- Но почему бы моим ребятам не взглянуть на это место? Если пуля действительно из того ружья (у нас нет даже намека на его след!), она имеет огромное значение.
- Сэм, пуля вне досягаемости. Я сознаю ее важность в деле. Но ее не извлечь ни с помощью лестницы, ни со всем оборудованием пожарной службы. Чтобы добраться до нее, следует преодолеть силу тяжести, а на это даже у меня не хватит таланта. Кроме того, может оказаться, что пуля вовсе не того калибра.
Вдруг в моей голове пронеслась совершенно безумная мысль. Я припомнил, как сказал Лаурел, что левитация - единственный способ достичь места попадания пули в скалу. Идея хоть и казалась бредовой, но все же не оставляла меня, пока я продолжал разговаривать с Сэмом.
- Что с Бендером, тем жуликом, о котором я упоминал вчера?
- Пока мы знаем очень мало, практически ничего. Известно лишь, что он из компании, сшивающейся постоянно в ночном клубе "Афродита", правда, его довольно давно там не видели.
- Как давно?
- Примерно с месяц. Последний раз был замечен первого июня, затем исчез. Я не вижу здесь никакой связи с Пупеллом.
- А как насчет Нормана? Ведь Бендер из его банды, так же как Фу, Страйк и остальные?
- Мы не знаем. Вполне вероятно, что он работал самостоятельно, за исключением тех случаев, когда вступал в сговор с себе подобными для конкретного дела.
- Как он работал? Что за ним тянется?
- На него заведены дела у нас и еще в половине штатов. В основном подпольное букмекерство, кроме того, считается крупным специалистом по "кровяным пузырям". В прошлом сезоне провел несколько крупных дел, зашиб вместе с друзьями тысяч восемьдесят пять.
Люди Сэма поработали с сотрудниками "Кларион", допросили репортера, написавшего статью. Тот показал, что по телефону неизвестный сообщил детали об увлечении Лаурел Редстоун нудистскими штучками и дал совет заглянуть в свой почтовый ящик. Там он нашел конверт с дополнительной информацией и несколько фотографий Лаурел и других обитателей лагеря. Снимки были сделаны при помощи телеобъектива. Он едва успел закончить статью к верстке вечернего выпуска. Автор настаивал на том, что содержание статьи соответствует действительности, и на том, что звонил ему аноним. Я этому, конечно, не поверил, но полицейские были вынуждены проглотить сказанное.
Это было все, что мог мне сообщить Сэмсон. Он позвонил в агентство Йетса и Калифорнийский банк, повесил трубку и сказал: - Счет Эда Нормана в этом же банке. Может быть, на него тоже нелишне взглянуть.
- Да, это может помочь делу, - ответил я и направился к двери. Спасибо, Сэм. Когда вы пригласите к себе Пупелла, помни, мне тоже хотелось бы спросить его кое о чем.
- Хорошо. Не забуду. Не позволяй себя убивать.
- Ни в коем случае. Я еще позвоню до конца рабочего дня.
Я позвонил ему раньше, чем намеревался, потому что чуть было не получил бирку на большой палец ноги.
Глава четырнадцатая
Покинув городское управление, я заехал на бензоколонку, где воспользовался телефоном-автоматом, чтобы позвонить своему приятелю по имени Джей Картер, который занимался распродажей неликвидов из государственных запасов и у которого в прошлом я прикупил тысячи на две различного оборудования.
Его секретарша слегка гундосила, и я сразу узнал ее голос:
- "Неликвиды Картера". Все что угодно за соответствующую цену.
- Что я могу получить за порцию мартини?
- Шел! Куда ты запропастился? У... противный.
Да, она слегка гундосила, но зато все остальное в ней было просто безупречно.
- Привет, Салли. Можешь соединить меня с Картером? У меня сегодня совсем нет времени.
- Вместо того чтобы соединиться с Картером, ты бы мог соединиться...
- Салли, я очень тороплюсь.
- Ладно, соединяю, раз тебе не терпится.
Через секунду в трубке раздался рев Картера. С минуту мы поболтали о пустяках, после чего я сказал ему о том, что мне надо получить.
- Господи, что ты затеваешь на сей раз? - спросил он.
- Не беспокойся. Достань, что я заказал, но при этом не пытайся заработать на мне больше, чем две тысячи процентов.
- Ты меня знаешь. Я все смогу обеспечить и недорого, особенно для тебя. Но ради всего святого, зачем тебе это?
- Ты мне все равно не поверишь. Сколько времени тебе надо?
- Тебя.устроит через пару дней?
- Никоим образом, все должно быть у меня сегодня после полудня.
- Абсолютно невозможно.
- Я чувствую, как растет цена, но, Джей, прошу, достань.
- Хорошо... - Он помолчал с минуту. - Большая часть того, что тебе надо, у меня уже есть. Дай мне восемь часов. Это все, что я могу, Шел.
Было одиннадцать часов.
- Согласен, Джей. Сделай все возможное и не забудь туристский фонарь фирмы "Колеман".
- Не забуду. Но ради Христа, зачем...
Я повесил трубку и направился в Калифорнийский банк.
Управляющего совсем не обрадовало мое намерение сунуть нос в его гроссбухи и микрофильмы. Управляющие почему-то всегда недовольны этим. Однако Сэм поговорил с ним, и через несколько минут я уже сидел у проектора и изучал чеки Эндона Пупелла. Клерк, выделенный мне в помощь для того, чтобы провести по дебрям различных банковских операций, управлял машиной, проецируя изображение чеков одно за другим на белый экран. Я воспользовался случаем и попросил показать мне заодно и чеки Эда Нормана.
Когда показ закончился, я не был уверен, извлек ли я из сеанса чтонибудь полезное и новое. Я нашел микрофильм чека от 28 мая на сумму 56 тысяч долларов, выписанный Эндоном Пупеллом на имя Эда Нормана.
Чек вернулся к получателю - Норману - с пометкой, что возврат произведен ввиду недостаточности средств на счету мистера Пупелла. Вчера вечером Норман был не очень коммуникабелен, однако Трехглазый уже просветил меня по поводу этого чека. Я припомнил, что Трехглазый поделился со мной слухом о том, что Пупелл прикончил некоего Бендера. Бендера никто не видел уже месяц.
Из банковского счета Эда Нормана я узнал, что он сделал несколько вкладов по пять, десять тысяч долларов и столько же раз брал примерно те же суммы. Пятнадцатого числа каждого месяца Эд Норман выписывал чек на сто тысяч долларов для фирмы, именуемой "Дженерал Энтерпрайзис, Инкорпорейтед".
Норман, по всей вероятности, балансировал где-то на грани истощения своего текущего счета. Последний чек на сто тысяч был выписан, когда на счету находилось всего 33 тысячи, однако через два дня он внес на счет 150 тысяч наличными. У Нормана был открыт и второй, срочный счет, но на нем было очень мало.
Оставалось выяснить их счета на сегодняшний день. У Эда Нормана было 64 тысячи, а у Пупелла 12 тысяч - большой прогресс, если учесть, что до этого максимум не превышал 4200 долларов. Узнав, что Вера Пупелл держит деньги в этом же банке, я решил взглянуть и на ее счет, хотя с моей стороны это было явно непорядочно. Наверное, это были.деньги на ее карманные расходы - всего 468 533 доллара и несколько центов. Это меня доконало, и я ушел.
Я повторил свой вчерашний путь - бары, задние комнаты, Мэйнстрит, Хилл-стрит и т.д. Я беседовал с капельдинером театра "Фолли" и потратил целую минуту, стоя в восхищении перед фотографией в полный рост развеселой Черри Блейн - "безумной звезды бурлеска". Я потолковал с парочкой брадобреев и алкоголиков, несколькими бандюгами и одним букмекером. В результате я получил боль в ногах и желание поближе познакомиться с "развеселой Черри Блейн.
Однако я все-таки наткнулся на нечто интересное. Мне удалось узнать, что несколько месяцев назад Эд Норман нанял пресс-агента для рекламы замка. Я отловил этого парня и потолковал с ним десяток минут. Оказалось, что замок не пользовался успехом и был убыточен, пока "консультант по рекламе", как он сам величал себя, не ввел некоторые новшества.
Он заставил Нормана окружить замок стеной, вырыть фальшивый ров, соорудить подъемный мост, облачить прислугу в средневековую броню и т. д.
В результате бизнес воспрянул. Напоследок пресс-агент посоветовал Норману удвоить на все цену, чтобы посетители чувствовали, что они получают первоклассный товар. Наверное, он был в чем-то прав.
В два часа дня я находился в своем офисе. Гуппи были накормлены.
Я сделал одиннадцать телефонных звонков и тупо пялился в аппарат, когда неожиданно он ожил и зазвонил. Трубка прохрипела:
- Скотт?
- Да, кто это?
- Папа. Мы вчера говорили в "Коко". Вечером возникло кое-что новенькое. Не мог вас найти.
"Коко" - достаточно приятный бар ниже по Бродвею. Там частенько выпивает уголовщина, когда у нее водятся деньжата. Когда зеленые кончаются, они переключаются на пиво или портвейн в забегаловках типа "У Джерри", где вчера я встречался с Игги Париком.
Хриплый голос в трубке принадлежал подозрительному субъекту по имени Папа Гарден. Я ему иногда платил наличными в обмен на информацию. Информация часто оказывалась весьма полезной.
- Возникло что-нибудь?
- Информация о Пупелле. Вчера и сегодня, мне кажется, вы расшевелили осиное гнездо. Идет много разговоров, но никто ничего конкретно не говорит. Слухи, слухи... Может быть, это не важно, но до меня дошло, что Пупелл сделал заем. У Оффи.
Я даже присвистнул. Этот Оффи был стариканом по имени не то Оффенбах, не то Оффенгеймер или нечто в этом роде.
Считалось, что он стоит минимум двадцать - тридцать миллионов, максимальные же оценки достигали астрономических величин. Он был древнее Большого Каньона и, как я слышал, предавался единственной страсти громоздить на кучу своих богатств все новые и новые деньги.
Оффи был настолько богат, что его цель была не столько нарастить счет своих миллионов, сколько получить удовольствие от самой прибыльной сделки. Его не волновало, отвечает ли сделка требованиям закона или нет, единственное, что занимало Оффи, возможна ли сделка в принципе и принесет ли она прибыль. Прибавить один-другой миллион было для него чем-то вроде приятного хобби.
- Так, значит, заем? Должно быть, немалые деньги?
- Да, уж с Оффи никелем не обойдешься.
- Когда это случилось?
- Не знаю. Может быть, все это и не имеет значения, Скотт, но на всякий случай я решил...
- Ладно, не рыдай. Ты это не изобрел?
- Господи, о чем вы? Я слышал все собственными ушами. Клянусь.
- Где? И когда?
- Я не очень хорошо помню... К этому времени я уже принял... бокал пива. Может быть, даже два бокала. - Он выждал мгновение и спросил: Сведения стоят пятерки?
В его голосе сквозило сильное волнение. Я догадался, что он был без гроша и страдал от сильного похмелья. Ужасающее сочетание.
- Стоят пятерки, - ответил я, - и десятки, если припомнишь, где, когда и от кого слышал. Мне эти данные необходимы.
- Ну, ладно. Это было в "Коко" вчера вечером. Когда точно, не помню. Кажется, по этому поводу распространялся Трехглазый. Он говорил не со мной, но я был у стойки рядом и все слышал. Я не очень уверен, Скотт.
- Трехглазый? Разве он не слинял из города?
- Не... Во всяком случае, вчера вечером он крутился здесь.
- Мне, видимо, придется с ним поболтать. Кто там еше был?
- Не знаю. Я же сказал, что выпил порцию пива. Две порции.
- Десятка твоя, где ты сейчас?
- "У Джерри".
- Через пять минут буду. - Я повесил трубку.
Прошло почти пять минут, прежде чем я сумел выйти из конторы, потому что я присел, чтобы подумать над сообщением Папы. Пара фактов слилась в единое целое в моем мозгу. 17 июня было одной из дат, зафиксированных мною в Калифорнийском банке. Сегодня 2 июля. Я отсчитал два дня назад ко времени, когда миссис Редстоун наняла меня, и добавил еще две недели. Это привело меня к 16 июня. 16-го был выходной - все сходилось. Дата показалась еще чем-то знакомой. Я поднял трубку и набрал номер Редстоунов. Через минуту мне ответила Лаурел.
- Это Шел. У тебя все в порядке?
- Хэлло, Шел. Самое скверное позади. Теперь я верю в случившееся. Она помолчала несколько мгновений. - Мы с мамой не были понастоящему близки в этом году. Но... мы были ближе друг другу, чем я полагала. Странно, не правда ли? Наверное, я вернусь в Фэйрвью, Шел. Я не могу в одиночестве оставаться в этом доме.
- Не отправляйся в Фэйрвью без меня, хорошо?
- Но почему, Шел?
- Так будет безопаснее. Подожди, родная, мне надо тебя кое о чем спросить. Когда Вера и Эндон поженились?
- Шестнадцатого июня.
- Утром или же во второй половине дня?
- После полудня, в четыре часа.
Она что-то добавила, но я уже не слушал. Парочку сочетали шестнадцатого - банки к четырем уже закрылись...
- Если ты не хочешь, чтобы я ехала в лагерь, - продолжала Лаурел, разреши мне быть с тобой.
- Я был бы только рад, если бы не дела.
- Что ты собираешься делать?
- Прежде всего потолковать с парнем, который мне кое-что сообщил. Потом хочу порыться в досье одного детектива.
- Какого детектива?
- Йетса, Пола Йетса. Я тебя о нем спрашивал пару раз.
- Мне очень хочется быть с тобой, Шел. Нельзя ли...
- Тебе это не доставит удовольствия. Я буду очень занят. Позже заеду за тобой.
- Но я не в силах быть здесь дольше. Это так угнетает. Мы могли бы встретиться...
- Послушай, я не знаю, что я найду и что придется делать. Как только я смогу, тотчас подъеду к тебе. Не отправляйся в Фэйрвью без меня.
Попрощавшись, я повесил трубку и направился к "Джерри". Папа гак схватил десятку, словно это уже были двадцать порций бурбона, но ничего не смог добавить к сказанному ранее по телефону, кроме адреса того места, где остановился Трехглазый. Я покинул Папу и отправился в отель "Мэнор" великолепное место для житья за доллар в сутки с туалетом в конце коридора.
Я припарковался за углом, вошел в здание и проследовал мимо заросшего бакенбардами старикашки-дежурного, дремавшего на рахитичном стуле. Интересно, подумал я, Трехглазый специально не сказал мне о займе, который сделал Пупелл, или забыл об этом факте? Может быть, Трехглазый узнал об этом уже после того, как я дал ему сотенную, которую он немедленно начал тратить в "Коко"? Тратить на выпивку, развязывающую язык. Я надеялся, что он сейчас дома и трезв.
Трехглазый ютился в двадцать седьмом номере, этажом выше. Номер размещался где-то в середине унылого темного коридора, где воняло гнилью и чем-то похуже. Я постучал, но не получил ответа. После звука ударов костяшек пальцев о деревянную дверь тишина в здании казалась еще более глухой. Весь отель, чудилось, вымер, лишь отдельные звуки с улицы достигали моего слуха.
Я направился было назад к дежурному, но передумал и решил вернуться к двери. Ручка повернулась, и дверь открылась. Очевидно, Трехглазый не затруднял себя возней с запорами. Видимо, он не столь нервничал и опасался за себя, как хотел показать. Я начал открывать дверь шире, она что-то толкнула с легким стуком. После стука послышался другой странный звук, происхождение которого я затруднялся вначале определить.
Мне показалось, что за дверью что-то покатилось. Это был звук шарика, катящегося по не покрытому ковром полу. Волосы зашевелились у меня на затылке. Холодная волна разлилась по спине. Вот катящийся предмет наткнулся на препятствие - стол, ножку стула, стену, отскочил и затих.
Еще до того, как я переступил через порог комнаты, я знал, что это было.
Это был глаз.
Глава пятнадцатая
Я вошел в комнату и захлопнул за собой дверь. Глаз я увидел тут же - у противоположной стены. Белок сверкал в полумраке, искусственная радужка была почти полностью обращена к полу. Трехглазый привалился к стене в углу. Он валялся на спине, скорчившись, с разбитым лицом. Пустая глазница была похожа на дыру в черепе. Лицо его окровавлено и уже похолодело. С момента смерти прошло немало времени.
В комнате царил разгром. Трехглазый отчаянно сражался за жизнь, хоть и был хил и хрупок. Его одежда была изодрана в клочья, а кончики пальцев левой руки обагрены чьей-то кровью. Я отвернулся. Вряд ли существует более отвратительное зрелище, чем лицо задушенного человека.
Постель находилась в полном беспорядке. Все указывало на то, что Трехглазый был в постели, когда все произошло или, вернее, начало происходить. Я -представил, как он лежит в темноте, дверь открывается, кто-то входит и направляется к спящему. Оглядев еще раз комнату, я спустился вниз к портье.
Старикан посмотрел на меня пустым взглядом.
- Трехглазый дома? - спросил я.
Он поскреб поросль серой щетины на щеке и пожал плечами.
- Вы знаете, о ком я говорю? Комната двадцать семь.
- Знаю кто, но не ведаю, дома он или нет.
Портье неспешно повернул голову и посмотрел на ячейки, где хранили ключи. Его взгляд упал на номер 27, после чего старик так же медленно повернулся ко мне. Казалось, прошла вечность.
- Ага. Он дома.
- У него были посетители вчера вечером или сегодня утром?
- Не знаю.
- Кто-нибудь сидит за конторкой, кроме вас?
- Нет. Только я. Иногда я отправляюсь спать, и тогда следует позвонить.
Он начал показывать на звонок, но еше задолго до того, как его дрожащий палец завершил свой путь, я сдался.
- Можно воспользоваться телефоном?
- Валяйте.
Палец поплыл в направлении аппарата, но я опять опередил его и набрал номер Сэмсона. Коротко я обрисовал картину.
- Это все. Как только твои парни прибудут, я уеду, конечно, если не буду им нужен. Я лишь нашел покойника, а мне надо закончить еще кучу дел.
- Валяй, Шел. Полагаешь, есть связь с твоим расследованием?
- Да. Похоже, что кто-то начинает пугаться.
- Береги палец на ноге.
- Постараюсь. Пока.
Я повесил трубку и вышел на улицу в тот моменту, когда серый "форд" с помятым спереди крылом начал подруливать к тротуару; он отъехал в тот момент, когда подкатил полицейский фургон. За десять минут я удовлетворил любопытство полицейских и был свободен.
Однако, прежде чем окончательно покинуть отель, я попытался в телефонном справочнике отыскать "Дженерал Энтерпрайзис, Инкорпорейтед".
Компании в справочнике не оказалось, что меня весьма озадачило.
Не составляло труда выяснить, где Оффи ведет свои дела и где его можно застать. Его офис занимал несколько помещений в модерновом здании на Сансет-бульвар неподалеку от Ван-Несс. От улицы здание отделяла зеленая лужайка, рассеченная белоснежной пешеходной дорожкой. Я приблизился к дверям, открыл их и ступил в божественную, очищенную кондиционером, дорогую прохладу. У Оффи - все самое лучшее, включая секретаршу, восседавшую в приемной.
На красотке были темная юбка и розовый свитер, который она, видимо, вязала сама и, закончив вещь только наполовину, бросила это занятие.
Оффи был очень стар, и я рассудил, что девица устраивает демонстрацию своих достоинств только для посетителей. С каждой секундой я ощущал себя все более юным. Секретарша занимала стратегически очень выгодную позицию, бросаясь в глаза в тот момент, когда вы открывали дверь. Ее формы мгновенно полностью овладевали вашим вниманием, и мыслями тоже. Короче говоря, девица захватывала вас целиком.
Она улыбнулась мне, и я поспешил осмотреть приемную, поняв, что, если не сделаю этого сразу, не сумею сделать никогда. Закрытые двери с матовыми стеклами без орнамента, гладкие стены справа и слева. Больше ничего. Оставалось лишь повернуться и направиться к ее столу.
Это была отнюдь не миниатюрная особа. По совести говоря, у нее все было весьма больших размеров. Казалось, что она здорово переросла свое одеяние. Секретарша была копией рисунка Коула для журнала "Плейбой" чувственная блондинка с огромными карими глазами и другими огромными принадлежностями, о существовании которых вы знаете, но не очень часто видите. Или видите не так хорошо. Одним словом, видите гораздо реже, чем вам того хочется.
- До-о-брый день, - проникновенно пропела она. - Чем я мо-о-гу ваа-м помочь?
С огромным трудом я удержался от того, чтобы откровенно не выложить ей свои желания, но, преодолев себя, решительно произнес:
- Мне надо повидаться с Оффи.
Улыбка не сходила с ее лица.
- О, вы друг мистера Оффенбранда?
- Не совсем, однако я убежден...
- Как вас зовут?
- Шел Скотт.
Она заморгала от неожиданности.
- О, вы тот самый Шел Скотт? Я слышала о вас. Ну, конечно, вы не кто иной, как Шел Скотт.
- Вы правы, - сказал я галантно, - кто же иной, как не я.
Мы могли бы достигнуть вершин искусства беседы, но она спросила:
- Вы договаривались о встрече?
- Нет. Но это не важно. Я уверен, что он примет меня.
- А я уверена в обратном. Он никого не принимает без предварительной договоренности.
- Держу пари, что вас он принимает.
Ее глазки совершили обороты, словно "чертово колесо". Девица захихикала.
- Еще бы. Ему же восемьдесят шесть. - Она опять хихикнула, как бы подумав о том, что мне было неизвестно. Несомненно, она знала множество вещей, о которых я не имел ни малейшего представления.
- В таком случае, моя хорошая, загляните к нему в кабинет и объявите, что вы находитесь в приемной и хотите его повидать, - предложил я.
Ее лицо выражало полное недоумение.
- Что-то не пойму, куда вы клоните.
- Вы сделаете это для меня, детка, не правда ли? Скажите Оффи, что Шел Скотт хочет поговорить с ним. Сообщите также, что беседа будет идти о человеке по имени Эндон Пупелл. Это может подействовать.
Она пораскинула мозгами, поднялась, одернула свитер, сделав себя еще более неотразимой, выступила из-за стола, промолвив: "Чудненько", - и завихляла бедрами по направлению к закрытым дверям справа от меня.
Я успел выкурить половину сигареты к тому времени, когда она выплыла из кабинета Оффи. Она уселась на свое место за столом, спокойно взглянула на меня и сказала:
- Вы были не правы. Все-таки он не желает вас принимать.
- Попытаемся еще разок. Скажите ему, что на самом деле я хочу поговорить с ним о "Дженерал Энтерпрайзис, Инкорпорейтед". И о необеспеченном чеке. Не забудьте упомянуть, что чек был на сто тысяч долларов.
Она повторила свое действо, мягко покачивая бедрами из стороны в сторону под таинственную музыку, звуки которой не достигали моих ушей.
Скорее всего это была медленная румба в комбинации с быстрым вальсом.
На этот раз, выйдя из кабинета, она остановилась у открытых дверей и произнесла:
- Вы можете пройти, мистер Скотт.
Это приглашение, собственно, сообщило мне все, что я хотел узнать, но все-таки я вошел в кабинет. Оффенбранд восседал за угольного цвета столом шириной эдак футов в двенадцать. Хотя магнат был невысок, но каким-то чудесным образом огромный стол не превращал его в карлика, и если ему было восемьдесят шесть лет, то внешне он не тянул на свой возраст. Вполне возможно, что блондинка в приемной предназначалась вовсе не для посетителей.
Он поднялся во весь рост - пять футов пять дюймов, - смуглый, с копной курчавых седых волос на голове.
- Мистер Скотт, - сказал он твердым голосом, - прошу вас, объясните.
Его карие глаза уверенно смотрели на меня и, казалось, были холоднее, чем мороженая фрикаделька.
- Здравствуйте, мистер Оффенбранд, - начал я, - сейчас я все объясню. Этим, собственно, и вызван мой визит.
Осмотревшись вокруг, я нашел кожаное кресло и уселся в него.
Он занял свое место за столом, ожидая продолжения.
- В обмен на мои объяснения я хотел бы сам получить несколько ответов. В частности об Эндоне Пупелле.
- Посмотрим.
- Хорошо. Для начала скажите, кто руководит "Дженерал Энтерпрайзис"?
Ответа не последовало.
- Человек по имени Эд Норман, - продолжал я, - выплачивает "Дженерал Энтерпрайзис" по сто тысяч каждый месяц. Я не знаю почему, может быть, вы мне скажете, но предполагаю, что это погашение кредита не меньше, чем в миллион долларов. Последний чек на "Дженерал Энтерпрайзис" Норман выписал, когда у него на текущем счету было лишь тридцать три тысячи и четыре тысячи на срочном. Через два дня, семнадцатого июня, он внес на счет сто пятьдесят тысяч. Поэтому чек был оплачен. Но в течение двух дней он не имел обеспечения. Вам интересно?
- Чрезвычайно. Конечно, если вы говорите правду, мистер Скотт.
- Все соответствует действительности. Вы возглавляете "Дженерал Энтерпрайзис". Я - детектив, как вы, наверное, знаете. И из того, что мне известно о вас, я заключаю, что вам было бы дьявольски неприятно, если бы некто принимал вас за молокососа. Похоже, что этот некто решил обойтись с вами как с сосунком.
Он не произнес ни слова, лишь в лице добавилось жесткости.
- Для вас ведь важна не сумма, которую вы получили, а то, как к вам относятся и как это было сделано. Кроме того, где гарантия, что следующий чек будет оплачен? Ведь я прав, не так ли?
Он помолчал минуту или две, прежде чем ответил:
- Да. Это все?
- Все, что я знаю точно. Но вы понимаете, что догадываюсь я о гораздо большем. Правильно ли я догадался, что вы контролируете "Дженерал Энтерпрайзис"?
- Я не контролирую компанию. "Дженерал Энтерпрайзис" - это я. Мистеру Норману срочно потребовались средства. На его клуб. В то время еще шло строительство. Я авансировал его на миллион двести тысяч.
- Что вы можете сказать об Эндоне Пупелле?
- Он тоже хотел занять пятьсот тысяч. Однако я никогда не даю столько, сколько просят. Мы договорились, что в течение года он выплачивает мне двести пятьдесят. В результате моя прибыль составляет сотню, что, я считаю, вполне справедливо.
Когда Оффи сказал "сотню", он имел в виду сто тысяч, этот человек говорил о тысячах, как я о четвертаках. Во всяком случае, получалось так, что он дал Пупеллу сто пятьдесят тысяч.
- Вы, видимо, не выписывали чек? - спросил я.
В какой-то момент мне даже показалось, что Оффи подавил улыбку.
- Сэм, пуля вне досягаемости. Я сознаю ее важность в деле. Но ее не извлечь ни с помощью лестницы, ни со всем оборудованием пожарной службы. Чтобы добраться до нее, следует преодолеть силу тяжести, а на это даже у меня не хватит таланта. Кроме того, может оказаться, что пуля вовсе не того калибра.
Вдруг в моей голове пронеслась совершенно безумная мысль. Я припомнил, как сказал Лаурел, что левитация - единственный способ достичь места попадания пули в скалу. Идея хоть и казалась бредовой, но все же не оставляла меня, пока я продолжал разговаривать с Сэмом.
- Что с Бендером, тем жуликом, о котором я упоминал вчера?
- Пока мы знаем очень мало, практически ничего. Известно лишь, что он из компании, сшивающейся постоянно в ночном клубе "Афродита", правда, его довольно давно там не видели.
- Как давно?
- Примерно с месяц. Последний раз был замечен первого июня, затем исчез. Я не вижу здесь никакой связи с Пупеллом.
- А как насчет Нормана? Ведь Бендер из его банды, так же как Фу, Страйк и остальные?
- Мы не знаем. Вполне вероятно, что он работал самостоятельно, за исключением тех случаев, когда вступал в сговор с себе подобными для конкретного дела.
- Как он работал? Что за ним тянется?
- На него заведены дела у нас и еще в половине штатов. В основном подпольное букмекерство, кроме того, считается крупным специалистом по "кровяным пузырям". В прошлом сезоне провел несколько крупных дел, зашиб вместе с друзьями тысяч восемьдесят пять.
Люди Сэма поработали с сотрудниками "Кларион", допросили репортера, написавшего статью. Тот показал, что по телефону неизвестный сообщил детали об увлечении Лаурел Редстоун нудистскими штучками и дал совет заглянуть в свой почтовый ящик. Там он нашел конверт с дополнительной информацией и несколько фотографий Лаурел и других обитателей лагеря. Снимки были сделаны при помощи телеобъектива. Он едва успел закончить статью к верстке вечернего выпуска. Автор настаивал на том, что содержание статьи соответствует действительности, и на том, что звонил ему аноним. Я этому, конечно, не поверил, но полицейские были вынуждены проглотить сказанное.
Это было все, что мог мне сообщить Сэмсон. Он позвонил в агентство Йетса и Калифорнийский банк, повесил трубку и сказал: - Счет Эда Нормана в этом же банке. Может быть, на него тоже нелишне взглянуть.
- Да, это может помочь делу, - ответил я и направился к двери. Спасибо, Сэм. Когда вы пригласите к себе Пупелла, помни, мне тоже хотелось бы спросить его кое о чем.
- Хорошо. Не забуду. Не позволяй себя убивать.
- Ни в коем случае. Я еще позвоню до конца рабочего дня.
Я позвонил ему раньше, чем намеревался, потому что чуть было не получил бирку на большой палец ноги.
Глава четырнадцатая
Покинув городское управление, я заехал на бензоколонку, где воспользовался телефоном-автоматом, чтобы позвонить своему приятелю по имени Джей Картер, который занимался распродажей неликвидов из государственных запасов и у которого в прошлом я прикупил тысячи на две различного оборудования.
Его секретарша слегка гундосила, и я сразу узнал ее голос:
- "Неликвиды Картера". Все что угодно за соответствующую цену.
- Что я могу получить за порцию мартини?
- Шел! Куда ты запропастился? У... противный.
Да, она слегка гундосила, но зато все остальное в ней было просто безупречно.
- Привет, Салли. Можешь соединить меня с Картером? У меня сегодня совсем нет времени.
- Вместо того чтобы соединиться с Картером, ты бы мог соединиться...
- Салли, я очень тороплюсь.
- Ладно, соединяю, раз тебе не терпится.
Через секунду в трубке раздался рев Картера. С минуту мы поболтали о пустяках, после чего я сказал ему о том, что мне надо получить.
- Господи, что ты затеваешь на сей раз? - спросил он.
- Не беспокойся. Достань, что я заказал, но при этом не пытайся заработать на мне больше, чем две тысячи процентов.
- Ты меня знаешь. Я все смогу обеспечить и недорого, особенно для тебя. Но ради всего святого, зачем тебе это?
- Ты мне все равно не поверишь. Сколько времени тебе надо?
- Тебя.устроит через пару дней?
- Никоим образом, все должно быть у меня сегодня после полудня.
- Абсолютно невозможно.
- Я чувствую, как растет цена, но, Джей, прошу, достань.
- Хорошо... - Он помолчал с минуту. - Большая часть того, что тебе надо, у меня уже есть. Дай мне восемь часов. Это все, что я могу, Шел.
Было одиннадцать часов.
- Согласен, Джей. Сделай все возможное и не забудь туристский фонарь фирмы "Колеман".
- Не забуду. Но ради Христа, зачем...
Я повесил трубку и направился в Калифорнийский банк.
Управляющего совсем не обрадовало мое намерение сунуть нос в его гроссбухи и микрофильмы. Управляющие почему-то всегда недовольны этим. Однако Сэм поговорил с ним, и через несколько минут я уже сидел у проектора и изучал чеки Эндона Пупелла. Клерк, выделенный мне в помощь для того, чтобы провести по дебрям различных банковских операций, управлял машиной, проецируя изображение чеков одно за другим на белый экран. Я воспользовался случаем и попросил показать мне заодно и чеки Эда Нормана.
Когда показ закончился, я не был уверен, извлек ли я из сеанса чтонибудь полезное и новое. Я нашел микрофильм чека от 28 мая на сумму 56 тысяч долларов, выписанный Эндоном Пупеллом на имя Эда Нормана.
Чек вернулся к получателю - Норману - с пометкой, что возврат произведен ввиду недостаточности средств на счету мистера Пупелла. Вчера вечером Норман был не очень коммуникабелен, однако Трехглазый уже просветил меня по поводу этого чека. Я припомнил, что Трехглазый поделился со мной слухом о том, что Пупелл прикончил некоего Бендера. Бендера никто не видел уже месяц.
Из банковского счета Эда Нормана я узнал, что он сделал несколько вкладов по пять, десять тысяч долларов и столько же раз брал примерно те же суммы. Пятнадцатого числа каждого месяца Эд Норман выписывал чек на сто тысяч долларов для фирмы, именуемой "Дженерал Энтерпрайзис, Инкорпорейтед".
Норман, по всей вероятности, балансировал где-то на грани истощения своего текущего счета. Последний чек на сто тысяч был выписан, когда на счету находилось всего 33 тысячи, однако через два дня он внес на счет 150 тысяч наличными. У Нормана был открыт и второй, срочный счет, но на нем было очень мало.
Оставалось выяснить их счета на сегодняшний день. У Эда Нормана было 64 тысячи, а у Пупелла 12 тысяч - большой прогресс, если учесть, что до этого максимум не превышал 4200 долларов. Узнав, что Вера Пупелл держит деньги в этом же банке, я решил взглянуть и на ее счет, хотя с моей стороны это было явно непорядочно. Наверное, это были.деньги на ее карманные расходы - всего 468 533 доллара и несколько центов. Это меня доконало, и я ушел.
Я повторил свой вчерашний путь - бары, задние комнаты, Мэйнстрит, Хилл-стрит и т.д. Я беседовал с капельдинером театра "Фолли" и потратил целую минуту, стоя в восхищении перед фотографией в полный рост развеселой Черри Блейн - "безумной звезды бурлеска". Я потолковал с парочкой брадобреев и алкоголиков, несколькими бандюгами и одним букмекером. В результате я получил боль в ногах и желание поближе познакомиться с "развеселой Черри Блейн.
Однако я все-таки наткнулся на нечто интересное. Мне удалось узнать, что несколько месяцев назад Эд Норман нанял пресс-агента для рекламы замка. Я отловил этого парня и потолковал с ним десяток минут. Оказалось, что замок не пользовался успехом и был убыточен, пока "консультант по рекламе", как он сам величал себя, не ввел некоторые новшества.
Он заставил Нормана окружить замок стеной, вырыть фальшивый ров, соорудить подъемный мост, облачить прислугу в средневековую броню и т. д.
В результате бизнес воспрянул. Напоследок пресс-агент посоветовал Норману удвоить на все цену, чтобы посетители чувствовали, что они получают первоклассный товар. Наверное, он был в чем-то прав.
В два часа дня я находился в своем офисе. Гуппи были накормлены.
Я сделал одиннадцать телефонных звонков и тупо пялился в аппарат, когда неожиданно он ожил и зазвонил. Трубка прохрипела:
- Скотт?
- Да, кто это?
- Папа. Мы вчера говорили в "Коко". Вечером возникло кое-что новенькое. Не мог вас найти.
"Коко" - достаточно приятный бар ниже по Бродвею. Там частенько выпивает уголовщина, когда у нее водятся деньжата. Когда зеленые кончаются, они переключаются на пиво или портвейн в забегаловках типа "У Джерри", где вчера я встречался с Игги Париком.
Хриплый голос в трубке принадлежал подозрительному субъекту по имени Папа Гарден. Я ему иногда платил наличными в обмен на информацию. Информация часто оказывалась весьма полезной.
- Возникло что-нибудь?
- Информация о Пупелле. Вчера и сегодня, мне кажется, вы расшевелили осиное гнездо. Идет много разговоров, но никто ничего конкретно не говорит. Слухи, слухи... Может быть, это не важно, но до меня дошло, что Пупелл сделал заем. У Оффи.
Я даже присвистнул. Этот Оффи был стариканом по имени не то Оффенбах, не то Оффенгеймер или нечто в этом роде.
Считалось, что он стоит минимум двадцать - тридцать миллионов, максимальные же оценки достигали астрономических величин. Он был древнее Большого Каньона и, как я слышал, предавался единственной страсти громоздить на кучу своих богатств все новые и новые деньги.
Оффи был настолько богат, что его цель была не столько нарастить счет своих миллионов, сколько получить удовольствие от самой прибыльной сделки. Его не волновало, отвечает ли сделка требованиям закона или нет, единственное, что занимало Оффи, возможна ли сделка в принципе и принесет ли она прибыль. Прибавить один-другой миллион было для него чем-то вроде приятного хобби.
- Так, значит, заем? Должно быть, немалые деньги?
- Да, уж с Оффи никелем не обойдешься.
- Когда это случилось?
- Не знаю. Может быть, все это и не имеет значения, Скотт, но на всякий случай я решил...
- Ладно, не рыдай. Ты это не изобрел?
- Господи, о чем вы? Я слышал все собственными ушами. Клянусь.
- Где? И когда?
- Я не очень хорошо помню... К этому времени я уже принял... бокал пива. Может быть, даже два бокала. - Он выждал мгновение и спросил: Сведения стоят пятерки?
В его голосе сквозило сильное волнение. Я догадался, что он был без гроша и страдал от сильного похмелья. Ужасающее сочетание.
- Стоят пятерки, - ответил я, - и десятки, если припомнишь, где, когда и от кого слышал. Мне эти данные необходимы.
- Ну, ладно. Это было в "Коко" вчера вечером. Когда точно, не помню. Кажется, по этому поводу распространялся Трехглазый. Он говорил не со мной, но я был у стойки рядом и все слышал. Я не очень уверен, Скотт.
- Трехглазый? Разве он не слинял из города?
- Не... Во всяком случае, вчера вечером он крутился здесь.
- Мне, видимо, придется с ним поболтать. Кто там еше был?
- Не знаю. Я же сказал, что выпил порцию пива. Две порции.
- Десятка твоя, где ты сейчас?
- "У Джерри".
- Через пять минут буду. - Я повесил трубку.
Прошло почти пять минут, прежде чем я сумел выйти из конторы, потому что я присел, чтобы подумать над сообщением Папы. Пара фактов слилась в единое целое в моем мозгу. 17 июня было одной из дат, зафиксированных мною в Калифорнийском банке. Сегодня 2 июля. Я отсчитал два дня назад ко времени, когда миссис Редстоун наняла меня, и добавил еще две недели. Это привело меня к 16 июня. 16-го был выходной - все сходилось. Дата показалась еще чем-то знакомой. Я поднял трубку и набрал номер Редстоунов. Через минуту мне ответила Лаурел.
- Это Шел. У тебя все в порядке?
- Хэлло, Шел. Самое скверное позади. Теперь я верю в случившееся. Она помолчала несколько мгновений. - Мы с мамой не были понастоящему близки в этом году. Но... мы были ближе друг другу, чем я полагала. Странно, не правда ли? Наверное, я вернусь в Фэйрвью, Шел. Я не могу в одиночестве оставаться в этом доме.
- Не отправляйся в Фэйрвью без меня, хорошо?
- Но почему, Шел?
- Так будет безопаснее. Подожди, родная, мне надо тебя кое о чем спросить. Когда Вера и Эндон поженились?
- Шестнадцатого июня.
- Утром или же во второй половине дня?
- После полудня, в четыре часа.
Она что-то добавила, но я уже не слушал. Парочку сочетали шестнадцатого - банки к четырем уже закрылись...
- Если ты не хочешь, чтобы я ехала в лагерь, - продолжала Лаурел, разреши мне быть с тобой.
- Я был бы только рад, если бы не дела.
- Что ты собираешься делать?
- Прежде всего потолковать с парнем, который мне кое-что сообщил. Потом хочу порыться в досье одного детектива.
- Какого детектива?
- Йетса, Пола Йетса. Я тебя о нем спрашивал пару раз.
- Мне очень хочется быть с тобой, Шел. Нельзя ли...
- Тебе это не доставит удовольствия. Я буду очень занят. Позже заеду за тобой.
- Но я не в силах быть здесь дольше. Это так угнетает. Мы могли бы встретиться...
- Послушай, я не знаю, что я найду и что придется делать. Как только я смогу, тотчас подъеду к тебе. Не отправляйся в Фэйрвью без меня.
Попрощавшись, я повесил трубку и направился к "Джерри". Папа гак схватил десятку, словно это уже были двадцать порций бурбона, но ничего не смог добавить к сказанному ранее по телефону, кроме адреса того места, где остановился Трехглазый. Я покинул Папу и отправился в отель "Мэнор" великолепное место для житья за доллар в сутки с туалетом в конце коридора.
Я припарковался за углом, вошел в здание и проследовал мимо заросшего бакенбардами старикашки-дежурного, дремавшего на рахитичном стуле. Интересно, подумал я, Трехглазый специально не сказал мне о займе, который сделал Пупелл, или забыл об этом факте? Может быть, Трехглазый узнал об этом уже после того, как я дал ему сотенную, которую он немедленно начал тратить в "Коко"? Тратить на выпивку, развязывающую язык. Я надеялся, что он сейчас дома и трезв.
Трехглазый ютился в двадцать седьмом номере, этажом выше. Номер размещался где-то в середине унылого темного коридора, где воняло гнилью и чем-то похуже. Я постучал, но не получил ответа. После звука ударов костяшек пальцев о деревянную дверь тишина в здании казалась еще более глухой. Весь отель, чудилось, вымер, лишь отдельные звуки с улицы достигали моего слуха.
Я направился было назад к дежурному, но передумал и решил вернуться к двери. Ручка повернулась, и дверь открылась. Очевидно, Трехглазый не затруднял себя возней с запорами. Видимо, он не столь нервничал и опасался за себя, как хотел показать. Я начал открывать дверь шире, она что-то толкнула с легким стуком. После стука послышался другой странный звук, происхождение которого я затруднялся вначале определить.
Мне показалось, что за дверью что-то покатилось. Это был звук шарика, катящегося по не покрытому ковром полу. Волосы зашевелились у меня на затылке. Холодная волна разлилась по спине. Вот катящийся предмет наткнулся на препятствие - стол, ножку стула, стену, отскочил и затих.
Еще до того, как я переступил через порог комнаты, я знал, что это было.
Это был глаз.
Глава пятнадцатая
Я вошел в комнату и захлопнул за собой дверь. Глаз я увидел тут же - у противоположной стены. Белок сверкал в полумраке, искусственная радужка была почти полностью обращена к полу. Трехглазый привалился к стене в углу. Он валялся на спине, скорчившись, с разбитым лицом. Пустая глазница была похожа на дыру в черепе. Лицо его окровавлено и уже похолодело. С момента смерти прошло немало времени.
В комнате царил разгром. Трехглазый отчаянно сражался за жизнь, хоть и был хил и хрупок. Его одежда была изодрана в клочья, а кончики пальцев левой руки обагрены чьей-то кровью. Я отвернулся. Вряд ли существует более отвратительное зрелище, чем лицо задушенного человека.
Постель находилась в полном беспорядке. Все указывало на то, что Трехглазый был в постели, когда все произошло или, вернее, начало происходить. Я -представил, как он лежит в темноте, дверь открывается, кто-то входит и направляется к спящему. Оглядев еще раз комнату, я спустился вниз к портье.
Старикан посмотрел на меня пустым взглядом.
- Трехглазый дома? - спросил я.
Он поскреб поросль серой щетины на щеке и пожал плечами.
- Вы знаете, о ком я говорю? Комната двадцать семь.
- Знаю кто, но не ведаю, дома он или нет.
Портье неспешно повернул голову и посмотрел на ячейки, где хранили ключи. Его взгляд упал на номер 27, после чего старик так же медленно повернулся ко мне. Казалось, прошла вечность.
- Ага. Он дома.
- У него были посетители вчера вечером или сегодня утром?
- Не знаю.
- Кто-нибудь сидит за конторкой, кроме вас?
- Нет. Только я. Иногда я отправляюсь спать, и тогда следует позвонить.
Он начал показывать на звонок, но еше задолго до того, как его дрожащий палец завершил свой путь, я сдался.
- Можно воспользоваться телефоном?
- Валяйте.
Палец поплыл в направлении аппарата, но я опять опередил его и набрал номер Сэмсона. Коротко я обрисовал картину.
- Это все. Как только твои парни прибудут, я уеду, конечно, если не буду им нужен. Я лишь нашел покойника, а мне надо закончить еще кучу дел.
- Валяй, Шел. Полагаешь, есть связь с твоим расследованием?
- Да. Похоже, что кто-то начинает пугаться.
- Береги палец на ноге.
- Постараюсь. Пока.
Я повесил трубку и вышел на улицу в тот моменту, когда серый "форд" с помятым спереди крылом начал подруливать к тротуару; он отъехал в тот момент, когда подкатил полицейский фургон. За десять минут я удовлетворил любопытство полицейских и был свободен.
Однако, прежде чем окончательно покинуть отель, я попытался в телефонном справочнике отыскать "Дженерал Энтерпрайзис, Инкорпорейтед".
Компании в справочнике не оказалось, что меня весьма озадачило.
Не составляло труда выяснить, где Оффи ведет свои дела и где его можно застать. Его офис занимал несколько помещений в модерновом здании на Сансет-бульвар неподалеку от Ван-Несс. От улицы здание отделяла зеленая лужайка, рассеченная белоснежной пешеходной дорожкой. Я приблизился к дверям, открыл их и ступил в божественную, очищенную кондиционером, дорогую прохладу. У Оффи - все самое лучшее, включая секретаршу, восседавшую в приемной.
На красотке были темная юбка и розовый свитер, который она, видимо, вязала сама и, закончив вещь только наполовину, бросила это занятие.
Оффи был очень стар, и я рассудил, что девица устраивает демонстрацию своих достоинств только для посетителей. С каждой секундой я ощущал себя все более юным. Секретарша занимала стратегически очень выгодную позицию, бросаясь в глаза в тот момент, когда вы открывали дверь. Ее формы мгновенно полностью овладевали вашим вниманием, и мыслями тоже. Короче говоря, девица захватывала вас целиком.
Она улыбнулась мне, и я поспешил осмотреть приемную, поняв, что, если не сделаю этого сразу, не сумею сделать никогда. Закрытые двери с матовыми стеклами без орнамента, гладкие стены справа и слева. Больше ничего. Оставалось лишь повернуться и направиться к ее столу.
Это была отнюдь не миниатюрная особа. По совести говоря, у нее все было весьма больших размеров. Казалось, что она здорово переросла свое одеяние. Секретарша была копией рисунка Коула для журнала "Плейбой" чувственная блондинка с огромными карими глазами и другими огромными принадлежностями, о существовании которых вы знаете, но не очень часто видите. Или видите не так хорошо. Одним словом, видите гораздо реже, чем вам того хочется.
- До-о-брый день, - проникновенно пропела она. - Чем я мо-о-гу ваа-м помочь?
С огромным трудом я удержался от того, чтобы откровенно не выложить ей свои желания, но, преодолев себя, решительно произнес:
- Мне надо повидаться с Оффи.
Улыбка не сходила с ее лица.
- О, вы друг мистера Оффенбранда?
- Не совсем, однако я убежден...
- Как вас зовут?
- Шел Скотт.
Она заморгала от неожиданности.
- О, вы тот самый Шел Скотт? Я слышала о вас. Ну, конечно, вы не кто иной, как Шел Скотт.
- Вы правы, - сказал я галантно, - кто же иной, как не я.
Мы могли бы достигнуть вершин искусства беседы, но она спросила:
- Вы договаривались о встрече?
- Нет. Но это не важно. Я уверен, что он примет меня.
- А я уверена в обратном. Он никого не принимает без предварительной договоренности.
- Держу пари, что вас он принимает.
Ее глазки совершили обороты, словно "чертово колесо". Девица захихикала.
- Еще бы. Ему же восемьдесят шесть. - Она опять хихикнула, как бы подумав о том, что мне было неизвестно. Несомненно, она знала множество вещей, о которых я не имел ни малейшего представления.
- В таком случае, моя хорошая, загляните к нему в кабинет и объявите, что вы находитесь в приемной и хотите его повидать, - предложил я.
Ее лицо выражало полное недоумение.
- Что-то не пойму, куда вы клоните.
- Вы сделаете это для меня, детка, не правда ли? Скажите Оффи, что Шел Скотт хочет поговорить с ним. Сообщите также, что беседа будет идти о человеке по имени Эндон Пупелл. Это может подействовать.
Она пораскинула мозгами, поднялась, одернула свитер, сделав себя еще более неотразимой, выступила из-за стола, промолвив: "Чудненько", - и завихляла бедрами по направлению к закрытым дверям справа от меня.
Я успел выкурить половину сигареты к тому времени, когда она выплыла из кабинета Оффи. Она уселась на свое место за столом, спокойно взглянула на меня и сказала:
- Вы были не правы. Все-таки он не желает вас принимать.
- Попытаемся еще разок. Скажите ему, что на самом деле я хочу поговорить с ним о "Дженерал Энтерпрайзис, Инкорпорейтед". И о необеспеченном чеке. Не забудьте упомянуть, что чек был на сто тысяч долларов.
Она повторила свое действо, мягко покачивая бедрами из стороны в сторону под таинственную музыку, звуки которой не достигали моих ушей.
Скорее всего это была медленная румба в комбинации с быстрым вальсом.
На этот раз, выйдя из кабинета, она остановилась у открытых дверей и произнесла:
- Вы можете пройти, мистер Скотт.
Это приглашение, собственно, сообщило мне все, что я хотел узнать, но все-таки я вошел в кабинет. Оффенбранд восседал за угольного цвета столом шириной эдак футов в двенадцать. Хотя магнат был невысок, но каким-то чудесным образом огромный стол не превращал его в карлика, и если ему было восемьдесят шесть лет, то внешне он не тянул на свой возраст. Вполне возможно, что блондинка в приемной предназначалась вовсе не для посетителей.
Он поднялся во весь рост - пять футов пять дюймов, - смуглый, с копной курчавых седых волос на голове.
- Мистер Скотт, - сказал он твердым голосом, - прошу вас, объясните.
Его карие глаза уверенно смотрели на меня и, казалось, были холоднее, чем мороженая фрикаделька.
- Здравствуйте, мистер Оффенбранд, - начал я, - сейчас я все объясню. Этим, собственно, и вызван мой визит.
Осмотревшись вокруг, я нашел кожаное кресло и уселся в него.
Он занял свое место за столом, ожидая продолжения.
- В обмен на мои объяснения я хотел бы сам получить несколько ответов. В частности об Эндоне Пупелле.
- Посмотрим.
- Хорошо. Для начала скажите, кто руководит "Дженерал Энтерпрайзис"?
Ответа не последовало.
- Человек по имени Эд Норман, - продолжал я, - выплачивает "Дженерал Энтерпрайзис" по сто тысяч каждый месяц. Я не знаю почему, может быть, вы мне скажете, но предполагаю, что это погашение кредита не меньше, чем в миллион долларов. Последний чек на "Дженерал Энтерпрайзис" Норман выписал, когда у него на текущем счету было лишь тридцать три тысячи и четыре тысячи на срочном. Через два дня, семнадцатого июня, он внес на счет сто пятьдесят тысяч. Поэтому чек был оплачен. Но в течение двух дней он не имел обеспечения. Вам интересно?
- Чрезвычайно. Конечно, если вы говорите правду, мистер Скотт.
- Все соответствует действительности. Вы возглавляете "Дженерал Энтерпрайзис". Я - детектив, как вы, наверное, знаете. И из того, что мне известно о вас, я заключаю, что вам было бы дьявольски неприятно, если бы некто принимал вас за молокососа. Похоже, что этот некто решил обойтись с вами как с сосунком.
Он не произнес ни слова, лишь в лице добавилось жесткости.
- Для вас ведь важна не сумма, которую вы получили, а то, как к вам относятся и как это было сделано. Кроме того, где гарантия, что следующий чек будет оплачен? Ведь я прав, не так ли?
Он помолчал минуту или две, прежде чем ответил:
- Да. Это все?
- Все, что я знаю точно. Но вы понимаете, что догадываюсь я о гораздо большем. Правильно ли я догадался, что вы контролируете "Дженерал Энтерпрайзис"?
- Я не контролирую компанию. "Дженерал Энтерпрайзис" - это я. Мистеру Норману срочно потребовались средства. На его клуб. В то время еще шло строительство. Я авансировал его на миллион двести тысяч.
- Что вы можете сказать об Эндоне Пупелле?
- Он тоже хотел занять пятьсот тысяч. Однако я никогда не даю столько, сколько просят. Мы договорились, что в течение года он выплачивает мне двести пятьдесят. В результате моя прибыль составляет сотню, что, я считаю, вполне справедливо.
Когда Оффи сказал "сотню", он имел в виду сто тысяч, этот человек говорил о тысячах, как я о четвертаках. Во всяком случае, получалось так, что он дал Пупеллу сто пятьдесят тысяч.
- Вы, видимо, не выписывали чек? - спросил я.
В какой-то момент мне даже показалось, что Оффи подавил улыбку.