- Это папа. Только у него такой облик. Даже по вашему описанию я знаю, что это он.
- Мне очень жаль, Тодди.
- Но я не понимаю... - Вид у нее был озадаченный и недоумевающий. Как это могло произойти так быстро?
- За год многое может случиться.
- Что?
Девушка посмотрела на меня так, будто впервые услышала мой голос и пыталась понять, мне ли он принадлежит.
- Это я, Шелл Скотт. Я принес вам шампанское и розы...
- Шелл, это очень мило с вашей стороны. Простите, но я в шоке. Может, и следовало ожидать чего-то подобного, но... Вот... - Тодди протянула мне бутылку. - Откройте ее. Я выпью с вами глоток.
- Хорошо, Тодди, вы, возможно, не примете всерьез мои слова, но знайте: я продолжаю работать над делом... мой коллега Джо Рул занимается им сейчас. Если он позвонит, значит, у него есть новости для меня. Возможно, ситуация не так уж плоха.
- То есть?
- Не стоит вдаваться в подробности. Я просто считаю, что такое не исключено.
- Все так странно, - повторила девушка. - Разве может человек так сильно заболеть меньше чем за год? И что же значит эта его записка, адресованная вам, Шелл?
- Вот в этом вы правы. Я тоже хочу узнать о ней, прежде чем закончу дело. - Я начал открывать бутылку.
Тодди держала бокал. Я понимал, что шампанское для нее не новость, поэтому старался сделать все так, как ловкие парни в телесериалах. Я улыбнулся, дернул, пробка выскочила с громким "у-уп", едва не угодив в правый глаз Тодди, и врезалась в стену.
Я наполнил бокалы прозрачным пенящимся вином.
- Прелестный звук, верно? - заметила Тодди.
Но ее глаза и, полагаю, мысли находились сейчас очень далеко отсюда.
- Верно, Тодди. Ладно, подождем новостей получше.
Девушка опустилась на черный диван у стены и положила ногу на ногу.
- Садитесь, Шелл, - предложила она. - Расслабьтесь немного.
Я сел в кресло рядом с ней, но не расслабился.
Меня раздирали противоречивые желания. Тодди выглядела восхитительно в своем интимном одеянии, и я получал удовольствие, глядя на нее. Но лучше бы она надела что-нибудь другое, например старые джинсы, поскольку меня не ждет ничего, кроме беседы и, может быть, нескольких взглядов, сколько бы я ни просидел здесь.
Вчерашний поцелуй Тодди заставил меня вибрировать, и это продолжалось до сих пор. Приятное ощущение, конечно, но я не возражал бы добавить к нему новые и более сильные.
Впрочем, не сегодня. Не в тот момент, когда я, защитник девушки, разочаровал ее плохими новостями. Вероятно, сейчас Тодди чувствует себя ужасно одинокой и покинутой, и только это может заставить ее подарить мне поцелуй или ласку. Я иногда веду себя как похотливый старый кот, но все же не украду медные монеты с глаз покойника и не изнасилую сегодня Тодди. В другой день - пожалуй, да. Но не сегодня.
Вот я и начал жалеть о том, что девушка полуодета.
Мне хотелось беседовать с Тодди несколько часов, если она согласится. Сидеть и потягивать шампанское, просто находиться в ее обществе, по крайней мере до звонка Джо Рула. Но похоже, лучше уж дождаться его звонка у себя в квартире. Мы выпили еще по бокалу шампанского и, хотя я полагал, что этого явно мало, все же почувствовал тепло внутри. И это тепло превращалось в жар.
Тодди очень напоминала охлажденное шампанское. Ее лицо было спокойным и невозмутимым. Казалось, она источает прохладу.
Тодди взглянула на меня так, что я изумился, но она не отвела своих карих глаз.
Наконец я встал:
- Мне пора, Тодди.
- Правда?
- Да. Я слишком надолго забросил свою работу для комиссии. Хотел посидеть с вами минуту, убедиться, что у вас все в порядке.
Мой язык отяжелел. Я чувствовал напряжение во всем теле.
Тодди смотрела на меня с тем же странным выражением:
- Забавно.
- Что именно?
- Вы совсем не такой, как я думала.
- Я и не знал, что вы думали обо мне.
- Перед тем как впервые прийти поговорить с вами, Шелл Скотт. Детектив. Маленький толстый человечек, курит сигары, занимается делами о разводах. Понимаете?
Я улыбнулся:
- Такого человека не существует.
- Уж конечно, это не вы...
- Ладно, я позвоню вам.
- Идите сюда. - Девушка похлопала по сиденью дивана. - Нельзя же просто вскочить и умчаться, как норовистая лошадь.
- Можно.
- Не будьте глупцом. Сядьте сюда. Всего на минуточку.
Я опустился на диван возле нее. Даже слишком близко. До меня доносилось благоухание девушки, тонкий аромат ее волос и кожи.
- Идите, если нужно, но мне хотелось бы, чтобы вы остались, Шелл. Я даже не поблагодарила вас за розы. И за шампанское. И за то, что вы так любезны.
- Тодди, я буду внимательнее слушать вас, если вы что-нибудь наденете. Может, парочку купальных халатов или...
- Посмотрите на меня. Разве вы не поцелуете меня перед уходом?
- Тодди, только перед самым уходом. Сейчас слишком рано, чтобы...
Я не закончил, потому что ее лицо приблизилось к моему. Я молча потянулся к девушке, обнял ее, легонько притянул к себе, глядя, как голова Тодди склоняется набок, губы раздвигаются, а нежные веки тихо опускаются на карие глаза и закрывают их. Ее ресницы чуть подрагивали, а рот приоткрылся, коснувшись моего.
Вначале я вспомнил вчерашний поцелуй, но этот был более теплым и пылким. Мы сидели рядом на диване, и я вдыхал аромат ее духов. Тодди потерлась щекой о мою щеку, я коснулся губами ее шеи, плеча. Мои руки скользнули к вороту голубого одеяния девушки, развязали маленький бант. Тодди приподнялась, шевельнула плечами, и под голубым одеянием обнажилось белое тело.
Девушка подставила под мои ладони свою спину, и я приник губами к ее теплому телу. Ее руки мягко надавили на мой затылок, и наши губы снова слились в поцелуе. Пальцы Тодди перебирали мои волосы, пока я гладил ее. Моя ладонь двигалась по нежным изгибам спины, приласкала округлое бедро, перешла на тонкую талию, затем добралась до груди.
Тодди скользнула ко мне, ее щека снова коснулась моей, а губы прижались к моим. Губы девушки были влажными, язык - неугомонным и настойчивым. Она судорожно вцепилась в мою руку и обхватила ее пальцами.
Мое ухо ощущало жаркое дыхание Тодди, ее грудь касалась моей шеи.
- Шелл! О, Шелл, дорогой! Это безумие. Дорогой, дорогой...
Тодди сказала что-то еще, но только эти слова застряли в моем мозгу. "Это безумие". Она говорила чуть слышно, но я понимал все. Ее слова обжигали меня. Особенно "безумие". Оно заставило меня вспомнить о Гордоне Тодхантере. И о себе самом. Ведь всего несколько минут назад я собирался уходить!
Я чуть отстранил Тодди и взглянул на нее. Глаза девушки открылись, и она не мигая уставилась на меня. Моя рука все еще касалась груди Тодди, а ее пальцы сжимали мое предплечье.
- Тодди, - начал я. - Вероятно, этого не следовало делать. Я попросил вас одеться. И сказал вам, что мне нужно идти.
Девушка облизнула губы и выпрямилась:
- Идти?
Она говорила так тихо и невнятно, что я не понял, вопрос это или утверждение. Вопрос, призыв, нежная мольба?
- Мне пора идти, Тодди, - повторил я. - Лучше уж уйти сейчас. Если я не...
Девушка села, на мгновение закрыла глаза, затем накинула голубое одеяние на плечи, скомкав его на груди.
- Да, - спокойно ответила она. - Полагаю, вы правы. После этого воцарилось неловкое молчание. Мне стало не по себе. Я не знал, о чем думает Тодди, не понимал, что на уме у меня самого. Девушка не проронила ни слова, даже не взглянула на меня.
Наконец я встал:
- Милая...
Тодди бросила на меня быстрый взгляд и отвернулась.
- Я позвоню тебе. Как только узнаю хоть что-нибудь. Позвоню, что бы ни узнал.
Девушка кивнула.
Направившись к двери, я обернулся. Перед диваном стоял кофейный столик, на нем - открытая бутылка шампанского, рядом - ваза с розами. На диване совершенно неподвижно сидела Тодди.
Последнее, что я видел и запомнил, - это глаза Тодди с припухшими веками, устремленные на меня, и правая рука, придерживающая полы голубого одеяния.
Глава 8
Постояв за дверью, я спустился в большой вестибюль "Билтмора".
"Приятель, - сказал я себе, - твое место в "Равенсвуде". Я подумал о многом, но все казалось очень глупым. Потом вышел на залитую солнцем улицу и добрался на такси до гаража, где чинили мою машину. Механик сообщил мне, что почти все закончил, поэтому я подождал двадцать минут и уже на своей машине поехал домой. "Кадиллак" был как новенький. Поднявшись к себе, я стал ждать звонка Рула. Время шло, и я нервничал все больше и больше.
В тишине и уединении своей квартиры я размышлял о том, что делает и о чем думает сейчас Тодди. Призывает проклятия на мою голову или отправилась в загул с меньшим идиотом, чем я. Она неотступно стояла перед моим мысленным взором.
Одного быстрого взгляда на Тодди было достаточно, чтобы воспламенить мужчину. Придя от нее, я принял холодный душ, но он не помог. Впрочем, с какой стати было на это рассчитывать?
Я босиком вышел в кухню, снова вернулся в гостиную, опустился на шоколадно-коричневый диван, откинулся назад и зарылся ногами в густой длинный ворс ковра. Мой взгляд упал на жутко раскрашенный портрет обнаженной Амелии над искусственным камином.
Я приготовил себе бурбон с водой и позвонил в Административный центр, полагая, что Пола вот-вот закончит работу. Она ответила скучным голосом, но оживилась, узнав меня.
"Пола и в самом деле восхитительное создание, - думал я. - Может, она и не вполне владеет собой, когда возбуждается, но разве пылкость умаляет достоинства женщины? Пожалуй, стоит заехать за ней".
- Пола, дорогая, ты никогда еще не была у меня дома.
- Верно.
- А теперь послушай. У меня есть бифштексы. Превосходные, сочные, полные витаминов и минеральных веществ.
- Полные витаминов?
- И минеральных веществ. Приходи, и мы зажарим их в моей уютной кухне. Я не воспользуюсь газовой горелкой - у нас будет мясо, зажаренное почти на углях...
- Мне нужно работать.
- Что?!
- Мне нужно работать. Я задержусь допоздна, это из-за комиссии. Слушания начнутся через три дня, ты же знаешь.
- О да.
- Я с удовольствием пришла бы, Шелл.
- Ты бы...
- Да. Правда. Я мучила тебя, не так ли?
- Каким образом?
- Не соглашалась посмотреть на твое радио или на что-то еще. Даже не впускала тебя в мою квартиру. Это было жестоко.
- Конечно. Для такой доброй, милой, привлекательной, восхитительной женщины это было жестоко.
- Шелл, ты говоришь чудесно. Я хочу быть с тобой полюбезней. Но не сегодня вечером. Извини, но ты же слышал их разговоры о долге.
- Да, и я знаю, во что они это превращают.
- Пока.
Я едва не обернул телефонный шнур вокруг собственной шеи и не повесился, но решил не считать это неудачей, поскольку она все же хотела бы прийти.
Тут я вспомнил Атлас. Плохо, что она работает в "Мелоди". Но почему бы не поговорить с ней? Я позвонил в ее квартиру в "Джентри".
- Алло!
- Привет. Это Шелл Скотт.
- А, Шелл, привет. Где ты был?
- Держался от тебя на почтительном расстоянии.
- Зачем?
- Ха!
- Но ты даже не пришел в клуб.
- Атлас, моя дорогая танцующая девочка! Если, по-твоему, мне приятно занять удобный столик в "Мелоди" и наблюдать, как ты извиваешься в танце, запрыгиваешь на дьявола, кричишь и стонешь от удовольствия, пока я сижу за удобным столиком, значит, у тебя в голове еще большая путаница, чем в алфавите кулинарной книги.
- Боже праведный! Это похоже на речь. Надеюсь, ты не очень сердишься из-за того, что я выставила тебя из моей квартиры в тот день?
- Ну, я...
- У меня в самом деле была назначена встреча. Кроме того... - Атлас помолчала, потом вкрадчиво продолжила: - Разве ты не знаешь, что ожидание гораздо ценнее, чем его осуществление? И к тому же продолжается дольше.
- Да уж, - фыркнул я. - Это имеет прямое отношение к тебе, дорогая.
- О, Шелл! Ведь все так говорят.
- Что?
- Воздержание размягчает сердце.
Я застонал:
- А мне сейчас приходится сходить с ума из-за тебя!
Отстранив трубку от уха, я посмотрел на нее, покачивая головой, и вернул ее на место как раз вовремя, чтобы услышать голос Атлас:
- Кстати, я не кричу, а журчу. Но какая девушка не делает этого?
- Атлас, остановись. Лучше сменим тему, или нам скоро придется заговорить иначе.
- Что?
- Это ужасно. Я даже не помню, о чем мы говорили.
- Ах ты, глупышка! Мы говорили о... Ладно, это не важно.
- Атлас, послушай меня внимательно.
Тишина.
- Атлас, ты еще здесь?
- Да, ты велел мне послушать тебя.
- Я позвонил потому, что подумал... Если бы ты не работала, или клуб "Мелоди" сгорел дотла, или что-нибудь еще... Ты, может, согласилась бы прийти ко мне? Черт возьми, мы бы потанцевали или занялись чем-то еще.
- С удовольствием. Дай мне двадцать минут.
- Что?!
- Что с тобой?
- Разве ты сегодня не работаешь?
- Нет. Эд сломал ногу.
- Эд?
- Да. Мой партнер, дьявол.
- Сломал ногу?
- Да. Мы репетировали, а потом он пошел в туалет...
Я выронил трубку. Черт побери, что происходит? Неужели я спятил? Или я наконец; услышал те голоса, о которых все говорят? Что бы ни сказала Атлас, я помнил бы ее слова до гробовой доски. Я пытался понять, что она имела в виду, задавая по-разному один и тот же вопрос, но... Да, больше всего мое занятие напоминало ловлю пескарей с использованием китов в качестве наживки. У меня ничего не вышло.
И я был в таком состоянии, что потратил несколько минут, задавая ей эти идиотские вопросы, пока меня вдруг не осенило: Атлас согласилась прийти! Едва осознав это, я спросил, не послать ли за ней такси, так как мне надо дождаться телефонного звонка. Атлас опять согласилась. Я попросил ее поспешить, нажал на рычаг, вызвал такси и снова начал ждать.
Динь-дон. Зазвенел звонок, и я широко распахнул дверь.
Атлас была великолепна, неотразима и восхитительна в ярко-красном платье с глубоким декольте. Серебристо-голубой мех норки небрежно окутывал ее плечи. Свои светлые волосы она собрала на макушке. Широко улыбаясь, девушка вошла и оглядела гостиную:
- О, у тебя очень мило, Шелл. А что это? Какая ужасная картина!
Атлас смотрела на "Амелию". Здесь еще не побывало ни одной женщины, которая не отпустила бы нескольких пренебрежительных замечаний по поводу "Амелии".
- О, она не так как уж плоха, - возразил я. - Давай твои вещи.
Атлас сбросила с плеч норку и протянула мне, потом заметила, что я чего-то жду:
- Ах ты, глупыш...
Я отнес мех в спальню и повесил в шкаф.
Когда я вернулся, Атлас стояла возле телефона, а снятая телефонная трубка лежала на столе.
- Ты кому-то звонишь?
- Нет. Я просто сняла трубку.
- Зачем?
- Чтобы телефон не звонил. Выбирай между мной и звонящим телефоном. Я не хочу, чтобы от меня отвлекались. - Она улыбнулась.
Я положил трубку на рычаг и взглянул на часы:
- Но я жду звонка. Вообще-то ему пора позвонить. Значит, это скоро произойдет.
- Но я всегда снимаю телефонную трубку.
- Очень жаль, дорогая, но мне нужен телефон. А старая добрая телефонная компания может и отключить его, если мы снимем трубку с рычага. Кроме того, зачем же будить дежурного на коммутаторе?
Я приготовил мартини согласно исчерпывающим инструкциям, полученным от знакомого бармена, и с гордостью поставил бокалы на низкий кофейный столик.
Атлас взяла свой бокал и сделала большой глоток.
- О боже!
- Ха-ха. - Я лучезарно улыбнулся.
- Да это отвратительно! - воскликнула девушка.
- О чем ты, черт побери? Я приготовил это в точности...
- Ты налил много джина и вермута?
- Конечно, но...
- Ты ведь не стал бы их пить, правда?
- Ну, едва ли они такие...
- Я вылью это, хорошо?
- Ладно. Выливай. Что еще?
Атлас выскочила на кухню и вернулась с двумя мартини.
- Ты сделала их по своему рецепту? - осведомился я.
Ее напиток был куда приятнее, мне пришлось признать это.
Атлас смотрела на меня с радостной улыбкой.
- Хорошо, правда?
- Да, дорогая.
Заметив приемник, девушка включила его и теперь поводила бедрами, соблазнительно притопывая ножкой и весело покачиваясь под музыку.
- Хорошо, ой хорошо! - радостно приговаривала она. - Зах, зу, зах. Давай потанцуем.
Я приблизился к ней.
- Зах, зу, зах, - повторил я. - Конечно.
Атлас покрутила ручку настройки, нашла музыку поживее, прильнула ко мне, и мы начали танцевать.
- Достаточно живо для тебя? - поинтересовалась она.
- Дорогая, ты достаточно живая для любого.
- Я имею в виду музыку.
- А-а. Конечно. Ладно, теперь я буду дьяволом, согласна?
Атлас засмеялась:
- Нет-нет.
- Да-да.
- Нет-нет-нет... Я ведь без своего костюма.
- Но мы можем вообразить, что он на тебе.
Девушка заморгала ледяными голубыми глазами и улыбнулась. Музыка закончилась, и мы направились к дивану, но по пути Атлас снова заглянула на кухню и вернулась с новыми бокалами мартини. Мы сели на диван и посмотрели на выпивку.
- На этот раз я положила в них по две оливки. Мы слишком много пьем.
- Возможно.
Это показалось мне разумным. Атлас, похоже, привыкла проявлять благоразумие. Она склонилась над моим бокалом и заглянула в него.
- В чем дело? - спросил я.
- Взгляни на эти глаза.
- На что?!
- На оливки. Они же похожи на глаза.
Она отодвинулась. Темно-зеленые оливки, нафаршированные перцем, лежали в моем бокале перчинками вверх и в самом деле напоминали жуткие глаза.
- Похожи на глаза, - повторила девушка. - Лиловые марсианские глаза.
- Пожалуй.
- Глаза лилового марсианина, налитые кровью, как у пьяницы.
- А как же иначе? Ведь он сидит в мартини.
- Конечно. Бедный лиловый марсианин. Наверное, он утонул. Ты оставишь их там?
- Нет, почему ты так решила?
Я пошел на кухню и вылил мартини и марсианина. Атлас последовала за мной.
- Следовало бы сообщить Герберту Уэллсу, - сказала девушка. - Нас завоевывают. Они проникают к нам в бутылки с джином.
Атлас попыталась изобразить звук трубы, сопровождающий выпуски кинохроники:
- Та-та-та-та-а-та-та-а-а. Молния! Вы никогда такого не видели. Марсиане! Приземлились в Алабаме, Калифорнии, Джорджии... Марсиане в Джорджии... Эй! Марсиане в Джорджии!
Атлас начала маршировать по комнате, напевая. Она вбивала ритм в мои барабанные перепонки. Девушка промаршировала через спальню в ванную, а я следовал за ней, ударяя в воображаемый барабан и повторяя:
- Бум, бум!
Внезапно Атлас обернулась и посмотрела на меня широко открытыми глазами:
- Шелл! Шелл!
- Что? Что?
- Можно мне воспользоваться твоей ванной?
- Что... Для чего?
- Глупый. Для чего люди пользуются ванной?
- Большинство здесь моются. Вообще-то я никогда об этом не думал.
- Вот именно это я и хочу сделать. То есть промокнуть насквозь. Я люблю мокнуть в ваннах. И, Шелл...
- Да?
- У меня есть только душ.
- Бедное дитя!
- Только душ, а я люблю ванну. Я просто люблю мокнуть в ванне. Разве есть что-нибудь более веселое, чем мокнуть в ванне?
- Я мог бы сразу назвать тысяч семь более веселых занятий.
- Шелл... Все в порядке? Так ты позволишь мне воспользоваться твоей ванной?
Стоит ли отвечать на глупые вопросы? Я даже открыл ей горячую и холодную воду. Атлас попросила меня выйти, но пообещала вскоре присоединиться ко мне. Обстоятельства вынудили меня заняться изготовлением марсиан.
Я поставил бокалы на кофейный столик перед диваном, положив в них на этот раз по три оливки, чтобы до смерти напугать Атлас, и стал ждать. Из ванной время от времени доносился плеск воды.
Внезапно меня осенило: прелестная, стройная, сексуальная, восхитительная Атлас, совершенно обнаженная, сидит в моей ванне. Ничего подобного не случалось со мной прежде. Клянусь! Какого же черта мне торчать в гостиной? Я подошел к двери ванной и, осторожно постучав, услышал плеск и тихий смех.
- Кто там?
- Э-э... Друг.
- Что ты хочешь?
- Я... У меня кое-что есть для тебя.
- Подсунь под дверь.
- Детка, это не телеграмма.
- Оно не пролезет под дверь?
- Ни в коем случае.
- То есть ты сам хочешь принести мне это?
- Совершенно точно. Но ты сейчас разогрелась. А как...
- Дверь не заперта.
Атлас сказала правду. Я открыл дверь и вошел. В конце концов, это же моя ванная комната.
- И что же у тебя есть для меня? - поинтересовалась Атлас.
Я раскинул руки в стороны:
- Я!
Девушка лежала в ванне на спине, вода покрывала ее кожу, вернее, часть кожи. Вода была чистой и прозрачной. Танцуя с Атлас, одетой в облегающий фигуру тонкий костюм, в ее квартире, я полагал, что видел все ее прелести, но ошибся. Забывшись, я сунул свою дурацкую ногу в ванну - в ботинке, носке и брючине.
Девушка и бровью не повела.
- Знаешь что? - промурлыкала она.
- Что?
- Теплая вода немного отрезвила меня.
- Неужели? Что ж, не стоит приставать к тебе.
- Подожди минуту. - Атлас села в ванне и быстро отодвинулась к стенке, буквально вжавшись в нее. - Вот теперь есть место. - Она улыбнулась мне, очень довольная собой. Но ее взгляд тут же выразил удивление. - Шелл, надеюсь, ты не залезешь сюда одетым?
Динь-дон.
Я едва услышал этот звук. Похоже, звонили в дверь. Я покачал головой, подумав, что этого не может быть. Если не обращать внимания, звук исчезнет сам по себе.
Динь-дон.
- Кто-то звонит в дверь, - проговорила Атлас.
Динь-дон. Динь-дон.
- Ох, заставь их перестать, - попросила девушка. - Мне это мешает. Ты же знаешь, как я отношусь к телефонам. А тут...
Динь-дон. Динь-дон. Динь-дон.
- Быстрее, Шелл, заставь их уйти.
- Ладно.
- И возвращайся поскорее. Избавься от них и поскорее возвращайся. А я пока добавлю горячей воды.
Вовсе не чувствуя себя счастливым, я резко повернул дверную ручку и распахнул дверь.
- Что за... О господи! О, Пола! Ты... дорогая, это ты... Ты все-таки пришла. Но я занят. Пола, занят, занят...
Направившись в гостиную, она повернулась ко мне и широко улыбнулась. Ее темные глаза загадочно блестели.
- Я освободилась, Шелл. Сенатор Вайз, тоже засидевшийся допоздна, разрешил мне уйти. Разве это не чудесно?
- Чудесно.
Мой голос звучал глухо и безжизненно, в нем не осталось следа от былого огня. Я не знал, что сказать Поле.
Она зашла в спальню, вернулась оттуда без жакета, села на диван, увидела мартини и подняла на меня вопрошающий взор. Ее глаза все еще блестели, но уже иначе. Я упоминал, хотя и не слишком заострял на этом внимание, что Пола вспыльчива. Возможно, поэтому мне и не хотелось подробно говорить о ее характере. Да, да, у нежной и милой Полы был нрав портового грузчика. Признаться, я избегаю даже думать об этом, не то что упоминать.
Голосом раздраженного портового грузчика Пола спросила:
- Что это? - и указала на два бокала с мартини.
- Это? Бокалы. А это мартини. - Я помолчал, словно расчувствовавшись, затем с воодушевлением сообщил: - Один из них - твой.
Я сказал правду, ибо сразу же решил предложить ей один бокал.
Прежний свет вернулся в ее глаза; на губах расцвела улыбка. Пола медленно потягивала мартини. Медленно... Я мысленно застонал, ибо надеялся избавиться от нее быстро, изобразив головокружение или что-то в этом роде... Господь свидетель, у меня и в самом деле кружилась голова, но сейчас я понял, что лучше уж ей выпить мартини. Я несомненно промахнулся.
И тут я вспомнил. Моя нога! Только одну ногу я, к счастью, опускал в ванну... С меня текла вода, и я считал это удачей, что свидетельствует о моем неисчерпаемом оптимизме. Вода стекала на золотисто-желтый ковер. Темные отпечатки моей мокрой правой ступни вели от двери ванной - казалось, какой-то монстр выбрался из сточной трубы и пересек комнату, что, кстати, не слишком противоречило истине.
Пола посмотрела туда же, куда и я.
- А это еще что?
- Пола, - начал я, - думаю, тебе все же придется уйти.
- Что значит "уйти"?
- Просто... Все же...
- Но, Шелл! Полагаю, ты шутишь?
Какие уж тут шутки. Я чувствовал себя так, словно ложился в собственный гроб.
Наконец она спросила:
- Что ты сделал со своей ногой? И со своей брючиной? Она вся мокрая.
- Да? Действительно! - Слегка замешкавшись, я объяснил: - Наступил на что-то. Извини, Пола, мне надо на минутку отлучиться.
Я направился к ванной, с ужасом сознавая, что ее дверь видна из гостиной. Как же войти туда? Если Пола проследит за мной взглядом... При этой мысли я содрогнулся.
Услышав мой осторожный стук. Атлас пронзительно закричала.
- Хей, хай, хо! - заорал я, запев "Дворцы Монтесумы", а потом тихо сказал Атлас: - Ш-ш-ш! Не шуми. Даже не вздумай плескаться.
- Шелл! Шелл, что ты там делаешь? - раздался голос Полы.
Я пытался утихомирить Атлас, объяснить ситуацию, заставить ее замолчать, но она приглашала меня войти. Как же мне это сделать? Я даже не мог продолжить разговор. Я никогда не влипал в подобные неприятности. Пола снова позвала меня, и мне пришлось вернуться в гостиную.
- Все уладил? - спросила она.
- Не совсем.
- У тебя очень мило. Мне нравится твоя квартира. Здесь есть все, что нужно.
- Что значит "все"?
Пола внимательно посмотрела на меня:
- Ты ведешь себя странно, Шелл. Я думала, ты обрадуешься мне, обнимешь меня, поцелуешь. Выкинешь что-то незаурядное.
После недолгих сомнений я решился:
- Уйдем отсюда.
- Уйдем?
- Да.
- Не понимаю. Ты же умолял меня прийти сюда. И вот я здесь.
- Пожалуйста, уйдем.
- Позволь мне хотя бы допить мой мартини.
Девушка встала и направилась в спальню. Спроси она у меня, где ванная, я выбросил бы ее из окна, ибо уже потерял самообладание.
Пола вернулась с переброшенным через руку жакетом:
- Мне очень жаль, Тодди.
- Но я не понимаю... - Вид у нее был озадаченный и недоумевающий. Как это могло произойти так быстро?
- За год многое может случиться.
- Что?
Девушка посмотрела на меня так, будто впервые услышала мой голос и пыталась понять, мне ли он принадлежит.
- Это я, Шелл Скотт. Я принес вам шампанское и розы...
- Шелл, это очень мило с вашей стороны. Простите, но я в шоке. Может, и следовало ожидать чего-то подобного, но... Вот... - Тодди протянула мне бутылку. - Откройте ее. Я выпью с вами глоток.
- Хорошо, Тодди, вы, возможно, не примете всерьез мои слова, но знайте: я продолжаю работать над делом... мой коллега Джо Рул занимается им сейчас. Если он позвонит, значит, у него есть новости для меня. Возможно, ситуация не так уж плоха.
- То есть?
- Не стоит вдаваться в подробности. Я просто считаю, что такое не исключено.
- Все так странно, - повторила девушка. - Разве может человек так сильно заболеть меньше чем за год? И что же значит эта его записка, адресованная вам, Шелл?
- Вот в этом вы правы. Я тоже хочу узнать о ней, прежде чем закончу дело. - Я начал открывать бутылку.
Тодди держала бокал. Я понимал, что шампанское для нее не новость, поэтому старался сделать все так, как ловкие парни в телесериалах. Я улыбнулся, дернул, пробка выскочила с громким "у-уп", едва не угодив в правый глаз Тодди, и врезалась в стену.
Я наполнил бокалы прозрачным пенящимся вином.
- Прелестный звук, верно? - заметила Тодди.
Но ее глаза и, полагаю, мысли находились сейчас очень далеко отсюда.
- Верно, Тодди. Ладно, подождем новостей получше.
Девушка опустилась на черный диван у стены и положила ногу на ногу.
- Садитесь, Шелл, - предложила она. - Расслабьтесь немного.
Я сел в кресло рядом с ней, но не расслабился.
Меня раздирали противоречивые желания. Тодди выглядела восхитительно в своем интимном одеянии, и я получал удовольствие, глядя на нее. Но лучше бы она надела что-нибудь другое, например старые джинсы, поскольку меня не ждет ничего, кроме беседы и, может быть, нескольких взглядов, сколько бы я ни просидел здесь.
Вчерашний поцелуй Тодди заставил меня вибрировать, и это продолжалось до сих пор. Приятное ощущение, конечно, но я не возражал бы добавить к нему новые и более сильные.
Впрочем, не сегодня. Не в тот момент, когда я, защитник девушки, разочаровал ее плохими новостями. Вероятно, сейчас Тодди чувствует себя ужасно одинокой и покинутой, и только это может заставить ее подарить мне поцелуй или ласку. Я иногда веду себя как похотливый старый кот, но все же не украду медные монеты с глаз покойника и не изнасилую сегодня Тодди. В другой день - пожалуй, да. Но не сегодня.
Вот я и начал жалеть о том, что девушка полуодета.
Мне хотелось беседовать с Тодди несколько часов, если она согласится. Сидеть и потягивать шампанское, просто находиться в ее обществе, по крайней мере до звонка Джо Рула. Но похоже, лучше уж дождаться его звонка у себя в квартире. Мы выпили еще по бокалу шампанского и, хотя я полагал, что этого явно мало, все же почувствовал тепло внутри. И это тепло превращалось в жар.
Тодди очень напоминала охлажденное шампанское. Ее лицо было спокойным и невозмутимым. Казалось, она источает прохладу.
Тодди взглянула на меня так, что я изумился, но она не отвела своих карих глаз.
Наконец я встал:
- Мне пора, Тодди.
- Правда?
- Да. Я слишком надолго забросил свою работу для комиссии. Хотел посидеть с вами минуту, убедиться, что у вас все в порядке.
Мой язык отяжелел. Я чувствовал напряжение во всем теле.
Тодди смотрела на меня с тем же странным выражением:
- Забавно.
- Что именно?
- Вы совсем не такой, как я думала.
- Я и не знал, что вы думали обо мне.
- Перед тем как впервые прийти поговорить с вами, Шелл Скотт. Детектив. Маленький толстый человечек, курит сигары, занимается делами о разводах. Понимаете?
Я улыбнулся:
- Такого человека не существует.
- Уж конечно, это не вы...
- Ладно, я позвоню вам.
- Идите сюда. - Девушка похлопала по сиденью дивана. - Нельзя же просто вскочить и умчаться, как норовистая лошадь.
- Можно.
- Не будьте глупцом. Сядьте сюда. Всего на минуточку.
Я опустился на диван возле нее. Даже слишком близко. До меня доносилось благоухание девушки, тонкий аромат ее волос и кожи.
- Идите, если нужно, но мне хотелось бы, чтобы вы остались, Шелл. Я даже не поблагодарила вас за розы. И за шампанское. И за то, что вы так любезны.
- Тодди, я буду внимательнее слушать вас, если вы что-нибудь наденете. Может, парочку купальных халатов или...
- Посмотрите на меня. Разве вы не поцелуете меня перед уходом?
- Тодди, только перед самым уходом. Сейчас слишком рано, чтобы...
Я не закончил, потому что ее лицо приблизилось к моему. Я молча потянулся к девушке, обнял ее, легонько притянул к себе, глядя, как голова Тодди склоняется набок, губы раздвигаются, а нежные веки тихо опускаются на карие глаза и закрывают их. Ее ресницы чуть подрагивали, а рот приоткрылся, коснувшись моего.
Вначале я вспомнил вчерашний поцелуй, но этот был более теплым и пылким. Мы сидели рядом на диване, и я вдыхал аромат ее духов. Тодди потерлась щекой о мою щеку, я коснулся губами ее шеи, плеча. Мои руки скользнули к вороту голубого одеяния девушки, развязали маленький бант. Тодди приподнялась, шевельнула плечами, и под голубым одеянием обнажилось белое тело.
Девушка подставила под мои ладони свою спину, и я приник губами к ее теплому телу. Ее руки мягко надавили на мой затылок, и наши губы снова слились в поцелуе. Пальцы Тодди перебирали мои волосы, пока я гладил ее. Моя ладонь двигалась по нежным изгибам спины, приласкала округлое бедро, перешла на тонкую талию, затем добралась до груди.
Тодди скользнула ко мне, ее щека снова коснулась моей, а губы прижались к моим. Губы девушки были влажными, язык - неугомонным и настойчивым. Она судорожно вцепилась в мою руку и обхватила ее пальцами.
Мое ухо ощущало жаркое дыхание Тодди, ее грудь касалась моей шеи.
- Шелл! О, Шелл, дорогой! Это безумие. Дорогой, дорогой...
Тодди сказала что-то еще, но только эти слова застряли в моем мозгу. "Это безумие". Она говорила чуть слышно, но я понимал все. Ее слова обжигали меня. Особенно "безумие". Оно заставило меня вспомнить о Гордоне Тодхантере. И о себе самом. Ведь всего несколько минут назад я собирался уходить!
Я чуть отстранил Тодди и взглянул на нее. Глаза девушки открылись, и она не мигая уставилась на меня. Моя рука все еще касалась груди Тодди, а ее пальцы сжимали мое предплечье.
- Тодди, - начал я. - Вероятно, этого не следовало делать. Я попросил вас одеться. И сказал вам, что мне нужно идти.
Девушка облизнула губы и выпрямилась:
- Идти?
Она говорила так тихо и невнятно, что я не понял, вопрос это или утверждение. Вопрос, призыв, нежная мольба?
- Мне пора идти, Тодди, - повторил я. - Лучше уж уйти сейчас. Если я не...
Девушка села, на мгновение закрыла глаза, затем накинула голубое одеяние на плечи, скомкав его на груди.
- Да, - спокойно ответила она. - Полагаю, вы правы. После этого воцарилось неловкое молчание. Мне стало не по себе. Я не знал, о чем думает Тодди, не понимал, что на уме у меня самого. Девушка не проронила ни слова, даже не взглянула на меня.
Наконец я встал:
- Милая...
Тодди бросила на меня быстрый взгляд и отвернулась.
- Я позвоню тебе. Как только узнаю хоть что-нибудь. Позвоню, что бы ни узнал.
Девушка кивнула.
Направившись к двери, я обернулся. Перед диваном стоял кофейный столик, на нем - открытая бутылка шампанского, рядом - ваза с розами. На диване совершенно неподвижно сидела Тодди.
Последнее, что я видел и запомнил, - это глаза Тодди с припухшими веками, устремленные на меня, и правая рука, придерживающая полы голубого одеяния.
Глава 8
Постояв за дверью, я спустился в большой вестибюль "Билтмора".
"Приятель, - сказал я себе, - твое место в "Равенсвуде". Я подумал о многом, но все казалось очень глупым. Потом вышел на залитую солнцем улицу и добрался на такси до гаража, где чинили мою машину. Механик сообщил мне, что почти все закончил, поэтому я подождал двадцать минут и уже на своей машине поехал домой. "Кадиллак" был как новенький. Поднявшись к себе, я стал ждать звонка Рула. Время шло, и я нервничал все больше и больше.
В тишине и уединении своей квартиры я размышлял о том, что делает и о чем думает сейчас Тодди. Призывает проклятия на мою голову или отправилась в загул с меньшим идиотом, чем я. Она неотступно стояла перед моим мысленным взором.
Одного быстрого взгляда на Тодди было достаточно, чтобы воспламенить мужчину. Придя от нее, я принял холодный душ, но он не помог. Впрочем, с какой стати было на это рассчитывать?
Я босиком вышел в кухню, снова вернулся в гостиную, опустился на шоколадно-коричневый диван, откинулся назад и зарылся ногами в густой длинный ворс ковра. Мой взгляд упал на жутко раскрашенный портрет обнаженной Амелии над искусственным камином.
Я приготовил себе бурбон с водой и позвонил в Административный центр, полагая, что Пола вот-вот закончит работу. Она ответила скучным голосом, но оживилась, узнав меня.
"Пола и в самом деле восхитительное создание, - думал я. - Может, она и не вполне владеет собой, когда возбуждается, но разве пылкость умаляет достоинства женщины? Пожалуй, стоит заехать за ней".
- Пола, дорогая, ты никогда еще не была у меня дома.
- Верно.
- А теперь послушай. У меня есть бифштексы. Превосходные, сочные, полные витаминов и минеральных веществ.
- Полные витаминов?
- И минеральных веществ. Приходи, и мы зажарим их в моей уютной кухне. Я не воспользуюсь газовой горелкой - у нас будет мясо, зажаренное почти на углях...
- Мне нужно работать.
- Что?!
- Мне нужно работать. Я задержусь допоздна, это из-за комиссии. Слушания начнутся через три дня, ты же знаешь.
- О да.
- Я с удовольствием пришла бы, Шелл.
- Ты бы...
- Да. Правда. Я мучила тебя, не так ли?
- Каким образом?
- Не соглашалась посмотреть на твое радио или на что-то еще. Даже не впускала тебя в мою квартиру. Это было жестоко.
- Конечно. Для такой доброй, милой, привлекательной, восхитительной женщины это было жестоко.
- Шелл, ты говоришь чудесно. Я хочу быть с тобой полюбезней. Но не сегодня вечером. Извини, но ты же слышал их разговоры о долге.
- Да, и я знаю, во что они это превращают.
- Пока.
Я едва не обернул телефонный шнур вокруг собственной шеи и не повесился, но решил не считать это неудачей, поскольку она все же хотела бы прийти.
Тут я вспомнил Атлас. Плохо, что она работает в "Мелоди". Но почему бы не поговорить с ней? Я позвонил в ее квартиру в "Джентри".
- Алло!
- Привет. Это Шелл Скотт.
- А, Шелл, привет. Где ты был?
- Держался от тебя на почтительном расстоянии.
- Зачем?
- Ха!
- Но ты даже не пришел в клуб.
- Атлас, моя дорогая танцующая девочка! Если, по-твоему, мне приятно занять удобный столик в "Мелоди" и наблюдать, как ты извиваешься в танце, запрыгиваешь на дьявола, кричишь и стонешь от удовольствия, пока я сижу за удобным столиком, значит, у тебя в голове еще большая путаница, чем в алфавите кулинарной книги.
- Боже праведный! Это похоже на речь. Надеюсь, ты не очень сердишься из-за того, что я выставила тебя из моей квартиры в тот день?
- Ну, я...
- У меня в самом деле была назначена встреча. Кроме того... - Атлас помолчала, потом вкрадчиво продолжила: - Разве ты не знаешь, что ожидание гораздо ценнее, чем его осуществление? И к тому же продолжается дольше.
- Да уж, - фыркнул я. - Это имеет прямое отношение к тебе, дорогая.
- О, Шелл! Ведь все так говорят.
- Что?
- Воздержание размягчает сердце.
Я застонал:
- А мне сейчас приходится сходить с ума из-за тебя!
Отстранив трубку от уха, я посмотрел на нее, покачивая головой, и вернул ее на место как раз вовремя, чтобы услышать голос Атлас:
- Кстати, я не кричу, а журчу. Но какая девушка не делает этого?
- Атлас, остановись. Лучше сменим тему, или нам скоро придется заговорить иначе.
- Что?
- Это ужасно. Я даже не помню, о чем мы говорили.
- Ах ты, глупышка! Мы говорили о... Ладно, это не важно.
- Атлас, послушай меня внимательно.
Тишина.
- Атлас, ты еще здесь?
- Да, ты велел мне послушать тебя.
- Я позвонил потому, что подумал... Если бы ты не работала, или клуб "Мелоди" сгорел дотла, или что-нибудь еще... Ты, может, согласилась бы прийти ко мне? Черт возьми, мы бы потанцевали или занялись чем-то еще.
- С удовольствием. Дай мне двадцать минут.
- Что?!
- Что с тобой?
- Разве ты сегодня не работаешь?
- Нет. Эд сломал ногу.
- Эд?
- Да. Мой партнер, дьявол.
- Сломал ногу?
- Да. Мы репетировали, а потом он пошел в туалет...
Я выронил трубку. Черт побери, что происходит? Неужели я спятил? Или я наконец; услышал те голоса, о которых все говорят? Что бы ни сказала Атлас, я помнил бы ее слова до гробовой доски. Я пытался понять, что она имела в виду, задавая по-разному один и тот же вопрос, но... Да, больше всего мое занятие напоминало ловлю пескарей с использованием китов в качестве наживки. У меня ничего не вышло.
И я был в таком состоянии, что потратил несколько минут, задавая ей эти идиотские вопросы, пока меня вдруг не осенило: Атлас согласилась прийти! Едва осознав это, я спросил, не послать ли за ней такси, так как мне надо дождаться телефонного звонка. Атлас опять согласилась. Я попросил ее поспешить, нажал на рычаг, вызвал такси и снова начал ждать.
Динь-дон. Зазвенел звонок, и я широко распахнул дверь.
Атлас была великолепна, неотразима и восхитительна в ярко-красном платье с глубоким декольте. Серебристо-голубой мех норки небрежно окутывал ее плечи. Свои светлые волосы она собрала на макушке. Широко улыбаясь, девушка вошла и оглядела гостиную:
- О, у тебя очень мило, Шелл. А что это? Какая ужасная картина!
Атлас смотрела на "Амелию". Здесь еще не побывало ни одной женщины, которая не отпустила бы нескольких пренебрежительных замечаний по поводу "Амелии".
- О, она не так как уж плоха, - возразил я. - Давай твои вещи.
Атлас сбросила с плеч норку и протянула мне, потом заметила, что я чего-то жду:
- Ах ты, глупыш...
Я отнес мех в спальню и повесил в шкаф.
Когда я вернулся, Атлас стояла возле телефона, а снятая телефонная трубка лежала на столе.
- Ты кому-то звонишь?
- Нет. Я просто сняла трубку.
- Зачем?
- Чтобы телефон не звонил. Выбирай между мной и звонящим телефоном. Я не хочу, чтобы от меня отвлекались. - Она улыбнулась.
Я положил трубку на рычаг и взглянул на часы:
- Но я жду звонка. Вообще-то ему пора позвонить. Значит, это скоро произойдет.
- Но я всегда снимаю телефонную трубку.
- Очень жаль, дорогая, но мне нужен телефон. А старая добрая телефонная компания может и отключить его, если мы снимем трубку с рычага. Кроме того, зачем же будить дежурного на коммутаторе?
Я приготовил мартини согласно исчерпывающим инструкциям, полученным от знакомого бармена, и с гордостью поставил бокалы на низкий кофейный столик.
Атлас взяла свой бокал и сделала большой глоток.
- О боже!
- Ха-ха. - Я лучезарно улыбнулся.
- Да это отвратительно! - воскликнула девушка.
- О чем ты, черт побери? Я приготовил это в точности...
- Ты налил много джина и вермута?
- Конечно, но...
- Ты ведь не стал бы их пить, правда?
- Ну, едва ли они такие...
- Я вылью это, хорошо?
- Ладно. Выливай. Что еще?
Атлас выскочила на кухню и вернулась с двумя мартини.
- Ты сделала их по своему рецепту? - осведомился я.
Ее напиток был куда приятнее, мне пришлось признать это.
Атлас смотрела на меня с радостной улыбкой.
- Хорошо, правда?
- Да, дорогая.
Заметив приемник, девушка включила его и теперь поводила бедрами, соблазнительно притопывая ножкой и весело покачиваясь под музыку.
- Хорошо, ой хорошо! - радостно приговаривала она. - Зах, зу, зах. Давай потанцуем.
Я приблизился к ней.
- Зах, зу, зах, - повторил я. - Конечно.
Атлас покрутила ручку настройки, нашла музыку поживее, прильнула ко мне, и мы начали танцевать.
- Достаточно живо для тебя? - поинтересовалась она.
- Дорогая, ты достаточно живая для любого.
- Я имею в виду музыку.
- А-а. Конечно. Ладно, теперь я буду дьяволом, согласна?
Атлас засмеялась:
- Нет-нет.
- Да-да.
- Нет-нет-нет... Я ведь без своего костюма.
- Но мы можем вообразить, что он на тебе.
Девушка заморгала ледяными голубыми глазами и улыбнулась. Музыка закончилась, и мы направились к дивану, но по пути Атлас снова заглянула на кухню и вернулась с новыми бокалами мартини. Мы сели на диван и посмотрели на выпивку.
- На этот раз я положила в них по две оливки. Мы слишком много пьем.
- Возможно.
Это показалось мне разумным. Атлас, похоже, привыкла проявлять благоразумие. Она склонилась над моим бокалом и заглянула в него.
- В чем дело? - спросил я.
- Взгляни на эти глаза.
- На что?!
- На оливки. Они же похожи на глаза.
Она отодвинулась. Темно-зеленые оливки, нафаршированные перцем, лежали в моем бокале перчинками вверх и в самом деле напоминали жуткие глаза.
- Похожи на глаза, - повторила девушка. - Лиловые марсианские глаза.
- Пожалуй.
- Глаза лилового марсианина, налитые кровью, как у пьяницы.
- А как же иначе? Ведь он сидит в мартини.
- Конечно. Бедный лиловый марсианин. Наверное, он утонул. Ты оставишь их там?
- Нет, почему ты так решила?
Я пошел на кухню и вылил мартини и марсианина. Атлас последовала за мной.
- Следовало бы сообщить Герберту Уэллсу, - сказала девушка. - Нас завоевывают. Они проникают к нам в бутылки с джином.
Атлас попыталась изобразить звук трубы, сопровождающий выпуски кинохроники:
- Та-та-та-та-а-та-та-а-а. Молния! Вы никогда такого не видели. Марсиане! Приземлились в Алабаме, Калифорнии, Джорджии... Марсиане в Джорджии... Эй! Марсиане в Джорджии!
Атлас начала маршировать по комнате, напевая. Она вбивала ритм в мои барабанные перепонки. Девушка промаршировала через спальню в ванную, а я следовал за ней, ударяя в воображаемый барабан и повторяя:
- Бум, бум!
Внезапно Атлас обернулась и посмотрела на меня широко открытыми глазами:
- Шелл! Шелл!
- Что? Что?
- Можно мне воспользоваться твоей ванной?
- Что... Для чего?
- Глупый. Для чего люди пользуются ванной?
- Большинство здесь моются. Вообще-то я никогда об этом не думал.
- Вот именно это я и хочу сделать. То есть промокнуть насквозь. Я люблю мокнуть в ваннах. И, Шелл...
- Да?
- У меня есть только душ.
- Бедное дитя!
- Только душ, а я люблю ванну. Я просто люблю мокнуть в ванне. Разве есть что-нибудь более веселое, чем мокнуть в ванне?
- Я мог бы сразу назвать тысяч семь более веселых занятий.
- Шелл... Все в порядке? Так ты позволишь мне воспользоваться твоей ванной?
Стоит ли отвечать на глупые вопросы? Я даже открыл ей горячую и холодную воду. Атлас попросила меня выйти, но пообещала вскоре присоединиться ко мне. Обстоятельства вынудили меня заняться изготовлением марсиан.
Я поставил бокалы на кофейный столик перед диваном, положив в них на этот раз по три оливки, чтобы до смерти напугать Атлас, и стал ждать. Из ванной время от времени доносился плеск воды.
Внезапно меня осенило: прелестная, стройная, сексуальная, восхитительная Атлас, совершенно обнаженная, сидит в моей ванне. Ничего подобного не случалось со мной прежде. Клянусь! Какого же черта мне торчать в гостиной? Я подошел к двери ванной и, осторожно постучав, услышал плеск и тихий смех.
- Кто там?
- Э-э... Друг.
- Что ты хочешь?
- Я... У меня кое-что есть для тебя.
- Подсунь под дверь.
- Детка, это не телеграмма.
- Оно не пролезет под дверь?
- Ни в коем случае.
- То есть ты сам хочешь принести мне это?
- Совершенно точно. Но ты сейчас разогрелась. А как...
- Дверь не заперта.
Атлас сказала правду. Я открыл дверь и вошел. В конце концов, это же моя ванная комната.
- И что же у тебя есть для меня? - поинтересовалась Атлас.
Я раскинул руки в стороны:
- Я!
Девушка лежала в ванне на спине, вода покрывала ее кожу, вернее, часть кожи. Вода была чистой и прозрачной. Танцуя с Атлас, одетой в облегающий фигуру тонкий костюм, в ее квартире, я полагал, что видел все ее прелести, но ошибся. Забывшись, я сунул свою дурацкую ногу в ванну - в ботинке, носке и брючине.
Девушка и бровью не повела.
- Знаешь что? - промурлыкала она.
- Что?
- Теплая вода немного отрезвила меня.
- Неужели? Что ж, не стоит приставать к тебе.
- Подожди минуту. - Атлас села в ванне и быстро отодвинулась к стенке, буквально вжавшись в нее. - Вот теперь есть место. - Она улыбнулась мне, очень довольная собой. Но ее взгляд тут же выразил удивление. - Шелл, надеюсь, ты не залезешь сюда одетым?
Динь-дон.
Я едва услышал этот звук. Похоже, звонили в дверь. Я покачал головой, подумав, что этого не может быть. Если не обращать внимания, звук исчезнет сам по себе.
Динь-дон.
- Кто-то звонит в дверь, - проговорила Атлас.
Динь-дон. Динь-дон.
- Ох, заставь их перестать, - попросила девушка. - Мне это мешает. Ты же знаешь, как я отношусь к телефонам. А тут...
Динь-дон. Динь-дон. Динь-дон.
- Быстрее, Шелл, заставь их уйти.
- Ладно.
- И возвращайся поскорее. Избавься от них и поскорее возвращайся. А я пока добавлю горячей воды.
Вовсе не чувствуя себя счастливым, я резко повернул дверную ручку и распахнул дверь.
- Что за... О господи! О, Пола! Ты... дорогая, это ты... Ты все-таки пришла. Но я занят. Пола, занят, занят...
Направившись в гостиную, она повернулась ко мне и широко улыбнулась. Ее темные глаза загадочно блестели.
- Я освободилась, Шелл. Сенатор Вайз, тоже засидевшийся допоздна, разрешил мне уйти. Разве это не чудесно?
- Чудесно.
Мой голос звучал глухо и безжизненно, в нем не осталось следа от былого огня. Я не знал, что сказать Поле.
Она зашла в спальню, вернулась оттуда без жакета, села на диван, увидела мартини и подняла на меня вопрошающий взор. Ее глаза все еще блестели, но уже иначе. Я упоминал, хотя и не слишком заострял на этом внимание, что Пола вспыльчива. Возможно, поэтому мне и не хотелось подробно говорить о ее характере. Да, да, у нежной и милой Полы был нрав портового грузчика. Признаться, я избегаю даже думать об этом, не то что упоминать.
Голосом раздраженного портового грузчика Пола спросила:
- Что это? - и указала на два бокала с мартини.
- Это? Бокалы. А это мартини. - Я помолчал, словно расчувствовавшись, затем с воодушевлением сообщил: - Один из них - твой.
Я сказал правду, ибо сразу же решил предложить ей один бокал.
Прежний свет вернулся в ее глаза; на губах расцвела улыбка. Пола медленно потягивала мартини. Медленно... Я мысленно застонал, ибо надеялся избавиться от нее быстро, изобразив головокружение или что-то в этом роде... Господь свидетель, у меня и в самом деле кружилась голова, но сейчас я понял, что лучше уж ей выпить мартини. Я несомненно промахнулся.
И тут я вспомнил. Моя нога! Только одну ногу я, к счастью, опускал в ванну... С меня текла вода, и я считал это удачей, что свидетельствует о моем неисчерпаемом оптимизме. Вода стекала на золотисто-желтый ковер. Темные отпечатки моей мокрой правой ступни вели от двери ванной - казалось, какой-то монстр выбрался из сточной трубы и пересек комнату, что, кстати, не слишком противоречило истине.
Пола посмотрела туда же, куда и я.
- А это еще что?
- Пола, - начал я, - думаю, тебе все же придется уйти.
- Что значит "уйти"?
- Просто... Все же...
- Но, Шелл! Полагаю, ты шутишь?
Какие уж тут шутки. Я чувствовал себя так, словно ложился в собственный гроб.
Наконец она спросила:
- Что ты сделал со своей ногой? И со своей брючиной? Она вся мокрая.
- Да? Действительно! - Слегка замешкавшись, я объяснил: - Наступил на что-то. Извини, Пола, мне надо на минутку отлучиться.
Я направился к ванной, с ужасом сознавая, что ее дверь видна из гостиной. Как же войти туда? Если Пола проследит за мной взглядом... При этой мысли я содрогнулся.
Услышав мой осторожный стук. Атлас пронзительно закричала.
- Хей, хай, хо! - заорал я, запев "Дворцы Монтесумы", а потом тихо сказал Атлас: - Ш-ш-ш! Не шуми. Даже не вздумай плескаться.
- Шелл! Шелл, что ты там делаешь? - раздался голос Полы.
Я пытался утихомирить Атлас, объяснить ситуацию, заставить ее замолчать, но она приглашала меня войти. Как же мне это сделать? Я даже не мог продолжить разговор. Я никогда не влипал в подобные неприятности. Пола снова позвала меня, и мне пришлось вернуться в гостиную.
- Все уладил? - спросила она.
- Не совсем.
- У тебя очень мило. Мне нравится твоя квартира. Здесь есть все, что нужно.
- Что значит "все"?
Пола внимательно посмотрела на меня:
- Ты ведешь себя странно, Шелл. Я думала, ты обрадуешься мне, обнимешь меня, поцелуешь. Выкинешь что-то незаурядное.
После недолгих сомнений я решился:
- Уйдем отсюда.
- Уйдем?
- Да.
- Не понимаю. Ты же умолял меня прийти сюда. И вот я здесь.
- Пожалуйста, уйдем.
- Позволь мне хотя бы допить мой мартини.
Девушка встала и направилась в спальню. Спроси она у меня, где ванная, я выбросил бы ее из окна, ибо уже потерял самообладание.
Пола вернулась с переброшенным через руку жакетом: