли стрелял в меня.
Определенно целились не в Лаурел, и вполне вероятно, что ее жизнь вообще вне опасности. Если даже принять за правду рассказ о двух неудавшихся попытках, маловероятно, что сегодня произойдет третье покушение.
В любом случае я не мог оставаться, у меня были другие дела. Необходимо, в частности, потолковать с бывшим директором оздоровительной программы. Я горел желанием побеседовать с миссис Редстоун о ее дочери Сидни.
- Вы вернетесь? - спросила Лаурел.
Она сидела на кушетке, скрестив ноги, ее сцепленные руки покоились на коленях, голубые ясные глаза неотрывно смотрели на меня.
Ладно, подумал я, человеку все едино, где спать, я так же хорошо смогу провести ночь здесь, как и дома.
- Полагаю, что вернусь, - сказал я. Она поднялась. - Какого черта? Почему вы решили, что я вас брошу?
На ее губах появилась слабая улыбка. Первая за последние полчаса.
- Мне так хотелось бы вас лучше понять, Шел.
- Имя моего предшественника Элмер, если я не ошибаюсь? Где он сейчас?
- В больнице Пальмера, в Пасадене. - Лаурел слегка нахмурилась. - Шел, а почему вы меня спросили о бассейне? Вернее, о том холмике, где мы сидели?
Я решил все превратить в шутку и сказал весело: - Да, наверное, просто потому, что там я превращался в замечательную мишень. Почему же еще?
Шутка не сработала. Лицо ее застыло как маска. Ни улыбки, ни озабоченности. Голубые глаза пристально и спокойно смотрели на меня, и гдето в их глубине я смог заметить легкую печаль.
- Я провожу вас до калитки, - произнесла она.
- Лучше оставайтесь здесь. Я хочу сказать, будьте среди людей.
- Нет, я пойду с вами. Кроме того, я должна показать вам хижину, где вы будете спать, если вернетесь.
Лаурел повернулась и пошла. Мне ничего не оставалось, кроме как плестись следом. Выйдя из здания, она повернула направо, прошла за угол и, остановившись у группы деревьев, спросила: - Видите вон тот маленький белый домик?
- Ага. Это мой?
- Нет. Мой. Ваш в пятидесяти ярдах позади него. Я устроила так, чтобы вы были поблизости от моей хижины. На тот случай... если возникнут неприятности...
Лаурел протянула мне ключ от калитки, и мы молча зашагали к выходу. Она показала место для парковки машин - чуть дальше по дороге.
Я прошел через калитку и повернулся к Лаурел.
- Встретимся позже.
- Конечно, - сказала она.
- Возможно, мне удастся кое-что узнать о нашем друге там. - Я кивнул в сторону лагеря.
- Не лучше ли попробовать поискать в самом лагере?
- Не уверен. Мне все это кажется очень необычным, надо проверить пару версий.
После короткой паузы я спросил:
- Может быть, вы припомните что-нибудь о детективе по имени Пол Йетс?
Она отрицательно покачала головой.
- Из-за него вы должны ехать?
- Частично.
- Каковы другие причины?
- Вы спрашиваете, как заправский детектив, - улыбнулся я.
Помолчав секунду, девушка сказала:
- Счастливо, Шел.
- Пока, Лаурел.
Она пошла по тропе и вскоре исчезла за деревьями. Я подождал еще несколько минут и завел мотор. Путь лежал по Траверс-роуд, где желтая пыль вилась хвостом за "кадиллаком", и по Мейпл - до самого города.
По совести говоря, у меня нет серьезных причин сомневаться в правдивости рассказа Лаурел. Она говорила так честно и искренне, а некоторые мои реплики ее явно обижали. Во всяком случае, было совершенно ясно - мне очень хотелось ей верить.
Глава седьмая
Эндон Пупелл и его молодая супруга обитали в "Горгоне" - дорогом отеле-пансионате на Сансет-бульвар между Голливудом и Беверли-Хилл.
В паре кварталов от отеля я остановился на заправочной станции и, пока заливали бензин, позвонил из автомата миссис Редстоун. Хозяйка сама подняла трубку, и я назвал себя.
- О, хэлло, - сказала она весело, - я рада, что вы позвонили, мистер Скотт. Удалось что-нибудь узнать?
- Откровенно говоря, не уверен. Мне хотелось бы вас спросить насчет Сидни.
- Сидни? Что вы хотите знать о ней?
- Во-первых, я хотел удостовериться, что это она. Вчера вечером я думал, вы говорите о юноше.
- Нет. Сидни - моя дочь.
- Сидни Лаурел Редстоун?
- Да. Откуда вам известно ее полное имя?
- Я видел ее.
- Надеюсь, не в Фэйрвью!
- Именно. Вы знаете, что она там?
- Ну конечно. Сегодня утром мы говорили по телефону. Кстати, я упомянула, что прибегла к вашим услугам.
- Это меня несколько озадачило. Лау... мисс Редстоун слышала чтонибудь о Поле Йетсе?
- Ни одной живой душе, даже ей, я не говорила о нем. - После паузы она продолжила: - Вы, конечно, понимаете, что я не очень распространяюсь о местонахождении Сидни. Вовсе не потому, что я против...
- Понимаю. Полагаю, что Вера и ее муж знают, что она в Фэйрвью.
- Вера, безусловно. Эндон тоже может знать, если Вера ему сказала. Я не уверена. - Она вновь выдержала паузу. - Как вы ухитрились узнать, где Сидни? Я думала, об этом никто не знает.
Я не выдал источник информации, но попросил ее дать словесный портрет Сидни. Ее Сидни и моя Лаурел - мне очень понравилось это словосочетание "моя Лаурел" - явно были одним и тем же лицом. Удовлетворив любопытство миссис Редстоун о странных событиях прошедшего вечера, разбитом "паккарде" и Гарлике в обмороке и пообещав возместить все убытки, я повесил трубку. По правде говоря, я повесил трубку после того, как миссис Редстоун приказала мне выкинуть из головы идею возмещения убытков.
Дверь открыла Вера Пупелл. Дежурный из роскошного фойе "Горгоны" позвонил наверх, и жалкий плебей получил позволение вступить в роскошные апартаменты. Вера была очень хороша вчера вечером, да и сейчас она оставалась в полном порядке. Но после того как я видел ее сестру, и особенно в натуральном виде, Вера была лишь еще одной прикрытой одеждой крошкой. Она была облачена в платье серого шелка с очень глубоким вырезом. Ну и что? Всего несколько минут назад я находился в окружении бесконечно глубоких декольте, и это меня слегка испортило.
Ее коротко остриженные светлые волосы выглядели так,- будто были уложены кем-то чрезвычайно модным и дорогим по имени Пьер или Артибелл. Искусно нарисованные губки контрастировали с бледностью лица.
Она явно принадлежала к типу урбанистической женщины.
- Я вас приветствую, - сказал я.
- Что вам угодно?
- Дружеский визит. Хочу задать пару вопросов. Не возражаете, если я войду?
- Пожалуйста, входите, мистер Скотт.
Вера явно не была вне себя от счастья, но, кажется, сердиться тоже перестала. Она подвела меня к невысокому дивану длиной футов восемнадцать и сама уселась рядом.
- Откуда-вам известно, что моя фамилия Скотт? Мне кажется, я не называл ее вчера вечером.
- Некто сообщил мне вашу фамилию снизу из фойе. А я-то думала, вы детектив, - улыбнулась она.
Я растерянно поморгал.
- Иногда я и сам на себя удивляюсь. Боюсь, теперь я вынужден спросить - откуда вам стало известно, что я детектив? Это тоже сообщил некто?
- Эндон сказал. Вчера. Вы тот самый человек, который напал на большого, дурно пахнущего типа?
- Я привел его в бессознательное состояние, если вы это имеете в виду. А нападал он. Кстати, он не из числа ваших друзей?
- Никогда не видела его раньше. И, надеюсь, никогда больше не увижу. Она презрительно сморщила носик.
Вера - очень милая девочка, между прочим. Там, в дверях, ее кожа казалась ужасно бледной, я же предпочитаю загорелую, и как можно больше.
Но сейчас еe кожа была скорее цвета свежих сливок, а вoвсе не мертвеннобледная, как я поторопился ее охарактеризовать вначале. Все-таки, надо признаться, я довольно ветреный тип.
- Эндон сообщил обо мне какие-нибудь сведения, кроме того, что я детектив? - поинтересовался я.
- Нет. Но, по правде говоря, он не был о вас чрезвычайно высокого мнения. - Помолчав секунду, Вера спросила: - Если вы детектив, что вы здесь делаете? И что вам надо было вчера в мамином доме?
Пришлось заняться сочинительством.
- Я оказался здесь в связи с человеком по кличке Гарлик. Мне надо обязательно его найти. Я обежал уже все возможные места. Но он либо уехал, либо залег на дно и не дышит.
- Ну, я уж точно ничего не знаю об этом типе.
- И слава Богу. Эндон дома?
- Нет, но может в любую секунду вернуться.
Я спросил Веру как бы между прочим, давно ли она знакома с Эндоном, и не узнал ничего нового из ее рассказа. Все совпадало с той информацией, которую я получил от Лаурел. Каждый раз, когда Вера упоминала имя Эндона, она вспыхивала энтузиазмом, словно туристская лампа фирмы "Колеман", и меня стали немного утомлять ее восклицания о том, какое замечательное создание ее муж. Все говорило о том, что она безумно влюблена в своего Пуппи, поэтому я ставил вопросы как можно мягче.
- До мая вы совсем не знали его?
Она отрицательно покачала головой.
- Откуда он? Из Лос-Анджелеса?
- Нет, он приехал из Нью-Йорка, где занимался финансовыми операциями. Что-то связанное с акциями и облигациями.
- Вы знаете Пола Йетса?
- Йетс? Нет. Кто это?
- Один из моих приятелей. Я думал, он может быть нашим общим с Эндоном знакомым. Ваш муж никогда не упоминал его?
-Нет.
- У вас, кажется, есть сестра?
- Да, Лаурел. Почему вы спрашиваете?
- Где она сейчас?
Вера не ответила, она слегка прищурила глаза.
- Думаю, вы суете нос не в свои дела, мистер Скотт, во всяком случае, вас это не касается.
- Возможно, вы правы. Меня лишь интересует, известно ли вам ее местонахождение. Я-то знаю, где она.
Ее глаза округлились, а губы презрительно поджались.
- Вы имеете в виду это? - Она указала в направлении океана.
- Совсем нет, - рассмеялся я и ткнул пальцем в противоположном направлении, точно туда, где находился Фэйрвью. - Я имею в виду то.
- Фэйрвью, - бросила она.
Я утвердительно кивнул, и Вера спросила: - Как вам это удалось узнать?
- Разве это секрет? Кстати, Эндон знает, что она в Фэйрвью?
- Надеюсь, что нет. То есть хочу сказать, что не думаю.
- Значит, вы ему не говорили?
- Не задавайте глупых вопросов. Я думаю, что это... отвратительно.
- Что именно?
- Как что? Они же там все голые.
- Многие милые люди, из тех, кого я встречал, тоже бывали иногда обнажены. И это, представьте, случалось и не в Фэйрвью.
Мои слова, однако, не развеселили ее.
- Мистер Скотт, вы пришли для того, чтобы отпускать шутки весьма дурного вкуса или у вас имеется более серьезная причина? Я вовсе не намерена обсуждать с вами вопросы... наготы.
- Вообще-то я хотел повидать вашего супруга, и совсем по другому делу.
Можно было подумать, что он подсматривал в замочную скважину.
Дверь распахнулась, с силой ударившись в стену, и в комнату ворвался Пупелл.
- Убирайся отсюда, ты, недоносок! - взревел он.
Я поднялся на ноги.
- Мне хотелось бы поговорить с вами.
- Нам не о чем разговаривать, легавый! Вали отсюда!
Откровенно говоря, мне показалось, что стиль его речи не совсем соответствует тому, как должен был бы выражаться специалист "по акциям и облигациям". Пожав плечами, я направился к двери. Эндон последовал за мной в коридор, как я и надеялся.
Он с шумом захлопнул дверь и выпалил: - Больше никогда не появляйтесь здесь, мистер.
- Уделите мне минуточку. Вы вроде бы приятель Гарлика и того верзилы, которые были на ужине. Может быть, вы будете так добры...
Моя вежливость совершенно доконала его, лицо Эндона стало лиловым, и он прошипел:
- Я буду настолько добр, что спущу тебя с лестницы пинком в зад.
- Пуппи, в один прекрасный момент ты перегнешь палку, и у тебя окажется значительно меньше красивых зубов, а торчать они будут в твоей пасти довольно далеко один от другого.
Его азарт несколько увял, и я спросил:
- Почему Гарлик решил напасть на меня в тот вечер у Редстоунов?
Он проглотил слюну.
- Не знаю. Убирайтесь отсюда немедленно.
Пожевав немного губами, я поинтересовался:
- Скажи мне, Пуппи, просто так, для справки, как котируются в наши дни акции "Америкен телефон энд телеграф"?
Он резко повернулся и скрылся в своих апартаментах, опять хлопнув дверью. Думаю, если он не оставит эту привычку, соседи скоро начнут жаловаться. Я спустился к "кадиллаку". Необщительный парнишка этот Пупелл. Но кое-что он мне все-таки сказал, впрочем, как и Вера.
Потребовался почти час, чтобы добраться до Пасадены, посетить больницу Пальмера, поговорить пару минут с перебинтованным мистером Элдером.и вернуться в Лос-Анджелес. Элдер не сообщил ничего нового, а лишь подтвердил в основных чертах рассказ Лаурел. Он увидел камень, бросился к девушке, успел ее оттолкнуть и сам получил удар. Больше он ничего не знал.
- Надо заметить, что вы довольно странный детектив.
- Еще бы. Шелл Скотт - сыщик-общественник. Или, вернее...
Лаурел улеглась на траву, положив ладони на затылок.
- Лаурел, - произнес я, - не кажется ли вам... Я хочу сказать, что...
Она повернулась ко мне, чуть приоткрыв губы. Я наклонился ниже и добавил:
- Может быть, нам лучше вернуться? Мне надо в город, и, кроме того... становится поздно.
- Еще не поздно, - тихо сказала она.
- Думаю, уже слишком поздно.
На ее губах появилась нежная улыбка. Минуты две я молча смотрел на нее, стараясь придать своей душе твердость стали. Но Лаурел была подобна магниту, и превращение в сталь не могло помочь. Я склонился к ее пылким, ярким губам, и в этот миг что-то просвистело над моей головой. Это был неприятный зловещий звук, но я склонялся все ниже, а она ожидала не двигаясь. До меня откуда-то издалека донесся хлопок. Это был звук выстрела.
Я резко повернулся и еще успел увидеть, как комки почвы, вывалившись из трещины в скале, сыпались в воду. Я рухнул вперед прямо на Лаурел, обхватил ее, и мы покатились вниз по склону. Она слегка взвизгнула, но я крепко удерживал ее, пока мы скатывались с возвышения. Внизу я схватил ее за руку и нырнул за один из больших валунов, почти волоча ее за собой.
Когда мы уже находились в укрытии, Лаурел прошептала, задыхаясь:
- Что случилось?
- В нас кто-то стрелял, вот что случилось.
Я, словно спринтер, рванулся вниз между двух холмов к месту, откуда был произведен выстрел. Лаурел что-то кричала, но я не остановился. Тот, кто выпустил эту пулю, должен был находиться ниже нас, на прямой линии со входом в бассейн, возможно, среди деревьев, которые я видел раньше. В данный момент я был не виден стрелку, если он все еще находился на месте. Но дальше между мной и деревьями лежало открытое пространство. Когда из-за холма в поле зрения появились деревья, я упал на живот и внимательно вгляделся в рощу. Никакого движения. Или, скажем, я не заметил никакого движения. Пару минут я лежал неподвижно, вглядываясь, пока глаза не заслезились, затем вскочил и, пригнувшись, помчался к месту, где раньше видел отблеск. Я знал, что стрелок давно ушел, но тело не желало повиноваться разуму, поэтому я передвигался перебежками, плюхаясь на брюхо через каждые пятнадцать - двадцать шагов.
Наконец я очутился среди деревьев. Там никого не было. Пройдя несколько шагов направо и оглянувшись, я увидел зеленый склон, ведущий в V-образный проход между холмами, и маленькую возвышенность, на которой сидели Лаурел и я. Можно было рассмотреть даже часть валуна, за которым скрывалась Лаурел. По крайней мере, я полагал, что она все еще там. Выстрел был произведен с этого места, если отступить назад, деревья, блокируя поле зрения, помешали бы целиться.
Очевидно, стрелок уже был далеко. Траверс-роуд проходила рядом, в каких-то ста ярдах отсюда. Я побежал к ней, перегнулся через ограду и посмотрел в обе стороны. Если бы в последние пять - десять минут машина прокатилась по этой сельской дороге, облако пыли еще не успело бы осесть. Но воздух был чист, по дороге никто не проезжал.
Я побродил вокруг еще некоторое время в надежде найти стреляную ппьзу, но ничего не нашел, как, впрочем, и ожидал. Затем я бросил взгляд между деревьев на восток, и передо мной предстало видение.
В нескольких милях от меня возвышалось строение, напоминавшее замок короля Артура. Я поморгал, ожидая, что видение исчезнет. Но оно осталось на месте. Точная копия средневековых замков, которые мне доводилось видеть в фильмах, где закованные в железо рыцари лупцуют друг друга огромными мечами. Я моргнул в сторону замка последний раз и затрусил в направлении озера к Лаурел.
Когда я приблизился, она поднялась из-за камня и пошла мне навстречу. Глаза ее смотрели серьезно и строго.
- Вы видели кого-нибудь?
-Нет.
Она прикусила нижнюю губу.
- Выстрел решает дело, не так ли? - медленно произнесла девушка. Это не случайность. Вы обязаны помочь мне, Шел. Кто-то в очередной раз покушался на мою жизнь.
Я ничего не ответил. Маленький, поросший травой холмик, на котором мы сидели, находился в нескольких футах справа от меня. Подойдя к нему, я уселся на свое прежнее место и посмотрел сначала на то место среди деревьев, где я недавно стоял, а затем в противоположную сторону на утес. Я запомнил место, где пуля вонзилась в заполненную глиной трещину рядом с прилипшей к камню зеленой полоской растительности. Мысленная линия, проведенная от деревьев у начала склона до точки высоко на поверхности скалы, не встречала на своем пути никакой преграды, кроме моей головы.
Лаурел лежала на траве. С того места, где я был несколько минут назад, она была едва видна, если видна вообще. Но мои волосы выделялись на фоне утеса как прекрасная белая мишень. И хотя мне самому крайне не нравился ход моих мыслей, я начал размышлять о Лаурел Редстоун.
Если бы я не наклонился к ней за мгновение до выстрела, пуля уложила бы меня на месте.
Глава шестая
- Что вы делаете? - поинтересовалась Лаурел, когда я подошел к ней.
- Просто пытаюсь столкнуть лбами парочку фактов. Стрелок располагал бездной времени, чтобы смыться. Видимо, он укатил, пальнув лишь раз.
- Мне страшно, Шел.
- Неудивительно. Я, по правде, и сам начинаю слегка нервничать.
Я вглядывался в Лаурел, все время возвращаясь мыслями к ее рассказу.
Ничего не остается, как во всем ей верить на слово, а если говорить серьезно, то даже в то, что она дочь миссис Редстоун.
- Что вы там рассматриваете? - спросила Лаурел, когда я, отвернувшись от нее, принялся изучать поверхность утеса.
- Смотрю на то место, где зарылась пуля. Мне очень бы хотелось подержать ее в руках.
Она проследила за направлением моего взгляда.
- Это то же, что искать иголку в стоге сена, не так ли?
- Не совсем. Я заметил точку удара. Проблема состоит в том, как туда добраться.
Казалось, что это невозможно. Около скалы не было места, где поставить лестницу, разве только в озере, что вряд ли помогло бы, так как пуля засела футах в шестидесяти от уровня воды. Не было толку и в том, чтобы спуститься по веревке футов эдак на сто вниз с вершины, поскольку верхняя часть скалы образовывала козырек, и вы зависали в воздухе вдали от желанного места.
- Придется наплевать, - сказал я, - единственный путь туда левитация, однако я еще не успел развить в себе эту способность.
Посмотрев на Лаурел, я спросил:
- Почему вы все-таки избрали для нашей беседы этот холмик? - и указал на место, где мы сидели не так давно.
- Очень красивое возвышение, - ответила она с некоторым недоумением, кроме того, там мы могли быть уверены, что нас не подслушивают. Вдобавок оттуда открывается чудесный вид. Но почему вы спрашиваете?
- Перед нами открывался прекрасный вид, кто спорит, равно как и перед тем молодчиком с ружьем.
Лаурел нахмурилась:
- Я уверена, что вы не имеете в виду того, что можно было бы подумать, исходя из ваших слов. Или я вас просто не понимаю.
Я сменил тему.
- Лучше вернемся в лагерь. Мне пора в город.
- Вы уезжаете? После того, что случилось?
- Именно.
Лаурел почти всю дорогу назад шла молча. На полпути к лагерным строениям я спросил, главным образом ради того, чтобы нарушить молчание:
- Лаурел, из рощи к востоку отсюда я видел нечто странное. Что-то вроде замка. Это что - галлюцинации в результате шока?
- Насчет шока не знаю. Но в трех-четырех милях от нас стоит замок. Замок Нормана.
- Норманнский замок? Нелепость какая-то.
- Это ночной клуб. Напитки, азартные игры, ужины, эстрадные представления. Принадлежит человеку по имени Эд Норман. Отсюда и происходит название. - Все это произнесено ледяным тоном.
Теперь я припомнил, что кое-что слышал об этом месте. Я не успел там побывать за короткое время, прошедшее со дня его открытия, но читал в газетах об этом "уникальном и очаровательном" месте. Тут же я выкинул замок из головы. Мы возвращались назад тем же путем, через рощу к обширной поляне, где расположился лагерь. Однако теперь здесь кипела ужасающая активность.
- Ланч кончился, - безучастно заметила Лаурел.
- Теперь его следует переварить.
Уже отсюда, с опушки, я видел фонтаны брызг в плавательном бассейне, примерно дюжина людей играла в волейбол. Честно говоря, там играли во все, кроме, пожалуй, чехарды. Это наблюдение несколько развлекло меня, особенно в сочетании с пришедшей на ум мыслью. Только чокнутый мог избрать подобное окружение для покушения, при этом затратив огромные усилия, чтобы заманить жертву сюда. В любом другом месте прикончить меня было куда проще.
Но с другой стороны, лагерь нудистов мог быть самым подходящим местом для убийства, особенно если его жертвой должен стать парень вроде меня. Я представил кричащие заголовки газет: "Шел Скотт застрелен в лагере нудистов". Лос-Анджелес и Голливуд помрут со смеху. Все внимание сосредоточится на том, кто убит и где, а не на самом факте убийства.
Следствие по делу, если и откроется, будет постоянно прерываться взрывами гомерического хохота.
Все возможно в подлунном мире, в этой связи следовало хорошенько подумать и о Лаурел Редстоун. Не исключено, что меня принимают за дурачка. Лаурел энергично зашагала через открытое пространство по направлению к главному зданию, я едва поспевал за ней.
- Куда вы направляетесь? Я хочу получить свою одежду и пистолет.
- Вам надо расписаться о прибытии и тут же расписаться об отъезде, если вы намерены это сделать.
- Каждый из тех, кто сейчас в лагере, отметился в регистрационном, листе?
Она утвердительно кивнула: - Туда вносятся имена плюс дата прибытия. Кроме того, имеются фотографии - портреты каждого из нас. Поймите, мы должны знать, кто присоединяется к группе. Совет не может допустить сюда любопытных, людей нечестных, любителей поглазеть на обнаженное тело и т. д.
Мои подозрения еще не рассеялись, поэтому я ухмыльнулся и с вызовом заявил: - Да, я совсем забыл сообщить, что являюсь большим любителем поглазеть на обнаженное тело, я безумный сексопатологический тип.
- Не хотите ли лучше поглазеть на регистрационные листы?
- Охотно..
- Они в комнате Совета.
Оказалось, что в Фэйрвью в настоящее время обретается примерно сотня отдыхающих, половина из них мужчины. Нельзя исключать, что стрелок находился среди этих пятидесяти. Во всяком случае, их имена или фотографии могут что-нибудь сказать. Я чувствовал себя очень неуютно в обнаженном виде на этом голом пространстве, но, поскольку все остальные находились абсолютно в таком же положении, никто не указывал на меня пальцем.
В помещении Совета было пусто. Лаурел подошла к канцелярскому шкафу, достала конверт из плотной бумаги и протянула его мне. Внутри конверта обнаружилась пачка листков и фотографий. Я разложил их на длинном столе, уселся и принялся изучать. В левой части каждого листа был список имен, рядом с каждым именем - адрес (при этом указывался только город) и дата зачисления в Фэйрвью. Другие листы составлялись ежедневно, в них стояли подписи тех, кто в этот день прибыл в лагерь или убыл из него.
Лаурел, глядя мне через плечо, заметила:
- Эти ежедневные формы составляются в основном в практических целях показать, сколько человек на месте, на скольких надо готовить и т. д. Полезны для повара. И для директора оздоровительной программы, конечно.
- Понимаю.
Она не только смотрела через плечо, но и слегка прилегла на него, что несколько рассеивало мое внимание. Я пытался сосредоточиться на документах и фотографиях. Они рассказали мне лишь то, что в Фэйрвью было дьявольски много Браунов и Смитов.
Сегодня первое июля. Лаурел дала мне расписаться на листке, датированном этим днем. Я отметил время прибытия и время отъезда - один час тридцать минут. В июне в лагерь прибыли только три пары: мистер и миссис Браун - третьего, другие мистер и миссис Браун - пятнадцатого и парочка оригиналов по имени Уолтицки - двадцать девятого июня. Наибольшая часть приезжих приходилась на май.
Я обратил внимание Лаурел на это, и она сказала:
- Лагерь официально открывается первого мая. Сезон продолжается до сентября. Каждый месяц появляется несколько новых членов, некоторые же пользуются лагерем круглый год. Приезжают зимой в погожие дни, остальное время проводят в городе.
Я внимательно просмотрел все имена и получил результат, который ожидал, - все имена были незнакомы. Фотографии тоже оказались бесполезны. Лаурел положила бумаги на место, и мы направились к зданию, которое я мысленно окрестил раздевалкой. В мужском крыле я влез в свою одежду, убедился, что к пистолету за это время никто не прикасался, и вышел в зал. Лаурел сидела на той же кушетке, что и в первый раз.
- Шел, - спросила она, - а вы не могли бы остаться? Что, если... Вы понимаете, что я хочу сказать.
- Понимаю. Однако остаться не могу. Я уже объяснил.
Единственное, в чем я был теперь уверен, - это то, что кто-то здесь пытался убить меня, и мне надо было выбраться из Фэйрвью, чтобы на свободе попытаться выяснить мотивы покушения. Я был убежден - в лагере мне это не удастся. Не могу же я поочередно спрашивать каждого из пятидесяти нудистов, не он ли стрелял в меня.
Определенно целились не в Лаурел, и вполне вероятно, что ее жизнь вообще вне опасности. Если даже принять за правду рассказ о двух неудавшихся попытках, маловероятно, что сегодня произойдет третье покушение.
В любом случае я не мог оставаться, у меня были другие дела. Необходимо, в частности, потолковать с бывшим директором оздоровительной программы. Я горел желанием побеседовать с миссис Редстоун о ее дочери Сидни.
- Вы вернетесь? - спросила Лаурел.
Она сидела на кушетке, скрестив ноги, ее сцепленные руки покоились на коленях, голубые ясные глаза неотрывно смотрели на меня.
Ладно, подумал я, человеку все едино, где спать, я так же хорошо смогу провести ночь здесь, как и дома.
- Полагаю, что вернусь, - сказал я. Она поднялась. - Какого черта? Почему вы решили, что я вас брошу?
На ее губах появилась слабая улыбка. Первая за последние полчаса.
- Мне так хотелось бы вас лучше понять, Шел.
- Имя моего предшественника Элмер, если я не ошибаюсь? Где он сейчас?
- В больнице Пальмера, в Пасадене. - Лаурел слегка нахмурилась. - Шел, а почему вы меня спросили о бассейне? Вернее, о том холмике, где мы сидели?
Я решил все превратить в шутку и сказал весело: - Да, наверное, просто потому, что там я превращался в замечательную мишень. Почему же еще?
Шутка не сработала. Лицо ее застыло как маска. Ни улыбки, ни озабоченности. Голубые глаза пристально и спокойно смотрели на меня, и гдето в их глубине я смог заметить легкую печаль.
- Я провожу вас до калитки, - произнесла она.
- Лучше оставайтесь здесь. Я хочу сказать, будьте среди людей.
- Нет, я пойду с вами. Кроме того, я должна показать вам хижину, где вы будете спать, если вернетесь.
Лаурел повернулась и пошла. Мне ничего не оставалось, кроме как плестись следом. Выйдя из здания, она повернула направо, прошла за угол и, остановившись у группы деревьев, спросила: - Видите вон тот маленький белый домик?
- Ага. Это мой?
- Нет. Мой. Ваш в пятидесяти ярдах позади него. Я устроила так, чтобы вы были поблизости от моей хижины. На тот случай... если возникнут неприятности...
Лаурел протянула мне ключ от калитки, и мы молча зашагали к выходу. Она показала место для парковки машин - чуть дальше по дороге.
Я прошел через калитку и повернулся к Лаурел.
- Встретимся позже.
- Конечно, - сказала она.
- Возможно, мне удастся кое-что узнать о нашем друге там. - Я кивнул в сторону лагеря.
- Не лучше ли попробовать поискать в самом лагере?
- Не уверен. Мне все это кажется очень необычным, надо проверить пару версий.
После короткой паузы я спросил:
- Может быть, вы припомните что-нибудь о детективе по имени Пол Йетс?
Она отрицательно покачала головой.
- Из-за него вы должны ехать?
- Частично.
- Каковы другие причины?
- Вы спрашиваете, как заправский детектив, - улыбнулся я.
Помолчав секунду, девушка сказала:
- Счастливо, Шел.
- Пока, Лаурел.
Она пошла по тропе и вскоре исчезла за деревьями. Я подождал еще несколько минут и завел мотор. Путь лежал по Траверс-роуд, где желтая пыль вилась хвостом за "кадиллаком", и по Мейпл - до самого города.
По совести говоря, у меня нет серьезных причин сомневаться в правдивости рассказа Лаурел. Она говорила так честно и искренне, а некоторые мои реплики ее явно обижали. Во всяком случае, было совершенно ясно - мне очень хотелось ей верить.
Глава седьмая
Эндон Пупелл и его молодая супруга обитали в "Горгоне" - дорогом отеле-пансионате на Сансет-бульвар между Голливудом и Беверли-Хилл.
В паре кварталов от отеля я остановился на заправочной станции и, пока заливали бензин, позвонил из автомата миссис Редстоун. Хозяйка сама подняла трубку, и я назвал себя.
- О, хэлло, - сказала она весело, - я рада, что вы позвонили, мистер Скотт. Удалось что-нибудь узнать?
- Откровенно говоря, не уверен. Мне хотелось бы вас спросить насчет Сидни.
- Сидни? Что вы хотите знать о ней?
- Во-первых, я хотел удостовериться, что это она. Вчера вечером я думал, вы говорите о юноше.
- Нет. Сидни - моя дочь.
- Сидни Лаурел Редстоун?
- Да. Откуда вам известно ее полное имя?
- Я видел ее.
- Надеюсь, не в Фэйрвью!
- Именно. Вы знаете, что она там?
- Ну конечно. Сегодня утром мы говорили по телефону. Кстати, я упомянула, что прибегла к вашим услугам.
- Это меня несколько озадачило. Лау... мисс Редстоун слышала чтонибудь о Поле Йетсе?
- Ни одной живой душе, даже ей, я не говорила о нем. - После паузы она продолжила: - Вы, конечно, понимаете, что я не очень распространяюсь о местонахождении Сидни. Вовсе не потому, что я против...
- Понимаю. Полагаю, что Вера и ее муж знают, что она в Фэйрвью.
- Вера, безусловно. Эндон тоже может знать, если Вера ему сказала. Я не уверена. - Она вновь выдержала паузу. - Как вы ухитрились узнать, где Сидни? Я думала, об этом никто не знает.
Я не выдал источник информации, но попросил ее дать словесный портрет Сидни. Ее Сидни и моя Лаурел - мне очень понравилось это словосочетание "моя Лаурел" - явно были одним и тем же лицом. Удовлетворив любопытство миссис Редстоун о странных событиях прошедшего вечера, разбитом "паккарде" и Гарлике в обмороке и пообещав возместить все убытки, я повесил трубку. По правде говоря, я повесил трубку после того, как миссис Редстоун приказала мне выкинуть из головы идею возмещения убытков.
Дверь открыла Вера Пупелл. Дежурный из роскошного фойе "Горгоны" позвонил наверх, и жалкий плебей получил позволение вступить в роскошные апартаменты. Вера была очень хороша вчера вечером, да и сейчас она оставалась в полном порядке. Но после того как я видел ее сестру, и особенно в натуральном виде, Вера была лишь еще одной прикрытой одеждой крошкой. Она была облачена в платье серого шелка с очень глубоким вырезом. Ну и что? Всего несколько минут назад я находился в окружении бесконечно глубоких декольте, и это меня слегка испортило.
Ее коротко остриженные светлые волосы выглядели так,- будто были уложены кем-то чрезвычайно модным и дорогим по имени Пьер или Артибелл. Искусно нарисованные губки контрастировали с бледностью лица.
Она явно принадлежала к типу урбанистической женщины.
- Я вас приветствую, - сказал я.
- Что вам угодно?
- Дружеский визит. Хочу задать пару вопросов. Не возражаете, если я войду?
- Пожалуйста, входите, мистер Скотт.
Вера явно не была вне себя от счастья, но, кажется, сердиться тоже перестала. Она подвела меня к невысокому дивану длиной футов восемнадцать и сама уселась рядом.
- Откуда-вам известно, что моя фамилия Скотт? Мне кажется, я не называл ее вчера вечером.
- Некто сообщил мне вашу фамилию снизу из фойе. А я-то думала, вы детектив, - улыбнулась она.
Я растерянно поморгал.
- Иногда я и сам на себя удивляюсь. Боюсь, теперь я вынужден спросить - откуда вам стало известно, что я детектив? Это тоже сообщил некто?
- Эндон сказал. Вчера. Вы тот самый человек, который напал на большого, дурно пахнущего типа?
- Я привел его в бессознательное состояние, если вы это имеете в виду. А нападал он. Кстати, он не из числа ваших друзей?
- Никогда не видела его раньше. И, надеюсь, никогда больше не увижу. Она презрительно сморщила носик.
Вера - очень милая девочка, между прочим. Там, в дверях, ее кожа казалась ужасно бледной, я же предпочитаю загорелую, и как можно больше.
Но сейчас еe кожа была скорее цвета свежих сливок, а вoвсе не мертвеннобледная, как я поторопился ее охарактеризовать вначале. Все-таки, надо признаться, я довольно ветреный тип.
- Эндон сообщил обо мне какие-нибудь сведения, кроме того, что я детектив? - поинтересовался я.
- Нет. Но, по правде говоря, он не был о вас чрезвычайно высокого мнения. - Помолчав секунду, Вера спросила: - Если вы детектив, что вы здесь делаете? И что вам надо было вчера в мамином доме?
Пришлось заняться сочинительством.
- Я оказался здесь в связи с человеком по кличке Гарлик. Мне надо обязательно его найти. Я обежал уже все возможные места. Но он либо уехал, либо залег на дно и не дышит.
- Ну, я уж точно ничего не знаю об этом типе.
- И слава Богу. Эндон дома?
- Нет, но может в любую секунду вернуться.
Я спросил Веру как бы между прочим, давно ли она знакома с Эндоном, и не узнал ничего нового из ее рассказа. Все совпадало с той информацией, которую я получил от Лаурел. Каждый раз, когда Вера упоминала имя Эндона, она вспыхивала энтузиазмом, словно туристская лампа фирмы "Колеман", и меня стали немного утомлять ее восклицания о том, какое замечательное создание ее муж. Все говорило о том, что она безумно влюблена в своего Пуппи, поэтому я ставил вопросы как можно мягче.
- До мая вы совсем не знали его?
Она отрицательно покачала головой.
- Откуда он? Из Лос-Анджелеса?
- Нет, он приехал из Нью-Йорка, где занимался финансовыми операциями. Что-то связанное с акциями и облигациями.
- Вы знаете Пола Йетса?
- Йетс? Нет. Кто это?
- Один из моих приятелей. Я думал, он может быть нашим общим с Эндоном знакомым. Ваш муж никогда не упоминал его?
-Нет.
- У вас, кажется, есть сестра?
- Да, Лаурел. Почему вы спрашиваете?
- Где она сейчас?
Вера не ответила, она слегка прищурила глаза.
- Думаю, вы суете нос не в свои дела, мистер Скотт, во всяком случае, вас это не касается.
- Возможно, вы правы. Меня лишь интересует, известно ли вам ее местонахождение. Я-то знаю, где она.
Ее глаза округлились, а губы презрительно поджались.
- Вы имеете в виду это? - Она указала в направлении океана.
- Совсем нет, - рассмеялся я и ткнул пальцем в противоположном направлении, точно туда, где находился Фэйрвью. - Я имею в виду то.
- Фэйрвью, - бросила она.
Я утвердительно кивнул, и Вера спросила: - Как вам это удалось узнать?
- Разве это секрет? Кстати, Эндон знает, что она в Фэйрвью?
- Надеюсь, что нет. То есть хочу сказать, что не думаю.
- Значит, вы ему не говорили?
- Не задавайте глупых вопросов. Я думаю, что это... отвратительно.
- Что именно?
- Как что? Они же там все голые.
- Многие милые люди, из тех, кого я встречал, тоже бывали иногда обнажены. И это, представьте, случалось и не в Фэйрвью.
Мои слова, однако, не развеселили ее.
- Мистер Скотт, вы пришли для того, чтобы отпускать шутки весьма дурного вкуса или у вас имеется более серьезная причина? Я вовсе не намерена обсуждать с вами вопросы... наготы.
- Вообще-то я хотел повидать вашего супруга, и совсем по другому делу.
Можно было подумать, что он подсматривал в замочную скважину.
Дверь распахнулась, с силой ударившись в стену, и в комнату ворвался Пупелл.
- Убирайся отсюда, ты, недоносок! - взревел он.
Я поднялся на ноги.
- Мне хотелось бы поговорить с вами.
- Нам не о чем разговаривать, легавый! Вали отсюда!
Откровенно говоря, мне показалось, что стиль его речи не совсем соответствует тому, как должен был бы выражаться специалист "по акциям и облигациям". Пожав плечами, я направился к двери. Эндон последовал за мной в коридор, как я и надеялся.
Он с шумом захлопнул дверь и выпалил: - Больше никогда не появляйтесь здесь, мистер.
- Уделите мне минуточку. Вы вроде бы приятель Гарлика и того верзилы, которые были на ужине. Может быть, вы будете так добры...
Моя вежливость совершенно доконала его, лицо Эндона стало лиловым, и он прошипел:
- Я буду настолько добр, что спущу тебя с лестницы пинком в зад.
- Пуппи, в один прекрасный момент ты перегнешь палку, и у тебя окажется значительно меньше красивых зубов, а торчать они будут в твоей пасти довольно далеко один от другого.
Его азарт несколько увял, и я спросил:
- Почему Гарлик решил напасть на меня в тот вечер у Редстоунов?
Он проглотил слюну.
- Не знаю. Убирайтесь отсюда немедленно.
Пожевав немного губами, я поинтересовался:
- Скажи мне, Пуппи, просто так, для справки, как котируются в наши дни акции "Америкен телефон энд телеграф"?
Он резко повернулся и скрылся в своих апартаментах, опять хлопнув дверью. Думаю, если он не оставит эту привычку, соседи скоро начнут жаловаться. Я спустился к "кадиллаку". Необщительный парнишка этот Пупелл. Но кое-что он мне все-таки сказал, впрочем, как и Вера.
Потребовался почти час, чтобы добраться до Пасадены, посетить больницу Пальмера, поговорить пару минут с перебинтованным мистером Элдером.и вернуться в Лос-Анджелес. Элдер не сообщил ничего нового, а лишь подтвердил в основных чертах рассказ Лаурел. Он увидел камень, бросился к девушке, успел ее оттолкнуть и сам получил удар. Больше он ничего не знал.