- Да. Возможно, когда мы расстались, ей пришло в голову то же самое. Она очень беспокоилась за вас... А как вы догадались, что это была моя идея?
- Это не совсем догадка - вроде вашего вывода насчет левши. Если бы такая мысль пришла в голову Дру, она бы тут же вам о ней сообщила и вы бы оказались здесь гораздо раньше.
Я кивнул:
- Когда у меня получился адрес на Пятьдесят восьмой улице, это хорошо сочеталось с указанием в письме, что конверт нужно доставить в дом на Пятьдесят седьмой улице здесь, в Уайлтоне, - всего в квартале отсюда. Между прочим, то, что подсказало мне идею прочитать цифры наоборот, явилось причиной моей задержки. Сначала я отправился в церковь Второго пришествия...
Бруно поморщился, как будто снова ощутил острую боль в ногах, а может, и повыше.
- Там было то, что они называют хоралом, и "самый святой пастор".., все это меня вдохновило... Да, доктор Бруно, я как раз вспомнил, что этим вечером Фестус Лемминг провозгласил вас никем иным, как ан... - Я чувствовал себя не в состоянии это произнести и переменил тему:
- Как ваши ноги? Думаю, вы сможете...
- Церковь? Почти одиннадцать? - вмешался Кэссиди. - Надо спешить. Мы должны...
- Так кем провозгласил меня пастор Лемминг? - осведомился Бруно.
- Да, конечно, вам следует знать... Ну, ведь мы с вами знаем, что некоторые до сих пор готовы поклясться на пачке Биб.., готовы поклясться, что Земля плоская, как блин, а другие утверждают, что Земля круглая, но мы живем на ее внутренней стороне...
- Может, вы перестанете распространяться о плоской Земле и перейдете к делу, мистер Скотт?
- Ну, Лемминг сказал, что вы... Я ведь был там и слышал собственными ушами... Короче, что вы Антихрист.
- Бросьте, мистер Скотт. Лемминг, конечно, сталкивается с немалыми трудностями, пытаясь мыслить рационально о чем бы то ни было, но даже он...
- Говорю вам, надо торопиться! - с беспокойством повторил Кэссиди. Потом до него дошел смысл моих слов, и его лицо изменилось. - Ну, знаете...
Бруно склонил голову набок, устремив перед собой рассеянный взгляд.
- Хм! - произнес он и посмотрел на меня. - Он в самом деле это сказал?
- Можете не сомневаться.
- Разумеется! - Бруно хлопнул себя по бедрам. - Мне следовало догадаться! Я должен был это предвидеть и приготовиться...
- Да забудьте об этом, док! - взмолился Кэссиди. - Подождите, пока...
- Годами Лемминг внушал этим слабоумным, что они должны следовать его примеру, и тогда он назовет им день второго пришествия. А когда Христос вновь явится на землю. Антихрист должен быть тут как тут. - Бруно снова похлопал себя по бедрам. - Завтра вечером этот второсортный святой Павел назовет им год и день, поэтому ему необходим Антихрист. А кто лучше всех подходит на эту роль?
- Доктор Бруно, - сказал ему я. - Вы так кричите, что вас могут услышать в церкви. А может, кто-то слышал выстрелы и послал сюда копов...
Руки Бруно ритмично взлетали вверх и опускались на бедра.
- Эти проклятые психопаты, именующие себя "Божьими леммингами", и их "самый святой"... Я ненавижу себя! Я должен был знать!.. - Оборвав фразу, Бруно опять посмотрел на меня. - Знаете, мистер Скотт, об этом человеке ходит сотня ужасных слухов, и девяносто девять из них - правда. Каждому известно, что Фестус Лемминг - некурящий, непьющий и соблюдающий целомудрие вегетарианец. А знаете ли вы, что, по слухам, он еще в школе лишил невинности свою первую и последнюю девушку?
- Нет, не знаю.
- Так знайте. Говорят также, что он бьет свою кошку, заставляя ее мурлыкать. Впрочем, в этом я сомневаюсь. Если у него и была кошка, то давным-давно сбежала. Есть и другие жуткие слухи...
- Вы их сами выдумываете, верно?
- Разумеется. Но я считаю, что придуманные мною слухи заслуживают широкого распространения. Что толку в слухах, если они никому не известны.
- Вижу, доктор Бруно, что с руками у вас все о'кей. Значит, и с ногами тоже. Давайте воспользуемся нашими ногами и добежим до моей машины, а там вы можете кричать что угодно...
Кэссиди слегка побледнел.
- Скотт, - быстро заговорил он, - наши с доктором автомобили возле этой треклятой церкви - мы приехали туда, когда Андре нам позвонил. Служба обычно заканчивается в одиннадцать, так что минуты через две вся паства хлынет наружу, переполненная тем, чем их напичкал пастор, и ринется к стоянке. Если мы хотим сохранить наши машины, нам лучше поспешить.
- Да, это верно.
Кэссиди подошел к Бруно и осторожно повернул его лицом к двери, продолжая говорить:
- Если Бруно - Антихрист, царь греха, то я по меньшей мере князь. Ведь это я изготовлял для него эровит и продавал его. Эти бешеные терпеть не могут дока, но бьюсь об заклад, что на меня им тоже хватит ненависти.
Я понимал тревогу Кэссиди. У меня самого не было особого желания возвращаться в церковь Второго пришествия в течение ближайших двух минут, а тем более позже, когда все овцы Лемминга, досыта накормленные своим пастухом, хлынут из массивных дверей под золотым крестом.
Бруно вышел в коридор, подталкиваемый Кэссиди. Я последовал за ними.
Я обратил внимание, что иду не как обычно, а двигаюсь на цыпочках, семенящей походкой по липкой алой пленке, покрывавшей пол, как немного раньше двигался коренастый парень, когда я следил за ним через окно.
Глава 9
Заведя машину, я сунул руку под щиток к мобильному телефону.
- Что вы делаете? - спросил Бруно.
- Вызываю копов.
- Вы можете не упоминать мое имя?
- А вам обязательно нужно уведомлять полицию, Скотт? - добавил Кэссиди.
- Обязательно. Кроме того, вам не кажется, что было бы недурно, если ваших друзей, когда они вернутся, поприветствует дюжина полицейских?
- Вы можете не упоминать мое имя? - повторил Бруно. - И Дейва тоже?
- Какое-то время - возможно. Но мне нужны веские причины. Человек, которому я звоню, сразу становится подозрительным, когда я начинаю что-то от него утаивать.
Говоря, я набирал номер полицейского управления Лос-Анджелеса и моего хорошего, но иногда чересчур подозрительного друга - капитана отдела убийств Фила Сэмсона.
- Веских причин великое множество, - сказал Бруно. - Одна - ваш собственный рассказ о последней психопатической выходке Лемминга, другая - тот факт, что один из мертвецов в доме - Андре Стрэнг. Дру наверняка говорила вам, что Стрэнг был одним из служителей церкви Второго пришествия и помощником пастора. Думаю, вы понимаете, что лучше не связывать мое имя - особенно сейчас - с новостями об убийстве Стрэнга. Тем более таком.., странном убийстве.
В этот момент в трубке послышался голос капитана Сэмсона.
- Сэм? - заговорил я. - Это Шелл. Я не... Сэмсон прервал меня, и я понял по его приглушенному ворчанию, что он сжимает в зубах одну из своих черных сигар.
- Шелл, если тебе снова прострелили голову, то мой тебе совет истечь кровью до смерти.
- Ради Бога, не говори о крови!..
- Я четыре ночи подряд корпел над делом Кинсона и только что позвонил жене, что немедленно еду домой. Знаешь, что она мне сказала? "Кто это говорит? Не узнаю голос?"
- Сэм, я просто хочу сообщить о паре мертвых парней.
- О паре?!
- Расслабься, я их не убивал. По крайней мере, одного из них. Они в Уайлтоне. У меня мало времени, Сэм. Адрес - Пятьдесят восьмая улица, 1521. Одного из них убили двое мужчин, которые покинули место преступления минут сорок пять назад. Они почти наверняка вернутся, но не знаю, куда и почему они ушли.
Сэмсон попытался прервать меня, но я передал ему описания преступников, которые сообщили мне Бруно и Кэссиди, и добавил:
- Эти парни вооружены и очень опасны. Полицейским нужно приближаться к дому с осторожностью - к тому времени они уже могут вернуться. Пусть ребята сразу же их хватают и обработают дубинками, а я присоединюсь к вам позже...
- Погоди! Каким образом погибли эти люди? Какое ты имеешь к этому отношение? И еще одно...
Мы ехали по Филберт-стрит, приближаясь к Хевнли-Лейн, и часы на щитке показывали две минуты двенадцатого.
- Сэм, у меня в самом деле мало времени. Спасибо за все, старина. До встречи. - Я положил трубку.
- Благодарю вас, мистер Скотт, - сказал Бруно. Я покачал головой:
- Видели бы вы этого парня - Сэмсона. Крутой здоровяк с челюстью, как скала Гибралтара. Отличный коп, но с ним шутки плохи. Уверен, что он не даст мне долго водить его за нос.
Я начал поворачивать влево, на Хевнли-Лейн, когда заговорил Кэссиди:
- Вам лучше сейчас туда не ехать, Скотт. Я выйду и приведу свою машину, а доку там незачем показываться. Каждый из этих чертовых "леммингов" знает его в лицо, а они и так возбуждены до предела.
Он был прав. С подъездной аллеи свернула машина, за ней показалась другая. Я подъехал к обочине и остановился, не выключая мотора.
- Моя машина припаркована на этом краю стоянки, - сказал Кэссиди. - Не более чем в пятидесяти ярдах отсюда, так что мне незачем приближаться к церкви. - Он сделал паузу. - Еще раз спасибо. Произнесу благодарственную речь, когда у нас будет побольше времени, Скотт.
- Ладно, забудьте. Лучше поторопитесь. Кэссиди вышел из машины и побежал через дорогу. Я посмотрел на Бруно:
- Куда теперь? Домой?
- Я бы очень хотел позвонить Дру, если вы позволите мне воспользоваться вашим телефоном. Только объясните, как с ним управляться.
- Конечно звоните. Должно быть, у нее истерика. Я набрал номер и передал ему телефон. Появились еще три автомобиля - два свернули направо, к Уайлтону, но третий осветил нас фарами, выезжая на шоссе.
- Лучше пригнитесь, - посоветовал я и собрался включить скорость, когда услышал еще одну машину, приближающуюся значительно быстрее предыдущих.
Повернувшись, я увидел большой "линкольн". Я не знал, какой автомобиль у Кэссиди, но, судя по скорости, решил, что это он. Так оно и было. Очевидно, он в тот же момент увидел мой "кадиллак", потому что вылетел с подъездной аллеи, свернул направо, нажал на тормоза, пробуксовал футов двадцать, потом рванул назад, остановился и высунул голову из окошка не более чем в десяти футах от меня.
Кэссиди с тревогой переводил взгляд с меня на Бруно:
- В чем дело? Что-нибудь не так?
- Нет, просто звонили по телефону. Мы собирались уезжать.
- Лучше убирайтесь поскорее, - сказал он, нахмурив брови. - Увозите отсюда дока. "Лемминги" мигрируют! А там, где они роятся, не место больше ничему живому.
Я усмехнулся, помахал ему рукой и поехал в сторону шоссе.
- Конечно, Дейв Кэссиди преувеличивает опасность, - сказал я Бруно.
- Да, - ответил он, - но совсем немного. Человеческая способность к самообману не имеет границ.
Мы свернули на шоссе в направлении Лос-Анджелеса и Голливуда. Док закончил разговор с Дру, обрадованной до дикого восторга, судя по звукам, доносившимся из трубки. Она настояла, чтобы мы оба приехали в ее квартиру на Уинчестер-Армс.
- Заявление Лемминга, что я - Антихрист, - продолжал добрый доктор, - как и большинство его откровений, могло бы только позабавить или, в худшем случае, огорчить разумных людей. К сожалению, очень немногие из них вполне разумны, а достаточное количество вообще неразумно. Поэтому нам следует быть готовыми, что многие поверят, будто я в самом деле Антихрист. Этот случай - один из редких в моей жизни, когда я в замешательстве и не знаю, что делать.
- С такими вещами сталкиваешься не каждый день, - согласился я. Откровенно говоря, я рад, что не оказался в вашей шкуре. Я был там, видел и слышал старину Фестуса и его небесный хор. Интересно, неужели "лемминги" полагают, что небеса выглядят подобным образом?
- Нет, они думают, что на небесах получат все то, в чем отказывают себе на земле. Вы слышали пение гимнов Второго пришествия, не так ли?
- Слышал, если это можно назвать пением.
- Понимаю вас. Я сам пару раз присутствовал на этой процедуре. Это было несколько месяцев назад, но их пение до сих пор звенит у меня в ушах. Такие звуки, должно быть, издают вампиры, когда им в сердце вонзают осиновый кол. Немного эровита в их священной крови - полагаю, они пьют кровь - пошло бы им на пользу, хотя, конечно, разрушило бы до основания церковь Лемминга. Это было бы великолепно!
- Очевидно. Впрочем, вам виднее. В конце концов, вы ан...
- Всему свое место, мистер Скотт, в том числе и легкомыслию. На краю могилы оно неуместно. - Он сделал паузу. - В самой могиле - еще куда ни шло, но не на краю.
Я усмехнулся:
- Дела не так уж плохи. И зовите меня Шелл, а не мистер Скотт? О'кей?
- Шелл - это сокращение от Шелдона, не так ли?
- Попали в точку.
- Тогда, если не возражаете, я буду называть вас Шелдон.
Я сказал, что не возражаю.
- Расскажите мне об эровите, ладно? Что он из себя представляет? И почему вас похитили, чтобы получить эту формулу? Что в ней такого секретного? Разве формулы фармацевтических продуктов не регистрируются в Пищевой и лекарственной администрации? Не сообщаются секретной службе или еще куда-то?
- Давайте сначала разберемся с вашим вторым вопросом, Шелдон. Только обещайте никому не повторять того, что я вам скажу.
Я обогнал грузовик и посмотрел на Бруно:
- Я не могу утаивать доказательства преступления, но все остальное...
- Я собираюсь поведать вам как раз о преступлении. - Помолчав, он добавил:
- Вернее, это преступление и в то же время не преступление. Вы знаете о философе, астрономе, астрологе, писателе и еретике шестнадцатого века, мудром и отважном человеке, также носившем фамилию Бруно?
- Что-то припоминаю. Его звали Гардан... Сердан...
- Джордано. Джордано Бруно. Он совершил преступление, и за это был сожжен на костре. После долгих трудов и размышлений, отвергнув многое из того, что считалось в его время непререкаемой истиной, Джордано Бруно сделал вывод, что ужасное и вездесущее Нечто, дающее разум мирозданию, и есть Бог. Таким образом, он отказался от по-человечески мстительного и нелепого божества, которое было тогда - да и теперь тоже - марионеткой Церкви. Хотя многие считают меня атеистом, я, как и Джордано, придерживаюсь пантеистической доктрины и верю, что Бог присутствует во всем. Впоследствии Джордано Бруно пришел к заключению, что Земля не является центром Вселенной, что она вращается вокруг Солнца, а не Солнце вокруг нее, и что наша планета - всего лишь одна, притом не самая впечатляющая, из бесчисленного множества других планет, вращающихся вокруг других солнц или звезд. В этом он был солидарен с так называемой астрономической системой Коперника, которая, как нам теперь известно, в основном соответствовала действительности.
- Тогда в чем преступление? Почему его сожгли?
- Его сожгли, потому что он был прав.
- И вы хотите, чтобы с вами произошло то же самое?
- Понимаете, это было преступлением и в то же время не было им. Это было преступлением по определению, сформулированному Церковью. Среди прочих любопытных вещей Церковь учила, что Земля - центр мироздания, иначе Бог не послал бы сюда своего единственного Сына спасать всех обитателей вселенной, именуемой тогда Израилем. Следовательно, по мнению Церкви, Джордано Бруно был святотатцем, которого требовалось предать анафеме и сжечь заживо. Проведя в тюрьме семь лет, он был отлучен от Церкви и сожжен на костре 17 февраля 1600 года в Риме, во имя Господа, сказавшего устами Сына: "Вы узнаете истину, и истина сделает вас свободными". - Бруно немного помолчал. - На месте Церкви могла оказаться любая власть. Сжигая Джордано Бруно, они сжигали правду. И продолжают это делать до сих пор.
Посмотрев на Бруно, я увидел на его губах улыбку.
- Вы - детектив, - сказал он. - Вот и дайте мне определение преступления и преступника.
- Думаю, что, послушав вас еще некоторое время, я могу окончить свои дни в Сан-Квентине.
- Как и многие хорошие люди за куда меньшие преступления. Я продолжу, а вам придется выслушать мое признание или силой заставить меня умолкнуть. Действительно, формулы фармацевтических продуктов, лекарств, творящих чудеса и даже не способных это делать, должны быть зарегистрированы Пищевой и лекарственной администрацией. Упомянутое учреждение, не говоря уже об АМА, министерстве здравоохранения и прочих, внимательно следит за подобными вещами. Это вполне правильно и разумно, когда имеет целью обеспечить, чтобы люди не травились и не портили свое здоровье такими средствами, как талидомид, проданный в качестве снотворного, хлорамфеникол, продающийся под названием хлорамицетин, ДДТ, ядовитые удобрения и прочие изделия, которыми торгуют в этой стране повсюду.
Я проехал под эстакадой и свернул на Голливудское шоссе, оставив слева мэрию и полицейское управление.
- Но эта мера далеко не так разумна, когда она защищает фармацевтическую индустрию за счет потребителя лекарства или ограничивает распространение продуктов, которые могли бы принести людям огромную пользу.
- Но власти не должны допускать подобное, - с надеждой сказал я.
- Не должны? Хм... Вижу, мне придется многое пропустить, иначе я буду просвещать вас до завтра. Поэтому перейдем к эровиту. Я представил в ПЛА список концентрированных травяных экстрактов, биохимических и гомеопатических компонентов, витаминных и минеральных добавок, животных и растительных субстанций и всего прочего, что вмещала формула эровита. И получил в положенное время патент на этот продукт.
- Патент? Почему патент?
- А почему нет? Разве не получают авторские права на книгу и патент на изобретение? Я хотел заработать на эровите деньги - вот почему. Я не желал, чтобы его у меня украли. Для потребителей эровит представляет огромную ценность, а его объем продаж составил бы миллионы и даже миллиарды. Вот почему сегодня вечером эти умственно отсталые личности схватили меня и пытались вынудить...
- Расслабьтесь. Просто я не знал, что вся процедура настолько сложна. О'кей, вы выболтали ваши секреты ПЛА, получили патент, и эровит на какое-то время поступил в продажу. Поэтому мне все еще непонятно, в чем здесь тайна и преступление.
- Я еще до этого не дошел. Ну, давайте назовем формулу, которую я представил в ПЛА, "эровит ПЛА", или "эровит А", а то, что мы продавали, "эровит Б". Так как вы не кажетесь тупицей, возможно, кое-что вам становится понятным.
- Вы обманули государство! - воскликнул я.
- Нет.
- Но...
- Не совсем обманул. В архивах ПЛА находится ценная, полезная и целебная формула - почти супертони зирующее. Но полная формула - пожалуй, мы будем называть ее не "эровит Б", а просто "эровит", - которая оказалась настолько поразительно эффективной, что навлекла на мою голову неисчислимые проклятия, не упоминая уже о последнем блистательном откровении Фестуса, включает еще несколько компонентов, которые мы с Дейвом лично добавили в пойло на его фабрике.
- В пойло? Если эровит, по-вашему, такое чудо, как вы можете называть его...
- Шелдон, эровит - это не единственное дитя. Он всего лишь пойло, покуда не разлит по бутылкам, не упакован в ящики и не начал продаваться. Например, пенициллин - довольно мерзкая плесень, а...
- О'кей. Что бы сделала ПЛА, если бы узнала.., то, что знаю я?
- Вероятно, отправила бы меня в тюрьму. Не исключено, что они это сделают в любом случае. Слава Богу, людей уже не поджаривают на костре.
- Кто знает о вашем преступлении, кроме вас и меня?
- Дейв Кэссиди и моя дочь - больше никто. Видите, как я вам доверяю? Конечно, вы спасли мне жизнь...
- Это не важно.
- Что вы имеете в виду?
- Только то, что наше недавнее приключение не дает ответа на мой вопрос. А именно: если всем известно, что эровит запатентован и его формула находится в архивах ПЛА, зачем кому-то понадобилось красть вас и пытаться...
- Это новость! Выходит, меня украли? А я-то думал, что такое проделывают с драгоценностями и автомобилями...
- ..И пытаться выжать из вас формулу эровита?
- Для этого могло быть множество причин. Заполучив формулу, преступник мог бы слегка изменить ее и запатентовать как новое средство. Конечно, оно было бы далеко не так эффективно, но ведь преступника интересует только добыча, а не здоровье человека и его способность наслаждаться жизнью. Или же эровит могли бы производить тайно, как производят многие лекарства и фальшивые деньги.
- Возможно. И все же что-то не дает мне покоя, хотя, как мне кажется, это должно быть очевидным. Может быть, это Фестус и его "Божьи лемминги"...
- Весьма вероятно. Не исключено, что пастор Лемминг был послан сюда Богом исключительно с целью не давать людям покоя. О нем ходят и другие слухи, которые я не успел упомянуть. Что он просматривает книги и вычеркивает слово "девушка". Что он надевает миниатюрные пояса целомудрия на пестики и тычинки весенних цветов. Что от его дыхания даже болотная трава становится стерильной. Что...
Бруно уже дал мне понять, что он хочет, чтобы я продолжал "представлять его интересы" и принимал любые меры, какие сочту необходимыми, поэтому я предоставил ему возможность придумывать другие слухи, а сам воспользовался мобильным телефоном, чтобы связаться с парой моих самых продуктивных информаторов. Они, в свою очередь, должны были войти в контакт с ворами, грабителями, "жучками" на скачках и прочими представителями преступного мира, одни из которых были мне известны, а другие - нет. Упомянутым представителям следовало смотреть и слушать в оба в поисках сведений, имеющих отношение к событиям сегодняшнего вечера, особенно касающихся троих мужчин - двух живых и одного мертвого, - которых я постарался описать как можно лучше.
Оставшуюся часть пути до дома Дру доктор Бруно продолжал сообщать новые "слухи", а мне приходилось признавать некоторые из них заслуживающими широкого распространения. Я также был вынужден признать, что распространить их мало надежды, в отличие от измышлений Фестуса Лемминга. Правда, мне казалось, что если Фестус окончательно не выжил из ума, то он должен знать, что очень немногие люди, помимо тех, кто регулярно сидит у его ног, - точнее, еще ниже и тех, кто разделяет его верования и заблуждения, могут поверить его последним откровениям, касающимся Бруно. А я не думал, что Фестус спятил окончательно.
Таким образом, если он не найдет способ произвести впечатление на нормально мыслящих индивидуумов, массовые гнев и ненависть, которые Лемминг надеялся возбудить против Бруно, будут в основном ограничены церковью Второго пришествия. Это не такая уж маленькая компания, но едва ли та масса, которой жаждал Фестус.
Я не знал, что еще он может сделать или попытаться сделать, но меня мучило беспокойство. Возможно, причиной были недавние и все еще происходящие события, направленные против Эммануэля Бруно. Как бы то ни было, я все сильнее за него тревожился.
Я напрочь забыл, что "лемминги" и меня не слишком жалуют.
Глава 10
Дру открыла дверь, крепко обняла дока и с благодарностью посмотрела на меня. На ней по-прежнему была зеленое платье, обтягивающее грудь, талию, бедра и кое-что еще, которое само по себе являлось превосходным афродизиаком.
Дру направилась в гостиную, таща за собой Бруно.
- Ох, папа! - радостно воскликнула она. - Ты и представить себе не можешь, как я беспокоилась!
- Теперь все в порядке, дорогая. Благодаря мистеру Скотту.
Я стоял как манекен, окидывая взглядом просторную комнату. Мне понравилось то, что я увидел: белый плотный ковер, крепкая, выглядевшая дорогой мебель, яркие подушки на диване, картины на стенах, цветной телевизор - включенный, но с приглушенным звуком.
Дру казалась еще более сексапильной, чем когда появилась у меня на пороге. Те же блестящие золотисто-рыжеватые волосы, те же ленивые серые глаза и подвижные алые губы, но тревога и напряжение исчезли с ее лица.
Она улыбнулась:
- Да, благодаря мистеру Скотту.
- Шеллу, - поправил я.
Кончик ее языка быстро облизнул губы.
- Не знаю, как отблагодарить вас, Шелл. Дру лгала - она отлично это знала. Обняв меня за шею, она приблизила свое лицо к моему и поцеловала меня так, словно годами практиковалась на местных конкурсах поцелуев и сейчас участвовала в чемпионате мира, где, несомненно, победила бы, будь я судьей. Если бы губы могли размножаться, мы, возможно, произвели бы на свет пятеро ртов-близнецов.
Краем глаза я видел нечто, причинявшее мне легкое беспокойство, и, когда Дру отстранилась от меня, я повернулся к Эммануэлю Бруно, наблюдавшему за нами с благожелательной улыбкой.
- Простите, - извинился я. - Совсем забыл, что вы папа... Мне бы не хотелось, мистер Бруно, чтобы вы думали, будто я.., э-э.., обхаживаю вашу дочь. Просто в момент безумия...
- Чепуха, - прервал Бруно. - Взаимное влечение полов столь же естественно, как магнитное притяжение, позитив и негатив, янь и инь, солнце, луна и звезды.
- Все, что вы говорите, имеет для меня глубокий смысл, - усмехнулся я.
- Вы очень янь...
- В самом деле?
- А она - инь. Следовательно, между вами должно возникнуть сильное взаимное притяжение.
- Очевидно, я кое-что упустил. Мне казалось, что Бруно меня не слушает, но я был не прав, почти не делая паузы, он заметил:
- Мы все кое-что упустили. По той простой причине, что свободное, здоровое и естественное выражение сексуальности было проклято и вытеснено из природного русла в искусственные каналы, подобно потоку, блокированному камнями, ветками и священными коровами. К счастью, эровит в состоянии все это изменить взорвать плотину, удалить препятствия, распугать коров, восстановить и освободить жизненные силы в человеке...
- Это не совсем догадка - вроде вашего вывода насчет левши. Если бы такая мысль пришла в голову Дру, она бы тут же вам о ней сообщила и вы бы оказались здесь гораздо раньше.
Я кивнул:
- Когда у меня получился адрес на Пятьдесят восьмой улице, это хорошо сочеталось с указанием в письме, что конверт нужно доставить в дом на Пятьдесят седьмой улице здесь, в Уайлтоне, - всего в квартале отсюда. Между прочим, то, что подсказало мне идею прочитать цифры наоборот, явилось причиной моей задержки. Сначала я отправился в церковь Второго пришествия...
Бруно поморщился, как будто снова ощутил острую боль в ногах, а может, и повыше.
- Там было то, что они называют хоралом, и "самый святой пастор".., все это меня вдохновило... Да, доктор Бруно, я как раз вспомнил, что этим вечером Фестус Лемминг провозгласил вас никем иным, как ан... - Я чувствовал себя не в состоянии это произнести и переменил тему:
- Как ваши ноги? Думаю, вы сможете...
- Церковь? Почти одиннадцать? - вмешался Кэссиди. - Надо спешить. Мы должны...
- Так кем провозгласил меня пастор Лемминг? - осведомился Бруно.
- Да, конечно, вам следует знать... Ну, ведь мы с вами знаем, что некоторые до сих пор готовы поклясться на пачке Биб.., готовы поклясться, что Земля плоская, как блин, а другие утверждают, что Земля круглая, но мы живем на ее внутренней стороне...
- Может, вы перестанете распространяться о плоской Земле и перейдете к делу, мистер Скотт?
- Ну, Лемминг сказал, что вы... Я ведь был там и слышал собственными ушами... Короче, что вы Антихрист.
- Бросьте, мистер Скотт. Лемминг, конечно, сталкивается с немалыми трудностями, пытаясь мыслить рационально о чем бы то ни было, но даже он...
- Говорю вам, надо торопиться! - с беспокойством повторил Кэссиди. Потом до него дошел смысл моих слов, и его лицо изменилось. - Ну, знаете...
Бруно склонил голову набок, устремив перед собой рассеянный взгляд.
- Хм! - произнес он и посмотрел на меня. - Он в самом деле это сказал?
- Можете не сомневаться.
- Разумеется! - Бруно хлопнул себя по бедрам. - Мне следовало догадаться! Я должен был это предвидеть и приготовиться...
- Да забудьте об этом, док! - взмолился Кэссиди. - Подождите, пока...
- Годами Лемминг внушал этим слабоумным, что они должны следовать его примеру, и тогда он назовет им день второго пришествия. А когда Христос вновь явится на землю. Антихрист должен быть тут как тут. - Бруно снова похлопал себя по бедрам. - Завтра вечером этот второсортный святой Павел назовет им год и день, поэтому ему необходим Антихрист. А кто лучше всех подходит на эту роль?
- Доктор Бруно, - сказал ему я. - Вы так кричите, что вас могут услышать в церкви. А может, кто-то слышал выстрелы и послал сюда копов...
Руки Бруно ритмично взлетали вверх и опускались на бедра.
- Эти проклятые психопаты, именующие себя "Божьими леммингами", и их "самый святой"... Я ненавижу себя! Я должен был знать!.. - Оборвав фразу, Бруно опять посмотрел на меня. - Знаете, мистер Скотт, об этом человеке ходит сотня ужасных слухов, и девяносто девять из них - правда. Каждому известно, что Фестус Лемминг - некурящий, непьющий и соблюдающий целомудрие вегетарианец. А знаете ли вы, что, по слухам, он еще в школе лишил невинности свою первую и последнюю девушку?
- Нет, не знаю.
- Так знайте. Говорят также, что он бьет свою кошку, заставляя ее мурлыкать. Впрочем, в этом я сомневаюсь. Если у него и была кошка, то давным-давно сбежала. Есть и другие жуткие слухи...
- Вы их сами выдумываете, верно?
- Разумеется. Но я считаю, что придуманные мною слухи заслуживают широкого распространения. Что толку в слухах, если они никому не известны.
- Вижу, доктор Бруно, что с руками у вас все о'кей. Значит, и с ногами тоже. Давайте воспользуемся нашими ногами и добежим до моей машины, а там вы можете кричать что угодно...
Кэссиди слегка побледнел.
- Скотт, - быстро заговорил он, - наши с доктором автомобили возле этой треклятой церкви - мы приехали туда, когда Андре нам позвонил. Служба обычно заканчивается в одиннадцать, так что минуты через две вся паства хлынет наружу, переполненная тем, чем их напичкал пастор, и ринется к стоянке. Если мы хотим сохранить наши машины, нам лучше поспешить.
- Да, это верно.
Кэссиди подошел к Бруно и осторожно повернул его лицом к двери, продолжая говорить:
- Если Бруно - Антихрист, царь греха, то я по меньшей мере князь. Ведь это я изготовлял для него эровит и продавал его. Эти бешеные терпеть не могут дока, но бьюсь об заклад, что на меня им тоже хватит ненависти.
Я понимал тревогу Кэссиди. У меня самого не было особого желания возвращаться в церковь Второго пришествия в течение ближайших двух минут, а тем более позже, когда все овцы Лемминга, досыта накормленные своим пастухом, хлынут из массивных дверей под золотым крестом.
Бруно вышел в коридор, подталкиваемый Кэссиди. Я последовал за ними.
Я обратил внимание, что иду не как обычно, а двигаюсь на цыпочках, семенящей походкой по липкой алой пленке, покрывавшей пол, как немного раньше двигался коренастый парень, когда я следил за ним через окно.
Глава 9
Заведя машину, я сунул руку под щиток к мобильному телефону.
- Что вы делаете? - спросил Бруно.
- Вызываю копов.
- Вы можете не упоминать мое имя?
- А вам обязательно нужно уведомлять полицию, Скотт? - добавил Кэссиди.
- Обязательно. Кроме того, вам не кажется, что было бы недурно, если ваших друзей, когда они вернутся, поприветствует дюжина полицейских?
- Вы можете не упоминать мое имя? - повторил Бруно. - И Дейва тоже?
- Какое-то время - возможно. Но мне нужны веские причины. Человек, которому я звоню, сразу становится подозрительным, когда я начинаю что-то от него утаивать.
Говоря, я набирал номер полицейского управления Лос-Анджелеса и моего хорошего, но иногда чересчур подозрительного друга - капитана отдела убийств Фила Сэмсона.
- Веских причин великое множество, - сказал Бруно. - Одна - ваш собственный рассказ о последней психопатической выходке Лемминга, другая - тот факт, что один из мертвецов в доме - Андре Стрэнг. Дру наверняка говорила вам, что Стрэнг был одним из служителей церкви Второго пришествия и помощником пастора. Думаю, вы понимаете, что лучше не связывать мое имя - особенно сейчас - с новостями об убийстве Стрэнга. Тем более таком.., странном убийстве.
В этот момент в трубке послышался голос капитана Сэмсона.
- Сэм? - заговорил я. - Это Шелл. Я не... Сэмсон прервал меня, и я понял по его приглушенному ворчанию, что он сжимает в зубах одну из своих черных сигар.
- Шелл, если тебе снова прострелили голову, то мой тебе совет истечь кровью до смерти.
- Ради Бога, не говори о крови!..
- Я четыре ночи подряд корпел над делом Кинсона и только что позвонил жене, что немедленно еду домой. Знаешь, что она мне сказала? "Кто это говорит? Не узнаю голос?"
- Сэм, я просто хочу сообщить о паре мертвых парней.
- О паре?!
- Расслабься, я их не убивал. По крайней мере, одного из них. Они в Уайлтоне. У меня мало времени, Сэм. Адрес - Пятьдесят восьмая улица, 1521. Одного из них убили двое мужчин, которые покинули место преступления минут сорок пять назад. Они почти наверняка вернутся, но не знаю, куда и почему они ушли.
Сэмсон попытался прервать меня, но я передал ему описания преступников, которые сообщили мне Бруно и Кэссиди, и добавил:
- Эти парни вооружены и очень опасны. Полицейским нужно приближаться к дому с осторожностью - к тому времени они уже могут вернуться. Пусть ребята сразу же их хватают и обработают дубинками, а я присоединюсь к вам позже...
- Погоди! Каким образом погибли эти люди? Какое ты имеешь к этому отношение? И еще одно...
Мы ехали по Филберт-стрит, приближаясь к Хевнли-Лейн, и часы на щитке показывали две минуты двенадцатого.
- Сэм, у меня в самом деле мало времени. Спасибо за все, старина. До встречи. - Я положил трубку.
- Благодарю вас, мистер Скотт, - сказал Бруно. Я покачал головой:
- Видели бы вы этого парня - Сэмсона. Крутой здоровяк с челюстью, как скала Гибралтара. Отличный коп, но с ним шутки плохи. Уверен, что он не даст мне долго водить его за нос.
Я начал поворачивать влево, на Хевнли-Лейн, когда заговорил Кэссиди:
- Вам лучше сейчас туда не ехать, Скотт. Я выйду и приведу свою машину, а доку там незачем показываться. Каждый из этих чертовых "леммингов" знает его в лицо, а они и так возбуждены до предела.
Он был прав. С подъездной аллеи свернула машина, за ней показалась другая. Я подъехал к обочине и остановился, не выключая мотора.
- Моя машина припаркована на этом краю стоянки, - сказал Кэссиди. - Не более чем в пятидесяти ярдах отсюда, так что мне незачем приближаться к церкви. - Он сделал паузу. - Еще раз спасибо. Произнесу благодарственную речь, когда у нас будет побольше времени, Скотт.
- Ладно, забудьте. Лучше поторопитесь. Кэссиди вышел из машины и побежал через дорогу. Я посмотрел на Бруно:
- Куда теперь? Домой?
- Я бы очень хотел позвонить Дру, если вы позволите мне воспользоваться вашим телефоном. Только объясните, как с ним управляться.
- Конечно звоните. Должно быть, у нее истерика. Я набрал номер и передал ему телефон. Появились еще три автомобиля - два свернули направо, к Уайлтону, но третий осветил нас фарами, выезжая на шоссе.
- Лучше пригнитесь, - посоветовал я и собрался включить скорость, когда услышал еще одну машину, приближающуюся значительно быстрее предыдущих.
Повернувшись, я увидел большой "линкольн". Я не знал, какой автомобиль у Кэссиди, но, судя по скорости, решил, что это он. Так оно и было. Очевидно, он в тот же момент увидел мой "кадиллак", потому что вылетел с подъездной аллеи, свернул направо, нажал на тормоза, пробуксовал футов двадцать, потом рванул назад, остановился и высунул голову из окошка не более чем в десяти футах от меня.
Кэссиди с тревогой переводил взгляд с меня на Бруно:
- В чем дело? Что-нибудь не так?
- Нет, просто звонили по телефону. Мы собирались уезжать.
- Лучше убирайтесь поскорее, - сказал он, нахмурив брови. - Увозите отсюда дока. "Лемминги" мигрируют! А там, где они роятся, не место больше ничему живому.
Я усмехнулся, помахал ему рукой и поехал в сторону шоссе.
- Конечно, Дейв Кэссиди преувеличивает опасность, - сказал я Бруно.
- Да, - ответил он, - но совсем немного. Человеческая способность к самообману не имеет границ.
Мы свернули на шоссе в направлении Лос-Анджелеса и Голливуда. Док закончил разговор с Дру, обрадованной до дикого восторга, судя по звукам, доносившимся из трубки. Она настояла, чтобы мы оба приехали в ее квартиру на Уинчестер-Армс.
- Заявление Лемминга, что я - Антихрист, - продолжал добрый доктор, - как и большинство его откровений, могло бы только позабавить или, в худшем случае, огорчить разумных людей. К сожалению, очень немногие из них вполне разумны, а достаточное количество вообще неразумно. Поэтому нам следует быть готовыми, что многие поверят, будто я в самом деле Антихрист. Этот случай - один из редких в моей жизни, когда я в замешательстве и не знаю, что делать.
- С такими вещами сталкиваешься не каждый день, - согласился я. Откровенно говоря, я рад, что не оказался в вашей шкуре. Я был там, видел и слышал старину Фестуса и его небесный хор. Интересно, неужели "лемминги" полагают, что небеса выглядят подобным образом?
- Нет, они думают, что на небесах получат все то, в чем отказывают себе на земле. Вы слышали пение гимнов Второго пришествия, не так ли?
- Слышал, если это можно назвать пением.
- Понимаю вас. Я сам пару раз присутствовал на этой процедуре. Это было несколько месяцев назад, но их пение до сих пор звенит у меня в ушах. Такие звуки, должно быть, издают вампиры, когда им в сердце вонзают осиновый кол. Немного эровита в их священной крови - полагаю, они пьют кровь - пошло бы им на пользу, хотя, конечно, разрушило бы до основания церковь Лемминга. Это было бы великолепно!
- Очевидно. Впрочем, вам виднее. В конце концов, вы ан...
- Всему свое место, мистер Скотт, в том числе и легкомыслию. На краю могилы оно неуместно. - Он сделал паузу. - В самой могиле - еще куда ни шло, но не на краю.
Я усмехнулся:
- Дела не так уж плохи. И зовите меня Шелл, а не мистер Скотт? О'кей?
- Шелл - это сокращение от Шелдона, не так ли?
- Попали в точку.
- Тогда, если не возражаете, я буду называть вас Шелдон.
Я сказал, что не возражаю.
- Расскажите мне об эровите, ладно? Что он из себя представляет? И почему вас похитили, чтобы получить эту формулу? Что в ней такого секретного? Разве формулы фармацевтических продуктов не регистрируются в Пищевой и лекарственной администрации? Не сообщаются секретной службе или еще куда-то?
- Давайте сначала разберемся с вашим вторым вопросом, Шелдон. Только обещайте никому не повторять того, что я вам скажу.
Я обогнал грузовик и посмотрел на Бруно:
- Я не могу утаивать доказательства преступления, но все остальное...
- Я собираюсь поведать вам как раз о преступлении. - Помолчав, он добавил:
- Вернее, это преступление и в то же время не преступление. Вы знаете о философе, астрономе, астрологе, писателе и еретике шестнадцатого века, мудром и отважном человеке, также носившем фамилию Бруно?
- Что-то припоминаю. Его звали Гардан... Сердан...
- Джордано. Джордано Бруно. Он совершил преступление, и за это был сожжен на костре. После долгих трудов и размышлений, отвергнув многое из того, что считалось в его время непререкаемой истиной, Джордано Бруно сделал вывод, что ужасное и вездесущее Нечто, дающее разум мирозданию, и есть Бог. Таким образом, он отказался от по-человечески мстительного и нелепого божества, которое было тогда - да и теперь тоже - марионеткой Церкви. Хотя многие считают меня атеистом, я, как и Джордано, придерживаюсь пантеистической доктрины и верю, что Бог присутствует во всем. Впоследствии Джордано Бруно пришел к заключению, что Земля не является центром Вселенной, что она вращается вокруг Солнца, а не Солнце вокруг нее, и что наша планета - всего лишь одна, притом не самая впечатляющая, из бесчисленного множества других планет, вращающихся вокруг других солнц или звезд. В этом он был солидарен с так называемой астрономической системой Коперника, которая, как нам теперь известно, в основном соответствовала действительности.
- Тогда в чем преступление? Почему его сожгли?
- Его сожгли, потому что он был прав.
- И вы хотите, чтобы с вами произошло то же самое?
- Понимаете, это было преступлением и в то же время не было им. Это было преступлением по определению, сформулированному Церковью. Среди прочих любопытных вещей Церковь учила, что Земля - центр мироздания, иначе Бог не послал бы сюда своего единственного Сына спасать всех обитателей вселенной, именуемой тогда Израилем. Следовательно, по мнению Церкви, Джордано Бруно был святотатцем, которого требовалось предать анафеме и сжечь заживо. Проведя в тюрьме семь лет, он был отлучен от Церкви и сожжен на костре 17 февраля 1600 года в Риме, во имя Господа, сказавшего устами Сына: "Вы узнаете истину, и истина сделает вас свободными". - Бруно немного помолчал. - На месте Церкви могла оказаться любая власть. Сжигая Джордано Бруно, они сжигали правду. И продолжают это делать до сих пор.
Посмотрев на Бруно, я увидел на его губах улыбку.
- Вы - детектив, - сказал он. - Вот и дайте мне определение преступления и преступника.
- Думаю, что, послушав вас еще некоторое время, я могу окончить свои дни в Сан-Квентине.
- Как и многие хорошие люди за куда меньшие преступления. Я продолжу, а вам придется выслушать мое признание или силой заставить меня умолкнуть. Действительно, формулы фармацевтических продуктов, лекарств, творящих чудеса и даже не способных это делать, должны быть зарегистрированы Пищевой и лекарственной администрацией. Упомянутое учреждение, не говоря уже об АМА, министерстве здравоохранения и прочих, внимательно следит за подобными вещами. Это вполне правильно и разумно, когда имеет целью обеспечить, чтобы люди не травились и не портили свое здоровье такими средствами, как талидомид, проданный в качестве снотворного, хлорамфеникол, продающийся под названием хлорамицетин, ДДТ, ядовитые удобрения и прочие изделия, которыми торгуют в этой стране повсюду.
Я проехал под эстакадой и свернул на Голливудское шоссе, оставив слева мэрию и полицейское управление.
- Но эта мера далеко не так разумна, когда она защищает фармацевтическую индустрию за счет потребителя лекарства или ограничивает распространение продуктов, которые могли бы принести людям огромную пользу.
- Но власти не должны допускать подобное, - с надеждой сказал я.
- Не должны? Хм... Вижу, мне придется многое пропустить, иначе я буду просвещать вас до завтра. Поэтому перейдем к эровиту. Я представил в ПЛА список концентрированных травяных экстрактов, биохимических и гомеопатических компонентов, витаминных и минеральных добавок, животных и растительных субстанций и всего прочего, что вмещала формула эровита. И получил в положенное время патент на этот продукт.
- Патент? Почему патент?
- А почему нет? Разве не получают авторские права на книгу и патент на изобретение? Я хотел заработать на эровите деньги - вот почему. Я не желал, чтобы его у меня украли. Для потребителей эровит представляет огромную ценность, а его объем продаж составил бы миллионы и даже миллиарды. Вот почему сегодня вечером эти умственно отсталые личности схватили меня и пытались вынудить...
- Расслабьтесь. Просто я не знал, что вся процедура настолько сложна. О'кей, вы выболтали ваши секреты ПЛА, получили патент, и эровит на какое-то время поступил в продажу. Поэтому мне все еще непонятно, в чем здесь тайна и преступление.
- Я еще до этого не дошел. Ну, давайте назовем формулу, которую я представил в ПЛА, "эровит ПЛА", или "эровит А", а то, что мы продавали, "эровит Б". Так как вы не кажетесь тупицей, возможно, кое-что вам становится понятным.
- Вы обманули государство! - воскликнул я.
- Нет.
- Но...
- Не совсем обманул. В архивах ПЛА находится ценная, полезная и целебная формула - почти супертони зирующее. Но полная формула - пожалуй, мы будем называть ее не "эровит Б", а просто "эровит", - которая оказалась настолько поразительно эффективной, что навлекла на мою голову неисчислимые проклятия, не упоминая уже о последнем блистательном откровении Фестуса, включает еще несколько компонентов, которые мы с Дейвом лично добавили в пойло на его фабрике.
- В пойло? Если эровит, по-вашему, такое чудо, как вы можете называть его...
- Шелдон, эровит - это не единственное дитя. Он всего лишь пойло, покуда не разлит по бутылкам, не упакован в ящики и не начал продаваться. Например, пенициллин - довольно мерзкая плесень, а...
- О'кей. Что бы сделала ПЛА, если бы узнала.., то, что знаю я?
- Вероятно, отправила бы меня в тюрьму. Не исключено, что они это сделают в любом случае. Слава Богу, людей уже не поджаривают на костре.
- Кто знает о вашем преступлении, кроме вас и меня?
- Дейв Кэссиди и моя дочь - больше никто. Видите, как я вам доверяю? Конечно, вы спасли мне жизнь...
- Это не важно.
- Что вы имеете в виду?
- Только то, что наше недавнее приключение не дает ответа на мой вопрос. А именно: если всем известно, что эровит запатентован и его формула находится в архивах ПЛА, зачем кому-то понадобилось красть вас и пытаться...
- Это новость! Выходит, меня украли? А я-то думал, что такое проделывают с драгоценностями и автомобилями...
- ..И пытаться выжать из вас формулу эровита?
- Для этого могло быть множество причин. Заполучив формулу, преступник мог бы слегка изменить ее и запатентовать как новое средство. Конечно, оно было бы далеко не так эффективно, но ведь преступника интересует только добыча, а не здоровье человека и его способность наслаждаться жизнью. Или же эровит могли бы производить тайно, как производят многие лекарства и фальшивые деньги.
- Возможно. И все же что-то не дает мне покоя, хотя, как мне кажется, это должно быть очевидным. Может быть, это Фестус и его "Божьи лемминги"...
- Весьма вероятно. Не исключено, что пастор Лемминг был послан сюда Богом исключительно с целью не давать людям покоя. О нем ходят и другие слухи, которые я не успел упомянуть. Что он просматривает книги и вычеркивает слово "девушка". Что он надевает миниатюрные пояса целомудрия на пестики и тычинки весенних цветов. Что от его дыхания даже болотная трава становится стерильной. Что...
Бруно уже дал мне понять, что он хочет, чтобы я продолжал "представлять его интересы" и принимал любые меры, какие сочту необходимыми, поэтому я предоставил ему возможность придумывать другие слухи, а сам воспользовался мобильным телефоном, чтобы связаться с парой моих самых продуктивных информаторов. Они, в свою очередь, должны были войти в контакт с ворами, грабителями, "жучками" на скачках и прочими представителями преступного мира, одни из которых были мне известны, а другие - нет. Упомянутым представителям следовало смотреть и слушать в оба в поисках сведений, имеющих отношение к событиям сегодняшнего вечера, особенно касающихся троих мужчин - двух живых и одного мертвого, - которых я постарался описать как можно лучше.
Оставшуюся часть пути до дома Дру доктор Бруно продолжал сообщать новые "слухи", а мне приходилось признавать некоторые из них заслуживающими широкого распространения. Я также был вынужден признать, что распространить их мало надежды, в отличие от измышлений Фестуса Лемминга. Правда, мне казалось, что если Фестус окончательно не выжил из ума, то он должен знать, что очень немногие люди, помимо тех, кто регулярно сидит у его ног, - точнее, еще ниже и тех, кто разделяет его верования и заблуждения, могут поверить его последним откровениям, касающимся Бруно. А я не думал, что Фестус спятил окончательно.
Таким образом, если он не найдет способ произвести впечатление на нормально мыслящих индивидуумов, массовые гнев и ненависть, которые Лемминг надеялся возбудить против Бруно, будут в основном ограничены церковью Второго пришествия. Это не такая уж маленькая компания, но едва ли та масса, которой жаждал Фестус.
Я не знал, что еще он может сделать или попытаться сделать, но меня мучило беспокойство. Возможно, причиной были недавние и все еще происходящие события, направленные против Эммануэля Бруно. Как бы то ни было, я все сильнее за него тревожился.
Я напрочь забыл, что "лемминги" и меня не слишком жалуют.
Глава 10
Дру открыла дверь, крепко обняла дока и с благодарностью посмотрела на меня. На ней по-прежнему была зеленое платье, обтягивающее грудь, талию, бедра и кое-что еще, которое само по себе являлось превосходным афродизиаком.
Дру направилась в гостиную, таща за собой Бруно.
- Ох, папа! - радостно воскликнула она. - Ты и представить себе не можешь, как я беспокоилась!
- Теперь все в порядке, дорогая. Благодаря мистеру Скотту.
Я стоял как манекен, окидывая взглядом просторную комнату. Мне понравилось то, что я увидел: белый плотный ковер, крепкая, выглядевшая дорогой мебель, яркие подушки на диване, картины на стенах, цветной телевизор - включенный, но с приглушенным звуком.
Дру казалась еще более сексапильной, чем когда появилась у меня на пороге. Те же блестящие золотисто-рыжеватые волосы, те же ленивые серые глаза и подвижные алые губы, но тревога и напряжение исчезли с ее лица.
Она улыбнулась:
- Да, благодаря мистеру Скотту.
- Шеллу, - поправил я.
Кончик ее языка быстро облизнул губы.
- Не знаю, как отблагодарить вас, Шелл. Дру лгала - она отлично это знала. Обняв меня за шею, она приблизила свое лицо к моему и поцеловала меня так, словно годами практиковалась на местных конкурсах поцелуев и сейчас участвовала в чемпионате мира, где, несомненно, победила бы, будь я судьей. Если бы губы могли размножаться, мы, возможно, произвели бы на свет пятеро ртов-близнецов.
Краем глаза я видел нечто, причинявшее мне легкое беспокойство, и, когда Дру отстранилась от меня, я повернулся к Эммануэлю Бруно, наблюдавшему за нами с благожелательной улыбкой.
- Простите, - извинился я. - Совсем забыл, что вы папа... Мне бы не хотелось, мистер Бруно, чтобы вы думали, будто я.., э-э.., обхаживаю вашу дочь. Просто в момент безумия...
- Чепуха, - прервал Бруно. - Взаимное влечение полов столь же естественно, как магнитное притяжение, позитив и негатив, янь и инь, солнце, луна и звезды.
- Все, что вы говорите, имеет для меня глубокий смысл, - усмехнулся я.
- Вы очень янь...
- В самом деле?
- А она - инь. Следовательно, между вами должно возникнуть сильное взаимное притяжение.
- Очевидно, я кое-что упустил. Мне казалось, что Бруно меня не слушает, но я был не прав, почти не делая паузы, он заметил:
- Мы все кое-что упустили. По той простой причине, что свободное, здоровое и естественное выражение сексуальности было проклято и вытеснено из природного русла в искусственные каналы, подобно потоку, блокированному камнями, ветками и священными коровами. К счастью, эровит в состоянии все это изменить взорвать плотину, удалить препятствия, распугать коров, восстановить и освободить жизненные силы в человеке...